Покойник лежал на кровати, накрытый длинной простыней, и словно большой белый сугроб занимал почти половину комнаты. На низкой, похожей на старый пень тумбочке тупо уставились в стену теперь уже осиротевшие очки археолога с одним вечно треснутым окуляром. Слепое завешенное зеркало имело печальный и бессмысленный вид. Через открытое окно доносилось веселое воробьиное щебетание, перебиваемое озорным скворцовым присвистом-перещелком. Разложенные на одежном шкафу черепа двух сарматских воинов смотрели пустыми зловещими глазницами и, кажется, злорадно улыбались.

Доктор Лисовский уже закончил осмотр и, примостившись на краешке стола, старательно скрипел стальным пером. Завидев полицейских в компании Ардашева, он привстал:

— Через минуту, господа, медицинское заключение будет готово.

— Позвольте узнать, доктор, как вы здесь оказались? — справился Поляничко.

— Рано утром меня вызвала госпожа Загорская. Однако если вы считаете, что освидетельствование должен дать штатный полицейский врач…

— Нет-нет. Мы вам крайне признательны за помощь.

Начальник сыскного отделения одним махом скинул простыню с бездыханного тела. Назар Филиппович лежал на спине, его голова была склонена набок, а левая рука сломанной веткой свисала вниз. Бездыханное лицо приняло землистый цвет, и мертвая синь покрыла крючковатый нос и уши.

Лисовский вручил Поляничко лист почтовой бумаги, исписанный разборчивым, совсем не докторским почерком, и сказал:

— Ну, а если в двух словах: Назар Филиппович Корзинкин скончался сегодня под утро, между тремя и четырьмя часами. Покойный ранее мною обследовался, и мне известно, что он страдал чахоткой. Вероятнее всего, смерть наступила в результате отека легких серозной жидкостью, чему предшествовал острый приступ сильнейшего кашля с извержением кровавой мокроты. Более подробную картину можно будет получить, проведя вскрытие.

— Я думаю, таковой надобности не имеется, однако я попросил бы вас еще немного подождать.

Викентий Станиславович ответил согласием на просьбу Поляничко и тут же покинул комнату. Каширин, не дожидаясь указаний начальства, судорожно перебирал лежащие на столе бумаги. Не обнаружив ничего интересного, он распахнул шкаф и стал рыться в вещах теперь уже бывшего постояльца.

Устный опрос свидетелей, проведенный Леечкиным, еще больше убедил полицейских, что Назар Филиппович умер в результате естественных причин. Дворник, горничная, Варенцов, Савраскин, актриса Ивановская и Шахманский подтвердили, что дверь краеведа была заперта изнутри не только на ключ, но и на щеколду, поэтому и решили снять ее с петель. Войдя в комнату, они увидели лежащего на кровати Корзинкина. Единственное окно было плотно зашторено и закрыто на шпингалеты.

Клим Пантелеевич тем временем осмотрел тело и, выйдя в коридор, побеседовал с прислугой, а затем долго и настойчиво что-то объяснял доктору. Во время разговора лицо Лисовского принимало оттенки явного неудовольствия — от свекольной красноты до капустной бледности.

— Ничего нет, Ефим Андреевич, ни карты, ни дневника. Все обыскал, — Каширин опустил руки и утомленно облокотился на дверную притолоку.

— Зря старались, Антон Филаретович. Ведь с самого начала было понятно, что документы забрал убийца, — поигрывая круглой ручкой трости, заключил вошедший Ардашев.

— Ну вот, Ефим Андреевич, слышали? А? Каково? — от негодования полицейский затряс головой, будто собирался бодаться. — У нас на руках имеется медицинское заключение, где черным по белому…

— Дело в том, господа, что Клим Пантелеевич просит провести осмотр вторично, — прервал Каширина медик. — Чтобы развеять его сомнения, давайте еще раз полюбопытствуем, — с этими словами доктор взял со стола чайную ложку, с ее помощью раскрыл рот покойного еще шире. Он внимательно обследовал ротовую полость и, к своему собственному удивлению, извлек пинцетом из области верхнего неба совсем небольшое перышко. Опустив глаза, Лисовский удрученно промолвил: — Господин присяжный поверенный прав. Вынужден признать — мой вывод ошибочен.

