Глава 7
— Вот и последний факс, — при виде секретаря оживился Мирослав. — Надеюсь, его мы ждали не зря.
Эффектная шатенка улыбнулась магу и, протянув ректору бумаги, поинтересовалась:
— Что-нибудь еще, Витольд Маркович?
— Да, Мариночка, сделай нам еще по чашечке кофе.
Когда девушка, грациозно покачивая бедрами, покинула кабинет, подтянутый импозантный мужчина лет шестидесяти бегло просмотрел документ и покачал головой:
— Прости, Мир, и этот ответ мимо: у них нет первокурсниц по имени Элеонора. Проверяли не только на гуманитарных факультетах, вот почему факс пришел с таким опозданием.
Главный маг города нервно крутил пуговицу на рукаве черного пиджака.
— Обидно, крестный, столько времени потрачено впустую.
— Согласен, — мужчина с сочувствием смотрел на молодого мага, — хотя твой план был хорош.
— Как и предыдущий.
— Расстраиваться рано — следуй предсказанию Кассандры. — Ректор замолчал, дожидаясь, пока секретарь поставит перед ним и гостем чашки с ароматным напитком. — Спасибо, Марина, в ближайшие полчаса меня ни для кого нет.
Девушка кивнула и, напоследок окинув игривым взглядом симпатичного посетителя, вернулась на рабочее место в приемную.
Мужчины вернулись к прерванному разговору.
— Итак, что собираешься делать? Поле деятельности огромное — придется прочесать пять вузов, кого-то можете и пропустить.
— Я отозвал с заданий почти всех боевиков. Опрашивать студентов будут чуть больше сорока магов, где-то по восемь на каждое учебное заведение.
— А как отреагировал Совет? — с усмешкой поинтересовался ректор.
— Можно подумать, ты не знаешь. — Мирослав наконец оторвал пуговицу и аккуратно положил в карман. — У тебя остались верные друзья, крестный, неужели еще не донесли?
— Да, я в курсе, словно и не уходил в отставку. — Старый маг поджал губы.
Весь его вид говорил, что он якобы недоволен своей осведомленностью. Но Мирослав знал точно: рассорившись с коллегами и покинув Совет, его крестный потом страшно сожалел о поспешном решении. Однако гордость не позволяла признаться в ошибках. И Витольду Марковичу осталось одно любимое занятие вместо двух — возглавлять университет и следить за магически одаренными студентами, не позволяя им открываться перед непосвященными.
Вскоре Мирослав взглянул на часы и поднялся.
— Мне пора. Спасибо за помощь.
— Обращайся, крестник. — Ректор похлопал молодого мага по плечу и вдруг спросил: — Больше ничего не хочешь мне рассказать?
Мирослав непонимающе вздернул бровь.
— Я о переменах в твоей личной жизни, все-таки ты мне не чужой, я волнуюсь.
Маг закатил глаза:
— И об этом уже успели донести. Мне кажется, сейчас неподходящее время для болтовни по душам.
— Согласен, однако хочу заверить, что принимаю и одобряю твой выбор. Женщины из рода Макаровых стоят того, чтобы их добивались. А я еще думал, зачем Полина покинула город в такое неспокойное время? Помимо основных причин она дала тебе возможность заручиться одобрением внучки заранее, до официального предложения. Ну и как, нашел общий язык с девочкой?
Мирослав пожал плечами:
— Будь она полноценной ведьмой, мне бы это удалось. А так, она не ищет моего общества.
Глаза ректора заблестели, как у старой сплетницы, почуявшей горячую новость.
— А может, тебе мешает подобраться к ней кое-кто более удачливый?
— Кир мой друг, — с долей сожаления произнес Мирослав.
— И этого друга ждет неприятнейший сюрприз, — закончил за него с усмешкой старый маг.
Выйдя из кабинета ректора, Мирослав почувствовал облегчение. Крестный видел его насквозь и порой, казалось, читал мысли. Но никогда не осуждал, даже если считал, что крестник неправ. Спустя мгновение, выкинув из головы размышления о свинье, которую собирался подложить Кириллу, маг в сотый раз перечитал записку Кассандры. Красивым почерком на ней были выведены четыре буквы и четыре цифры — «УНПТ. 15.05». Получив клочок с загадочной шифровкой в ночь, когда они искали Лилю, Мирослав и не догадывался, что это ответ на вопрос, который он задаст всего через несколько часов.
Не позволив проникнуть на вампирскую территорию без доказательств вины своего гостя Иниго Веласкеса, Феликс все же разрешил воспользоваться услугами прорицательницы. Кассандра выслушала просьбу помочь в поиске информации о девушке, якобы убитой слугой Алхимика, и невозмутимо призналась присутствующим, что ответ давно у Мирослава в кармане.
Маги устроили мозговой штурм, пытаясь разгадать странный ответ вампирши, и пришли к выводу, что покойная Элеонора — студентка-первокурсница, учившаяся на филологическом факультете. На последнее указывало название дисциплины — «УНПТ», то есть «Устное народное поэтическое творчество». Цифры же говорили о времени окончания четвертой пары.
С цветной фотографией Эли, сделанной после ее смерти, маги прочесали пять учебных вузов, где изучали фольклор, опросили преподавателей и студентов. То ли фото оказалось некачественным, то ли первокурсницу никто не успел запомнить, но ее никто не узнал. Тогда Мирослав решил пойти другим путем: он обратился к крестному, десять лет занимающему пост ректора в одном из университетов. Витольд Маркович разослал срочные запросы с просьбой просмотреть списки студенток первого курса и прислать ответ, числится ли среди них девушка по имени Элеонора. Результат не порадовал Мирослава, осталась последняя попытка. В 15.05 десятки магов с фотографиями в руках будут стоять в коридорах университетов и опрашивать студентов, спешащих на перемену. До часа «икс» оставалось три минуты. Маг верил, что последний план намного удачнее. Иначе нельзя, ведь без этого им не вытащить Кира.
Скорее всего, погруженный в свои мысли маг прошел бы мимо. Но судьба распорядилась иначе. Когда зазвенел звонок, возвещая об окончании четвертой пары, с Миром столкнулась девушка. Миловидная блондинка выскочила из кабинета как ужаленная и рассыпала стопку книг прямо ему на ноги.
— Извините! — Щеки девушки вспыхнули. — Я не хотела!
Мирослав вмиг подавил раздражение, стоило ему увидеть, какие книги наставили ему синяки: «Этнографический словарь», «Славянский фольклор», «Мифы восточных славян».
— Ничего страшного, бывает, — улыбнулся маг и стал помогать собирать учебники.
