ГЛАВА 4
Кивинову повезло дважды. Во-первых, адрес, где проживал один из Заглядимовых, был недалеко от отделения, а во-вторых, в этом адресе, судя по вопросу «Вам кого?», раздавшемся из-за дверей, кто-то был.
– Заглядимова Алексея Викторовича, 1935 года рождения, проживающего по данному адресу.
Дверь открылась.
– Это я.
– А это я, – представился Кивинов. – Милиция. Можно?
На всякий случай, не исключая того, что упоминание о милиции может вызвать бурную негативную реакцию, Андрей подставил под дверь ногу.
– Проходите, а что стряслось?
«Бог любит троицу, – про себя подумал Кивинов. – Два раза повезло, должно повезти и сейчас».
– Вы в Москву тут на днях гулять не ездили?
– Да, был, но не гулять ездил, а по делу.
– Отлично! Москва золотоглавая, звон колоколов, Царь-Пушка державная, аромат пирогов! Эх, конфетки-ба-раночки… Я тоже там был недавно, вот потому и зашел.
– Ничего не понимаю. Милиция, Москва… Объясните в конце концов.
– Вы занимали место номер 14 13-го вагона «Красной стрелы»?
– Да, точно.
– А не помните ли случайно, кто занимал соседнее место, номер 13?
– Как же, помню. Молодой человек, весьма приятный, Виктором звать.
– Прекрасно. Значит, вы общались?
– Да. В купе всего трое ехало – он, я и женщина пожилая. Женщина сразу спать легла, а у меня бессонница, да и просто люблю поболтать с попутчиками.
– Ну, и о чем поболтали?
– Так, о разном. В основном, о политике. А он что-нибудь натворил?
– Ну что у нас за дурацкое мнение о милиции?! Запомните, если человеком интересуется милиция, это вовсе не значит, что он что-то там натворил. Мало ли вариантов? Он не сказал, к кому едет?
– Сказал, что в командировку. Говорил, что спец по банковским операциям.
– Это точно.
– Что-что?
– Ничего. Он не говорил, где жить будет?
– Вы знаете, он хотел в гостинице остановиться, тут я ему и предложил у моей дочери поселиться.
– Чего это ради незнакомого человека к дочери пускать? Не боитесь?
– Понимаете, – смутился Заглядимов, – тут такая история. Дочь у меня взрослая, тридцать лет, сын у нее, ну, внук мой, восемь лет, а мужа нет. Три года назад в аварии погиб. Он шофером работал. Дочь с внуком у него на квартире живут. Квартира двухкомнатная. Мне дочь жалко. Ей бы парня найти хорошего, а она не хочет – все Мишу забыть не может. Я пытался ее познакомить, да все без толку. А тут случай такой. И Витя ничего парень – и симпатичный, и умный, и вроде не пьющий. Одним словом, по душе он мне пришелся. Вот я Ирине, ну, дочери моей, позвонил, говорю: «У человека безвыходное положение, пускай у тебя в одной комнате поживет с недельку». А что, вдруг приглянется? Да и пацану отец нужен, пацан-то хороший. А Витя не женат, я узнал.
– Понятно. Он принял ваше предложение?
– Да, два дня у нее уж живет. Все в порядке.
– Где живет ваша дочь?
– В Купчино, на Будапештской.
– Телефон есть?
– Да. Вот, запишите.
Кивинов записал номер.
– У меня к вам такая просьба: позвоните, спросите у дочери, все ли в порядке. Только не говорите, что я у вас. И между делом спросите, где Витя.
– Господи, да что случилось?
– Вы хотите, чтобы ваша дочь и внук живыми остались? Тогда звоните.
Заглядимов в волнении набрал номер.
– Никто не берет трубку, – сказал он немного спустя.
– Она обычно в это время дома?
– Да. Она на машинке печатает, машинисткой работает. Может, вышла с Сашей в магазин?
– Хорошо. Звоните постоянно. Если придет, скажите, чтобы никуда не выходила-и ждала моего звонка. Я побежал.
– Но вы можете все-таки объяснить, что стряслось?
– Некогда. Звоните.
Кивинов выскочил из квартиры и, не став ждать лифта, побежал вниз по лестнице.
«Быстрее, быстрее. Неужели опоздали? Черт, там же пацан, баба. Мудак. Шевели копытами».
Через десять минут спринтерского бега он был в отделении. Тяжело дыша и потирая больное колено, он набрал номер телефона.
