… Открытие Бразилии, взятие её во владение и основание в ней первых поселений были одним из ярких эпизодов в истории великих географических открытий в целом и колониальной экспансии Португалии в конце XV — начале XVI века, в частности. Самым первым европейцем, побывавшим на берегах будущей Бразилии в январе 1500 года, был Висенте Янес Пинсон, который вместе с двумя своими братьями участвовал в первом плавании Колумба в Новый Свет. Несколько педель спустя на эти новые земли вышли каравеллы другого спутника Колумба но его второму плаванью — Алонсо Охеда. Однако королевская власть Испании не предприняла каких-либо шагов по утверждению за собой открытой сё поддашгыми территории, хотя по договору Тордесильяс 1494 году между Мадридом и Лиссабоном эти районы материка попадали в сферу владения Португалии. Инициативу на этот счёт очень скоро перехватили решительные португальцы.

Вслед за открытием в 1488 году Бартоломео Диашем мыса Доброй Надежды и обнаружением Васко да Гама в 1498 году морского пути в Индию и к островам Пряностей король Португалии направил в эти земли настоящую эскадру во главе с Пе;фо Альваресом Кабралем. Выполняя навигационные инструкции самого Васко да Гамы в поисках попутных ветров и во избежание продолжительных штилей Атлантики у берегов Африки, Кабраль повёл свои каравеллы далеко на Запад, что и вывело его к берегам новой земли. Понимая огромное значение этого открытия для своей страны, он сразу же отправил один из своих парусников обратно в Лиссабон с донесением об этом событии, а сам продолжил путь в Индию через мыс Доброй Надежды. Этот южный выступ Африканского континента был назван Б. Диашем «мысом Страшных Штормов», но такое отпугивающее моряков название было изменено королём Португалии на более обнадёживающее «мыс Доброй Надежды». Португальская корона установила, что земля, открытая Кабралем, соответствовала португальской зоне владения новыми территориями по договору Тордесильяс. Лиссабон сразу же объявил о её принадлежности своему королевству и назвал её сначала Вера-Крус, то есть землёй Истинного Креста.

Известие об открытии Кабраля вызвало огромный интерес во всей Европе и привело к организации целой серии новых экспедиций к берегам Вера-Крус. Считается, что в одной из первых таких экспедиций участвовал в качестве главного мореплавателя Америго Веспуччи, ещё до этого побывавший в Новом Свете. Это плавание началось из Лиссабона в мае 1501 года. Именно Веспуччи, проплывая вдоль побережья новой земли, осознал сё огромную протяжённость и дал первые португальские названия различным открываемым мысам, заливам и рекам, давая им, как это тогда было принято, имена святых согласно дням календаря. Предполагается, что в январе 1502 года его каравеллы вошли в залив, который местные индейцы племени тупибамба называли Гуанабара, что означало на их языке «залив, похожий на морс».

Веспуччи назвал его Рио-дс-Жанейро, в переводе с португальского означавшее «Январский залив» — в ту эпоху слово «рио» употреблялось и в значении «залив», и в смысле «река».

Поскольку в течение почти 25 лет после открытия новой громадной земли в ней не было обнаружено никаких ценных металлов и всё внимание Португалии было сосредоточено на невероятно выгодной торговле с Индией и Молуккскими островами, сё европейские соперники, особенно французы, а затем и голландцы решили быстро воспользоваться такой нерадивостью португальцев в земле Вера-Крус. Быстроходные французские корсары начали очень активно и вначале совершенно беспрепятственно вывозить оттуда ценное красильное дерево под названием «пау-бразил». Вырубка и вывоз дерева бразил быстро приобрели характер широких коммерческих операций, а само название столь популярного тогда тропического продукта довольно скоро стало ассоциироваться с названием страны его происхождения, которое постепенно вытеснило из общего употребления старое Вера-Крус в пользу звучного и экзотического Бразил, произносившегося в разных языках с некоторыми вариантами.

