34

Алексей Александрович Каренин снимал на редкость скромную квартиру. Занимала она угловое помещение на третьем этаже, выходя окнами на Гороховую улицу. Трудно было предположить, что здесь обитал когда-то влиятельный член Государственного совета. В гостиной, служившей и кабинетом, не было украшений или памятных фотографий. Узкое кресло для чтения и небольшая конторка для письма составляли обстановку этой комнаты. Книг было мало, хватило лишь, чтобы занять крохотную этажерку, приткнувшуюся в углу. В другой комнате, служившей Каренину спальней, стояли простая железная кровать и шкаф для одежды. Так живут, когда готовятся уйти от мира в монастырь, постепенно отказываясь от всего мирского. Здесь Каренин никого не принимал. Даже Серж осматривался, как будто оказался тут впервые.

– Где же портрет вашей матушки? – спросил Ванзаров, между тем подходя к конторке и пробуя ящики. Замки были заперты.

Серж прошелся по гостиной, словно картина могла спрятаться.

– Ничего не понимаю, – говорил он, глядя на обои. – Не мог же отец с ней расстаться. Он никогда с ней не расставался…

– По размеру она была как это… – Ванзаров указал на темное пятно, заметное на обоях рядом с конторкой.

– Вполне возможно, – ответил Серж, разглядывая пятно. – Я давно ее не видел. Но куда же она делась?

Ему стало неприятно находиться в этой квартире. Словно он подсматривает за отцом и видит нечто такое, чего ребенку видеть нельзя. К нему вернулись детские ощущения, от которых он старательно и долго избавлялся. Снова отец подтрунивал над ним за мелкие ошибки так, что остается только кусать губы, снова заставляет наизусть учить Священное Писание, спрашивая ту главу, которую, как назло, он не помнил, хотя стихов из Евангелия Сережа знал достаточно. Опять звучал его высокий голос, обращавшийся к нему с легкой насмешкой: «А! молодой человек!» Он вспомнил, что отец всегда говорил с ним, как будто обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на него. И Сережа всегда с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком. Все это было ненужным грузом, от которого он избавился хоть и с трудом, но зато окончательно. Возвращаться к этому не следовало. Он был бы рад как можно скорее уйти из этой квартиры и решил ничего отсюда не брать. Пусть все это исчезнет из его жизни.

Однако Ванзаров не спешил. Он спросил разрешения открыть конторку. Серж не знал, где хранится ключ. Это не стало препятствием. Ванзаров дергал ящики до тех пор, пока не открылась крохотная ячейка, в которой только перья хранить. Засунув пальцы и пошарив внутри, он вынул связку крохотных ключиков. Сержу показалось, что этот человек умеет видеть сквозь стены.

– Обычное дело, – пояснил Ванзаров. – Люди тщательно запирают ящики, но ключи прячут так, чтобы им удобно было их отпирать.

Вспомнив, что и сам он поступает таким же образом, Серж не стал признаваться в этом. Он не возражал, чтобы чиновник полиции осмотрел бумаги отца. В них все равно ничего важного быть не могло.

– Отчего ваш отец не женился во второй раз? – спросил Ванзаров, внимательно перелистывая пачку листков.

– Как-то раз я заговорил с ним об этом, – ответил Серж, чувствуя, что сейчас самое время вернуться к воспоминаниям. – Отец ответил так резко и столь неопределенно, что я не смел больше беспокоить его. Могу только сказать, что не я один этому удивлялся. Его большой друг и советчик княгиня Лидия Ивановна, которая имела на него огромное влияние, рассказывала мне, что умоляла Алексея Александровича не губить свою жизнь. Она готова была найти ему лучшую партию, она говорила, что мне нужна мать, а ему спутница жизни. Но отец не соглашался ни в какую. Лидия Ивановна, как ни билась, так и не смогла сломать его упрямство. Кажется, только в этом вопросе. Быть может, чувствуя себя обязанным, отец настоял, чтобы я женился на Надежде Васильевне.

– Она родственница княгини?

– Племянница и воспитанница. Мы росли вместе. Я никогда не думал, что она станет моей женой. До некоторых пор я воспринимал ее как товарища по детским играм. Впрочем, тут совпало много факторов…

– Лидия Ивановна дала за племянницей неплохое приданое? – спросил Ванзаров.

Серж не стал этого скрывать.

– В чем-то я повторил судьбу отца, – добавил он. – Алексей Александрович сделал предложение моей матери не по собственной воле. Его поставили в такие условия, что он не смог отказаться. Да и приданое сыграло свою роль. Не вижу в этом ничего предосудительного. Отец, как и я, не растратил его, а приумножил.

