– Значит, ты и есть тот человек, который режет женщин и девушек в лифтах?

– Да, это я.

– И с какой целью ты совершаешь эти, как бы полегче сказать, подвиги?

– Я получаю импульсы. Я убиваю не девушек. Это посланницы ада.

– А ты кто сам?

– Избранник. Я послан освободить Землю.

– Ну и хорошо. Миссия вполне ответственная и почетная. Давай теперь займемся конкретикой. Сколько же раз, товарищ народный избранник, ты получал импульсы?

– Семь раз.

– И ты помнишь те места, где нападал на женщин?

– Я не нападал на женщин, я выполнял миссию.

– Хорошо, хорошо, выполнял миссию.

– Да, я помню эти места.

– Ты можешь показать их?

– Могу.

– Идем дальше. Чем ты наносил удары, в смысле выполнял миссию?

– Кухонным ножом.

– Где сейчас нож?

– Я выбросил его в кусты.

– Ты помнишь, где эти кусты?

– Да, помню.

– И покажешь нам?

– Конечно.

– У тебя есть собака?

– Да.

– Какой породы?

– Болонка. Белая болонка.

– Где она – сейчас?

– Я утопил ее.

– Господи, на фига?

– Так мне велели. Я выполнил миссию. Я поразил семерых, магическое, божественное число.

– Тоже мне, Герасим с Му-Му… Значит так, сейчас поедешь с нами, покажешь, где выбросил нож. Затем те места, где ты миссию выполнял.

Хорошо.

– Паша, можно тебя на секунду? – негромко позвал Гончарова Музыкант.

Оба вышли за двери. С «избранником» остался третий опер.

– Ну что, позвоним в прокуратуру? Пускай проводят уличную. Вполне возможно, что этот «избранник» не врет. «Крышу» у него капитально заклинило. Для начала найдем нож.

– Пусть по карте покажет, где теток резал.

– Я предлагал. Он не из нашего района. Плохо ориентируется. С болонкой-то совпадает. Чего гадать? Поехали.

– Хорошо, звони в прокуратуру, я позвоню экспертам, пускай пришлют человека с видео, надо записать. Да, понятых бы еще…

– Сделаю. Сейчас выдерну пару судимых. Через час милицейский автобус с прокурорско-экспертной бригадой, понятыми и «избранником», прикованным наручниками к запястью Викулова, отъехал от 'отдела. Паша остался на базе, решив по возможности максимально раздобыть сведений о жизни сдавшегося маньяка. Он перешел в кабинет Музыканта. Последний делил его с молодым опером, недавно пришедшим из школы милиции.

Паша поздоровался с ним и попросил воспользоваться телефоном.

– Над чем страдаем? – спросил он, накручивая диск.

– Опер зло стукнул ладонью по пачке бумаг, лежащих на столе:

– Во, отечественный бизнес. У нас тут недавно мигрелы шиномонтажную мастерскую открыли. Теперь каждое утро я получаю по десятку заявлений от автомобилистов по поводу пробитых колес. Мне друг один рассказал, мигрелы пацанам по штуке отстегивают, а те ночью колесики шилом или ножичком протыкают. Идиоты. Пацана, если постовые и задержат, все равно не привлечешь, только подзатыльник подаришь. А мигрелы, естественно, клешнями разводят «Извыны, дарагой, какие калеса?».

– Да, – усмехнулся Паша, – это по-нашему. Как у Жванецкого. Чтобы холодильники ломились от яств, надо покупать маленькие холодильники. А что делать? Ты вот себя на их место поставь. – Паша положил трубку, линия была занята. – Колеса водители не так уж часто протыкают. И если просто сидеть и ждать клиентов, бизнес засохнет. А мигрелы тоже кушать хотят. Брось ты, по сравнению со строителями «пирамид» или бандитскими «папами» они святые люди.

– Мне от их святости не легче. Целыми днями сижу и списываю в архив эти сраные колеса. А у меня «земля» тяжелая, одни грабежи. Когда ими заниматься?

Паша не стал больше убеждать молодого коллегу и вновь принялся накручивать диск телефона.

Автобус с «избранником» и его почетным конвоем вернулся через час. Серега ввалился в кабинет, рухнул на стул, чуть было не сломав его, и зло пробасил:

– Ну, мудила…

– Нашли нож? – полюбопытствовал Гончаров.

