Глава 9
— Так что мне за это будет? — нагло уточнил Лисовский.
— Жизнь, — прошипел внутри Хват. — Разве этого мало?
— Ты шесть лет квартировал в моем теле, не выплачивая аренду. Думаешь, я не понимал, что, когда надобность во мне отпадет, я стану неудобным свидетелем?
— Тебя не собирались убивать.
— Этого мало, хочу большего, — улыбнулся своей смелости Костя.
— Ты ведь пять минут назад хотел умереть. Что изменилось?
— Передумал, а вообще не твое дело.
Демон не любил проигрывать, особенно когда ставки так высоки. Но сейчас все козыри у никчемного человечишки. И с этим ничего не поделаешь. Для ритуала вызова нужен более-менее незамутненный разум и свободная воля. Хват не мог приказывать Лисовскому, пока тот держал под контролем пентагерон. Что ж, Хвату придется прогнуться, о чем мальчишка вскоре пожалеет.
— Выкладывай свои требования — и открывай быстрей! — раздраженно рыкнул Хват.
— Вы отпустите меня и поклянетесь больше никогда не преследовать. Но перед этим вернете Дар и уберете с тела шрамы.
— Ладно! Открывай!
Костя в последний раз посмотрел на черный вихрь, жаждущий обрести свободу. И произнес слово-ключ:
— Aperiam! Откройся!
Мир содрогнулся, когда чуждое измерение открыло жадный рот, похожий на рану, и отрыгнуло своих детей. От рвущихся на свободу демонов зарябило в глазах. Изголодавшиеся, алчущие крови твари, покидая разомкнутый пентагерон, взмывали ввысь.
И только тогда Лисовский понял, что натворил.
Самое страшное случается в самый неподходящий момент, когда ты расслаблен и не ждешь от жизни пинка.
Маги проверяли тела вампиров и клыкоманов, разыскивая среди них живых. Также искали Веласкеса, который, воспользовавшись суматохой, успел удрать вместе со своим слугой-големом.
Кир с Лилей сидели на ступеньках крыльца, спрятавшись от дождя под навесом административного здания. Чуть в стороне спиной к ним курил Витольд Маркович. Судя по хмельному запаху дыма, в сигаретах экзорциста был далеко не обычный табак, а какая-то шаманская трава. Каждый расслабляется, как может. Не обращая внимания на молчаливого соседа, девушка гладила довольно жмурившегося оборотня по голове, которую он, пользуясь положением увечного героя, положил ей на колени. Умиротворенная и счастливая, Макарова хотела оттаскать Кира за вихры после того, как услышала, что он узнал ее сразу, как увидел. Просто не подал виду, предоставив ей возможность словесно распинаться перед ним.
— Ты бы хоть глазом моргнул, что понимаешь меня, — в который раз вздохнула девушка.
Кир приглушенно рассмеялся:
— Прости, не подумал. А вообще я концентрировался на обратной трансформации. Твои слова о новом женихе здорово меня подстегнули.
— Стало страшно? — Лиля игриво приподняла бровь.
— Пусть будет страшно тому, кто решит на тебя покуситься. — Тон Кира шутливым не был. — Я никому тебя не отдам, знай это.
И он прижал холодные пальцы девушки к своим губам.
— А я никуда и не денусь, — растроганно прошептала Лиля, склоняясь над парнем, — и не надейся.
Поцелуя не получилось: мощная волна горячего воздуха толкнула ее в спину. От враждебной магии, быстро заполнявшей пространство, волосы встали дыбом, кожа моментально покрылась капельками пота. На пару мгновений отказали слух и зрение.
— Что это?! — Вервольф, пошатываясь, встал.
— Портал между измерениями! — прокричал экзорцист. — Кто-то вызвал демона!
— Лисовский активировал пентагерон, — догадалась Лиля. — Он собирался призвать беллатора.
Витольд Маркович побледнел:
— Пошли, покажешь, еще не поздно его закрыть!
— Никуда она не пойдет. — Кир придержал Лилю за талию. — Там опасно.
— Здесь тоже, оглянись! — Экзорцист махнул рукой.
Лиля не верила собственным глазам: трупы убитых медленно поднимались и, двигаясь, словно пьяные, пытались атаковать дезориентированных магов. Как в дурацких фильмах про зомби.
— Что происходит?
— Нематериальные демоны занимают свободные тела, — обреченно произнес седой маг. — И если я не закрою портал, явятся другие, посильнее.
Лиле было страшно, но, смело заглянув Киру в глаза, она произнесла:
— Я скоро вернусь, обещаю.
Оборотень в отчаянии следил, как девушка убегает вслед за экзорцистом, а он бездействует.
Витольд Маркович что-то крикнул Мирославу, и к бегущим присоединился Давид.
Кир, проклиная собственную слабость, поднял голову вверх — и оцепенел.
Они почти сливались с набрякшим, грузным небом. Крылатые полупрозрачные твари, сотнями кружащие в воздухе. Они не спешили улетать, словно чего-то дожидаясь. Внезапно небесный кран будто закрыли и ливень прекратился. Вверху раскинулся радужный, похожий на мыльный пузырь купол. Всполошившиеся демоны бросались на него и, вспыхивая яркими факелами, опадали на землю серым пеплом. Кто-то поставил мощный щит над всей территорией завода. Размышлять, кому подобная магия по силам, стало некогда: на Кира накинулись сразу двое одержимых.
Не чувствуя усталости, Лиля вела магов к цеху, где Лисовский с Веласкесом устраивали бои. Дождь усилился, и в неровностях асфальта, покрывавшего заводской двор, образовались лужи.
Она не боялась того, что могла погибнуть. Мозг попросту отказывался воспринимать такой исход событий. Нет, после пережитого смерть не вправе оборвать ее существование, это было бы несправедливо. Чувства притупились, эмоции истощились, осталось безразличие. Хотелось, чтобы все прекратилось, с любым исходом, но прекратилось. Лиля помотала головой, прогоняя крамольные мысли. Нет, не с любым исходом. Зло должно быть остановлено и наказано. Не для того они с Киром столько терпели, чтобы их жизнь разрушил какой-то одержимый.
— Подождешь нас на улице, в помещение не суйся, — наставлял ее Витольд Маркович. — Мы справимся сами.
— Не очень-то и хотелось, — выдавила девушка, задыхаясь от бега. Промокшая до нижнего белья, она все равно старалась огибать лужи. — Помочь все равно я не смогу.
— Слышал бы тебя дед, — хмыкнул ректор. — Он надеялся, что ты унаследуешь его таланты и пойдешь по его стопам.
