Глава 6
Хлесткий удар по щеке привел девушку в чувство. В некотором роде она была благодарна за оплеуху, вернувшую ее в реальность. Хотя действительность такова, что лучше бы ей оставаться в обмороке.
— Не отворачивайся. — Рука Лисовского грубо схватила за подбородок, заставляя Лилю смотреть вперед. — Наслаждайся, подобное зрелище больше нигде не увидишь.
— Да я даже в кошмаре такое видеть не хочу! — возмутилась журналистка, подавляя рвотные позывы.
Само зрелище, его участники и зрители вызывали отвращение. Особенно зрители.
Когда полчаса назад Костя пришел за ней, Лиля настроилась на самое страшное, но никак не на то, что ей предстояло увидеть. Лисовский привел ее в длинный барак с высокими потолками и бетонным полом. Для чего предназначалось это помещение изначально, было уже не понять, все, что здесь находилось раньше, убрали, очистив место под арену. Геометрически правильный круг отделяла от зрителей ограда из арматуры. Серую твердь пола покрывал толстый слой песка, местами потемневшего от пролитой крови, которая в свете факелов казалась смоляной. Своеобразный вариант гладиаторской арены, и зрители так же кровожадны, как в Древнем Риме.
Костя восседал в кресле с высокой спинкой. Лиле Лисовский указал место на полу у своих ног или на коленях. Естественно, девушка выбрала первый вариант, но просидела на холодном бетоне недолго — друг детства быстро перетянул ее к себе. В подобном жесте не чувствовалась сексуальность, лишь желание подчинить, унизить. Одержимого демоном в полной мере удовлетворил бы ошейник с цепью на ее шее, но, видимо, так подготовиться он не успел.
Лиля поморщилась, когда Костя дернул за волосы, разворачивая ее голову в сторону арены. Девушка успела заметить усмешку на тонких губах Иниго Веласкеса, сидевшего в таком же удобном кресле, что и Лисовский. Другие зрители — вампиры и клыкоманы из свиты Веласкеса — таких привилегий не получили. А те, кто следил за дерущимися на правах гостей, в удобствах не нуждались. Это были магические проекции. Одетые в глухие темные плащи и маски, они могли находиться в любом уголке мира и при этом наблюдать за кровавым представлением онлайн. Зачем предпринимались подобные меры предосторожности, было понятно любому: то, что предлагал Веласкес, нарушало многие законы Полуночи. Азартно подбадривая бойцов, вампиры и клыкоманы целиком отдавались зрелищу, тогда как хозяева и их таинственные гости сохраняли спокойствие.
Веласкес демонстрировал способности своих новых созданий — адских псов, их выучку, силу и послушание хозяину. Первыми с собаками сражались люди — чемпион каких-то восточных единоборств и специалист по холодному оружию. Парни, приглашенные для показа своего мастерства, поначалу растерялись, но дрались за жизнь отчаянно. И безуспешно.
Следующим был вампир, против которого выпустили уже двух псов. Он заставил своих противников побегать, но в итоге тоже погиб, растерзанный на части. Куски его плоти разлетелись далеко за пределы арены, так что Косте пришлось отдать команду псам шипящим недовольным тоном, и лишь тогда они успокоились.
— А теперь самое интересное, — предупредил Лисовский Лилю.
Два вампира вытолкнули из темноты на арену рычащего волка. От ужаса Лиля перестала дышать… ей показалось, что это Кирилл. Но нет, у этого вервольфа были рыжие подпалины на боках.
Оказавшись на арене, оборотень замер, поводя мордой из стороны в сторону. Лиля поняла, что он несколько дезориентирован. Зрители нетерпеливо шумели, требуя от псов действий, хоть прекрасно знали, что без Костиного приказа те не пошевелятся.
Вервольф метнулся к ограде — вампиры, отгоняя, ткнули в него факелами. Запахло горящей шерстью. Тогда пленник, зарычав, начал боевую трансформацию, которая была остановлена грозным окриком Лисовского:
— Prohibere!
Оборотень, жалобно скуля, затряс головой, не понимая, почему не удается превращение.
Черные псы выжидали, и волк первым пошел в атаку, выбрав ближайшего. Вервольф метил в шею, где находилась артерия, перекусив которую он выиграл бы бой.
— Accipe! — Лисовский разрешил нападать.
Собака встретила его корпусом, едва не повалив на песок. Сцепившись, они превратились в рычаще-визжащий клубок мускулов, клыков и когтей. Второй адский пес недолго оставался в стороне. Подло подкравшись к противнику, он вцепился в его заднюю лапу. Волк отвлекся и подпустил первую тварь к самому уязвимому месту — горлу.
— Veru! Cast! — командовал Костя, и собака, сверкая желто-зелеными глазами, отпустила жертву.
Зрители бесновались. Даже гости предвкушали исход, их возбуждение четко передавали магические проекции. Победить оборотня нелегко, и пускай для этого понадобились два создания Веласкеса, псы заинтересовали потенциальных покупателей.
Слуги вампира-экспериментатора, не дожидаясь приказа, покинули барак, уводя за собой псов. Остались хозяева, их полупрозрачные гости, Лиля и хрипящий недобитый волк.
— Дамы и господа! — Веласкес медленно встал с кресла. — Надеюсь, вам понравилось маленькое представление. Вы убедились, что нашим песикам почти нет равных. Разрешите начать торги.