– Алло, справочное? Девушка, 85-е отделение. Фамилия Кивинов. У меня необычная просьба, помогите, пожалуйста. Запишите где-нибудь телефон. Так, записали? Просьба, если вдруг кто-то будет пробивать этот телефон, сразу перезвоните мне. Сделаете?
Кивинов звонил в телефонное справочное милиции. С недавнего времени в Петербурге ввели специальный телефон для сотрудников, по которому, назвав пароль и свое подразделение, можно было узнать адрес по телефону и наоборот. Для остальных граждан это удовольствие закрыли.
– И еще. Нельзя ли случайно узнать, не проверял ли кто еще этот номер на днях?
– В принципе, можно попробовать, мы забиваем в компьютер отделение для оплаты справок. Но это долго.
– Девушка, умоляю, я подожду! Сделайте! Могут погибнуть люди!
– Хорошо, только не надо кричать.
Кивинов услышал в трубке щелчки клавиатуры компьютера. Пот тек по лицу, он никак не мог восстановить дыхание после этой дикой пробежки. «Старею?»
– Вам повезло, молодой человек. Этот телефон проверяли вчера.
– Кто?! Кто проверял?!
– 90-е отделение. Ну, а кто конкретно, сказать не могу – мы фамилии не спрашиваем.
– Хорошо, спасибо, с меня шоколадка.
– Ты что тут надрываешься? – спросил вошедший в кабинет Соловец.
– Георгич, сядь, не уходи, сейчас объясню, – ответил Кивинов, вновь набирая номер.
– А я и не спешу. У меня там Борисов в кабинете. Так я отдышаться вышел от его «ерша». Никак понять не могу, он водку пивом запивает или наоброт. Говорит, приехал работу контролировать. Я под него Мишу кинул. Гриша его за бу– мажки сношает. Пускай. Лишь бы за бутылкой не послал, а то Миша исполнительный – побежит. Грише понравится, зачастит к нам.
В этот момент линия соединилась, и Кивинов прижал ухо к трубке.
– Алло. Алло? Ира?
– Да, – ответил женский голос.
– Фу, слава Богу, – выдохнул Кивинов. – Это из милиции. У вас все в порядке?
– А почему у меня что-то должно быть не в порядке?
– Так, на всякий случай спросил. Скажите, а где Витя?
– Витя? Он уехал по делам. А что случилось?
«Начинается», – подумал Кивинов.
– Ничего не случилось. Он когда обещал вернуться?
– Не знаю, он не сказал.
– Он от вас кому-нибудь звонил?
– Да, звонил, но я разговора не слышала, на кухне была.
– Понятно. Вспомните, за последние несколько дней к вам посторонние люди не заходили?
– Да нет, никого не было.
– Вспомните. Водопроводчики там всякие, сантехники, милиционеры?
– А, да, сегодня утром был антеннщик, попросил масло чуть подогреть.
– Зачем аннтенщику масло? Как он выглядел?
– Крупный такой, лет тридцать.
– Броское в нем было что-нибудь?
– Вы знаете, у него кулаки необычные, как шары. Я таких никогда не видела.
– Сколько он пробыл у вас?
– Недолго, минут пять, постоял в коридоре, пока я масло грела, потом ушел.
– А, черт!
– Подождите, к нам кто-то звонит.
– Не открывайте!!! – заорал Кивинов.
– Саша, Саша, спроси, кто там? Он уже открыл. Это Витя.
– Послушайте внимательно. Сейчас мы приедем. Я позвонюсь тремя короткими звонками. Раз, два, три. Запомнили? До этого, кто бы ни звонил, чтобы ни говорил, двери не открывайте. Мы выезжаем.
Кивинов бросил трубку.
– Погнали, быстрее. Пусть Миша автомат захватит и жилет. Еще кто есть?
– Дукалис у себя, Волков, Каразия тоже где-то здесь ошивается. Борисов еще.
– Пошли.
По пути Кивинов заглянул к Волкову.
– Славка, будь другом, сгоняй в девяностое. Попробуй узнать, кто там вчера вот этот телефон пробивал. Сделаешь?
– Тебе надо, ты и езжай. У меня с малолетками заморочек хватает.
– Да! Да! Мне надо! Мне! И вон им! А тебе что-нибудь вообще надо? Все равно ни фига не делаешь! Мы не за премии пашем! Понял? Можешь сидеть дальше, без тебя обойдемся, говнюк!
