Воспоминание девятнадцатое
Андрей. Последнее
— Еще одно? — горько усмехнулся Андрей. — А разве у меня остались еще светлые воспоминания? Хоть одно-единственное? По-моему, ты просто смеешься надо мной!
— Нет, — опять покачала головой Старьевщица. — Не обманывай ни себя, ни меня. У тебя осталось, по крайней мере, еще одно хорошее воспоминание, и сегодня я в этом лишний раз убедилась. Ты скрывал его от меня. Пытался сохранить… Это воспоминание о женщине. Тебе назвать ее имя, или ты произнесешь его сам?
— Я понял, о ком ты, — вздохнул Андрей. — Но тут тебе рассчитывать не на что. Воспоминание о Кате я не продам тебе никогда. Ни при каких обстоятельствах… Слышишь?..
— Так уж и ни при каких? — Старьевщица хитро прищурилась, и на лице ее появилась столь мучительно знакомая Андрею усмешка превосходства. — Хорошо, а если бы я предложила тебе за него… Ну, скажем, десять миллионов долларов?
— Даже если десять миллиардов! — Андрей обессиленно откинулся на спинку кресла, почувствовав вдруг сильнейшую усталость. — Знаешь, я понял, деньги мне, по большому счету, и не нужны… Да что там «по большому счету»! Они мне просто не нужны. Я все равно не смогу купить на них ничего, что доставит мне радость, раскрасит мой черно-белый, точнее, грязно-серый, мир, вернет мне былую возможность видеть жизнь с разных, а не только с самых худших сторон. Я ведь помню, как было раньше! Но теперь, когда ты забрала у меня почти все хорошие, любимые воспоминания, все изменилось! И ты еще хочешь, чтобы я отдал тебе последнее, что у меня осталось? Обойдешься! Хрен тебе! — сорвался он. Его взбесило предложение Старьевщицы.
— Что ж ты так цепляешься за это воспоминание? — Лицо ее исказилось в некрасивой гримасе. — Неужели не понимаешь, что именно оно и испортило тебе всю жизнь? Неужто ты никогда не задумывался, почему так и не сумел обрести счастье, почему, столько раз прослушав марш Мендельсона, не сумел создать нормальной семьи? А ведь ответ лежит на поверхности. Тебе мешало воспоминание о женщине, которую ты сам же себе и придумал, поскольку на самом деле и не знал-то ее никогда как следует, эту свою Царевну-Лебедь. Ведь вы были еще детьми, когда встречались и думали, что любите друг друга! Не очень-то сильной оказалась ваша любовь — рассыпалась при первом же испытании. Разве не так? Ну, сам подумай, за что тут цепляться, в этой глупой слюнявой подростковой истории? Да это просто смешно!
— Может быть, и смешно, — упрямо набычил шею Андрей, — но я уже говорил и могу повторить: с воспоминанием о Кате я не расстанусь. И давай прекратим этот разговор. Навсегда. Оставь меня в покое и уезжай. Я хочу побыть один.
— Да ты, похоже, выгоняешь меня? — удивленно вскинула брови Старьевщица. — Что ж, хорошо, будь по-твоему — я уйду. Но учти, ты будешь сам во всем виноват. Потом, может быть, спохватишься, но будет поздно…
И она ушла. Андрей на ослабевших ногах побрел к себе в спальню и кулем повалился на роскошное ложе. Сил так и не было, будто из него выкачали всю энергию, выпили все жизненные соки.
