1. Новая жертва

Место происшествия охранялось двумя постовыми. Волгин заметил их, когда отошел от машины и поднялся на пригорок, с которого начиналась тропинка, ведущая через пустырь с брошенной стройплощадкой. Чуть в стороне от сержантов лежало тело, полускрытое высокой травой – были видны только ноги, одна – неестественно выпрямленная, вторая – слегка согнутая, в задравшихся выше щиколоток голубых джинсах.

Подойдя, Волгин махнул удостоверением:

– Группа по раскрытию убийств… Вся районная группа состояла из него одного, шедший позади Сергея опер Дима Кузенков работал в территориальном отделении.

Один из постовых признал Сергея и, протягивая для пожатия правую руку, левой указал на пострадавшего:

– Поторопились вы, ребята. Он пока еще жив.

– Дежурный сказал – убийство.

– Это по «ноль два» так заявка прошла. С первого взгляда, конечно, и не определишь.

– Кто звонил – неизвестно?

– По крайней мере, нас он ждать не стал. – «Скорую» вызвали?

– Давно…

Мужчина лежал на спине. Не шевелился, не стонал и, казалось, даже не дышал. Вместо лица – кровавое месиво, из которого острым углом торчало что-то необычное, сразу привлекшее внимание. Наклонившись, Волгин разглядел кусок роговой оправы очков, сильнейшим ударом просто вмятых в глазницу.

– Да ведь это тот самый! – в затылок Волгину ахнул Кузенков, приглядевшись к одежде избитого. – Который нам дорогу перебегал, помнишь?

– ПОМНЮ.

– Мне еще тогда показалось, что за ним ктo-то гонится…

– Да? – Волгин посмотрел на коллегу скептически. – Что ж ты не остановил?

Постовые прислушивались к разговору оперов с интересом, но вопросов не задавали, по опыту зная, что откровенничать с ними не станут.

Около часа назад, когда Волгин и Кузенков ехали в РУВД, потерпевший, который тогда еще таковым не являлся, сиганул под колеса их машины. Конечно, он это сделал не специально – или задумался крепко, или был просто по жизни раззявой, но инцидент слегка подпортил настроение: Сергей водил машину аккуратно, а тут чуть не попал в ДТП у стен родного управления.

– Плохая примета, – вздохнул он, убедившись, что пешеход благополучно миновал проезжую часть. – Почти как черная кошка. Завтра в прокуратуре совещание – не иначе, выдерут меня, как Сидорову козу…

– В детстве я таких ходоков убивал на месте, из рогатки, – перефразируя Остапа Бендера, поддержал Кузенков.

Около мужчины лежал замызганный полиэтиленовый пакет. Волгин присел на корточки и осторожно развернул: две бутылки темного пива и вяленый лещ, завернутый в обрывок промасленной газеты.

– Н-да, не из «Метрополя» закуска. – Сергей посмотрел снизу вверх на Кузенкова и постовых, нависших над ним, затаив дыхание. – Между прочим, мужика не руками так отдубасили. Чем здесь топтаться, лучше прошвырнулись бы вокруг, поискали: где-то должна железяка валяться.

Когда сержанты, не слишком воодушевленные полученным заданием, ушли, Волгин осмотрел карманы пострадавшего. Ни документов, ни ценностей в них не оказалось, только грязный носовой платок и пятирублевая купюра. Еще несколько мелких монет блеснули в траве, когда Сергей склонился ниже, разглядывая открытую рану на голове избитого человека.

– Едва дышит… Где эта… «скорая»?

Врачи появились минут через двадцать. Из микроавтобуса, остановившегося довольно далеко, вышли две женщины в голубой униформе. Осмотрелись, но подходить не спешили, и только когда заме-" тили сотрудников в форме, двинулись по тропинке.

– Носилки нужны! – крикнул Сергей; убедившись, что никто его слушать не собирается, встал и пошел навстречу. – Носилки…

Старшая из приехавших остановилась:

– Вы кто, милиция?

– Уголовный розыск.

