56
Он сидел в кресле, склонив голову набок. Лицо его казалось безмятежным. Застывшие глаза смотрели куда-то за кадку с пальмой. Подбородок упирался в грудь, отчего рот был приоткрыт лишь немного, словно хотел он что-то сказать, но так и не смог. Пустой бокал лежал на полу, к нему тянулись пальцы висящей руки. Во всем теле его ощущалось спокойствие. Словно он присел отдохнуть.
Лебедев отогнал официантов, собравшихся кружком, и присел перед ним на корточки. Первым делом пощупал пульс, тронул левую руку, что мирно лежала на колене, и, заглянув в зрачок, резким и коротким движением щелкнул по нему. Официанты охнули. Не обращая внимания, Лебедев отодвинул нижнюю челюсть ланцетом и заглянул в рот, чтобы рассмотреть язык. После чего осмотрел белки глаз. Только после этого осторожно поднял бокал, выставил к свету, изучив со всех сторон.
– Присоединяйтесь, коллега, – обратился он к Ванзарову, ожидавшему поблизости. – Пояснения требуются?
– Какой яд?
– Кристаллики, вот эти, что на дне виднеются, я, конечно, исследую, но по внешним признакам на теле: самый обычный цианид калия. Только одно замечание: всыпали от души. Учли, что в шампанском есть сахар, который несколько нейтрализует цианид. Что для бедняги было к лучшему. Долго не мучился. Будете допрашивать невинных официантов?
Ванзаров еще не решил, чем заняться в первую очередь. Рядом с телом ему делать было нечего, а живые требовали его помощи. Ани сидела на стуле и не реагировала на толпившихся вокруг нее людей. Ярцев что-то говорил ей, она не слышала. Попросив жениха посторониться, Ванзаров встал перед ней на одно колено.
– Анна Алексеевна, я могу вам чем-то помочь? – спросил он.
Ани подняла на него глаза.
– Чем вы можете помочь теперь… Поздно помогать теперь, все кончено…
Слух о том, что произошло, уже пронесся по гостям, всем хотелось посмотреть. Люди напирали плотной толпой. Ванзарову пришлось применить власть, чтобы любопытные немного отошли. Расталкивая гостей, пробился Серж. Он подошел к сестре.
– Аня… – только успел сказать он.
Она размахнулась и залепила ему хлесткую пощечину.
– Теперь ты доволен? – спросила она. – Ты добился своего? Будь ты проклят… – и она зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
Серж держался за щеку, на которой выступал розовый след, и беспомощно озирался. На него уже смотрели с осуждением и интересом. Не каждый день в «Альгамбре» давали аттракцион с настоящим убийцей. Кажется, он так бы и стоял на виду у всех, если бы Ванзаров крепко не дернул его, приказав уйти с глаз. Серж поплелся в зал, перед ним расступались, как перед зачумленным. Навстречу бежал Кирилл Вронский. Ванзаров задержал его.
– Что с отцом? – спросил поручик, тяжело дыша.
– Граф умер, – сказал Ванзаров.
– Это невозможно!.. Как? Сердечный приступ?
– В его бокале была огромная доза цианида, он умер практически сразу…
Вронский опустил голову и вдруг резко расстегнул кобуру.
– Убью эту сволочь… – сказал он, уже схватив рукоятку револьвера. – Теперь мне все равно…
Ванзаров не отпускал захват, пока не заставил вернуть оружие на место. Вронский попробовал бороться с ним, но только раскраснелся.
– Да пустите наконец! – в отчаянии закричал он. – Защищаете убийцу моего отца!
– Поручик, смирно! – рявкнул Ванзаров прямо ему в лицо.
Вронский отшатнулся, но, кажется, пришел в себя. Он зажмурился и отчаянно, как последний извозчик, выругался долго и сложно.
– Все? Теперь вы в состоянии слушать? – спросил Ванзаров.
– Простите, Родион Георгиевич. Я не имел права так себя вести.
– Рад, что вы это поняли, поручик. Понимаю ваши чувства и соболезную. Но стрельбой делу не поможешь. Только себя погубите. Тут надо хитрее. Обещаю вам, что убийца вашего отца от нас никуда не денется.
