Книга: Муж, жена, любовница
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

Глава 5

Юлия окончательно проснулась. Они летели на большой высоте, двигатели самолета гудели ровно. Она потянулась, чтобы размяться, сняла воротник, покрутила головой и с наслаждением ощутила, как освободились мышцы затекшей шеи. На экране телевизора мелькали знакомые лица, шел старый французский фильм, звучали в наушниках милые голоса... Юлия уловила среди мелькающих силуэтов профиль Брижит Бардо и невольно улыбнулась ей как старой знакомой: эта французская знаменитость была кумиром ее матери. От матери же Юлия знала, что теперь Брижит Бардо, давно бросив сцену и кино, занимается только защитой животных, давно и окончательно разочаровавшись в людях. Ну что ж, она может себе это позволить... Стихия естества и свободы, так отличавшая всегда эту блестящую женщину, выразилась и в ее пристрастиях, вкусах, привычках – надо сказать, не самых худших. А вот что будут делать наши кумиры в этом возрасте? Та же Мадонна – что она станет делать в шестьдесят лет?..
От знаменитостей Юлия опять мысленно перескочила к собственным проблемам и вдруг задумалась о том, что ее собственные шестьдесят хоть и не близко, но и не так уж далеко... Может быть, настало время заняться собой? А то, чего доброго, раскиснув, к старости можно стать никому не нужной развалиной. Ну нет, мысленно возмутилась она своим же мыслям, как это – никому? У нее, по крайней мере, уже есть роль матери, в будущем можно рассчитывать на роль бабушки, дети-то у нее постарше, чем у Мадонны. Быть востребованной в этом качестве ей точно обеспечено. Хотя... зачем же спешить от девушки сразу в бабушки?! Хорошо бы поупражняться до этого в приятных женских ролях, например, в роли прекрасной дамы, соответственно возрасту.
Прежде всего надо заняться здоровьем и внешностью. Вот на островах такая возможность ей точно представится... Господи, с нежданной тоской подумала вдруг Юлия, неужели теперь она всегда будет думать о себе и о своей семейной жизни в таких ернически-легкомысленных тонах? Неужели уже поздно пытаться исправить что-либо, неужели невозможно снова стать той доверчивой, нежной, уютной, любящей женщиной, которой она всегда была и в роли которой ей было так хорошо?..
Самолет пошел на посадку. В комфортабельном лайнере семь часов полета прошли приятно. Если бы еще Алешка не был таким надутым и обиженным – надо же, он еще на нее и обижается! – то, может быть, стоило поговорить с ним и даже... Нет, приказала она себе. Не надо надеяться. Надо жить дальше.
К острову Гваделупа они подлетели к концу дня. Юлия неотрывно смотрела в иллюминатор, когда самолет шел на снижение, и успела уловить момент, когда над волнами синего океана появился остров причудливой формы. Самолет как бы завис над этим куском суши, и можно было рассмотреть, что остров раскинулся, как два огромных крыла бабочки, соединенных небольшим тельцем-перешейком. С высоты сквозь прозрачную воду было видно морское дно, белые барашки волн катились к пляжам. Яркая зелень, крыши домов, ниточки дорог – все обещало летнее курортное блаженство и наслаждение жизнью.
Гваделупа была отнюдь не окончательным пунктом их путешествия. Отель, который они выбрали еще в Москве, находился на острове Сен-Бартельми. Эта вилла на берегу Карибского моря – возможно, просто удачно сфотографированная, как подумала теперь с ноткой скептицизма Юлия, – тогда ей очень понравилась. И стоила аренда дома весьма прилично – более 800 долларов в сутки. День, в который они прилетели, уже считался днем отдыха и соответственно должен был оплачиваться.
Они спустились по трапу самолета, когда уже стемнело. Их охватил теплый и очень влажный воздух, насыщенный новыми терпкими южными ароматами земли и моря. В карибском ветре различался и запах родного авиационного керосина, и соленый йодистый привкус моря, и запах цветов, неизвестных нежных цветов тропиков. Жары не чувствовалось, но угадывалось, что днем, на солнце, было очень жарко. От влажности и сильного ветра сразу сделалось трудно дышать.
Юлия обожала такие минуты, мгновения первого прикосновения к незнакомой стране. Потом любая земля неизбежно обретала в ее глазах собственный неповторимый облик, запоминалась какими-нибудь банальными туристическими нюансами, но первые минуты – о, их Юлия собирала, коллекционировала! Эти ощущения нельзя было заснять фотоаппаратом или видеокамерой, можно было только запомнить.
