Глава пятая
В Греции все есть…

Икар, словно во сне, повернулся к Оле.

– Что за могучие боги, без страха поправшие тьму подземелья, ужас, царящий во мраке, железной рукой укротившие зверя, вышли на свет, к которым по имени ты обратилась? – Парень так перепугался, что перешел на гекзаметр. Закончив вопрос, он остался стоять с открытым ртом.

Оля, не отвечая, встала с земли, подошла к Хранителю, уткнулась в его грудь и расплакалась.

– Сан Саныч, а я думала, что одна здесь осталась! Вас не было, Женька пропал, я в кустах запуталась! А когда узнала, что я на Крите вместо Итаки, вообще решила, что мне отсюда не выбраться!

Хранитель погладил девочку по голове.

– Ну что ты, разве я тебя брошу? Вот пришлось немного за Женей в лабиринте побегать…

Женька, уже давно с вожделением глядевший на флягу, лежащую у ног Икара, тихонько сказал:

– Эй, парень, а во фляге есть что-нибудь? А то пить хочется!

Икар закрыл рот. В его глазах начал разгораться огонек разума. Сообразив, что к нему обращается герой, которому ужасный Минотавр жал руку, юный грек снова перешел на гекзаметр:

– Счастлив служить я тебе, о могучий герой, ужас великий поправший, сердца наполняющий, стою пред тобою…

Оля оторвалась от Сан Саныча и влепила Икару звонкий подзатыльник. Тот вздрогнул и оторопело уставился на нее.

– Эй, ты чего дерешься? Вот я тебе! – Он хотел уже дать сдачи, но его остановил Женькин голос:

– Флягу-то дай, а?

Икар поднял флягу и подал Женьке. Тот открыл ее, однако, увы, внутри не было ни капли.

Оля, стремясь загладить свою вину перед Икаром, с опозданием представила друзей:

– Икар, это Сан Саныч, Главный хранитель книг, а это Женя, его внук и мой друг! – Затем девочка добавила, чтобы ее новый знакомый не сердился за подзатыльник: – А это Икар. Он меня выручил, когда я в кустах застряла, как овца.

Мальчик улыбнулся и добавил:

– Как ягненок.

– Икар вовремя пришел мне на помощь, без него я бы ни за что не выбралась! – продолжала Оля.

– Да ладно тебе, перехвалишь… – Парень смущенно отвернулся, хотя было видно, что похвала перед Хранителем и его внуком ему очень льстит.

И только тут Оля заметила, что Евгений очень бледен и на боку у него повязка.

– Что такое? Женька, ты ранен?

Она хотела кинуться к другу, но Сан Саныч ее остановил:

– Ерунда, скоро заживет. Немного покоя, и все будет в порядке.

Женька нахмурился.

– Дед, на покой нет времени! И вообще, мы на Итаке должны были быть, как нас на Крит-то занесло?

Оля вопросительно посмотрела на Сан Саныча, но ничего не сказала. А тот рассказал ребятам о ледышке, неизвестно как оказавшейся у него в кармане, о промокшем навигаторе, и о том, как искал Женю. Ребята выслушали его молча, а потом Женька спросил:

– Ну и как мы до Итаки добираться будем?

Сан Саныч ответил:

– Я думал воспользоваться навигатором, но тут, видишь, какое дело… – Хранитель кивнул на перевязанный Женькин бок. – Зная, какие вы мастера приземляться, я отказался от этой мысли. Придется искать местные пути.

Икар робко подал голос:

– Мой отец делает прекрасные крылья, слепляя их лучшим воском, и они уверенно несут героев ввысь, розовоперстой Эос навстречу… – Тут мальчик сбился с гекзаметра, посмотрел на Олю, одновременно почесывая затылок, а потом просто спросил: – Полетите?

Женька поднял глаза на деда.

– Дед, идея вроде неплохая… По воздуху быстрее вроде?

Хранитель покачал головой.

– Нет, идея не самая хорошая. Поскольку конструктивные особенности данного планера имеют недостаточные прочностные характеристики, вызывающие деструктивные процессы в конструкции в целом.

– Чего? – Женька раскрыл рот.

Икар тоже изумился.

– Это какое-то заклинание? Если я его выучу, то полечу?

Оля поняла, что пора вмешаться. Она взяла Икара за руку и отвела на тропинку, оставив Женьку с дедом одних.

