5. Две разные встречи
– Здравствуйте. Могу я усльшдать господина Фадеева?
– Кто его спрашивает?
– Его спрашивает двойной агент Вонючий. По очень конфиденциальному делу.
– Хм… Минуточку.
Через несколько секунд в трубке раздался голос Игоря:
– Алло! Серый, опять ты прикалываешься?
– Я.
– Из-за твоих идиотских шуток меня когда-нибудь уволят. Знаешь, с кем ты сейчас разговаривал? С проверяющим. Из. Москвы. Они у нас как раз «секретку» смотрят. Соображай, что делаешь, они же не врубаются!
– А чего он телефон хватает?
– Потому что! Ну, говори быстрее, чего хотел?
– На тебя посмотреть, себя показать.
– Только не сегодня!
– Игорек, мне надо только пять минут. Буквально в глаза тебе загляну – и все. Уж очень сильно соскучился. Ну, не будь таким противным!
– Черт с тобой! Через полчаса в нашем месте. Успеешь?
Под «местом» понималось небольшое кафе в соседнем с РУБОПом здании. Гражданских лиц там, наверное, и не бывало, зато в любое время сидело десятка полтора сотрудников, как борцов с оргпре-ступностью, так и «земельных» оперов, заехавших повидать знакомых, поделиться информацией или, напротив, попытаться что-нибудь выведать. На письменные запросы, составленные и отправленные в полном соответствии с правилами секретного делопроизводства, РУБОП отвечать не любил, просто молчал или слал «отписки», так что деловые отношения между региональным управлением и другими подразделениями строились, по большей части, на основе личных контактов между сотрудниками.
Игорь Фадеев и Волгин начинали операми в одном отделении и считались почти что друзьями. В начале девяностых их пути разошлись: Фадеев, всегда тяготевший к стрелкам, теркам и разборкам, перевелся в ОРБ , а Сергей вообще оставил службу в милиции, несколько лет провел на «гражданке», юрисконсультом частной компании, и вернулся в органы после развода с женой.
В период волгинского «ухода» они не общались – Игорь почему-то решил, что Волгин «продался бандитам», и встреч избегал, а встретив, руки не подавал, но потом все как-то наладилось. Они смогли объясниться, несколько раз совместно выпивали, а в последнее время и работали, пару раз – достаточно результативно.
В кафе Фадеев опоздал. Влетел, весь взмыленный, когда Сергей допивал уже второй «капучино», махнул рукой кому-то из коллег и упал на стул:
– Не извиняюсь – проверяющий всю плешь проел. До каждой запятой в бумагах докапывается! Еще и денег на меня повесили.
– Много?
– Сто тридцать рублей тридцать копеек.
– Красиво живешь!
– Да ну, уроды! Я полторы сотни казенных денег на оперативные расходы списал, на аренду помещения. Причем не пропил, натурально списал! Мы три дня в засаде сидели, одного козла черномазого ждали, который мокруху замолотил. С одной из его подружек добазарились, она в свою хату пустила – там мы его и повязали. Пока ждали – жрать чего-то должны были? Не девку же объедать и неудобно, и холодильник пустой. Я потом с нее расписку взял, все по-честному. Только не писал про три дня, для простоты оформили одним числом. В бухгалтерии все проскочило, а этот клерк очкастый пощелкал своим калькулятором и заявляет, что у меня перерасход – согласно какому-то там приказу, на аренду квартиры в оперативных целях выделяется девятнадцать рублей семьдесят копеек. В сутки. Ты представляешь?
– А ты сколько хотел? Тебе волю дай, так все деньги государственные на своих баб спустишь.
– Да если б на своих! Этот чучмек что, моего родственника грохнул? Или я с его подругой развлекался? Да ты бы видел эту хату! Тараканы с сорок третьим размером ноги, окаменевшие носки под подушками и еще дура эта… Мало того, что страшная, так еще и рта не закрывала все три дня. То ей страшно, то ей холодно! Терпели только ради дела… Ладно, черт с ними, пусть с зарплаты высчитывают.
– Премию за черного не дали?
– Выписали двести пятьдесят, до сих пор расплатиться не могут… – Игорь обернулся на стойку. – Что, по пивку? Или чего покрепче возьмем?