– Успешно вложили деньги. – Ванзаров по-прежнему изучал записки и счета, словно разговор его мало занимал.

Сказано это было столь утвердительно, что спорить не было никакого смысла.

– Мое первое успешное дело, – ответил Серж. – Я получил верные сведения, где будут прокладывать новую дорогу в южном направлении. Оставалось только набраться смелости и купить нужные участки. Я вложил все. Это был риск. В случае ошибки мы бы стали нищими. Но все закончилось успешно.

– Неужели дядя Стива допустил бы, чтобы его племянник разорился? Наверняка он снабдил вас важной информацией, – сказал Ванзаров, как о мелком пустяке. – И так удачно сложилось, что дорога должна была пройти через имение Левина. После чего ваша дружба с Министерством путей сообщения стала крепка, как никогда. Особенно после того, как ваша двоюродная сестра Татьяна Облонская вышла замуж за чиновника Вертенева.

Было неприятно узнать, что этот человек залез в семейные дела столь глубоко и основательно. Серж не стал отрицать, но счел за лучшее сделать вид, что все это самые простые и естественные обстоятельства. Обращать на них пристальное внимание незачем.

– Наше деловое предприятие ничем не хуже других, – только и сказал он.

– А в ближайшее время ему предстоит стать чрезвычайно выгодным. Что за проект вы готовите?

Серж постарался улыбнуться, пояснив, что это является коммерческой тайной и обсуждать это он не имеет права даже с чиновником полиции.

– Да какая тут тайна, – ответил Ванзаров, берясь за новую пачку бумажек. – Все и так ясно.

– Позвольте вам не поверить.

– Исключительно так. Вся секретность связана с тем, что вы готовитесь купить места под… станции петербургского метро. А это такие барыши, о которых и говорить страшно.

Прекрасно владея собой, Серж тем не менее чуть было не бросился на Ванзарова с кулаками. Страшнее этого он ничего не мог представить. Информация об этом проекте хранилась не просто в тайне, но в строжайшей тайне. Столько было желающих ею полакомиться, столько врагов протягивали к ней лапы. А тут вдруг посторонний человек узнает все. Это практически катастрофа… Ему потребовалась сигара.

– Как вы узнали? – спросил он, выплюнув на пол откусанную шапочку и чиркая спичками, не в силах их зажечь.

– Сумма наблюдений. Карта столицы, которую вы так поспешно спрятали от меня. Ваша любовь к местам, по которым будут прокладывать железные дороги. Разговоры в газетах, что и нам после Лондона, Парижа и Будапешта пора бы иметь метро. Плюс давки на улицах и наглость извозчиков. Вот и получается, что ничем иным, кроме проекта метро, вы не могли бы интересоваться. Рискну предположить, что вам известен проект, находящийся на высочайшем утверждении, под который вы уже скупили пару-тройку домиков.

Сигара не желала загораться, огонь только зря жег табак. Серж с силой смял ее в пепельнице, почти раскрошив, после чего сумел кое-как взять себя в руки. Он уже сильно пожалел, что позволил себе подобную вспышку.

– Я надеюсь, что все сказанное останется между нами, – сказал он. – Дело касается таких сумм, что, если проект отменят, я буду разорен.

Ванзаров заверил, что сыскная полиция не имеет привычки влезать в деловые проекты. Но Серж окончательно потерял спокойствие.

– Все, что произошло, ужасно еще и тем, что может бросить на меня тень, – сказал он. – Люди, которые готовы были мне помогать, узнав об обстоятельствах смерти отца, а еще и Левина, могут отвернуться. Меньше всего им нужен скандал…

– Что вы думаете о графе Вронском? – вдруг спросил Ванзаров.

– Я… Что… – начал Серж, стараясь выиграть время, чтобы справиться с мыслями. Но это не потребовалось.

– Сергей Алексеевич, я достаточно осведомлен в том, что случилось с вашей матерью, – сказали ему.

– Стива разболтал?

– Степан Аркадьевич Облонский лишь ввел меня в курс дела, – вежливо ответил Ванзаров. – Так какие у вас отношения с графом Алексеем Кирилловичем?

– Никаких отношений с этим человеком и быть не может, – слишком резко ответил Серж. – Он был причиной того, что случилось с матерью. Это только его вина. Он виноват в том, что отец вынужден был подать в отставку. Я давно его простил, но знать не желаю.

– Граф Вронский не пытался входить в общение с вашим отцом?

– Не знаю и знать не хочу! – крикнул Серж, доведенный до высшей степени раздражения.

– А с молодым графом Вронским вы в каких отношениях?

– У нас нет и не может быть отношений! Я не знаю и знать не желаю эту семью и все, что с ней связано. Разве не понятно?