Самую активную эксплуатацию красильного дерева сначала стали вссти французы, которые предприняли очень серьёзные усилия основать в Бразилии постоянную колонию. Инициатором этого дела выступил французский авантюрист и искатель приключений Николя де Вильганён. Приняв протестантство, он заручился поддержкой очень влиятельного государственного деятеля Франции и главы гугенотов адмирала Колиньи, а также женевского вождя протестантов Кальвина. Вильганён заверил их, что новая колония в Бразилии станет убежищем для всех гугенотов и других протестантов. Кстати сказать, слово гугенот происходит от немецкого «Eidegenossen», что означает «товарищи по клятве» — именно так немецкие протестанты, которые начали это религиозное движете в качестве протеста против католической церкви, стали называть своих единомышленников во Франции и во франкоговорящей Швейцарии. Во французском языке это немецкое слово произносилось на свой лад, что и выразилось в его знакомых нам югенотах (на французском) и гугенотах (в русском).

В 1555 году французский король Генрих II дал разрешение на основание в Бразилии колонии, которая получила название Франс-Антарктик. Её местом был выбран сказочный по красоте залив Гуанабара, который португальцы, имевшие к этому времени уже несколько своих поселений по побережью, почему-то обошли своим вниманием. Для большей безопасности французы решили для начала обосноваться на одном из островов этой необыкновенной пейзажной бухты, на берегах которой жили довольно мирные индейцы племени тупибамба. Кстати сказать, именно с тупибамба были сделаны обошедшие тогда всю Европу самые первые рисунки и портреты коренных жителей Нового Света. Между новыми поселенцами и их местными соседями сложились дружественные отношения. Некоторые из французов, ещё ранее приплывшие туда за деревом бразил, остались жить среди тупибамба, обзавелись семьями, женясь на местных девушках, и научились свободно говорить на их языке. При прибытии новых колонистов эти французы оказали большое содействие своим соотечественникам в налаживании жизни в незнакомой земле и хороших отношений с тупибамба.

Французская колония протестантов стала расти и набирать силу, привлекая новых единомышленников в свои ряды. Однако через несколько лет её основатель Вильганён неожиданно вернулся в католицизм и стал заставлять остальных протестантов последовать его примеру. В колонии начались бунты и протесты, которые вели к её распаду. Слухи об этих тревожных событиях во Франс-Антарктик вскоре дошли до Европы и заставили новых кандидатов в сё поселенцы отказаться от планов переселения. Некоторые из протестантов, не выдерживая силовых действий Вильганёна, спали покидать Рио-де-Жанейро и уезжать в Швейцарию и Францию. Тем самым был положен конец потенциально широкой миграции населения из этих стран в Бразилию.

К этому же времени католическая Португалия вдруг осознала ту немалую угрозу со стороны Франции и протестантизма, которая возникла непосредственно в одном из помещений её собственного дома. Чтобы положить конец таким посягательствам на её владения и религию, португальцы собрали крупные силы под командованием генерал-губернатора Бразилии Мем де Са и, блокировав доступ в гавань Рио, заставили французский гарнизон сложить оружие. Для предотвращения возможных нападений или проникновения в эти места со стороны других государств Мем де Са основал на побережье залива город, который он назвал Рио-де-Жанейро.

