ПРОЛОГ
— Взгляните, пожалуйста, на сидящих перед вами. Не встречали ли вы кого-нибудь ранее? Не спешите, можете рассмотреть повнимательнее.
Секундное замешательство. Затем — долгий, пристальный взгляд. Глаза перемещаются от одного к другому, потом назад, опять к первому.
— Может им встать?
Утвердительный кивок.
— Поднимитесь. Итак?
— Нет. — Пауза. — Я никого не знаю.
— Вы уверены?
— Да, уверен.
— Что ж… Хорошо. Подойдите, вот здесь распишитесь. Теперь понятые. Пожалуйста. Теперь вы… Спасибо. Все свободны.
Я сидел у дверей и бесстрастно наблюдал за происходящим. Молодой следователь, проводивший опознание, был явно огорчен его исходом. Красноватые пятна на щеках, опущенные вниз, на протокол, глаза. Скрывать эмоции в молодом возрасте довольно сложно. Особенно отрицательные. Мало того, что он сейчас отпустит на свободу преступника, так ещё и по голове получит за незаконное задержание на трое суток. Конечно, неприятно.
Не скажу, однако, что я был безумно рад такому повороту событий.
Во-первых, из-за этой канители я не пообедал. А во-вторых, у меня пропал аппетит. Другое дело, что я совсем не удивился. Для следователя, конечно, неожиданность — как же так? Вроде, опознающий и приметы в протоколе подробные указал и даже фоторобот рисовать пытался? А как до опознания дошло — извините, не тот. Не узнаю. Мимо кассы.
Я быстро вышел из кабинета и в коридоре задержал потерпевшего.
— А может всё-таки это он?
Мужчина смотрел в пол.
— Нет, не он, — некоторое время спустя тихо произнес он. — Тот, вроде, постарше был.
— Мы тут одни. Зачем скрывать очевидные вещи? Боитесь?
— Не боюсь. Не он это.
— Боитесь, боитесь. Застращали?
Молчание.
— Быстро, однако… Где, неужели ещё в больнице?
Опять молчание.
— Ладно, идите. В следующий раз, когда вам ножом засадят, сами разбирайтесь. Без милиции.
Мужчина, понурившись, побрел на выход.
«Ну что за публика? Не народ — овцы. Их режут, а они только блеют. Войди нож на пару миллиметров подальше, и амба, не стоял бы ты сейчас в коридоре. А всё равно: „Не узнаю“. Потому что страшно.
Так хоть с распоротым брюхом, но жить будешь, а опознаешь — что там потом… Могут и добавить. Так что, извините, не узнаю».