Глава 8
I
Войдя в библиотеку, мистер Уимборн заморгал, и взгляд его проницательных старых глаз переместился с инспектора Бэкона, с которым он уже познакомился, на светловолосого красивого мужчину за ним. Инспектор Бэкон его представил.
– Это детектив-инспектор Крэддок из Нового Скотленд-Ярда, – сказал он.
– Новый Скотленд-Ярд, хм. – Мистер Уимборн удивленно приподнял брови.
Дермот Крэддок, обладающий приятными манерами, легко вступил в беседу.
– Нас подключили к этому делу, мистер Уимборн, – сообщил он. – Так как вы представляете семью Крэкенторп, я считаю справедливым, чтобы мы поделились с вами конфиденциальной информацией.
Никто не умел лучше инспектора Крэддока сообщить очень небольшую долю правды, создав впечатление, что это и есть вся правда.
– Инспектор Бэкон со мной согласится, я уверен, – прибавил он, бросив взгляд на коллегу.
Тот согласился с должной серьезностью, не подав виду, что все это оговорено заранее.
– Дело обстоит так, – сказал Крэддок. – У нас есть основания полагать, исходя из оказавшихся в нашем распоряжении сведений, что покойная не была жительницей этих мест, что она приехала сюда из Лондона и что она недавно вернулась из-за границы. Возможно – хотя мы в этом не уверены, – она из Франции.
Мистер Уимборн удивленно поднял брови.
– Вот как? – сказал он. – Неужели?
– И поэтому, – объяснил инспектор Бэкон, – главный констебль решил, что у Скотленд-Ярда больше возможностей расследовать это дело.
– Могу лишь надеяться, – ответил мистер Уимборн, – что это дело будет распутано быстро. Как вы, несомненно, понимаете, все это вызвало большое огорчение в семье. Хотя никого из них это лично не касается, но…
Он сделал едва заметную паузу, но инспектор Крэддок быстро ею воспользовался:
– Неприятно обнаружить в своем поместье убитую женщину? Я с вами полностью согласен. А теперь мне хотелось бы коротко побеседовать со всеми членами семейства.
– Я просто не понимаю…
– Что они мне могут рассказать? Вероятно, ничего интересного, но никогда нельзя знать наверняка. Смею предположить, что бóльшую часть сведений я хочу получить от вас, сэр. Сведения и об этом доме, и о семье.
– А какое это может иметь отношение к неизвестной молодой женщине, приехавшей из-за границы и убитой здесь?
– В этом-то и вопрос, – ответил Крэддок. – Почему она приехала сюда? Не была ли в прошлом как-то связана с этим домом? Например, не служила ли когда-то в этом доме? Может быть, была горничной… Или приехала сюда, чтобы встретиться с бывшим обитателем Ратерфорд-холла…
Мистер Уимборн холодно сообщил, что Крэкенторпы живут в Ратерфорд-холле со времени его постройки в 1884 году.
– Это само по себе интересно, – сказал Крэддок. – Расскажите мне вкратце их семейную историю, прошу вас.
Мистер Уимборн пожал плечами.
– Почти нечего рассказывать. Джосайя Крэкенторп был производителем сладкого ароматного печенья, пряностей, пикулей и тому подобного. Он сколотил огромное состояние и построил этот дом. Сейчас здесь живет Лютер Крэкенторп, его старший сын.
– А другие сыновья были?
– Еще один сын, Генри, погиб в дорожной аварии в тысяча девятьсот одиннадцатом году.
– А нынешний мистер Крэкенторп никогда не собирался продавать дом?
– Он не может этого сделать, – сухо ответил поверенный. – По условиям завещания его отца.
– Не расскажете ли вы мне об этом завещании?
– Почему я должен это делать?
Инспектор Крэддок улыбнулся.
– Потому что я могу прочитать его сам, если захочу, в Соммерсет-Хаус.
Мистер Уимборн невольно криво усмехнулся.