Как заправской шоумен, Иниго подогревал аппетит покупателей, рассказывая о достоинствах выведенной им породы, попутно повышая ставки. Считаные минуты — и сумма, за которую Веласкес согласился бы отдать первую партию адских собак, была установлена. Магические проекции истаяли, и Веласкес обессиленно опустился в кресло.
— Бой был нечестным, — глухо проговорила Лиля.
Когда началось сражение собак с вервольфом, Лисовский отпустил ее, и девушка сползла на пол. Пока твари терзали волка, ее била мелкая дрожь. Девушка невольно представляла на арене Кирилла.
— «Нечестным»? — переспросил вампир и переглянулся с Костей. — С чего ты решила, лапочка?
— Лисовский не дал оборотню превратиться, не удивлюсь, если он и дальше сдерживал несчастного. Разве это честно?
— Какая наблюдательная девочка, — процедил вампир. — Нам повезло, что покупатели не такие остроглазые, да, Константин?
— И вы не сможете выполнить условия второй поставки, — Лиля не понимала, что на нее нашло, — ведь придется уносить ноги из города, когда Мирослав докажет вашу причастность к моему похищению.
— И снова она права, — хохотнул Веласкес. — Мы уже собрали вещи, лапочка. Пара дней — и нас здесь не будет. Впрочем, как и тебя.
Волк издал почти человеческий стон. Сияние окутало зверя, и вскоре с песчаного пола силился подняться молодой мужчина.
— Приберешься здесь? А я пойду приготовлю новую собачку к ритуалу.
Посерьезнев, вампир, напоследок странно взглянув на Лилю, удалился.
— Убьешь его? При мне? — Ей едва ли не впервые стало по-настоящему страшно, и девушка вцепилась в руку Кости.
С силой оттолкнув ее, Лисовский молча перелез через ограду. Лиля, чудом не пропахав носом по бетону, приземлилась на выставленные руки. Часть пола, очистившаяся ее усилиями от песка, заставила забыть об оборотне. Символы, прочерченные по бетону чем-то острым, заледенили в венах кровь. Не доверяя собственным глазам, девушка ладонью отгребла песок в сторону.
Нет, она не обозналась. Это не классическая пентаграмма, неотъемлемый символ современных сатанистов. Перед ней кончик луча звезды псоглавого Инпу, божества, которого древние египтяне считали проводником умерших в загробную жизнь. А до того как пентагероном заинтересовались человеческие жрецы, им пользовались демоны, чтобы пробить путь из своего измерения в мир людей.
Арена располагалась прямо над вратами в библейский ад. И пока эти врата еще закрыты.
В то время как Лиля рассматривала «наскальную живопись», Костя, обмакнув пальцы в кровь, нарисовал на торсе умирающего оборотня красные знаки. Произнес слова призыва — и вырвал из груди парня сердце.
— Лилька, — окликнул Лисовский девушку, — лови!
В белом медицинском халате Иниго Веласкес сделал аккуратный надрез на грудной клетке дога, предварительно усыпив его перед процедурой.
Алхимик не одобрял излишнюю жестокость, особенно направленную на животных. Ежегодно вампир жертвовал сотни тысяч долларов на питомники, организации, выступающие против вивисекции — тестирования и опытов на животных. Он жаждал бы стать членом Гринпис или PETA, но здравомыслие всякий раз останавливало его от неразумных поступков.
Однако Иниго уступил своей страсти и встретился с одним из лидеров PETA. От чумовой дамочки, завещавшей после смерти свое тело на барбекю главным противникам в борьбе за права животных, Иниго был без ума и даже предложил обратить ее в вампира. Леди отказалась, мотивируя тем, что предложение поступило слишком поздно, когда она не так молода и не так красива, как раньше, и разочарованный Веласкес стер ей память.
Воспоминания о светловолосой защитнице животных, как всегда, навеяли на Алхимика тоску. Некоторое время вампир успокаивался и лишь затем вновь взялся за скальпель. Вынув собачье сердце, он дотошно осмотрел его в свете мощной электрической лампы и поместил в специальный раствор. Вдруг пригодится.
Стянув хирургические перчатки, Веласкес подготовил металлический ошейник с древними знаками подчинения. Затем открыл ноутбук и, убедившись, что деньги перечислили на счет, отдал по телефону приказ продолжать транспортировку товара. До рассвета четыре часа, масса времени, которое нужно куда-то деть. Вампир подошел к окну, раздвинул жалюзи и уставился в темноту заводского двора. Листья драцены, стоящей на подоконнике, чуть заметно колыхались, словно их шевелил легкий ветерок. Но откуда в закрытом помещении ветер?
Алхимик настороженно оглядел комнату. Так и есть. Словно марево в жаркий день, эфемерная фигурка струилась в паре шагов от вампира. Веласкес, делая вид, что не видит призрака, осторожно протянул руку за цветком. Резкий бросок — драцена разбилась о противоположную стену.
— Пошла вон! — оскалился вампир. — Достала!
Эфемерное тело гостьи мягко замерцало, приобретая более устойчивую форму.
— Любимый. — Девичий голос прошелестел опадающей листвой.
— Убирайся, — приказал Алхимик. — Я не хочу тебя видеть.
Рука потянулась за новым цветком, кактусом; хотя он и знал, что не причинит боль призраку, отказывать себе в желании пошвыряться предметами не мог.
— Любимый, почему ты со мной так? — укоризненно прошептала девушка и подступила ближе к мужчине.
Полупрозрачная рука, лаская, прошлась возле высокого лба вампира. Он, невзирая на то что физического контакта не было, брезгливо поморщился.
— Я слабею, любимый, — призналась гостья грустно. — Это потому, что ты не хочешь меня видеть, постоянно прогоняя.