— Позвольте, но ведь дверь была заперта изнутри не только на замок, но и на задвижку, а окно закрыто на шпингалеты! Выходит, что краеведа убил фантом, вышедший сквозь запертую дверь. — Леечкин вплотную приблизился к Ардашеву. — Так?

— Я вижу, пора внести ясность. — Клим Пантелеевич жалостливо посмотрел на молодого человека. — Начнем с того, что наволочка у покойного надета наизнанку, о чем красноречиво свидетельствует толстый рубец по верхнему краю подушки. На первый взгляд может показаться, что в этом нет ничего удивительного. Однако имеются два труднообъяснимых обстоятельства: во-первых, стирка постельного белья жильцам включена в стоимость ренты и прислуга меняет его еженедельно. Согласитесь, вряд ли бы горничная допустила такую оплошность, а если бы даже такое и случилось, то Корзинкин давно бы переодел наволочку самостоятельно, ведь шов располагается на очень неудобном месте; во-вторых, ближе к середине подушки имеется бурое пятно. Но посмотрите, оно не снаружи, а изнутри наволочки. А почему? Ответ на этот вопрос достаточно ясен… но все-таки давайте разберемся во всем по порядку. Итак, из медицинского заключения нам известно, что Назар Филиппович страдал легочными заболеваниями, осложненными кровохарканием. Этой ночью было очень жарко, и смею предположить, что Корзинкин спал с открытым окном, через которое и проник злоумышленник, вооруженный, — адвокат сделал паузу, — подушкой. Да-да, господа, именно так… Убийца набросил на лицо жертвы свое мягкое оружие, и через пару минут все было кончено. Заметив, что на орудии убийства остались следы кровавой мокроты, злодей решил тут же избавиться от главной улики и поменял наволочки. В суматохе он надел одну из них наизнанку, что сразу же и привлекло мое внимание, хотя и не только это… Посмотрите на положение тела покойного: голова склонена набок, рот полуоткрыт, и одна рука свисает с кровати. Склоненную набок голову и полуоткрытый рот можно объяснить тем, что жертва напряженно пыталась хватать ртом воздух, отчего он и остался полуоткрытым, а голова, когда с нее сняли подушку, бессильно упала набок. Положение руки тоже понять нетрудно, ибо, когда человека душат подушкой, он невольно хватается руками за все, в частности за постельное белье на кровати. И наконец, Викентий Станиславович только что обнаружил самое главное доказательство — перышко, оказавшееся в ротовой полости убитого.

— И все-таки вы так и не объяснили, как душегубец ухитрился выбраться из запертой изнутри комнаты, — следователь бросил вопрошающий взор в сторону адвоката.

— Да ведь это совсем не сложно! Совершив преступление и подменив наволочку, убийца плотно затворил окно и опустил шпингалеты. Он отомкнул дверь и снял ее с навесов. Затем злоумышленник снова зашел в комнату, приставил снятую дверь к замку, повернул ключ и задвинул щеколду. После этого он выбрался со стороны петель и навесил ее обратно. Посмотрите, при таком расположении навесов сделать это довольно легко.

— Но если учесть, что входная дверь на ночь запирается на засов, то выходит, что злодеем мог оказаться только тот, кто был внутри, то есть один из жильцов? — Поляничко достал табакерку и вдохнул щепоть душистой смеси.

— Вы правы, но только в том случае, если дверь не забыли закрыть, — согласился присяжный поверенный.

Разразившись в платок кавалькадой приглушенных чихов, начальник сыска умиленно прослезился и сказал:

— Сдается мне, что чем скорее мы найдем клад, тем быстрее выйдем на этого супостата. Так что, Антон Филаретович, сегодня же подготовьте письменный запрос в Департамент полиции на предмет пропажи золота из персидского обоза. А вас, Клим Пантелеевич, позвольте поблагодарить за помощь.

— Не стоит, Ефим Андреевич. Хотелось бы надеяться, что в ближайшее время преступник сам себя выдаст. Однако я очень опасаюсь новых убийств. В погоне за сокровищами он может пойти на все… — задумчиво проронил Клим Пантелеевич и подозвал прислугу: — Скажите, голубушка, а кто именно предложил снять дверь с петель?

— Да разве ж я упомню… Кажется, кто-то из квартирантов.

— Что ж, господа, позволю откланяться, — Ардашев спустился вниз и, остановившись на тротуаре, еще долго смотрел на толстые ветки могучего дуба, заслонившие густой зеленой листвой окна второго этажа доходного дома.