– Понимаешь, – зашептала она, – это очень сложное заклинание. Чтобы разобраться в нем, простому человеку потребуется три тысячи лет. А твой отец и так делает замечательные крылья. Только я тебя вот о чем прошу: когда вы полетите, обязательно слушайся отца. Делай только то, что он говорит! Ты понял? – Оля крепко сжала руку Икара. – Пообещай мне!

Икар вздохнул.

– Обещаю…

Мальчику, честно говоря, очень нравилось стоять рядом с Ольгой подальше от могучего Хранителя и его внука, которые запросто жали руку Минотавру. Он хотел постоять так еще немного, но тут подошел Хранитель.

– Оля, ты останешься с Женей, а мы с Икаром спустимся в долину. Надо договориться, чтобы кто-то переправил Женю отсюда к морю, и найти корабль, который доставит нас на Итаку. Икар, ты покажешь дорогу?

– С радостью, Хранитель! А вы расскажете, как у вас летают люди? Оля мне говорила…

Сан Саныч и юный грек скрылись за крутым поворотом тропы. Женька посмотрел на Олю.

– Слушай, а че такое щас дед выдал про крылья, которые делает отец Икара? Я вообще не в теме! Я понял, там что-то развалится… или нет?

Оля присела на камень рядом с Женей. Солнце уже ушло из зенита, камень оказался в тени крутой скалы, и сидеть на нем было очень приятно. Девочка вздохнула и стала объяснять:

– Ты еще об этом не читал, Жень. Парень вместе с отцом будет спасаться бегством от злого царя. Дедал, отец Икара, сделает крылья, и они улетят. Но мальчик, в восторге от полета, забудет обо всем и поднимется слишком близко к солнцу. Его лучи растопят воск, Икар упадет и разобьется. Вот что имел в виду Сан Саныч.

– Понятно… – Женька задумался, а потом вдруг спросил: – Оль, у тебя есть на чем писать?

– Ты что задумал? – бросила на друга подозрительный взгляд девочка.

– Да я так просто… Ну, есть?

– Не-а. Поищи у себя в жилетке, может, найдешь.

Кряхтя, Женька покопался в карманах, обнаружил карандаш и клочок грубой бумаги и, отвернувшись, принялся что-то рисовать… Оля не стала больше уточнять, что и зачем он делает, а, откинувшись спиной на скалу, прикрыла глаза, потому что очень утомилась от переживаний.

Вскоре вернулись Сан Саныч и Икар. Вместе с ними пришли несколько молодых мужчин, передвигавшихся по горам с необычайной ловкостью. Они споро вырубили два длинных шеста, соорудили носилки и уложили на них раненого. Меньше чем через час Женька уже находился на палубе странного корабля с прямоугольным парусом и длинными веслами. А вокруг стояли клетки с козами и овцами, бочки, лежали тюки с одеждой разных размеров и оружием, а также прочие совершенно необходимые в дальнем морском путешествии вещи. Какой-то здоровяк из команды шутя отодвинул в сторону две клетки с овцами – а в каждой клетке овец было, на минуточку, по шесть штук, – зачерпнул из-за борта воду ведром, в которое можно было усадить три Оли (причем им было бы там не тесно), и окатил палубу. Потом, широко улыбаясь, он извлек откуда-то мягкий тюфяк и, как пушинку, переложил Женьку на него. Достал из кучи снаряжения на палубе кусок парусины, соорудил над раненым что-то наподобие навеса от солнца, помахал рукой и скрылся в трюме.

А Женька тем временем смотрел на берег и видел, как на крутую скалу по совсем неприметной тропке карабкается маленькая фигурка Икара. Вот он взобрался и стал махать кораблю на прощание рукой, в которой что-то было зажато. Женька узнал свой чертеж и улыбнулся. Ему показалось, что схема дельтаплана получилась у него очень неплохо. Руководствуясь ею, Дедал точно придумает что-нибудь, что не расплавится от солнца…

Хранитель с молодым греком стояли на носу корабля, и грек успокаивал Сан Саныча:

– Я осмотрел рану вашего внука и скажу, что ничего страшного нет. Всего лишь содрана кожа. Пустяки! У любого мальчишки в его возрасте таких ран не одна и не две бывает. Через месяц он вообще забудет про нее.

