Глава 4
Из отчета агента Мортона
Россия, Москва,
28 декабря 2011 года
Я в Москве. Признаюсь честно, задание оказалось тяжелее, чем я думал. Первые сложности начались сразу же, как я вышел из аэропорта. Только отвернулся, чтобы поймать такси, смотрю, а чемоданчика со сверхсекретным оборудованием уже нет. Я к их полицейскому, а тот на меня так смотрит, словно знает, что я шпион, и говорит: «Пройдемте в участок, составим подробную опись пропавшего». Тут я, конечно, понял, что попал. Ну как ему рассказать про сверхсекретное оборудование? На то оно и сверхсекретное, чтобы всяким встречным о нем не рассказывать. «А без описи, – говорю, – никак нельзя?» А он: «Нельзя. Как мы тогда узнаем, что это ваш чемоданчик? Может, у вас и чемоданчика-то вовсе не было». И еще подозрительней смотрит. Пришлось уносить от него ноги. Бог уж с ним, с оборудованием. Варварская страна, варварские обычаи!
Служебная записка
В отдел сверхсекретного оборудования
«Прошу списать доверенное мне сверхсекретное оборудование в связи с его утратой (разбой, халатность, варварство)».
Ну да ладно, продолжаю свои записи. Доехал до гостиницы. Заселился в крохотный номер, похожий на клетку для подопытных мышей в нашей сверхсекретной лаборатории. Надеюсь, никто не будет ставить надо мной экспериментов.
Днем позже
Надежды оказались напрасными. Всю ночь из крана в ванной капала вода. Видимо, это изощренная русская пытка. Не мог спать. Тем более что в соседнем номере обосновались русские гангстеры. Слушал звуки борьбы и голоса, вопящие: «Но пасаран!» Русские ожидают новое немецкое вторжение? Нужно будет учитывать это при дальнейшей работе.
Утром, выйдя из номера, был схвачен одним из гангстеров. Он обращался ко мне «мой друг» и «брат», пытаясь навязаться в родичи, а еще так и норовил затащить куда-то. Едва отбился.
Вышел на улицу, маскируясь под русского, но был разоблачен первой же встречной старушкой. При виде меня она остановилась и громко… нет, ОЧЕНЬ ГРОМКО завопила: «Американец! Шпион!»
Перебежал на другую сторону улицы и остановился перед стеклянной витриной, чтобы разглядеть, что же могло меня изобличить. Странно, конспирация была качественной: и шапка-ушанка со звездой, и ватник, и валенки – все на месте. На всякий случай решил привлекать к себе поменьше внимания и передвигаться по-военному – рывками. Странно, внимания ко мне теперь еще больше, а какие-то мальчишки шли за мной полквартала и кричали что-то вроде: «Америка не пройдет!» Неужели они ожидают еще и американского вторжения? Или – о страшная мысль! – готовят захват всего мира? Надо учесть это в наших планах.
Через некоторое время разобрался, что именно привлекает внимание окружающих. Надо взять на заметку всем нашим шпионам: в России шапки-ушанки, ватники и валенки теперь носят только шпионы!
Служебная записка
В отдел подготовки шпионского обмундирования.
«Прошу рассмотреть возможность прекращения выпуска шапок-ушанок, ватников и валенок! При невозможности остановки пошивочного конвейера предлагаю обратиться к нашим агентам в Париже и рассмотреть возможность внедрения в России моды на эти вещи через них – русские, кажется, подвержены влиянию моды».
За всеми этими приключениями я все же сумел уделить внимание своей основной миссии. За сутки, проведенные в российской столице, успел сделать многое. Во-первых, установил точное количество перехваченных красок – ровно шестьсот десять. Вскрыл – вакцины не обнаружил. Товар уничтожил. Еще девяносто пять обнаружил в одном из супермаркетов. Выкупил – вакцины нет. Осталось пять штук. Две упаковки ушли в неизвестном направлении, но я сегодня же попробую отследить их по штрих-коду. Хорошо бы, если бы покупатели пользовались карточками при их покупке – так было бы проще узнать владельца. Но в России карточки не так распространены, как у нас. Все же дикая страна! С тремя остальными красками проще. Они попали в одну телевизионную компанию в качестве подарков к Новому году. Я узнавал, подарки уже вручены. Значит, краски обрели своего владельца. Отыскать всех сотрудников сейчас уже сложно – русские люди встречают новогодние праздники. Я уже слышал, что это СТРАШНО. Пока займусь другим вопросом. Найду одного из работников фирмы, кто мог бы наблюдать за своими и стать моим агентом. Если кто-нибудь воспользуется краской с вакциной, его поведение изменится в ту или иную сторону, причем, судя по всему, изменения произойдут глобальные, бросающиеся в глаза. Главное, чтобы краски действительно были здесь. Хотя даже если те две – именно то, что я ищу, третья непременно окажется в этой фирме. На этом запись заканчиваю и выбираюсь из туалета, где, для конспирации, писал этот доклад, игнорируя чьи-то вопли и крики за дверью. Возможно, придется прорываться с боем.
Если не вернусь, считайте меня американским шпионом, кем я на самом деле и являюсь. Но пасаран!
Говард Мортон.
* * *
Она снова в стране разноцветных жирафов. И снова без камеры. Она заблудилась – оказывается, этот мир всего лишь остров. Лара шла и шла, и ноги уже стали болеть. Жирафы следовали за ней стадом, и вдруг она впервые задумалась: почему так долго их боялась? Ведь они совсем ручные. Наконец, ей надоело скитаться. «Куда я иду и зачем? Надо научиться общаться с ними, а еще можно сделать так, чтобы эти жирафы везли меня на себе!» – осенило Лару. Она поманила одного из жирафов. Он был вовсе не цветной, а угольно-черный. Чернее южной ночи и даже чернее купленного недавно китайского косметического карандаша.
– Иди сюда! Ути-ути-ути, – как-то по-дурацки подозвала Лара животное.
Оно послушно сделало несколько шагов навстречу.
– Странно, почему ты черный? – спросила девушка и ту же задала новый вопрос: – Ты меня покатаешь?
Жираф кивнул, ну совсем как человек, и послушно лег на землю.
«Он слушается!» – обрадовалась Лара и… проснулась.