– Какое… Сначала на Гражданку потащились, мол, там кусты растут. Приползли, говорим, показывай, где перо. Этот козлина-«избранник» вдруг вспоминает, что кусты не здесь, а на Канонерском острове. Ни фига себе разница. Ладно, поехали. А там он начинает петь, что кусты в Купчино. На нас уже понятые как-то нехорошо смотрят. Я тогда отвел этого маньяка в сторонку и спрашиваю, так, слегонца: «Слушай, депутат Балтики, а ты, часом, не свистишь? Может, не стоит в Купчино ехать?». А он как заржет и говорит: «Стоит, стоит, я так люблю кататься на машинке». Ну, я…

– Он жив?

– Жив. В общем… Ох, дежурный сейчас психушку вызывает. Я подозреваю, что «избранник» вчера телек посмотрел.

– Да, я замечал: как о крупном происшествии объявят, так на другой день всякие «избранники», как тараканы, ползут сдаваться. Этот, наверное, из той же стаи.

– Да уж.

Затрещал местный телефон. Музыкант снял трубку и вяло ответил:

– Слушаю, Коля.

Через минуту он так врезал трубкой по аппарату, что пластмасса разлетелась по всем углам комнаты.

– Спокойнее, Серега.

– Сука! Он подрезал еще двоих. В том же районе.

– Живы?

– Да. Обе в больнице. Одна студентка, вторая безработная.

– Может, не он?

– Опять малиновая куртка и болонка. Я поехал в больницу, попробую поговорить с девушками.

– Давай поделимся, быстрее будет. Я к студентке, ты ко второй.

– Хорошо, только, Паша, поподробнее.

– Не учи.

Паша проверил, на месте ли его блокнотик, и вместе с Музыкантом отправился в дежурку выяснять, в каких больницах находятся раненые.

«Секретно. Экземпляр номер…

Место встречи обусловлено.

Агент Цыплаков. Дата.

Задание. Вам необходимо установить личность неизвестного, совершающего нападение на женщин в лифтах. Его приметы: возраст 20-23, среднего роста, длинные черные волосы, одевается в малиновую куртку и черные брюки. Ходит с белой болонкой.

Задание дал Белкин».

Студентка была в сознании. Изрядно поругавшись с врачами реанимации, облачившись в бахилы и малостерильный халат, Паша проник в послеоперационную.

Стараясь не зацепить капельницы, шланги и прочую медицинскую технику, он взял табуретку и подсел к девушке.

– Лариса, да?

– Да, – полушепотом ответила она.

– Ты шибко не переживай. Я говорил с врачами, ничего серьезного, через недельку будешь бегать, как пионерка. Давай так, я буду рассказывать, а ты добавляй или исправляй, если я что напутаю. Идет?

– Лариса чуть заметно кивнула.

– Это случилось где-то в районе часа дня, да? Хорошо. Ты возвращалась домой, шла с остановки, верно?

– Да.

– Он зашел следом. Молодой парень, длинные черные волосы, малиновая куртка и белая собачка.

– Вы, вы его поймали?

Паша покачал головой.

– Ты не первая, к сожалению… Вот, взгляни, похож?

Паша поднес к глазам студентки небольшой листок с композиционным портретом маньяка, составленным со слов других потерпевших.

– Да, похож. Хотя я плохо запомнила. Все случилось очень быстро.

– Он что-нибудь говорил?

– Спросил, какой этаж.

– И все?

– Да, больше ничего.

– Он что-нибудь забрал у тебя? Золото, деньги?

– Нет, когда меня выносили, санитар отдал сумочку соседке.

– Ты не заметила ничего необычного в его поведении или внешности?

– Необычного? Вы считаете, что просто так ударить ножом человека – это обычно?

– Не лови меня на ошибках, я плохо владею русским.

– Он был очень спокойным. Он не был взволнован.

– Да, обычно при таких делах сильно потеют ноги.

Девушка закрыла глаза.

Паша понял, что шутки в данном учреждении неуместны.

– Вот еще, – проговорила Лариса, не открывая глаз. – Он назвал свою сучку. У нее такая необычная кличка.

– Какая? – Паша наклонился поближе к студентке.

– Портер…

– Надо дать повторное объявление по телеку и поместить фоторобот в газетах.

Внешность он не изменяет.