— Хоть бы не вышла из библиотеки Марья Григорьевна, а то убьет меня за такое обращение с книгами, — поделилась своими опасениями девушка.
— А разве библиотека не в другом крыле? — удивился Мирослав.
— Так то обычная библиотека, а здесь, — студентка махнула рукой в сторону кабинета, откуда вышла, — этнографический музей с небольшим книжным фондом специальной литературы.
— Точно, я что-то слышал об этом университетском проекте, — согласился маг. — Насколько помню, ректору удалось собрать довольно редкие экземпляры, которые не выдают студентам на дом.
— Да, редкие книги не выдают, — подтвердила девушка, — только справочники, но и над ними Марья Григорьевна чахнет как Кощей над златом.
Мирослав бросил задумчивый взгляд на дверную табличку — «Музей этнографии и фольклора». Он верил в судьбу и никогда не игнорировал ее подсказки.
— Послушай, ты случайно не видела эту девушку? — Маг протянул блондинке фотографию Элеоноры.
Девушка долго рассматривала снимок, а потом нерешительно кивнула:
— Кажется…
Сердце мага радостно екнуло.
— Так ты ее знаешь?
— Нет, — расстроила его девица, — но я видела ее в городе с моей сокурсницей. Хотя девушка выглядит тут какой-то неживой. — Мирослав мрачно усмехнулся, подумав, что блондинка угадала. — Но это точно она — у меня фотографическая память на лица.
— Ты можешь познакомить меня со своей сокурсницей? — спросил мужчина. — Важно найти девушку с фото как можно скорее.
— Хорошо, у нас не было четвертой пары, группа разбрелась кто куда. Оля вроде бы собиралась в библиотеку, сейчас узнаю, не ушла ли она домой.
Студентка, с которой блондинка видела Элю, добросовестно трудилась в читальном зале и домой не собиралась. И она, как выяснилось позже, была едва ли не единственной в городе, кто мог предоставить нужные сведения.
Мирослав в очередной раз восхитился Даром Кассандры. Если бы не ее предсказание, вряд ли бы они разыскали ту, что могла отдать паспорт Эли, вернее, Елены. Элеонорой, как объяснила соседка по квартире, девчонка представлялась в ночных клубах, до которых была весьма охоча. Не поступив на филфак, Эля (Мирослав по привычке мысленно ее так называл) не вернулась в родной город и обманула родителей, сообщив, что учится на бюджете. Сама же, наслаждаясь свободой, развлекалась на дискотеках. Пока не повстречала Веласкеса.
Лиля проснулась оттого, что ей было щекотно. В первые секунды она ничего не поняла, потом догадалась: кто-то дует ей в ухо. Макарова повернула голову: улыбающаяся Эля отплыла в сторону и заговорщицки поманила к себе тонкой рукой.
От неудобной позы, а она спала, уткнувшись Киру в шею, затекли руки и ноги. Можно лишь гадать, что испытывал мужчина, ни разу не пошевелившийся за время ее отдыха. Хорошо, что спали они, скорее всего, недолго. Наручные часы опровергли Лилино предположение, показав, что сон продолжался пять часов.
Лиля осторожно слезла с коленей Кирилла и приблизилась к Элеоноре.
— Я спрятала книгу, — прошептала довольная девушка. — Иниго в панике. Хочешь, скажу, куда ее положила?
Лиля безразлично пожала плечами. Подобная информация ей ни к чему, но она безропотно выслушала признание призрака.
— Слушай, а ты неплохо выглядишь, — журналистка пытливо оглядела почти не прозрачную Элеонору, — как живая.
— Да, меня переполняет энергия, — Эля счастливо заулыбалась, — и я поняла, почему так происходит. — Призрачная девушка ласково погладила Лилю по руке и призналась: — Это все благодаря тебе. Ко мне возвращаются силы, когда я рядом с тобой.
Внучка ведьмы захлопала глазами:
— Как такое может быть?
— Два варианта: или твоя знакомая — энергетический паразит, или ты — медиум, — ответил хриплым со сна голосом Кир. — На всякий случай отойди от нее.
После пробуждения Кирилл выглядел таким милым и уютным, что Лилино сердце переполнила нежность. Захотелось прильнуть к нему и потереться о колючий подбородок губами.
Девушка послушалась оборотня, и Эля недовольно надула губы.
— Клянусь, я не паразит и не тяну энергию с людей! Только рядом с Лилей я чувствую себя полной жизни.
— Кир, это правда. После общения с ней я не чувствую упадок сил. Мой дед был экзорцистом, возможно, и я могу общаться с духами без неприятных последствий.
— Может быть, но мне все равно не нравится, что она рядом с тобой, — нахмурился Кирилл. — Эта клыкоманка пристала к тебе, как рыба-прилипала.
— Я не прилипала! Я могу быть полезной, если со мной дружить!
— Можно подумать, что Лиле не хватает живых подруг.
Эля фыркнула, а Макарова поморщилась, вспомнив об Ире, лежащей в больнице.
— Ни одна живая подруга не сможет сделать для Лили то, что могу я.
— Да что ты говоришь! — усомнился Кир. — Сквозь тебя просвечивают стены. Что ты можешь, дух?
— Я не дух, я лучше! Я могу открыть дверь и вывести Лилю наверх, минуя охрану.
Кирилл заинтересовался, но не показал вида, продолжая дразнить истеричную девицу.
— Ой, а к вам гости, — злорадно взглянув на оборотня, вдруг сообщил призрак и растаял в воздухе.
Меньше всего сейчас хотелось видеть Костю, но он явился и всем своим видом излучал жгучую ненависть. В синих глазах Лисовского проскакивали алые всполохи, а лицо подергивалось от нервного тика. Девушка испуганно попятилась и успокоилась, лишь когда прижалась к широкой груди любимого.
— Вот так сюрприз, — неприятно оскалился Костя. — Не думал, что твоим избранником станет волк. Ты набралась смелости и ослушалась бабушку?
— А тебе какое дело? — с вызовом бросила Лиля.
— Мне обидно, что ты разрушила нашу дружбу по первому требованию Полины, но спокойно спишь с оборотнем. Интересно, если бы я тогда согласился стать твоим парнем, ты наплевала бы на запреты бабули?
Журналистка вспыхнула:
— Это я разрушила дружбу?! А как же ты, позволивший своей тетке издеваться надо мной? Или это не считается?!
Лисовский опустил голову.
— Я бы до последнего отстаивал тебя перед родней, не откажись ты от меня в угоду бабушке.
Лиля на время потеряла дар речи.