– Вот и ищите своих уголовников, а мы сами посмотрим. Может, ему уже ничего не надо, – женщина поправила выбившийся из-под шапочки обесцвеченный локон и закончила тем же будничным, усталым голосом. – Опять, наверное, бомж какой-у нибудь? На прошлой неделе уже вызывали. Как раз, на это самое место,

– Да хоть депутат – какая разница?

– Перестаньте, мы не на митинге. – Врачиха обошла Волгина, достала из кармана резиновые перчатки, но одевать их не торопилась, очевидно,рассчитывая определить тяжесть повреждений и необходимость помощи на глазок.

– Вы хоть не топчите там… по возможности! —д крикнул вдогонку Сергей и тихо выругался: обычно проблем с бригадами «скорой» не возникало.

– Ну что там, доктор, мы его теряем? – спросил Кузенков, который в силу молодого возраста и непродолжительного стажа работы порой излишне бравировал цинизмом.

– Попробуем довезти. Несите, не мы же его потащим…

Водитель микроавтобуса, найдя бордюр пониже, заехал на тротуар и остановился возле пригорка, с ко-й торого начиналась тропинка. Распахнул задние двери и помог операм взять носилки – постовые своевременно увлеклись поиском орудия преступления и отошли так далеко, что звать их смысла не было.

– Погодите, – выпрыгнув из автобуса, водитель застелил носилки клеенкой. – Теперь давайте… И осторожнее, там одна ручка болтается.

Управились быстро. После того как «скорая» уехала, Кузенков спросил:

–

– Как, по-твоему, из той же серии?

– Этот вопрос мы зададим преступнику.

– Четвертый случаи… Одно и то же место, схожий почерк. По крайней мере, этот хоть жив остался, оклемается – расскажет, что к чему.

– Сплюнь! Его, бедолагу, в «третью истребительную» повезли…

– Туда, где живые завидуют мертвым? Кстати, если б мы его машиной сшибли, он бы легче отделался.

– Молодец, что напомнил. Он, когда дорогу перебегал, был без пакета, а ближайшее место, где можно затариться пивом – вон те ларьки. Сходи, поговори с продавцами. Я пока здесь покручусь. Эксперта дождусь. Может, и собака с милицией приедет…

В течение ночи Волгин дважды звонил в городскую больницу № 3. Сначала ему бодро говорили, что пострадавший находится на операции, ближе к утру сонная медсестра сообщила, что его поместили в реанимацию и он отходит от наркоза. Проявив настойчивость, Волгин опросил работников приемного покоя и даже перехватил врачей «скорой», когда они заехали на свою подстанцию выпить чая, но информации не получил – если раненый где-то, по пути от места происшествия до хирургического стола, и приходил в сознание, то вопросов о случившемся ему никто не задавал. Оставалось ждать утра, что Волгин и сделал, устроившись в глубоком кожаном кресле, стоявшем в кабинете как раз для таких случаев – диваны и разного рода кушетки начальством периодически запрещались.

Вскоре после девяти опер переступил порог реанимационного отделения. Медперсонала видно не было. Самовольно облачивщись во взятый с вешалки белый халат и нацепив на ботинки полиэтиленовые пакеты, Сергей отправился искать врача. Тот сидел в ординаторской, устало курил в приоткрытую форточку и поглаживал левой рукой кружку с горячим кофе. Раньше, чем Волгин успел представиться, спросил:

– Из милиции? По поводу неизвестного? – и, отмахнувшись от документов, продолжил: – Можете попробовать поговорить, но я не очень представляю, как это у вас получится – помимо всего прочего, сломана нижняя челюсть. Знаете анекдот про то, как Герасим поймал золотую рыбку? Она пообещала выполнить три его желания, и стало у глухонемого мужика три коровы… М-да. Попытайтесь, коли уж так надо, на пальцах объясниться, но только недолго и, уж конечно, никаких протоколов. Сами знаете, потеря памяти или неадекватное восприятие реальности после таких травм – дело вполне обычное.

– А как он… вообще?

– Трудно сказать. Прогноз не самый благоприятный, слишком серьезные и обширные повреждения. Удивительно, что… – врач передернул плечами, – его ведь с улицы забрали? Насколько я могу предположить, преступник был уверен, что довел дело до конца. Судя по внешнему виду, пациент – из люмпенов, хотя жил, наверное, не в подвале. По крайней мере, живности на нем я не заметил…

Медсестра проводила в палату. Там лежали пятеро, и Волгин без посторонней помощи навряд ли отыскал бы «своего», но девушка указала на крайнюю койку:

– Вам нужен тот, которого доставили с Чкаловской?

