Едва он прибыл на стройку — звонок на мобильный. Даша.

— Андрюш, я вот что подумала тут… — зачастила она, словно боялась быть прерванной. — Мне кажется, тебе необходимо отдохнуть. Ты столько всего перенес за этот год, пережил столько стрессов!.. Развод, разорение, новый бизнес… — Андрей наврал ей, что у него новое дело. А как иначе объяснить неожиданное появление большой суммы денег? — Теперь вот это строительство… Любой врач бы сказал, что после такого напряжения нужна длительная реабилитация. Хочешь, я подберу тур, и ты куда-нибудь съездишь?

— Хм-м… Ну, даже не знаю… — замялся он. Отдохнуть можно, почему бы и нет? — А куда? Экстрима мне сейчас вовсе не хочется, валяться кверху пузом на пляже тоже не тянет. А всякие достопримечательности надоели, особенно Европа…

— Ничего, мы найдем что-нибудь подходящее, — профессионально заверила Даша. — У меня есть кое-что на примете. Возможно, тебе понравится…

— Тогда поговорим об этом вечером, ладно, а, Даш? — Рабочие клали плитку в ванной на втором этаже, и ему хотелось удостовериться, хорошо ли будет смотреться выбранный им бордюр.

— А ты во сколько сегодня приедешь?

— Постараюсь пораньше! — Как любой мужчина, не привыкший выглядеть сексуально несостоятельным в глазах женщины, он чувствовал перед Дашей некоторую неловкость и хотел ее загладить. Это, наверно, позже, с возрастом, после многих повторяющихся неудач приходит этакий пофигизм: не вышло — и ладно. А первые разочарования в себе, как правило, даются мужчине весьма тяжело. — Вот что, давай сделаем так: я заеду за тобой на работу — часов в восемь, может быть, в половине девятого, мы поедем ужинать в твой любимый ресторан и там все обсудим. Договорились?

— Конечно! — радостно согласилась Даша.

Вечером они встретились прямо в ресторане. Увидев ее сияющие глаза, Андрей сразу понял: Дашка что-то придумала. Как она ни пытается молчать до поры до времени и сохранять таинственный вид, все, что творится у нее на душе, сразу угадывается. Ему, во всяком случае, это не составляет труда.

— Ну, давай выкладывай, что ты там припасла! — с ходу взял ее в оборот Андрей. — Что у тебя за гениальная идея?

— А откуда ты знаешь, что у меня гениальная идея? — опешила Даша.

— Не первый день замужем, — хохотнул он. — Так что же вы, сударыня, намерены мне предложить?

— Исполнение давней мечты! — с довольным видом торжественно объявила Дашка.

— Да неужели? Любопытно… И о какой же мечте идет речь? У меня их, знаешь ли, много.

— О речном круизе! — Даша радостно улыбалась, предвкушая его реакцию.

— Ну, этим нас не удивишь, — хмыкнул он. — Видали мы и Дунай, и Рейн, и Нил, и Амазонку…

— Верно… А по нашим рекам ты так ни разу не сплавал! Я понимаю — так многие москвичи за всю жизнь ни разу не выбираются ни в Третьяковку, ни в Большой театр, ни в Кремль, а питерцы — в Эрмитаж и в Русский музей… Но ты же столько раз говорил мне, что хотел бы увидеть и Волгу, и сибирские реки… А Карелию? Помнишь, ты мне рассказывал, как у твоей бабушки стояла в кухне доска разделочная, и там была надпись: Кижи, и картинка церквушки… И твой папа тебе рассказывал, как на байдарке сплавлялся… И вообще… помнишь песню? «Долго бууудет Карелия сниииться…»

— Дашка, — вклинился он в поток ее слов, — откуда ты все это взяла? По-моему, ты меня с кем-то путаешь. Какая доска, какие Кижи, какая Карелия? И что за рассказы отцовские про байдарки? Отец ушел от нас. А когда жили вместе, он мной и не занимался… Не помню я такого, чтоб он со мной проводил время…

— Странно… Как ты мог все забыть? — Даша сникла. — Ты же сам мне все это рассказывал. И вот — я помню, а ты нет. Андрюш, ты, наверно, шутишь…

— Ладно, Даша, не бери в голову, — отмахнулся он. — Главное, что твоя идея меня, пожалуй, и впрямь заинтересовала. И куда же ты хочешь сослать меня?