Другим серьёзным претендентом на владения Лиссабона в Бразилии были голландцы. В течение 60 лет (с 1580 по 1640 год) Португалия входила в состав испанской империи, то есть в этот период хозяином Бразилии была Испания, враги которой неоднократно предпринимали попытки обосноваться на этой громадной и в силу данного обстоятельства уязвимой территории бывшей колонии Португалии. Одним из них была Голландия, которая совсем недавно смогла освободиться от испанского гнёта и стала независимым государством. В 1624–1625 годах голландцам удалось захватить и некоторое время удерживать Баийю на северо-востоке Бразилии. В 1630 году голландская Вест-индийская компания снарядила целую флотилию, которая успешно захватила Пернамбуку — столицу богатого края сахарных плантаций к северу от Баийи. Под руководством назначенного компанией на пост губернатора талантливого организатора графа Мориса Нассау-Зигена её бразильская колония превратилась в процветающую землю экономических и религиозных свобод. Там велись крупные общественные работы на благо всего населения, туда приглашались известные художники и учёные из Европы для популяризации знаний о богатствах и красотах Бразилии, там осуществлялась кампания примирения между португальскими и голландскими поселенцами. Однако алчность руководителей Вест-Индийской компании побудила их не оказывать поддержку столь прогрессивным начинаниям первого губернатора, что привело к его отставке в 1644 году. При последующих губернаторах положение в Пернамбуку стало ухудшаться, португальские плантаторы окружающих земель, почувствовав слабость его новых правителей, стали поднимать против голландцев восстания, которые закончились их изгнанием в 1654 году. В 1661 году Голландия полностью отказалась от своих претензий на Бразилию.

Несмотря на то, что западная граница Бразилии как португальского владения была ограничена по договору Тордссильяс между Мадридом и Лиссабоном вертикальной линией на расстоянии 370 лиг к западу от островов Зелёного Мыса, огромное расширение её территории на запад далеко за пределы этого договорного меридиана явилось самым разительным событием становления этой новой страны в колониальный период. На северо-востоке такую экспансию начали проводить крупные местные скотоводы и плантаторы, искавшие новые пастбища и плантации для своего скота и сахарного тростника. На севере колонии территориальное наступление активно вели миссионеры, которые в стремлении как можно раньше обратить в христианство как можно большее число индейцев уже в XVII веке основали немало миссий в районе центрального течения Амазонки. Однако самыми энергичными и дерзновенными собирателями новых территорий и проводниками португальской экспансии на Запад стали жители города Сан-Паулу и прилежащих к нему земель, получивших общее название паулистов. Для захвата новых рабов среди индейцев, а также в поисках золота, алмазов и других драгоценных камней паулисты организовывали большие экспедиции в глубь страны, известные как «бандейрас». Именно эти группы авантюристов, нередко объединявшие большие семьи, составляли целые миграционные потоки в неосвоенные новые западные земли, которые длились годами. Некоторые из них доходили до плохо контролируемых испанских владений в Перу и в Колумбии, в том числе до богатых перуанских приисков серебра и самой Боготы. В XVII веке эти отважные пионеры обследовали огромную территорию Мату-Гроссу, примыкавшую к Андийскому хребту, вели успешные наступления на пограничные области сегодняшних Аргентины, Парагвая и Бразилии, встретив серьёзное сопротивление со стороны индейцев и их покровителей иезуитов лишь в районе Ла-Платы.

Впервые чувство единения бразильцев как жителей одной страны стало формироваться в их борьбе с иностранными поселениями французов и голландцев на основе общности португальского языка, культуры, а также уклада и организации жизни в целом. В немалой мере такому единению способствовала значительная изоляция территории от окружавших её владений Испании и постоянная активная связь с Португалией. Свою роль в установлении более действенного административного контроля над страной стал перенос в 1763 году её столицы из Сальвадора на северо-западе в более центрально расположенный Рио-де-Жанейро. Серия договоров между Португалией и Испанией в 1750–1777 годах в определённой степени дала юридическое закрепление захватам «бандейрас», способствуя притоку новых волн мигрантов в эти территории и тем самым оформляя состоявшуюся географическую экспансию Бразилии почти в ее настоящем виде.