– Ты чего разорался? Заболел, что ли? Ладно, давай свой телефон. Чуть что, сразу в крик…
Кивинов уже не слушал, а бежал дальше по коридору.
Соловец с остальными уже сидел в урчавшем под окнами отделения УАЗике. Кивинов упал на переднее сидение.
– Вася, давай в Купчино на Будапештскую.
Борисов, сидевший рядом с Дукалисом, что-то упорно доказывал ему вполголоса.
– Меня спрашивают, ну, что ты Гриша все время пьяный? Не надоело? А я отвечаю, не потому я пью, что хочу запьянеть, а потому, что не хочу трезветь. Мне год до пенсии, а что я видел? Чего добился? Да ни хера! Язву да невроз заработал. С семьей завал. Всю жизнь мне ментура сраная сломала. Во где сидит!
– Григорий, – прервал Борисова Кивинов, – философские вопросы о смысле жизни не убегут. Обсудим после.
– А куда едем-то, кстати? Объяснил бы хоть, в чем дело.
– Гриша, у тебя пушка с собой?
– Вопрос! Как говорят наши американские коллеги, пусть лучше пистолет окажется у тебя, когда он не нужен, чем его не окажется, когда он понадобится. Ха-ха!
УАЗик тронулся. Кивинов сидел спереди, Соловец, Дукалис, Каразия, Петров и Борисов расположились сзади.
– Так. Теперь слушайте, – Кивинов повернулся назад. – Ехать нам минут двадцать, думаю, уложусь. Повторяться не буду, просьба без вопросов. Прошу учесть, что я сам много еще не знаю, а потому изложу только версию.
Деньги и только деньги стоят заглавной буквой в этой истории. В 1987 году в славном городе Москве четверо приятелей решили немного заработать, не прибегая к услугам фабрик и заводов. Чтобы сразу и много. Они нашли очень простое решение – проломить пол в центральной районной сберкассе и свистнуть деньги. Кто же это такие? Один из героев выплыл в нашей речке Красненькой, пойманный рыбо-ловом-бутылочником. Как вы поняли, это Шабанов. Второй герой – по фамилии Костылев – был недавно застрелен в Москве прямо рядом со своим собственным домом. Третий товарищ – Кравцов Эдуард Сергеевич, приходивший к нам со своим адвокатом, и последний – Витя Мартынов, в гости к которому мы сейчас и направляемся. Короче, знаток русского языка сказал бы, все четверо – одного сапога пара.
Кто из вышеперечисленных лиц был инициатором ограбления, я пока сказать не могу, но думаю, что тот, кто имел какое-нибудь отношение к сберкассе, потому что сейф был открыт ключом, а пол проломили в том месте, где надо. Но, увы, случилась маленькая неудача – сработала фотосигнализация, о которой ребятишки не подозревали. Короче, подскочила охрана. Наверняка с опозданием, ввиду чего были задержаны только двое – Шабанов и Мартынов. Двое других, а вместе с ними и все деньги – полтора миллиона – исчезли в неизвестном направлении. Задержанные на следствии своих подельников не сдали. С учетом их несудимого прошлого оба получили ровно по шесть лет. Что же касается денег, то их, скорей всего, помыл Кравцов, навешав Косты-леву лапши, будто их сперли Мартынов с Шабановым, скинув куда-то перед задержанием. Костылев поверил, потому как беглецов прихватили не прямо в сберкассе, а во время их дружного бега с места происшествия.
Таким образом, Кравцов оказался единственным хозяином огромной – по тем временам – суммы. Дело в отношении неизвестного, укравшего деньги, было выделено в отдельное производство и приостановлено «глухарем». У двух неудачников описали имущество и отправили их на зону.
Разумеется, Кравцов не мог сразу воспользоваться такими деньгами, а поэтому положил их в кубышку до лучших времен перестройки. Однако в 1991 году он засуетился. Близилась угроза инфляции, и деньги могли пропасть. А посему он решил свинтить из Москвы, женившись на ленинградке. Переехав сюда, он быстро нашел применение деньгам, каким-то образом легализовал их и стал весьма состоятельным бизнесменом. Причем гораздо более состоятельным, чем рассказал нам. 500-й «Мерс», на котором он приехал в отделение, есть далеко не у каждого бизнесмена.
Костылев тоже не терял времени даром – ударившись в коммерцию, он также сколотил себе достаточное состояние, чтобы иметь наемных телохранителей. С Кравцовым, по всей видимости, он отношений не поддерживал.