— А это ты сам выбирай! — снова повеселела Даша. — Навигация откроется совсем скоро, в начале мая, так что определяй маршрут. Хочешь — вниз по Волге, хоть до самой Астрахани, хочешь — на Север, через Питер, по Онеге и Ладоге, а хочешь — в Сибирь, например, по Лене или Енисею. Везде комфортабельные теплоходы, везде интересно. А уж красота-то какая! Если хочешь, я тебе дома фотографии покажу, я специально подборку сделала.

— Гм… Надо подумать, конечно, — почесал подбородок Андрей. — Но, похоже, ты меня уговорила.

И он, почитав интернетные форумы, выбрал маршрут Москва — Санкт-Петербург — Москва, через Ладожское и Онежское озера, с заходом в Карелию, Кижи и Петрозаводск и на Валаам. Время — июнь. Во-первых, к тому моменту планировалось закончить основные работы по дому и вплотную заняться садом, где постоянный хозяйский надзор не требовался. А во-вторых, можно было надеяться, что в июне погода на Севере уже установится. Ехать навстречу дождям, холодам и ветрам как-то не очень хотелось.

Рабочие не подвели его. Несмотря на все возможные заморочки и проволочки, каких в этом деле не избежать, к середине июня дом был почти готов и не только отделан, но даже уже были обставлены многие комнаты — мебель он заказал заранее. Так что круиза он ожидал в приподнятом настроении. Но стоило наступить дню, указанному в путевых документах, все резко переменилось.

И началось все уже на Северном речном вокзале, куда они с Дашей приехали. То, что он увидел, сразу резко ему не понравилось. Обветшалое вокзальное здание, давно не ремонтированные ступени лестниц, ведущих к причалам, отвратительный запах воды…

— Ну и воняет же! — не удержавшись, воскликнул он.

Даша принюхалась.

— Я ничего не чувствую…

— У тебя насморк, что ли? Да тут просто разит болотной тиной! Как можно это не чувствовать? Мерзость какая…

Запах показался ему столь неприятным, что даже мелькнула мысль развернуться и, наплевав на круиз, уехать домой. Остановило, наверное, только нежелание расстраивать Дашку. Идя к причалу, он себя уговаривал: бог даст, все как-нибудь обойдется. Может быть, так сильно пахнет только в самом порту, в городе, а когда они поплывут по открытой реке, запах рассеется. Или он принюхается к этой вони и не будет ее ощущать. Ведь научился же он как-то мириться с запахом кофе, который всю жизнь его так раздражает…

— Смотри, Андрюш, вот твой теплоход! — И Даша указала на бело-голубое четырехпалубное судно у ближайшего причала. — Красавец, правда? А огромный какой!

Андрей пожал плечами, не очень понимая, чем тут особенно восторгаться. Корабль как корабль, весьма скромных размеров, до океанского лайнера далеко. И состояние теплохода оставляет желать лучшего — вон на борту пятно грязное, на поручнях краска облупилась…

Народу на теплоходе оказалось неожиданно много, Андрей и не думал, что судно может вместить столько пассажиров. И соотечественники, и иностранцы, все с чемоданами, огромными сумками, все толкаются, орут, дети носятся, путаются под ногами… Черт, он как-то и не подумал, что в круизе может оказаться столько детей. Неужели все две недели ему придется с утра до ночи терпеть их беготню и вопли?

Разумеется, его каюта оказалась на самой последней палубе и в самом дальнем конце коридора. Пока они добрались до нее по узким коридорам и крутым лестницам, Андрей, несший тяжелые вещи, весь взмок.

— Что ж ты запихнула меня в самый дальний угол? — выговаривал он Дашке, пока они пробирались наверх.