Юлия с восторгом и затаенным страхом перед неизвестным вдыхала новый для нее воздух острова Гваделупа. В самолете она решила не сдаваться в сложной жизненной игре, которую вдруг затеял с ней муж, и теперь решительно не хотела думать о его предательстве и измене. Здесь она будет первый и последний раз, а сокрушаться и горевать можно и в Москве. Юлия не знала, что этот прием, когда сознание избавляется от невыносимой душевной боли, психологи называют «вытеснением», и очень удивилась бы, если б ей сказали, что на самом деле она находится сейчас на грани нервного срыва и нуждается в помощи, участии, человеческом тепле... Решив бороться в одиночку, она устраивала сейчас опасный эксперимент над самой собой – но, увы, некому было сказать ей об этом.
В аэропорту, когда они прошли уже пограничный и таможенный досмотр, встретивший их гид вдруг объявил, что сегодня они не смогут полететь дальше, на свой остров, где их ждет уже оплаченный номер. Аэропорт на Сен-Бартельми очень мал, принимает самолеты только днем («Мы ведь находимся в тропиках, солнце у нас восходит рано и заходит тоже рано, и когда завтра вы там окажетесь, вы поймете, почему невозможен ночной полет», – скороговоркой уверял он их). И на все возражения Алексея только твердил, что у них запрещено летать ночью. «Мы просим вас переночевать на Гваделупе для вашего же блага», – напыщенно, но твердо заявил этот маленький человечек.
Завтра так завтра, подумала про себя Юлия. Она так устала, что хотела сейчас только одного – оказаться в гостинице, а уж на каком острове эта гостиница будет находиться, ей было все равно. Зато ее муж разошелся не на шутку. Он попробовал было вступить с гидом в беседу на своем хорошем английском, но выяснилось, что тот понимал только французский язык, и Алексей, без того уже раздосадованный презрительной реакцией жены на анонимное письмо, получил еще один повод для обиды.
Он стал доказывать, что принимающая сторона нарушает правила сделки, обманывает потребителя, и он, как солидный бизнесмен, не потерпит этого. Он оплатил услугу, его ожидания не оправдались, и он возмущен. По его понятиям, с этим просто невозможно смириться – номер в четырехзвездочном отеле ценою 860 долларов простаивает, а он должен ночевать неизвестно где. Он не желает слушать никаких доводов, а хочет ночевать только там, где он планировал... Его уговаривали уже три местных менеджера, а Юлия, удивленная силой его напора, работала как заправский переводчик. Ей стало даже интересно, сможет ли Алексей с его замашками крутого московского финансиста изменить устои карибских аборигенов.
Кончилось все, разумеется, тем, что их проводили в номер гостиницы аэропорта; в нем напрочь отсутствовали окна. Алексей и далее продолжал бы «качать права», но все говорили только по-французски, и Юлия сказала, что она, как переводчик, объявляет забастовку, потому как ведение бесполезного диалога после долгого и утомительного полета – не лучший способ восстановить силы. А для Алексея это был настоящий конец света, он не мог представить себе, что бывает такое, что даже английский не срабатывает. И молодой российский бизнесмен дал обещание, что Гваделупа его еще вспомнит.
Как выяснилось впоследствии, возмущение Алексея было вполне справедливым. Действительно, у местных турагентов было так заведено – брать деньги вперед, считая день прилета днем проживания в дорогом отеле, а клиентам предоставлять первую ночевку в аэропорту Гваделупы. Маленькая хитрость аборигенов... И только те, кто прилетает на острова не первый раз, могут избежать этого явного, хоть и наивного обмана.
В номере без окон была большая кровать, душ и весьма скромная обстановка. Чемоданы Земцовым не доставили, объяснив, что это крайне сложно технически, и пообещав при этом, что завтра с утра их погрузят на самолет, которым они полетят на Сен-Бартельми. У Юлии с собой была легкая дорожная сумка, куда она положила на всякий случай некоторые необходимые вещи. В парижской одежде – куртках и брюках – было очень жарко, они ведь прилетели из зимы, а здесь стоял разгар лета... После душа они наскоро переоделись в то, что было под рукой, и вышли взглянуть на окрестности. В темноте сияли огнями посадочные полосы, все пространство около здания было засажено большими пальмами, шелестевшими на ветру жесткими листьями, и цветущими бугенвиллеями. «Хорошо!» – подумала Юлия, вдыхая всей грудью удивительный запах южных островов, и впервые с того злополучного бала ощутила подобие покоя и радости.
Утром Алексей по-прежнему был полон решимости отстаивать свои права. Ночевку в номере без окон он еще раз пообещал не оставить без отмщения. Хотя рейс был назначен на десять утра, с рассветом они были уже в аэропорту, где болтались, не зная, чем себя занять. Вылетели в одиннадцать и летели всего десять минут. Наверное, приятнее было бы проплыть два часа морем, но самолет был оплачен еще в Москве – и кто тогда мог предположить, что́ их встретит в такой дали?
