Бильярдная страсть, как и всякая другая, не дает покоя. Требует отдаться целиком. Каждую свободную минуту забирает. Неудивительно, что в трудовой полдень бильярдная зала «Hotel de France» была занята на треть. Господа, имевшие счастливую возможность гонять шары, предавались забаве с исключительной серьезностью. Шутка ли – положить красивый триплет или абриколь. Это вам не с барышней под ручку гулять, тут думать надо и руку иметь твердую.

Появление звезды пирамиды было встречено почтительным гулом. Никто, однако, кий не бросил и за автографом не подошел. Да и звезда, признаться, несколько померкла. Бородин опускался на глазах. С небритым подбородком, без галстука, в несвежей сорочке, Бородин производил впечатление проигравшегося в пух и прах. Его соперник, напротив, блистал воротничком и начищенными ботинками. Юноша был спокоен и невозмутим. Взяв кий не глядя и даже не начистив мелом, Нил Нилыч лениво спросил:

– Сами разобьете?

– Прежде хочу спросить. – Родион тщательно полировал кусочком мела наконечник. – Как называется партия, когда один играет против двоих?

– «На короля»

– А если один против троих?

– Такого нет. Вчетвером можно играть, правила пирамиды позволяют.

– А впятером?

– Ванзаров, у меня голова раскалывается и без ваших глупостей. Разбивать будете?

– Предоставлю вам. На что играем?

– С вами? – презрительно ухмыльнулась звезда. – Ну, хотите по пятерке? Или много? Так и быть, давайте по трешке. И даю вам фору, скажем… тридцать очков.

– У меня другое предложение. – Кий в руках юного чиновника совершал резвые толчки. – Ставка будет такой: кто выигрывает, рассказывает правду. Сыграем на правду. Без форы. Чем не ставка?

Не поняв, шутил ли парнишка, Бородин хмыкнул:

– Только имейте в виду: с моей стороны это жульничество.

– Там видно будет, разбивайте.

Приняв стойку, Нил саданул по битку, не целясь. Пирамида разлетелась широко. Три шара встали на удар, почти мертвыми.

– Ну, попробуйте, – покровительственно предложил мастер.

И Родион попробовал. Неожиданно правильно взял прицел и легко положил первого. За ним второго, а потом и третьего.

– Это вы так играть не умеете? – протрезвев, спросил Нил.

– Чему не научишься в жизни, когда хочешь превзойти старшего брата, – ответил Ванзаров, закладывая изящный дуплет.

Такой поворот Нила изрядно обрадовал. Приятно иметь дело с противником, достойным твоей победы. В ней мастер не сомневался даже после четвертого шара подряд. Подумаешь, повезло мальчишке, шары-то детские.

Бородин был уверен и после пятого шара.

И после шестого, положенного от борта, все еще улыбался.

После седьмого улыбаться перестал.

Когда восьмой грохнулся в корзину, удивленно крякнул.

Девятый был встречен сумрачным взглядом. Оно и понятно: надежды почти не осталось.

Десятый лег гвоздем в гроб его победы.

Одиннадцатый прыгнул в лузу с такой силой, что, казалось, стол дрогнул. Дальше Нил присутствовал только в роли зрителя.

Двенадцатый закатился наглым штосом.

Тринадцатый пролетел стол во всю длину, что умеют не все мастера.

Четырнадцатый был положен карамболем. На столе остался «заяц» – последний несыгранный шар. Кий милостиво лег к борту.

Нил Нилыч буквально потерял дар речи. Такого разгрома – всухую, когда партия поднята со стола одним подходом, – давно не помнил. Ну, может, в начале карьеры. Что же получается: его, гения русской пирамиды, разделал под орех непонятно кто. Хорошо, что зрителей не было, такой позор не пережить.

– Требую продолжить!

– Извольте расплатиться за эту, – ответил Ванзаров.

– Ах да! Конечно. – Нил полез за кошельком и замер. – Но, позвольте…

– Правда. Именно эту плату требую.

– Но вы же сами должны… – Бородин запнулся.

– Разве отказываюсь? Фаэтон при вас? Очень хорошо. Правда требует публики. Особенно такая. Поехали к вам в гости.