— Я?! Отказалась от тебя?! Да ведь это ты первый согласился с условием Полины перестать видеться, когда я окончу школу!
— Ты всегда была наивной, — хмыкнул Костя. — Я врал, делая вид, что со всем согласен. После инициации бабушка не смогла бы командовать тобой и ты бы сама выбирала друзей. Но ты на полном серьезе попрощалась со мной, когда переезжала к Полине. Разве это не предательство?
— То есть во всем виновата я одна? — растерялась Лиля. — И в том, что Инна отдала меня демону, тоже моя вина?
— Конечно, — цинично подтвердил Лисовский. — Зачем ты пришла туда, куда тебя не звали?
Она не верила своим ушам: Костя выставлял себя жертвой, а ее — взбалмошной девчонкой, живущей умом старшей родственницы. Кое в чем он, бесспорно, прав, но…
— Я читал дневник Лили, — вмешался Кир. Видеть любимую в отчаянии было ему невыносимо. — И понял, что ты подонок.
— Кто заговорил! — осклабился Лисовский — на миг морда демона проступила костяной маской сквозь человеческие черты. — Я полагал, что вы, волки, и читать-то не умеете, лишь поете своей Госпоже Луне песни.
Кирилл проигнорировал оскорбление и продолжил:
— Видя, что она влюблена в тебя, ты играл с ней: то давал надежду на взаимность, то отталкивал ее, доводя до слез. Возможно, даже твоя планируемая свадьба была фикцией, позволяющей еще больше уязвить Лилю, свести с ума от ревности. Уверен, ты мстил внучке ведьмы за свое магическое бессилие. Интересно, идею подкинула тетка или уже тогда твой разум был таким извращенным?
Лисовский слушал внимательно и чуть кривил губы. И журналистка с ужасом поняла: Кир прав, и Костя наслаждается моментом признания своих «гениальных» действий.
— Вот ты, такой правильный, честный, сделал ее своей избранницей, — растягивая гласные, говорил Костя, — а полюбил бы ты ее, зная, что она не такая чистенькая, как кажется? Цветочек, ты ведь не рассказала, что на самом деле произошло шесть лет назад?
Лиля вздрогнула. Оборотень спокойно взирал на кривляющегося одержимого.
— Волк, ты и не подозреваешь, что хочешь создать семью с монстром, лживой тварью. Она только прикидывается беззащитной милой девочкой, а у самой руки в крови.
Не дождавшись желаемой реакции, Лисовский разозлился:
— Не веришь?
— В твой бред? — Кир выглядел воплощением хладнокровия. — Здесь одна лживая тварь, и это ты.
— Хорошо, не скули потом, что я тебя не предупреждал.
Скользящим движением одержимый оказался рядом. Оторвав Лилю от оборотня, отшвырнул ее в сторону и схватил Кира за голову. Цепкие пальцы больно сдавили виски — и вервольф провалился в темноту.
…Пленница находилась в тяжелом, но чутком сне. Стоило ему открыть дверь и сделать пару бесшумных шагов, как она очнулась, тревожно вглядываясь в вошедшего. Она молчала, фокусируя взгляд затуманенных болью из-за лопнувших капилляров глаз.
Он не спешил начинать разговор, жадно всматриваясь в ту, что так волновала его на протяжении нескольких лет. Всматривался — и не узнавал свой нежный солнечный Цветочек в этой измученной и изломанной девушке. Распростертая в позе «звезды» на дубовом столе, она вызывала в нем ассоциации с распятым библейским Мессией.
— Помоги мне, — разлепив искусанные, потрескавшиеся губы, прошептала Лиля, — пожалуйста…
От хриплого звука сорванного голоса защемило сердце, но он нашел в себе силы и покачал головой:
— Прости, не могу.
— Пожалуйста, Костя…
— Не могу, и не проси. Мне разрешили поговорить с тобой и заодно напоить водой.
Девушка усмехнулась. Подсохшая корочка на нижней губе треснула, капелька крови поползла в уголок рта.
— Опять вода с отравой?
— Инна не собирается тебя травить, — возразил он возмущенно. — Тетя пообещала отпустить тебя, как только ты согласишься на ее предложение.
— Ну, конечно, они меня отпустят, — зло отозвалась пленница. — Разве что на тот свет. После всего, что я здесь увидела, и того, что со мной сделали, им придется от меня избавиться.
Ее обвинения корябали его заледеневшую совесть, по кусочку откалывая лед неверия. В глубине души он знал: именно так и поступит тетка. Проще избавиться от опасной свидетельницы, нежели подчищать ее воспоминания. И в то же время он продолжал верить единственному родному во всем жестоком мире человеку. Инна не бросила его, когда маги казнили родителей. Тетя воспитывала, учила, заменив ему и мать, и отца. Разве он мог усомниться в правильности поступков Инны? Она старше, она знает лучше. И раз сказала, что Дар внучки Полины Макаровой им пригодится, значит, так тому и быть.
Без слов он поднес к губам привязанной девушки кружку с водой. Упрямица не раскрывала рта, и жидкость заливала ей лицо, стекала по тонкой шее на белую футболку. Он не понимал, как можно продержаться без воды больше суток? Откуда подобная сила воли? Неужели страх перед галлюциногенным питьем сильнее жажды?
Нет, не сильнее. Со стоном девушка все же сделала несколько глотков и отвернула голову в сторону. Лицо выдавало ее отчаяние, наверное, ненавидит себя за слабость.
Он тоже себя ненавидел, ведь ему было ее жаль.
— Лиль, хватит упрямиться. Уступи, обещаю, я упрошу, чтобы тебе стерли последние сутки из памяти. Тетя отпустит тебя, правда.
— Уйди, — тихо потребовала пленница, — во имя того, что я считала некогда дружбой, оставь меня хотя бы в покое.
— Лиля, идут вторые сутки, тебя ищут. Скоро Инна перестанет церемониться и возьмется за тебя всерьез. Моя тетя не святая, я видел, на что она способна. Поверь, здоровые мужики не выдерживали, когда она за них принималась.
— Уйди…
— Пожалуйста, откажись от Дара. Ты еще не привыкла жить с магией, она не пустила в тебе корни, ты и не почувствуешь, что чего-то лишилась.
— Уйди!
Он покачал головой. Какая она все-таки дура. Нашла за что держаться. Ему искренне ее жаль.
— Глупая, тетка не пощадит тебя — не позволит демон…
— Уйди! Ненавижу тебя!
А за что она его ненавидит? За правду? За сочувствие? Несправедливо. Ему стало обидно.
— Освежись, — он плеснул остатки воды ей в лицо, — может, твой разгоряченный мозг остынет, и ты примешь правильное решение.
