Книга: Господство
Назад: Глава 30
Дальше: Глава 32

Глава 31

Дион проснулся и, потягиваясь, протер глаза. Одеяло, которым он накрывался, казалось тяжелым. Он спихнул его и сел. За окном было светло, хотя прямые солнечные лучи в комнату уже не попадали. На полу обозначились резко очерченные контуры теней, отбрасываемых оконными рамами. По всему было видно, что там, за окном, хорошая погода, однако атмосфера в комнате была какой-то темной, давящей. Он никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас чувствовал себя так, будто его настиг приступ этой болезни. Все здесь казалось тесным и ограниченным, словно и его комната, и весь мир за окном давили на него. Даже трусы и футболка были какими-то неестественно узкими, хлопковая ткань слишком туго обтягивала его кожу, ограничивала движения. Он сбросил футболку, сбросил трусы, но неприятное ощущение не проходило.
Он встал. Его тело было очень маленьким. Странно, очень странно, но именно так он мог передать свое теперешнее ощущение. Естественно, за ночь он не сморщился, но его тело каким-то образом уплотнилось, стало компактным, получалось, будто его сущность оказалась слишком велика для его физических размеров.
Нет, это не тело сократилось, а он сам внутри себя вырос.
Полнейшая бессмыслица. Почему ему приходят в голову такие идиотские мысли?
Ему все время что-то снилось. Всю ночь. И хотя Дион мог вспомнить только отдельные фрагменты, он был уверен, что эти сны объединены общим сюжетом, что все эпизоды взаимосвязаны и внутренне друг с другом переплетены, как отдельные серии телевизионных сериалов.
И по какой-то причине это его пугало.
В него вселяло страх все, что он вспоминал: усмехающаяся голова матери Маргарет, насаженная ртом на его огромный твердый член; он выступает перед огромной толпой в каком-то амфитеатре, и все эти люди одновременно достигают оргазма; какая-то грязная не то лужа, не то трясина, в ней копошатся муравьи, начинающие внезапно расти, меняться, превращаясь в мужчин, которые, преклонив перед ним колени, приносят клятву в вечной верности; тела мертвых женщин, плавающие в черном озере, их лица недвижны и безжизненны, но ноги брыкаются, а руки гребут, и они плывут; мистер Холбрук, без рубашки, толкающий валун вверх по наклонной плоскости в темной пещере; три красивые обнаженные женщины, стоящие на вершине высокой скалы, они поют, в то время как мужчины там, в долине, внизу под скалой, в бешенстве бросаются вперед, разбивая себе головы о камни.
Дион не понимал причины возникновения подобных снов, единственное, что он сознавал, так это ужас. И самым печальным в них было то, что они казались более реальными, чем сама жизнь. Его страх был полон предчувствия еще большего кошмара. Он уже проснулся, сны все кончились, но неприятное ощущение оставалось. Раньше после пережитого во сне приходило успокоение. Теперь, наоборот, его не покидало чувство ожидания чего-то непредвиденного и непоправимого.
Дион прошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало.
Может быть, он сошел с ума?
Подумал и испугался этой мысли еще больше, чем снов.
Он быстро принял душ и снова ощутил несоразмерность своего тела.
Усилием воли он выбросил этот бред прочь из головы.
О том, что он собирается пойти гулять с Пенелопой, Дион маме не сказал, и вот сейчас, одевшись, он прошел на кухню, чтобы что-нибудь съесть. Мать поинтересовалась, не хочет ли он после завтрака заняться уборкой и стрижкой газона. Он сказал, что планирует уйти, и, к его удивлению, прежде чем что-то ответить, она выдержала долгую паузу. Он ожидал от нее понимания, покладистости — в общем, полной поддержки. Ему казалось, что до сих пор она была в восторге от того, что он наконец-то начал встречаться с девушкой, и поэтому сейчас даже это легкое ее колебание заставило Диона напрячься и перейти в защиту. Ничего дурного о Пенелопе мама никогда не говорила, но ему не нравилось, если он не встречал полного и безоговорочного одобрения. Поэтому он немедленно обиделся. Черт побери, ведь мама Пенелопу даже не видела. Какое же право она имеет ее осуждать?
Может быть, следует познакомить ее с Пенелопой?
Может быть.
"Я обдумаю этот вопрос позднее".
Он быстро съел завтрак, состоящий из тостов и какао, и взял у мамы взаймы десять долларов, обещая вернуть.