— Первый раз об этом слышу.
— Скажи спасибо Полине.
Ливень резко прекратился, ректор смолк и остановился. Давид с Лилей задрали головы.
— Сколько энергии, — прошептала Макарова, наблюдая, как появившийся купол подпаливает демонам крылья. — Кто смог его поставить?
— Это щит Эрика, — авторитетно заявил старший маг. — Только ему по силам подобная магия.
— Он здесь? — изумилась Лиля.
— Да, по просьбе Кассандры, смесок дожидается у ворот, и, как видите, не зря.
Они видели, что не зря. Купол Эрика не позволял демонам разлететься, надежно отгородив мир людей от прорвавшейся заразы.
— А по земле?
— И по земле никто не уйдет. — Экзорцист с полуслова понял вопрос. — Даже мы. Эрик не выпустит никого, пока не убедится, что опасность миновала.
— То есть пока все демоны не будут уничтожены, — вступил в разговор молчавший до сих пор целитель.
— Замечательно, — мрачно обрадовалась девушка.
М-да, чудесно, мир может спать спокойно, пока они будут охотиться на демонов… Или демоны на них.
— Не переживай, не так уж и плохи наши дела. — Давид, утешая, коснулся Лилиного локтя.
— Тише… Слышите? — шикнул на них Витольд Маркович.
Руки целителя мгновенно по плечи покрыла изморозь, в ладонях засверкали куски льда. Меткое попадание — и противник остановлен если не навсегда, то надолго. И в этом пришлось убедиться спустя считаные секунды. Демон вырос за спиной Витольда Марковича темной громадой — и превратился в ледяную глыбу.
— Беги! — крикнул Давид опешившей Лиле и заморозил второго темного, выбравшего целью беззащитную девушку.
Они были повсюду. Появляясь из ниоткуда, бросались голодной сворой на магов, одержимые жаждой разорвать их на куски.
— Не туда! — застонал целитель, увидев, как за девушкой захлопывается дверь в помещение цеха. Больше отвлекаться он не мог. Демоны, а это были низшие с материальной оболочкой, солдаты, не давали передышки.
Экзорцист, несмотря на преклонные годы, держался хорошо и уничтожал тварей на удивление быстро и легко. Стараясь не отставать, целитель на время позабыл о девушке.
Замереть ее заставил запах. Резкий, горький, ни на что не похожий. Он не был неприятен, нет, просто он был чужой.
Как завороженная, она шла к черному вихрю, упирающемуся верхушкой в высокий потолок цеха. Застывшая фигура Кости приковывала взгляд, и девушка уже не чувствовала, как трещат волосы от концентрированной магии, как быстро сохнет одежда под воздействием высокой температуры. Она видела лишь Лисовского, пентагерон, линии которого, не полностью закрытые вихрем, горели красным, и, конечно, демонов.
Смерч выбрасывал тварей из своего нутра неаккуратно, и пришельцы порой неслабо ударялись о стены и пол. Дезориентированные, они не скоро поднимались на дрожащие конечности, но, когда вставали, распахивали крылья и вылетали в выбитые окна, тянущиеся по периметру здания на уровне второго этажа.
Под ногами хрустнуло стекло. Реальный, привычный звук словно пробудил ее ото сна. Лиля перешла на магическое зрение — и забыла дышать от восхищения. Портал между измерениями ослеплял: сверкая, он напоминал маленькое солнце, черное светило иного мира. Пентагерон пульсировал, словно живой, и манил незамкнутостью линий: Лисовский то ли по недосмотру, то ли из-за раздутого самомнения забыл замкнуть на себя контур.
— Сссмеррртная, — удивленно прошипели за спиной.
Похолодев, девушка обернулась. У стены три только что вышедших из портала демона разминали крылья. Они выглядели мощнее и разумнее солдат, наверное, настал черед десантироваться офицерам. Эта троица не спешила улетать, наоборот, она огляделась по сторонам — и обнаружила Лилю.
— Вку-у-усссная, — протянула тварь. — Моя…
— Моя! — возразила вторая и, встряхнувшись, прыгнула на Лилю.
Машинально девушка выставила вперед руки — и демон завизжал, объятый пламенем: из ее ладоней выплеснулся огонь. Лиля смотрела на агонизирующего демона и не могла осознать, что это сделала она. Она! Как?! Почему именно сейчас?! Что окончательно прорвало внутреннюю плотину, которую с таким трудом она поставила?
— Сссильная, — прошелестел третий офицер. — Поделим?
— Моя, — рыкнул первый.
Макарова даже не успела пискнуть, клубок сцепившихся в воздухе демонов пролетел мимо, чудом не влетев назад в пентагерон… В пентагерон!
Со временем она так и не скажет, под давлением чего пришла в голову «гениальная» мысль: от страха, упоения вернувшейся Силой или действительно озарения. Если озарения, то какого-то странного, свойственного камикадзе. Схватив с пола кусок стекла, Лиля резанула левое запястье и со словами, пришедшими из смутного детства, шагнула на конец луча, прямо за спину Кости. Линии вспыхнули золотом, принимая добровольный, а оттого щедрый дар. Лисовский не смог обернуться — на шее повисла тяжесть. Обхватив Костю руками и ногами, «тяжесть» кричала слова на латыни. Еще не понимая, что это за слова, Лисовский с трудом оторвал от себя девушку, намереваясь вышвырнуть ее за пределы пентагерона. Поздно. Крайние линии превратились в непроницаемые стены — не войти внутрь, не выйти наружу.
Лиля животом и грудью ударилась о бетонный пол, но боли не почувствовала. Ловко перевернувшись, вскочила на ноги, чтобы напороться на убийственно-гневный взгляд Кости. У друга детства дергался правый глаз и раздувались, будто у быка, ноздри. Но он совсем не выглядел страшным. Или она устала бояться.
В пентагерон не проникали звуки извне. Слышно было лишь гудение смерча-перехода и сопение Лисовского. У Лили вырвался нервный смешок — и мужчину прорвало:
— Дура! Ты понимаешь, что натворила?!
— Остановила нашествие демонов?
Откуда-то Лиля знала, что, замыкая на себя пентагерон, останавливает действие портала. Главное, чтобы это смутное знание не оказалось ошибочным.
— Да нам сейчас устроят прижизненный ад!
— Кто? Твой демон? Силенок не хватит.
Костя покачал головой и, глядя ей за спину, с благоговением прошептал:
— Беллатор…
У нее внутри все похолодело от страха. Одним словом Лисовский разрушил ее надежды на благополучный исход ситуации.