После захвата Наполеоном Португалии в 1807 году португальский королевский двор под защитой британского флота переехал в Рио-де-Жанейро. Первые попытки обретения независимости Бразилии были предприняты ещё в конце XVIII века, но были беспощадно подавлены. Новые шаги в этом направлении были сделаны во время пребывания в стране португальского королевского двора, но тоже оказались безуспешными. После ухода французов из Португалии власть в Лиссабоне перешла в руки жёсткого режима регентства, сопротивление которому создало там революционную ситуацию. Для её погашения король был вынужден покинуть Бразилию и вернуться в метрополию. Перед отплытием он назначил регентом Бразилии своего сына Дона Педро, который под воздействием безответственного отношения к Бразилии со стороны Лиссабона и перед опасностью его собственной высылки из страны решил при широкой поддержке бразильцев объявить её независимость. Он это сделал 7 сентября 1822 года на торжественной церемонии около Сан-Паулу, а в декабре того же года был коронован императором Бразилии. Бразильская империя просуществовала до 1889 года, когда недовольные действиями императора офицерские группировки подняли против него восстание, которое привело к созданию Республики Бразилии.

Бразилия является одной из самых крупных по территории стран мира, уступая по площади лишь России, Китаю и Канаде. Она даже больше Соединённых Штатов Америки, если не считать Аляску и Гавайские острова. Опа граничит со всеми странами Южной Америки, за исключением Чили и Эквадора. В отличие от бывших испанских колоний в Америке, которые разбились на целую группу самостоятельных государств, Бразилия сохранила свою целостность, хотя попытки сё раскола предпринимались неоднократно, в том числе в ходе войны в середине XIX века за независимость сё самого южного штата Риу-Гранде-ду-Сул. В рядах армии этого штата вместе со своей бразильской женой воевал будующий объединитель Италии Джузеппе Гарибальди, успевший уже также повоевать за независимость Уругвая от Аргентины…

Наш самолёт подлетал к Рио-де-Жанейро в яркий солнечный день. Как бы желая дать возможность пассажирам подольше насладиться с воздуха необычайной красотой его капризно извивающейся береговой линии с ослепительно яркими песчаными пляжами в объятиях пенящейся морской лазури и причудливыми зелёными холмами, разделяющими город на несколько обособленных частей, пилот проделал двойной облёт этой жемчужины природы перед тем, как выйти на посадку. Даже сама посадочная полоса за неимением достаточного прямого пространства, словно испытывая притяжение со стороны вод залива Гуанабара, на своём конечном отрезке закруглялась, следуя за изгибом береговой линии.

Я остановился в гостинице, находившейся прямо в центре, пожалуй, самою известного и красивого пляжа в мире — Копакабаны. Оставив вещи в номере, из которого открывался чарующий панорамный вид на море, на пляж и часть города, я, не желая даже что-то перекусить на голодный желудок, тут же направился окунуться в изумрудные воды этого сказочного места. Надо сказать, что пляж там в то время был никак не оборудован для купающихся и отдыхающих, то есть на нём не было ни кабин для переодевания, ни теневых навесов, ни душевых или каких-то кафе, лавочек или ресторанчиков. Люди приходили на пляж уже только в купальных костюмах или в одеждах, которые их прикрывали. Всякую снедь продавали торговцы-лоточники, а всё остальное можно было получить в массе разных кафе и ресторанов, расположенных в домах через проходящую вдоль длинного дугообразного пляжа дорогу. На самой пляжной полосе, если не считать самих отдыхающих, всё оставалось так, как это, видимо, было, когда здесь жили индейцы тупибамба.

Рио-де-Жанейро, или, как его коротко и любовно называют бразильцы, Риу, природа предназначила в первую очередь для отдыха и развлечений. В нём нет крупных музеев или солидных серьёзных театров, хотя уже в те годы он восхищал взгляд смелыми, неординарными архитектурными решениями отдельных больших современных зданий и многих частных домов-вилл. Его самое выдающееся достоинство — окружающая его со всех сторон щедрая и богатая природа. Здесь много замечательных парков и привлекательных мест для туристов, которые продолжают во всё возрастающих числах приезжать сюда отдохнуть и развлечься среди его радостных и лёгких в общении жителей, которых называют кариока. Словом «кариока» тупибамба называли первых поселенцев из Португалии, которые с учётом очень солнечного климата для большей прохлады красили стены своих домов белой краской. На языке тупибамба слово «кариока» означало «белый дом», а его жителей по ассоциации эти индейцы тоже называли тем же звучным словом.