Не успели расположиться, пристегнуться и взлететь, как была уже объявлена посадка. Юлия смотрела в иллюминатор и, как всегда в новом месте испытывала приятное, чуть будоражащее волнение. Сен-Бартельми оказался намного меньше Гваделупы. Когда самолет пошел на посадку, то показалось, что он сейчас нырнет в голубую воду и скроется в морской пене – как будто они не приземляются, а приводняются. Мелькнули манящие белым песком и прозрачной голубой водой пляжи, и сразу возникло острое желание искупаться. Посадочная полоса аэропорта Сен-Жан была так ловко вписана между холмами, что стала заметной лишь в последний момент. Опытные местные пилоты отлично знали свое дело, и через мгновение шасси самолета коснулись бетона.
Сверху этот остров отличался от Гваделупы. Крыши многочисленных роскошных отелей и белых вилл, прячущихся в зелени по склонам холмов, свидетельствовали о процветающем туристическом бизнесе. Второй день на Антилах обещал быть лучше первого.
В маленьком аэропорту, утопающем в зелени и экзотических цветах, их опять встретил гид. Ослепительно белая рубашка оттеняла смуглость широкого лица, а галстук и черные брюки свидетельствовали о том, что он чувствует себя важным лицом при исполнении служебных обязанностей.
Юлия подумала, что наконец-то закончилась утомительная дорога и теперь целых две недели им будет только хорошо и спокойно. Однако без приключений не обошлось и здесь. Сопровождающий сообщил, что произошла задержка с доставкой чемоданов, так, небольшая неприятность – по случайности их багаж остался на Гваделупе. При этом известии Юлия расхохоталась, а Алексей помрачнел. Гиды на Сен-Бартельми, в отличие от гваделупских собратьев, хоть и с трудом, но говорили по-английски. И Алексей сам мог удостовериться в том, как клятвенно они обещали к концу дня доставить чемоданы прямо в отель. Так Земцовы без багажа отправились на свою роскошную виллу, и Алексей всю дорогу причитал, что, наверное, на этих самых Карибах четырехзвездочный отдельный дом окажется простым курятником на сваях...
Дорога шла вдоль берега, меж холмов, и с высоты открывались прекрасные дали – зеленые склоны, рощи и поля, за которыми сверкало море. Качались кокосовые пальмы, сверкала вода в бассейнах, белые стены домов отражали солнечный свет. Все постройки были крепкими, дороги – гладкими, зелень – свежей и ухоженной. Даже цветы казались здесь ярче и праздничнее. Было понятно, что этот остров – курорт высшего класса для состоятельных людей.
Через окно автобуса, из прохладного кондиционированного рая Юлия смотрела на жаркое солнце и мысленно проводила инвентаризацию своих вещей. Итак, в чемоданах остались купальники, шляпы, очки, летняя одежда и кремы от солнца. Очки и кремы – это особенно важно, они же в тропиках прямо из зимы, без всякого перехода и с совершенно белой кожей... В отеле надо будет первым делом составить список пропавших вещей – на случай, если они никогда больше не увидят своих чемоданов, – и определить вместе с Алексеем хотя бы примерную стоимость пропажи. Отдых на островах продолжался так, как и начался во Франции – ударно.
Часа через полтора езды они оказались в совершенно волшебном месте – в восточной, самой дальней части острова, на берегу океана. Их отель действительно состоял из множества больших и малых бунгало. А заказанный ими номер оказался достаточно большим двухкомнатным домом с роскошной ванной и огромной верандой. Комнаты были обставлены хорошей мебелью, постели заправлены прекрасным свежим бельем. Перед домом – небольшой сад с цветущими буйными красками кустами, в саду беседка, где можно посидеть и отдохнуть от одуряющей жары... И сад, и небольшой пляж, и личный кусочек океана – все относится только к этому бунгало. О чем еще можно мечтать?
С моря тянуло свежим ветром, он облегчал жару и гнал к берегу высокие волны с белыми барашками. Высоко вверху шуршали огромные листья пальм. Белый ракушечный песок отражал солнце. Зелень поражала насыщенным, интенсивным цветом, а цветущие бугенвиллеи в их маленьком саду – разнообразием красок. Все вместе создавало такое невероятное, непривычное глазу буйство красок, что Юлии показалось, будто все это – сон, прекрасная детская мечта о райских сказочных островах.
Номер был великолепен. Но Алексей впал в маниакальную недоверчивость. Он проверил, все ли на месте, вплоть до тапочек, халатов, махровых полотенец и шампуня.
– Перестань, успокойся наконец, – сказала ему Юлия. – От нас уже ничего не зависит.
– Ты права, но я не могу успокоиться, когда меня водят за нос и обманывают самым наглым образом. Чемоданы, как я подозреваю, остались в Париже. Посмотрим, как эти жулики нам их доставят... В лучшем случае мы получим наши вещи в Москве месяца через два.
