Эксперименты, которые оказались необходимы для реализации идеи Лаптева, требовали энергии, времени, полной отдачи сил, а главное – больших денег. Эти большие деньги можно было найти только с помощью паблисити – раскрутки, известности, рекламы. Между тем специалистов по рекламе среди знакомых Антона никогда не было (он вращался совсем в иных кругах), а отдавать продвижение своего вынянченного, но еще не полностью окрепшего детища непроверенным людям они с Лаптевым не хотели. Дело в том, что среди так называемых пиарщиков и рекламистов в то время крутилось очень много подозрительной публики, рынок еще не сложился, технологии были не отработаны; можно было наткнуться на настоящих воров, способных «увести» идею у ее авторов. И большинство ученых их круга, если не хотели провалить дело, сами занимались рекламированием своего продукта.

Пока Антон думал, как начать раскрутку лаптевской идеи, с какого конца подойти к этому непривычному для него делу, пока читал переводные книжки, забавные для русского человека тем, что о простых вещах в них говорилось с преувеличенной серьезностью, случилось вот что. Однажды утром в его лаборатории раздался телефонный звонок, и некто вкрадчивым голосом, полным обманчиво-мягких ноток, сказал, что о новых экспериментах Житкевича ходит масса интригующих слухов, и пригласил его поучаствовать в съемках телевизионной программы «Доброе утро». Эту популярную программу во время завтрака смотрела вся страна, и участие в ней для любого ученого, тем более такого молодого, было делом вполне престижным. Запись эфира делали поздно вечером, когда во Владивостоке уже было утро, и потом крутили по всем часовым поясам.

Антон впервые в своей жизни был «гостем телевизионной программы». Его предупредили, что эфир прямой и он будет говорить с публикой Дальнего Востока, что называется, глаза в глаза, в режиме живого времени. Разумеется, Житкевич волновался: хотя у него и был опыт публичных выступлений, как у любого лектора и участника научных конференций, но, как правило, самая большая аудитория в его жизни не превышала двадцати (если это были студенты) или сотни (на конференциях) человек. Причем там для него все было заранее ясно, говорил он по строго определенной теме. А тут – прямой эфир, миллионы слушателей, очень разных по уровню восприятия и образования. Вдобавок еще возможность любых вопросов, свободная беседа с ведущим… Нет, как хотите, а с таким в его жизни ему еще сталкиваться не приходилось.

Но Антон не был бы Антоном, если бы растерялся и опустил руки. Он заново пролистал книжки тех самых хитрых и одновременно простых американцев, взял на вооружение пару приемов для привлечения внимания публики, завоевания ее доверия, составил с помощниками сообщение о «металле с памятью», которое было бы интересно обычным людям, а не только ученым, и в назначенный вечер отправился на присланной за ним машине в Останкино.

В результате, когда Антон оказался один на один в студии с известным ведущим Андреем Никитиным, ему пригодились все его уловки. Ведущий оказался настоящим профессионалом, играл роль такого наивного простака, что рассказывать ему об открытии было одно удовольствие. Никитин только что прошел стажировку на одном из крупнейших телеканалов Америки, и теперь этакая детская непосредственность была его изюминкой. Как человек сообразительный, он быстро понял, что речь идет о действительно большом изобретении и именно ему, Андрею Никитину, принадлежит историческая миссия рассказать о новой медицинской сенсации на всю страну. Поэтому он не скупился на хвалебные слова и эпитеты «металлу с памятью», на громкие заявления о его огромной пользе для всей российской и мировой хирургии.