На бетонный пол ступило нечто эфирное, постепенно приобретающее четкие контуры. Командующий легионом демонов вышел из вихря портала спокойно, без суеты, будто человек из-под струй душа. Он и выглядел как человек, только неестественно красивый: совершенная фигура атлета, глаза цвета весенней зелени и платиновые волосы, собранные в длинную косу, — вылитый принц эльфов из фэнтези. Лицо с резкими волевыми чертами выглядело грустным и, пожалуй, немного обиженным.
Одеяние беллатора напоминало доспехи римских воинов, с тем отличием, что панцирь был не металлический, а из белоснежного материала, похожего на кость. Командующий прибыл без оружия, что не удивляло, ведь он сам являлся непревзойденной машиной для убийства.
Высший демон сделал шаг к замершим людям и что-то спросил на незнакомом Лиле языке. Лицо Лисовского исказила болезненная гримаса — Хват снова взял тело под контроль. Бухнувшись перед Повелителем на колени и склонив голову, Костя на том же языке прохрипел ответ. Судя по виноватому тону, он оправдывался.
Демон задал еще вопрос и заговорил по-русски без акцента:
— Ты огорчил меня, раб, не совладав с человеческой самкой. Придется все делать самому.
Беллатор обернулся к практически бездыханной Лиле. Мягкая улыбка изогнула чувственные губы демона, а стальные пальцы сомкнулись вокруг ее шеи.
— Да кто такой этот беллатор?! — Кирилл в сотый раз ударил по пружинящей стене, разлучившей его с любимой.
Когда линии пентагерона замкнулись, все внутри скрыл темный смерч. Подоспевшие маги не смогли не только взломать контур, но и увидеть, что происходит в его сердце. Единственное, что они знали, — то, что Лиля, рискуя, закрыла портал, очутившись в одной ловушке с Лисовским.
Оборотень бесновался, требуя от Витольда Марковича взломать защиту и высвободить девушку. Старый экзорцист пообещал сделать все, что в его силах, но предупредил, что придется подождать. Кир умирал от беспокойства за любимую: одна, в замкнутом пространстве с одержимым! И хотя его успокаивали, говорили, что ситуация могла быть еще хуже — Лиля могла бы не успеть закрыть портал до появления беллатора, — вервольф не находил себе места. Он чувствовал: не все так радужно, как ему твердят.
— Так кто такой беллатор? — повторил Кир требовательно. — Вы бледнеете, слыша его имя.
Экзорцист вздохнул и оторвался от знаков, которые он рисовал мелом вокруг пентагерона.
— Беллатор — это не имя, это звание, которое нелегко заслужить. Могущественный высший демон, свирепый, беспощадный, изощренный в интригах, сведущий в стихийной магии. Сила его авторитета такова, что за ним беспрекословно идут тысячи низших и середняков. После уничтожения мира демонов в живых остался лишь один беллатор, которого заключили в темницу. Он поклялся, что, освободившись, приведет с собой легион воинов и отомстит всем, причастным к его низвержению.
— Если ему нужны определенные личности, чего боитесь вы?
— К своей цели беллатор будет идти по трупам невинных, — просто объяснил Витольд Маркович и вернулся к прерванной работе. Сделать предстояло еще очень много, а времени оставалось так мало. Он впервые собирался «взломать» пентагерон такой мощности и боялся последствий. А еще боялся, что не успеет и для смелой девушки, рискнувшей своей жизнью, чтобы остановить одержимого, все будет кончено.
Оборотень с крестником ему этого не простят. Да он сам себе этого не простит. Витольд Маркович считал деда Лили своим другом и не хотел, чтобы его внучке досталась судьба мученицы.
— Мы закончили, — сообщил Мирослав. — Проверь работу.
Вместе с Давидом они рисовали знаки с другой стороны стены. Команды, состоящие из магов и оборотней, с зачисткой территории справлялись, и глава Совета магов решил, что он нужнее возле пентагерона. Его держали в курсе, как продвигается операция, и, судя по последним донесениям, щит Эрика и соленая вода способствовали скорому ее завершению.
— Здесь вы схалтурили, переделайте, — донеслось недовольное, и Мирослав отправился на поиски крестного, оставив Кира одного.
Молодой человек прислонился лбом к холодной стене и закрыл глаза. Что с Лилей? Что она сейчас делает? Хищник внутри переживал за свою пару, но знал, что она цела и невредима. По крайней мере пока. Разум же человека подкидывал предположения одно страшнее другого. Кроме грубой силы, он ничем не мог помочь любимой: превращение надолго исчерпало магический резерв. Он даже не мог рисовать показанные экзорцистом знаки — дрожали руки. И это окончательно его добило. Из-за Лили он расклеился, потерял форму. Лишь ее возвращение снова сделает его сильным и собранным.
— Лиля… как ты там, моя девочка?
— Лиля, Лилия. — Он произнес ее имя протяжно, словно пробуя на вкус. При этом стальные пальцы продолжали держать за горло. — Столько музыки и мягкости в твоем имени, ведьма. Я очарован.
Беллатор положил правую руку девушке на затылок — и она застонала от боли. Ведя светский разговор, демон пытался проникнуть в ее разум. С каждым разом ему удавалось выуживать все больше информации, но сломать Лилю окончательно не получалось. Ментальная стена, которую она представляла в виде огненного вала, не давала демону выхолостить ее память, выпить ее эмоции, превратив в вареный овощ. Но сколько еще она продержится?
— Лилия — это ведь такой цветок, да? На вид хрупкий и нежный, он относится к ядовитым растениям. — Демон улыбался, наслаждаясь видом слез своей жертвы. — И от его яда нет антидота. Видишь, как много я знаю о твоих тезках из мира флоры? И могу узнать еще больше, если ты впустишь меня в свою головку.
Новая атака — новая разрывающая череп боль.
— Не упрямься, впусти меня, — ласково просил беллатор. — Я буду нежен и не трону твои девичьи мечты и чаяния. Только одним глазком посмотрю, что за заклинание ты использовала, закрывая пентагерон.
Если бы она сама это знала! Лиля закатила глаза, имитируя удушье, и мучитель ослабил хватку. Какая ирония: она выкрикнула слова, которые всплыли в памяти, бездумно, как запрограммированный робот. Не исключено, что это пришло из далекого детства, когда дед еще был жив и читал ей перед сном свои странные книги. Старый маразматик! Убила бы собственными руками, будь он жив!
— Я теряю терпение, ведьма. Хочешь по-плохому?