— Вот и замечательно, — жестоко произнес вампир.
Эля права. В первые часы, когда пришла к нему со своей ненужной любовью, она была сильнее: казалась более живой и могла бросаться предметами. Веласкес даже струсил, представив, что убиенная девица не отцепится от него до конца жизни, пакостя и срывая сделки. Но к счастью, она быстро теряла краски, превращаясь в слабую, едва заметную тень. А на тени никто не обращает внимания. И все-таки ему хотелось скорее избавиться от приставучего призрака. И кажется, он знал, кто поможет усмирить не пожелавшую уходить на тот свет девку.
— Любимый, — обреченно простонала Эля, — помоги мне, ведь это я, твоя маленькая девочка!
Веласкес хмыкнул:
— Знаешь, сколько у меня таких маленьких девочек? — Он нарочно с презрением выделил «маленьких девочек». — Иди погуляй, не мешай мне.
Обиженный призрак растаял в воздухе. Но ручаться, что Эля покинула комнату, не стоило: она преследовала вампира, появляясь иногда в самые неподходящие моменты. Четырехсотлетний вампир до сих пор содрогался, вспоминая, как она появилась впервые, проявившись. Он тогда принимал душ. До конца не изжитые религиозные страхи напомнили о каре Господней и наказании за пролитие невинной крови. Веласкес прогнал неприятные воспоминания и сосредоточился на том, чьи приближающиеся шаги уловил его тонкий слух.
Лисовский ворвался в лабораторию с недовольной миной на лице.
— Чего так долго? — раздраженно поинтересовался Алхимик.
Тело собаки остывало, а он не любил копаться в холодных трупах, он ведь не некромант, не брезгующий останками любой свежести.
— Отводил нашу гостью в ее апартаменты. — Костя передал вампиру сердце оборотня и развернулся на выход.
— Постой, — окликнул его Алхимик. — Почему оно в песке? Теперь мыть придется.
— Это не я, это Макарова не удержала.
— Визжала? — с пониманием спросил Веласкес.
— Нет, ведь ее с детства готовили к ведьминской доле, а они, сам знаешь, чего только не препарируют, в каком только дерьме не копаются, собирая сырье для декоктов. Ладно, я пойду посплю немного.
— Подожди.
— Что еще? — недовольно отозвался Костя. — Ты получил сердце с духом демона, значит, я могу идти отдыхать.
— Я не о том. Что планируешь делать с девчонкой? Следующей ночью за нами вернется самолет, бросать ее здесь опасно, слишком много увидела и услышала.
Лисовский неосознанно коснулся шрамов на лице.
— Нет, если она здесь и останется, то в качестве трупа.
— Может, отдашь ее мне? Зачем сразу убивать? Она способна принести пользу.
В синих глазах полыхнуло пламя, черты человека заострились, словно разъяренный демон рвался из него наружу.
— И тебя она околдовала! Отравила своей обманчивой внешностью ангела во плоти!
Вампир фыркнул:
— Не ори. С ангелом ты загнул, неуместное сравнение. Я этих тварей опасаюсь больше демонов.
— Вот именно! Она — тварь, хитрая, изворотливая, жестокая! Не связывайся с ней, если не хочешь повторить мои ошибки.
— Не повторю, не волнуйся.
Когда за впавшим в истерику Лисовским закрылась дверь, Алхимик покачал головой. Совсем у парня крыша съехала. Хорошо, что работать вместе им недолго. Еще несколько партий собак — и он выведает секрет призвания низших демонов. Тогда от одержимого можно будет избавиться и продолжать прибыльное дело самостоятельно. Приняв столь важное решение, вампир вернулся к трупу собаки. Ритуал необходимо закончить, пока низший демон не вырвался из временной темницы — сердца оборотня.
Лежа на узком жестком диване, Лисовский тщетно пытался уснуть. Стоило закрыть глаза, и печальные глаза девушки с укором смотрели на него из темноты. Пока он тащил ее обратно в бомбоубежище, она успела напомнить о том, каким он был в детстве, и о том страшном дне, когда его тетка хотела отобрать ее ведьминский Дар и заставила ей помогать.
Зря она заговорила о том дне. Он столько лет старался о нем забыть. Но демон, поселившийся у него внутри благодаря Макаровой, не давал забыть больше чем на час. Вот и сейчас виски сдавило, пока тихий голос нашептывал вкрадчивые слова: «Она знает… она знает… знает… знает…» Костя со стоном сжал голову. Всегда, когда он сопротивлялся голосу своего внутреннего мучителя, голова взрывалась болью.
«Она все поняла… и расскажет вампиру…»
Лисовского била дрожь. С огромным усилием он натянул покрывало в попытке согреться, прогнать холод, что шел изнутри.
«Наша тайна — больше не тайна… ты должен сохранять все в тайне…»
Голос становился громче и настойчивей. Боль пульсировала, захватив весь череп. Мутные яркие пятна проступали под крепко сжатыми веками.
«Она предаст… предаст тебя снова… снова… снова…»
Костя закусил край покрывала и заскулил. Боль не уходила.
— Уйди! Пожалуйста! Я и так делаю все, что ты требуешь! Уйди!
Но демон оставался глух к его мольбам. Мужчина катался по неширокому ложу и плакал, как ребенок, прося оставить его в покое. Но голос продолжал шептать о риске раскрытия тайны, разрывая голову невыносимой болью.