— Но как же? — растерялась та. — У тебя ведь каюта-люкс, они обычно находятся ближе к носу и на верхней палубе, это лучшие места на теплоходе…

Мимо прошли, громко смеясь, две молоденькие девушки, одна из них, та, что пониже ростом, кокетливо стрельнула глазками в Андрея. Даша с неприязнью поглядела на нее, а Андрей только усмехнулся про себя. Дурочка, она небось думает, что он во время круиза будет трахаться направо и налево, вроде как что еще делать на теплоходе? Не понимает, глупая, что ему это сейчас на фиг не надо. Неизвестно почему, но в последнее время Андрею отчего-то вообще не хотелось смотреть на женщин, не говоря ни о чем другом.

Чем внимательнее он приглядывался к интерьерам, тем меньше ему тут нравилось. Эх, зря он, наверное, послушался Дашку, уверявшую, что по комфортабельности теплоход не уступает четырехзвездочному отелю. Еще не ступив на борт, Андрей уже начал в том сомневаться, а войдя в каюту, убедился окончательно. Тесно, неуютно, телевизор в гостиной допотопный, мебель как будто осталась от советских времен — какая-то нелепая «стенка» с расставленным по полкам дешевым сервизом. Да и спальня ничуть не лучше, зеркало мутное, кровать жесткая, покрывало на ней и занавески на окнах совершенно жуткой расцветки, на стенах картины, которым было бы самое место где-нибудь в колхозном санатории… Но Дашка не замечала ни этого, ни его недовольной физиономии, а только и знала, что щебетала, как тут здорово, красиво и замечательно и как она ему завидует, что он отправляется в такое чудесное путешествие. Зависть тут, конечно, была ни при чем. Андрей отлично понимал: Дашка хоть и не подает виду, но все же страшно огорчена, что он едет один, а не они вместе. Ей явно этого очень хотелось. Но Андрей не предложил ей поездки в том числе потому, что, отправляясь в круиз, первым делом хотел отдохнуть от нее, что-то в последнее время в его жизни ее стало слишком уж много. Ее забота, стремление угодить ему и жажда его опекать раздражали. Он даже начал побаиваться, что однажды сорвется. Впрочем, к чести Даши надо отметить, что повела она себя в этой ситуации вполне достойно. Не только не стала канючить, просясь вместе с ним, как поступили бы многие женщины на ее месте, но даже сделала, как говорится, хорошую мину при плохой игре — притворилась, что сама не смогла составить ему компанию, потому что на работе не получается взять отпуск на это время.

К моменту отплытия, когда теплоход, сопровождаемый с берега напутственным маршем «Прощание славянки» в исполнении небольшого духового оркестра, отошел от пристани, Андрей был почти уверен: скоро он пожалеет о том, что согласился на этот, будь он неладен, круиз… Собственно, уже пожалел! И его весьма изумляло просветленное настроение пассажиров. Чем они так восхищаются? И наши, и иностранцы — все эти немцы, итальянцы, японцы (или китайцы? — он слабо их различал). Уже на второй день пути Андрей стал избегать разговоров с попутчиками. Ему круиз показался кошмаром, оставалось лишь удивляться, почему он все-таки вытерпел две недели, а не сошел с теплохода на какой-нибудь из стоянок и не вернулся домой поездом или самолетом.

Из круиза Андрей вернулся не просто разочарованным, а прямо-таки разозленным. Ему не понравилось все, решительно все! Он и раньше знал, что отечественный сервис значительно уступает зарубежному, но не думал, что все настолько плохо. Еда в ресторане обычно холодная, то полусырая, то подгоревшая, жесткая и невкусная. Ассортимент напитков в барах весьма ограничен и подобран весьма неудачно — но при этом ни в одном из баров никогда не найдешь свободного места, настолько они тесные и явно не рассчитаны на такую толпу пассажиров. Шезлонги и стулья на палубах неудобные, и вечно их не хватает, бассейн грязный и маленький, годится лишь для детей. Про развлечения и говорить нечего — дурацкие концерты, нелепые дискотеки, сеансы показа фильмов, которые он видел по нескольку раз, идиотское караоке…