– Я – пас.
– А что случилось? Лечишься, что ли?
– Нет. Просто не хочется.
– Да ну тебя, так не бывает!
– Старею, наверное.
– Ты не стареешь. Ты, по-моему, дуреешь! И черт с тобой…
Фадеев взял себе солянку и двести пятьдесят водки, вернулся к столику. На всякий случай он захватил две стопки.
– Последний раз предлагаю. Будешь?
Волгин отказался, и Игорь выпил в одиночку:,
– Алкоголиком из-за тебя становлюсь. Так что случилось в вашем королевстве?
– Полный разброд и шатание. Вчера вечером избили у нас некоего Бондарева Владимира Витальевича, пятьдесят третьего года рождения, не работающего. Избили сильно, сегодня утром он скончался. За последние две недели в том же примерно месте, отоварили еще троих, одного бомжа и двух уголовников. Зацепки нет ни одной. Но! Супруга последнего убиенного, Бондарева Эльвира Борисовна, работает главным редактором в 000 «ПКТ».
Знакомое название?
– «Первое кабельное телевидение»? Знаешь, где у меня эта контора сидит? – Фадеев скривился, как от зубной боли, и раскрытой ладонью хлопнул себя по горлу. – Во, в печенках! Моромои чертовы… Особенно эта Эльвира – ее точно пристрелят когда-нибудь, помяни мое слово. Хотя, конечно, нельзя так говорить. Ваше здоровье!
Фадеев выпил, занюхал корочкой хлеба, rinepeдернул плечами:
– Хорошо прошла! Ну, чего дальше? Мадам загрузила по полной программе?
– Без тебя не разобраться. Эльвира Борисовна вчера весь день была на работе, супруг ее дома оставался, занимался ремонтом квартиры. Последние три года он находился на ее иждивении – с тех пор, как его турнули с завода, а она, наоборот, резко пошла в гору. Начинала"то она в «ПКТ» десятым клерком отдела новостей… Вечером он, видимо, решил выскочить за пивком – я, представляешь, чуть не сшиб его машиной, когда он к ларьку летел. Эльвира ему особо пить не давала, так он спешил принять до ее прихода. Пиво Бондарев купил, что дальше – пока можем только гадать. Якобы при его характере сам он завестись ни к кому не мог, даже сдачи не дал бы, просто не умел. Грабить его смысла не было… Эльвира выдвигает свою версию на их контору наехали бандиты, а поскольку она – одна из ключевых фигур, то убийство супруга является как бы предупреждением. Бандиты – команда твоего любимого Саши-Дракулы, вот я и пришел к тебе, выслушать квалифицированное мнение. Вы как, сажать его еще не собираетесь?
– Собираемся. Третий год уже собираемся… Отдел, в котором работал Фадеев, разрабатывал группировку Александра Графова (он же Дракула) очень давно. Волгин знал, что одна из любовниц авторитета – милицейский осведомитель; имелись, наверное, и другие источники среди бандитов, так что информации у оперативников должно было накопиться море, но с арестом дело как-то не ладилось. Обдумывая ответ, Фадеев принялся за солянку.
– «ПКТ» зажралось. Набрали кредитов, отдать не могут. Когда кредиторы попытались на них слегка надавить, подняли крик: как же так, зажимают свободную прессу! Кто скажет зрителям правду, кто станет критиковать губернатора, если их закроют? Дракула тесно связан с одним из банков, который давал телевизионщикам ссуду. Не то, чтобы он там «крышует» – скорее, банкиры используют его для всяких щекотливых поручений, а «крыша» там…– Фадеев показал ложкой в потолок, непонятно кого имея в виду, – настолько серьезна, что не станет опускаться до мелочных разборок. Если не ошибаюсь, сумма долга составляет около ста тысяч долларов. Для этого банка – не деньги, но чисто из принципа они могут слегка поднапрячься и все это телевидение к рукам прибрать. Насколько я знаком с ситуацией, господа телевизионщики все деньги прожрали, платить им нечем, и сейчас они озабочены поиском того, кому могли бы продаться, не потеряв при этом лицо. Идти под банкиров им, в силу ряда причин, не хочется, но, скорее всего, придется – со дня на день начнутся судебные слушания, исход которых однозначен. Убивать Эльвириного мужа? Знаешь, я, как ни пытаюсь, не вижу в этом ни малейшего смысла. С большой натяжкой, чисто теоретически, можно было бы ее завалить – да и тогда выгода весьма сомнительна. А кому этот алкоголик мог помешать? Тем более ты говоришь, у вас серия идет – что ж, по-твоему, Дракула совсем взбесился, для «обставы» людей пачками валит?