Он попытался уснуть, но сон упорно не шел к нему. И тогда Андрей стал думать о том немногом хорошем, что еще оставалось в его жизни, — о Кате и Косте, о женщине, которую он когда-то любил, и о мужчине, который с детских лет был его другом и оставался им до сих пор. Вдруг ему безумно захотелось увидеть Пановых, у него даже нашлись силы подняться с кровати, чтобы немедленно ехать к ним… Но, бросив взгляд на часы, Андрей понял, что слишком поздно. Первый час ночи — не самое лучшее время для того, чтобы не только ехать к кому-то в гости, но даже звонить. Ах, как жаль! Придется, как это ни грустно, подождать до утра. А пока он вызвал к себе горничную и опять потребовал немедленно принести ему альбомы со старыми фотографиями. Что делать — если нельзя увидеть друзей воочию, он посмотрит хотя бы на их снимки, вспомнит о том хорошем, что у него пока есть…
Быстро перелистав альбом, он нашел нужную страницу — и замер в оцепенении. Попавшееся ему на глаза фото Кости было цветным! Целым, чистым, не испорченным, как большинство карточек в его альбомах, а сохранившим яркие, сочные краски, особенно резко выделявшиеся на фоне его грязно-серого мира. Он перетряхнул весь альбом, затем включил ноутбук, просмотрел папки с изображениями и с давно забытым чувством удовлетворения обнаружил: все фотографии Кати и Кости, с юности и до сегодняшнего дня, остались четкими и цветными — в отличие от всех других снимков. И это открытие стало поистине первым лучом света в его мрачном существовании последних месяцев. Он быстро уснул и впервые за долгое время спал без кошмаров и снов. А утром, не успев умыться, позвонил Косте. Тот сразу взял трубку и весьма охотно согласился встретиться днем в городе. Андрей был так воодушевлен, что не обратил внимания на его голос. Голос звучал как-то странно. Что-то в нем было такое, что при других обстоятельствах Андрей заметил бы обязательно.
Однако стоило Косте появиться в ресторане, где была назначена встреча, как даже занятый своими страшными переживаниями Андрей понял, что с другом что-то не так. Костя выглядел озабоченным, каким-то нервным, задерганным и очень подавленным. Лицо осунулось, в глазах застыла нешуточная забота. Шутливые слова приветствия, которыми они привыкли здороваться, замерли у Андрея на губах. Он осторожно поинтересовался:
— Костян, что случилось? На тебе лица нет.
— Катя больна, — без предисловий ответил Костя, не глядя Андрею в глаза.
— Что-то серьезное? — испугался тот.
— Да уж серьезнее не бывает… — горестно вздохнул Костя. — Онкология, предпоследняя стадия.
— Твою мать! — Андрей со злости шарахнул кулаком по столу так, что зазвенела посуда. Немногочисленные посетители и обслуга респектабельного ресторана обернулись в их сторону. — Почему ты мне ничего не сказал?
— Я и сам не так давно узнал, — растерянно пожал плечами Костя. — Она почему-то долго это скрывала от меня… А сообщить тебе у меня просто не было возможности. Ты ведь снова наглухо пропал, не звонил, пожалуй, с самой осени, если не дольше. А я много раз пытался связаться с тобой, но все никак не получалось.
— Да, это верно, — огорченно кивнул Андрей. — У меня тут было что-то вроде длительного загула…
Как это ни прискорбно, он вынужден был признать: Костя полностью прав.
— Ну, вот видишь, — друг детства развел руками.
— Нужно срочно что-то делать, Костян, — решительно заговорил Андрей. — Надо немедленно определить Катю в хорошую клинику, желательно за границу, найти лучших врачей, достать лучшие лекарства, сделать, в конце концов, операцию, химиотерапию или что там еще необходимо…
— Операцию могут сделать и у нас, — уныло возразил Костя. — Мне неоднократно говорили об этом в клинике, где лежит Катя. Но операция дорогая, она столько стоит… У меня просто нет таких денег.
— Слушай, ну о чем ты говоришь! — возмутился Андрей. — Ты что, забыл, что у вас есть я? Немедленно соглашайтесь на операцию, а все расходы я беру на себя.
— Спасибо тебе, Дрон, я всегда знал, что ты настоящий друг, — Костя обнял его и похлопал по плечу, но веселее его лицо не стало. — Только, боюсь, никакая операция не поможет. Врачи говорят, случай очень тяжелый, надежды почти нет.
— Все равно надо пытаться, бороться до последнего! — горячо заговорил Андрей. В нем вдруг проснулся прежний Андрей Шелаев — успешный и удачливый бизнесмен, которым он был когда-то. Еще до этого пресловутого мирового экономического кризиса, до скандального развода с Акулиной… Господи, как же это было давно!