– Ну что ж, остается только надеяться… – пробурчал Хранитель. Затем посмотрел на своего спутника и спросил: – Ясон, я, конечно, рад, что путешествую на знаменитом «Арго», но скажите, не слишком ли вы отклонитесь от курса из-за нас?

Предводитель аргонавтов оперся на борт, немного помолчал, а потом проговорил:

– Хранитель, я странствую уже давно. Сейчас мы плывем в Колхиду на поиски золотого руна. Какая разница, когда я доберусь туда? Неделя, месяц, год – не все ли равно? Я собрал на своем корабле величайших героев, и мы добудем руно рано или поздно, поскольку все боги Олимпа помогают нам в этом.

Ясон поднял руку, призывая богов в свидетели, потом опустил ее и посмотрел на собеседника.

– Простите мое любопытство, Хранитель, но зачем вам нужно на Итаку?

Сан Саныч подошел к Ясону вплотную и тихо сказал:

– Видите ли, Ясон, у меня вышла крупная неприятность. И мне кажется, что помочь мне сможет Одиссей, старейший из Хранителей… Вот потому мы и плывем к нему во дворец.

Ясон нахмурился:

– Вы вовремя сказали мне об этом. Тем более хорошо, что вы сели на мой корабль. Я считаю своим долгом помочь вам! Так вот, Одиссея на Итаке нет. До меня дошли слухи, что совсем недавно ему посчастливилось пройти мимо Сциллы и Харибды, где он потерял всего шесть человек из команды. Так легко отделаться еще никому не удавалось! Будем надеяться, что боги не оставят и нас, и мы обойдемся без жертв. Если мы поспешим, то догоним Одиссея у Пелопоннеса. Эй, Гилас, ставь парус круче к ветру! Акаст, сажай всех на весла! Теламон, правь на Пелопоннес! Кто на мачте? Если увидишь корабль Одиссея, сразу труби в рог! Теламон, если удастся, мы остановимся на ночь у скалы Прометея… – Ясон повернулся к Сан Санычу. – А вы пока отдохните. Сдается мне, – лукаво улыбнулся он, – у вас был сегодня нелегкий день.

Раздался громкий скрип, и за борта корабля высунулись длинные весла. Маленький барабан на корме задал ритм, весла начали двигаться, вода вокруг забурлила. Корабль полетел по сияющей глади моря, словно стрела, и казалось, даже ветру пришлось догонять его, чтобы наполнить паруса.

Тем временем Оля рассказывала Женьке про аргонавтов – куда они плывут, что ищут… Мальчик уже читал кое-что из мифов Древней Греции, но до похождений Ясона и его товарищей еще не дошел. Женя слушал внимательно, крутил головой и все порывался вскочить, но девочка чуть не силой заставляла его снова улечься на тюфяк, набитый овечьей шерстью.

Тут из трюма показался тот самый огромный детина, кудрявый и бородатый, который устраивал Женьку на борту. Ростом он был до середины мачты. Во всяком случае, Женьке так показалось. В одной руке гигант нес поднос, сделанный из куска тысячелетнего дуба, на котором легко уместились два жареных барана, кучка рыбы высотой примерно Женьке по колено, гора овощей и фруктов, маленькая амфора (ведра на два) с водой, и амфора побольше (ведра на четыре) с вином.

Поставив поднос перед ребятами, великан присел на палубу рядом и заговорил.

– Ешьте, ты, красавица, ликом подобная Гебе, и ты, Хранителя мудрого доблестный внук! – Он усмехнулся и добавил на понятном человеческом языке: – Ясон сказал, что если будешь хорошо есть и пару дней поваляешься на мягком тюфяке, то от твоей жалкой царапины не останется и следа.

Женька хотел было запротестовать, мол, у него не жалкая царапина, а боевая рана, но, увидев, что тело собеседника покрыто шрамами от действительно настоящих ран, промолчал. Оля потянулась к жареному мясу, но не смогла оторвать ни кусочка и обратилась к здоровяку:

– Извините, у вас нет ножа?

Пока тот удивленно шарил вокруг себя, Женька протянул руку к своему жилету. Но ножа там не оказалось. Парень расстроился:

– Вот черт, я свой нож в лабиринте Минотавра потерял!

Здоровяк с удивлением посмотрел на Женьку.