— Ты хочешь мне их вернуть? — спросила она. — Но как?
— Когда найду работу.
— Ты собираешься начать работать?
Он широко улыбнулся.
— Пока нет. Но, когда начну, ты будешь первой, кому я верну долг.
Он бросила в него ключи от машины.
— Убирайся отсюда.
Он был счастлив. Бак в автомобиле был полный, значит, не нужно будет тратить деньги на заправку. Как это он раньше об этом не подумал? Ведь если бы потребовалось заправляться, то одалживать пришлось бы двадцать долларов.
Он включил заднюю передачу, выехал на улицу и посмотрел на запад, в сторону гор. Прежде этот вид его раздражал, сейчас же он показался ему знакомым и умиротворяющим, и Дион не мог вспомнить, что же это его прежде беспокоило в этих горах.
Хотя на часах было только четверть десятого, но, когда он подъехал к воротам винного завода, Пенелопа уже ожидала его, сидя на скамейке рядом с калиткой. Он обрадовался, что она одна, что ему не надо входить в дом и встречаться с ее матерями. Сегодня ему очень не хотелось это делать.
Увидев его, она встала и, когда он открыл дверцу, заняла место рядом.
— Привет.
— Привет.
Сейчас им было неловко друг перед другом. Признания, произнесенные вчера по телефону, теперь, после ночного отдыха, при свете дня, пугали их и делали нерешительными. Дион смутился, вспомнив свое поведение во время разговора с ней, но тут же обнаружил, что уже опять возбуждается.
Получится ли это у нас сегодня вечером?
Со всей определенностью он сказать не мог, но Уже сама возможность его одновременно и пугала, и восхищала.
Пенелопа полезла в свою сумочку, достала газету и отыскала то место, которое вчера отметила.
— Ярмарка будет в Эльме, это за городом. Ты знаешь, куда ехать?
Он покачал головой.
— Поезжай до следующего перекрестка, а там поверни налево. Дальше я буду тебе показывать дорогу.
— Хорошо.
Наступило молчание. Дион хотел включить приемник, но подумал, что это только подчеркнет воцарившееся в машине безмолвие, и крепко ухватился обеими руками за руль.
Когда молчать уже стало совсем невмоготу, он откашлялся.
— А что там будет на этой ярмарке, аттракцион со львами?
— Нет. Что-то вроде фестиваля оккультизма. Там будут ясновидящие, гадание по картам Таро, ну и всякое такое.
Оккультизм? Какое пугающее совпадение.
— Теперь поверни, — сказала Пенелопа.
Поворачивая, Дион посмотрел направо, на рощу. Роща показалась знакомой, и когда он взглянул на нее еще раз, в мозгу вспыхнул стоп-кадр сегодняшнего сна.
Женщины в лесу в этой самой роще, обнаженные, измазанные кровью, дико воющие, визжащие, молящие его о чем-то...
— Что ты делаешь? — почти крикнула Пенелопа.
Машина уже наполовину съехала в кювет. Дион резко крутанул руль, так что Пенелопу отбросило на дверь.
— В чем дело?
— Извини, — хрипло произнес он. — Заснул на ходу.
Он почувствовал легкое прикосновение — она положила ему на руку свою ладонь — и отметил, что в первый раз она дотрагивается до него сама, без его инициативы.
— С тобой все в порядке?
Он кивнул.
— Прекрасно.
Но состояние его было отнюдь не прекрасным. Его сны... они, как джинн из бутылки, выбрались из своего ночного пристанища, проникли в этот мир, вторглись в реальность, что чуть не привело к несчастному случаю. Разве это не страшно? "Что происходит со мной? Что?" — не переставал мучиться Дион. Ему вдруг пришла в голову дикая версия, не является ли это чем-то вроде повторных галлюцинаций после употребления ЛСД. Может быть, очень давно, когда он был еще ребенком, мама случайно добавила в его молочко ЛСД или какое-то похожее вещество, и вот теперь оно начинает действовать?
Нет, даже в самые худшие времена мама не могла сделать ничего подобного.
Но на самом деле, в глубине души, он не верил ни во что такое. Зачем же себя обманывать? Ведь не верил же, правда? Его не беспокоило, что это результат действия наркотиков, которые ему дали, когда он был ребенком, или ультрафиолетовых лучей, проникших сквозь озоновую дыру, или... или даже, что у него поехала крыша. Нет. Он просто не мог представить, что это такое, но знал, что оно много страшнее, чем все перечисленное.