На руку Житкевичу сыграло и то, что ведущий был человеком вполне современным, неплохо разбирался в маркетинговых проблемах и быстро свернул разговор на финансовое обеспечение научной разработки. Тут-то Антон и использовал заранее приготовленный им «рояль в кустах»: сообщил, что огромные финансовые вложения во внедрение идеи готова сделать известная китайская фармацевтическая компания, от нее уже поступили соответствующие предложения, но институт и сам автор разработки, профессор Лаптев, крайне заинтересованы и в отечественных инвесторах…

Этот момент возник в разговоре не случайно, он был очень важен и для Ивана Петровича, и для Антона. Им обоим было по-настоящему обидно работать только с иностранцами, где требовались дополнительные усилия, преодоление языкового барьера и масса других препятствий. Но дело, разумеется, было не только в сложностях: они оба боялись, что отечественная медицина, где так много знающих специалистов, из-за отсутствия средств пропустит и это изобретение, как многие другие, уплывшие за рубеж. Клиники страны окажутся без новейшей технологии, а российские пациенты – без помощи. И Антону в этом выступлении крайне важно было не только заявить о себе, озвучить на всю страну термин «металл с памятью» и связать его с именем института, но и расставить приоритеты: прежде всего они с Лаптевым хотели бы внедрить изобретение в России.

Однако, несмотря на то, что сообщение Антона было прокомментировано несколькими специалистами, в один голос утверждавшими, что эта разработка уже сегодня может принести миллионы долларов, несмотря на полный успех интервью (в тот же день в институте раздались звонки со всей страны), все же финансовой проблемы, разумеется, программа не решила. Хотя для приема звонков в лаборатории пришлось выделить специального человека, едва успевавшего отвечать на них, но звонили либо родственники пациентов, которым ученые пока ничем не могли помочь, либо просто любопытные, либо люди явно богатые, но с неясными намерениями… И после анализа поступивших предложений выяснилось, что реальным партнером для них по-прежнему остается лишь китайская сторона, о сотрудничестве с которой они еще не думали всерьез.

Впрочем, у передачи оказались и иные последствия, да такие, о которых Антон не мог даже предполагать. Дело в том, что «Доброе утро» смотрели и Сергей со Светланой. По версии, разработанной для Антона Житкевича, его жена все еще обитала в маленькой квартирке у матери, но на самом деле почти все ночи она проводила у возлюбленного. И хотя Сергею порой казалось, что эта связь его тяготит, что безмозглая, хоть и хорошенькая Светка начинает ему порядком надоедать, никаких радикальных мер в сложившейся ситуации он пока предпринимать не собирался.

В то утро они проснулись необычно рано: Сергею предстояло отправиться в короткую командировку, и самолет улетал в одиннадцать утра. Телевизор в его квартире был установлен прямо перед кроватью: он любил засыпать, поставив свой новенький японский «Сони» на «слип», и, просыпаясь, сразу шарил рукой в поисках пульта, всегда лежавшего рядом.

С утра, перед разлукой, они занимались любовью. Включенный на малую громкость телевизор работал как фон; Сергею нужна была сводка погоды в Италии. И вдруг ухо обожгло знакомое имя, а потом и голос Антона. Светлана вскочила первая. Выскользнув из-под одеяла, она намертво приклеилась к экрану.

– Смотри, Антошка! Вот это да! Как держится, и стрижка приличная, и костюм… Это, наверное, его в студии так облагородили. У них же есть гримерная, да? – Света тараторила как заведенная, не отрывая широко распахнутых глаз от экрана.

– Помолчи немного. Дай послушать, – резко притормозил ее Сергей. Щебет женщины раздражал его; он недовольно сморщил лицо, и Светлана послушно примолкла.

У Сергея нынешним утром – впрочем, как и каждое утро в течение всего последнего года – настроение было паршивое. Его угнетало отсутствие каких бы то ни было перспектив в его жизни и хроническое безденежье. Мидовской зарплаты Пономареву-младшему хватало ровно на один день, и только этот один день в месяц он мог «себе ни в чем не отказывать». Все остальные дни приходилось жить на деньги, взятые в долг.

Правда, ему все-таки удалось купить маленькую квартирку и обставить ее по своему вкусу, но на это ушли все деньги, привезенные из Китая, и все то, что ему сумели выделить родители. Со стариков взять было больше нечего. После отставки отца они сами нуждались, сократив свои расходы до минимума. А он сократиться пока не мог, не умел.