– Однако ты, внук Хранителя, подобен героям, собравшимся на этом корабле! Оказаться в лабиринте Минотавра с ножом и выйти оттуда с одной царапиной? Не знаю, способен ли кто-нибудь из нас на такое.

Женька потупился. При Оле ему не очень хотелось рассказывать, как он получил свою рану. К счастью, собеседник не потребовал от него отчета. Гигант покачал головой, достал откуда-то короткий меч и протянул его Оле. Девочка удивленно взглянула на великана, тот смутился и сам, а затем в мгновение ока превратил две туши в гору маленьких, истекающих соком кусочков мяса.

Оля и Женя протянули руки к подносу. В это время из-за стоящих рядом запечатанных и странно пахнущих, укрытых парусиной глиняных горшков раздалось истошное мяукание. Полосатый котенок, размером не больше двух Олиных ладоней, кинулся к подносу, когтями прошелся по рукам ребят и вцепился в самый большой кусок мяса. Оля ойкнула и сунула оцарапанный палец в рот. Женька отдернул руку. Здоровяк рассмеялся.

– Надо же, какой маленький, а уже в герои метит!

Оля тоже засмеялась.

– Неудивительно, здесь же полный корабль героев! Малыш тоже, наверное, мечтает во льва вырасти!

Котенок, упираясь всеми лапами, тянул в свое убежище кусок раза в полтора больше себя. Женька протянул к нему руку. Котенок, не выпуская мяса из зубов, приготовился к обороне – растопырил передние лапы, выпустил когти и горлом издал боевой клич. Кажется, он жалел, что у него не десять лап и не три головы, а то бы он показал людям, как отнимать у него его добычу…

Женька захохотал:

– Вот ведь Геракл усохший! Ой, боюсь, боюсь!

Здоровяк удивленно посмотрел на мальчика, а потом внимательно оглядел себя.

– Почему ты назвал меня усохшим? Хотя, может быть, я и похудел немного, но ты же понимаешь, еда на корабле не так сытна и обильна, как на берегу…

Женька и Оля уставились на своего спутника. Котенок, решив, что именно он так напугал людей, что те сдались без боя, весело потащил кусок мяса в свое убежище. Через некоторое время оттуда раздались звуки, явно подтверждающие, что малыш действительно вполне может стать львом.

Женя заговорил первым:

– Так вы Геракл? Тот самый?

– Ну да, тот самый! – гордо отвечал их собеседник. – Я встречал в Книжном мире еще нескольких, из других произведений, но они в счет не идут, мелковаты.

Оля восторженно проговорила:

– С ума сойти, рядом со мной сам Геракл! Я все про вас читала: и про Лернейскую гидру, и про Немейского льва, и про Авгиевы конюшни, и про критского быка, и про пояс Ипполиты… А как вы остроумно обманули Атланта, когда он хотел унести золотые яблоки из сада Гесперид!

Девочка робко протянула Гераклу ладошку.

– А можно пожать вам руку? Всегда мечтала увидеть вас, и надо же, у меня это получилось! Меня Оля зовут…

Геракл заметно стушевался и взял ее руку в свою огромную ладонь.

– Спасибо тебе, Оля! Если бы не такие, как ты, заядлые читатели, мы бы уже давно превратились в тени и блуждали где-нибудь в Темных мирах.

Женька вклинился в разговор:

– А меня Женя зовут. Я не понял, как это – превратились в тени? Вы вроде не похожи на привидение!

Геракл понурился.

– Видишь ли, Женя… Когда книгу перестают читать, ее сюжет и героев забывают. Они с каждым днем становятся все прозрачнее и прозрачнее, а потом исчезают в Темных мирах. Наверное, это что-то вроде Аида, куда уходят мертвые. Мне приходилось спускаться в Аид, и я сумел вернуться обратно, но оказаться в Темных мирах ни по своей воле, ни по воле богов я не хочу!

Женька дотронулся до руки великана и воскликнул:

– Геракл, я обязательно прочитаю все мифы! И ребят на форуме заставлю, и отцу скажу, чтобы игрушку такую сделал, что без чтения книг ее фиг пройдешь!

Могучий Геракл растрогался.

– Спасибо! Да что же вы сидите, как в гостях у тюремщика? Ешьте давайте!

Женька вдруг потянул Геракла за край хитона.

– Скажите, пожалуйста, а что там такое? – Он показал на горшки, за которыми прятался подрастающий царь зверей. – Воняет от них, ужас!