Шесть лет назад, стоя над пепелищем, бывшим некогда родным домом, Костя порадовался, что не одинок. Соглашаясь принять демона, он верил, что дух покинет его, как только они отомстят обидчикам. Он и не подозревал, что разъединение теперь невозможно. Они обречены быть вместе. Навсегда вдвоем. Если носитель умрет, дух демона погибнет вместе с ним. О смерти демона Костя и не мечтал. Подобное невозможно. Ему никогда не освободиться.
С каждым днем связь между ними становилась крепче, глубже, неотвратимей. Просыпаясь по утрам, парень опасался смотреть в зеркало, которое могло отразить однажды внешность демона. Он давно махнул рукой на свое уродство, полученное при пожаре. Он понял: самые страшные раны невидимы и находятся в душе, которую медленно пожирает демон. Питаясь его эмоциями и светлыми детскими воспоминаниями, демон подменял их своими, угнетающими, безрадостными, наполненными темной злобой.
— Уйди! Оставь меня в покое!
«Нет… нельзя… миссия под угрозой…»
— Чего ты хочешь? Что я должен сделать, чтобы ты оставил меня в покое хотя бы до утра?!
«Убей ее — и я уйду…»
— Нет! Ты обещал, что больше не придется убивать девушек! Ты обещал!
«Ты сам разыскал ее… хотел наказать… так накажи… эта будет последней…»
Демону не понадобился ответ — он читал мысли.
Сначала мужчина почуял запах дыма. Раскрыв слезящиеся глаза, увидел маленькие язычки пламени, ползущие по спинке дивана к его тяжелой, словно свинцовой руке. Лисовский попытался встать — и застонал. Разозленный демон обездвижил его. Он в западне! Огонь, нацелившись на человеческую плоть, жадно пожирал ткань обивки. Пальцы обезображенной шесть лет назад руки мелко дрожали. Ни один мускул не слушался приказов Кости. Демон злорадно хохотал внутри.
«Тогда я спас тебя… освободил от боли… ты же нарушил обещание…»
Лисовский не мог даже кричать. Не мог, пока огонь не добрался до его кожи.
— Нет! Нет! Прошу! Нет!
Как и шесть лет назад, он почувствовал, как пузырится кожа, шипит, лопаясь под огненно-красным напором пламени. Рукав вспыхнул факелом… Жар опалил лицо… Он сгорит заживо…
— Ты чего орешь? — поинтересовался Иниго Веласкес, склоняясь над Лисовским.
Костя тупо глядел на невозмутимого вампира. Как он может спрашивать?! Разве и так не видно?!
Не видно. Кисть цела, если не считать старых шрамов. Ожога нет и не было. Снова демон вовлек его разум в адски реалистичную иллюзию.
— Кошмар приснился, — буркнул Костя, отворачиваясь к стене.
— Ясно.
Лисовский не слышал, как, выйдя в коридор, Веласкес отдал ждущему хозяина Циклопу приказ проследить, что будет делать дальше человек.
— Зачем? — устало поинтересовался Костя.
«Предупреждение… пока…»
— Что я должен сделать?
«Иди и убей ее, прежде чем она расскажет вампиру».
Лиля думала о побеге. В том, что ее спасут, она уже сомневалась. Видимо, она не настолько дорога Киру, чтобы он рисковал своей жизнью. Вот убьют ее, он пострадает немного и найдет себе другую ведьму. Девушке стало жаль себя. Несколько слезинок сбежало по щекам, а дальше — слезы кончились. Как ни старалась, от души поплакать не получалось. У нее болели отлежанные бока, подушка из набитого газетами парика уже не казалась мягкой. Поворочавшись в гробу, Лиля со вздохом встала и принялась в который раз осматривать место своего заключения. Вдруг что-то проглядела и сейчас найдет что-то полезное для побега?
На блекло-зеленых стенах полно плакатов. Особенно радовала надпись почти под потолком: «Все, что создано народом, должно быть надежно защищено». Угу, защитили, прекрасно видно по кучам хлама, оставленного в таком стратегически важном объекте, как бомбоубежище. Лучше бы повесили план-схему помещения.
Словно в насмешку, Лиля отыскала «Паспортные данные убежища». Дата приемки в эксплуатацию, вместимость, общая площадь интереса не представляли, а вот количество входов и аварийных выходов пробуждало надежду. Плохо, что не написали, где эти самые выходы-входы.
Роясь в мусоре, журналистка обнаружила пустую аптечку, что не сильно ее огорчило: уроки химии помнила смутно, поэтому воспользоваться препаратами все равно не смогла бы. Едва не наткнулась на клок стекловаты и… поймала крысу.
Впрочем, крыса поймалась сама, забравшись в ведро, выкрашенное красной краской. Лиля из солидарности вытащила пленницу — и потом долго дула на укус. За этим занятием ее и застал Костя.
— Поранилась? — посочувствовал друг детства. — Обрабатывать надо или само заживет?
— Тебе-то что? — буркнула Лиля, настороженно наблюдая за Лисовским.
В его добродушие и желание помочь она не верила, ожидая подвоха.
— Макарова, куда делась твоя вежливость?
— А куда делась твоя человечность?
— Ну вот, я пришел ее развлечь, спасти от скуки, а мне не рады.
— Кончай паясничать. Чего надо?
Лисовский неестественно тяжело вздохнул:
— Я правда решил тебя немного отвлечь, Цветочек. Мне не спалось, да и тебе, судя по всему, тоже.
— И что ты предлагаешь?
— Могу устроить маленькую экскурсию по бомбоубежищу.
— Зачем?
— Разве тебе не интересно, почему Веласкес поселился именно здесь?