В комнате было тихо. Девушка лежала на диване, укрытая пледом. Странно, когда это она уснула? Лара попыталась вспомнить, что произошло, но не могла этого сделать. Мысли путались. Кажется, она была на кухне. Потом пришла Варя. Фотографии… Лариса захотела покраситься. Варя ее красила, а потом… ничего, словно рубильник выключили! А где же Варя? Лара вскочила с кровати… Все. Труба! Все-таки обокрала и ушла! Может, что-то подсыпала в кофе или в яичницу! Блин, все-таки столько хлопот с этой соседкой! Впустила сдуру, а теперь дергаться!
Лара выбежала на кухню… Да нет, тут Варя – стоит у плиты, варит борщ.
– Ты уже проснулась? – спросила соседка, встревоженно оглядываясь. – Я испугалась. Ты странно себя вела!
– Странно? – теперь испугалась Лара.
– Да. Пока я тебя красила, ты уснула. Я тебя еле перетащила. Еще с сонной краску смывала. Я же тебе говорила, что туда кладут не пойми чего – всякую химию. Не стоило тебе краситься.
Лара во все глаза вытаращилась на соседку. Как, так прямо сразу и уснула? Странно все это.
– Как ты себя чувствуешь? – Варя озабоченно посмотрела на Ларису. – Может, врача вызвать?
– Нет, не надо врача! – Лара зевнула, потянулась и улыбнулась: – Все хорошо!
Она действительно чувствовала себя как-то необыкновенно бодро.
– Ну и отлично! – Варя обрадовалась. – Давай поедим, а то ведь уже вечер! – Она поставила на стол тарелки. – Славный борщ – густой, наваристый, с сальцем! Как мама учила!
Выглядел борщ действительно аппетитно и был таким густым, что даже ложка стояла. А аромат какой! Лара вдруг почувствовала зверский голод.
– Погоди, что правда уже вечер? – спросила она, садясь за стол, где шустрая Варя раскладывала толсто нарезанный хлеб и едва ли не такие же по толщине ломти сала (видимо, в борщ не поместились). – Это я что, весь день продрыхла?
– Ага, весь день, – засмеялась соседка.
– Подожди, а что же покраска. Получилось? – До Лары доходило, как до жирафа.
Бросив ложку, она подскочила к зеркалу и обмерла: на нее смотрела совсем другая девушка – яркая шатенка с красивыми серыми глазами. Как странно, изменился не только цвет волос, изменились черты лица. Она стала красивее, а еще – интеллигентнее. Глаза, казалось, излучали ум и колоссальную энергию. Казалось, такая девушка может перевернуть целый мир!
– Обалдеть! Вот это эффект… – прошептала Лара.
– А по мне, так и раньше хорошо было, – отозвалась из-за стола Варя.
Лара вернулась на кухню, взяла в руки конверт с фотографиями, который по-прежнему лежал на столе, достала снимки.
– Нет, совсем не то, – сказала она, пытливо вглядываясь в себя прежнюю. В конце концов Лариса закинула конверт на холодильник и села за стол, к ароматному борщецу. Все-таки какая же Варя молодец! А она еще совсем недавно подумала про нее, что та воровка. Нехорошо! Надо выбросить эти мысли из головы – пусть девчонка живет пока у нее, не мешает.
Глядя, с каким аппетитом соседка наворачивает борщ с салом, Лариса потянулась к своему бутерброду. Черт уж с ним, можно поесть и сала. Фигура – это не главное! Главное – целеустремленность и внутренняя сила. Лариса почувствовала, что может свернуть горы. Вот только немножечко подкрепится…
– Что будем делать? – спросила она Варю, когда тарелка опустела, да и на столе остались одни крошки.
– В смысле? – удивилась девушка. – Когда?
– Как когда? Сегодня вечером, ночью. Дома, что ли, сидеть?!
Сидеть в четырех стенах казалось Ларисе невозможным. Энергия бурлила в ней, щекотала изнутри, словно пузырьки шампанского. Если Лара не найдет ей выход, то просто-напросто взорвется!
– Можно и дома остаться, – равнодушно пожала плечами Варя. – Телевизор можем посмотреть. По программе фильм неплохой обещали.
– Нет, фильм – пустое баловство! – покачала головой Лара. – Пойдем лучше погуляем по городу! Я тебе Москву покажу, я ведь и сама ее еще не видела… А это… это город больших возможностей, Варь, и мы ни за что не должны их упустить!
Пока Варя, чувствуя всю важность момента, выбирала из своих провинциальных одежд что-то более-менее пристойное, Лариса залезла в Интернет, чтобы подготовиться к предстоящей экскурсии, и бегло пробежала глазами один из исторических сайтов.
– Кремль – сердце Москвы, – рассказывала она новообретенной подруге, когда девушки вышли на Охотном Ряду и направились к знаменитому сооружению. – Вот Спасская башня. Она была построена в 1491 году, в период княжения Ивана III. Царь пригласил итальянского архитектора Пьетро Антонио Солари. Кстати, на башне есть белокаменные плиты, на которых и выбита надпись, повествующая об этом. Изначально башня была гораздо ниже, но затем ее достроили английский архитектор Христофор Галовей и русский мастер Бажен Огурцов. К сожалению, созданные ими обнаженные статуи-«болваны» не сохранились до наших дней. Забавный факт: при царе Михаиле Федоровиче наготу этих провокационных фигур целомудренно прикрывали специально сшитой для этих целей одеждой…
– Лара, ты так много знаешь! – вздохнула Варя со смесью зависти и восхищения, разглядывая гордый силуэт знаменитой башни с курантами. – Я не представляла, что ты увлекаешься историей Москвы!
– Я и не увлекаюсь, – Лариса пожала плечами, поеживаясь на ветру, который на площади оказался достаточно сильным. – Просто почитала кое-что перед сегодняшней прогулкой.
– И все запомнила? – Темные глаза новоявленной подруги расширились. – Ты же рассказывала так хорошо и так подробно, я бы ни за что столько не запомнила!
– Ерунда, – отмахнулась Лара. – Я тебе еще не то могу рассказать! И про Успенский собор, и про Архангельский…
– Наверное, у тебя феноменальная память, – вздохнула Варя.
Некоторое время девушки ходили по площади и по Александровскому саду, пугая молодежь, не боящуюся зимней стужи и стойко пьющую пиво на скамейках, пространными лекциями, полными именами и датами. Лариса чувствовала, что находится в ударе. Оказывается, она знает очень много, гораздо, гораздо больше, чем подозревала сама.