Демон усилил давление, и она на рефлексах ответила: ее ладони, тщетно пытающиеся разжать железные пальцы душителя, запылали огнем. Беллатор расхохотался и впитал в себя пламя. Огненный демон, для него ее оборонное заклинание подобно приятной щекотке.
— Даю тебе последний шанс! — Рык, вторивший словам, подтвердил, что беллатор потерял терпение.
— Да пошел ты!..
Не успело до конца прозвучать ругательство, как демон швырнул ее на пол.
— Я бы пошел, но времени мало. Следи за ней, раб!
Отдав приказ, беллатор зверем, кружащим по клетке, ощупал гладкие стены, склонился над знаками, вырезанными на бетонном полу.
Из недавнего разговора демонов Лиля узнала, что существовал еще один грубый способ вскрыть пентагерон — стереть один из ключевых символов. Да только после подобного варварства мог не уцелеть и сам беллатор. Девушка медленно подняла голову и незаметно посмотрела на Лисовского. Одержимый продолжал стоять в позе подчинения на коленях. На лице Кости застыла мука: Хват не церемонился с ним и полностью забрал контроль над телом смертного. Мужчина немного посопротивлялся и затих. Лишь в глазах еще проглядывало что-то человеческое, что-то отчаянное и сочувствующее. Сочувствующее?! Лиля задохнулась от гнева. Этот гад ее жалеет? Теперь жалеет?! Едва ли не впервые в жизни ей захотелось причинить боль другому человеку.
— Наслаждаешься? — язвительно прошептала она. — Ведь из-за тебя я здесь. А помнишь, в детстве ты обещал, что никогда не причинишь мне боль? Хотя о чем я говорю? Ты ведь и Ольку заставил страдать…
Удар ниже пояса, но ей так хотелось сделать ему больно!
— Мирослав, проверь еще раз щиты, — потребовал экзорцист. — Волна, которая обрушится на нас, направлена изнутри и подобна взрыву.
— Надеюсь, не атомному? Его никакие щиты не выдержат.
У Кира, слышавшего диалог неунывающего Мирослава с крестным, сжимались кулаки. Внутренний зверь рвался наружу от нетерпения, а они еще могут шутить! Скоро, скоро все закончится, и они с Лилей забудут эти дни, как кошмар. Только бы она не сильно пострадала… он себе этого не простит.
— Готовы? — Витольд Маркович прошелся взглядом по напряженным магам и оборотню, который хоть и выглядел незыблемой скалой, казался потерянным. — Считаю до пяти. Раз, два…
«Ты обещал, что никогда не причинишь мне боль» — этими словами попрекала его Оля незадолго до пожара. Лилька права: он не умеет держать слово. Он не уберег ни единственного друга, ни возлюбленную, ни ребенка. «Да не было никакого ребенка! — насмешливо протянул Хват в голове. — Бедненький Костик, тебя все дурачили, ничтожество!» Лисовский вздрогнул. Он врет, демон врет! «Зачем мне врать сейчас, подумай своей тупой башкой!»
Раздражение в тоне демона неподдельное. Он прав, лгать сейчас ни к чему. Беллатор недоволен Хватом, и, конечно, ему нет дела до использованного человечишки. Его пустят в расход, Костя знал это точно.
«Хоть в этом у тебя нет иллюзий…»
Зачем подобная ложь? Почему его обманули? Он шесть лет думал, что из-за него (в глубине души он считал Лилю такой же жертвой, как и Олю) погиб его ребенок. И воспоминания о пожаре разъедали душу не хуже кислоты.
«Твоя тетка была находчивой лгуньей, — с ностальгией вздохнул демон. — Она выдумала беременность девушки, чтобы ты не упрямился и заманил внучку ведьмы в ловушку».
И Ольга пошла на сделку. Она смотрела в глаза и бессовестно врала. Лисовский перевел взгляд на ту, что была с ним честна даже во вред себе. Минуты, которые он потратил на мысленный разговор с Хватом, изменили ситуацию. И не в пользу Лили.
Беллатору надоело играть в доброго демона — он взялся за ведьму всерьез.
Поставив колено на поясницу девушки, высший одной рукой держал ее руки, другой давил на затылок. И мысленным тараном бил по ментальной преграде, за которой находились интересующие его сведения.
— Я не знаю! Не знаю! — плакала ведьма, и демон дал ей передышку. — Заклинание само пришло в голову, я не знаю, откуда оно взялось.
— Тогда я тем более должен посмотреть. Жаль, что придется убить такую сильную ведьму.
Прежде чем ее опять ткнули лицом в бетон, Лиля успела бросить умоляющий взгляд на Костю. Ее губы едва заметно шевельнулись, но Лисовский сумел разобрать: «Помоги…»
И он, и Лиля оба умрут. Так почему бы не сделать их смерть легче? Ведь можно уйти, прихватив за компанию кое-кого еще… Хват не успел среагировать — человек воспользовался частичной трансформацией и когтями зачеркнул символ у левого колена.
Вспышка яркого света ослепила, разорвав связь с реальностью.
— …Четыре…
Слово «пять» старый экзорцист договорить не успел: волна воздуха и яркого света ударила в грудь, отшвыривая в стену. А дальше — темнота.
Первым пришел в сознание вервольф. Оглохший, ослепший, Кирилл с трудом сделал первый вдох. Проморгавшись, он откинул доски: взрывом разрушило часть стены и пробило дыру в крыше. Вокруг кружилась цементная пыль. Сверху лился мутный серый свет. Там, где раньше находился пентагерон, зиял черный провал.
— О нет! Нет! — Кир спрыгнул в образовавшийся кратер.
К огромному его облегчению, Лили там не было. Зато обнаружился Лисовский. Одержимый лежал, не подавая признаков жизни, придавленный куском железобетонной плиты.
Когда оборотень над ним склонился, Костя открыл глаза и с усилием прохрипел:
— Лиля… у беллатора…
Кирилл гигантским прыжком выскочил из ямы. Мирослав и Давид успели прийти в себя и ошалело озирались по сторонам. Экзорциста приложило о стену, и он, постанывая, держался за окровавленную голову.
— Нашел? — вскинулся глава Совета магов.
Оборотню не потребовалось передавать сообщение одержимого — демон предпочел явиться сам. Воздух задрожал, сквозь дымку обозначились контуры высокой фигуры — и вот перед напрягшимися магами предстал длинноволосый исполин. Кир стиснул зубы: рядом с демоном стояла Лиля, и когтистая рука беллатора небрежно держала ее за горло. Бледная девушка на фоне широкой груди казалась маленькой и до ужаса испуганной.