Привыкнув к шикарной жизни, Сергей принялся брать деньги в долг. Знакомых в Москве у него было много, и он занимал у одного, чтобы тут же отдать другому. Суммы долга росли; перезанять, перехватить, выкрутиться для него стало легче и привычнее, чем заработать. Он вынашивал различные финансовые планы, в основном авантюрные, мечтал о больших доходах с процентов на капитал, но этот капитал никак не шел к нему в руки. К концу первого года его жизни в Москве долг Сергея Пономарева составлял уже солидную сумму. Для него настало время крупных финансовых проблем.

Он начал катастрофически быстро терять хороших знакомых. Справедливости ради необходимо признать, что к Антону Житкевичу он обратился за помощью в последнюю очередь, совсем недавно. Все-таки, тайно живя с его женой, он считал нечестным просить у Антона деньги и откладывал визит к нему на самый крайний случай. Однако и этот день, этот «крайний случай», однажды все-таки наступил. Ему пришлось занять у друга довольно приличную сумму. И ничего не подозревающий Антон был только рад выручить Сергея…

Но и занятая у Антона сумма не могла спасти Пономарева; она составляла лишь небольшую часть общего долга. На душе у Сергея скребли кошки. В последние дни он пребывал в совершенно мрачном расположении духа, ничего не предпринимал, а только вновь и вновь планировал какие-то аферы, которые срывались так же легко, как и задумывались… Он пока еще не опустился до связей с криминальным миром, но начинал уже с горечью подумывать, что этого не избежать. Ведь легкая добыча, которая была ему так необходима, бывает только у бандитов.

Когда в студии принялись рассуждать о прибылях в миллионы долларов, Сергей навострил уши. Он понял, что удача, кажется, наконец-то сама идет ему в руки. Вот где его ждет успех! И не только успех, карьера, признание, но и – что важнее всего – огромные деньги. Фирма, расположенная в стране, язык и нравы которой он знает гораздо лучше других. Старый друг – лопух-ученый, который ничего не смыслит в бизнесе. Новая технология, на которой можно по-настоящему нагреть руки… Это тот шанс, который редко бывает в жизни. И он им обязательно воспользуется.

Правда, тут, как на грех, эта командировка в Италию… Но, в конце концов, вряд ли за три дня без него здесь что-нибудь изменится. Зато ему, Сергею, этот тайм-аут совершенно необходим, чтобы как следует обдумать собственную стратегию. Он со вкусом проведет в Милане половину недели, ситуация с финансированием проекта пока разрулится, Антон убедится: реализовать большой проект не так просто, как им казалось, и тут-то… «Тут-то, когда первая пыль осядет, и появлюсь я со своим предложением бескорыстного партнерства», – решил Сергей и со спокойной душой отправился в Милан.

Честно говоря, гордиться подобными поездками у сына известного дипломата, бывшего посла в Китае Андрея Петровича Пономарева, оснований не было. Его просто использовали в качестве курьера, как мальчика на побегушках. Такое отношение, конечно, уязвляло самолюбие Сергея – это с одной стороны. А с другой – он был рад лишний раз прокатиться в Европу за государственный счет и из последних сил терпел свое положение, твердя про себя, что он им всем еще покажет. Впрочем, он не мог не понимать, что возможность показать себя таяла с каждым днем. Карьера дипломата не удалась, и этот факт следовало признать и принять как свершившийся. В самолете, во время прогулок по Милану, в процессе долгих ожиданий в посольстве он размышлял о своей дальнейшей судьбе и о тех перспективах, которые сулила ему дружба с Антоном. И к возвращению в Москву план проникновения в бизнес Житкевича в общих чертах сложился в его голове.