Наконец, Варя, не выдержав испытания историей, взмолилась о пощаде.
– Ладно, – смилостивилась Лара, уже изрядно замерзшая к этому времени, – пойдем поищем, где здесь можно погреться.
Они прошлись по улице, но все кафе казались слишком пафосными и, следовательно, дорогими. Было очевидно, что достаточных денег у гастарбайтерши с Украины днем с огнем не найти, да и сама Лариса не то чтобы обладала рублем неразменным.
– О, вроде приличное заведение, – обратила она внимание на очередную дверь.
Варя покачала головой.
– Смотри, – она ткнула пальцем в табличку, – здесь играют в шахматы. Представляешь, какая скукота!
– Шахматы?.. – Лара задумалась. – А знаешь, они как-то прошли мимо меня. Любопытно посмотреть. Пойдем! – и она решительно рванула на себя дверь. – Не дрейфь!
Подруге оставалось только тяжело вздохнуть и последовать за ней в неказистое помещение, полное сизого сигаретного дыма.
Там действительно играли в шахматы. Правда, посетителей было немного. За доской сидели двое серьезных мужиков, а еще несколько любопытствующих столпилось вокруг соперников.
Партия была в самом разгаре, и на вошедших девушек особого внимания не обратили.
Сорок минут спустя шахматисты, успев вспотеть и, судя по их виду, перенести самые ужасающие муки, пожали друг другу руки, согласившись на ничью.
И тут…
– Кто-нибудь хочет составить мне партию? – спросила Лариса, с некоторым удивлением слушая свой собственный голос.
– Девушка, – один из шахматистов посмотрел на нее по-отечески снисходительно, – поищите себе развлечения в другом месте. Здесь играют профессионалы.
Но Лару словно кто в бок пихал.
– Ах так?! – ухмыльнулась она. – Значит, никто не верит в собственные силы? Ставлю пятитысячную, что смогу обыграть любого из вас!
Варя ахнула и дернула подругу за куртку.
– Ты что забыла, что не умеешь играть?! – прошептала она довольно громко.
Гроссмейстеры переглянулись.
– А что, почему бы и не развлечься, – сказал второй из них, с лысым, похожим на яйцо, черепом. – Если уж девушка хочет. Кто-нибудь поставит на меня?
Тут же был организован своеобразный тотализатор. На Ларису поставила только Варя. Вздохнув, она вытащила из сумочки бережно завернутую в бумагу тысячу и, кинув на подругу еще один полный укоризны взгляд, отдала деньги.
Мужики расхохотались.
– И как же ты выкручиваться будешь? – снова зашептала Варя.
– А никак! Игра-то легкая, я уже все поняла, пока смотрела, – заверила Лариса.
Ей, как гостье, были предоставлены белые.
Сначала партия не задалась. Лариса быстро потеряла двух пешек, коня и ладью, но потом положение невероятным образом переменилось. Лысый, уже не позволяющий себе шуток и словно съежившийся, казался белее беленой стены.
– Шах и мат! – объявила Лара.
Прошло едва ли пятнадцать минут с момента начала поединка.
– Невероятно! – выдохнули зрители. Наблюдая за потрясающим зрелищем, они даже позабыли курить, и дым в зале значительно развеялся, позволяя, наконец, разглядеть и трещины на штукатурке, и потертость лака на столах, до того удачно закамуфлированные дымной завесой.
– Ваша фамилия не Мечник? – выдохнул лысый.
– Как? – Лара нахмурилась.
– Первая в истории чемпионка мира по шахматам, – пояснил кто-то из посетителей. – Хотя, если она – это вы, все байки о ходячих покойниках обретут под собой почву.
– Может, она Косинцева или Гудина? – послышался другой голос. – Помню, они в ноябре женский чемпионат мира по шахматам выиграли.
– Это Лариса Матюшина, – послышался за спиной голос, от которого Лара вздрогнула. – Моя сотрудница.
У стола, незамеченный ею раньше, стоял директор телекомпании – Василий Андреевич.
– Не знал, что вы увлекаетесь шахматами, – продолжил он, буравя Лару внимательными глазками.
– Я тоже не знала. До сегодняшнего дня, – девушка улыбнулась.
– Лар, пойдем, а?! – В голосе Вари звучала такая отчаянная мольба, что растаяло бы даже ледяное сердце Кая, заколдованного Снежной королевой. – Уже поздно!
– Идите! – Директор скользнул по украинке взглядом и снова впился глазами в Лару: – Мы с вами потом еще поговорим. Признаюсь, удивлен…
– Обязательно, Василий Андреевич! – Лариса с удивлением поняла, что вообще перестала его бояться, и, ослепительно улыбнувшись на прощанье, ушла.
Она чувствовала себя так, словно действительно выиграла какой-нибудь чемпионат мира.
Однако, когда девушки доехали до дома (выигранных денег хватило и на такси, и еще осталось), около подъезда обнаружилась одинокая фигура.
Пашка!
– Не ожидала. Ты что тут делаешь? – спросила Лара машинально.
– Просто зашел… Погулять думал… – замялся он.
– Гулять? – сказала она и раздраженно повела плечами: – Ты что, считаешь, мне больше делать нечего? Думаешь, тебя здесь ждали?!
– Уже вижу… – Он смотрел на нее грустным взглядом побитой собаки или несчастного котеночка, затисканного жадными руками любительниц маленьких пушистых котят.
Варя мялась на первых ступенях открытого подъезда и как-то испуганно поглядывала на Лару. Сама Лариса готова была разреветься – почему-то появление Павла очень уж выбивало ее из колеи.
– Ладно! Спокойной ночи! Хороших сновидений! – сказал Паша и пошел прочь от подъезда.
Сжав ладони до того, что ногти впились в кожу, Лара пошла в подъезд догонять Варю. Вечерок получился – атас! И что она сорвалась?! Непонятно. Впрочем, может, и к лучшему – не надо думать, что с ними со всеми делать. Можно, конечно, ему позвонить, объяснить, извиниться! Можно все вернуть! Но надо? И почему, в конце концов, она должна отчитываться? «Не хочу! Ничего не хочу! – решила про себя Лара. – Мне нужен только Кирилл, при чем тут Пашка?! У меня огромные возможности! Сегодня я поняла это особенно четко. Я смогу достичь всего, чего только захочу. Мир управляем. Надо только найти нужные рычаги!»
Рано утром Лара позвонила маме.