– Благодарю вас, – Вронский отдал поклон военного. – Только я сам…
– Кирилл Алексеевич, граф, прошу вас дать мне слово, что ничего не будете предпринимать в отношении известного вам лица. Позвольте мне закончить, а потом делайте с ним что хотите…
Поколебавшись, Вронский дал слово и даже застегнул кобуру.
– Как ему удалось? – спросил он. – Кругом столько людей.
– На это и был весь расчет, – ответил Ванзаров. – Когда столько народа, никто ничего не замечает. Легче подложить яд в бокал. Нужно немного дерзости и присутствия духа.
– Зачем только вышел в сад покурить? Надо было здесь находиться…
– И что бы вы сделали?
– Не позволил бы убийце…
– Каким образом? Разве знали, что графу что-то угрожает? Разве вы страж своему отцу? Как бы вы уследили за всеми бокалами?
Вронский вынужден был согласиться.
– Во всем этом меня печалит другое…
– Что же?
– Я предупреждал вашего отца, что над ним нависла опасность. Но граф был совершенно уверен, что возмездие ему не угрожает…
– Возмездие? – повторил Вронский. – О каком возмездии вы говорите?
– О том, что приходит из прошлого… Впрочем, не будем об этом. Займитесь лучше сестрой, поручик, ей требуется ваша поддержка. Нелегко найти и потерять отца за одни сутки.
Поблагодарив, Вронский подошел к Ани, обнял ее и увел подальше от любопытных глаз и жениха, который зачем-то отчитывал официанта. Ярцев не знал, как еще показать влиятельным лицам, что в этом безобразном скандале он решительно не повинен.
Приехал пристав и чиновники Лесного участка. Ванзаров предоставил им Лебедева в полное распоряжение и отправился на поиски Каренина. Он нашел его в саду ресторана. Серж привалился плечом к каменной вазе, ничуть не беспокоясь, что на тонком материале остался след от известки. Он курил сигару и казался безмятежным.
– Надежда Васильевна уехала, – сказал он, словно извиняясь.
– Навсегда?
– Возможно, навсегда. Кажется, терпению ее пришел конец. Она наговорила мне ужасных вещей. Но я не сержусь. Не знаю, как бы я повел себя на ее месте…
– Вам и своего достаточно, – сказал Ванзаров.
– Родион Георгиевич, вы же считаете меня убийцей, я это прекрасно вижу…
– Не я один в этом не сомневаюсь.
– Так чего вы тянете… Может, так будет лучше.
– Остались невыясненные моменты, которые мешают отдать вас под арест.
– Не могу сказать, что это меня радует. Лучше бы я выпил этот бокал…
Ванзаров схватил его за лацкан и крепко встряхнул.
– А теперь, господин Каренин, отвечайте так, как если бы уже стояли у врат рая и сам святой Петр вопрошал о грехах ваших… – говорил он, глядя ему в глаза. – Вронский взял бокал, невежливо опередив вас?
– Не совсем так… – пробормотал Серж, которого душила бабочка. – Граф забрал у меня из рук этот бокал… Вы меня сейчас задушите…
Разжав пальцы, Ванзаров держал руки наготове.
– Кто дал вам этот бокал? Быстро!
– Я… Я не помню… Взял с подноса у официанта…
– Какого именно официанта, указать можете?
– Не смотрел я на него, зачем мне…
– Надежда Васильевна могла заметить? Она была рядом с вами?
– Нет, – сказал твердо Серж. – Ее не было. И это большое счастье. Не дай бог, еще бы ей бокал достался…
– Это действительно большая удача, – сказал Ванзаров так равнодушно, словно секунду назад не собирался придушить Каренина своими руками. – Знаете, чего боялся сам Рок древних греков?
– Как-то мне сейчас не до древних греков… Наверно, случайности?
– Нет, он и есть случайность. Так вот, Рок, перед которым слабели бессмертные олимпийские боги, отступал перед несгибаемым мужеством простого смертного, – отвечал Ванзаров. – Запомните это на всю жизнь, господин Каренин. Может пригодиться.
Серж оставил сигару.
– Что вы этим хотите сказать?
– Только то, что следует идти до конца. Как бы страшно ни было. Всегда. Лично я придерживаюсь этого принципа.
– И куда же вы пойдете? – спросил Серж.
– Необходимо получать консультации у влиятельных лиц, – сказал Ванзаров и подмигнул.
