11
Когда София подошла к крыльцу, отец уже ушел, оставив дверь открытой. Она вошла, закрыла за собой дверь:
— Папа?
— Я в гостиной, — раздалось в ответ.
София в нерешительности застыла у лестницы.
— Все правильно, — тихо сказала она и развела руками, словно успокаивая себя. Ей нужно было успокоиться. После разговора со Штормом она была взвинчена, сбита с толку и испытывала те чувства, которые ее всегда раздражали. — Все правильно, — повторила она.
Она сняла пальто, повесила его на крючок возле двери. Одернула джемпер, словно желая унять нервную дрожь. Миновала коридор, прошла столовую и остановилась у двери в гостиную. Ей хотелось придать своему лицу выражение сдержанной иронии.
В гостиной царил полумрак. Стены были увешаны пейзажами в темных тонах, на окнах — тяжелые, темно-зеленые шторы. Сэр Майкл стоял у окна, обращенного к развалинам аббатства. София увидела, как у него за спиной за стеклом полыхнула молния. Прогремел гром.
— Входи, София, — сказал сэр Майкл. — Нам надо поговорить.
София колебалась. Она вдруг поймала себя на том, что боится собственного отца. Пытаясь прогнать эту вздорную мысль, она медленно вошла в комнату.
Большая часть мебели — диван, стол и кресла — стояла около камина. София обогнула диван и остановилась, положив руку на резную спинку. Она почти сознательно соблюдала дистанцию, между ней и отцом оставалась небольшая площадка, занятая персидским ковром. Слева, на стене, висел унылый пейзаж: окутанные туманом прибрежные утесы.
— Что такое? — спросила она, не в силах заставить себя поднять голову.
Взгляд ее скользнул за окно. Вдалеке, у стены аббатства, маячила одинокая фигура Шторма. Он бродил среди покосившихся надгробий. Ветер развевал полы его пальто, трепал волосы. Софии вдруг захотелось, чтобы Шторм оказался здесь, рядом с ней. Что он хотел сказать? Почему у нее так тревожно на душе? Она ненавидела себя такую.
Сэр Майкл шагнул ей навстречу, и она машинально стиснула пальцы на спинке дивана. Отец казался непривычно высоким, он словно нависал над нею. Глаза его, ставшие вдруг чужими, излучали глухую, неведомую опасность. Он словно был живым воплощением бушевавшей за окном стихии.
— Зачем ты привезла его сюда?
София молчала. Она просто не знала, что отвечать.
— Мне не нравится этот человек, — продолжал сэр Майкл. — Я ему не доверяю. Зачем он здесь?
— Не доверяешь?.. — растерянно пробормотала София. Она никак не могла собраться с мыслями. Но почему ей так страшно? Чего она испугалась?
— Неужели ты ни разу не задавалась вопросом: зачем он ошивается вокруг тебя?
— А тебе не приходило в голову, что?.. — пролепетала София странным, чужим голосом.
— Что ты хотела сказать? Продолжай.
— …что он, как ты выражаешься, ошивается вокруг, потому что я ему нравлюсь. Что это едва ли имеет какое-то отношение к тебе и твоим… одним словом, к тебе.
Сэр Майкл презрительно фыркнул. У него за спиной снова полыхнула молния. От последовавшего громового раската задрожали стекла.
— Нет, я серьезно, — робко продолжала София. — Я просто не понимаю, в чем здесь проблема…
— София, ради Бога, ты же не ребенок.
— Я что, должна спрашивать твоего согласия, выбирая себе друзей?
Сэр Майкл сделал еще один шаг ей навстречу. Таким София его еще не видела.
— Если речь идет о таких друзьях — да, — сказал он. — Вокруг полно достойных мужчин.
София вдруг почувствовала себя крохотной и ничтожной. У нее задрожали колени, ноги стали ватными.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Ричард вполне достойный человек…
Сэр Майкл снова презрительно фыркнул.
— Он просто смешон. И потом, он уже в возрасте… ему, должно быть, никак не меньше сорока.
София нервно облизала губы:
— Так тебя беспокоит его возраст?
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Да в чем дело, в конце концов? Ричард сказал, что ты угрожал ему.
— Я не просто угрожал… — Сэр Майкл подошел еще ближе. Теперь София ясно видела его лицо: дряблую, обвисшую кожу, под которой просвечивали кости, лихорадочный блеск в глазах. От этого зрелища ей стало не по себе.
— Я не понимаю, — сказала она. — Я просто не понимаю, что происходит? Может, ты все-таки объяснишь?
— София, — произнес сэр Майкл более мягким тоном и махнул рукой. В этом жесте София узнала своего отца. И все же перед ней стоял совершенно другой человек. — Я уверен, десятки мужчин хотели бы добиться твоей благосклонности. Хотели бы быть с тобой. Половина наших клиентов влюблены в тебя. Но меня беспокоит другое. Грустно, что этот человек… использует тебя.
— Использует?
— Использует, чтобы подобраться ко мне.
— Зачем?