Лиля внимательно наблюдала за мимикой Лисовского: мужчина выглядел расстроенным.
— Чтобы создавать адских собак?
— Не только. — Костя криво улыбнулся. — Слышала об апокалиптике?
— Наркотике, на котором сидят человеческие прислужники вампира?
— Да. — Он продолжал улыбаться, что сильно ее раздражало. — Буквально через стену находится «ферма» крови Веласкеса. Хочешь посмотреть?
Лиля покачала головой. Если у нее и возникла мысль о побеге во время «экскурсии», то упоминание о вампирах ее прогнало. С недавних пор на клыкастых у нее аллергия.
— Что так? Помню, в детстве ты отличалась неуемным любопытством. Неужели не хочешь увидеть «ферму»?
Костина настойчивость пугала. Девушка неосознанно сделал шаг назад.
— Спасибо, я лучше посплю.
В синих глазах появилась злость. Схватив Лилю за руку, Лисовский потянул ее на выход.
— Что ж, ты сама напросилась!
Девушка отбивалась, упиралась всеми конечностями, пыталась застрять в проеме двери. Борьба была молчаливой и беспощадной. Лиля сражалась насмерть, била, если удавалось, по самым уязвимым точкам. Пыталась выцарапать Лисовскому глаза, попасть по горловым хрящам или в пах.
Одержимый, он практически не реагировал на ее нападки, лишь поморщился, когда ее колено угодило ему между ног. Слегка оглушив пленницу, он выволок ее из комнаты, несколько часов прослужившей темницей. Паника накатила волной, заставляя представить самое ужасное. Он опять хочет ее задушить! Зачем для этого ему вытаскивать ее из комнаты, она и не подумала.
Без особого труда Костя протащил девушку по полутемному коридору к стальной двери с кодовым замком. Одной рукой держа ее сзади за шею и прижимая коленом к стене, другой он набрал комбинацию цифр на панели.
Приоткрыв дверь, с силой втолкнул ее, с издевкой напутствуя:
— Не захотела экскурсию, покорми вампиров, а то Веласкес только доит их, забывая о пайке.
Влетев в просторное помещение, Лиля растянулась на бетонном полу. И тотчас вскочила, настороженно озираясь. Четыре пары голодных глаз острыми буравчиками впились в нее.
Трое изможденных парней и девушка, похожая на тень. Впалые щеки, глубокие провалы темных, лихорадочно блестевших глаз. Прикованные за руки к стене, они сидели на железных кроватях, застланных каким-то тряпьем. Не вампиры, а сборище бомжей.
Лиля пошевелилась — звякнули цепи о стенку кровати — вампирша прыгнула с невероятной для ослабленного существа скоростью. Цепь, натянувшись, отбросила ее обратно. Девушка заскулила, жадно втягивая воздух.
— Кровь… близко. — Розовый язычок облизал выдвинувшиеся клыки.
Лиля сделала глубокий вдох. Они прикованы. Они ее не тронут. Разумом она понимала, что находится в относительной безопасности, а сердце продолжало отчаянно колотиться о ребра. Не отрывая взгляда от вампиров, девушка попятилась к двери.
— Выпусти меня! — Истошно крича, она заколотила ногой в дверь. — Выпусти! Это не смешно!
— Не дождешься, — прозвучало возле уха. Макарова дернулась и развернулась к двери, в которой открылось небольшое окошко. — Хочешь, скажу, почему ты здесь? Нет, не думай, что так я мщу. Слишком легкая смерть для мести.
Лиля истерично хихикнула. Легкая смерть?! В качестве вампирского завтрака?! Сволочь!
— Костя, за что ты со мной так?
— За что? — удивился Лисовский. — Ты опасна. Я бы поиграл с тобой, но времени нет. Тебе достанется несправедливо быстрая смерть.
— Костя… пожалуйста… только не вампиры…
Лиля попыталась заглянуть в глаза своему убийце, но тот старательно их отводил.
— Я не хотел, это все мой демон. Ты видела пентагерон и можешь помешать.
— Чему? — взвизгнула Лиля. — Помешать таскать через портал низших демонов?!
Лисовский снисходительно улыбнулся:
— Так ты не поняла? Думал, ты умнее. Кроме низших, мой демон призовет беллатора, нашего Повелителя, самого великого полководца демонов, пойманного в ловушку подлыми завистниками во времена Древнего Рима.
— Нет, — перебила Лиля, затыкая уши, — не хочу слышать! Выпусти меня!
Костя, довольно жмурясь, договорил:
— Мой демон призовет командующего легионом, Цветочек. И тогда начнется еще одна война демонов с ангелами, в которую втянутся и полуночники. Правда, роскошная месть?
— Ты сумасшедший.
— Может быть, но меня все устраивает.
Лисовский, наморщив лоб, набрал комбинацию на панели управления.
— Прощай, Цветочек.
Окошко захлопнулось, и это был не единственный металлический звук.
Лиля, замерев, наблюдала, как выскакивают из петель в стене концы цепей. Вампиры, опасаясь подвоха, пару секунд выжидали. Потом, звеня металлом, с рычанием бросились на оставленную «еду». Жизнь не успела пролететь перед зажмуренными глазами, и вместо клыков Лиля почувствовала дуновение ветра. Затем послышалось громыхание цепей и глухой стук падающих тел.
— Она — наш шанс выбраться. Ее нельзя трогать!
Слова, перемежаемые рыком и шипением, девушка поняла с трудом. Открыв один глаз, Лиля увидела широкую спину двухметрового вампира. Слегка наклонившись в сторону, рассмотрела остальных, отползающих к своим кроватям.