Если у Антона все уже на мази – и стратегия продумана, и финансы в основном найдены, и команда укомплектована, – то проникнуть в руководящий состав новой фирмы будет трудно. Антон может взять его только в качестве переводчика, да и то лишь по старой дружбе. И тогда надо будет медленно ползти вверх, выполняя много рутинной работы. Но Сергей готов и к такому развитию событий, хотя, конечно, хотелось бы более быстрых результатов продвижения вперед. Главное, что слова о миллионах долларов прибыли, прозвучавшие с экрана, накрепко засели у него в мозгу; он наконец понял, где и кто тот паровоз, к которому можно прицепиться и о котором он мечтал всю жизнь.

Понятно было, что сразу по возвращении необходимо срочно войти в тесный контакт с этим простофилей, новым светилом отечественной науки – школьным другом Антоном Житкевичем. А для этого нужно выжать все возможные сведения из Светланы. Прежде Сергей не очень интересовался ни причинами их неудачного брака, ни нынешним характером и склонностями Антона, но теперь… Теперь все будет иначе.

В аэропорт встречать Сергея Светлана приехала на его машине, уверенно демонстрируя недавно приобретенные навыки вождения. Хорошо сложенная, соблазнительная блондинка в красном брючном костюме невольно бросалась в глаза как самое яркое пятно среди серой, усталой толпы, встречающей итальянский рейс. Молодая женщина набросилась на возлюбленного с объятиями, осыпала его градом мокрых поцелуев, и он снова, уже в который раз, поморщился от ее излишней непосредственности. Они не виделись всего пять дней, но Светлана испытывала такой восторг, будто встречала его после долгой разлуки. И Сергей знал причину этого восторга: после разлук, даже таких коротких, их встречи всегда бывали бурными, ласки ненасытными, а потому и настроение у нее было такое игривое: она предвкушала страстный вечер в постели.

Однако сейчас Пономарев меньше всего был расположен свести их свидание к одним только плотским утехам. Его интересовало совсем другое, у него были твердо намеченные цели, и уже в машине, по дороге домой, Сергей принялся методично расспрашивать Светлану о ее «бывшем» – именно так называла она Антона. Переключить ее с игривых шуток и соленых намеков на серьезный разговор было не так легко, но мужчина отлично знал, что рано или поздно добьется своего.

– Светик, скажи, – как бы ненароком вворачивал он между двумя поцелуями, – ты знакома с кем-нибудь из сотрудников Антона? Ну, с теми, кто работает в его лаборатории, вместе с ним занимается новыми технологиями в медицине? Может быть, кто-то бывал у вас дома или ты слышала что-нибудь во время его разговоров по телефону…

– Ну вот еще! – искренне обижалась Светка. – Не вслушивалась я в его дурацкие разговоры.

– Ну, что ни говори, а Антон с сыном все-таки твоя семья.

– Ты! Ты моя семья! – И кошачьи глаза Светланы злобно блеснули. – Сколько раз тебе повторять? Хочешь мне настроение испортить, да?

– Подожди, детка, – терпеливо уговаривал ее Сергей. – Ты ведь еще не знаешь, зачем мне все это нужно. Понимаешь, как я выяснил – да и ты сама могла догадаться, вместе телевизор смотрели, – у мужа твоего, дружка нашего ненаглядного, очень выгодное дело выгорает. И если все получится… Он будет богатым человеком, Светик, очень богатым. А разве справедливо, если ты останешься в стороне?

Эти доводы были Светлане понятны. Она закусила губу, попыталась было вызвать в памяти облик постылого мужа и тут же со вздохом замотала головой. Нет. Не помнит она. Не знает. Ничего не знает.

– Вспомни, – настаивал Сергей. – Хотя бы какие-то цифры, факты, имена? Ведь невозможно, чтобы он вообще не упоминал при тебе об этом деле, за месяц или два такие технологии не разрабатываются. Ну, например, когда они планировали начало промышленного выпуска? С кем из китайцев связаны, из какого района страны? Да хотя бы название фирмы китайской вспомни! Ну?!