– Мама, не спишь? – прошептала она в трубку. – Слушай, ну ты права, я не поеду! Тут дел полно! Да, праздники проведу хорошо! Ну давай, пока. Целую! И тебя с наступающими!
* * *
Вот и сбылось предсказание цыганки.
Женщина, которая поможет ему выкарабкаться, наконец, обрела имя. Честно признаться, это имя оказалось для него неожиданностью. Лариса Матюшина – это вам, мягко говоря, не Софи Лорен! Он даже удивился – почему именно она, незаметная серая мышка.
Однако с судьбой не поспоришь. Судьба – дама капризная. Раз дает – нужно брать. С другой стороны, даже лучше, что это мышка. Она мышка, он – кот. Подходящая пара, не правда ли. Он готов поиграть, тем более что не сомневается, чем закончится эта игра, – такие игры заканчиваются всегда одинаково. Мышки, в конце концов, – естественная пища кота.
Америкос предложил неплохие условия, но чувствуется, что, если повести игру по своим правилам, можно выиграть гораздо больше. Можно косить пока под тупого чувака, купившегося на незамысловатые баечки американца. Что он там говорил? Что-то про секретные разработки из области колористики. Врет ведь гадина звезднополосатая! Врет и не краснеет! Чувствуется за этим делом гораздо больший масштаб.
Вот и прекрасно. Пока он будет делать так, как велит америкашка, а сам тем временем соберет улики и подумает, как лучше с ними поступить. Глядишь, еще охотники на покупку найдутся – можно будет поторговаться…
Забавно, что именно она, именно эта девчонка, и станет его счастливым билетом, пропуском в золотую страну. Главное – не упустить свой шанс! И он не упустит, это точно! Тот, кто считает его робким тихоней, никогда еще не чувствовал смертельную хватку его зубов у себя на шее.
Из записей агента Мортона
Сегодня тридцатое декабря. У русских – канун Нового года, … (нецензурная лексика). Странный народ. Считает себя верующим, но с истинным наслаждением готовится к языческому празднику. И мало того, что готовится, – празднует! Заранее… (нецензурная лексика). Впрочем, по порядку.
Проблема в том, что этот глупый праздник мешает моему делу. Я все пытаюсь найти две упаковки краски, которые прошли мимо меня. С телевизионной компанией все хорошо. Я уже отыскал нужного мне человека. Мужчина. Он обещал последить за предполагаемым объектом. Я наплел ему, что он участвует в секретных научных разработках, касающихся колористики. Парень был доволен заданием. Русский тупица, но тем лучше для меня!
А потом я пошел в магазин, в котором, по моим сведениям, должен находиться флакончик с краской – один из двух пропавших. Осмотрел витрины, но не нашел эту краску. Магазин тоже оказался пуст. Удивительно, но ни одного продавца или даже уборщика! Мне нужно было узнать, проходила ли нужная упаковка по штрих-коду, и я стал искать директора.
Зашел в подсобку. Там-то и обнаружился пропавший коллектив. Они праздновали Новый год … (нецензурная лексика). Я такое увидел впервые. Сперва подумал, что наткнулся на посиделки грузчиков. Но когда спросил, как найти директора, мне показали на одного небритого мужчину. Я был поражен. Подойдя к этому самому директору, стал расспрашивать его про краску, но он предложил мне сесть к ним за стол, чтобы нормально «побазарить» о проблеме. Слово «побазарить» меня несколько насторожило. «Базар, – вспомнил я, – место, где торгуют и торгуются. Неужели он хочет от меня денег за сведения о краске?» Конечно, свободные деньги на подкуп у меня имелись, однако беспокоило то, что этот небритый мужик сразу же понял, что дело важное и денежное. Неужели у нас есть конкуренты и краски ищет кто-то еще?
– Ол райт, я готов побазарить! – ответил я тем временем, не подавая виду, что обеспокоен, и, подчиняясь приглашающему жесту, опустился на подвинутый для меня стул.
И что же? Они тут же налили мне что-то в стакан. Когда я спросил, что это, они ответили странным словом, которое я не знал: «Штрафная!»
Я не мог отказаться. Для успешной торговли необходимо установить доверительные отношения, не стоит обижать нужного тебе человека. А еще, признаюсь честно, мне стало интересно узнать, что это за напиток – «штрафная», и потому я выпил. Ужасный горький напиток! И крепкий. Как кувалдой бьет сразу и по желудку, и по голове.
Потом была еще одна «штрафная». И еще. В общем, остаток вечера выпал у меня из памяти. Сегодня утром я проснулся уже в отеле. Кажется, я научился русскому мату – эти слова вылетают у меня непроизвольно всякий раз, когда я вспоминаю о том, что у русских – канун Нового года… (нецензурное словосочетание)! Сведения я так и не добыл. Видимо, базар не состоялся. Или состоялся, но я об этом не помню и потому сейчас, еле встав на ноги, снова пойду на разведку в магазин.
Примечание для молодых шпионов: избегайте напитка под названием «штрафная». После его употребления можно продать родину, затем забыть об этом и продать ее второй раз. Но наутро вы ни за что не вспомните, куда дели деньги.
Говард Мортон.
* * *
Она всегда любила Новый год – это особое ощущение праздника и ожидание чуда, которое почему-то непременно должно с ней случиться. Каждый Новый год Лариса с особым волнением наряжала елку, вешала старые, еще бабушкины, игрушки, привезенные из дома в ящике под несколькими слоями ваты, и непременно загадывала желание, глотнув холодного шампанского под торжественный бой курантов.
Однако в этот раз настроение было совершенно иным. Вспоминая о прежней сентиментальности, Лара хихикала и, вытащив из ящика облупившиеся игрушки, тут же убрала их обратно, бросив презрительно: «Старье!»
– А мне нравится, – попробовала возразить Варя. – В старых игрушках есть что-то наивное и вместе с тем волшебное! Вот посмотри, этот домик – точь-в-точь сказочная избушка… А щенок! Какой он хорошенький и смешной! А снегурочка?..
– Совершенно дурацкий домик, – отрезала Лара, убирая коробку подальше на антресоль. – У собачки ухо отбито, ты видела? А снегурка и вовсе позор – вся потертая. Хлам, один хлам, и, по-хорошему, место ему на помойке! Кстати, зачем вообще наряжать елку? Пойдем лучше на Красную площадь! Там будет своя, уже наряженная. И толпа, веселье… Нечего дома киснуть!