– Ну если так, то это будет настоящее приключение. Тебе уже есть что рассказать коллегам о Сен-Бартельми. Давай-ка лучше посмотрим, что у нас есть под рукой для здешнего климата.
Итак, у Алексея были в наличии шорты, футболка и... зимние ботинки. У Юлии – нарядное летнее платье плюс дешевые пляжные шлепанцы. Купальников и плавок точно нет, искупаться они не могут. Купить то, что надо, на большого Алексея и на миниатюрную Юлию вот так запросто в туристической лавке практически невозможно. Ха-ха!
Что ж, похоже, Карибы над ними просто смеются. Юлии стало весело. В такие несуразные, нелепые моменты, как теперь, когда есть море, но нет купальников (а в этом респектабельном месте голышом не искупаешься), на нее нападал безудержный смех. Ей показалось, что следует развеселить и Алексея, и она предложила разыграть местную публику.
– Леша, – начала Юлия, – нас здесь никто не знает. На работу в Москву не сообщат, так что твоя репутация не пострадает. Самое время разыграть сцену – выйти к обеду с табличкой по-английски: «Мы сами не местные, из России, чемоданы на Гваделупе или в Париже. Подайте кто сколько может!» Представляешь, как у нас в метро. Очень даже профессионально. Твой летний костюм в сочетании с зимними ботинками – это блеск. Самый продвинутый театральный художник такого не придумает!
– Нет у меня сил на твои глупости! – взвыл Алексей. – Мы заплатили такие бабки, прилетели в это сомнительное место, оказали им честь, и они со вчерашнего вечера продолжают над нами измываться. За мои же собственные деньги эти наглецы издеваются надо мной уже целые сутки!
Нет, Алексей решительно не собирался переключаться, он как будто зациклился на своем оскорбленном состоянии. Каким же он стал скучным, мелькнула у Юлии внезапная мысль и тут же ей самой показалась почти предательской по отношению к мужу. Ведь раньше она любила его всяким. Он был ее мужем – и этим все было сказано. Неужели один-единственный маленький конвертик с тремя фотографиями мог изменить все?..
Они пообедали, явившись в ресторан в чудно́м полулетнем-полузимнем виде. Конечно, Юлии было не так уж и важно, что о них подумают. Но ей забавно было мысленно представлять диалоги соседей по ресторанным столикам. Одни, наверное, говорят, что русские не решаются расстаться со своими привычными мехами. Другие – что эти русские мафиози все такие безвкусные, у них нет ни чувства меры, ни стиля, одни только безумные деньги, без которых сюда не попасть...
Юлия разглядывала зал. В основном его наполняли семейные пары среднего и пожилого возраста. Серебристые или лысые головы мужчин и аккуратные прически дам. Футболки, шорты, спортивная обувь высшего качества. Все очень умеренное – загар, манера двигаться, говорить. Ничего чрезмерного. Даже итальянцы жестикулируют как-то степенно. Правильно написано в путеводителе – это курорт богачей. Все очень надменны, как могут быть только богатые люди.
Алексей, кажется, изначально не собирался здесь веселиться, а после обеда впал в еще большее уныние. И супругам Земцовым ничего не оставалось, как в ожидании чемоданов усесться в самую жару, в сиесту, на своей роскошной веранде с видом на океан и заказать для утешения по хорошей порции местного рома. После него Алексею захотелось повысить градус, и он заказал виски. Каждый час являлся кто-нибудь из обслуживающего персонала и сообщал, что за чемоданами поехали в аэропорт, но вернулись ни с чем, так как прибывший самолет не смог захватить их багаж из-за перегрузки. Наконец, уже под вечер, Алексей решительно велел не входить к ним в номер до тех пор, пока чемоданы не прибудут на самом деле.
Антильский ром был действительно хорош и по-настоящему крепок. Вкупе с американским виски и тропической жарой он оказал на богатыря Алексея странное действие. Муж не успокаивался, а напротив, все раздражался и раздражался, буквально зверел на глазах. Рассуждая о превратностях своей судьбы и уже в сотый раз сетуя на невезение, Алексей распалялся все больше и больше. В запале он положил ноги на стеклянный стол, и Юлия про себя молилась, чтобы он оказался надежным и могучие лапы ее крупного мужа не раздавили этот хрупкий предмет.
А Алексея несло: конечно же, это его легкомысленная жена заказала курорт, где гиды говорят только на дурацком французском, это она все подстроила – и ночевку на Гваделупе, и пропавший день, и утерянные чемоданы, в возвращение которых он верил все меньше и меньше. По мере действия алкоголя его пессимизм нарастал, настроение ухудшалось, и он уже вполне серьезно причитал: «Надо же так попасться! Мне, опытному человеку, – и так лопухнуться!..»
