Августа 8 дня, половина одиннадцатого, +20° С.
Морг Императорской медико-хирургической
академии на Загородном проспекте

Настоящего свидетеля на опознание трупа и калачом не заманишь. А вот зеваки и бездельники прибегут с радостью, еще будут толкаться от нетерпения. В очередь встанут, что и в дверь не поместится. Вот, пожалуйста, цепочка столичных жителей начиналась в глубинах морга, а заканчивалась в садике. Человек пятьдесят будет.

Тех, кто стоял в ожидании, не образумили перекошенные физиономии выходивших с «опознания»: мужчины нервно утирали лбы платочками, а нескольких дам вывели под руки, им стало дурно. Очередь упрямо двигалась к цели. Родиона Георгиевича даже не хотели пропустить, но Джуранский быстро навел порядок.

Появление коллежского советника не осталось незамеченным. Распахнулась облезлая дверь с табличкой «Заведующий моргом», выпорхнул высокий сухощавый субъект в идеально чистом халате.

Доктор Лекторов тепло приветствовал гостя:

– Мы уж вас ждали-ждали, но народ стал волноваться, пришлось впустить. Вы уж нас простите!

– Ждали кого? – уточнил Ванзаров.

– Ну, вас, естественно! В бумаге так прямо и указано: опознание начинать в присутствии помощника начальника сыскной полиции, – сообщил милейший Август Генрихович. – Так много о вас наслышан, какая честь познакомиться лично! Сегодня расскажу жене – не поверит!

Потребовались немедленные объяснения: от кого был получен такой приказ. Оказалось, вчера, в начале седьмого, телефонировали из сыскной полиции: с Выборгского участка будет привезено тело для публичного опознания.

То, что телефонировали именно из сыскной, подтвердил санитар, который брал рожок. Он даже помнил фамилию телефонировавшего чиновника: Ванзаров. Примерно через час был доставлен пакет с официальным приказом, а около восьми приехала санитарная карета с телом.

Сам приказ доктор Лекторов извлек из служебной папки.

На бланке сыскной полиции был напечатан текст официальной просьбы: предоставить морг академии для публичного осмотра. Документ исходил за подписью, и.о. начальника сыскной полиции, естественно. Подпись сфабриковали грубо и нагло. Даже близко не похоже на росчерк Ванзарова. Для тех, кто его знает. А прочим достаточно сурового грифа:

М.В.Д.

Департамент полиции

2-е делопроизводство

Управление сыскной полиции С.-Петербурга

Как ни печально, но бланк подлинный, как и конверт. Большого значения этому придавать не стоит: лист могли украсть хоть из типографии, да и Казанский участок – проходной двор. Но все же чисто работают.

Кто был истинный автор приказа, сомнений не возникало: стоило вглядеться в буквы, чтобы узнать знакомую «а» с характерным сколом на хвостике. Именно такой – в списке содалов и в письме рогоносцу.

– Благодарю, что выполнили нафу просьбу, – коллежский советник сложил «свой» приказ и спрятал поглубже. – А теперь закрывайте морг и выгоняйте ротозеев.

– Позвольте! Ну, как можно, столько народа! – заволновался доктор Лекторов. – Тем более такой редчайший случай, с точки зрения медицины, мы всю ночь его готовили. Не соизволите взглянуть?

Август Генрихович смотрел такими чистыми, незамутненными ничем, кроме науки, глазами, что Ванзаров поддался на уговоры.

Санитар предложил ватные тампоны, смазанные ментоловой мазью. Родион Георгиевич послушно засунул их в ноздри, да поглубже, а вот «железный ротмистр» отказался наотрез.