Варя вздохнула, но согласилось. Было заметно, что она не хочет обижать подругу отказом.
Новый год Лариса встретила вместе с Варей на Красной площади. Там, в самом сердце города, Лара чувствовала себя на своем месте. Суета была ей приятна.
– За исполнение мечтаний? – спросила Варя, поднимая бокал с шампанским, когда куранты стали бить полночь.
– За исполнение планов! – категорично поправила Лариса.
Ее больше не интересовали глупые мечтания. Нужно не мечтать, а действовать! День за днем она все яснее представляла, что именно нужно делать. Остались пустяки – дождаться окончания отдыха и взяться за свой гениальный план.
Зимние каникулы покатились, словно снежный ком с горы, – чем дальше, тем быстрее. Лара часами просиживала в Интернете – играла онлайн в шахматы и уже получила груду комплиментов, несколько приглашений на турнир и даже одно заочное предложение руки и шахмат – от одного обыгранного ею именитого гроссмейстера. Между делом она обошла все магазины, какие только знала. Девушка наметила четкую линию своего нового гардероба: никаких серых, коричневых и вялых тонов. Никакого мягкого, пусть даже приятного на ощупь, трикотажа, никаких кроссовок и всего того, что удобно. Долой пуховики, дутые куртки, свободные джинсы! Она будет делать карьеру, но сейчас надо вести себя так, словно она ее уже сделала, эту карьеру!
Стоя перед зеркалом, Лара изучала себя. Она надевала то, что купила: красно-черный элегантный костюм, туфли на высоченных каблуках, зимнее длинное пальто с роскошным мехом, платье с глубоким декольте, вскидывала волосы, улыбалась, говорила сама себе комплименты и не могла удержать улыбки – как ни посмотри, выглядит она потрясающе. Иногда Лара кидала сочувствующие взгляды на Варю: та нашла работу в ближайшем от дома центре сотовой связи и теперь усиленно готовилась к первому рабочему дню – ходила в серой пижаме с голубыми мишками и читала книги о телефонах. Скукотища! И как люди так неинтересно растрачивают свою жизнь?
– Ты знаешь, я уже все продумала, – сказала ей Лара. – Я знаю, как заполучить должность и сделать подлость Алинке. И все за один ход! Раз – и мат! Какая же я раньше была дурочка! – Она улыбнулась, не отводя взгляда от зеркала.
– Разве так можно? – удивилась Варя. – И как это?
– Ну, слушай! – Лара оживилась и принялась рассказывать.
Через несколько дней она привела план в исполнение.
Заходя в офис, Лара чувствовала себя героиней боевика, где она – супервумен. Этот костюм, который, как никогда, подчеркивал ее фигуру, эти волосы – Лара промучилась целый час, чтобы они лежали безупречно, этот броский макияж – все придавало ей уверенности. Она с удовлетворением заметила удивленный взгляд Тани на проходной.
– Классно выглядишь! – бросила та ей вдогонку, когда Лара уже шагнула на вторую ступеньку. Лариса не удержалась от того, чтобы съязвить:
– Ну вот, а говорили, что меня ничем не украсишь!
На втором этаже было еще пустынно – рабочий день едва начался. Лариса миновала длинный коридор, свернула в журналистскую, потом передумала, прошла еще немного, тронула ручку двери кабинета директора. Никого нет. Ладно! Тогда позже. На обратном пути она заглянула к монтажерам: Кирилл и еще двое парней стояли посреди комнаты, разговаривая о чем-то.
– Привет, мальчики! – весело воскликнула Лара и, заметив, как остолбенели они от изумления, закрыла дверь.
В журналистской работа только начиналась. Светка сидела на форумах, Анька включала компьютер, еще несколько человек уткнулось в монитор. Алина еще не пришла.
– Ну ни фига себе! Ну-ка повернись! – завопила Анька, едва увидев Лару. Та без особой радости повертелась – становиться куклой для отдела она не собиралась. – Круто! Выглядишь обалденно!
– И приоделась, смотрю! – хмыкнула Светка, подняв на мгновение взгляд от монитора.
– Теперь так буду выглядеть всегда! – гордо произнесла Лара фразу из любимого фильма и демонстративно села на Алинино место: – Я так понимаю, раз моей напарницы нет, то здесь пока сижу я!
Теперь удивленных взглядов стало гораздо больше.
– Ну, раз понимаешь… – протянула Машка и недоуменно кашлянула.
Лара включила компьютер, удовлетворенно осмотрелась: да, надо было сразу себя так вести. Как себя поставишь в коллективе, так тебя и будут воспринимать.
– Может, чаю попьем? – полушепотом спросила Анька, взглядом призывая подругу выйти из кабинета.
Лариса мотнула головой.
– Нет, мне сейчас некогда! Но если мне нальешь кофе, буду благодарна.
Аня в задумчивости заходила взад-вперед, затем, решившись, все-таки направилась к кухне, но через минуту вернулась, с удивлением воскликнув:
– Я не перепутала: тебе кофе? Ты же его не пила?
– Я же сказала: кофе. Тебе теперь все повторять дважды? – ответила Лара надменно.
Она просидела, читая новости, около получаса. За это время Алина так и не появилась. Впрочем, не очень-то и нужно было. Лара вслушивалась в шаги в коридоре, ожидая, когда придет директор, и, как только его спина промелькнула, тихонько встала из-за стола, посмотрелась в зеркало и направилась следом. Все, готовность – боевая! Пора за дело!
Она постучалась в кабинет.
– Заходите! – отозвался Василий Андреевич.
Лара толкнула дверь. Директор – еще до сих пор в куртке и шапке (не успел раздеться) – с удивлением посмотрел на нее:
– Лариса? Ах да, мы же договаривались побеседовать о шахматах. Честно говоря, приятно удивлен…
Он замолчал, потому что Лара без приглашения опустилась в кресло и, закинув ногу на ногу, покачивала изящной туфелькой едва ли не у его носа.
Удивленный ее поведением, директор сел напротив, так и не сняв куртки. Лара про себя усмехнулась – а ведь правду весь офис трубит, что он слабохарактерный и во всем слушается двух женщин – Алину и свою супругу.
– Что-то случилось? – Василий Андреевич всем видом показал, что готов ее выслушать.