Все это было уже несносно. Поначалу Юлия пыталась объяснить его поведение жарой и спиртным, усталостью от долгих перелетов. Но даже это в конце концов не могло оправдать той ярости, которая переходила уже все мыслимые рамки и превращалась в обычное бытовое хамство.
– Надо же было найти такой курорт, такую безответственную публику, такую прислугу, которая обманывает и крадет чемоданы, – шипел он, глядя на жену уже с неприкрытой ненавистью. – Ты их нашла, потому что ты сама безответственная. За моей спиной, дома, ты еще способна на что-то, а самостоятельно все заваливаешь, тебе нельзя поручить ничего, даже выбрать нормальный курорт.
Может быть, это все оттого, что он чувствует себя отчаянно виноватым и не знает, как исправить положение, смутно надеялась Юлия. А сама тем временем слабо оправдывалась:
– Ну посмотри, здесь же очень приличная публика. Сюда приезжают богачи со всего мира. Здесь нет не только бедных, но и людей среднего достатка. Здесь нет даже молодежи. Только солидный возраст и солидный достаток. Ты ведь этого и хотел, правда? Успокойся же, не сердись.
– Что ты вообще понимаешь в людях? Солидные – несолидные... Что ты вообще видела в жизни? – кипятился Алексей.
– Может, и не видела, – усмехнулась Юлия. Как-то противно, глупо и неестественно было доказывать собственному мужу, что она такой же сноб, как и он сам. – Но, во всяком случае, я немало читала...
– Да кому нужна эта твоя гимназическая начитанность!
– Охотно верю, что тебе не нужна. Но она есть, и это факт. Слушай, Лешка, ну что ты так завелся из-за чемоданов? Привезут – хорошо. Не привезут – будет приключение. В конце концов, это же не катастрофа, у нас есть деньги, поедем завтра в Густавию, купим все, что надо, и забудем об этом. Нельзя же так! Ты как будто нарочно собрался испортить нам поездку. – Юлия все еще старалась быть миролюбивой и погасить его злость.
– Повторяю, я не позволю над собой издеваться, обманывать себя. Не желаю быть таким добреньким и снисходительным, как ты. Ты все больше становишься пофигисткой. Тебе все по фигу, все хорошо. Поэтому тебе кажется, что тебя все любят, что к тебе все хорошо относятся. А на самом деле все над тобой смеются, над твоей доверчивостью и глупостью.
– Над моей доверчивостью посмеялся пока только ты, – невольно вырвалось у нее.
– Если ты имеешь в виду мои отношения со Светой, то давай договоримся раз и навсегда. Я имею право, я мужик. Мне можно. А кстати, – и Алексей по-дурацки захихикал, – может, ты меня так достаешь этой историей, потому что тебе, кроме меня, не с кем больше спать?
Юлия обомлела. У нее похолодели от ужаса руки, стало опять холодно и пусто в душе. Это была уже даже не обида, а потрясение, изумление, разочарование – сродни тем, что способны перевернуть всю жизнь женщины. Кто этот человек рядом с ней, этот здоровенный пьяный детина, мерзко насмехающийся над обиженной им же женщиной? Неужели это ее муж, ее любимый, отец ее детей, единственный мужчина в ее жизни?..
– Мне надоела твоя болтовня, – это было единственное, что она смогла выговорить, кусая губы, чтобы не разрыдаться. – Я пойду посижу в беседке.
Когда она поднялась, он неверным, но жестким движением ухватил ее за руку.
– Ну куда ты? Убегаешь? Сердишься, когда тебе правду говорят? Ты думаешь, что ты все еще совершенство? Нет, солнце мое, годы идут, а ты стареешь и дурнеешь. Ты поняла наконец или нет? Думаешь, если ты откажешься со мной спать из-за своей дурацкой гордости, меня это сколько-нибудь заденет?
Да, насчет идущих мимо лет – это верно. Но по поводу всего остального... Господи, его же не узнать. Похоже, настал момент, когда она ему стала не нужна. Он ее действительно отсекает – так, как говорил когда-то отец. После стольких лет жизни, после преданности и нежности, после всего хорошего, что у них было...
Она все-таки не сумела сдержаться и, глотая на ходу горючие соленые слезы, быстро ушла от него в глубь сада. Неужели мой муж превратился в надутого, самовлюбленного кретина, думала она. У него что, «ревущие сороковые»? Сложный мужской период? В любом случае по отношению ко мне он ведет себя просто ужасно, и меня не должны интересовать никакие подробности его жизни. Все, решено, я не участвую в его играх. Разберусь со всем дома. А сейчас самое главное – не потерять достоинства, не ввязываться в бесконечные разбирательства и выяснения отношений, а просто отдыхать. И, может быть, позволить себе потерять голову и тоже почувствовать себя просто женщиной – свободной, красивой, молодой...