Они еще долго сидели и обсуждали случившееся. Андрей настаивал на решительных действиях и разрабатывал детали шагов по спасению Кати. Костян согласно кивал, обещал, что все сделает, но, похоже, так до конца и не поверил в благоприятный исход событий, а когда наконец он уехал и Андрей остался один, в зале вдруг появилась Старьевщица и, не торопясь, приблизилась к его столику. Он вздрогнул, увидев ее.
— Послушай, ты что, шпионишь за мной? — сердито выговорил Андрей, когда она опустилась на стул против него. — Куда бы я ни пришел, везде обязательно появляешься ты. Такое чувство, что ты просто таскаешься за мной по пятам! Зачем тебе это нужно? Хочешь позлить меня?..
— Да ты и так постоянно злишься… Неужели ты до сих пор не понял, дорогой, что я к тебе неравнодушна? — весело хохотнула Старьевщица. — Ну, может, не столько к тебе, сколько к твоим воспоминаниям… И, надо же, я как-то ухитрилась забыть о твоем друге… Что это со мной?.. Кстати, не хочешь ли продать воспоминания о нем? Я сегодня добрая, так что скупиться не буду.
— Да, хочу, — решительно откликнулся Андрей. — Я готов продать тебе все, что у меня еще осталось. И Костю, и все, что ты сама найдешь в моей памяти. Даже Катю.
— Неужели? — она снова засмеялась. — И даже Катю? Что ж это такое на тебя нашло, дорогой мой? Неужто ты вдруг разочаровался в ней? Или просто торопишься избавиться от воспоминания о ней, пока она еще жива, чтобы не страдать после ее смерти? Ты ведь ох как не любишь страдать, я это давно поняла. Ты на многое готов только ради того, чтобы избежать страданий…
Однако Андрей не обращал внимания на ее насмешливые подначки.
— Да, я готов продать тебе все, что только у меня осталось, — повторил он. — У меня есть одно условие: я продам тебе все, что ты захочешь, но только не за деньги и не за акции.
— Вот как? Это что-то новенькое, — хмыкнула Старьевщица. — А что же, можно узнать, ты хочешь взамен?
— Я отдам тебе все в обмен на жизнь и здоровье Кати, — очень серьезно сказал Андрей, глядя ей прямо в глаза. — Я ничуть не сомневаюсь, что это в твоих силах, ты можешь устроить такое… Ведь можешь, правда? — помимо серьезности в его глазах была надежда.
— Ишь ты, чего захотел… — задумчиво покачала головой Старьевщица. — Да, в какой-то мере ты прав. Пожалуй, я могу устроить так, чтобы твоя первая любовь осталась жива и даже стала относительно здорова. Но все равно из твоей задумки ничего не выйдет.
— Почему? — в отчаянии почти крикнул он.
— Потому что обмен, который ты пытаешься мне навязать, слишком неравноценный. Жизнь — это все-таки уникальный товар, он стоит гораздо дороже, чем те же воспоминания.
— И что?
— А то, что получить жизнь можно только в ответ на другую жизнь. Если уж тебе так хочется поиграть в благородного рыцаря, то гни свою линию до конца. Да, твоя Катюша может выздороветь… Но только при одном условии — если ты готов лечь в гроб вместо нее. Согласен?
— И что, никакого другого способа нет? — потерянно спросил Андрей. Его потрясло заявление.
— Нет, дорогой, — она не скрывала ехидства. — Только так — и никак иначе. Или так — или никак. Ну, что же ты замолчал? Куда девалась твоя отвага, твое благородство, твоя независимость? Вот то-то же… Ненадолго, я смотрю, хватило твоей удали…
Андрей застонал и закрыл лицо руками. Такого поворота событий он не ожидал. Честно сказать, совершенно не был готов к нему. И как это ни было неприятно, стыдно и горько, но он вынужден был признать, что его собеседница права на все сто. Как бы ни ужасна, порой просто кошмарна, была его жизнь, но терять ее ему все равно очень не хотелось. Пусть пребывая в кошмаре, но все равно он стремился продолжать жить. Умирать было страшно. Даже ради Кати.
— Дай мне подумать, — отчего-то сразу охрипнув, сдавленным голосом попросил он.
— Да пожалуйста, — пожала плечами Старьевщица. — Думай сколько угодно. Я, как ты понимаешь, вообще никуда не спешу. Жизнь Кати нужна тебе, а не мне.