— Кто прикоснется к ней, того прибью на хрен!
Высказав угрозу, неожиданный спаситель развернулся к Лиле. Серые глаза внимательно оглядели девушку, словно ища повреждения.
— Да, Макарова, умеешь ты попадать в неприятности, — хмыкнул вампир. — Не думал, Лиль, что встретимся здесь.
— Мы знакомы? — удивилась журналистка.
От страха сердце все еще выскакивало из груди.
— Я — Глеб, — улыбнулся, не обнажая клыков, вампир, — Глеб Жаров.
Имя показалось Лиле знакомым. Она наморщила лоб, копаясь в памяти. Точно! Он числился в списках потенциальных жертв Лисовского и пропал в конце августа. Похоже, Костя по отношению к Жаровым удовлетворил свою месть, сделав их сына вампиром. Однако здоровенного, как качок на стероидах, парня она видела впервые.
— Прости, я слышала о тебе, но вряд ли мы встречались.
— Мне было шесть лет, когда моя мама приходила к твоей бабушке за советом. Пока они сидели на кухне, я возился с четырехлетней малявкой. Только я тогда тебя недооценил: от удара деревянным автоматом у меня на спине остался шрам. А лет через пятнадцать ты один вечер провела в компании моих друзей, но общаться дальше не захотела. Ты ведь была такой нелюдимой и сторонилась магов. Теперь я понимаю почему.
Мужчина говорил весело, но глаза оставались грустными. Еще бы. Став вампиром, он утратил свой магический Дар.
— Мне жаль, — прошептала Лиля.
— Эй! Может, хватит трепаться? — не выдержала вампирша. — Глеб, чем она нам поможет?
— Да, Глеб, чем? — подхватил блондинистый вампир. — Нина дело говорит. Девчонка поможет разве что своей кровью.
Жаров обвел недовольных кровососов тяжелым взглядом.
— Сейчас раннее утро. Мы взломаем дверь, и Лиля выберется наружу.
— Ее поймают люди, слуги Веласкеса, — усомнился блондин.
— Бежать и не потребуется, она даст знак, где нас искать.
— Кому даст знак? — горько засмеялась Нина. — Разве кому-то мы нужны?
— Нас, может, и не ищут, — согласился Глеб, — а вот ее…
Четыре пары глаз оценивающе рассматривали человека. Лиля поежилась — от этих взглядов хотелось скрыться, сбежать подальше.
— Стоит ей оказаться на поверхности, как сработает амулет триединой защиты. Он ведь с тобой?
Лиля кивнула. На удивление, по-быстрому обыскав ее, Костя оставил все артефакты, посчитав их безобидными. Среди них оказался и почти разряженный амулет невидимости.
— Итак, за нами дверь.
Глеб со светловолосым вампиром достали из-под тряпок, покрывающих кровати, тонкие штыри и занялись дверью. Лиля, присевшая на краешек чьей-то постели, плохо видела, чем они занимались: то ли пытались расковырять петли, то ли расколупать проем между стеной и дверной коробкой. Девушка замерзла и устала, но оставалась собранной и внимательно прислушивалась к разговору клыкастых. Теперь она в полной мере поняла все нюансы выражения «сидеть на бочке с порохом».
В отличие от терпеливой журналистки вампирша каждые пять минут интересовалась, как продвигается работа.
— Нина, да заткнись ты! — не выдержал Глеб. — Хватит нудить.
— Иди приляг, отдохни, — посоветовал блондин.
— Не могу я лежать! — рассердилась Нина. — Она так вкусно пахнет… и сердце ее стучит так сладко…
— Успокойся. — Глеб передал «инструмент» другому вампиру. — Лиля — не еда, она — наш шанс на спасение. Уясни это и не мешай работать.
Нина пробормотала в ответ что-то маловразумительное, а возможно, ее не расслышала одна Лиля.
Под голодным жадным взглядом вампирши время тянулось густым сиропом. Работа также продвигалась медленно. Вампиры, как обычные парни, нервничали и матерились. Лиля, раньше ругавшая подругу за сквернословие, даже не кривилась, вслушиваясь в яркие, но нецензурные обороты речи.
— Все, я так больше не могу, — вздохнула Нина и, одной рукой подняв свою кровать, швырнула в журналистку.
Доля секунды — и Глеб грудью сбил Лилю на пол, убрав с траектории полета.
— Ты как? — Лицо нависшего над девушкой парня стало еще бледнее. — Цела?
— Вроде бы…
Рядом раздался визг: Нину, отчаянно сопротивлявшуюся, скрутили сразу двое.
— А вот и не цела! — вдруг захохотала вампирша.
Ноздри Глеба затрепетали. Лиля ощутила, как из носа течет что-то теплое. Кровь… от ужаса сердце провалилось в живот. Лицо бывшего мага исказила нечеловеческая мука. Губы дернулись, обнажая клыки. Голодному новообращенному вампиру не устоять перед свежей кровью.
Рычание, клубок сцепившихся тел. Лиля отползла назад, пока кровососы дрались за право первого укуса.
Появление невольного спасителя девушка прозевала.
— Назад, твари! — Иниго Веласкес ногой наподдал в челюсть ближайшему вампиру.
Помощники Алхимика действовали жестче, разгоняя новообращенных электрошокерами и приковывая по местам. От одного удара током изможденная Нина потеряла сознание, как человеческая девчонка.
— Бедняжка. — В голосе Иниго Веласкеса прозвучало искреннее сочувствие. — Ничего, теперь ты в безопасности.