Какой стыд, какое унижение, подумала она. Ей казалось, что своими оскорбительными словами Алексей освободил ее от всяких обязательств перед ним, от всех понятий о долге и супружеской верности. Теперь мы – как все, как другие пары, как люди, тянущие лямку опостылевшего совместного существования, с горькой и какой-то самоуничижительной иронией внезапно подумала Юлия. Начинаем новую жизнь. И помоги нам бог, потому что лучше прежней она наверняка не будет...
Вернувшись в дом, Юлия обнаружила спящего крепким сном мужа. Она не стала будить его к ужину. Пусть спит до утра, ему полезно немножко поголодать. Да, наверное, Лешка и не смог бы явиться к столу – он ведь пьян как сапожник, подумала она с неприязнью.
Когда Юлия, не проглотив за ужином почти ни кусочка, возвратилась из ресторана, ее ждало утешение – вожделенный багаж. Чемоданы торжественно стояли посреди гостиной. Из спальни доносился мощный храп сваленного ромом мужа. Она разложила по ящикам белье, развесила в шкафы одежду, расставила обувь, проверила украшения, косметику и духи. Все было на месте. Значит, чемоданы действительно просто заблудились и никто на их имущество не покушался. Просто тут, на этом фешенебельном курорте, оказывается, большой кавардак...
Темнота упала на остров мгновенно. Юлии не хотелось спать, и она уселась на веранде подышать пряным южным воздухом. Достала из чемодана купленные в Париже хорошие сигареты, закурила... Это было приятное, давно забытое, с терпким привкусом некой недозволенности ощущение. Со вкусом табака у нее было крепко связано ощущение свободы и самостоятельности, воспоминание о протесте – детском, подростковом, но осознанном протесте. Против чего же она тогда выступала? Вспомнила! Против правильной жизни и мещанского счастья. Выходит, была права. Нет его, этого спокойного и правильного счастья. Ликвидировано как класс. Она, Юлия, теперь это точно знает.
Она составила план на завтра: с утра сравнить купание в море и в бассейне, потом проверить окрестности, потом до обеда найти фитнес-центр, узнать там, что, как и почем. Основная задача на все время отдыха – меньше лежать на пляже, больше ходить, плавать, принимать массаж, познакомиться, наконец, с талассотерапией и вообще со всем, что у них еще есть для поддержания красоты. Судя по солидной публике, не одна она собирается отыскать здесь скрытые резервы организма, былую легкость дыхания, свежесть ощущений – то есть вчерашнюю молодость. Да будет так!
Наутро, на третий день пребывания на островах, ее жизнь вернулась в более или менее нормальное русло: ласковое утреннее тропическое солнце, легкий соленый ветер с океана, купальник, защитный крем на лице и на белом теле, очки на носу – внешне все в порядке. Но в душе – непривычная пустота, давящая боль в сердце, а в голове – размытый план действий. Она еще не знала, что предпримет в действительности, но обида на мужа была настолько велика, что внутренний голос подсказывал ей: она готова на все, лишь бы смыть с себя унижение, вернуть ощущение собственной привлекательности и душевное равновесие.
С самого утра они провели два часа на солнышке, потом отправились плавать. В океане, как оказалось, плавать довольно неприятно: холодновато и волны большие. Алексей, как водится, заплыл очень далеко, а потом еле вернулся назад. Зря аборигены не предупреждают больших белых людей об опасностях! Или они нас боятся, думала Юлия, после всех наших приключений с чемоданами и связанных с этим скандалов? Да, у Алексея не забалуешь... Но все, что раньше вызвало бы у нее только снисходительно-добрую усмешку по адресу разбушевавшегося мужа, теперь вызывало неприятную оскомину, желание сделать вид, что она не имеет к этому человеку никакого отношения. Вот оно, поняла вдруг Юлия, вот то, что действительно изменилось. Прежде, что бы ни случилось, она смотрела на Алексея как на своего, родного человека, который нуждается в ее снисходительности и понимании. А теперь – как на чужого, постороннего...
Насмотревшись на океанские приключения мужа, Юлия предпочла плавать в бассейне, расположенном возле ресторана. Бассейн был довольно большим и по форме напоминал маленькую естественную лагуну. Здесь можно было плавать без всяких опасений – стихия не достанет. Посреди бассейна находился островок с пальмой и несколькими креслами. Там постоянно сидел кто-нибудь из отдыхающих, в основном мужчины. Плавая в бассейне или отдыхая в шезлонге на берегу, Юлия то и дело ловила на себе их заинтересованные взоры. Это ей льстило. Раз на нее обращают внимание мужчины, значит, не так уж все плохо, как говорит Алексей. Значит, она еще не потеряла женской привлекательности... «Ну что ж, – глубоко вздохнув, рассуждала про себя женщина, слегка поправляя купальник и оглядывая себя как бы со стороны, – конечно, я не девушка, не юна и не невинна. И, слава богу, природа одарила меня гладкой кожей, упругим телом, тонкой талией, стройными ногами – никакого целлюлита. В общем, пока еще не стыдно показаться на пляже. Не все так плохо...» Эти мысли немного приободрили ее, и она, на некоторое время забыв о своей грусти и щемящей боли в душе, даже дружелюбно улыбнулась в ответ проходящему мимо мужчине. Только вот нужно ли ей на самом деле это мужское поклонение или все это – только месть отвергнувшему ее мужу?.. И, тряхнув рассыпавшимися волосами, Юлия запретила себе постоянно думать об измене Алексея.