– Да! Когда я устраивалась, вы обещали, что я немного поработаю помощницей и стану…
В глазах директора промелькнула жалость. Ларе сделалось неприятно.
– Лариса, я все понял. Шахматы шахматами, а для того, чтобы самостоятельно делать сюжеты, необходим опыт и особенные способности… Понимаете, не готовы вы еще! Я разговаривал с Алиной…
– С Алиной? – Лара перебила директора. – И она вам сказала, что я не готова? Она говорила что-нибудь о проекте?
– О каком проекте? – На лице Василия Андреевича возникло удивление.
– О моем проекте – рубрике «До чего руки не доходят»? У меня есть список тем для нее – на ближайшие три месяца. Это в случае, если рубрика будет ежедневная. Я потяну – я это знаю, я чувствую. Темы мне интересны – они касаются нашего города! Ну а если не получится, вы всегда сможете просто зарубить и не выпустить программу…
Лара немного помолчала и продолжила говорить о рубрике, уже подробнее расшифровывая все нюансы этой идеи – идеи, которая, конечно же, Алине не была известна. Лара все придумала только в новогодние праздники и сразу поняла: это шанс получить должность. Василия Андреевича, похоже, предложение заинтересовало – он внимательно выслушал девушку, немного поморщился, затем проговорил:
– Я понял, Лариса. Подумать надо. Но мне нравится! Ты молодец! Странно, что Алина мне не рассказывала ничего о твоем проекте. Надо с ней посоветоваться…
– С Алиной? – Лара издала короткий пренебрежительный смешок.
– Да, с ней! – Василий Андреевич снова посмотрел на девушку с недоумением: – А что?
– Ничего! Просто она всем твердит, что вы без нее шагу ступить не можете, – Лара пожала плечами. – Вообще считает себя серым кардиналом. Разве вы не замечаете? Честно сказать, Василий Андреевич, у нас с ней не очень хорошие отношения. Боюсь, она не столько заботится о рейтинге телеканала, сколько беспокоится о том, чтобы у нее не оказалось ни единой конкурентки. Именно поэтому она целенаправленно порочила меня в ваших глаза и отвергала самые выгодные для канала предложения… Впрочем, судить и решать вам! Если вам не подойду, я найду себе место! Мне говорили, на одном из центральных каналов требуется репортер…
– Понятно! – директор перебил ее. – Хорошо! Давайте попробуем!.. М-м… Алина действительно считает, что я ничего без нее не решаю? Вы точно это слышали?
– Как вас сейчас! – удовлетворенно кивнула Лара.
Она вышла из кабинета и наткнулась на Кобру.
Та стояла перед директорской дверью с какой-то толстой папкой в руках и весьма удивилась при виде подчиненной.
– Что ты там делала? – прошипела Алина.
– Тебя обсуждала! – пожала плечами Лара. – Ты же меня обсуждаешь, почему я не могу?
Кажется, даже у Алины не хватило слов. По крайней мере, она ничего не сказала, только удивленно вылупилась вслед уходящей Ларе. Нет, Лара этого не видела, но почувствовала каждым сантиметром своего тела ненависть, исходящую из этого взгляда. Ей хотелось закричать на весь офис: «Есть! Я ее сделала!»
И вместе с тем, словно раздвоившись, она удивилась: «Я ли это сделала? Разве я способна на подобное?»
Лара не дошла до журналистской, потому что ее перехватила встревоженная Анька.
– Что происходит? – оттащив подругу на кухню, спросила она. – Все только и говорят, что ты изменилась! Зачем ты к директору ходила?
– По делу. Выбивала новую должность! Я теперь репортер! – не пряча гордый блеск в глазах, ответила Лара.
– Да? – Аня нахмурилась. – Тогда поздравляю! Как это вышло? Что ты сделала?
– Ничего особенного. – Лара поспешила перевести разговор на другую тему: – А у тебя что? Как дела?
– Нормально, – растерянно отвечала подруга. Похоже, мыслями она витала где-то далеко. – Общалась по Интернету с одним парнем, с Васей. Ты знаешь, мы прямо сдружились. Жду не дождусь вечера, чтобы снова на связь выйти. А ты? Представь, мне звонил Пашка, только о тебе и говорил. Все расспрашивал. Кажется, его интересовали любые связанные с тобой мелочи! В общем, он всерьез на тебя запал. Скажи, между вами что-то было? Не бойся, я не обижусь – мне сразу было понятно, что мы с ним из разных романов.
Лариса поджала губы. Ей хотелось скорее приступить к работе над рубрикой, да и обсуждать свою личную жизнь абы с кем она вовсе не собиралась. А потому демонстративно посмотрела на часы – теперь они стали ее постоянным атрибутом.
– Мне кажется, идет рабочее время. Не знаю, как тебе, мне его оплачивают, к тому же у меня действительно масса дел, – сухо произнесла она.
Аня удивленно уставилась на подругу, словно надеясь, что та сейчас рассмеется и скажет: «Шутка!»
Но Лара выглядела на редкость серьезно, и Анька, пожав плечами, направилась в журналистскую.
Лариса тоже пошла на рабочее место. Но приступить к работе не успела. Дверь в комнату распахнулась, и на них, как черт из ящика, выскочила Алина. Она напоминала модницу, спешившую на распродажу, но обнаружившую, что вместо престижных марок на прилавки выложили китайский ширпотреб. Ее всегда идеальная прическа растрепалась, глаза сверкали такой жаждой крови, точно начальница была изголодавшимся вампиром, того и гляди, укусит.
– Что ты про меня напела директору? – прошипела Алина, приняв боевую стойку атакующей кобры. Впрочем, возможно, это была стойка стремительного тушканчика, готовящегося к прыжку на фоне заката, – Лара боевыми искусствами никогда не увлекалась.
– Мы немного поговорили, – ответила девушка невозмутимо. – На дружеские темы. Например, о том, как ты пренебрегаешь интересами компании ради своих собственных и задвигаешь перспективных сотрудников во избежание конкуренции!
Все находящиеся в журналистской люди замерли, наблюдая за Ларой и ее достославной начальницей.
– Да ты… ты… – побледнев, захлебываясь ядом, проговорила Алина, – ты сучка еще та, оказывается!
– У тебя учусь! – Лара за словом в карман не лезла.
Начальница смерила ее взглядом. В каждом из ее зрачков Лариса прекрасно видела оптический прицел, но не боялась – ей уже надоело бояться. Она сама теперь может напугать кого угодно!