— Приветствую. Я так полагаю, ты тут главный маг? — Безмятежный и вежливый тон демона прозвучал дико в осязаемо напряженной атмосфере. — Предлагаю переговорить мирно.
В отличие от приготовившихся атаковать магов и подобравшегося для прыжка на врага оборотня демон выглядел подчеркнуто расслабленно.
— Да, я главный в этой операции. Отпусти девушку — и поговорим, — предложил Мирослав.
— Прости, не могу, она — моя страховка, — покачал головой беллатор. — Если позволите беспрепятственно уйти, она не умрет.
Кир подался вперед и позволил своему зверю выглянуть наружу — глаза вмиг пожелтели, зрачки стали вертикальными. Зачерпнув со дна резерва крупицы силы, мужчина позволил ей выплеснуться подавляющей волю волной.
— Отпусти ее. — Голос, усиленный магией, обычно с легкостью усмирял слетевших с катушек вервольфов. Конечно, против высшего демона шансов нет, но не попытаться он не мог.
— Оборотень, владеющий магией, как интересно, — равнодушно протянул высший демон. — Чем еще удивите, детки, прежде чем лопнет мое терпение?
Его снисходительный тон вызвал раздражение даже у хладнокровного целителя, а экзорцист, не дожидаясь позволения Мирослава, забормотал заклинание-молитву, призванную сковать силы темного. За что и поплатился. Беллатор пристально посмотрел на Витольда Марковича — и у старого мага пошла носом кровь. Мучительно кривясь, экзорцист рухнул на покореженный пол.
— Он оскорбил меня, своими экзорцизмами опустив до уровня низшего, — объяснил свой выпад демон и провел по обнаженной шее заложницы когтем.
Лиля дернулась: царапина возле ключицы покраснела от выступившей крови. Если у магов и возникало желание слаженно напасть на беллатора, то сейчас оно пропало. В конце концов, экзорцист не зеленый мальчишка — знал, на что нарывался.
— Тебе ведь не выбраться, отпусти девушку, — мягко произнес Мирослав. — Здание окружено.
— Не страшно. — Демон провел окровавленным когтем по губам, слизывая кровь. — Прикажи убрать ангельский щит, этого будет достаточно.
— Я не могу позволить тебе уйти.
— Тогда девчонка умрет. — Беллатор сделал еще один неглубокий надрез на коже захваченной. — Тебе ее не жаль?
— Жаль, но иначе нельзя. Если мы тебя отпустим, Совет древних прикажет казнить не только присутствующих здесь, но и всех магов и оборотней, находящихся на территории завода.
— Ты не блефуешь, — вздохнул темный, — ты готов пожертвовать одной жизнью. Что ж, я думал, она тебе дорога…
Кирилл пораженно уставился на друга. Да, бледный, с крепко сжатыми губами, маг не блефовал. Он позволит Лиле умереть, но не даст вырваться в мир кровожадному демону.
— Отпусти девушку, она ведь ни в чем не виновата, — попытался достучаться до демонской совести оборотень. — Зачем брать на себя груз смерти невинной?
— Ошибаешься, — хмыкнул демон, — эта маленькая засранка далеко не невинна. Из-за нее я застрял в пентагероне, из-за нее истратил море силы, дабы уцелеть во время взрыва. И после этого ты называешь ее невинной жертвой?!
Кирилл во время пламенного монолога постарался приблизиться к демону. Но тот, слегка вдавив коготь в горло Лили, издевательски покачал головой:
— Не делай резких движений, герой. Моя реакция все равно быстрее.
Кир поймал обреченный взгляд любимой и предложил:
— Обменяй ее на меня. Поверь, я заложник более ценный, чем она.
— Какая самоотверженность! Но мне ни ты, ни твоя ценность не интересны. Я ни за что не променяю ту, что испортила мое триумфальное возвращение. Ну что, маг, не передумал?
У Мирослава, старательно отводящего взгляд от Лили, не нашлось слов. Он просто отрицательно качнул головой. И тогда оборотень оказался за его спиной. И схватил за горло.
— А, так ты не передумаешь? — рявкнул вервольф в ухо магу. — Клянусь, Мирослав, всем дорогим для меня клянусь! Я сломаю тебе шею, если ты позволишь ей умереть!
— Ломай…
— Кир! — в ужасе окликнул оборотня целитель. — Не смей!
— Так нельзя, молодой человек, — тихо произнес экзорцист. — Мирослав прав, из-за жизни одной девушки вы рискуете существованием всего нашего мира. Разве она того стоит?
Оборотень обвел взглядом присутствующих и остановился на смертельно испуганном лице своей избранницы.
— Пожалуйста, Кир, не надо, — хрипло прошептала Лиля. — Витольд Маркович прав, моя жизнь того не стоит.
Он хотел возразить, и пусть мир катится к демонам. Но его опередил хохот беллатора.
— Люди… вы такие забавные зверушки! — сквозь смех признался демон. — В последние десятилетия своего заключения я пристрастился к вашему телевидению. И не думал, что вы способны на слезливые сантименты не только в мелодрамах.
— Посмеялся? Может, теперь перейдем к делу?
— Ты такой нетерпеливый, волк, но ты прав. Даю тебе минуту, чтобы уговорить мага.
Уговоры не помогли. Мирослав отказывался просить Эрика убрать щит и готовился к смерти. Кирилл был настроен решительно и обещал выполнить свою угрозу.
У Лили появилось стойкое ощущение, что она очутилась в самом ужасном кошмаре из возможных. Голова шла кругом. Все вокруг словно обезумели. Мирослав собирался ею пожертвовать, а Кир готов рискнуть тысячами жизней, но спасти ее одну. И при этом убить друга. Разве сможет он жить спокойно после такого поступка? Нет. А она, зная, что из-за нее он переступил через себя?!
— Хватит! Прекратите!
Ей удалось привлечь к себе внимание.
— Кир, тебе не нужно никого убивать, а ты, Мирослав, не единственный, кто может уговорить Эрика снять щит, — зло заявила девушка и, уже обращаясь к демону, предложила: — Если ты поклянешься, что уйдешь, не причинив никому вреда, я сделаю так, что препятствия не станет.
Беллатор, заинтересовавшись, ослабил хватку, а маг заволновался:
— Лиля, остановись! Не знаю, что ты задумала, но не делай этого.
— Почему? Я не самоубийца и хочу жить.
— Лиля!..