Теплая вода и солнышко разогрели ее и разнежили. Жизнь перестала казаться такой беспросветно мрачной. Пора уходить с пляжа – нельзя в первый же день долго находиться на солнце. Усилием воли она заставила себя встать. В конце концов, у нее же есть план действий, и следующий пункт этого плана – фитнес-центр.
Его не пришлось долго искать. Он был расположен в отдельном длинном здании, рядом с рестораном. Там оказалось много помещений – тренажерный зал, массажные кабинеты, грязелечебница, ванны с минеральной водой, рекламируемое всюду и везде новое чудо – талассотерапия, парилки разных видов, косметический кабинет и еще много всяких процедур, о назначении которых Юлия не имела представления. Она решила начать с общего массажа спины, поскольку слышала не раз, что такая процедура довольно безобидна и подходит всем. Начинать новую жизнь надо с чего-то известного и проверенного.
В фитнес-центре было прохладно, сумрачно по сравнению с ярким солнечным пляжем и очень тихо. Здесь степенно ходили гибкие девушки-мулатки в белых халатах, тщательно причесанные юноши с проработанными бицепсами и красивыми торсами. На стенах коридора висели фотографии местных спортсменов, чемпионов бодибилдинга. Смуглые тела на фото выглядели такими совершенными, такими отполированными, как будто были вырезаны из темного дерева рукой скульптора, а не сотворены природой. Юлия с интересом рассматривала снующий мимо обслуживающий персонал. Да, местные жители очень разнообразны по этническим типам, здесь гремучая и очень красивая при этом смесь нескольких народов.
В центре холла располагалась нарядная стойка, где вели запись на различные процедуры. Вообще все заведение показалось ей похожим на что-то среднее между больницей, дискотекой и баром... Юлия объяснила свою просьбу, стараясь выглядеть как можно более беспечной и уверенной в себе леди.
Ее провели в кабинет. Массажистом оказался юноша-туземец невысокого роста, с хорошо развитым торсом – пожалуй, даже слишком развитым для его небольшого роста. Он стремительно вошел в кабинет, сказал Юлии, чтобы она готовилась, и скрылся за дверью. Сопровождающая ее девушка объяснила, что надо раздеться до пояса и лечь на высокий топчан, затем уточнила, какое масло клиентка предпочитает для массажа – жожоба, авокадо или обычный вазелин. Юлия решила познакомиться с местными радостями по полной программе. Конечно, надо употреблять то, что растет здесь, на этом острове, – авокадо! И попутно спросила медсестру, делают ли у них массаж девушки. Юлия не признавалась даже себе, что, объездив массу курортов, все еще немного смущалась массажистов-мужчин.
Взметнулись черные волосы, испытующе уставились на нее раскосые глаза.
– Да, конечно, делают. Но за более дорогую плату.
– Как это? Почему? – вырвалось у Юлии.
– Простите, – потупилась медсестра. – Возможно, я вас неправильно поняла. Видите ли, мы считаем, что лучшие массажисты – мужчины...
– Ну, если вы рекомендуете, – засмеялась Юлия.
Она огляделась. В маленькой комнатке по стенам были развешаны многочисленные дипломы, медали, групповые фотографии, на полочках стояли кубки. И Юлия спросила девушку:
– Это чьи медали и кубки?
– О, это награды хозяина кабинета, он наш чемпион, победитель среди всех островов нашего региона по бодибилдингу, – затараторила по-французски мулатка.
– Такой молодой, – удивилась Юлия, – и уже чемпион?
– Да, это наша гордость. Он чемпион среди юниоров. Вот кубки, вот медали.
– И он работает массажистом?..
– Да, у него медицинское образование. Он зарабатывает этим, когда нет соревнований. А потом разъезжает по миру и занимается любимым спортом...
Вошел хозяин кабинета, и девушка бесшумно скрылась, тихо попрощавшись. Юлия возлежала на высоком топчане. Парень снял халат, остался в белых джинсах. На голом торсе играли рельефные мышцы, смуглая кожа блестела от жары, хотя в кабинете работал кондиционер. Мышцы на его руках, которые Юлия видела краем глаза, выделялись, как в анатомическом атласе. Он взял оставленное девушкой масло, молча уверенными движениями растер его по коже Юлиной спины, поглаживая и чуть нажимая сильными и умелыми руками. Потом внезапно остановился, обошел кушетку, заглянул ей в глаза и улыбнулся, показав отличные белые зубы. Еще мгновение – и он продолжил массаж, но начал уже не со спины, а с совсем другой части тела – с верхней трети внутренней части бедра.