– Сегодня утром прокурор высказал именно такое мнение.
– Знаю я твоего прокурора. Будет выпендриваться – скажи мне, а я ему про одну историю напомню… Нет, не вяжется Дракула ко всей этой фигне! Допустим, чисто теоретически, что кто-то приказал ему Бондарева мочкануть. Не стал бы он огород городить, отработал бы просто и эффективно, в лучших традициях: из пистолета в подъезде. Не сам, конечно, есть у него для таких дел специально обученные люди. И молодняк безбашенный,и кое-кто из настоящих профессионалов. Если убивают для устрашения, то делают это демонстративно. Не, полная ерунда! Скорее, Эльвира решила гибель муженька для саморекламы использовать: мол, «журналистов стали устранять уже физически».
– Какой же он журналист?
– Ерувда, пока народ разберется, она придумает что-нибудь новенькое. Так что готовься, что-то мне подсказывает: ждет тебя от «ПКТ» кастрюля помоев. Если, конечно, не раскроешь убийство до завтрашнего утра. Кстати, есть хорошая мысль! Под эту тему обыск на «ПКТ» не удастся выписать? Я бы не отказался в ихних бумагах поковыряться, там много чего интересного должно оказаться. И как кредиты разбазаривали, и все остальное…
– Вряд ли получится. Воробьев обыска вообще санкционировать не любит, а у потерпевших – тем более. Говорит, что это аморально.
– Так жизнь такая – все, что полезно и приятно, всегда аморально. Но с Воробьевым, как я тебе говорил, не вопрос. Решим проблему.
– Ну да, у вас все просто: налетели, помахали шашками, свои темы отработали и свинтили, а мне потом отдуваться. Жаловаться-то на меня станут, не на вас.
– Давно ты стал жалоб бояться? На меня в городской прокуратуре до сих пор дело открыто – помнишь, я рассказывал, как мы к судье вломились? Кстати, как там те двое, которых мы в июне задерживали?
– Сидят. Пистолет в конце концов нашли, так что получат, похоже, по полной программе. Ты что-то вспомнил?
Фадеев замер с поднятой стопкой:
– Знаешь, а может, я и не совсем прав. Только сейчас сообразил! Может быть, Дракула и при делах.
– Это ты меня на обыск в «ПКТ» подбить стараешься?
– Да черт с ним, с этим обыском! Тут ситуация поинтересней вытанцовывается. И как это я сразу не сообразил? Только извини, сейчас ничего сказать не могу, кое-что уточнить надо. Мне дня четыре потребуется. Как только ясность появится – сразу с тобой свяжусь. Может, что-то у нас и срастется…
Ехать на встречу в полковничьей форме не хотелось, но и переодеваться времени не было – совещание в администрации района затянулось сверх нормы. Пришлось снять и оставить в машине китель, а рубашку с погонами прикрыть гражданской курткой. Для теплой погоды такая куртка не годилась, и жарко в ней, и внимание привлекаешь, но Иван Тимофеевич не собирался гулять по улицам. Бросив свой «ниссан» на парковке у супермаркета, он быстрым шагом одолел половину квартала и вошел в прохладный зал небольшого ресторана, на двери которого висела табличка «Закрыто». Швейцар был Сиволапову не знаком, но пропустил полковника без разговоров, так же, как и два бугая с каменными лицами, жевавшие «Орбит» на диване у гардероба.