Беллатор повел бровью — и Мирослав закашлялся, точно слова застряли в глотке. И в этот момент Лиля окончательно осознала, что они, все они, живы по прихоти демона. Ему ничего не стоит растерзать всех, но он почему-то ведет с ними светские беседы. Неужели у него нет другой возможности пробиться сквозь щит Эрика, что приходится договариваться? Верится с трудом.
— Даю слово, что, если ты поспособствуешь исчезновению щита, не трону никого из присутствующих, — пообещал демон и уточнил: — Если, конечно, они не нападут на меня первыми. Довольна, ведьма?
— Нет, — вместо Лили ответил Давид, — подтверди свои слова магической клятвой.
Поймав недоуменно-возмущенный взгляд Мирослава, целитель счел нужным объясниться:
— Извини, Мир, но как врач заявляю: Лилино желание выжить любой ценой нормально, и я полностью оправдываю ее действия, да и Кирилла тоже. У доминантного оборотня стремление защитить подругу — сильнейший инстинкт, а ведь Кир вожак от рождения. К тому же в том, что беллатор вырвался на свободу, твоя вина, а не их.
Слова целителя произвели ошеломляющее впечатление на присутствующих, а у демона вызвали восторг. Когда глава Совета магов и экзорцист чуть успокоились, перестав называть его перебежчиком, Давид продолжил:
— Совет древних не узнает о нашем участии в побеге беллатора, если мы не расскажем сами. И скрепим мы наше молчание клятвами. Я готов это сделать, а вы?
Мирослав застонал.
— Давид, что с тобой? Я не узнаю тебя! Как ты посмел предложить подобное?!
— Маг, я могу сделать тебя немым до конца твоих дней, лучше заткнись сам, — скучающе предупредил демон. — Давайте решайтесь на что-нибудь, вы мне надоели.
Концентрируясь, Лиля закрыла глаза. Заклинание призыва она знала на память, но ни разу не использовала, поэтому переживала, что не сможет его задействовать даже после возвращения к ней магии. Это была бы катастрофа: убедить всех, что сможет убрать щит, и не сделать этого.
— Эрик Свэнсон, назвавшийся моим должником, ответь на мой призыв.
Шли секунды. Смесок не отзывался, и девушка начала потихоньку паниковать. Но вот воздух вздрогнул, уплотнился, обозначая человеческую фигуру.
— Не самое удобное время для призыва. — Трехмерная проекция Эрика напоминала призрака и передавала его усталость, пожалуй, даже изможденность.
Несколько мгновений Лиля собиралась с мыслями, чтобы обосновать свою просьбу. Полуангел-полудемон успел оглядеться и оценить ситуацию.
— Ты обещал исполнить мою просьбу, которая будет тебе по силам, не навредит твоим близким, а также никоим образом не заденет твою честь и убеждения. Время отдавать долги пришло, Эрик.
— Чего ты хочешь, Лиля?
Смесок буравил взглядом беллатора, который отвечал ему тем же.
— Убери щит на пару минут, для того чтобы…
— Не надо, — остановил ее смесок, — не называй причину, иначе я не смогу исполнить твою просьбу.
Вопреки опасениям Лили Мирослав переглянулся с экзорцистом и промолчал.
— Хорошая девочка, — прошептал демон Макаровой на ухо, — немного жаль покидать тебя, малышка, надеюсь, еще встретимся.
Демон втянул когти и убрал руку с шеи заложницы. Придерживая ее за плечо, он сделал глубокий вдох и выгнул спину дугой. То, что происходило позади нее, Лиля видеть не могла. Зато все передали тени на стене: у беллатора выросли крылья. В голове мелькнула мысль: зачем ему эта показуха, если он мог левитировать? Странный он все-таки…
— Я готов. Убирай щит, смесок.
— Две минуты, Лиля. — Эрик подчеркнуто и с нажимом обратился к девушке, игнорируя демона. — Я убираю щит на две минуты, как ты и просила.
Когда купол над территорией завода исчез, хлынул дождь. Демон оттолкнул Лилю и взлетел вверх. Дальнейшее слилось в сплошную смазанную картину. Серебристые молнии, сопровождаемые криками, полетели со стороны магов, беллатор в полете обернулся — лицо его искажено гневом, — оскаленный рот вместе с ругательством изрыгнул заклинание, которое черным маревом обрушилось вниз. И она на пути этого темного облака. Кир успел оттолкнуть ее, подставляясь под удар.
Наверное, она потеряла сознание. Затылок пульсировал болью в такт дыханию, а веки не хотели подниматься, хотя кто-то настойчиво звал ее по имени. Что-то холодное опустилось на лоб, и лишь тогда Лиля открыла глаза. Первое, что ее насторожило, был взгляд Мирослава, который он виновато отвел. Второе — скорбные морщины у рта Витольда Марковича, который стоял рядом с крестником.
Наверное, она прогневила судьбу, раз ей довелось услышать:
— Лиля, попрощайся с Киром.
Наверное, лишь она могла задать тупой вопрос:
— Что? Он разве уходит?
— Он умирает.
Два безжалостных слова, произнесенные старым экзорцистом, заставили ее вскочить на ноги. Это шутка! Жестокий розыгрыш!
В нескольких шагах от нее Давид колдовал над распростертым телом оборотня. Ей была отчетливо видна оголенная грудь Кира. Багрово-синие пятна, проступившие под кожей, напоминали гематомы с одним отличием — они, быстро разрастаясь, казались живыми.
— Что это?
— «Адский плевок», смертельное проклятие демонов, убивает за считаные минуты. — Глаза Давида как у старой больной собаки — полны печали и покорности судьбе. — Ни одному целителю в мире не по силам вылечить Кира, только облегчить страдания.
— А Эрик? Он ведь наполовину демон?! Он должен знать, как нейтрализовать проклятие!
— Он бы и рад помочь, но, увы…
Кирилл, не приходя в сознание, застонал.
— Да сделай же что-нибудь! — возмутилась ведьма. Упав на колени, она приложила ладонь к сердцу, слабое биение которого лишь усилило ее панику. — Помоги ему, Давид, умоляю!
— Я сделал все, что мог, и Кир не испытывает боли, — глухо оправдался целитель. — Если хочешь, могу привести его в сознание, чтобы ты простилась с ним.
Его предложение стало последней каплей. Лиля завизжала.
На ее крик сбежались маги, Мирослав с крестным и Эрик.