Ванзаров, словно не замечая, продолжал шуршать листками.

– Как же граф Вронский смог расстаться с дочерью, вашей единоутробной сестрой?

– Это не его дочь! Ани считается дочерью моего отца. Она Каренина, и точка!

– Вы пригласите его на свадьбу Ани?

– Вы издеваетесь?! – взревел Серж. – Еще немного, и я применю силу, не посмотрев, что вы представитель закона.

– Не советую пробовать, – сказал Ванзаров. – Мы в разных весовых категориях. В свободные от ловли убийц минуты я люблю размяться борьбой. Желаете проверить?

Серж только сжал кулаки и медленно выдохнул. Его самообладанию можно было позавидовать. Сказывался большой опыт рискованных операций.

– Простите, – сказал он, еле заметно кланяясь. – Это слишком болезненный вопрос.

Извинения Ванзаров принял, но все же предпочел вернуться к Ани.

– Для чего вы скрыли от родных ее приезд? – спросил он.

– Разве вы не догадываетесь, что случится, стоит рассказать об этом дяде Стиве?

– Не хотите, чтобы знали о вашем родстве? Наверное, она выходит замуж за кого-то, кто имеет отношение к делу, о котором и говорить нельзя? – Ванзаров подмигнул. – Ну конечно. Если узнают раньше времени, что сам Сергей Алексеевич Каренин выдает свою сестру за какого-то чиновника из городской управы, то крепко призадумаются. С чего бы вдруг? Человек наверняка молодой и достойный, но все же не министр финансов. Начнут копать, рыть, искать и найдут причину. А как найдут, накинутся гурьбой. Зачем вам конкуренты раньше времени? Резонно.

В этот раз Серж был готов к неожиданности и принял ее достойно.

– Как вам это удается? – только спросил он, очевидно, желая освоить столь полезное для деловых операций умение.

– Годы тренировок.

– Но как вы поняли ситуацию с женитьбой… Это откуда?

– Только трезвый и холодный расчет мог заставить вас испортить жизнь сестре. Ради чего? Ради очень, очень большой выгоды. Но это не мое дело… Ани знает, кто ее настоящий отец?

– Я ждал этого вопроса. Отъезд ее в Швейцарию обусловлен тем, что мой отец, признав ее своей дочерью, хотел оградить Аню от сплетен. Дядя Стива наверняка бы проболтался. Отец любил и жалел Ани. И сделал все, чтобы она выросла, не чувствуя себя чужой в нашей семье. Теперь, когда прошло столько лет, об этом все забыли. Я на это очень надеюсь.

– На свадьбу приедет кто-то из дальних родственников?

– Некому приезжать. Папиной родни не осталось…

Закончив перебирать бумаги, Ванзаров закрыл ящики и вернул ключ.

– Сергей Алексеевич, ваш отец занимался благотворительностью? – спросил он.

– Вполне возможно. У него были свои средства. Он никогда мне не рассказывал.

– Как у него было со здоровьем? Жаловался на что-либо?

– Ничем, кроме насморка, отец не болел, – ответил Серж. – Его здоровью можно было позавидовать.

– К врачам не обращался?

– Считал их всех шарлатанами и глупцами.

– В таком случае… – начал Ванзаров, но не договорил и сразу перешел к другому: – Мне необходимо поговорить с кем-то из друзей вашей матери. Кто бы помнил давние годы. Найдутся такие?

Серж согласен был отвести к ним хоть прямо сейчас.

– Так что же мне делать, господин Ванзаров? – спросил он, тяжко вздохнув.

– Чуть не забыл! Свадьба отменяется по причине траура по отцу?

– Ани поговорила с женихом, и они решили, что не следует откладывать свадьбу. Послезавтра прием для родственников.

– В таком случае я бы рекомендовал вам не выезжать из столицы на дачу, а лучше всего находиться дома, – ответил Ванзаров.

– Под домашним арестом?

– Почему же арестом. Считайте это небольшим отпуском. Проведите его за книгами и сигарами в своем кабинете. Так будет лучше.

– Как угодно, но завтра я обязан присутствовать на тренировке нашего велосипедного клуба.

– О, да вы спортсмен! – обрадовался Ванзаров. – А как же любовь к сигарам?

– Спорт сигарам не помеха, – ответил Серж. – Так вы позволите?

Выяснив, где и когда будет тренировка, Ванзаров милостиво разрешил, забыв уточнить, что собирается понаблюдать за ней лично.

– Так мы едем с визитом к лицу, которое вспомнит все о давних годах?

Отказаться Серж не мог, хотя и сомневался, стоило ли пускать столь проницательного господина в закоулки прошлого. Вдруг он раскопает еще что-то, чего знать не следует.