Из ресторана Андрей вышел совершенно потерянным и, казалось бы, постаревшим на много лет. Сел, чтобы не сказать, упал в свой роскошный автомобиль и вяло махнул рукой водителю.
— Куда едем? — деловито спросил тот.
— Никуда, — отмахнулся босс. — Просто катаемся.
И машина бесцельно закружила по городу. Андрей тщетно попытался сосредоточиться и как следует обдумать сложившуюся ситуацию. Когда-то ему хорошо думалось именно во время езды в автомобиле — но сегодня, как назло, ничего не получалось, мысли разбегались в разные стороны, как тараканы на запущенной кухне коммуналки, где неожиданно вдруг включили свет.
Они уже довольно долго кружили так по Москве, когда Андрей вдруг взглянул в окно и увидел знакомое место. Когда-то он точно был здесь, на окраине, неподалеку от железной дороги, но вспомнить, когда это было и, главное, зачем его тогда сюда занесло, никак не получалось. Однако это воспоминание явно было связано с чем-то хорошим, а у него осталось так мало приятных воспоминаний, что отнестись к этому легкомысленно Андрей просто не мог себе позволить. Он приказал водителю занять удобную позицию и припарковаться, а сам стал изо всех сил напрягать память…
Из глубин памяти сначала отчего-то всплыл голос Кости — не теперешнего, а прошлого, совсем еще юноши. Этот голос говорил что-то о крепостном мастере, по фамилии которого стали называть слуховые окна. Потом вдруг перед глазами возникла картинка: пыльный чердак, подозрительная тень за потолочной балкой… Холщовый сверток величиной с ящик для овощей… А внутри свертка сундучок мореного дуба, в котором лежит старинная кукла с разбитым фарфоровым личиком, стопка тетрадей в клеенчатых обложках и дешевые карманные часы. Ну конечно же! Именно на этом месте, где сейчас разбит скверик напротив нового дома, и находился тот старый деревянный особнячок. Тот самый, на чердаке которого они с Костяном и нашли этот сверток. Да, все так и было! Потом они отнесли сундучок на «Вернисаж», а на обратном пути Андрей как раз и купил икону. Эта икона принесла ему удачу. Именно тогда и начался его взлет!
Обрадованный тем, что у него в памяти обнаружилось еще хотя бы одно приятное воспоминание, Андрей уже хотел дать водителю команду ехать дальше, но внезапно он замер и сосредоточился. В памяти вдруг ярко всплыло еще одно воспоминание, на этот раз куда более свежее. Он вспомнил, что вчера вечером к нему приезжала Старьевщица. Зачем ее принесло и как начался вечер, Андрей совершенно не помнил, да это его сейчас и не интересовало. Важно было то, что дальше они сидели с ней у горящего камина и она рассказала ему свою историю, которую он так давно хотел узнать. Историю о девочке, о кукле с разбитым лицом, о дневниках, которые она вела в клеенчатых тетрадях, и о странном человеке, который принес ей в заклад дешевые часы и предложил унаследовать его бизнес и заняться покупкой воспоминаний. Андрей так и застыл, когда эти кусочки пазла сложились вдруг в его сознании в единую картину. У него отчего-то не было ни малейших сомнений, что вещи, найденные на чердаке, принадлежали Старьевщице. А раз так, может быть, попробовать вернуть их ей? Кто знает, может быть, тогда она согласится сделать что-то для Кати? Вдохновившись этой идеей, Андрей снова напряг память, пытаясь отыскать в ней ответ, куда же могли деваться те вещи. Сундучок и часы они отнесли на «Вернисаж», так что найти их след вряд ли удастся. Куклу Андрей подарил Кате, и та замечательно ее отреставрировала, значит, о судьбе куклы надо спрашивать ее, возможно, Катюша что-то и вспомнит. А вот тетради, куда могли деваться эти старые тетради? Помнится, он принес их домой и… Ну конечно же! Он положил их в коробку от зимних сапог, которые все-таки купил маме, и сунул коробку на антресоли в кухне! Собирался когда-нибудь почитать эти записи, да так и не удосужился. Андрей вспомнил эту сцену так ясно, точно она произошла не далее как вчера. И с тех пор, он знал это наверняка, на антресоли никто больше не лазил. Значит, тетради преспокойно лежат там. Нужно немедленно ехать в родительскую квартиру!
