ГЛАВА 8
— Чтоб мне провалиться, если я знаю, за каким бесом я это делаю, — бормотал Крамли, ведя машину по границе противоположной полосы. — Я сказал, чтоб мне провалиться, если я знаю, за каким бесом…
— Я слышал. — Я наблюдал приближавшиеся горы и предгорья.
— Угадай, кого ты мне напоминаешь. — Крамли фыркнул. — Мою первую и единственную жену, вот уж умела задурить мне голову: и так повернется, и эдак, и улыбку во весь рот изобразит.
— Разве я дурил тебе голову?
— Вякни, что не дурил, и я тебя вышвырну из машины. Стоит тебе меня завидеть, как ты садишься и делаешь вид, будто решаешь кроссворд. Слова четыре успеешь разгадать, и тут я хватаю карандаш и сажусь на твое место.
— Разве я когда-нибудь так поступал, Крамли?
— Не беси меня. Следишь за названиями улиц? Следи. И вот что. Объясни, с чего ты затеял эту дурацкую экспедицию?
Я бросил взгляд на книжку Раттиган, лежавшую у меня на коленях.
— Она спасалась бегством, так она сказала. От Смерти, от одного из назначенных к смерти имен в этой книжке. Может, книжку послал ей кто-то из них в качестве порченого дара. А может, она, как мы сейчас, бежала им навстречу, желая, скажем, взглянуть в глаза тому, кто осмелился послать могильный словарь впечатлительному ребенку — актрисе.
— Раттиган не ребенок, — пробурчал Крамли.
— Ребенок. Ей никогда бы не добиться такого успеха на экране, если бы за всеми ее сексуальными вывертами не проглядывала там и тут меглиновская крошка. Тут не старушку Раттиган вогнали в дрожь; это испуганная школьница бежит сломя голову через темный, полный чудовищ лес — Голливуд.
— Стряпаешь по вдохновенью, как твой рождественский кекс с цукатами и орехами?
— Разве похоже?
— Без комментариев. С чего бы одному из этих красно-чернильных приятелей посылать ей две книжки, полные поганых воспоминаний?
— А почему бы и нет? Констанция перелюбила в свое время массу народу. И вот, спустя годы, масса народу ее ненавидит. Они были отвергнуты, оставлены в прошлом, забыты. А она сделалась знаменитой. Они смешались с мусором на обочине. А может, они состарились, стоят одной ногой в могиле и жаждут напоследок сделать кому-нибудь пакость.
— Ты начинаешь разговаривать вроде меня.
— Боже упаси, надеюсь, нет. То есть…
— Все нормально. Тебе никогда не быть Крамли, как мне никогда не быть Жюль Верном-младшим. Куда это нас занесла нелегкая?
Я поспешно поднял глаза.
— Ага! Это она. Маунт-Лоу! Где в давние времена пал замертво старый красный трамвай.
— Профессор Лоу, — начал я, считывая случайно всплывшее на внутренней стороне век воспоминание, — в годы Гражданской войны изобрел фотографирование с воздушного шара.
— А это откуда взялось? — воскликнул Крамли.
— Просто пришло на ум, — откликнулся я нервно.
— Набит бесполезной информацией.
— Ну, не знаю, — обиделся я. — Мы ведь у Маунт-Лоу, верно? И гора названа в честь профессора Лоу, и по ее склону взбирается его Тунервилльский трамвай, так?
— Угу, угу, точно, — согласился Крамли.
— Ну вот, профессор Лоу изобрел фотографирование с воздушного шара, способ получить изображение вражеских войск во время великой войны между штатами. Воздушные шары, а также новое изобретение, поезда, помогли победить Северу.
— Хорошо, хорошо, — проворчал Крамли. — Я вылезаю и готов карабкаться.
Я высунулся из окошка машины и оглядел длинную, задушенную сорняками тропу, которая взбиралась и взбиралась по длинному уклону, где сгущались вечерние тени.
Я закрыл глаза и прочел в памяти:
— До вершины три мили. Ты в самом деле хочешь идти пешком?
Крамли уставился на подножие горы.
— О черт, нет. — Он вернулся в автомобиль и со стуком захлопнул дверцу. — Есть хоть малейший шанс, что мы сумеем взбежать по этой чертовой тропинке? Похоже, откинем копыта.
— Шанс есть всегда. Вперед!
Крамли подогнал наш драндулет к краю совсем заросшей тропы, заглушил двигатель, вышел, сделал несколько шагов по склону, ковырнул носком ботинка землю, вытащил пучок травы.
— Аллилуйя! — воскликнул он. — Железо, сталь! Старые рельсы, их не позаботились вытащить, засыпали землей, и ладно!
— Да ну?!
Крамли побагровел и рванул назад, почти закрыв собой машину.
— Тьфу, проклятье! Не заводится, чтоб ее!
— Жми на стартер!
— Распроклятье! — Крамли топнул по педали. Автомобиль затрясло. — Так его перетак!
Мы поднимались.
