Кевин с Дионом обошли школьный автобус, двигаясь к автостоянке. С утра шел дождь, и земля была мокрая. Тротуар весь был покрыт лужицами неправильной формы.

— Знаешь, — сказал Кевин, — с тех пор как вы двое снюхались, ты все время отворачиваешь от меня свою задницу. И не то чтобы мне очень была нужна твоя задница с разными извинениями, но...

Из окна автобуса кинули бумажный пакет, наполненный льдом. Он упал на тротуар справа от Кевина.

— Привет половым страдальцам! — гаркнул из окна какой-то парень.

— Держи свои проблемы при себе, приятель, — крикнул в ответ Кевин, затем нагнулся, поднял пакет и швырнул в автобус. Пакет оставил на стенке автобуса мокрое пятно.

Дион рассмеялся.

— Ну, так какие же у тебя планы на сегодняшний вечер?

Дион пожал плечами.

— Никаких.

— И ничего с Пенелопой?

— Не знаю.

— Значит, вечер у тебя свободен. Мы собираемся снова нанести визит отцу Ральфу. Всю эту неделю Пол был наказан, не выходил из дома, так что на этот раз он действительно хочет достать старика. Это будет что-то особенное.

— Я не хочу...

— Да брось ты. Не торопи любовь.

Дион усмехнулся.

— Да я и так не тороплю.

Кевин кивнул.

— Вот именно.

— Хорошо. — Дион рассмеялся. — Ты меня уговорил.

Они встретились снова в "Бергер Кинге". Там был еще один незнакомый Диону парень, пригнавший мини-фургон, в который поместились все шестеро. На этот раз выступали по полной программе — в машине имелась бутылка, а Пол раскурил сигарету с марихуаной. Дион нахмурился. Может быть, это ему просто показалось, но они все были какие-то чересчур возбужденные, гораздо сильнее, чем обычно. В общем, почти на пределе. Ему предложили затянуться, но он решительно замотал головой.

— Трус, — проворчал Пол.

Дион не обратил внимания.

Как и в прошлый раз, они остановились на некотором отдалении от дома отца Ральфа и начали продираться через кусты, пока не достигли задней стороны двора. В окне поблескивал голубой пульсирующий огонек телевизора.

Пол прокрался к окну, заглянул и, хихикая, немедленно спрыгнул назад.

— Посмотрите! — прошептал он. — Он там харит какую-то крошку!

Остальные придвинулись ближе и уставились в окно спальни.

У Диона свело живот. На полу на четвереньках рядом с кроватью стояла одна из матерей Пенелопы, а именно мать Маргарет, проповедник находился здесь же. Он примостился на коленях за ней, приготовившись вставить в соответствующее место свой возбужденный фаллос. Одежда и нижнее белье обоих были разбросаны по ковру. На ночном столике рядом с кроватью валялась опрокинутая пустая бутылка из-под вина. Наконец проповедник вошел в нее сзади, мать Пенелопы вскрикнула, и ее большие груди заколыхались.

— Да, — застонала она. — Да! Да!

Дион отвернулся и прислонился спиной к стене. Его тошнило.

— Приготовились бежать, — объявил Пол. Он встал, вытащил фотоаппарат, который принес с собой, и начал делать снимки. Дион представил себе немую сцену в спальне, когда темноту осветила серия фотовспышек. Он видел гримасу, застывшую на лице проповедника, — смесь шока, ярости и страха; смущенную мать Маргарет, осознавшую, что за ними наблюдает целая банда негодяев.

— Бежим! — вскрикнул Пол.

Дион последовал за остальными через кусты. Они мчались вперед, ломая по пути ветки, наступая в грязь, спотыкаясь о корни, пока не достигли мини-фургона.

Все влезли внутрь, отчаянно хохоча.

— А кого это он? — спросил кто-то.

Кевин покачал головой.

— Откуда нам знать.

— А сиськи все же неплохие, — усмехнулся Пол. — Неудивительно, что мой старик ее прищучил.

Мини-фургон помчался прочь по направлению к стоянке у "Бергер Кинга", ребята гоготали, а Дион откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

На следующее утро в школе он избегал Пенелопу, чувствуя себя неловко, как если бы в действиях ее матери был виноват он, как если бы он совершил накануне что-то очень мерзкое. Собственно, так оно почти и было.

С Кевином он встретился перед уроками у шкафчиков, они поздоровались, но без обычных приколов. Лицо приятеля было мрачным, движения скованными.

— Ты уже слышал новость?

Дион мотнул головой.

— Отец Ральф умер.

Дион уставился на Кевина, не зная, что сказать.