– Совершенно верно, инспектор. Я возражал лишь потому, что те сведения, о которых вы спрашиваете, совершенно не относятся к делу. Что касается завещания Джосайи Крэкенторпа, оно не представляет никакой тайны. Он передал все свое значительное состояние в доверительное управление, доходы от которого должны выплачиваться его сыну Лютеру пожизненно, а после смерти последнего капитал будет разделен в равных долях между детьми Лютера – Эдмундом, Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Эдит. Эдмунд погиб на войне, а Эдит умерла четыре года назад, поэтому после кончины Лютера Крэкенторпа деньги будут разделены между Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и сыном Эдит Александром Истли.
– А дом?
– Он перейдет к старшему из оставшихся в живых сыновей Лютера Крэкенторпа. Или к его наследнику.
– Эдмунд Крэкенторп был женат?
– Нет.
– Поэтому поместье перейдет к…
– К следующему сыну, Седрику.
– А сам мистер Лютер Крэкенторп не может им распорядиться?
– Нет.
– Разве это не кажется необычным? Я полагаю, – проницательно заметил инспектор Крэддок, – что отец его не любил.
– Ваше предположение правильно, – ответил мистер Уимборн. – Старик Джосайя был разочарован своим старшим сыном, который не проявлял никакого интереса к семейному бизнесу – и вообще к бизнесу любого рода. Лютер тратил время на путешествия за границей и собирание предметов искусства. Старик Джосайя совершенно не признавал подобных вещей. Поэтому он оставил деньги в доверительном управлении для следующего поколения.
– Но пока следующее поколение не имеет других доходов, кроме тех денег, которые они сами зарабатывают, или которые им выделяет отец, у которого имеется большой доход, но нет права распоряжаться капиталом.
– Вот именно. И какое это все имеет отношение к убийству неизвестной молодой женщины, я не могу себе представить!
– По-видимому, никакого, – быстро согласился инспектор Крэддок, – я просто хотел прояснить все факты.
Мистер Уимборн бросил на него острый взгляд, затем, по-видимому удовлетворенный результатом своих наблюдений, встал.
– Я сейчас предполагаю вернуться в Лондон, – сказал он. – Если вы больше ничего не хотите узнать… – Он посмотрел поочередно на обоих мужчин.
– Нет, спасибо, сэр.
Из холла донеслись громкие удары гонга.
– Господи, – сказал мистер Уимборн. – Должно быть, это балуется один из мальчишек.
Инспектор Крэддок повысил голос, чтобы перекрыть шум:
– Мы позволим семейству спокойно поесть, но хотели бы вернуться с инспектором Бэконом после ланча – скажем, в два пятнадцать – и немного побеседовать с каждым из членов семьи.
– Вы считаете это необходимым?
– Ну… – Крэддок пожал плечами. – Есть небольшая вероятность, что кто-то из них что-нибудь вспомнит, и это даст нам подсказку насчет личности той женщины.
– Я в этом сомневаюсь, инспектор. Очень сомневаюсь. Но желаю вам удачи. Как я только что сказал, чем скорее это неприятное дело прояснится, тем лучше для всех.
Качая головой, он медленно вышел из комнаты.
II
Люси после возвращения с дознания прошла прямиком на кухню и занималась там приготовлением ланча, когда в дверь просунул голову Брайан Истли.
– Могу я вам чем-то помочь? – спросил он. – Я ловкий помощник по дому.
Люси бросила на него быстрый, немного озабоченный взгляд. Брайан приехал на дознание прямо в своем маленьком автомобиле «Эм Джи», и она еще не успела его оценить.
То, что она увидела, было достаточно симпатично.
Истли был приятным на вид молодым джентльменом чуть старше тридцати лет, с каштановыми волосами, довольно жалобным взглядом голубых глаз и огромными светлыми усами.
– Мальчики еще не вернулись, – сказал он, входя в кухню и присаживаясь на край кухонного стола. – Им понадобится еще минут двадцать, чтобы доехать сюда на велосипедах.
Люси улыбнулась.
– Они определенно были полны решимости ничего не пропустить.