Мужчина лежал, укрытый простыней до середины живота. На видимых участках тела – никаких повреждений, что мало характерно для гопницкой драки с использованием подручных материалов, зато голове досталось по полной программе. Ничего не скажешь, били на убой. Если судить по взгляду – доктор был прав, мужик не очень понимает, в больнице он или уже на небесах.

Волгин пристроился на табуретке рядом с койкой, раскрыл удостоверение, подержал перед лицом потерпевшего. Вроде бы тот что-то разобрал.

– Уголовный розыск. Я понимаю, какое у вас состояние, но поговорить тем не менее надо. Буквально два-три вопроса. Здесь и сейчас.

Мужчина, помедлив, мигнул.

В вену его правой руки была воткнута игла капельницы, и Волгин спросил у вертевшейся рядом сестры, кивнув на склянку с препаратом:

– Это надолго?

– Да. И даже если вы подождете, писать он все равно не сможет.

– Понятно. – Сергей развернулся к мужчине. – Вы меня хорошо слышите? Я буду задавать простые вопросы. Если ответ «да» – вы моргните, если «нет» – не моргайте. Понимаете? Это очень просто! Понимаете?

– «Да».

– Вы помните, что с вами случилось?

– «Да».

– Вас нашли на пустыре между улицами Горьковской и Чкаловской. Вы живете где-то рядом? На Горьковской?

– «Да».

– Вы живете в квартире? У вас есть родственники?

– «Да».

– Дом номер девятнадцать? – Волгин вспомнил место, где потерпевший перебежал дорогу перед его машиной.

– «Да».

– Вы знаете человека, который на вас напал? Вы с ним знакомы?

– «Да».

– Да?

– «Да, да!» .

– Преступник был один?"

– «Да».

– Это была ссора по личным причинам? ::– «Да».

– —Вы потом, когда поправитесь, мне скажите фамилию преступника?

Потерпевший закрыл глаза и больше их не открывал, а после паузы, показавшейся Волгину очень длинной, а на самом деле – секундной, мотнул забинтованной головой, и грудь его исторгла мучительный хрип.

– Сестра, – позвал Сергей очень тихо, но девушка услышала его в коридоре и вбежала в палату.

Посмотрев на металлический агрегат, который гудел и мигал красно-зелеными лампочками в изголовье больного, она замахала на опера руками, сделала страшные глаза и выставила за дверь. Получилось все это у нее очень ловко, Сергей не успел даже и слова сказать… Хотя что тут говорить, все понятно. Разве что попросить «телефончик», чтобы вечером звякнуть и договориться о встрече; девчонка-то симпатичная и без обручального кольца… Хотя они, в больницах, наверное, все без ювелирных украшений ходят?

В своем кабинете на третьем этаже Северного районного управления внутренних дел Волгин тоскливо посмотрел на три папки с оперативно-поисковыми делами, которые через полтора часа надо было представить на совещании у прокурора. На таких «сходняках» документы, как правило, оценивают на вес и резюме зависит от умения докладчика тридцатью фразами сказать то, что помещается в двух. Два ОПД, в коричневых картонных корочках, содержали в себе по сотне с лишним листов каждое, третье же, в обложке нежно-голубого цвета, смотрелось непристойно тощим. К тому же оно было самым ранним по срокам заведения. То, что Волгин принял дело в производство от другого опера несколько дней назад, ответственности не снимало. Ночью надо было не спать, а готовиться…

Времени не оставалось. Порывшись в ящиках стола и сейфе, Волгин собрал пачку «бесхозных» протоколов, разбавил их парой фототаблиц по давним, уже раскрытым, убийствам, и все это вставил в папку голубого цвета.

Получилось очень даже симпатично. За оставшиеся минуты он успел пронумеровать новые бумаги и часть из них занести на бланк описи – первую страницу ОПД.

Когда собрался уходить, позвонил Кузенков:

– У меня, кажется, есть информация…