39

Николя Гривцов перешел из участка в сыскную полицию чуть меньше года назад. В участке жизнь его напоминала нескончаемый скучный кошмар, из которого юноше было не выбраться. Занимая самый нижний чин, он был мальчиком на побегушках для каждого. Кому-то он бегал за папиросами, пристав посылал его в трактир за обедом, а чиновники сваливали все бумаги. Вместо романтики полицейской жизни, о которой он мечтал, начитавшись пятикопеечных криминальных романов, Николя получил реальность, столь серую и безысходную, что веселее было полезть в петлю. Спас его Ванзаров, взяв под опеку и не позволяя глупейшим идеям о «великом сыщике Николя Гривцове» пустить корни в душе юноши. Вытащив Николя из общей полиции, Ванзаров поручал ему любую работу, которая нужна была сыску. Николя старался изо всех сил, часто путал и делал невпопад, но горячее желание служить искупало все его промахи и безудержный мальчишеский задор. Уголовный мир, с которым Николя начал знакомиться, порешил, что из кадета толк будет, правда, до Ванзарова никогда ему не дорасти. Но и такое уважение дорогого стоило.

Не желая подниматься в Управление сыска, Николя сидел в участке, зная, что мимо все равно пройти невозможно. И сидел он так уже добрый час. Вернее, на час опаздывал Ванзаров, что было равносильно восходу солнца на западе. Николя поглядывал на часы и уже решил, что это он очередной раз что-то перепутал, велено ему было прийти в другой час или даже день. Но сомнения его вскоре рассеялись.

Ванзаров появился с улицы, наверняка пешком пришел, но вид имел несколько необычный. Всегда ровно завязанный галстук съехал набок, шляпа еле держалась на затылке, а во взгляде Ванзарова бродили смутные огоньки, как искры фейерверка в глухом тумане. Могло показаться, что он пьян. Ничем иным Николя не мог объяснить столь бравый облик. Он незаметно принюхался, но и намека на алкоголь не учуял. Как можно быть навеселе, но при этом не выпить ни грамма, было для Гривцова полнейшей загадкой. Одной из тех, что Ванзаров ему частенько загадывал.

Он указал Николя на допросную, которая счастливо пустовала. Там Гривцов смог еще раз убедиться, что его начальник трезвее некуда. Только слегка ошалевший. Не зная, как себя вести, Николя сидел и старательно разглядывал серые стены.

Побродив возбужденным гусаком, Ванзаров выпил полграфина воды, подумал и прикончил другую половину. После чего осмотрел себя, нашел множество изъянов в одежде и, ничуть не стесняясь помощника, навел порядок. Не прошло и пяти минут, как перед Николя стоял его прежний Ванзаров. Только искорки в глазах еле заметно тлели.

Ванзаров потребовал отчет, чем несказанно удивил Николя. Гривцов только что сделал все, что от него требовалось по последнему делу, а нового задания не получал.

– Бездельничаем, значит, – сказал Ванзаров, пытаясь пригладить взлохмаченные волосы. – Занимаемся неизвестно чем в драгоценное служебное время.

– Никак нет, Родион Георгиевич, ни минуты передышки. – Николя не стал уточнять, что чиновники сыска стали подсовывать ему свои дела на оформление. Жаловаться на коллег он счел ниже своего достоинства.

Ванзаров хотел было устроить показательный урок, но что-то ему показалось забавным в напряженном лице Николя, и он рассмеялся, звонко и чисто. Вместо того чтобы обидеться, Гривцов засмеялся вместе с ним, без всякой причины, а просто потому, что эти два человека очень хорошо поняли, как глупо выглядели друг перед другом. И не стеснялись смехом признаться в этом.

Наконец, Ванзаров глубоко вздохнул и успокоился.

– Простите меня, коллега, – сказал он. – День выдался странный. Не обращайте внимания. У меня для вас важное поручение.

Николя готов был в огонь и в воду. Но от него подвигов не потребовалось. Ванзаров лишь попросил поднять дело по самоубийству, случившемуся двадцать лет назад на какой-то заштатной станции Московско-Нижегородской железной дороги. Требовалось само дело и все сохранившиеся показания свидетелей.

Не такого ожидал Николя. Опять, вместо пуль и ножей разбойников и грабителей, ему предстояло сдувать пыль с архивных дел. А то, что сдувать придется основательно, он не сомневался. Шутка ли: разыскать в архиве Министерства внутренних дел отчет двадцатилетней давности.

Гривцов откровенно приуныл. Дух его взбодрили заверением, что находка этого дела, а лучше свидетельских показаний, может стать решающим фактором в раскрытии сразу двух свежих убийств. Вот только детали этих происшествий Ванзаров сообщить отказался. Чтобы не сбивать направление поиска, пояснил он, но Николя прекрасно видел, что дело тут в чем-то совсем ином.