Впрочем, на берегу Андрею нравилось еще меньше. Что ни день, погода была мерзейшая, дул холодный ветер, постоянно накрапывал дождь, и везде, везде донимали тучи кусачих насекомых. Все прибрежные города показались ему на одно лицо, все донельзя провинциальные, страшно запущенные, нищие и населенные сплошным быдлом. Экскурсии были отвратительно организованы и абсолютно неинтересны, да и смотреть, как он заключил, было нечего: ах, «царственная красота природы Валаама с его могучими соснами и многочисленными живописными островами и островками»! ах, «уникальный карельский водопад Кивач, низвергающийся бурным потоком из совершенно спокойного, невозмутимого, как зеркало, озера»! ах, фонтаны Петергофа! ах, разведение петербургских мостов в белую ночь… А уж эти Кижи… Тут просто и слов нет. Крошечный островок, запруженный толпами туристов — негде шагу ступить. И всех-то достопримечательностей — полтора серых невзрачных деревянных домишка. Что все так носятся с ними?

Дашка, разумеется, не утерпела, «села на хвост» Васильичу и вместе с ним прикатила встречать его на Речной вокзал. В ожидании, пока теплоход пришвартуется, прыгала по пирсу, махала рукой, что-то кричала…

Андрей, разглядев ее на берегу, поморщился. Как ни рвался он домой, встреча с Дашей не вызвала в его душе никакой радости. Он так устал за этот «отдых», что сейчас ему не хотелось никого видеть. И вообще ничего не хотелось. Разве что съездить взглянуть, как поживает его новый дом. Да и этого, если честно, хотелось не так чтобы очень…

— Андрюша, ну, слава богу!.. — кинулась к нему Дашка. — А я уже извелась вся! Думала, не случилось ли с тобой чего-нибудь? Ты не звонишь, как я тебя ни наберу — вечно недоступен… Зарядку для телефона, что ли, забыл?

— Ничего я не забыл, — буркнул Андрей, забрасывая вещи в багажник джипа. — Поехали скорее отсюда.

— Ну как? Как тебе? Понравилось? — затараторила она, едва он сел в машину и джип тронулся с места. — А что больше всего понравилось?

Андрей только хмыкнул в ответ:

— Ну, уж спасибо тебе, Дарья! Удружила так удружила! Знаешь, я этот отдых на всю жизнь запомню. У меня еще никогда ничего подобного не было. И очень надеюсь, что больше и не будет.

— А что такое, Андрюша? — оторопела Дашка. — Что случилось? Условия были плохие? Но я вроде видела твою каюту, она очень приличная…

— Приличная? — прорычал он. — Вот сама бы и пожила две недели в таких «приличных» условиях!

— Знаешь, Андрей, я и не в таких жила, — начала было Даша, — а гораздо…

Он не дал ей договорить.

— Чтобы я когда-нибудь еще хоть раз стал отдыхать в Рашке! С нашим отличным советским сервисом!.. с нашей публикой… Да лучше умереть! Но ты, Дарья, тоже хороша! Такую свинью мне подложила… Признавайся — ты решила мне за что-то отомстить? Таким вот оригинальным образом?

— Андрей, ну что ты такое говоришь? — ахнула Даша. — Честно сказать, я не ожидала, что тебе не понравится. Да еще настолько… Мне всегда казалось, что этот круиз один из самых интересных в России…

В глубине души Андрей понимал: надо проявить великодушие, давно стоит прекратить этот пустой разговор, ничем хорошим он не закончится. Но, как говорится в бессмертном литературном произведении, Остапа несло… Он вышел из себя и не мог остановиться, так хотелось сорвать на ни в чем не повинной Дашке всю накипевшую за две недели досаду и злость. И он с ядовитой вкрадчивостью сказал:

— А даже так! Ты считаешь этот круиз одним из лучших… И после этого еще имеешь наглость думать, что ты профессионал в своем деле? Тогда я не понимаю, как тебя столько лет держат в твоем турагентстве! Я бы из своей компании давно бы погнал такого «работничка» пинком под зад!..

