Часть вторая
Легенды Полуночного города
С недавних пор он с легкостью запрыгивал на балконы третьего этажа, не напрягаясь, поднимал легковой автомобиль и одним прикосновением соблазнял понравившуюся незнакомку.
А ведь еще шесть месяцев назад он умирал от рака и не мог связно мыслить без обезболивающих препаратов. Теперь его переполняло здоровье, тело — сплошные литые мускулы, обоняние, зрение, слух обострены до таких пределов, что собаки-ищейки удавились бы от зависти. Ну а сверхчеловеческая ловкость и реакция позволяли ему вообразить себя супергероем из комиксов.
Впрочем, он и был тем, про кого пишут книги и снимают фильмы. Оборотнем.
Полгода назад ему подарили жизнь, обратив вервольфом. И тогда же он узнал о мире Полуночи — мире оборотней, колдунов, вампиров и прочих существ, словно сошедших со страниц преданий и мифов. Впрочем, многих легендарных созданий он не успел еще увидеть. Но зато узнал, что и в этом, казалось бы, сказочном мире существуют несправедливость и неравенство.
Те, кто родились оборотнями (преимущественно не достигшие совершеннолетия парни), презирали таких, как он, ставя себя выше. И это в некотором роде было верно: истинные вервольфы сильнее и быстрее обращенных.
Раньше он избегал ссор с кичливым молодняком, довольствуясь своей новой жизнью и положением в стае. Но так было до встречи с девушкой его мечты. Она родилась с геном оборотня и не могла принадлежать ему. Во всяком случае, так считал ее брат.
И он впервые пошел против «высокородного», за что был вызван на поединок и серьезно побит. Благодаря регенерации сломанные кости срослись через несколько часов, а вот раненая гордость продолжала истекать кровью.
Он нуждался в уединении, хотя Вожак советовал недавно обращенным вервольфам держаться вместе. Кто-то убивал слабых оборотней, вырывая их сердца, но он не боялся стать очередной жертвой — душевная боль сильнее инстинкта самосохранения и приказов старших.
И сейчас он бежал по ночному парку, стараясь прогнать из души тоску и обиду. Ведомый убывающим месяцем, он передвигался бесшумно, едва касаясь ногами земли. Одежда стесняла тело, хотелось сбросить ее и отпустить волка на свободу.
Он уже готовился превратиться, как услышал странный свист, будто собачник подзывал своего питомца. Пронзительный звук манил его, звал куда-то, отбирая волю. И он сдался.
На поляне, залитой лунным светом, стоял человек в темном плаще. Шрамы, бледные в лучах ночного светила, покрывали его руки и лицо. При виде появившегося из парковых зарослей молодого человека он улыбнулся и певуче произнес:
— Слушай меня, волк, слушай внимательно. Я — твой хозяин, властитель твоей жизни, ты — мой раб по праву сильнейшего. Слушай меня, волк…
Черты лица недавно обращенного вервольфа разгладились, обида и злость, которые еще не так давно грызли его душу, испарились, уступив место безразличию.
— Приказываю тебе, волк, выпусти своего зверя наружу!
Не заботясь о целостности одежды, вервольф перекинулся и, поджав хвост, на брюхе подполз к хозяину.
— Молодец, песик, — презрительно кривясь, шепнул человек со шрамами и застегнул на шее оборотня ошейник.