Геракл осмотрелся по сторонам и прижал палец к губам. Было такое впечатление, что их кто-то может подслушать посреди открытого моря.

– Это горшки с греческим огнем, который горит на воде и под водой. Нет оружия сильнее в морской битве, с ним мы непобедимы! Даже Посейдон не трогает нас, потому что боится огня, который невозможно залить водой!

Мальчик удивился.

– Ничего себе! Доисторический напалм? Вот не знал, что зажигательные смеси были еще грекам известны!

Оля взяла Женьку за руку.

– Жень, грекам было столько известно, что ты, пожалуй, еще больше удивишься, когда прочтешь все, что обещал! Давай уже есть!

Геракл показал, как правильно смешать вино с водой, чтобы можно было пить даже детям (вино нужно для того, чтобы не подхватить заразу от воды, во время путешествия долго хранящейся в бочках), затем еще раз перерубил пополам куски, показавшиеся ему слишком большими, и ушел. Ребята принялись за еду.

Из трюма, где сидели гребцы, раздались звуки музыки. Что-то в ней было настолько странное, что пассажиры замолчали и повернули головы в сторону трюма. Женька и Оля еще не успели разобраться, что же их так удивило, как гребцы запели:

Женька удивленно посмотрел на Олю.

– Это же…

Подошедший Сан Саныч положил руку ему на плечо.

– Да, Женя, все правильно. Гребцы поют песню из кинофильма. И тут нет ничего особенного. Поэт придумал и записал стихи, они живут здесь, в Книжном мире, и, конечно, знакомы аргонавтам. Песня понравилась Ясону и его спутникам, и теперь на «Арго» ее можно услышать очень часто. Про других путешественников древности песен сочинили не очень много, но они не обижаются. Просто немного завидуют и надеются, что когда-нибудь и о них сложат песню.

Корабль на полном ходу пронесся мимо небольшой рыбацкой лодки. Рыбаки отложили сети, выпрямились и, махая руками аргонавтам и их спутникам, подхватили:

Вдруг с верхушки мачты раздался крик впередсмотрящего:

– Скала Прометея справа по курсу!

«Арго» действительно проходил мимо огромной скалы. Крепкими цепями к ней был прикован титан. Он по пояс находился в морской воде, и его лицо выражало крайнюю степень муки.

Обойдя скалу с другой стороны, корабль бросил якорь в небольшой бухте. Под предлогом того, что «ему очень надо», Женька встал с тюфяка и разыскал Сан Саныча. Тот в одиночестве стоял на носу, рядом с резной фигурой, высоко выступающей над палубой. Солнце начинало медленно клониться к закату. Женька дернул деда за рукав.

– Дед, а Прометей – это тот, что у богов огонь украл и людям принес, да? И его главный бог наказал?

– Да, Женя. Наступает вечер, и скоро прилетит орел клевать ему печень. Весь день Прометей страдает от соленой воды, разъедающей рану, потом печень снова восстанавливается, а вечером снова прилетает орел. И так будет тридцать тысяч лет, пока Прометея не освободит Геракл.

– Дед, так Геракл же с нами плывет! Дело-то в чем? Пусть идет и освобождает! Народу здесь много, поможем, если что…

Подошла Оля.

– А я думаю, не получится, – возразила девочка. – Ведь Геракл освободил Прометея не в этом походе, правда, Сан Саныч?

Хранитель повернулся к ребятам.

– Мне бы тоже очень хотелось спасти Прометея, но напоминаю вам: мы не вправе вмешиваться в ход событий литературных произведений. То, что должно произойти здесь, и так произойдет в свое время… Женя, а тебе не кажется, что все доктора, имеющиеся в радиусе двух или трех книг отсюда, советуют тебе полежать? Ты не слышишь их голосов у себя в голове? – Сан Саныч улыбнулся. – А я вот слышу и всячески их поддерживаю.

– Хорошо, дед, я тогда пойду и лягу спать. Мне Геракл классную палатку устроил!

Женька был на удивление сговорчив, но Хранитель не обратил на это внимания, приписав послушание внука усталости.