– Не могу их винить. Я имел в виду – первое дознание в их юной жизни и прямо в семье, так сказать…
– Не могли бы вы слезть со стола, мистер Истли? Я хочу поставить сюда блюдо для выпечки.
Брайан повиновался.
– Послушайте, этот жир ужасно горячий. Куда вы собираетесь его класть?
– В йоркширский пудинг.
– Старый добрый йоркширский пудинг… А староанглийский ростбиф, он тоже в сегодняшнем меню?
– Да.
– Блюда для грустных событий… Пахнет вкусно. – Он оценивающе принюхался. – Вам не мешает моя болтовня?
– Если вы пришли помочь, так помогайте. – Люси достала из плиты еще одну сковородку. – Переверните картошку, чтобы она подрумянилась с другой стороны…
Брайан с готовностью подчинился.
– Все эти блюда шипели здесь, пока мы были на дознании? Они могли сгореть.
– Вряд ли. Эта плита оборудована таймером.
– Нечто вроде электрического мозга, да? Правильно?
Люси бросила быстрый взгляд в его сторону.
– Правильно. А теперь поставьте сковородку в духовку… Вот, возьмите полотенце. На вторую полку – верхняя мне нужна для пудинга.
Брайан повиновался, но тут же издал пронзительный вопль.
– Обожглись?
– Чуть-чуть. Не имеет значения. Какая опасная игра – эта готовка!
– Наверное, вы сами себе не готовите.
– Собственно говоря, готовлю, и очень часто. Но не такие блюда. Могу сварить яйцо, если не забуду посмотреть на часы. Еще умею поджарить яичницу с беконом. И могу положить стейк на гриль или, скажем, откупорить банку с супом. У меня в квартире есть одна из этих маленьких электрических штучек…
– Вы живете в Лондоне?
– Если можно назвать это жизнью – да.
В его голосе звучало уныние. Брайан наблюдал, как Люси ставит в духовку йоркширский пудинг.
– Просто восхитительно, – сказал он и вздохнул.
Покончив со срочными делами, Люси посмотрела на него более внимательно.
– Что именно – эта кухня?
– Да. Напоминает мне кухню у нас дома, когда я был маленьким.
Люси поразило, что Брайан Истли выглядит как-то странно одиноким.
Пристально вглядевшись в него, девушка поняла, что он старше, чем она сначала считала. Наверное, ему уже почти сорок. Трудно было думать о нем как об отце Александра. Он напоминал ей многочисленных молодых пилотов, которых она знала во время войны, когда была во впечатлительном возрасте четырнадцати лет. Люси выросла и вошла в послевоенный мир, но ей казалось, что Брайан не продвинулся вперед, что годы прошли мимо него. Его следующие слова это подтвердили. Он снова присел на кухонный стол и сказал:
– Это трудный мир, правда? Я хочу сказать, в нем трудно сориентироваться. Понимаете, людей этому не учили.
Люси вспомнила то, что услышала от Эммы.
– Вы были летчиком-истребителем, да? – спросила она. – Вы получили «Крест за летные боевые заслуги»?
– Именно такие вещи ставят тебя в ложное положение. Тебе дают медаль, и поэтому люди стараются облегчить тебе жизнь. Дать тебе работу, и все такое… Очень порядочно с их стороны. Но все это административная работа, а ты для нее просто не годишься. Сидеть за столом и путаться в цифрах… У меня были собственные идеи, знаете ли, кое-какие планы… Но найти поддержку невозможно. Я не смог уговорить людей вложить в них деньги. Если бы у меня был хоть небольшой капитал…
Он задумался.
– Вы не знали Эдди, да? Мою жену. Нет, конечно, не знали. Она была совсем не похожа на остальных. Во-первых, моложе. Она служила во вспомогательной авиации. И всегда говорила, что ее старик чокнутый. Так и есть, знаете ли. Дьявольски жаден в том, что касается денег. Ведь не сможет же он забрать их с собой. Когда он умрет, их разделят. Доля Эдди перейдет к Александру, конечно. Только он не сможет тронуть капитал до двадцати одного года.