Девушка держалась за горевшую огнем щеку: Давид отвесил ей оплеуху, — и, слегка раскачиваясь, тихонько плакала. Кир не может умереть. Не может. Только не он! Почему, за что ей все это? Судьба подарила мгновения счастья и тотчас все отобрала. Разве так справедливо? Почему, почему проклятие полетело в ее сторону? Ведь это не она нарушила слово, напав на беллатора, а Мирослав? Это он швырялся молниями! И остался безнаказанным!
— Это ты виноват! Ты! — Лиля набросилась на мага.
Давид оттащил ее в сторону и прошептал:
— Не трать время, лучше побудь с Киром.
Это отрезвило Лилю. Силы вмиг покинули ее, а на глаза выступили слезы. Нет, плакать не хотелось, она верила, что это не конец и чудо спасет ее волка. Ведь он еще дышал, а значит, надежда оставалась. Если он уйдет, уйдет и часть ее души. Она знала, что сможет пережить многое, даже смерть любимого, но какой потом станет ее жизнь? Пустой, холодной, серой, бесцельной… А значит, она спасет Кира любой ценой. Даже рискуя своей жизнью.
Рискуя своей жизнью…
Лиля замерла. Как же она не вспомнила об этом раньше! Дура! Распустила нюни, вместо того чтобы действовать. Вспомнились слова Кассандры о давнем обещании. Если честно, она решила, что уже воспользовалась ее советом: в первый раз, когда напомнила Косте о его обещании никогда не причинять ей боль и одержимый спас ее мозги от демонской лоботомии. Во второй раз она обратилась к Эрику с просьбой, когда угроза смерти нависла над всеми.
— Давид, сколько ему осталось?
Целитель окинул оживившуюся девушку подозрительным взором.
— С его регенерацией трудно сказать. Ты что-то придумала?
Макарова поманила его пальцем и зашептала на ухо свой план.
— Я не буду этого делать, ни за что!
— Пожалуйста, Давид, только так я смогу спасти Кира!
— Нет. — Целитель тревожно оглянулся на Мирослава, о чем-то беседующего с Эриком. — Слишком большой риск потерять еще и тебя.
— А какая разница, сколько я проживу? Я ведь преступница!
— Ты о чем сейчас, Лиль?
Девушка бросила красноречивый взгляд на главу Совета магов.
— В том, что беллатор удрал, обвинят меня. Это ведь по моей просьбе Свэнсон убрал щит.
— Ах да, ты еще не знаешь. — Блондин криво ухмыльнулся. — По словам Эрика, щит для беллатора не был непреодолимым препятствием, он просто играл с нами, надеясь, что мы перебьем друг друга. У демона специфическое чувство юмора.
Лиля восхитилась находчивостью смеска: воспользовавшись ее незнанием, без особого труда выполнил пустячную просьбу. Нет, от нее он так просто не отделается! Если, конечно, она останется живой после смертельной авантюры.
— Давид, ты заговариваешь мне зубы? — в лоб поинтересовалась девушка. — Учти, я ведь могу воспользоваться и примитивным способом, и шансов, что я выживу, у меня останется гораздо меньше. Давид, пожалуйста.
Блондин вздохнул и опустился рядом с Киром на колени.
— Ты понимаешь, о чем просишь? Целитель не может отнимать жизнь, и ты толкаешь меня на противоестественное моей сути. — В ее глазах — слезы и надежда. И мужчина снова вздохнул. — Хорошо, ты готова?
Девушка кивнула, и тогда он остановил ее сердце.
Холодно. Она зябко повела плечами. Холодно, как и тогда, шесть лет назад, когда она умерла в подвале дома Лисовских. Неужели у нее получилось? Но где он? Почему не встречает ее?
Лиля невольно посмотрела на свою прозрачную руку, потом перевела взгляд на распростертое тело. Рядом с ее физической оболочкой — Кирилл и застывший в неподвижной позе целитель. В нескольких шагах замерли ничего не подозревающие маги и смесок.
У времени здесь замедленный ход. Оно течет неторопливо, огибая живых, унося на своих волнах тех, чей земной путь закончился.
Лиля с трудом подавила нелепое детское желание подергать Мирослава за нос. Впрочем, ничего бы и не вышло. Наверное. В прошлый раз все случилось так быстро, что она толком и оглядеться не успела.
— Эй! Ты здесь? Мне нужна твоя помощь!
Ее крики усилило эхо, многократно повторяя призыв.
— Собиратель, ты остался должен мне, помнишь? Я обещала не рисковать жизнью, но, прости, у меня нет иного выхода, ты ведь не назвал свое имя.
— Только моего имени и не хватало тебе, дитя, — прозвучал позади мягкий женский голос. — Ты и без него творишь глупости.
Лиля обернулась — и окаменела, узнав родные черты. Светлые волосы, волнами спускающиеся до плеч, лучистые серо-зеленые глаза и добрая улыбка. Женщина в возрасте чуть-чуть за тридцать не считалась красавицей, но для нее оставалась самой прекрасной на свете. Именно такой Лиля запомнила ее. Свою маму.
— Нравится? — Женщина покружилась вокруг себя. — Ничего «костюмчик», да?
— Не нравится. — Лиля закусила губу. — Зачем тебе обличье моей матери? Хочешь сделать мне больно?
— Ты сама делаешь себе больно, — веско возразила женщина.
Ее черты пошли рябью, словно речная гладь под дыханием ветра. Миг — и перед Лилей предстала ее точная копия, правда, в другой одежде — в белом, вышитом серебристыми цветами платье до пят.
— Так лучше? — поинтересовалась Лиля номер два.
— Лучше, — согласилась Макарова. — Но почему я? Твои «костюмы» — это ведь облик умерших?
— А ты разве не умерла? — хищно оскалился Лилин двойник. — Я ведь могла и не прийти, подумав, что ты решилась на самоубийство не для того, чтобы тебя оживляли.
— Но ведь я не сама…
— Ну-ну, — перебила Лиля в белом, — это все формальности, ты захотела умереть. Суицид есть суицид, детка.
— Думай как хочешь, собиратель, но ты — мой должник… или должница? — Лиля замолчала. В прошлый раз слуга Смерти явился ей в образе умершего деда. — Как к тебе обращаться?
— Как хочешь, у нас нет пола, — пожала плечами копия. — Хорошо, перейдем к делу. Чего тебе?
— Ты остался должен мне две жизни, одну из них хочу отдать вервольфу, моему жениху.
Собиратель душ презрительно поморщился:
— Отдать свой шанс кому-то другому? Фи, как глупо!
— Я люблю его! И это мое право — передать жизнь другому.