Пару месяцев назад за хорошее поведение Шабанова перевели на «химию». И он решил воспользоваться этим удачным фактом и получить свою, а заодно и Мартынова, долю. Только этим я могу объяснить его побег с «химии». Отсидеть почти шесть лет на зоне и не вытерпеть пару месяцев на «химии» – это просто нелогично. Матери он, конечно, соврал, что его выпустили досрочно. Приехав в Москву, он первым делом навестил Костылева. Вероятно, между ними произошел инцидент, закончившийся потасовкой, потому как каждый думал, что деньги у другого. Но в конце концов они поняли, что оба обмануты Кравцовым. Костылев после этого наверняка направил в Питер гонцов на разведку – справки навести о бывшем приятеле – и был весьма удивлен, узнав, что тот очень недурно живет. Естественно, возникло желание поиметь с Кравцова круглую сумму в счет его обмана, нехорошо друзей динамить. Снабдив Шабанова деньгами на дорожные расходы, Костылев отправил его в Питер на переговоры. Тот, приехав, снял комнату и позвонил Кравцову. Какие аргументы выдвигал Шабанов, я не знаю, но скорее всего это были банальные угрозы о расправе, потому что шантажировать Кравцова участием в деле вряд ли бы удалось. Тот мог точно так же припереть Костылева. Тем не менее, Кравцов и не собирался платить своим подельникам, решив попросту пристрелить обоих – самое простое по нынешним временам решение, пиф-паф… Будучи у нас, он сказал, что не знает, где жил в Питере Шабанов. Здесь он прокололся. Ведь у него дома автоответчик с определителем номера, поэтому он вполне мог вычислить адрес.
Итак, установив, где обитает Шабанов, Кравцов посылает туда двух бойцов с винтовкой или еще какой-то дрянью калибра 7,62. Квартира, судя по отзывам соседей, была проходным двором, поэтому дверь им открыли спокойно. Шабанов получил пулю в сердце и в голову, хозяина же слегонца оглушили, после чего хату подожгли. Шабанов должен был пропасть без вести или, по крайней мере, трупик его не должен был быть опознан. Естественно, в квартире оставлять его было нельзя.
Поэтому его сунули в красную «восьмерку», отвезли к речке, пошинковали личико топором и скинули тело в воду, рассчитывая, что оно либо утонет, либо будет унесено в Финский залив. Здесь ребята опять прокололись. На их месте я бы отрубил и пальцы.
Что касается личностей киллеров, то тут я пас. Но Кравцов – птица крупного полета, наверняка имеет крышу, и поэтому нанять стрелков для него особого труда не составило. Сейчас таких только свистни. Один из ребятишек, судя по отзывам, имеет какие-то особенные кулаки. Я ума не приложу, что у него с ними.
Убрав Шабанова, наемники едут в Москву, выслеживают Костылева и хлопают его возле подъезда. Стрелок, однако, меткий попался. Пуля, как я уже говорил, пробила сердце. Свидетели утверждают, что выстрел был произведен из красной «восьмерки».
Таким образом, опасность для Кравцова миновала. Но не надолго. Откинулся из зоны последний участник событий – Мартынов. И разумеется, захотел получить свою долю. Ведь не за просто так он тянул лямку целых шесть лет. Два дня назад он остановился в квартире на Будапештской и, вероятно, позвонил Кравцову, потому как тот уже пробил телефончик, кстати, не без помощи кого-то из 90-го отделения. А сегодня утром человек с большими кулаками посетил квартиру под видом антеннщика, скорей всего, для проведения рекогносцировки местности перед боем. Минут пятнадцать назад Мартынов вернулся домой. И есть надежда, что мы застанем его живым.
– Да, веселенькая история. Слушай, а может, ты краски сгущаешь? Может, там действительно антеннщик приходил?
– Лучше бы ОПД завели, – проворчал Борисов. – А то дурью всякой маетесь..
– Подъехали. Куда дальше? – спросил водитель.
– Налево. Это наверное вон тот дом. К подъезду лучше не приближаться, машину на углу оставим.
Машина остановилась. Маленький отряд двинулся вдоль дома к подъезду.
– Опять милиция кого-то ловит, – сказала бабулька, сидевшая у парадной.
– Миша, смотри, красная «восьмерка». Вон, видишь? Сходи, спусти ей колеса.
– А вдруг это не та машина?