– Простите, но не могли бы вы опять слезть со стола? Я хочу вымыть посуду и приготовить подливку.
В этот момент явились Александр и Стоддарт-Уэст, раскрасневшиеся и сильно запыхавшиеся.
– Привет, Брайан, – приветливо обратился Александр к отцу. – Так вот куда ты забрался… Какой потрясающий кусок говядины!.. А йоркширский пудинг будет?
– Да, будет.
– У нас в школе готовят ужасный йоркширский пудинг – совершенно сырой и клеклый.
– Не мешайте мне, – сказала Люси. – Я хочу приготовить подливку.
– Сделайте много подливки. Можно нам получить два полных соусника?
– Да.
– Здо-о-рово! – старательно выговорил это слово Стоддарт-Уэст.
– Я не люблю, когда подливка светлая, – с тревогой сказал Александр.
– Она не будет светлой.
– Она потрясающе готовит, – сообщил мальчик отцу.
У Люси на мгновение возникло ощущение, что они поменялись ролями. Александр говорил как добрый отец с сыном.
– Можем мы вам помочь, мисс Айлзбэрроу? – вежливо спросил Стоддарт-Уэст.
– Да, можете. Александр, иди и позвони в гонг. Джеймс, отнеси, пожалуйста, этот поднос в столовую. А вы возьмите это мясо, мистер Истли, будьте добры. Я же понесу картошку и йоркширский пудинг.
– Здесь человек из Скотленд-Ярда, – сообщил Александр. – Вы думаете, он сядет за стол вместе с нами?
– Это зависит от того, как распорядится твоя тетя.
– Я думаю, тетя Эмма не возражала бы… Она очень гостеприимная. Но, полагаю, дяде Гарольду это не понравилось бы. Он очень расстроился из-за убийства.
Александр вышел с подносом, бросив через плечо еще одну порцию сведений:
– Мистер Уимборн сейчас в библиотеке вместе с человеком из Скотленд-Ярда. Но он не останется на ланч. Он сказал, что ему нужно вернуться в Лондон… Пойдем, Стоддерс… О, он уже пошел звонить в гонг.
В этот момент загремел гонг. Стоддарт-Уэст был художником. Он вложил в свое занятие все силы, и любые дальнейшие разговоры стали невозможными.
Брайан внес мясо. Люси следовала за ним с овощами, потом вернулась на кухню за двумя соусниками, до краев наполненными подливкой.
Мистер Уимборн стоял в холле и натягивал перчатки, когда Эмма быстро спустилась по лестнице.
– Вы уверены, что не останетесь на ланч, мистер Уимборн? Все уже готово.
– Нет. У меня важная встреча в Лондоне. В поезде есть вагон-ресторан.
– С вашей стороны было очень любезно приехать, – с благодарностью сказала Эмма.
Из библиотеки появились двое полицейских.
Мистер Уимборн взял руку Эммы в свою руку.
– Не о чем беспокоиться, моя дорогая, – сказал он. – Это детектив-инспектор Крэддок из Нового Скотленд-Ярда, который приехал, чтобы возглавить расследование. Он вернется в два пятнадцать и расспросит вас о некоторых фактах, которые могут помочь ему в расследовании. Но, как я сказал, вам не о чем беспокоиться. – Он посмотрел на Крэддока.
– Могу я передать мисс Крэкенторп то, что вы мне рассказали?
– Разумеется, сэр.
– Инспектор Крэддок только что рассказал мне, что это почти наверняка не местное преступление. Считают, что убитая женщина приехала из Лондона и была, вероятно, иностранкой.
– Иностранка? – резко спросила Эмма Крэкенторп. – Она была француженкой?
Мистер Уимборн явно намеревался успокоить ее своим заявлением. Он казался слегка ошарашенным. Взгляд Дермота Крэддока быстро метнулся с его лица на лицо Эммы.
Интересно, подумал он, почему она пришла к поспешному выводу, что убитая женщина была француженкой, и почему эта мысль так ее встревожила?