Уходя, Женька потащил Ольгу за собой и, забравшись под полог, притянул девочку к себе. От неожиданности та хотела отстраниться, но Женька держал крепко. Наклонившись к ее уху, он зашептал:

– Ты видела лицо Прометея? Ему же, блин, больно! У меня-то на боку фигня, даже Геракл говорит, что царапина, а ему каково каждый день терпеть, да еще в соленой воде! Тихо ты… Молчи! Слушай сюда: мы пойдем его выручать! – Оля пыталась что-то сказать, но Женька так сжал ей руку, что девочка охнула и замолчала. – Я все продумал, все будет, как надо! Поможешь?

Женя ослабил хватку, и Оля первым делом попыталась оттолкнуть его подальше. Она резко двинула его в плечо, парень с громким стоном повалился на бок, закусил губу и с яростно вытаращенными глазами показал на свой бок, где на повязке стало проступать темное пятно. Раненый ожесточенно покрутил пальцем у виска.

Оля охнула и хотела закричать, но Евгений показал ей кулак, и она передумала. Увидев, что мальчик потянулся к чаше с питьем, схватила ее первой и подала ему. Отпив несколько глотков, Женька смог заговорить:

– Лыкова, ты че, дура? Хоть смотри, что делаешь! Вот теперь ты точно мне поможешь, иначе я все буду делать сам, истеку кровью и подохну где-нибудь в расселине. И дед тебя из библиотеки выгонит! Поняла?

Оля кивнула головой. Ей было стыдно за свою неосторожность и ужасно хотелось расплакаться, но Женька еще раз показал ей кулак. Тогда она сменила тактику и, смахнув слезинки с ресниц и носа, спросила:

– Что ты там придумал, выкладывай!

Женька понял: его блеф удался. Мальчик кряхтя начал подниматься с палубы, всячески показывая, как ему больно. Оля помогла ему сесть, и он обнял ее, чтобы сесть поудобнее, и, не отпуская, опять наклонился к ее уху.

– Оль, ты фильм «Кукушка» смотрела? Там фашисты одного финна к скале приковали, винтовку ему дали, вроде он их прикрывать будет, а тот не дурак оказался, взял и смылся… Не видела? Зря… Ладно, мы вот что сделаем…

Через некоторое время девочка вылезла из-под навеса, подошла к Ясону и попросила помочь ей спуститься на берег, пожаловавшись, что уже устала от качки, и ей хочется почувствовать под ногами твердую землю.

Матросы тут же положили весло за борт. Один из аргонавтов, посадив девочку себе на плечо, легко сбежал по веслу на землю. Оля скрылась в прибрежных кустах.

А Женька тем временем готовился к побегу. Раскопав в груде снаряжения, лежащего на палубе, небольшой лук в чехле (тетивы находились в отдельном мешочке), он попытался собрать его, но, не имея навыков, только зря потратил силы. Вдруг он почувствовал весьма ощутимый хлопок по плечу и обернулся. За его спиной стоял Геракл, прячась в тени паруса. Великан глазами показал на лук.

Женька кивнул головой. Геракл легко согнул тугой лук и ловко надел тетиву на оба конца. Потом вопросительно поднял взгляд на мальчика. Тот молча указал на сосуды с греческим огнем, выставил два пальца, а потом сделал жест, будто перевязывает сосуды между собой и тащит их на плечах. Геракл задумался, потом кивнул и исчез. Вернулся он быстро и принес два куска рыболовной сети. Положив кувшины в сеть, он крепко привязал их и связал между собой. Женька показал Гераклу клубок тонкой веревки, который он нашел на палубе, кивнул на лук, затем на кувшины и сделал вид, будто стреляет из лука. Геракл кивнул.

Гигант привязал конец бечевы к стреле и глазами спросил Женьку, куда стрелять. Тот указал на дальние кусты. Геракл покачал головой, отломил наконечник от стрелы, бросил на палубу и выстрелил в сторону кустов. Парню показалось, что он услышал из кустов знакомый девичий голос. Но ему, конечно, только показалось, потому что было далеко, и вдобавок поднялся ветер. Потом Геракл привязал конец веревки к сети с кувшинами и аккуратно перевалил их за борт. Через некоторое время кувшины поползли по «воздушному мосту» к берегу.