Иван Тимофеевич нервничал. Обычно его встречи с Графовым проходили не столь помпезно. Конечно, шхериться в полночь на кладбище, переговариваясь сдавленными голосами из разных могил им не приходилось, но лишних глаз старались избегать. Сегодня выбирать не приходилось: Сиволапов настаивал на внеочередном рандеву, а Дракула ссылался на занятость. Якобы какие-то переговоры, перенести которые нельзя: под них специально сняли весь кабак, приглашены важные люди и прочее. Сиволапов так и не понял, действительно Графов загружен делами или, прознав о проблеме полковника, чего-то темнит.
Положа руку на сердце – не было у Ивана Тимофеевича необходимости лететь к бандиту, позабыв осторожность. Вопрос не мог быть решен в течение суток, так что вполне возможно было обсудить его и завтра, и в конце недели, ничего бы от, этого не изменилось. Но последнее время чувствовал Сиволапов вокруг себя какую-то возню, которая его беспокоила и порой заставляла совершать неадекватные поступки. То ли «старшие братья» под него копают, то ли деловые партнеры затеяли бяку – Иван Тимофеевич, как ни старался, не мог этого определить. Иной раз казалось, что просто заигрался, что опасность мерещится, а на самом деле все идет так же, как год назад, и два, и десять… Впрочем, нет, в начале девяностых Иван Тимофеевич мог еще казаться сравнительно честным человеком не только гостям, завидующим квартире или машине, но и самому себе, что гораздо важнее. Воровал, конечно, с кооператорами путался, спонсоров напрягал – так ведь кто из тыловиков этим не грешен? Тем более что в те времена Иван Тимофеевич и для РУВД что-то полезное делал. Перелом наступил году в девяносто шестом. Нет, сближение Сиволапова с организованным криминалитетом началось гораздо раньше, но именно тем летом, когда проходили выборы президента, Иван Тимофеевич понял: обратной дороги нет. Горько усмехнувшись, он сказал себе, что реформы необратимы, и с тех пор стремился к одной только цели: дотянуть. Казалось, что осталось совсем немного, буквально пара десятков тысяч – и можно будет уйти, оставить опостылевшую, хотя и приносящую большой доход службу и зажить в свое удовольствие, поплевывая в потолок какой-нибудь коммерческой структуры, благо директоров среди друзей Сиволапова водилось немало, и он мог рассчитывать на теплое место. Так только казалось… Дочке приспичило замуж, сыну потребовалась квартира, кризис сожрал накопления. Стоило решить одну проблему, как поспевала очередная. Иван Тимофеевич вертелся, словно белка в колесе, и все бы ничего, привык уже к такому ритму, порой думалось: на пенсии загнется от безделья, но стало вдруг казаться, что дни его сочтены, что чаша терпения в небесной канцелярии переполнилась и очень скоро воздается по заслугам. Перед собой Иван Тимофеевич душой не кривил и о честности своей не вспоминал, вещи называл подлинными именами и ясно сознавал, что срок ему светит немалый.
Дракула сидел за столом в центре зала. Он был одет в шикарный костюм оливкового цвета, тщательно причесан и выбрит. Сиволапов не уставал поражаться, насколько нынешний авторитет отличается от того Саши Графова, с которым его свела судьба семь лет назад: дерганого, злого, в пропахшем потом спортивном костюме и куртке из толстенной бычьей кожи, с ободранной «тэтэхой» за пазухой. Радовался полковник и своему выбору:
«коллеги» Графова, с которыми он мог связаться в те годы, давно уже сидели или пребывали в лучшем из миров, а этот набирал обороты, закреплялся и в бизнесе, и просто по жизни.
Заметив Сиволапова, Графов закрыл папку, в которую были подшиты какие-то счета и чертежи, поднялся навстречу полковнику, с достоинством протянул руку:
– Как дела?
– Дела у прокурора, – неожиданно для себя нервно отозвался Сиволапов и передернул плечами.
Дракула молча указал на стул, и Сиволапов сел, сбросив опостылевшую куртку:
– Надеюсь, твои гости придут не сейчас?
– Боишься, что они твоих погон испугаются?! Не переживай, у некоторых из них звезды покруче.
Сиволапов выпил стакан минеральной воды. Дракула ждал и выглядел таким невозмутимым, что Сиволапов начал злиться.