— Я серьезно тебя спрашиваю.
— Со мной все хорошо. — Он посмотрел на Пенелопу и улыбнулся, надеясь, что улыбка выглядит настоящей.
* * *
Четвертый ежегодный "Праздник музыки Нью-Эйдж и Искусства Винодельческой Долины" должен был открыться в одиннадцать. Они приехали минут за двадцать до этого; там было уже полно людей, которые слонялись между лотками и палатками и глазели, как запоздавшие участники разбивают на посыпанной опилками земле свои павильоны. Они вышли из машины и, держась за руки, по небольшому деревянному пешеходному мостику прошли к входу на ярмарку. В газетной заметке, которую дала ему прочитать Пенелопа, было сказано, что первоначально это мероприятие предполагалось провести в центре города, в парке, но городские власти, видимо, не разрешили, поэтому организаторы перенесли действо за город, на травянистый луг у подножия гор.
Тот факт, что изменения произошли в самый последний момент, на количестве посетителей никак не сказался. И так уже было полно народа, а автомобили все продолжали прибывать на импровизированную автостоянку. Объявление, повешенное у входа, гласило, что входная плата для детей один доллар, для взрослых — два доллара и что желательно иметь с собой корзинки с провизией и емкости с водой. Дион вытащил бумажник, извлек банкноту в пять долларов и протянул кассиру.
— А в прошлом году ты была здесь? — спросил он у Пенелопы.
Она удивилась.
— С кем? Мне ведь совершенно не с кем было пойти. А кроме того, об этом фестивале до прошлой недели я вообще ничего не слышала.
— Ты молодчина, следишь за последними событиями.
Она шутливо стукнула его по плечу, и это спонтанное действие вызвало у него целую бурю чувств. Она была сейчас для него ближе, чем когда-либо прежде. Дион обнял ее за талию и притянул к себе.
Взяв билеты, они прошли в ворота. Рядом стоял мужчина с длинными волосами, схваченными сзади в толстый хвост на манер конского, который поставил им на руки специальные штампы на случай, если они захотят покинуть ярмарку и затем снова вернуться.
Дион осмотрелся. Вокруг все пестрело плакатами с языческими символами, палатка, ближайшая к ним, была оборудована принадлежностями черной магии.
— А ты христианин? — спросила Пенелопа.
Он повернулся к ней.
— А ты?
— Предполагается, что да. Я имею в виду, что в церковь не хожу, но в Бога верю.
Он кивнул:
— Ага. Я тоже.
Она лукаво улыбнулась:
— Я тебя напугала, верно? Услышав слово "христианин", ты, видимо, решил, что у меня какие-то особенные религиозные принципы.
— Нет, — соврал он.
— Ну а если честно?
Он рассмеялся.
— Ладно. На секунду я действительно насторожился. Я подумал, что, может быть, ты держала это от меня в секрете, какую-то свою религиозную тайну, ждала случая, чтобы сообщить, когда почувствуешь, что можешь мне доверять, и вот сейчас внезапно выплеснула это на меня. Я испугался, что это может стать между нами.
— Значит, я была права, ты испугался?
Он усмехнулся.
— Права, права.
Она засмеялась.
— Никаких особенных религиозных тайн у меня нет. Просто меня немного шокирует это языческое варварство.
Они пошли по направлению к будке черной магии.
— Но один свой секрет я обязана открыть. Я лесбиянка.
— Ну, это я уже слышал раньше.
Женщина в палатке черной магии, увидев их, просияла. Видимо, она слышала последние слова их разговора.
— На этом шабаше мы все лесбиянки, — сказала она. — В самом деле, ведь черная магия — это торжество нашей женственности.
Пенелопа потянула Диона за руку из палатки.
— У нас есть литература, если хотите, — предложила женщина.
Пенелопа покачала головой.
— Нет, спасибо.
Они остановились у другой палатки, где были выставлены экзотические музыкальные инструменты. Дион попробовал сыграть на некоем подобии водосточной трубы, а Пенелопа взяла деревянный молоток и ударила по устройству, напоминающему маримбу, вырезанную из цельного бревна.
Держась за руки, они начали путешествие по ярмарке.
Пенелопа посмотрела в сторону трейлера без окон, на котором были начертаны слова: ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ, и повернулась к Диону.
— Ты веришь в загробную жизнь?
Он пожал плечами.
— Думаю, да.