— Ну хорошо, раз ты не хочешь дать себе груд подумать: ему нужен Рейнхарт.
— Но у тебя нет Рейнхарта.
— Нет, ты определенно глупа.
— Я не глупа… просто я не могу понять.
Сэр Майкл лишь досадливо покачал головой.
София нервно сцепила пальцы. Во рту у нее пересохло, сердце бешено колотилось.
— Папа, — проговорила она, — умоляю, не говори загадками. Объясни мне, что происходит.
— Что происходит? Мне просто не нравится, когда мою дочь используют…
— Я имею в виду историю с Рейнхартом, — сказала София. — Почему это так тревожит тебя? Что бы там ни было, если ты расскажешь мне…
Сэр Майкл буквально пожирал ее взглядом. За окном маленькая фигурка Шторма застыла у каменного склепа. Софии страстно хотелось, чтобы Шторм оказался рядом.
— Это он просил, чтобы ты разузнала об этом? — спросил сэр Майкл.
— Что? Нет… разумеется, нет. Я…
— Почему ты считаешь, что это меня тревожит?
София нервно рассмеялась:
— Да ты только посмотри на себя. Ты ужасно выглядишь.
— Со мной все в порядке.
— Я уверена, что ты болен. Что происходит? Откуда эта мания преследования? Откуда эта паранойя? Чего ты боишься?
Она не могла смотреть на него без содрогания. Новый раскат грома сотряс небо, а вслед за этим в окна забарабанил дождь. Через минуту вода уже потоками струилась по стеклам. София видела, как Шторм повернулся и зашагал к дому, прочь от аббатства. Ей не хватало его.
— Ты решила устроить мне допрос? — не скрывая негодования, спросил сэр Майкл.
— Я? — изумилась София. Она чувствовала себя точно в кошмарном сне. — Я устраиваю тебе допрос? Ты же сам позвал меня…
— Я пригласил тебя, потому что ты позволила этому подозрительному типу…
— Ах, папа…
— …позволила ему втереться к тебе в доверие и обманом проникнуть в наш дом. Позволила ему соблазнить себя. Ведь он соблазнил тебя, не так ли?
— Что ты несешь? Соблазнил… Это безумие. Я взрослая женщина…
— Ты позволила ему соблазнить себя, и теперь он явился сюда с единственной целью — завладеть триптихом. Если ты считаешь себя взрослой женщиной, вспомни о благоразумии. Тебе следует научиться лучше разбираться в людях.
— Ты говоришь глупости, — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, сказала София. — Зачем Ричарду это надо?
— Ах, полно, не будь смешной.
— Но почему?
— Да потому, что он преступник.
— Что?
— Коварный, подлый убийца…
— Убийца?
— …мерзкий выродок, которому наплевать на тебя.
— Это ложь! Не смей говорить мне такое! Не смей мне лгать!
София в ужасе прикрыла ладонью рот. Ветер швырял в окна косые струи дождя. Молния на мгновение выхватила из темноты печальный силуэт аббатства и сгорела где-то за холмами. София была ошарашена, удивлена и напугана своей внезапной вспышкой. Она не помнила, чтобы когда-нибудь осмеливалась повысить голос на отца.
Сэр Майкл повернулся и задумчиво вскинул голову.
— Мне жаль, София, — сказал он. — Я не знал, что ваши отношения зашли слишком далеко.
Несмотря на подступавшую к горлу тошноту, София ощутила гнев. На глаза у нее навернулись слезы.
— Как ты смеешь говорить мне такие вещи? Ричард самый честный и порядочный человек из тех, кого мне когда-либо доводилось встречать. Зачем ему этот триптих?
Сэр Майкл лишь досадливо отмахнулся.
— И зачем он тебе? — стояла на своем София.
Смерив ее пристальным, недобрым взглядом, сэр Майкл отвернулся к окну.
— Это ты, — с дрожью в голосе продолжала София, — ты ведешь себя… бесчестно. Я не знаю, в чем ты замешан. Никогда не знала. Ты не считаешь нужным посвящать меня в свои дела. Ты никогда ничего мне не рассказывал. Ты ведешь себя так, как будто мне все должно быть понятно без слов. Словно между нами существует некий молчаливый уговор. Но я не понимаю. Я совершенно не понимаю, что происходит. Папа, ты ничего не хочешь объяснять. Наши отношения — это сплошные… тайны и недомолвки. Все вращается вокруг того, о чем ты предпочитаешь молчать и о чем я не должна тебя спрашивать. И так было всегда. Всегда…
София осеклась, не в силах продолжать. Она стояла, одной рукой ухватившись за спинку дивана, другую прижимая к животу. Очередная молния выхватила из темноты силуэт сэра Майкла. От раската грома задребезжали стекла.
В следующее мгновение сэр Майкл снова повернулся к ней. София больше не узнавала своего отца. Его глаза горели презрением и ненавистью.
— Именно так все и произошло с твоей матерью, — глухо произнес он.
В соседней комнате послышались шаги. София обернулась и увидела Шторма.