Больше сюда он не вернется — слишком больно видеть ее в таком состоянии. В последний раз он взглянул на упрямую дурочку, обводя подвал пристальным взглядом. Да, настоящее подземелье: мрачно, холодно, грязно, практически все заставлено старой мебелью.
Размахивая кружкой, он поднимался по лестнице вверх, тогда как Инна, темноволосая женщина в черном спортивном костюме, в сопровождении ротвейлера спускалась вниз. На алюминиевом подносе тетка несла наполненные каким-то веществом шприцы и деревянный молоток, в другой руке было ведро с водой.
— Говорил со своей подружкой? — насмешливо поинтересовалась родственница. — Все так же играет в партизанку?
Он скривился.
— Ничего, скоро расколется.
— Инна, а зачем тебе молоток?
— Буду колоть наш орешек, — хохотнула тетка и продолжила путь.
Ему вдруг сделалось страшно. Не понимая, что с ним, он сел на цементную ступеньку и стал ждать. Время тянулось тягуче медленно, и холод пробирался под короткие шорты. Из-за Лильки, похоже, у него схватятся на заднице прыщи.
Крик полоснул осколком стекла. Не раздумывая, он бросился вниз, в подвал, чтобы застать неприятную сцену.
Как заправской повар, Инна хладнокровно орудовала принесенным молотком. Медленные, с оттяжкой удары сыпались на кисть пленницы. Почему-то в голове всплыло название одного из его любимых лакомств — «дамские пальчики»… А потом ему стало плохо, когда ужас ситуации достиг его сознания. Тетка действительно пытала его подругу детства.
Девушка выла, извиваясь с такой силой, что массивный стол ходил под ней ходуном.
Тетка вошла в раж — и удары стали чаще.
Остолбеневший, он застыл на пороге, закрыв глаза, заткнув уши. Но это помогало мало.
И вдруг все стихло.
Инна быстро дышала, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.
— Ну? Мое предложение в силе, — нетерпеливо поигрывая молотком, произнесла она. — Ты можешь остановить эту боль.
Лиля не ответила. Она не издала ни стона, ни всхлипа. Лишь тяжелое дыхание немолодой уже женщины нарушало тишину, да еще собачий скулеж.
— Что такое, Хват? — заметив волнение пса, поинтересовалась Инна.
Ротвейлер, переминаясь с лапы на лапу, продолжал скулить. Женщина наклонилась ниже, словно пытаясь прочесть во взгляде собаки то, что хотел сказать ее сообщник. Демон, не выдержав, выскользнул туманной дымкой из тела пса и принял неустойчивую форму. Истинный облик низшего всегда вызывал у Кости омерзение, тогда как Инна восхищалась его мощью и сверхразвитой мускулатурой. Нет, ну как может нравиться серокожая тварь с когтистыми лапами, длинным хвостом и гипертрофированными болтающимися между ног половыми органами? От вида последних особенно тошнило, порой выворачивая наизнанку.
— Сссука, — прошипел низший, — ты ее забила. Насмерть.
— Что?! — Тетя побледнела и наклонилась над пленницей. — Я не могла!
Костя подался вперед, уже не боясь, что его заметят.
Инна долго прислушивалась к дыханию девушки, затем хлестала по щекам, лила воду… Безрезультатно. Жертва не приходила в себя.
Костя видел, как дрожали руки тетки, когда она искала пульс на запястье Лили. Видел, как сатанел демон, прожигая кроваво-красными глазами человечку, не давшую ему шанс на обретение нормального физического тела.
— Но к-как? — Инна заикалась. — К-к-как так пол-лучилось? П-прости, — женщина упала на колени, — я не хотела.
— Надо было быть аккуратней! — разбушевался демон. — У нее от боли не выдержало сердце. И теперь одна выгода — пустить ее на мясо.
Низший вдруг умолк и подскочил к распятой жертве. Костя почувствовал, как свежий ветерок взъерошил волосы, и озноб побежал по спине. Здесь не могло быть сквозняков.
— Я не хот-тела, — оправдывалась тетка, — я…
— Заткнись! — велел демон, и женщина замолчала, расширившимися глазами наблюдая за кружащим по подвалу хозяином.
— У нас гости, — оскалился низший. — За душой девчонки явились быстро, но ничего, попробую договориться.
Когда до него дошло, о чем говорил демон, Костя потрясенно огляделся. О древних, тех, кто жил до возникновения такого понятия, как мир Полуночи, он читал, не надеясь встретить. Тем более тех, кто приходит за душой человека после смерти. Слуги богини Смерти, а у нее много имен и личин, могли не считаться с высшими демонами, что уж говорить о низших, при жизни бывших обыкновенными людьми.
Поклонившись кому-то невидимому, демон быстро заговорил, бурно жестикулируя.
Латынь Костя знал плохо, из произнесенного разобрал лишь несколько слов: «время», «обещание», «клятва».
Демон вдруг задергался, корчась на полу от боли. Как невидимка мог нанести удар тому, кто не имеет материального воплощения?!
Тетя перестала рыдать, с ужасом таращась в одну точку. Он тоже замер, не желая привлекать внимание собирателя душ, — древних легко разозлить.
К стонам низшего присоединился еще один звук. Так оглушительно втягивает в легкие воздух тот, кто с трудом вынырнул после длительного погружения на глубину. Лиля раскрыла глаза, приподняла над столом голову и без удивления огляделась, в тот же миг перестал стонать и демон. Склонившись над пленницей, он торжествующе осклабился:
— Все-таки со мной согласились заключить сделку. Ты моя еще целый час, а потом лети, птичка, хоть в рай, хоть в ад. Ты ведь христианской веры?
Девушка молчала, лишь широко раскрытые глаза, полные слез, следили за действием демона.
— Делай что хочешь, но она должна отказаться от Дара, — приказал низший и снова вселился в пса — долго находиться без тела, пускай и собачьего, он не мог.
Женщина снова взялась за молоток, задрожала, видимо вспомнив, как убила жертву, и положила его на место. Ее взгляд зацепился за шприцы — и мучительница облегченно вздохнула.
Когда Инна грубо протыкала ей вены, Лиля закусывала губы, стараясь не радовать палачей видом своих страданий. При этом девушка с надеждой смотрела в сторону, словно там был кто-то, от кого она могла ждать помощи. Наверное, она сошла с ума. Костя, например, тронулся бы точно, а вот у этих ведьм с детства отличная закалка психики.
Прошло полчаса. Наркотики не принесли желаемого результата. И женщина забеспокоилась вновь. Размышляя над тем, как сломить сопротивление пленницы, она наткнулась взглядом на племянника.