— Сердечный приступ, говорят. Пол на этот рал действительно переборщил.

— А что с женщиной? Они...

— О ней я ничего не слышал. Но могу поспорить, что она смылась. Сразу же после этого.

— Но может быть, смерть наступила после того, как она ушла?

— Не думаю. Мне кажется, он отдал концы как раз из-за нее.

Дион запер свой шкафчик.

— А... Пенелопа знает?

— Понятия не имею. — Кевин нахмурился. — А почему, собственно, она должна знать? Какой-то странный вопрос.

— Просто так, — ответил Дион. — Взял и спросил, без всякой причины.

Кевин подозрительно посмотрел на него.

— Без всякой причины, говоришь?

— Именно, без всякой причины. — Дион сглотнул слюну, глядя в сторону. — Пошли. Уже поздно.

Кевин медленно кивнул.

— Ага. Пошли.

Они направились в класс.

Вечером состоялся телефонный разговор с Пенелопой.

Позвонила она, обеспокоенная, удивленная тем, что он весь день ее избегал. Дион хотел рассказать ей о вчерашнем, сообщить, что случилось, но вместо этого наврал, сболтнув, что все из-за Кевина, что у того неприятности с родителями, и он чувствовал себя обязанным побыть с приятелем, оказать ему моральную поддержку.

Некоторое время Пенелопа молчала.

— А я подумала, что, может быть, ты изменил планы.

— Изменил планы?

— Ну, насчет нас.

Теперь замолк Дион. Его сердце отчаянно колотилось, а рука, держащая трубку, дрожала. Он сглотнул слюну и с трудом заставил себя произнести:

— Ничего я не изменил.

Пенелопа нервничала, это угадывалось по голосу.

— А что ты чувствуешь по отношению ко мне? — спросила она.

Молодой человек понимал, что она хочет услышать в ответ, но не был уверен, что сможет это выговорить. И должен ли он делать это?

Тем не менее он выдавил из себя:

— Я люблю тебя.

И это было правдой. Дион не знал, чувствовал ли он что-то подобное прежде, во время их встреч, но сейчас это было определенно так, и его пульс стал чаще, когда он услышал, как она мягко произнесла:

— Я тоже люблю тебя.

И мгновенно болезненная эрекция сделала его джинсы тесными. Дверь его комнаты была закрыта, он вытащил свой восставший пенис, расстегнув левой рукой штаны. Затем нежно коснулся напряженной плоти, вообразив, что его ласкает Пенелопа.

Ни она, ни он не произнесли пока больше ни слова. Дион сообразил, что молчание становится уже неловким.

— А ты... — начал он.

— А мы... — проговорила Пенелопа одновременно с ним.

Они засмеялись.

— Ты вешай трубку первая, — сказал Дион.

— Мы пойдем куда-нибудь на этот уик-энд?

— Да, — ответил Дион. Он мастурбировал, закрыв глаза, прижав к уху трубку, представляя, что с ним будет проделывать Пенелопа, когда они встретятся.

— Может быть, на ярмарку? Она начнется завтра и продлится до воскресенья, — предложила она. — Я читала в газете.

— Звучит заманчиво.

— Я могу взять машину, если хочешь.

— Нет, лучше я, — сказал Дион. Внезапно он вспомнил мать Пенелопы, голую, на четвереньках, повернутую задом к отцу Ральфу.

И сразу кончил. Семя оросило его джинсы и почти весь плед, которым была покрыта постель. Он выпустил из рук свой обмякший фаллос и недовольно оглядел содеянное.

— Мне надо идти, — заторопился он. — Увидимся завтра. Хорошо?

— Хорошо. Во сколько тебя ждать?

— В десять, пойдет?

— Прекрасно.

— Тогда в десять.

— О'кей. — И после паузы: — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. Спокойной ночи.

Юноша собирался произнести "до свидания", чуть было не начал фразу, но в последний момент решил, что "спокойной ночи" звучит приятнее и более интимно.

— Спокойной ночи, — отозвалась Пенелопа и повесила трубку.

Он тоже повесил трубку и бросился искать салфетки или полотенце, или что-нибудь еще, чем можно было вытереть плед. Наводя одеревеневшей левой рукой порядок в штанах, он поморщился. Что же, черт возьми, с ним происходит?

Ответа он не знал, но вдруг снова представил себе мать Пенелопы, стоящую на четвереньках, затем почему-то ощутил вкус вина, которое попробовал в доме девушки, и его пенис снова отвердел.

Прежде чем он осознал, что делает, Дион приспустил штаны до колен и с остервенением занялся онанизмом.

Оргазма он достиг почти мгновенно.