Лиля обернулась, да нет, сожалеющий взгляд Алхимика направлен именно на нее.
Спустя час накормленная бутербродами журналистка корпела над книгой.
Веласкес спас ее не из-за простого человеколюбия (людей он любил в силу кулинарных пристрастий), исследователю понадобились ее ведьминские познания.
— Перепиши заклинание, объясни тонкости проведения ритуала — и ты свободна, — пообещал вамп, протягивая украденную у Лисовского древнюю книгу темных искусств.
Написанная на латыни каллиграфическим почерком, книга, несомненно, являлась ценным и, возможно, единственным экземпляром. Лиля взвесила все «за» и «против» и решила, что перепишет текст точно, до последней запятой, ведь знающего мертвый язык Алхимика не провести. А вот со схемой пентагерона можно чуточку смухлевать. Если повезет, вампир не заметит лишнюю закорючку в символе и его постигнет неудача.
Лиля не удивилась, когда поняла, что Веласкес собирается надуть партнера, переняв его знания, и в дальнейшем отказаться от сотрудничества. Странно, что вампир не решился на убийство Кости, тогда и возиться с переписыванием не пришлось бы.
— Шевелись, живей! — прикрикнул на задумавшуюся девушку клыкоман. — Не заставляй Мастера ждать.
Человек-надсмотрщик, присматривающий, чтобы Лиля не испортила книгу, ужасно ее раздражал. Журналистка не понимала, как можно прислуживать бездушным монстрам? Хотя ведь и она в некотором роде работает на вампира, поверив, что он оставит ее в живых. Вероятность подобного исхода велика — Веласкес дал клятву. Оставалось надеяться, что в ней не осталось лазейки для отступления. Вздохнув, Макарова крепче сжала карандаш.
Клыкоман задремал, и она оказалась предоставлена сама себе. Закончив рисунок, девушка украдкой перевернула пару страниц. Бегло читать на латыни она умела благодаря бабушке, заставлявшей добиваться совершенства там, где не требовалось практическое использование Дара. Ей хватило четверти часа, чтобы понять: книгу лучше уничтожить. Заклинание вызова низшего демона с дальнейшим его заключением в сердце оборотня, принесенного в жертву, — одно из самых безобидных, как бы дико это ни звучало. Остальные требовали гораздо больше крови и страданий разумных существ, да и последствия оказались бы более катастрофичными.
Листая опасную книгу, Лиля поняла, почему Костя обвинял ее в неискренности. Она ошиблась, посчитав, что Лисовский готовится отворить неучтенные врата в ад. Нет, демоны-нелегалы его не интересуют. Он замахнулся выше. На сердце преисподней — тюрьму для демонов, осужденных самими же демонами, темницу для преступников, которые пошли против собственной расы, превратив родной мир в малопригодное для жизни место, то, которая Библия называет адом. Место, которое покидают, лишь получив позволение от правителей.
Лиля верила во Всевышнего, сотворившего Вселенную с ее многообразием измерений и существ. И знала, что классические рай и ад — это один и тот же мир в разные периоды: до и после войны. Демоны-преступники запечатаны на исторической родине, тогда как их братья колонизируют другие планеты Вселенной. И если Лисовский выпустит одного такого приговоренного на волю, тот отомстит за мучения не только своим.
Тяжелый вздох нарушил тишину. Да, ситуация, впору лишь вздыхать… Вздох повторился. Лиля оторвалась от схемы пентагерона. На краю стола сидела, покачивая ногой, девушка, прозрачная, как капля воды.
— Ты меня видишь? — поразилась Эля, заметив, как округлились глаза у человека.
Вместо ответа Лиля ткнула в призрака пальцем.
— Щекотно, — захихикала Эля и нахмурилась: — Сделай еще так.
— Зачем?
— Сделай! — приказало привидение.
Бабушка не советовала злить духов и привидений, и младшая Макарова подчинилась.
— Я снова приобретаю форму, — шепотом объяснила Эля. — Теперь он не сможет игнорировать меня.
— Кто? — Лиля сразу опознала в полупрозрачной девушке несчастную жертву вампиров, которую пытался спасти Богдан. Удивляться тому, что убитая продолжала существовать после смерти, сил не было.
— Мой любимый. — Счастье быстро сменила печаль. — Он говорит, что не любит меня. Но я-то лучше знаю, что это не так! Ни одна живая женщина не заменит ему меня! — Последнюю фразу Эля прокричала, и надсмотрщик проснулся.
— Ты закончила? Сейчас скажу Мастеру.
Потирая со сна глаза, он взял у раздосадованной журналистки книгу и вышел из комнаты.
Эля тотчас опять стала видимой.
— А я ведь тебя помню. Вместе с колдуном ты пыталась увезти меня от Иниго. Что ты здесь делаешь?
В голосе призрака послышалось не только любопытство, но и непонятная боязнь.
— Я здесь не по своей воле и ушла бы, будь у меня такая возможность.
— А я бы оставалась здесь, рядом с любимым, вечно, — мечтательно протянула Эля и с подозрением уставилась на журналистку: — Ты помогаешь своему врагу? Почему?
Кажется, призрак ревновал.
— Он пообещал отпустить, если буду сотрудничать. — Журналистка тщательно подбирала слова. Не дай Ночь, несовершеннолетняя (и явно больная на голову) девица возомнит, что она заинтересована в ее «возлюбленном». — Я очень соскучилась по своему жениху и хочу домой.
Поняв, что Лиля не соперница, Эля повеселела.