И он поспешил туда, подгоняемый давно забытым чувством волнения и нетерпения. Представляя, что он скажет Старьевщице и как изменится ее лицо, когда она увидит дневники своего детства и юности, Андрей был почти что счастлив… Ну, во всяком случае, доволен, чего не случалось с ним вот уже много месяцев. Проклиная извечные московские пробки, он сначала мчался домой за ключами, которые отыскались нескоро и с немалым трудом, потом на проспект Маршала Жукова в заброшенную и никому не нужную старую квартиру.
Там все было по-прежнему, если не считать толстого слоя пыли везде и на всем. И откуда она только берется, эта проклятая пыль, ведь ни окон, ни дверей тут не открывали уже больше года? Впрочем, черт с ней, с пылью, сейчас есть дела поважнее… Торопясь, будто можно было куда-то не успеть, Андрей, как был в пальто и ботинках, прошел на кухню, встал на стул, привычным движением дернул шпингалет, на который запирались антресоли. Желтую в серых разводах пыли картонную коробку он увидел сразу, но, когда стал снимать ее, она вдруг показалась ему подозрительно легкой. Встревоженный, Андрей быстро снял крышку и выругался — коробка была пуста. Тетради исчезли.
Андрей провел в квартире не один час, тщательно перетряхивая вещи и заглядывая во все потаенные углы. Может, он что-то перепутал и спрятал тетради в другом месте? Он искал и искал… Но поиски ни к чему не привели. Да и не могли привести. Тетради точно были в коробке на антресолях! А мама, наверное, нашла их и переложила куда-то или даже выбросила, потому что нигде в квартире тетрадей нет. Иначе он бы нашел их. Зачем она это сделала?
В больничной палате все казалось серым: и стены, и мебель, и постельное белье. «И это считается лучшей клиникой!..» — с возмущением подумал Андрей. Даже цвет лица Кати был такого же оттенка, как небо за окном в этот тусклый пасмурный день. Теперь, благодаря его вмешательству, Катя лежала в отдельной палате дорогой престижной клиники, больше похожей на пятизвездочный отель, чем на больницу, и готовилась к операции. Врачи надеялись на благоприятный исход. Но даже этот факт не вселил в сердце Кати особой надежды.
— Спасибо тебе за все, Андрюша, — тусклым голосом тихо сказала она, — только все твои усилия, к сожалению, напрасны. Вряд ли операция мне поможет. Скорее всего, я все равно умру, и окажется, что ты просто выбросил свои деньги на ветер.
— Перестань, Катюша, — поморщился Андрей. — О чем ты говоришь? Не поможет эта операция — сделаем еще одну, и еще… И так до тех пор, пока ты не выздоровеешь.
— Не стоит, Андрюша. Право, не стоит, — она ласково дотронулась до его ладони, и он поразился тому, как исхудали ее руки. Кожа на них стала совсем матовой и, казалось, почти прозрачной. — Ладно, хватит об этом. Давай лучше поговорим о чем-нибудь хорошем. Расскажи мне, как ты? Как ты живешь?
Андрей лишь горько усмехнулся в ответ. Да уж, действительно хорошая тема, лучше просто не бывает… Разве можно рассказать о том, что с ним произошло за последние несколько лет? И во что превратилась его жизнь? Он долго молчал, глядя в окно на пока еще голые ветви деревьев, молчала и лежащая на больничной кровати Катя.
— Знаешь, Катюша, — сказал он наконец, — я хотел… Давно хотел попросить у тебя прощения. За ту историю… Ну, ты понимаешь, о чем я говорю… Я бесконечно виноват перед тобой и…
— Замолчи, не надо, — она снова подняла тонкую руку. — Об этом уж точно не надо. Это теперь все в далеком прошлом. И я давным-давно простила тебя. Да, собственно, прощение тут ни при чем… Я много думала об этом и пришла к выводу, что ты, в общем-то, не виноват — это просто судьба. Знаешь, иногда мне кажется, что мы вообще над ней не властны, мы ничего не можем сделать по своей воле, она сама заставляет нас совершать те или иные поступки, двигаться в ту или иную сторону. А мы просто безвольные пешки в чьей-то игре, и ничего с этим поделать нельзя… Тебе никогда не приходило это в голову?