Геракл достал мешочек, в котором лежали кремень и кресало, но Женька отрицательно покачал головой. Он вынул что-то из кармана, щелкнул колесиком и показал Гераклу маленький огонек зажигалки. Геракл слегка отпрянул. Посмотрел на небо, на зажигалку, удовлетворенно хмыкнул и погрозил небу кулаком. Широко улыбнувшись, он посадил Женьку к себе на плечо и, неслышно спустившись с кормы, двинулся к берегу. Там поставил свой «груз» на сухое место и повел мальчика в чащу. Приподняв ветки кустов, создающих, казалось бы, непроходимую стену, он показал за ней дорожку, ведущую вокруг скалы. Сорвал толстую ветку, сделал из нее подобие коромысла, подмигнул и тихонько потопал в сторону корабля.

Так же неслышно Геракл поднялся на борт, подхватил две амфоры с вином и уже у всех на глазах бухнулся в море. Команда «Арго» уже давно сидела на берегу и, забыв обо всем на свете, слушала рассказ Хранителя о том, что не так давно произошло в Книжном мире, откуда взялась и куда делась «разумная плесень». Прибытие гиганта с амфорами встретили с радостью. Ужин продолжился. Мокрый Геракл тяжело уселся рядом с Хранителем, приобнял его и поднес ему чашу с вином. Причем великан повел себя совершенно неподобающе для цивилизованного древнего грека – он совершенно забыл разбавить выдержанное фалернское вино водой.

Женя и Оля тащили кувшины по тропинке. Вернее, их тащила Оля, водрузив геракловское коромысло на плечи. На правах раненого Женька нес только кучу хвороста. Но и этого груза ему было многовато – рана на боку болела и кровоточила, однако мальчик держался. Он ни разу не пожалел, что затеял свою авантюру, хотя и предполагал, что, узнав о ней, дед не обрадуется. Но дело того стоило!

Прометей открыл глаза. Рваная рана на правом боку только-только затянулась, и у него настал тот неповторимый момент, когда на короткое время его не терзала жестокая боль. И тут он услышал шаги наверху, на скале. А вскоре рядом с ним появился худенький, очень странно одетый мальчик. Прометей сильно удивился. Мальчик кряхтел и стонал, но тащил по узкой тропинке какой-то сосуд. Вслед за парнишкой показалась такая же странная девочка. Дети поставили сосуды на тропу, и мальчик подошел к голове титана.

– Прометей, – начал он, – я Женя. Мы с Олей тебя освободим, потерпи немного…

Титан глубоко вздохнул и с трудом проговорил (за долгие годы страданий он почти забыл человеческую речь):

– Женя, беги отсюда и спаси свою подругу! Посмотри на закат – видишь, сюда летит орел? Он разорвет вас на части!

Женька присел на корточки и посмотрел в небо. Солнце садилось прямо перед глазами, поэтому что-то увидеть на его фоне было сложно. Но парень, прикрыв глаза рукой, разглядел вдали взмахи огромных крыльев.

– Вот черт! – Евгений попятился. – Ладно, мы че-нибудь придумаем!

Мальчик отступил за скалу, утащив туда Олю и, придерживая повязку на боку, не без труда опустился на камень. – Идеи есть?

Девочка кивнула головой вверх.

– Жень, а может, его оттуда камнем по башке? Только надо булыжник взять потяжелее…

И тут Женька сделал то, чего даже не ожидал от себя: он отступил на шаг, и, копируя дедовские манеры во дворце Снежной королевы, поцеловал Оле руку. Потом, не обращая внимания на ее ошарашенный взгляд, полез наверх.

Орел, терзавший Прометея, давно страдал изжогой. Тридцать тысяч лет он каждый день прилетал к этой скале и клевал печень, которая за долгие годы ему уже опротивела. И сами ежедневные прилеты тоже опротивели. Если бы у орла была возможность, он бы с радостью выклевал печень у того, кто давным-давно послал его сюда. Он бы выклевал у него печень, почки, всю требуху, разорвал бы его тело на мелкие кусочки, растоптал бы своими огромными лапами и растащил жалкие останки бога по самым сокровенным уголкам Земли…

Орел не привык, что камни падают с неба. Он привык сам камнем падать на добычу, не давая ей ни единого шанса. И когда острая тяжелая глыба угодила ему в голову, орел очень удивился. А потом град камней сверху переломал ему крылья и разбил ноги. Когда тяжелый булыжник перебил ему хребет, орел успел подумать, что Зевс, в сущности, легко от него отделался…