В этот первый приезд я пробыл в Рио три дня, насыщенных туристскими маршрутами, хождением по улицам и паркам, поиском немногих сохранившихся от колониальных времён памятников и, конечно же, купанием. Знакомых у меня здесь не было, а единственная посылка, которую я привёз сюда из Нью-Йорка от одного из наших дипломатов, предназначалась для советского посла. Надо сказать, что с передачей этой посылки возникла некоторая проблема из-за почти совершенно не действовавшей здесь телефонной связи. Я пытался буквально десятки раз позвонить в наше посольство из гостиницы и из автомата, но после набора уже первой цифры раздавался гудок, говоривший о том, что линия занята. Оказывается, от этой проблемы в городе страдали все, что на деле означало практически отсутствие здесь телефона. Лишь на третий день, когда я уже должен был вылетать в новую столицу страны — Бразилиа — и перед отлётом собрался ехать в далёкое наше посольство на такси, портье нашей гостиницы, которому я поручил связаться с посольством даже в моё отсутствие, смог передать гуда моё сообщение о посылке.

Новая столица Бразилии находится в её географическом центре, и решение о сё строительстве в пустынной саванне на высоте 900 метров над уровнем моря на расстоянии свыше 1000 км от Рио-де-Жанейро объяснялось стремлением правительства содействовать экономическому и культурному развитию огромных внутренних областей страны, население которой со времени появления первых европейских переселенцев продолжало и в середине XX века сосредоточиваться главным образом вдоль её колоссально протяжённой прибрежной полосы. Идея переноса столицы Бразилии в глубь страны впервые была выдвинута в 1789 году во время возникновения первого движения к обретению её независимости. К этой идее снова вернулись в 1822 году при объявлении страны империей, а с возникновением республики положение о новой столице в центральной её части было записано в конституцию. Вплоть до 1956 года попытки правительственных комиссий по выбору конкретного места для нового города оканчивались безрезультатно. На этот раз работы по определению такого места проводились совместно с американскими специалистами и тщательно учитывали целый ряд факторов: топографию местности, климат, естественный дренаж, водоснабжение, геологическую структуру и характеристики почвы, землепользование, тип требуемых инженерных работ, электроснабжение, транспорт, наличие строительных материалов, возможности для отдыха, пейзаж и взаимодействие человека с окружающей средой. До того времени никогда и нигде место для столицы не выбирали столь тщательно.

Строительство города Бразилиа началось в 1957 году при активном руководстве со стороны его главного инициатора — президента Хуселино Кубичека и стало самым выдающимся достижением его администрации, которая в целом внесла очень большой вклад в развитие экономики и инфраструктуры страны. X. Кубичек представлял те силы бразильского общества, которые были убеждены в том, что Бразилии с её огромной территорией, большой численностью населения и богатыми природными ресурсами было предназначено будущее великой державы. Именно эти силы стали решительными сторонниками создания новой столицы в середине 50-х годов. К её созданию Кубичек привлёк лучшие таланты градостроительства и архитектуры страны, во главе которых были поставлены соответственно выдающийся Лусио Коста и гениальный Оскар Нимейер. В ходе всех пяти лет напряжённого графика строительных работ президент страны принимал самое активное участие в рассмотрении, утверждении и осуществлении планов и проектов, обеспечивая общее руководство, для чего он регулярно встречался с ведущими специалистами и посещал зону стройки.