– Ничего, хозяин не развалится, накачает снова.
Миша побежал к машине. Остальные зашли в парадное и поднялись на второй этаж.
– Вот эта хата.
Кивинов прислушался, а затем трижды нажал кнопку звонка. Тишина. К двери никто не подходил.
Волков бродил по коридору 90-го отделения милиции. Здание, где размещалось отделение, было новым, типовым, с маленьким спортзалом. Опера 85-го могли только мечтать о таком помещении, да и то в самом отдаленном будущем.
Слава остановился в нерешительности, не зная, откуда начать. В отделении работало около восьмидесяти человек. Любой мог позвонить и узнать по телефону адрес.
Но выхода не было, поэтому он решил сначала обратиться к начальнику, а потом продолжить замами, дежуркой, операми и прочим личным составом. Начальника на месте не оказалось, пришлось идти по замам.
Первым под руку подвернулся замполит. Это название осталось еще с застойных времен – на самом деле теперь эта должность называлась по-другому, но привычки давали о себе знать, и все дружно продолжали величать ее замполит-ской.
Замполит оказался приятным молодым человеком капитанского звания с модельной стрижкой и небольшими усиками.
– Я Волков, опер из 85-го. Поговорить можно?
Замполит вежливо указал на кресло. В отличие от кабинета замполита 85-го отделения, эта комната выглядела настолько роскошно, что на какой-то миг Волкову даже показалось, будто он попал на прием к министру. Импортная мягкая мебель, дорогая люстра, стены, отделанные шпоном. Одним словом, здорово. Слава вздохнул, после чего изложил замполиту суть своего дела.
– Да, это не так просто. А зачем вам это понадобилось?
– Я сам толком не знаю. Приказали – выполняй. Как в армии, – не моргнув глазом, соврал Слава, хотя он и в самом деле не знал, зачем Кивинову этот телефон.
– Если телефончик этот кто-то без задней мысли пробивал, ну, допустим, по работе, то вы, конечно, узнаете, но если, так сказать, с умыслом, то, сами понимаете, тяжело.
– А что, у вас есть такие, кто мог делать это с умыслом?
– В любом коллективе есть ненадежные люди. Сами видите, какой некомплект
– берем всех подряд, лишь бы территорию перекрыть. Даже судимые приходят. Так что гарантий чистоты рядов, конечно, нет.
– Что же вы мне посоветуете?
– Походите по кабинетам, поспрашивайте, в опорные пункты сходите. Может, кто и скажет.
«Делать мне больше нечего, как по опорным шататься, – подумал Слава. – Вечно Кивинов подпишет на всякую ерунду».
– Ладно, так и сделаем. Как тут у вас с раскрываемостью?
– Процент по городу держим, хотя, естественно, тяжеловато. У нас территория неудобная – спальный район, квартирных краж много.
В дверь постучались. Зашел сержант.
– Виктор Александрович, вам по прямому, из РУВД. Подойдете?
– А кто там?
– Начальник.
– Хорошо, подойду. Посидите, пожалуйста.
Волков остался в кабинете один. Еще раз огляделся. Надо же, Ильич на стене. Совсем не в тему. Хотя может замполит – коммунист по натуре?
Славик неожиданно вспомнил детство, когда, еще будучи в начальных классах, он пел в школьном хоре. Училка их тоже была до Ильича фанаткой, и поэтому Славик вместе с другими малолетками надрывал неокрепшую глотку: «Ленин всегда живо-о-ой, Ленин всегда со мно-о-ой!» Как теперь в некоторых школах: «Алилуйя-а-а! Алилуйя-а-а!»
А Ленин сейчас у многих висит, на всякий случай наверно. Он же всегда живо-о-й…
Столик у замполита был навороченный. Галогенная настольная лампа, телефон с автоответчиком, импортный настольный календарь. Тут опытный взгляд Волкова остановился на знакомых очертаниях обнаженного женского тела. Усмехнувшись, он встал с кресла, подошел поближе и рассмотрел календарь. Оригинально. На каждой странице контуры голых дам в различных позах. Скорее из любопытства, чем специально, Слава перекинул страничку. Дама Чуть сменила стойку. Но не она уже интересовала Волкова. В районе ее симпатичного задика был написан тот самый телефон, по поводу которого он сюда и приехал. Икнув от удивления, Слава перелистнул страницу обратно и вышел из кабинета. Свою миссию он посчитал выполненной.