– Понятно! В общем, вот твой стол, – Кобра показала Ларе на свое рабочее место. – Вот компьютер. – Она принялась судорожно собирать папки и документы. Часть бумаг рассыпалась из дрожащих Алининых рук. – Занимай все, командуй, веди рубрику! Ты, оказывается, полна перспективными идеями! С повышением тебя, зам зама главного редактора. Я беру отпуск за свой счет!
Лара поняла, что победила. Было мгновение, когда ей даже захотелось сказать «спасибо», но девушка вовремя одумалась. Она перевела взгляд на девчонок – те молчали. Анька смотрела на нее, на Лару, так, словно впервые видела. Стало неприятно – ведь они полгода дружили… Тем временем Алина подхватила сумку, сунула туда телефон.
– Ладно, девочки, не скучайте! – обратилась она к коллективу, повернувшись к Ларе спиной.
Странно, Лариса почувствовала себя свиньей – ни удовлетворения, ни радости не было. Душу терзали сомнения – правильно ли она делает? Но ведь она мечтала об этом, целый год мечтала! Сколько слез выплакала. А Алинка упорно гнобила ее, не давая поднять голову.
Алина ушла. Светка, схватив сигареты, помчалась догонять подругу. В студии повисла тишина.
Лариса почувствовала, что оказалась в вакууме. Все отвернулись от нее, даже Анька уткнулась в монитор. Никакой поддержки?
– Так, ну что? Концерт окончен! Давайте работать! – сказала Лара куда-то в пустоту и присела за Алинкин стол. Теперь надо показать себя в работе, надо всех удивить и больше всего его, Кирилла.
С переменой должности изменилось все. Анька вмиг стала дальше – после того разговора она не подходила к Ларе вообще. Что это? Обиделась? Или держится на расстоянии от начальницы? Странно то, что с переменой в их отношениях Анька сблизилась с остальным коллективом. Лару словно отодвинули на другой план, переведя в статус «начальство». Парадокс, но и сама Лариса не могла ничего поделать, эту глухую стену между нею и подчиненными не пробить даже внутри себя. Порой она наблюдала за Анькой, за тем, как та убегает на съемки, как возвращается и, улыбаясь, переписывается с кем-то на сайте. Наверное, с тем парнем, Васей. Хотелось подойти, спросить ее, поговорить. Но Лара не могла себе это позволить. Спрашивать у Аньки – значит быть готовой рассказать о себе. А она не собиралась ничего рассказывать.
На работе дела шли великолепно. Ко всему прочему, у Ларисы обнаружилась незаурядная коммерческая хватка, приведшая в восторг (а потом – в трепет) весь маркетинговый отдел, а затем отдел бухгалтерии, где Лара с ходу, только кинув взгляд на готовящийся отчет, указала на одну грубую и несколько мелких ошибок.
– Я не знала, что у вас есть экономическое образование, – с уважением сказала главный бухгалтер, высокая сухая женщина в больших круглых очках модели «мечта летчика».
– У меня его нет, – отрезала Лара презрительно, – но с такой работой, как у вас, даже школьник справится.
Главный бухгалтер покраснела, затем побелела… Лариса не стала дожидаться, пока та сменит цвет на синий или зеленый, и отправилась по своим делам, предоставив женщине играть в хамелеона столько, сколько ее душе угодно.
Василий Андреевич был от Лары в полном восторге. Он буквально смотрел ей в рот и консультировался по всем вопросам – начиная от темы очередного репортажа и заканчивая тем, нужно ли ему завтра брать зонтик. И всякий раз Лара отвечала без ошибки.
Итак, с работой все, в общем, было прекрасно, зато с Кириллом – ситуация противоположная. Несмотря на все произошедшие с девушкой перемены, никаких шагов навстречу ей он не делал. Даже теперь, когда она самостоятельно вела съемки, сама сдавала материалы на монтаж и они стали общаться больше (Лара приложила все усилия, чтобы ее монтажером был только он). Но толку от этого мало. Кирилл упорно молчал, изредка только спрашивал, что она хотела бы поставить на этот звуковой ряд. Лара отвечала и все ждала чего-то. Иногда возникали мысли: а зачем вообще Кирилл нужен? Что она в нем нашла? Обычный пацан, худенький, маленький, тощий, тихий.
Но Кирилл смотрел на нее, и Лара понимала, просто нужен – и все! Не важно, что нашла – что-то нашла! Ее мучил вопрос: встречается ли Кирилл с Алинкой? На новогодних праздниках между ними вспыхнула искра, а сейчас? Алины нет в студии, это хорошо. Ей, Ларе, от этого легче. Но что происходит, когда заканчивается рабочий день? Как Кирилл проводит вечера? Иногда ей казалось, что он смотрит на нее как-то странно, словно хочет что-то сказать. А иногда – словно изучает, будто она ему интересна. Если так, то почему никогда не предложит ей прогуляться, провести вечер вместе? Как бы она хотела услышать это предложение. Может, предложить самой? Но как? Тут надо мягкость проявить, гибкость. А Ларе, кроме рабочих обязанностей и приказов, ничего в голову не лезет. Она думала около недели и в конце концов решила: нужен предлог.
– Слушай, Кирилл, у меня к тебе просьба! Я тут домашнее видео перемонтировать хочу, но у меня не получается. Поможешь? – начала Лара издалека. Она озвучила свою просьбу во время монтажа одного из сюжетов и замерла, ожидая ответа. Насколько все же легче решать рабочие вопросы, разбираться со счетами или, как орешки, щелкать сложные шахматные партии!..
Кирилл в ответ промолчал. Лара ждала хотя бы какой-то реакции, но ее не последовало, и она вдруг почувствовала себя круглой дурой. Неужели она так отвратительна, что мужчина категорически не согласен даже смотреть на нее не по работе!
– Когда? – раздался его тихий голос, когда она потеряла уже всякую надежду.
– Не знаю. После работы можно. Или на выходных, как тебе удобнее… – Лара слышала, как бьется ее сердце. «Скажи – на выходных! Пожалуйста, скажи – на выходных…»
– После работы не могу. Занят. А на выходных… Давай ближе к делу решим. Напомни мне!
Она вышла из монтажной разочарованная. Черт! Ничего не выходит! Вечером он занят… Не Алиной ли? Лара почувствовала, как ее кольнула ревность. Чем это Алинка лучше ее, Лары? И кем вообще возомнил себя Кирилл, что так ей отвечает?