21 апреля 1960 года, то есть в последний год 5-летнего президентства Хуселино Кубичека, Бразилиа, хотя и не полностью завершённая, получила статус новой столицы. После её инаугурации бывший федеральный округ Рио-де-Жанейро стал штатом Гуанабара. В плане с воздуха Бразилиа имеет очертания реактивного самолёта, устремлённого на запад, символизируя движение в сторону развития глубинных неосвоенных районов страны. На месте кабины этого лайнера находится президентский дворец, символически представляющий сосредоточение рычагов управления и власти. Законодательная и судебные ветви государственного правления размещены в крыльях лайнера, как двигатели, обеспечивающие его движение вперёд.

По замыслу его творцов и во многих отношениях по его исполнению этот город — город футуристический, город будущего, город, не имевший в мире аналогов. В нём многое удивляет своей новизной и необычностью по сравнению с другими привычными для нас городами. Там, например, нет перекрёстков, т. е. улицы не пересекаются друг с другом, а уходят в тоннели или поднимаются, чтобы избежать пересечения. Поэтому там не нужны светофоры, которые регулируют движение на перекрёстках. За исключением одной улицы, на которой сосредоточены самые крупные магазины, кафе, рестораны, кинотеатры и другие места массового пользования, в Бразилиа нет тротуаров и поэтому нет пешеходов. Предполагалось, что все должны ездить на машинах, о чём во время моего пребывания там свидетельствовало отсутствие в городе какого-либо общественного транспорта.

В Бразилиа в то время не было никаких других жителей, кроме государственных чиновников и тех, кто их обслуживал. Сами жилые кварталы были задуманы и построены так, чтобы до максимума избавить их обитателей от каждодневного перемещения по городу. Каждый жилой дом представлял собой огромный многоэтажный прямоугольный квартал, построенный по периметру вокруг соответственно огромного зелёного двора, оборудованного для отдыха взрослых и игр детей. В пределах каждого из этих домов находились магазины, рестораны, кафе, прачечные, кинотеатры, мастерские и прочие разнообразные заведения и службы, которые могут понадобиться жителям в их повседневных жизненных хлопотах и которыми здесь можно пользоваться, не выходя на улицу. Для всех прочих дел нужно было ехать на единственную торговую улицу, где, кстати говоря, всегда было очень оживлённо, — видимо, людям хотелось там окунуться в более привычную городскую жизнь.

Современная, скорее даже модернистская архитектура правительственных зданий и учреждений, расположенных в одной официальной части города, не может не поражать воображение и не вызывать восхищения. Лёгкий, ажурный президентский дворец Альвораду в окружении искусно выполненных в текучей форме бетонных колон и водных бассейнов, кажется, по желанию его гениального творца преодолел земное притяжение и парит в воздухе, заставляя каждого из смотрящих на него остановиться и задуматься, не веря глазам своим: неужели такое возможно? Необыкновенно интересны и здания двух палат Национального конгресса: соединённые вместе возвышающейся над ними прямоугольной структурой из стекла и металла их общего секретариата, они представляют собой две огромные чаши-полусферы, одна из которых — для верхней палаты — поставлена на своё основание, а вторая — для нижней палаты — перевёрнута дном вверх. А какой взлёт мысли и воображения заложен в устремлённый к небу главный кафедральный собор, находящийся там же неподалёку, побуждающий каждого входящего обращать свой взор к всевышнему! Каждое сооружение здесь само по себе уникально, но все они удивительно гармонично сливаются в фантастическую симфонию единой архитектуры в завораживающем ожерелье строгого плана всего этого невероятного города.