Светлана недовольно скривилась. Как настоящей красавице, помешанной на своей внешности, ей становилось скучно, когда речь надолго заходила о чем-нибудь, не относящемся к ее особе. И она не очень-то верила, что Антон, такой вахлак по жизни, может действительно заиметь когда-нибудь миллионы. И как мужик он всегда был так себе, и проекты его все какие-то нереальные…

– Не знаю… – протянула она. – Я, честно говоря, никогда не вникала в его проблемы. Ну, носится и носится с какими-то идеями, по ночам работает. Да у них весь институт такой. Все ботаники. А толку никакого!

– Ты хочешь сказать, что он так мало ценил общение с тобой, что даже ничем не делился? – попытался было Сергей сыграть на ее самолюбии. – Ни успехами, ни неудачами, ни настоящими победами?

– Да ценил он меня, ценил, – опять огрызнулась Светлана, и глаза ее снова стали злыми, как у голодной кошки. – Только я-то не слишком откликалась на его откровенности, вот он и перестал донимать меня своими делами. И хватит, не напоминай мне больше о нем! Я просто счастлива, что вырвалась из этого кастрюльно-пеленочного ада, а ты заставляешь снова и снова задумываться о том дурацком времени…

Светлана всхлипнула, выражение лица ее сделалось несчастным, глаза наполнились слезами, и она простонала:

– Ну почему ты все испортил? Я с таким нетерпением тебя ждала, купила наше любимое вино, приготовила чудесный ужин, накрыла стол со свечами, а ты… Бревно ты бесчувственное!

Сергей вздохнул и поспешил обнять несчастную страдалицу. Она ему еще будет нужна, с ней нельзя ссориться. Придется зайти с другой стороны… «Этой балде известно еще меньше, чем мне, – думал Пономарев, поддерживая пустую болтовню Светланы и поощряя ее заигрывания. – Жизнью мужа она, видно, совсем не интересовалась. И как только Антон терпел ее так долго!.. За что? Наверное, за красоту, да еще потому, что других баб не знает. В общем, простофилей он был, простофилей и остался».

Сергею удалось провести вечер «на высшем уровне». Светлана успокоилась и совершенно забыла, о чем они говорили в машине. Но от Сергея не так-то легко было отделаться. На следующее утро, перед тем как уйти на работу, он вновь завел с ней разговор о делах Антона. И в этот раз он предложил ей ход, которому сначала Светлана воспротивилась всей душой. Ради их общего блага, втолковывал он ей, ради приличной финансовой перспективы она должна – просто обязана! – временно возвратиться в семью, понаблюдать, как идет бизнес Антона, действительно ли там пахнет миллионами, и, если все правда, сообщить Сергею все подробности, чтобы он мог удачно встроиться в это дело. Иначе его ждет долговая яма, а ее – нищета, ненавистное одиночество и редкие подачки от «бывшего».

Ему казалось, что таким ходом он убивает сразу двух зайцев. С одной стороны, приобретает соглядатая в стане противников, с другой – получает вечную благодарность Антона, которому сможет сказать, что это он повлиял на Светлану и убедил ее вернуться в семью. Этот дурень, похоже, все еще дорожит женой и непременно оценит дружескую поддержку… Светлана рыдала, размазывая по лицу уже нанесенную косметику, уговаривала пожалеть ее, но Сергей был непреклонен. Твердо пригрозив расстаться с ней, если она не захочет ему помочь, и чмокнув красотку в мокрую щеку, он умчался на Смоленскую площадь.

Оставшись одна, Светлана вынула из шкафа купленную Пономаревым в duty-free бутылку хорошего джина, достала лед, наполнила доверху большой стакан. Потом удобно устроилась в постели и принялась «переживать свое горе», как она это называла, переключая каналы с сериала на сериал. Она плакала, дремала, опять плакала… День прошел быстро. Вечером Сергей так и застал ее в полупьяной дреме, со стаканом в руке и пустой бутылкой под кроватью. С трудом разлепив ресницы, она сказала ему «да!» и тут же снова провалилась в сон.