— А я знаю, как ты можешь вернуть внимание Веласкеса, — задумчиво произнесла Макарова, краснея за обман. — Видела книгу, которую унес его слуга? Спрячь ее, если сможешь, и вампир вынужден будет к тебе прислушаться.
Эля молча прикоснулась к авторучке. Приподняла над столом, а потом пальцы девушки прошли сквозь пластмассу — и ручка упала на пол.
— Я воспользуюсь твоим советом, когда ко мне вернутся силы, а пока…
Девушка исчезла, не договорив. Причиной поспешного ухода стало появление вампира.
— Порадовала ты меня, лапочка. — Умильно улыбаясь, Веласкес сел на стол, на котором недавно сидела Эля. — А сейчас объясни написанное доступным языком.
Четверть часа Лиля распиналась перед вампиром, попутно борясь с отвращением, когда тот начинал сюсюкать, хваля за проделанную работу. Еще бы и по голове погладил, и накормил крекером для собак.
— Теперь я свободна?
— Еще нет. Скоро, цыпочка, ты сама не захочешь уходить.
Лиля мысленно обозвала себя дурой. Поверить, что вампир сдержит слово, могла лишь она одна.
— Я хочу кое-что тебе показать. То, что изменит твое решение.
Девушка поморщилась: в последний раз, показывая «кое-что», Костя пытался скормить ее новообращенным вампирам.
— Ты не пожалеешь, уверяю, лапа.
И вампир не солгал. Он привел ее в подвал, охраняемый двумя кровососами. С загадочным видом Иниго Веласкес открыл слегка поржавевшую дверь и пропустил Лилю вперед.
— Ты ведь не оставишь его?
Глаза быстро привыкли к полумраку, создаваемому одной работающей лампочкой. На полу, прислонившись голой спиной к стене, сидел мужчина. Его руки висели на толстых цепях, казалось, что он развел их в приглашающем жесте гостеприимного хозяина.
— Кирилл! — с надрывом выдохнула Лиля и, позабыв о вампире, кинулась к оборотню.
— Видишь, я не солгал, — довольно кивнул сам себе Веласкес и запер дверь.
Встав на колени рядом с бесчувственным пленником, девушка тревожно вгляделась в его лицо. Паника не успела полностью овладеть ею, как вервольф открыл глаза.
— Наконец-то я нашел тебя.
Темно-карие глаза казались пьяными от радости.
— Почему ты здесь? — простонала Лиля.
Она, конечно, думала, что он придет ее спасать, но не один, а во главе карательного отряда.
— Я пришел за тобой и…
— И угодил в ловушку, — грустно закончила Лиля и прислонилась щекой к груди любимого.
— Нет, я сдался сам.
— Что?! — Девушка отстранилась от Кира. — Сам?
— Ты не ослышалась, — подтвердил оборотень. — Я, не таясь, вызвал Веласкеса и предложил обмен: ты уходишь, я остаюсь.
У Лили спазмом перехватило горло, она с трудом сдержала подступающие слезы.
— Он не принял твоих условий, попросту схватив и заперев тебя здесь?
— Не угадала. Мне было чем заинтересовать его: я рассказал ему о проклятии хамелеона. И исследователь в нем не удержался от возможности собрать материал по редкому феномену.
— В смысле?
— Он взял у меня генетические образцы и задал безумное количество вопросов. Не так уже он и плох, как мы думали.
Лиля удивленно подняла брови.
— Нет, конечно, он преступник, аморальный тип, не гнушающийся убийством, но он держит слово.
Лиля хмыкнула. Слово, данное ей, Веласкес не сдержал. Впрочем, теперь бы она и сама не ушла.
— Ночью он со свитой улетает из страны. Нас оставят в этом подвале, будем надеяться, маги решат осмотреть тут все после его отъезда.
— А Костя?
— При чем тут Костя?
— Вампир сказал, улетает ли с ним Лисовский?
Кирилл пожал плечами. На этот жест цепи отозвались мелодичным перезвоном. Невольно Лиля подняла взгляд — и ужаснулась:
— Сволочь! Он сковал тебя цепями с серебром!
Под наручниками кисти рук Кирилла опухли и покраснели.
— А как иначе удержать оборотня? — спокойно возразил мужчина. — Лишь заговоренными оковами, содержащими серебро.
Вновь подступили слезы, у Лили не было сил бороться с ними. Всхлипывая, журналистка уткнулась лицом в горячий, пахнущий лесом торс вервольфа.
— Не сиди на полу, перебирайся ко мне на ноги, — предложил Кир.
Лиля послушалась и, крепко обхватив его руками, горько зарыдала. Сказывалось напряжение последних суток, когда она держалась, загоняя страх глубоко внутрь.
— Все будет хорошо, солнышко, обещаю, — нежно шептал Кирилл. Обнять любимую он не мог, зато удавалось свободно целовать ее в висок. — Верь мне, все будет хорошо, осталось чуточку потерпеть, обещаю, звездочка моя.
Под умиротворяющий шепот Лиля успокоилась и уснула. Убедившись, что она не проснется, Кир осторожно вынул правую руку из кандалов и коснулся небольшой серьги в ухе, которой раньше не было.
Щелчком ногтя активировал амулет связи и тихо произнес:
— Лиля со мной. Мир, поспеши — вампир собирается улететь нынешней ночью.
Немного подвинув спящую девушку, Кирилл вернул руку в оковы. Рассказывая Веласкесу об умении принимать чужую внешность, он утаил, что является едва ли не единственным оборотнем с задатками мага.
