На Эджвер-роуд, на местном рынке, торговля шла полным ходом. Харпер Олбрайт медленно пробиралась сквозь толчею. Мостовая еще не высохла после дождя, однако небо над Лондоном уже просветлело. Люди толпились у лотков и палаток, рылись в развалах, глазели на развешанные вокруг майки-варенки, сновали по овощным рядам, останавливались у столов и прилавков с керамикой, ювелирными изделиями, антиквариатом и просто домашним скарбом. Из громкоговорителей лилась разухабистая музыка. Кричали торговцы: «Капуста! Салат! Томаты! Недорого!» Харпер теснили со всех сторон, но она упорно пробиралась вперед, вскинув голову и стуча тростью по бетонной мостовой.

Она замечала решительно все. Юнца с колечками в проколотых ушах, носу и бровях. Молодую мамашу с ребенком в одной руке и рубашкой с надписью «Благодарный покойник» — в другой. Пивную кружку в виде толстяка Джона Булля. Флажок с эмблемой футбольного клуба «Челси»…

От ее взгляда ничто не могло ускользнуть, но она понятия не имела, что ищет. Она даже не знала, зачем пришла сюда. Просто положилась на интуицию. Пока этого было достаточно.

Одно она знала наверняка — Бернард жив. Она чувствовала это. Яго не станет убивать мальчишку. Ему нужна его жизнь — его кровь. Ему нужен постоянный приток свежей крови. Но для этого необходимо подавить его волю, отравить его разум.

На это нужно время: Бернарда нельзя назвать человеком слабохарактерным. И все же ей надо спешить. Она должна отыскать его. Как можно скорее. И рассчитывать она может только на собственные силы.

От внимания Харпер не ускользнуло, с каким скепсисом смотрел на нее инспектор. Ей и прежде доводилось ловить такие взгляды. К тому же Харпер знала, что у Яго в полиции могут быть свои люди. Доверять нельзя никому. И сейчас у нее нет ни малейшей зацепки, а за помощью обратиться не к кому. Врагов у нее несть числа, а она одна.

Пришло время, когда она должна вступить в мир потустороннего.

Именно поэтому она оказалась на рынке. Чтобы почерпнуть вдохновение. Поэтому она и шарит взглядом между рядами с мануфактурой. Поэтому и вглядывается в лица.

Она ждала странных совпадений, которые вывели бы ее на след противника.

Местечко в районе Эджвер-роуд. Так сказал Яго. По дороге в Дамаск, сказал он. Вот где он черпал вдохновение двадцать лет назад. Что бы там ни произошло, именно тогда он начал распутывать клубок. От «Черной Энни» к истории белхемского монаха. Дальнейшее было предопределено. Самоубийство Энн Эндеринг. Охота за триптихом Рейнхарта. Возможно, даже появление Ричарда Шторма. Все было предопределено в тот момент, когда где-то здесь, в местечке в районе Эджвер-роуд, на Яго снизошло озарение.

Итак, Харпер Олбрайт пробиралась сквозь рыночную толпу. Глаза ее беспокойно бегали по сторонам. На душе было тревожно. Казалось, она вот-вот увидит некий мистический свет, который позволит ей проникнуть в душу Яго. Который выведет ее к Бернарду.

Харпер понимала, что, строго говоря, шансы ее практически равны нулю. Она понимала, что нет жизни, кроме этой. Нет мира, кроме того, в котором живет она. Если потустороннее и существует, оно существует не вопреки законам природы, а посредством их. Незримое всегда являет себя в зримых образах: дух говорит на земном языке, душа живет в сложном взаимодействии нейронов, и Бог — если Он существует — обнаруживает себя постоянно в кажущихся незначительными деталях. Даже случайность — та мистическая искра, которую она искала, — подчиняется вероятностным законам. Фокус в том, чтобы наткнуться на нее в нужный момент.

А для этого — как всегда — ничто нельзя принимать на веру. Ничему не верить — и воспринимать события в их изначальной сути. Ничему не верить — и внимательно наблюдать. Пребывать в состоянии пассивного поиска — и не сдаваться.

Харпер дошла до угла. В нерешительности остановилась. Здесь рынок кончался. Народу заметно поубавилось. Ветер гнал мусор по тротуарам; в воздухе кружились обрывки бумаги. Слева мужчина продавал спортивные шапочки. Справа за столиком женщина, одетая как цыганка, торговала старыми книгами. Стояла с протянутой рукой бродяжка с детской коляской.

Харпер машинально теребила пальцами драконьи уши на набалдашнике трости. Она превратилась в сплошной комок нервов.

Неожиданно вкрадчивый голос прошептал ей на ухо: Эй, посмотри-ка сюда.

Она послушно повернула голову направо. Юнец лет восемнадцати-девятнадцати с прыщавым веснушчатым лицом и пробивающейся жиденькой бородкой держал за руку бледную девицу с потухшим взором, всю в пирсинге — от бровей до губ. На ее лице было так много металлических колец, серег и браслетов, что казалось, без них оно просто рассыплется.

Парень взял со стола какую-то книгу и протянул подружке.

— Глянь-ка, — сказал он. — У нас такая есть?

Харпер успела прочесть название: «Четырнадцатое собрание мистики» издательства «Фонтана». Та самая книга, которую на рождественском приеме у Боулта читал Ричард Шторм.

Харпер почувствовала, как что-то в ней изменилось. Нет, она по-прежнему испытывала нервное возбуждение, но только теперь оно словно подпитывало ее, придавало сил. Тревога исчезла. Она нашла, что искала.

Охота продолжалась.