— Тебе когда-нибудь хотелось знать, как это все выглядит? Мне кажется, что большинство людей думает о загробной жизни, например о рае, как о чудесном месте, где ты вновь встретишься с тем, кого любил, теперь уже на веки вечные, но меня всегда интересовало, с кем из любимых? Например, если у женщины умирает муж и она выходит замуж снова, она что, там, наверху, встретится и соединится с обоими мужьями сразу? У них там в раю полигамия, что ли? А как насчет бывших дружков или любовников?
Дион засмеялся.
— Я никогда в таком ключе об этом не думал.
— А как насчет разного рода питомцев? Большинство людей надеется, что там, на небесах, встретится со своей собакой или кошкой. Но с кем именно? Позволит ли тебе Бог выбирать или допустит только самого любимого, а может, и всех животных, которые жили рядом с нами на Земле?
— Да, это загадочно.
— Ну а ты как себе представляешь рай?
— Не знаю. Мне действительно такие мысли в голову никогда не приходили.
— В моем представлении там человек не будет одинок. Его будут окружать родители, братья и сестры, друзья и любовники, мужья и жены, собаки с кошками и хомячки разные, и золотые рыбки — в общем, все, кто ему когда-либо был дорог и близок.
— Да, толпа может набраться немалая.
— И это еще не все. Поскольку те, кого я перечислила, тоже будут пребывать в раю, то каждый из них будет находиться в собственном сопровождении. Все друзья, любовники и питомцы твоих родителей, и так далее, и так далее.
— Получается не рай, а настоящий ад.
Она задумчиво кивнула.
— Именно так, не правда ли?
— Ну хорошо, а как, по-твоему, выглядит ад?
— Не знаю. У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?
— О, там, наверное, очень жарко. В этом горячем местечке я, вероятно, обречен постоянно выполнять наклоны на гимнастической скамейке, а в этот момент мистер Холбрук, примостившись где-то сзади, опасной бритвой будет брить мою задницу. И так на веки вечные.
Она засмеялась и толкнула его.
— Ты плохой.
— Это, наверное, влияние Кевина.
Где-то в отдалении, справа, Дион услышал высокий пронзительный звук, издаваемый звукоусилительной системой. Он посмотрел в том направлении и увидел группу музыкантов, одетых в странные костюмы. Они стояли на небольшой приподнятой платформе. Перед эстрадой собралось примерно тридцать человек публики.
Музыканты начали играть.
— Какой удивительный инструмент, — сказала Пенелопа. — Что ты думаешь о...
Дион сильно стиснул руку Пенелопы и застыл как вкопанный.
— Послушай! — вырвалось у нее — Что ты делаешь?
И тогда он затанцевал, затем, смеясь, помчался вниз с холма голый, а женщины за ним вдогонку. Он вдыхал их мускусный запах, который смешивался с кислым запахом козлятины, он загорелся их готовностью, их возбужденностью. Он знал, что женщины собираются растерзать его на части, разорвать его плоть и пить его кровь, но это было как раз то, чего он желал, чего он жаждал, и он испытывал потрясающий экстаз, когда бежал от них, желая продлить это ощущение, желая смаковать каждый момент этой погони, прежде чем ощутит восхитительную боль от их ногтей и зубов, когда они начнут его убивать.
Он открыл глаза и посмотрел на небо, на лица людей над ним, и понял, что лежит на земле. Он чувствовал, как камешки слегка впились ему в спину.
— Дион.
Он увидел Пенелопу. Она встревоженно смотрела на него. Затем наклонилась и взяла его за руку.
— Ты меня слышишь?
— Что... — начал он, затем откашлялся и продолжил: — Что случилось?
— Не знаю. Ты вдруг упал, как будто потерял сознание или что-то в этом роде.
— Вызвать "скорую помощь"? — спросил кто-то из окружающих.
— Спасибо, не надо, — сказал Дион, садясь. — Все в порядке.
— Может быть, тебе все-таки следует показаться доктору? — предложила Пенелопа.
— Я чувствую себя прекрасно.
Он встал. Его слегка лихорадило, но он пытался этого не показывать. Обвел взглядом лица собравшихся и заставил себя улыбнуться.
— Все в порядке. Представление закончено. Деньги прошу кидать в шляпу.
Кое-кто из присутствующих усмехнулся, и толпа начала расходиться.
Кто-то тронул Диона за плечо.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? — Это был человек, который предлагал вызвать "скорую помощь".
— Да. Все прекрасно, — ответил Дион. — Я просто споткнулся о камень. А тут еще ветер.
Человек кивнул и отошел.