Костя, впавший в некотором роде в прострацию, давно перестал осознавать происходящее. Он не мог уйти, что-то удерживало его в подвале, возможно, страшное открытие: его тетка больна. И взбунтоваться против нее не удастся. Нет, не потому, что Инна его единственный близкий человек. Из-за привязки к демону ослушаться приказов ни тетки, ни тем более низшего не было сил. К тому же существовала еще причина, и она была весомее прочих.
Инна склонилась над жертвой.
— Даю тебе последний шанс: откажись от Дара — и мы тебя отпустим.
Лиля молчала, но ненависть, бурлящая во взгляде, говорила красноречивее любых слов.
— Хорошо. Продолжим веселье. — Женщина скривила полные губы. — Тебе ведь нравится мой племянник? Костя говорил, что ты влюбилась в него, как сопливая девчонка. Ах да, ты и есть сопливая девчонка, тебе не с руки тягаться со старшими и опытными женщинами.
Среди хлама Инна отыскала садовый секатор и начала разрезать правую штанину Лилиных брюк. Девушка обеспокоенно задергалась, но продолжала упрямо молчать.
— Что ты делаешь? — отмер Костя.
— Облегчаю тебе работу. — Не отвлекаясь, женщина резала тонкий материал. — Ты сейчас поимеешь ее, может, тогда наша великомученица станет сговорчивей.
Парень отшатнулся. Глядя на тетку округлившимися глазами, он дико затряс головой:
— Я и пальцем не прикоснусь к ней! Ни за что! Я не собираюсь играть в твои игры!
Он попытался убежать, но дверь подвала захлопнулась перед носом. Уткнувшись лицом в неожиданное препятствие, он глухо застонал.
— Так не пойдет, племяш, я не могу больше тянуть все на себе. Ты, как мужчина, обязан взять часть груза на себя, — горячо шептала женщина, гладя Костю по спине. — Ее Дара хватит на то, чтобы провести ритуал по возвращению физической оболочки Хвату. А там и до восстановления наших способностей недалеко. Ты ведь мечтал в детстве быть великим колдуном, помнишь?
— Нет, я не пойду на подобную гадость! — зло возразил Костя. — Выпусти меня, я хочу уйти из этого сумасшедшего дома. Вместе с Ольгой уеду в город — и делай что хочешь!
Лисовская умильно смотрела на племянника. Погладив сына покойного брата по взъерошенным волосам, ласково объяснила:
— Ты — собственность Хвата едва не с самого рождения. И судьба твоя отдана в залог верности демону еще родителями, поэтому можешь распоряжаться лишь своей душой, мальчик. Но ради твоей проснувшейся совести я помогу… Хват, я разрешаю воспользоваться телом моего племянника Константина!
В ту же секунду что-то ударило Лисовского меж лопаток, затем словно вывернуло наизнанку. В глазах заплясали разноцветные пятна, пропал звук и ощущение времени. Он будто тонул в зыбком песке полусна-полуяви. Реальность разбилась на части, и они, попеременно вспыхивая, рассыпались в стороны.
Вот он склоняется над рыдающей Лилькой…
Проводит по оголенной ноге… и с силой рвет ткань дальше…
Его руки скользят по ее животу, комкая влажную футболку…
Ладони накрывают холмики бурно вздымающейся груди…
Смутно ему начинают нравиться прикосновения к горячему гладкому телу…
Он ощущает, как мучительно-сладко тяжелеет в паху…
Рот наполняется слюной — и он прокусывает девичье запястье, ставя свою метку…
Она кричит — и эти звуки больше не рвут сердце, а возбуждают, заставляя разорвать вторую штанину…
Запах страха, источаемый каждой порой бьющегося на столе тела, восхитительно великолепен…
Девушка кричит, что согласна. Ему непонятно на что, тем более что это и неважно… неинтересно… ненужно…
Сквозь туман слышит слова тетки, что слишком поздно…
Да, поздно, она никуда не денется…
Он запрыгивает на стол, нетерпеливо срывает с себя одежду — и отлетает в стену.
Костя недоуменно встряхнул головой. Непонятное наваждение прошло: похоже, демон оставил его. Все тело ломило от боли, как будто по нему проехал каток.
— Будьте вы прокляты!!!
Он не сразу понял, что надрывный вопль издает девушка.
— Да подавитесь вы моим Даром!
Неясно откуда взявшийся дым проник в легкие, вызвав кашель.
— Чтоб вы все подохли!
Руки Лили горели, сжигая веревки, удерживающие ее на столе. Она напоминала монстра из фильма ужасов — полыхающие красным глаза, ореол огня, окутывающий тело…
— Издохните, твари!
Вскочив на ноги, Макарова взмахнула пылающей рукой — и ливень из огненных капель хлынул на демона, находящегося в теле пса. Ротвейлер успел отскочить. Ощерившись, собака взвилась вверх. Но до горла жертвы не достала. Девушка резким движением развела руки в стороны — и внутренности пса бело-синими вонючими веревками разбросало по всей комнате, зацепив Лисовских.
Демон, потерявший тело, подскочил к Косте, но проникнуть в нового носителя не смог: парень сумел не пустить в себя захватчика.
Инна с визгом бросилась на девушку, метя молотком ей в голову. В темных зрачках пленницы полыхнуло алым. Отмахнувшись как от назойливой мухи, Лиля послала Инну в нокаут, впечатывая тело женщины в старый шкаф. Дряхлая мебель развалилась в секунду. Костя сдавленно вскрикнул, когда дубовые обломки обрушились на его голову и спину. Наверное, он потерял сознание. Очнувшись в клубах дыма, среди огненных лепестков увидел кружащуюся Лилю.
— Гори, гори ясно, чтобы не погасло, — напевала она радостно. — Гори!
Огонь не причинял ей вреда, тогда как ему ощутимо жгло ступню. Пламя, вызванное юной ведьмой, подбиралось к нему уже со всех сторон.
— Лиля, — прохрипел Лисовский, — помоги мне.
Она перестала петь и танцевать. Склонившись, всмотрелась в него и усмехнулась:
— А ты помог мне?
Она уходила, разговаривая с кем-то невидимым, свободная, охваченная тонким коконом из огня. Он же оставался лежать в горящем подвале, не имея возможности пошевелиться.
— Помоги! Умоляю!
Она обернулась на крик. В изодранных брюках, грязной футболке и с безумными глазами, полными торжества. Послав ему издевательский поцелуй, она закрыла за собой дверь.