— Приходило, — кивнул Андрей. — Но я не хочу с этим соглашаться. На то человеку и даны воля, силы и разум, чтобы бороться и пытаться что-то изменить…
Он снова замолчал, пытаясь найти убедительные слова, чтобы она поверила ему и начала бороться за свою жизнь. Катя улыбнулась какой-то новой, незнакомой ему смущенной улыбкой и сказала:
— Андрюша, а можно я кое о чем тебя попрошу?
— Конечно! — тут же откликнулся он. — Все, что ты хочешь.
— Видишь ли… — Глаза Кати вдруг вспыхнули, точно в них зажглись маленькие огоньки, — я еще не успела тебе рассказать, что перед самой болезнью моя жизнь очень сильно изменилась. Я встретила настоящую любовь. Встретила человека, которого искала всю свою жизнь.
— Вот как? — Андрей постарался скрыть, как болезненно резанули его по сердцу ее слова, и, кажется, ему это удалось.
— Я была счастлива, — продолжала Катя. — Пусть недолго, очень недолго, но была. Так что теперь мне и умирать не так страшно… Только очень жаль его и детей.
— Детей? — не понял Андрей. — Каких детей?
— У Ивана двое детей, Дуня и Проша. — Катя вздохнула. — Мать у них есть, но она существует в их жизни лишь номинально, а на самом деле они, можно сказать, сироты. И мне бы очень хотелось, чтоб ты принял участие в них. Если, не дай бог, с Иваном что-то случится. И вообще. Мне хотелось бы, чтоб они получили хорошее образование, чтоб не нуждались ни в чем…
— Я понял тебя, — кивнул он. — Не сомневайся, я сделаю все, что в моих силах.
— Спасибо, Андрюша, я всегда знала, что на тебя можно положиться. — Она благодарно сжала его руку. — А теперь давай прощаться. Извини, но я устала. — Она снова вздохнула.
— Да, да, — он торопливо поднялся с места, — ну, ты не падай духом, все будет хорошо. До свидания, Катя.
— Нет, Андрюша, не до свидания. Прощай. Мы не увидимся больше, я знаю… — и она отвернула лицо к стене.
На больничном крыльце Андрей остановился. Ему захотелось вдохнуть полной грудью весеннего воздуху, наполнить себя чистотой, свежестью. Но и здесь, за городом, на краю леса, ему было трудно дышать, точно его заперли в тесной прокуренной комнате. Он медленно сошел по ступеням и бездумно поплелся по боковой дорожке, еще влажной от недавно сошедшего снега. Навстречу ему шла Старьевщица.
— И что ты скажешь теперь? — с вечной своей усмешкой, с недавних пор сильно его раздражавшей, поинтересовалась она, подойдя ближе. — Надумал совершить обмен? Или сейчас вернешься домой и навсегда выкинешь из головы эту блажь, эту смеш…
— Нет, не выкину, — резко оборвал он ее. — Я твердо решил. Если ради Катиной жизни, ее счастья мне нужно умереть, я готов.
— Что ж, я тебя не неволила, — пожала плечами Старьевщица. — И исполню твое желание.
— Прямо сейчас? — Голос Андрея едва заметно дрогнул.
— Почему бы и нет? Что тянуть-то? Да и место самое подходящее.
Он вздохнул — и на этот раз почувствовал запах апрельского воздуха, мокрого снега. Господи, как хорошо, как свежо и прохладно! Как хочется жить!
Перед глазами у него все вдруг поплыло, на мгновение мир перестал быть черно-белым, обрел сочные и живые весенние краски, наполнился звоном капели, запахом пробуждающихся к жизни деревьев…
— Скорее, человеку плохо! Врача сюда! Врача! Где? Да вон там, на дорожке, мужчина упал! — наперебой закричали несколько голосов. — Доктор, вот он, посмотрите…
Но Андрей уже ничего не слышал, не чувствовал.