— Но ты не споткнулся. — сказала Пенелопа. Нет, он не споткнулся. Но он не понимал, что с ним случилось. Он только знал, что не хочет обращаться к врачу, но то ли из-за боязни, что доктор может найти у него какое-нибудь страшное заболевание, то ли от сознания, что он совершенно здоров.
Может быть, у него опухоль мозга? Или какой-то особый вид рака? А вдруг у него был микроинсульт, или сердечный приступ, или что-то еще в этом роде?
Нет. Он не мог объяснить, откуда это ему известно, но был твердо уверен, что его обморок никак не связан с медициной и был спровоцирован звуком дудочек оркестрантов. Это каким-то образом имело отношение к его снам и к...
Вдруг ужасно затрещала голова, и он зажмурился от боли.
— Мне кажется, нам лучше уйти, — сказала Пенелопа. — Поведу машину я.
Он кивнул и дал ей увести себя через входные ворота ярмарки и по лугу к машине.
— Я действительно думаю, что тебе надо показаться доктору, — продолжала она. — А что, если это что-то серьезное?
— Нет, это все пустяки.
— Вначале ты чуть не съехал в канаву там, на шоссе, потом...
— Это повторные глюки от ЛСД, — сказал он.
— Что? — Она остановилась, отпустив его руку. Ее лицо побелело, она была в шоке.
— Один приятель моей мамы насыпал мне в молочко, когда я был ребенком, — соврал он. — Это иногда у меня бывает.
— Господи.
Дион снова взял ее руку, и они продолжили путь. Он принялся развивать историю о том, как его мама все обнаружила, как этот человек был арестован и посажен в тюрьму. Ему хотелось рассказать ей правду, хотелось рассказать, что он не знает, что с ним происходит, но что-то удерживало его от этого. Хотя правда была более безобидной, чем ложь, он все же решил плести небылицы, скрывая таким образом истину и непонятные собственные ощущения. Он еще не был готов поделиться с ней своим сокровенным.
Они решили пойти на дневной сеанс в кино, на что ушли их последние десять долларов. Потом Пенелопа потащила его ужинать. В "Макдоналдс". Покончив с едой, молодые люди обошли несколько еще открытых магазинов.
Вечер еще только начинался, когда Дион нажал на тормоз перед воротами винного завода и выключил зажигание. Из-за того, что погасли огоньки приборной доски, в машине стало сумрачно, но он отчетливо видел лицо Пенелопы, освещенное слабым светом лампы над воротами завода. Выглядела она в этом расплывчатом полумраке великолепно — нежная бледная кожа, припухлые розовые губы, а темнота придавала ее чудным глазам еще большую глубину. Он потянулся и взял ее за руку.
Кожа на ощупь была бархатистой и теплой.
— Как ты ко мне относишься? — спросила она. Голос ее слегка дрожал.
Дион знал, что она хочет услышать, но сомневался, сможет ли повторить то, что сказал вчера по телефону. Сейчас это было много труднее. Кроме того, он еще никогда прежде не любил и не знал, действительно ли любит Пенелопу. Она ему нравилась, он был ею увлечен, это несомненно, но любовь... Он просто не знал, как она выглядит, эта любовь, и поэтому боялся говорить о ней вслух.
— А как ты относишься ко мне? — спросил он.
Она посмотрела ему в глаза.
— Я люблю тебя.
— Я... я тоже люблю тебя, — произнес он, и это было правдой.
Они поцеловались. Левой рукой он обнимал ее за спину, а правой нежно сжимал грудь. Пенис отвердел, и когда его язык, скользнув между губами, нашел ее мягкий язык, Дион почувствовал, что вот-вот наступит извержение. Из-за неловкого положения рука на ее груди начала затекать, и он опустил ее к ней на колени. Она не пыталась его оттолкнуть, и он потянулся дальше к ее раздвинутым ногам и через джинсы начал массировать промежность.
Девушка подалась к нему, и ее пальцы мягко проследили контуры его эрекции.
Боковым зрением через заднее стекло он заметил какое-то движение снаружи. Правда, возможно, это ему показалось. Нет, не показалось. Он целовал ее и видел, что телевизионная камера, установленная на пропускной будке у ворот, повернулась в сторону машины, но ему не хотелось прерывать ритм, который они оба только что нашли, ему не хотелось ее тревожить. Он опрокинул Пенелопу на сиденье и начал раздевать ее.
Назад: Глава 30
Дальше: Глава 32