В ту же секунду пламя, покинутое призвавшей его, обиженно взревело, взлетев под потолок. Огонь с жадностью пожирал деревянные предметы, подбираясь все ближе и ближе к обездвиженному парню. Вначале он не паниковал, хладнокровно пытаясь выбраться из ловушки.
А потом с ним заговорил Хват:
— Я могу помочь тебе, если согласишься стать моим носителем.
Парень ни секунды не размышлял над полученным предложением, понимая, что это будет полное рабство. У двоедушника нет свободы выбора, своей воли и судьбы.
Когда огонь подобрался вплотную, Костя сумел освободиться из-под обломков шкафа до пояса. От дыма слезились глаза, но он, непрестанно кашляя, полз к спасению. Языки пламени несмело лизнули пальцы руки. Угощение понравилось — и пламя принялось пировать. Он чувствовал, как пузырится кожа, шипит, лопаясь, под огненно-красным напором. Одежда вспыхнула факелом… Жар опалил лицо… Он сгорит заживо…
— Если не выберешься из подвала, погибнешь не только ты, — вкрадчиво напомнил демон. — Я спасу вас всех.
И Лисовский согласился. Демон придал ему сил. Взбегая по лестнице, он ощутил запах дыма, идущий и сверху. Лилька, уходя, подожгла дом. Он взвыл, увидев, как полыхает второй этаж. Находясь на свободном от пламени островке возле входа в подвал, он понимал, что шансов на чудо нет. И все-таки рванул к полыхающей лестнице.
— Поздно! — зашипел демон внутри. — Твою невесту не спасти! Уходим!
Тело против воли повернуло в сторону кухни. Через черный ход ноги сами вынесли на улицу.
Дом лесника горел несколько часов. Пожарные приехали гасить… пепелище.
Лишь поздно ночью, когда убрались зеваки и милиция, он вышел к тому, что осталось от его дома. Пропуская сквозь пальцы пепел, Костя плакал. Он пока еще умел лить слезы. В дальнейшем слияние с демоном отнимет у него эту человеческую особенность. Тело, покрытое ожогами, невыносимо болело. Но сильней всего пекло сердце. Он скорбел не из-за Ольги, которую тетка неделями держала в комнате под замком. Он оплакивал нерожденного сына…
— Теперь ты меня понимаешь, волк? — отпустив виски Кирилла, с ненавистью спросил Лисовский. — Вместе с домом моего деда Лиля убила мою невесту и ребенка, которого она ждала.
Кир тряхнул головой, пытаясь все разложить по полочкам. Воспоминания, которые передал ему Костя, украли из реальности всего пару минут. Лиля, отброшенная одержимым в сторону, даже не встала. Ее белое как мел лицо с потемневшими глазами выдавало страх. Она боялась непонимания и осуждения. Того, что он оттолкнет ее. Глупышка…
— Да, понимаю, — кивнул оборотень. — Понимаю, что пытками вы инициировали огненного мага. И понимаю, что ты — мерзавец, раз позволил тетке держать взаперти женщину, ждавшую от тебя ребенка.
Лязг цепей — Лисовский чудом отскочил, не дав вервольфу взять его шею в захват.
— Ты это потише, волк, не балуй. — Костя с трудом подавил ужас. Он увлекся и чуть не подарил опасному пленнику прекрасную возможность на спасение. — Жаль, что мы не можем договориться. Я хотел открыть тебе глаза… что ж, как и всех твоих сородичей, тебя проще дрессировать.
Лисовский перевел взгляд на Лилю.
— Ты думаешь, он человек? Нет, Цветочек, в нем больше звериных инстинктов! И главный среди них — подчиняться тому, кто сильней. — На последних словах эмоции в голосе одержимого поблекли. Речь стала певучая и монотонная. — Слушай меня, волк… Я — твой хозяин, ты — мой раб по праву сильнейшего… Слушай меня, волк…
Девушка потрясенно следила за переменами в облике Кирилла. Глаза оборотня утратили ярость, разгладились черты лица, приобретавшего равнодушный вид… Лисовский пытался влиять на Кира! Подавлять его волю!
— Кирилл, не слушай его! — отчаянно закричала Лиля. — Очнись, пожалуйста! Очнись!
Костя пренебрежительно процедил:
— Дурочка, ни один оборотень еще не устоял передо мной. У меня смогли отобрать магию, но силу повелевать зверьем — нет. А он, Цветочек, — зверь, зверь, в которого тебе хватило глупости влюбиться.
Выражение лица оборотня не изменилось, даже когда Лисовский, схватив девушку за руку, грубо дернул ее на себя. Держа за волосы, одержимый подтащил ее ближе к мужчине и глумливо поинтересовался:
— Ну что? Тебе он нравится таким? Отмороженным олигофреном? Захочу — начнет пускать слюни!
— Пошел ты, урод! — зашипела от боли Лиля. — Тут один отморозок, и это ты!
— Что-то ты осмелела, Цветочек! А ведь вы оба в моей власти. Знаешь, что я могу сделать? Могу приказать твоему любовнику свернуть тебе шею. — С этими словами Лисовский швырнул журналистку под ноги скованному мужчине.
Костя слишком увлекся угрозами. Когда раздался щелчок раскрывшихся кандалов, было поздно. В первые секунды одержимому показалось, что он очутился под промышленным прессом. Сила, с которой Кир охватил его плечи, превышала мыслимые пределы возможностей человеческого тела. У одержимого затрещали кости.
— Это тебе за то, что она шесть лет жила не своей жизнью! — Одним ударом Кир расквасил Лисовскому половину лица. — Это за то, что ей пришлось бояться! — Мощный бросок — и Костю с хрустом размазало по стене. — Это за издевательства и пытки! — Резким движением подскочивший оборотень сломал Лисовскому позвоночник об колено. Склонившись над еще шевелящимся противником, вервольф нанес удар в грудную клетку, ломая ребра. — А это за молодняк, приманенный и убитый тобой.
Расправа заняла едва ли полминуты, и демон не спас своего носителя от разъяренного оборотня. Уничтожить одержимого легко: надо всего лишь вырвать сердце и отсечь голову. Все остальные раны своего носителя демон залечивал в течение нескольких часов.
— Нет, Кир, не надо! — Лиля подскочила сзади и схватила его за когтистую руку. — Его должны судить маги, не убивай его!
Когти моментально исчезли, словно их и не было. Кирилл моргнул, возвращая вытянувшимся зрачкам человеческую округлую форму.
— Больше так не делай, не подходи, когда я сражаюсь, — спокойно попросил Кир и поддержал пошатнувшуюся девушку. — Испугалась, маленькая?
— Ужасно, — прошептала белыми губами Лиля, — когда ты поддался его приказам, я решила, что это конец.
