Самое великое в нем [Гомере] то, что не было до него никого, кому бы он мог подражать, и не нашлось после него никого, кто смог бы подражать ему.

Ненависть, порождаемая соперничеством, переживает страх и не прекращается по отношению к побежденным даже после исчезновения самого предмета ненависти.

Соперничество питает талант, ‹…› и то, чего добиваются с наивысшим рвением, достигает наивысшего совершенства.

Рвение ослабевает вместе с надеждой. Если мы не можем догнать, перестаем гнаться.

Один город Аттики на протяжении многих лет прославился большим числом мастеров слова и их творений, чем вся Греция, так что можно подумать, будто части тела греческого народа распределены между другими городами, дух же заперт за стенами одних Афин.

[О Гае Марии: ] Наилучший на войне, наихудший в мирных условиях.

Страх римского народа перед диктатором был большим, чем страх, заставляющий прибегнуть к диктатуре.

Редко завидуют славе тех, чьего могущества не боятся.

Помпей определенно выдающийся человек, и даже чересчур выдающийся для свободного государства.

Помпей ‹…› там, где ему до́лжно было быть первым, всегда хотел быть единственным.

Едва ли не глупо было бы перечислять гениев, которых мы еще помним, ‹…› ведь насколько велико восхищение, настолько затруднительна оценка.

Безделью сопутствует зависть.

Если прежде ему [Помпею Великому] не хватало земли для побед, то теперь не хватило земли для погребения.

К настоящему мы относимся с завистью, перед прошлым же преклоняемся, считая, что одно нас затмевает, а другое учит.