— Твое право? — жестко усмехнулась копия. — С чего ты взяла? Три жизни я была должна твоему деду. Да, он назначил наследницей тебя. Но он не говорил, что ты можешь передать его подарок другому.
Макарова опешила. О подобном она и не подумала. Неужели все впустую?
— Но если дед передал право на три жизни мне, следовательно, я и распоряжаюсь ими? Я, а не ты решаю, что с ними делать!
— Хорошо, придется согласиться, — вздохнул слуга Смерти и скучающе уставился на свой идеальный маникюр. — Но давай посчитаем вместе. Первый свой шанс ты получила, когда тебя замучили в лесном домике, второй потребуется тебе сейчас, а третий ты хочешь отдать какому-то мужчине? Неразумно, глупышка, и неэкономно. У тебя будут и другие возлюбленные, зачем тратиться на этого? Пусть себе спокойно помирает, горемыка…
Лиля сжала кулаки:
— Издеваешься, да?
— Нет, что ты, как можно?! — Лиля номер два невинно захлопала длинными ресницами. — Уверена, что потом не пожалеешь?
— Не пожалею, будь спокоен.
— А вообще, конечно, я тебя понимаю, он такой… такой… — Копия мечтательно закатила глаза. — Я бы с радостью забрала его душу, каюсь.
— Ты же говорил, что у вас нет пола?
— Ну когда нет, а когда и есть, — хитро усмехнулась собеседница. — Итак, больше я к тебе не приду — ты истратила все свои жизни.
— Нет уж, постой, хватит меня дурить.
— Я? Тебя? Дурю? — Слуга Смерти вытаращил глаза. — Да как ты смеешь?!
Лиля покачала головой, показывая, что не верит в праведное негодование.
— Ты отдашь одну жизнь Кириллу, а мое сердце запустит целитель ровно через минуту, после того как сам его и остановил. Таким образом, у меня в запасе останется шанс на возвращение.
— Что ж вы все такие умные пошли, а? Так неинтересно…
Голос превратился в шепот, копия стала таять, пока не исчезла вовсе. Лиля осталась одна. И ей все так же было холодно, если не считать тепла, которое разливалось в ее сердце.
В груди немилосердно жгло, а спине по-прежнему было холодно.
— Давай, девочка, ты ведь сильная! — Кто-то настойчиво звал ее обратно.
— Вернись, пожалуйста, вернись! — Отчаянному голосу вторил другой, тот, который заставил ее сердце наконец забиться, и забиться радостно.
— Кир…
Сил не было даже на слабый шепот, но он прочитал свое имя по шевельнувшимся губам.
— Лиля! — Не обращая внимания на крики целителя, оборотень прижал хрупкое тело к груди. — Всевышний, я почти поседел из-за тебя!
Она хотела ответить, что сама из-за него едва не стала платиновой блондинкой. Но не смогла. Слабость сковывала тело.
— Не зря я не хотел с тобой связываться! — Всегда спокойного Давида била крупная дрожь. — Я не мог вытащить тебя из клинической смерти целых шесть минут.
Лиля попыталась улыбнуться. Какой он смешной. К чему это возмущение, раз все у них получилось?
Спустя некоторое время к голосу целителя присоединились вопли Мирослава и Леши. Кажется, хоть в чем-то они сошлись во мнениях с магом: оба обзывали девушку ненормальной.
Вскоре Лиля лежала на широком сиденье микроавтобуса магов и сжимала руку Кирилла. В то, что все завершилось и вот-вот они будут дома, верилось с трудом. Кошмар закончился. Но отголосок пережитого ужаса и боли оставался с ними.
И снова рядом с ним никого. Только Хват. И демон злился на него больше обычного. Да кого он обманывает? Хвата обуяла ярость. И он уже не боялся повредить физическую оболочку, в которой находился. И от этого человеку, придавленному бетонной плитой, стало в десятки раз больнее.
Костя смотрел в потолок, уже ничего не видя. Слух также отказал. Лишь гневные крики Хвата в голове и торжествующие голоса жертв, которых он убивал по приказу низшего. Последние мучили его, воскрешая в памяти яркие картинки его преступлений.
Столько боли… столько невинной крови… столько ошибок…
К голосам в голове присоединились новые. Косте оставалось только слушать, пропуская сквозь себя, не понимая, о чем речь. А речь шла о нем.
— Он еще жив? — Рыжекудрая красавица склонилась над полумертвым одержимым.
Капли дождя с ярко-зеленого плаща упали на лицо Косте, но не пробудили его от своеобразной, почти смертельной спячки.
— Касс, я ведь говорил, что он не умрет, пока демон не покинет тело, — пояснил блондин и добавил: — А добровольно он его не оставит, придется помочь.
— Бруно, у тебя точно получится? — забеспокоилась рыжеволосая. — В скором будущем этот парень — ценный свидетель, без которого нам не обойтись.
— Касс, я знаю, что делаю, — проникновенно глядя в глаза ясновидящей, напомнил итальянец. — Михаил, помоги убрать плиту. Только аккуратно, переломать Косте все кости могу и я.
Телохранитель вампирской прорицательницы заулыбался:
— Что? Ты только что изрек каламбур и даже этого не понял: сломать Косте все кости…
Белобрысый вампир пожал плечами.
Перенеся одержимого на расчищенное место, Бруно попросил помощников отойти подальше.
— Напоминаю, первым делом я провожу обряд экзорцизма, затем убиваю демона. После чего вы поите человека кровью. Кстати, вы уже решили, кто обратит этого несчастного?
Кассандра кивнула:
— Обращу Костю я. Будет моим первым «сыночком». Феликс умрет от злости.
— Госпожа, — Михаил мягко прикоснулся к острому локотку, — позвольте это сделать мне. Вы сами сказали, что раньше никого не обращали, а этот человек слишком ценен, чтобы рисковать. Поверьте, Мастер будет злиться и так, если обнаружит, что вы покинули особняк без позволения.
— Не «если», Миша, а «когда», — поправила прорицательница и хихикнула: — Он обязательно обнаружит мое исчезновение.
Телохранитель погрустнел. Он уповал на то, что их небольшая «прогулка» останется без последствий. Жаль, не судьба. А потом настроение его немного улучшилось. Он вообразил лицо своего Мастера, когда Кассандра представит ему новообращенного вампира Костю Лисовского. Не надо обладать Даром хозяйки, чтобы предвидеть реакцию босса. Феликс будет орать, что Касс снова тащит в дом всякую гадость. Но главное, чтобы человек, больше напоминающий кусок мяса, побывавшего в мясорубке, выжил.