— Сергей Васильевич! — обратилась к водителю Даша, по щекам ее ручьем текли слезы. — Остановите, пожалуйста, машину, я выйду…

— Да как же я тебе ее остановлю-то посреди дороги? Дай хоть припарковаться… — ответил тот, а сам через зеркало заднего вида слегка покосился на шефа, не будет ли каких-то других распоряжений? Но Андрей, отвернувшись, уставился в окно и сделал вид, будто ни взгляда водителя не заметил, ни просьбы Даши не услышал. Через некоторое время джип, не без труда перестроившись в правый ряд, тормознул около троллейбусной остановки. Даша поблагодарила водителя и выскочила из машины, громко хлопнув дверью, не только не попрощавшись с Андреем, но и не взглянув в его сторону. Автомобиль покатил дальше.

Всю дальнейшую дорогу Васильич молчал, весьма, впрочем, красноречиво. Андрей не спешил нарушать молчание. А что тут скажешь? Ему вдруг стало не по себе. Стыдно, что он позволил себе поступить столь некрасиво и так сильно обидеть единственного, по сути, человека в мире, кто по-настоящему хорошо к нему относится. К тому же обидеть абсолютно зазря. Уж кто-кто, а Дашка никак не виновата в том, что ему этот круиз стал поперек горла. Она, бедняжка, изо всех сил старалась ему угодить… Обязательно нужно будет позвонить ей и попросить прощения. Только не сейчас, попозже… Или завтра утром. Да, он обязательно позвонит ей, поблагодарит… И скажет, что не так плох был этот круиз… Черт его знает, а может, он и впрямь был не так уж плох? Всем остальным понравилось, и даже очень, Андрей точно знал это — он не глухой, разговоры вокруг себя слышал прекрасно… Получалось как в старой армейской поговорке: вся рота не в ногу, один он в ногу. Может, и правда всему виной его дурное настроение?

Когда миновали железнодорожный мост у «Войковской», Андрей коротко бросил водителю:

— Отвези меня на Сокол.

Вошел в бар — Старьевщица. Сидит, ждет его — впервые за время их знакомства не он ее ждет, а она его. Сидит за его любимым столиком и с задумчивым видом подносит к губам чашку с зеленым чаем. Как всегда, безупречная внешне во всех мелочах. Она и головы не подняла при его появлении и, казалось, была погружена в свои мысли. Но стоило ему приблизиться к столику, она проговорила, все так же не глядя на него:

— С приездом! Как отдохнул? — В ее голосе слышалась нескрываемая ирония. — А вообще я должна сказать тебе, что сегодня ты пришел напрасно. Воспоминание об этом круизе я у тебя не куплю. Если ты помнишь, меня интересуют только хорошие воспоминания.

— Перестань издеваться, и без тебя тошно, — буркнул Андрей и отхлебнул сразу полпорции виски.

Старьевщица подняла голову и удостоила его взглядом.

— А ведь ты сегодня ничего не собираешься продавать. Ты пришел просто поговорить. Так?

— Ну, допустим, что так…

— Так говори…

Однако Андрей продолжал молчать. Как выразить ей словами то муторное состояние, что вдруг охватило его? И проклятый круиз тут был ни при чем, все началось раньше, гораздо раньше… Ему хотелось, чтобы она объяснила, что с ним происходит, поскольку — и он отлично это понимал, — одна она была в курсе того, что с ним творится. Знала точно…

— Ладно, ты только не раскисай, — вздохнула Старьевщица, видимо, поняв, что все равно ничего от него сейчас не дождется. — Если хочешь знать мое мнение, то я считаю — ты просто слишком долго засиделся без дела. А для мужчины, тем более такого, как ты, это смерти подобно. Но ничего, мы это исправим. У меня есть кое-какие идеи на этот счет, и на днях я ими с тобой поделюсь.

— Ты тоже считаешь, что мне нужно начать новый бизнес?

— А почему бы и нет? Надо же тебе чем-то заниматься. Строительство дома уже почти закончено…

После разговора с нею Андрею стало несколько легче. А когда он на другое утро съездил поглядеть на свой новый дом, то и вовсе повеселел.

Старьевщица как в воду глядела — работы близились к завершению, и недалек был тот день, когда можно будет переехать сюда и поселиться здесь навсегда. На радостях Андрей даже задумался о том, чтобы справить новоселье.

И решил, что первыми обязательно пригласит Пановых — Костю и Катю.