В последнее время отношение к Ларе изменилось: все прислушиваются к ее словам. Даже Вадик, который всегда нос задирал, сейчас с ней советуется и спрашивает, что и как снимать. А Кирилл… ни во что не ставит!
Планы по завоеванию студии исполнялись, Лариса многого добилась, но откуда такой горький осадок на душе – привкус металлического, ненастоящего счастья? Откуда это чувство одиночества? Никто ее не любит, никто не общается – просто так, не по работе. Только один человек ей всегда рад – Варя. Но что Варя может ей посоветовать, что подскажет – они ведь такие разные! Варя работает в салоне сотовой связи, для нее самое главное – отличить телефон от КПК, она никого не притесняет. Дружит со всем коллективом, веселится и радуется солнечному свету, любит вечерами посидеть с книжкой, помечтать о собственном доме, в то время как она, Лара, – заместитель главного редактора телекомпании, человек, крутящийся в сложном коллективе, вынужденный лавировать между начальством и подчиненными, думающий, как повысить рейтинг канала, и еще безумно влюбленная в мужчину, не отвечающего взаимностью…
* * *
В окно заглядывала луна, а часы неопровержимо свидетельствовали, что уже давно перевалило за полночь. Но мужчина, сидевший за столом, и не собирался ложиться спать. Нет, причина была вовсе не в бессоннице. Напротив, он то и дело зевал, а то и вовсе норовил упасть головой на клавиатуру, но в последний момент вздрагивал, приходил в себя и снова, хмурясь, принимался строить планы, проклиная того негодяя, который впервые придумал, что все по-настоящему злодейские планы должны строиться под покровом ночи.
– Главное, чтобы она ни о чем не догадалась! – бормотал он, подкручивая воображаемые усы (судя по просмотренным сериалам, усы – один из главных признаков правильного негодяя). – Не вызывая подозрений, я подберусь к ней поближе, а потом… потом… – он резко рубанул ладонью воздух в районе собственной шеи, что не оставляло сомнений в плачевной участи, которая постигнет избранную жертву. – А потом я буду спать! – закончил он неожиданно и сладко улыбнулся этой обнадеживающей мысли.
Женщины всегда были полезны для него, но иногда иметь с ними дело оказывалось совсем непросто. Особенно с ней – с этой особенной…
Из записей агента Мортона
«Штрафная», «похмельная», «на посошок»… Как много удивительных названий у одного и того же напитка! Не могу написать, какое сегодня число, – я не знаю. Дни завертелись так, что голова кругом. Сначала был канун праздников. Я громко матерился и ругался, а еще, кажется, хотел узнать, куда делись последние две упаковки краски. Эту информацию мне нужно было выведать у директора магазина – Степаныча. После нашей первой встречи и знакомства со «штрафной» я снова пришел в магазин. Я был настроен серьезно – узнаю, где краски, и ухожу.
Степаныч снова сидел в подсобке.
– Привет, америкашка! – хрипло произнес он и налил в стакан бесцветную жидкость.
– Штрафная? – спросил я, с опасением глядя на стакан.
– Нет, – покачал головой Степаныч, – похмельная!
По запаху и внешнему виду жидкость в рюмке была такой же, как и штрафная. Меня одолело любопытство – сколько же разных напитков у этих русских, но я все-таки проявил твердость характера.
– Не буду! – упрямо произнес я и для убедительности помотал головой. Это и стало моей роковой ошибкой, потому что голова закружилась, и я моментально сполз под стол.
– Держи! – Степаныч вытащил меня из-под стола, хлопнул по плечу и добавил: – Легче станет! Голова пройдет!
Голова действительно гудела – даже после учений по силовой борьбе, что частенько бывали на курсах сверхсекретных агентов, моя голова так не раскалывалась от боли. Я еще раз понюхал бесцветную жидкость, потом посмотрел на Степаныча – он кивал и улыбался. Была не была, решил я и выпил.
На вкус похмельная оказалась точно такой же, как штрафная. Я спросил у Степаныча, почему эти одинаковые жидкости называются по-разному, но он только засмеялся. Впрочем, и действие похмельной оказалось совсем иным – головокружение прошло, на душе стало легче. Я сел за стол и принялся расспрашивать про краски, но Степаныч сказал, что для точности перевода надо выпить еще. Мы выпили еще и еще, но перевод все равно был неточным. В этот вечер я опять ничего не понял и снова добрался до гостиницы лишь чудом. Россия – страна чудес!
На следующее утро я лежал в отеле и с мучительным раскаянием вспоминал все предыдущие дни, сетовал на русских, построивших отель в сейсмически опасной зоне (даже лежа на кровати ясно ощущаешь: потряхивает!), и на собственную маму, родившую меня в этот ужасный и жестокий мир. Я уже подумал, что черт с ними, с этими двумя красками, но Степаныч вдруг нашел меня. Он принес холодного пива. Сказал, что похмельная слишком тяжела для меня и что я, слабый америкашка, должен пить напитки попроще. А еще он пригласил меня к себе домой. Сказал, что жена приготовит вкусный ужин и что не пристало мне скучать одному, когда в России все празднуют и веселятся… Кстати, о празднике: теперь я вижу, что русские – самая здоровая нация! Невозможно победить или уничтожить людей, которые способны без перерыва праздновать десять дней!
Но я отвлекся. Возвращаюсь к рассказу. Итак, директор пригласил меня к себе. Я сначала хотел отказаться, но потом решил: да ладно, встречусь!
Когда я пришел к нему домой, то обомлел от того, как все тесно – две маленькие комнатки, и даже ванна с туалетом находятся в одном помещении. Не ожидал, что директор магазина может так жить. Я уже пожалел, что поддался на уговоры, когда вдруг увидел краску – она стояла на туалетном столике. Я схватил ее, не веря своим глазам: штрих-код совпадал.
– Чья эта краска? – задыхаясь от волнения, спросил я, вбежав в комнату.
Ольга, жена Степаныча, засмеялась:
– Конечно, моя! Чья же еще?
– Можно? – Я вскрыл упаковку: тюбик был ровный, без подтеков, – вакцина попала не сюда. Осталось найти один неизвестный тюбик.
Дальше дни смешались, а вместе с ними штрафные, похмельные, посошки и прочее. На этом заканчиваю запись. Но пасаран!
Говард Мортон.