— Значит, ты оценила мои актерские способности. — Кирилл подмигнул и пояснил: — Власть пастыря распространяется лишь на молодых веров, и чаще всего на обращенных, а не на истинных. С прирожденными и достигшими зрелости он не сумел бы совладать. К тому же я еще немного и маг.
— Понятно… А что ты делаешь? — удивилась Лиля, когда оборотень подтащил изуродованное тело Лисовского к стене.
— Приковываю его, чтобы не сбежал. — Вервольф защелкнул оковы на запястьях одержимого. Отойдя в сторону, полюбовался на свою работу. Затем разул Лисовского и, брезгливо кривясь, стянул с него дырявые носки с логотипом спортивной фирмы. Скомкав кляп, засунул в окровавленный рот.
— А это зачем?
— Вдруг очнется раньше срока? И станет звать на помощь?
— Ясно. — Лиля несмело прижалась к оборотню со спины и поблагодарила: — Спасибо, что не стал убивать его. Я уже раз обрекла его на смерть, пускай сейчас это сделает кто-то другой.
— Надеюсь, цепи удержат его до прихода магов. Хотя, честно говоря, мне было бы спокойней оторвать ему голову. И я это сделал бы, если бы точно не знал, что вскоре тут объявится Мирослав.
— Не надо! Не бери на свою совесть ненужную смерть!
Мужчина одарил журналистку долгим внимательным взглядом.
— Лиля, неужели ты думаешь, что это первый подонок, которого я отправлю на тот свет? Прости, если разочарую, но ни один убитый монстр не приходит ко мне по ночам вместе с угрызениями совести. Вот такой я кровожадный, радость моя.
Девушка с вызовом встретила его взгляд.
— Насколько я поняла, Костя показал, что я не та, кто имеет право упрекать тебя в кровожадности?
— Сладкая, ты это про сумасшедшую бабу, измывавшуюся над тобой?
— Нет, на моих руках кровь не только Инны…
— В том, что при пожаре сгорела девушка Лисовского, нет твоей вины. — Кир мягко вытер тыльной стороны ладони грязь с щеки Макаровой. — Ты ведь не знала.
— Да, не знала, но я не сдержала порыв. Я хотела, чтобы от мерзкого места остался лишь пепел. И вместе с невестой Кости погибли еще три человека, грибники, заманенные Инной для кормежки демона…
— Значит, они бы умерли и так? — цинично предположил оборотень. — Или милосердная смерть в огне, или муки в когтях демона.
— Если бы я не спалила дом, они бы остались живы!
Оборотень сгреб Лилю в объятия.
— Не стоит брать на себя чужую вину. Ты ни в чем не виновата. Это Лисовские похитили людей и пробудили раньше времени твой Дар. После инициации огненный маг не владеет собой, тем более в ситуации, когда ему угрожает смерть.
— Я все это знаю! — прокричала Лиля в грудь своему утешителю. — Но мне от этого не легче!
— Ты не виновата, слышишь? — Кир встряхнул ее, пытаясь не дать истерике набрать полный ход. — Хватит казнить себя за то, в чем нет твоей вины!
— Ты не понимаешь, — Лиля отстранилась, — я опасна для окружающих. Когда я подслушала разговор пожарных, что и на втором этаже были люди, я решила, что никогда не призову стихию Огня. Я не могу рисковать жизнями невинных, не хочу!
— Огонь — самый опасный элемент, для пиромага важно самообладание и выдержка. Моя сестренка хотя и прошла давно посвящение, но периодически срывается, сжигая все на своем пути. — В голосе Кирилла появилась теплота, которой не было, когда он говорил о Богдане. Впрочем, это и понятно, ведь младшенький регулярно создавал старшему брату проблемы.
— О! Не знала, что ваша сестра — огневик. Думала, что, как и Богдан, она обладает Даром Воздуха.
— У разнояйцевых близнецов такое случается, — пожал плечами мужчина и продолжил: — Ты шесть лет подавляла свой Дар, поэтому научиться его контролировать будет легко.
— Я не сама, — пробормотала виновато Лиля.
— В смысле?
— Я пила «Волчий тоник» и лет пять сидела на антидепрессантах.
На лице Кира заходили желваки.
— Бабушка знает?
— Да… она и научила его варить.
— Не понимаю Полину, — покачал головой Кир. — Проще было отвести тебя к целителю, чем спаивать антиоборотным зельем.
«Волчий тоник» принимали женщины-вервольфы, чтобы нечаянно не принять волчью форму, когда они вынашивали потомство, что было бы чревато последствиями. Также подавляющим Дар отваром поили магов-преступников, когда их перевозили на дальние расстояния. То, что Полина позволила внучке принимать подобную гадость, вызывало массу вопросов. И кажется, он начинал кое о чем догадываться.
— Лиля, кто тот древний, что оживил тебя? Что за сделку ты заключила с ним?
Девушка покачала головой:
— Я не заключала сделку. Мне просто было рано уходить.
Кир недоверчиво посмотрел в ее честные глаза и вздохнул:
— Хорошо, когда будешь готова, расскажешь сама.
— Но я правда…
— Ш-ш-ш, — мужчина приложил палец к ее губам, — не ври мне больше, ладно? Не надо, лучше просто промолчи. Расскажешь, когда сможешь довериться.
Бледность сошла с ее щек, уступив место румянцу.
— Я все смогу простить и понять, все, даже ложь. Но твое недоверие причиняет мне боль, и я рассчитываю, что ты никогда больше не захочешь это проверять.
Сладкая горечь наполнила ее сердце. Стыд и раскаяние смешались с нежностью и счастьем. Кир принял ее страшное прошлое, оправдывая и успокаивая. Поймав на нечестности, понял мотивы и простил. Чем она заслужила у Судьбы подобное благоволение?
Счастливые всхлипывания на груди оборотня прервало появление Эли.
— Простите, что вмешиваюсь в столь сентиментальную сцену, но, если хотите отсюда уйти, вам стоит поторопиться.
— К чему спешка?
Элеонора, с интересом разглядывающая то, что осталось от Кости, объяснила:
— Веласкес со слугами закончили паковать вещи и готовы занять места в машинах. Но перед отъездом Иниго собирается вас навестить. Кстати, охраны у дверей нет.
Пояснений Кириллу не требовалось.
— Сможешь идти сама?
Лиля кивнула.
Уже возле двери Кир прикоснулся к серьге в ухе и спросил:
— Вы где? Вам лучше поторопиться, иначе никого здесь не застанете. Ага, отлично, скоро мы там будем.
— Ты это с кем сейчас?