Когда бандит поинтересовался, какие возникли проблемы, полковник ответил резким тоном:
– Пока еще не возникли. Но могут, и очень серьезные. Вообще-то, я думал, что ты в курсе ситуации.
– Может быть, и в курсе. Но я понятия не имею, какая именно собака тебя укусила. Ты можешь сказать спокойно?
Помимо воли Сиволапов отметил, что Дракула давно уже говорит нормальным человеческим языком и без всякого выгибания пальцев. Репетитора он, что ли, нанимал?
– Освободили Акулова. Не оправдали, но сути дела это не меняет.
– Да, я слышал.
– Вот как? А по-моему, ты обещал не только слушать, но и кое-что сделать, – Иван Тимофеевич попытался добавить в голос яда, но Дракула, наверное, обладал иммунитетом.
Нимало не смущенный тоном милиционера, он раскурил сигару и откинулся на спинку стула, заложив руки в проймы жилета, выставив большие пальцы вертикально вверх.
Некурящий Иван Тимофеевич поспешил разогнать ароматный дым.
– Ты прекрасно знаешь, почему свидетели по делу Акулова не явились на заседание, – сказал Дракула. – Разве в этом есть моя вина? По-моему, я еще тогда говорил, что торопиться не стоит…
Окончание фразы многозначительно повисло. Убедившись, что собеседнику возразить нечего,Графов продолжил:
– У меня нет возможности купить весь городской суд оптом. Может быть, когда-нибудь такой шанс появится, но пока его нет. К этому конкретному судье готовых подходов не нашлось, а прокладывать их ради одного твоего Акулова было слишком накладно. Тем более я очень сомневаюсь, что сейчас он сможет нам помешать, слишком много времени прошло. Человек, отсидевший в тюрьме такой срок, не слишком думает о мести, поверь моему опыту. Чего ты боишься?
– Я ничего не боюсь, – поспешил заверить Сиволапов, отводя взгляд. – Но он вернулся на работу, будет работать в «убойной» группе. Пока нет обвинительного приговора, уволить его мы. не можем. Более того, ему обязаны выплатить зарплату за все время отсидки.
– Тебе придется платить из своего кармана? – Дракула улыбнулся. – Думаю, что даже в этом случае ущерб будет не слишком велик. Можно сказать не заметен – если сравнивать с тем, что мы тогда заработали. Нет? ""
– При чем здесь это? Просто… Он станет ходить, задавать вопросы, всюду совать свой нос.
– Я не понимаю, Иван! Акулов что – единстввенный мент, который про тебя что-то знает? Даже не знает, так догадывается. Если не ошибаюсь, не так давно тебя в очередной раз дергали в главк настоятельно предлагали уйти на пенсию по-хорошему. Было такое?
– С главковскими я сам разберусь.
– Разберись, пожалуйста. Я не могу ставить наш маленький совместный бизнес в такую зависимость от… Сам понимаешь, от чего. Не пора ли сбавить обороты? К тебе ведь цепляются не из-за Акулова, других концов хватает. Я организовываю спонсорскую помощь вашему РУВД – и куда она девается? Из десяти компьютеров ты шесть умудрился продать, а два поставил у себя дома. Еще примеры назвать?
– Это наши внутренние дела!
– Согласен. Согласен, внутренние. Но меня-то они тоже касаются! Во-первых, мне просто неприятно. Во-вторых, если ты когда и погоришь, то именно из-за таких вот «внутренних» дел, не из-за чего-то другого. Мне бы не хотелось, чтобы это произошло преждевременно.
Поймав себя на мысли, что вынужден слушать проповеди от бандита, не имея возможности отвести его аргументы, Сиволапов пожалел, что напросился на встречу.
Впрочем, завершилось все благополучно. Графов посмотрел на часы, дважды пыхнул сигарой и закруглился:
– С Акуловым определимся. Есть возможность узнать, чем он дышит и что у него в голове. Станет нас беспокоить – найдем, как поступить. Не переживай. Иди, работай спокойно. А у меня, извини, встреча.
Глядя в спину удаляющегося Сиволапова, Графов подумал: «Из-за такой херни прискакал. Видать, совсем нервы сдали. Пора с ним расставаться…»