По замыслу главных творцов новой столицы Бразилии в ней были предусмотрены и полузагородные кварталы с индивидуальными домами-виллами, построенными в соответствии с установленными ими требованиями, одно из которых предусматривало обязательное наличие на их территории сада или парка. Для того чтобы озеленить город, поднимавшийся среди совершенно голой красноватой саваны центрального бразильского плоскогорья, туда, из-за отсутствия дорог и его удаленности, весь травянистый дерн, деревья и кусты перевозили на самолетах! Поскольку в этой жаркой и очень сухой местности, где влажность воздуха обычно составляет всего 30 %, не было никаких рек или водоёмов, было предусмотрено создать здесь огромное искусственное озеро путём проведения очень крупных гидростроительных работ, которые обеспечили приход вода из тех могучих бразильских рек, истоки или бассейны которых находятся в районе Центрального плоскогорья. Новая столица получила водную зону отдыха и пляжи. Трудно поверить, что вся эта колоссальная стройка в основном была совершена всего за пять лет.

То, что не было предусмотрено никем, возникло диким путём уже в ходе строительства этого чуда-города: фавелы, или бидон-вилли. На его строительство сюда в поисках работы ринулись десятки тысяч рабочих-бедняков. Поскольку всё начиналось на голом месте, а рабочим нужно было где-то жить, они стали строить для себя крошечные лачуги, которые постепенно превратились в целый город, возникший ещё до появления новой столицы. Здесь среди них сначала в палатках, а затем в деревянных времянках-сараях жили и архитекторы, инженеры и другие специалисты. Но после завершения основного строительства бедные рабочие за неимением других возможностей и будучи не в состоянии переехать в построенные их руками великолепные дома, остались жить в своих фавелах, которые составили для столицы страшный по нищете и грязи город-спутник, явившись живым укором её беспрецедентному модернистскому великолепию.

На большинство людей, привыкших к традиционному типу городов и городской жизни, Бразилиа, при всём её невероятно привлекательном физическом облике, производила впечатление безлюдного холодного города, в котором человек чувствует себя неуютно и отчуждённо. Здесь страшно интересно побывать, но, как кажется, не хотелось бы жить. Может быть, это обстоятельство объясняет тот факт, что сюда, в новую футуристическую столицу, никто не хотел переезжать. Ещё в 1966^году, когда я оказался в ней на международной конференции, то есть шесть лет после её инаугурации, здесь не было ни одного правительственного министерства. Все чиновники, начиная с министров и кончая рядовыми служащими, под всевозможными предлогами затягивали переезд сюда из обжитого и лёгкого Рио. К этому времени здесь находились лишь президент и обе палаты Национального конгресса, которые пребывали в городе только в рабочие дни, а на уикенды отправлялись в Рио или Сан-Паулу. В столице не было ни одного посольства, которые вслед за МИДом Бразилии стремились задержать переселение в новую столицу. Лишь несколько лет спустя волевым решением верховной власти правительственные учреждения были вынуждены неохотно начинать переезд.

Поскольку в Бразилиа тогда была всего только одна гостиница, а других подходящих помещений для проведения нашей конференции там ещё не существовало, мы все жили и работали в дорогом «Интерконтинентале». С учётом того, что это была вообще первая международная конференция в новой столице, бразильские организаторы делали всё возможное, чтобы её участники остались всем довольны, а само мероприятие прошло успешно. Поэтому они устраивали частые приёмы, в свободное время организовывали экскурсии, приглашали вечерами на шоу и концерты, а в один из уикендов возили на далёкую ферму, где большое хозяйство очень эффективно вели японские эмигранты.

В Бразилии традиционно было много переселенцев из других стран, особенно из Португалии, Италии и Германии. Немцы быстро выдвигались в наиболее богатую прослойку населения, в частности в южных штатах страны, где они уже давно стали крупными землевладельцами и скотоводами. Сюда приехало немало русских и украинцев, с некоторыми из которых мне довелось познакомиться и даже побывать у них дома в гостях в Рио-де-Жанейро на обратном пути. Но и в новой столице на нашей конференции в качестве местных служащих работали одна красивая русская девушка, родившаяся в Рио, и один русский из Минска. Они все без исключения с большим интересом и благожелательностью относились ко мне — человеку из Советского Союза, предлагая советы и помощь.