— С Миром. У меня микропередатчик в ухе, а на теле установлен маячок. Уж не думала ли ты, что я сунусь сюда без подкрепления? Отряд магов-боевиков ждет сигнала, что я нашел тебя, недалеко от завода. Скоро к нам придет подмога.
— Я не думала, что она объявится так быстро.
А дальше был бег по коридорам. И замирание в темных углах, когда мимо проходили груженные вещами вампиры и клыкоманы из свиты Алхимика. Кир накрывал их «щитом невидимости», и они едва дышали, стараясь не выдать себя. Эля оказывала посильную помощь — забегая вперед, полупрозрачный призрак предупреждал о появлении прислужников Веласкеса. Так они и добрались до выхода из административного здания.
— Стойте! — потребовала Эля, просочившись сквозь входную дверь назад в коридор. — На крыльце курят вампир и два человека. Надо подождать.
Стоя в узком коридоре, Лиля прижималась щекой к торсу оборотня. Слушая, как спокойно бьется его сердце, постепенно успокаивалась и сама. Они все еще на вражеской территории, но чувство безопасности пришло, стоило оказаться рядом с Кириллом.
— А на улице дождь, — меланхолично протянула Эля. — Никогда его не любила. — Тяжелый вздох и горький вывод: — А сейчас он мне не страшен — больше не испортит прическу и макияж.
Лиля попыталась ее утешить:
— Хоть один плюс в подобном состоянии.
— Угу, — безрадостно согласилась девушка и встрепенулась: — Я сейчас.
Пользуясь отсутствием Эли, Кир предложил перейти под лестницу и, накрывшись «щитом невидимости», нежно поцеловал Лилю.
— Я соскучился, — шепнул, целуя уголок рта, — я сходил с ума, когда ты пропала.
— Прости, — также шепотом ответила Лиля, тая под ласковыми прикосновениями мужских губ, — я не хотела тебя испугать, но у меня не было другого выхода.
Кир отстранился и серьезно возразил:
— Ты сбежала, наплевав на опасность.
— Если бы ты разрешил увидеться с Ирой, я бы не убежала!
— Когда все закончится, я отшлепаю тебя.
— Садист, — притворно испугалась Лиля.
— Еще какой, — согласился Кир, крепче обнимая избранницу.
Шуточная перепалка сбросила остатки напряжения, и девушка окончательно расслабилась. Несколько минут в кольце надежных рук позволили забыть об опасности и наполнили новыми силами.
Приближение вампиров первым почуял Кирилл. Велев Лиле затаиться, он напрягся, закрыв любимую спиной.
— Самолет прилетает через три часа, за час мы должны добраться.
Лилю передернуло — голос Иниго Веласкеса она теперь узнает по первым словам. Алхимик, держа под мышкой ноутбук, спускался по лестнице первым, за ним шагал Циклоп, неловко задевая длинными руками то стену, то перила. На почтительном расстоянии от них следовали два вампира, груженные бесчувственным Лисовским.
Лиля случайно ударилась затылком о стену. Боль усилила раздражение от осознания неправильности своего поступка. Зря она уговорила Кира не убивать Костю, ой зря…
Как только нога Веласкеса опустилась на пол с последней ступеньки, перед ним проявилась Эля.
— Любимый! — умоляюще воскликнула призрачная девушка. — Ты уезжаешь, не предупредив меня?!
Иниго в сердцах сплюнул. Эля упала на колени, умоляюще сложив тонкие руки. Вампирский Мастер невольно отступил, натыкаясь на сопящего Циклопа. Увалень, получив локтем в живот, глухо отрыгнул, испортив воздух запахом протухшего мяса.
— Когда же ты от меня отцепишься? — рявкнул вампир. — Идиотка!
— Я буду с тобой вечно, любимый, — радостно пообещала Эля.
Алхимик выругался на незнакомом Лиле языке.
— Попробуй только за мной увязаться, вызову охотников за привидениями!
— А такие есть? — поразилась Элеонора.
— Если их нет, то я создам подобную организацию! — пригрозил Веласкес. — Пошла прочь с дороги!
На лице призрака отчаяние сменилось решительностью.
— Я могу быть полезной, Иниго, даже после смерти!
— Поселишься в моем замке и станешь пугать гостей завываниями? — издевательски предположил Веласкес. — Прочь с дороги!
— Я буду твоими ушами и глазами! У тебя сбежали пленники, а я знаю, где они прячутся!
Внутри у Лили все похолодело, а Кир превратился в сжатую пружину. Предательница… не стоило доверять вампироманке — и после смерти она осталась маленькой дурочкой.
— И где же они? — спросил Алхимик более спокойным тоном.
— Под покровом невидимости, стоят почти возле самой двери. — Эля бессовестно сдала беглецов.
— Циклоп, проверь, — отдал приказ Иниго.
Когда голем, размахивая руками, проходил мимо них, Лиля не дышала.
Увалень, никого не обнаружив, недовольно помотал головой.
— Ну и где они?
— Они не могли уйти, — растерялась Эля. — Может, стоят в другом месте?
Веласкес хмыкнул, но распорядился, чтобы Циклоп расставил руки и подошел к беглецам. Теперь кончиками пальцев громила касался противоположных стен.
Кирилл не стал ждать, пока их обнаружат. Бесшумно перекинув девушку через плечо, он, как только Циклоп сделал шаг, рванул к выходу. Ударом в прыжке в грудь голема толкнул того на дверь. Наверное, Кир подкрепил свои действия магией — здоровяк вышиб железную преграду. Лиля не успела пискнуть, как они оказались под дождем.
— Вон они! — рыкнул Иниго, размахивая ноутбуком. — Не дайте им уйти!
Щит невидимости, поставленный Киром, не отличался совершенством — и капли дождя, обтекая тела, прекрасно выдавали их местоположение. Вампиров, бросивших бесчувственного Лисовского, Кирилл сбил волной чистой силы.
Поставив Лилю на асфальт, оборотень прошептал:
— Беги к боковой проходной, к Миру. Я задержу их.
Девушка не стала спорить, понимая, что сейчас она обуза, а не помощница. Завернув за какую-то постройку и пробежав еще немного по пустынному двору, остановилась. А как найти боковую проходную, если она не знает, где центральная?! Лиля, прищурившись, всматривалась вперед. Ливень плотным покрывалом скрывал все вокруг. Куда же бежать? Возвращаться точно не стоило, за Кира она переживала, но боялась своим присутствием сделать его уязвимым.
Дождь лил, заглушая собой все звуки, поэтому рука, тяжело опустившаяся на плечо сзади, заставила ее завизжать.