Женька с Олей раскладывали костры в четвертый раз, чтобы при помощи огня и воды заставить камни освободить костыли, державшие цепи, которыми был прикован Прометей. Три предыдущих костра прогорели, обильно отдав жар от греческого огня скале, но это пока ничего не дало. Три раза ребята таскали воду из моря и поливали ею раскаленные камни. Те зло шипели, трескались, от них отлетали мелкие осколки, впивались в лицо и руки, но и все. Скала словно не желала отпускать своего пленника. Хуже всех приходилось Прометею: костры горели рядом с его телом, но титан терпел. Он уже узнал, что помочь ему пытается внук Главного хранителя, что зовут его Женя, а девочку в странном наряде зовут Оля, что имя ее на северном языке значит «святая». Прометей несколько раз терял сознание от боли и несколько раз приходил в себя, но освободить его детям все не удавалось.

Волна прилива шумно вздохнула и ударила Прометея в грудь. Титан открыл глаза и посмотрел на двух маленьких человечков, подносящих ветки к его оковам.

– Ничего не выйдет… Спасибо вам, друзья… Уходите, я устал… – Прометей закрыл глаза и уронил голову на скалу.

И тут он услышал о себе и своих спасителях много нового. Например, что когда Олю укусила пчела, она полчаса шла домой и ни разу не заплакала, хотя ей было всего четыре года, а всякие здоровяки валяются тут, как кусок фарша, и ногой двинуть не могут для своего спасения. Что Женьку Минотавр рогами забодал, а он умудрился для него, Прометея, два горшка секретной смеси стырить. И вообще, Прометей никакой не титан, а обычная тряпка, которой моют полы…

Правда, все это дошло до Прометея уже после того, как он выловил детей из моря. А оказались те в воде потому, что оскорбленный титан очень захотел раздавить мальчишку, как надоедливую муху, и дернулся. Цепи наконец-то не выдержали, и кулак Прометея вдребезги разнес скалу у Женьки над головой. Резко повернувшись, титан захотел ударить еще раз, но остальные цепи вырвались из своих креплений, и Прометей рухнул в море. Холодная вода привела его в чувство, и когда голова его поднялась над волнами, он увидел две фигурки, бултыхающиеся рядом в волнах. Титан подобрал ребят из воды, посадил их на скалу и сказал:

– Спасибо вам!

Голос его напоминал разворот гусеничного трактора на булыжнике – за долгое время Прометей почти разучился разговаривать. Но ребята его поняли.

– Если понадоблюсь, я всегда помогу вам, что бы ни случилось!

В этот момент орел у подножья скалы поднял голову (не будем забывать, что в греческих мифах многие персонажи, если даже и умирают, то быстро приходят в себя). Так вот, орел пришел в себя. Подобрав крылья, он попытался нанести Прометею удар, но тот, вытянув руку, не глядя свернул своему мучителю шею. Титан отшвырнул птицу подальше, рывком сорвал с себя остатки оков и бросился в море. Он плыл, как дельфин, глубоко ныряя, иногда показываясь на поверхности и снова погружаясь в волны.

Оля подставила Жене плечо, и ребята побрели в лагерь аргонавтов. Перед тем как преодолеть завесу из кустов, отделяющую лесную тропинку от лаза к Прометею, мальчик попросил подругу:

– Деду ничего не говори!

Девочка просто кивнула головой. Конечно, не скажет, она же себе не враг. Не хватало еще, в довершение всех дел, получить нагоняй от Сан Саныча! Нет уж, на сегодняшний день ей приключений хватило с избытком.

В лагере аргонавтов пьяный Геракл изображал кита – плавал вдоль корабля, кувыркался в воде, фыркал и пускал фонтаны. Вот он приблизился к берегу, а потом припустил вдоль «Арго». «Кит» исчез на некоторое время, а затем появился из-за кормы, охая и отфыркиваясь. Широко раскинув руки, Геракл сделал вид, будто заснул прямо в воде около сходней.

А пока «кит» исчез из глаз, произошло вот что. Он забрал с берега Женю и Олю и подвез к кораблю. Ребята слезли со спины Геракла и нырнули под навес, где разделись, мокрую одежду повесив на борт так, чтобы ее было незаметно. Оля завернулась в кусок парусины, а Женька устроился на тюфяке просто так, в одним трусах. Ночь ведь жаркая, не замерзнет.