– Значит, он не видел первую трансляцию. Если же он срисует свою физиономию в газете или на экране, затихарится.

– И, тем не менее, это лучше, нежели оформлять трупы.

– Да, всяких мудаков я навидался – и насильников, и грабителей, – но чтоб просто так мочить баб?!

– Откуда мы знаем, просто или не просто? Может, он кончает в штаны, когда режет? Лет десять назад по Невскому гулял один придурок и протыкал шилом женские попки. Кайф ловил, как будто шарики воздушные хлопал.

– Его поймали?

– Поймали. После того как половину гуляющих по Невскому составили переодетые менты. В то время это можно было позволить, вал не тот, что сейчас. Если б наш придурок родился лет на десять пораньше, его давно бы взяли. Под каждым кустом засада бы сидела.

Паша выкинул в форточку окурок. Буквально через мгновение из-за окна послышалась чья-то ругань. Гончаров вернулся к столу.

– Его болонку зовут Портер. Это сорт пива. Может, он имел отношение к пиву? Работает на каком-нибудь пивоваренном заводе или раньше работал, а?

– Толку-то? У нас четыре или пять заводов. Это нереально.

– Все равно ничего лучше нет. Пускай хлопцы, вместо того чтоб на остановках впустую торчать, берут фотороботы и едут по заводам. За два дня справятся. Вдруг кто опознает?

– Ладно, подкинем идейку. Да, кстати, тебе тут из прокуратуры следак звонил. Что-то хочет разузнать по поводу той, которую насмерть. Просил перезвонить, как объявишься.

Паша переставил телефон поближе к себе и набрал номер.

– Здорово, Семеныч. Гончаров. Тебя уже обрадовали еще парочкой эпизодов?

– Да, слышал.

– Чего хотел?

– У нас тут в коридоре сидит одна дамочка. Подруга той, убитой. Говорит, что кое-какие ее вещи сейчас в квартире потерпевшей. Ключи от квартиры у меня. Дочку забрала к.

Себе сестра убитой, но ключи я им не отдал, пускай побыстрей оформляют опекунство.

Разрешил взять детские вещи и одежду для похорон. Дверь там опечатана.

– А сожитель?

– Я его выгнал. Он там не прописан, поэтому пускай к себе во Всеволожск едет.

– Ну, и чего ты хочешь?

– Я сейчас дам женщине ключи, она заедет за тобой в отдел, и вы сходите. Дом у вас под боком.

– Очень интересное занятие.

– Не канючь. Я тебе одну интересную вещь сообщу взамен.

– Ну?

– Помнишь пушку, которую вы у стрелка по собакам нашли?

– Само собой.

– В ноябре прошлого года в Выборгском районе из нее стреляли во время налета на квартиру. Тяжело ранили хозяина.

– А этот что говорит?

– Пока ничего. Он все ходатайства пишет. «Я отказываюсь давать показания в связи с плохим самочувствием. Улучшению самочувствия может способствовать встреча с адвокатом один на один». И так далее.

– Ладно, я перезвоню выборгским операм, Пускай из него жилы тянут. Сделают опознание, пальчики проверят. Никуда не денется. Главное, что он упакован, а в «Крестах» не шибко покуражишься. Ты лучше пару карточек скинь, с прошлого месяца обещаешь. А то я свою «крышу» попрошу, они тебе «стрелочку» быстро забьют…

– Хорошо. Где тебя найти?

– Седьмой кабинет. У Музыканта.

– Я ее направляю. Жди.

Паша повесил трубку.

Музыкант порылся в карманах висевшей на спинке стула куртки, достал кошелек, открыл его и, вздохнув, убрал на место.

– Паш, одолжишь? Хоть червонец, до получки.

Паша вынул из брюк бумажник и протянул Сереге десять тысяч.

– Слышь, Серега, это правда, что ты карасей ловишь, когда «бабок» не хватает?

Музыкант сердито нахмурился:

– Вранье. Увидели один раз с удочками, теперь пускают сплетни. Что мне, одолжить не у кого?

– Тебе не надоело на «земле»? Сколько ты уже в отделе?! Лет шесть?

– Семь.

– Переходи к нам. У нас вакансия. Хватит с колесами и паспортами ковыряться.

Музыкант не ответил. Он открыл свой взлохмаченный телефонный блокнотик и начал кому-то названивать.