Ну, этого Юлия не заказывала. Бывает же такое! Она замерла и подумала: «Я, конечно, не чугунная, но секс с таким юным созданием, даже если он специалист по этой части, решительно не входит в мои планы. Это просто непристойно! Господи, помоги мне, я – снулая рыба и ничего не чувствую. Ну-ка посмотрим, удастся мне притвориться или нет?»
И она удачно вошла в образ. Реакция массажиста была также вполне профессиональной. Некоторое время его нежные и сильные пальцы продолжали работать все настойчивее, но, увы, никакого отклика со стороны клиентки он не получил. Громко вздохнув, юноша прекратил массаж, обошел стол, посмотрел ей в глаза... Юлия едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, и сумела сохранить равнодушный вид, глядя прямо в черные, веселые и наглые глаза этого отчаянного малого.
– Юноша, вы великолепны, – спокойно начала она по-французски, – но слишком юны для меня.
– Никаких проблем, мадам! – ответил парень. Он понял, что «дополнительные услуги» сорвались, и с протяжным вздохом продолжил массировать ей спину, проделав все очень тщательно, чтобы у клиентки не появилось никаких претензий.
Вечером ужин проходил под «живую» музыку и национальные танцы. Они сидели с Алексеем за столиком у окна, эстрада была далеко, и Юлия наслаждалась зажигательным ритмом, в котором двигались пластичные смуглые танцоры, бывшие, как их предупредили, не профессионалами, а представителями местной молодежи, зарабатывающей таким образом на жизнь. Гибкие тренированные тела юношей, гирлянды цветов на полуобнаженных девушках в ярких костюмах – все это заражало зрителей желанием, радостными эмоциями, жаждой жизни... Юлия поймала взгляд красивого парня, чем-то похожего на ее сына. Она наклонилась к Алексею, чтобы показать ему этого красавца, и тихо проговорила:
– Смотри, как этот парень похож на Пашку. Студент, наверное. И примерно такого же возраста...
Она не договорила. Как раз в этот момент танцоры спустились с эстрады в зал, вовлекая отдыхающих в зажигательную пляску, и уже через секунду Юлия очутилась в паре с тем самым красавцем. Четкий ритм, резкие движения, рука в руке, глаза в глаза – и все, конец, она опять за столом с мужем, который внимательно смотрит на нее и что-то говорит... Она едва успела опомниться, перевести дух, остыть от острого ощущения мужской силы и внимания, как внезапно почувствовала в руке небольшую бумажку, которую незаметно переложила в карман юбки.
В номере она прочла записку – номер телефона, имя, время. Это было приглашение на свидание. Интересно, эти дети природы просто развлекаются таким образом или тоже зарабатывают?.. И, ощутив, как горячая краска заливает ее лицо, Юлия вдруг поймала себя на том, что отношение у нее к этому красивому мальцу отнюдь не материнское. В ней действительно проснулся интерес... Господи, да на этом проклятом курорте, кажется, все дышит адюльтером, именно для этого и созданы все эти условия! А если к тому же ты подогрет обидой на супруга и ревностью... Нет, не настолько же она низко пала, чтобы из мести бросаться на первого же попавшегося смазливого юнца. Это все последствия массажа. Юлия решила, что больше туда не пойдет, хотя, наверное, должна быть все-таки благодарна массажисту, сумевшему «снять» ее зажатость и придать мыслям другое направление.
А мысли Алексея, ходившего взад и вперед по их уютной спальне, тем временем развивались согласно ему одному известной логике. Он опять хорошо приложился к рому, и начиналась вчерашняя история – чем сильнее он пьянел, тем грубее становился. Он был в этот момент по-настоящему противен – большой, толстый, пьяный мужик, икающий от неумеренного обжорства. И как она не замечала этого все последние годы? Как не видела, в какого самовлюбленного и недалекого нувориша он превратился? Очень просто, ответила Юлия сама себе: любила, потому и не замечала, прощала, находила всему объяснения, была занята домом, детьми.
В какой-то момент она испугалась, как бы его теперь не посетила идея о сексе с законной женой. Она чувствовала, что не сможет выдержать этого – пусть уж лучше надерется до бесчувствия... Нет, она не станет ни слушать Алексея, ни подчиняться ему. Она отдыхает. Завтра с утра – пляж, потом – экскурсия по острову, невзирая на пожелания мужа, который был от нее сейчас так далек, как никогда со времени их знакомства. Все должно быть хорошо – просто обязано. Она должна верить в это...
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6