Часть вторая
Глава 1
О том, что у эльфов серьезные проблемы с фантазией, я догадалась давно.
Например, королева. Какой вывод сделала эта венценосная фифа, обнаружив меня в спальне своего мужа? Самый банальный – раз в спальне, значит, любовница. А решение, которое приняла? Еще банальней – казнить. Пока муж не вернулся.
Или, к примеру, Берта. Только услыхала, что граф переселяет меня из бедняцкой каморки в роскошную спальню, сразу разоралась. Решила – раз я из грязи в князи выбилась, то мигом обнаглею, начну давать указания слугам и транжирить Орисовы богатства.
Да и Орис немногим лучше. Он, видите ли, решил, что, вкусив хорошей жизни, ни за что от нее не откажусь. Логика ясна, но неужели действительно считает, будто, унижая женщину, можно добиться беспрекословного подчинения? Теперь ясно, почему такой видный мужик до сих пор в холостяках ходит.
Но в сравнении с Шердомом эта троица кажется почти гениальной.
Престарелый маг принял самое «креативное» решение из всех возможных – посадил меня в клетку. Причем клетку эту материализовал вокруг кресла, в котором сидела, дожидаясь, когда Орис-Дарралиэль выскажет магу все, что думает о его «подарке».
– Зашибись! – резюмировала я и отвернулась.
Огонь в камине не грел ни капли, что в принципе неплохо – все-таки лето на дворе. Полумрак, царящий в обители мага, не напрягал, скорее наоборот – дарил странное чувство защищенности. Зато вонь, исходящая от стола с разноцветными склянками, бесила, хотя уровень ярости и без того на пределе.
– Зачем? – с холодным недоумением спросил Орис. Вопрос явно касался клетки.
– Она буйная, – отозвался седой. – Не хочу рисковать.
Еще пару минут два высокопоставленных эльфа потрындели о какой-то ерунде, и Орис откланялся. Я головы не повернула, мысленно пожелала ушастому брюнету провести остаток жизни в одиночном эротическом путешествии по бескрайним кактусовым полям.
…После заявления Ориса я, мягко говоря, озверела. Но нашла в себе силы быть сдержанной. С равнодушной миной проследовала за графом в восточное крыло, где обитал Шердом. С еще большим равнодушием пронаблюдала сцену приветствия, в процессе которого выяснились два факта: маг и граф – давнишние друзья; чернокнижнику глубоко плевать, как Орис превратился в синеглазого брюнета. Он даже не спросил, как такая трансформация произошла. Более того, узнал графа Фактимуса сразу, будто не на морду лица смотрел, а гораздо глубже.
Их болтовню слушала вполуха – при мне ничего важного все равно не скажут. Истерик, естественно, не устраивала – ни к чему лить слезы перед парой напыщенных болванов. О дальнейшей судьбе не спрашивала – к чертям планы, они все равно не сбываются! И даже оставшись наедине с седовласым гадом, делала вид, будто ничего не произошло. А если и произошло, то меня совершенно не касается.
Шердом одобрил такую линию поведения и отнесся ко мне с аналогичным равнодушием.
Едва Орис слинял, маг принялся закупоривать разноцветные склянки, с которыми возился до нашего прихода. После нарезал пару сотен кругов по комнате, беспрерывно бормоча о каком-то споре, глупости и гигантских проблемах. Затем хлопнул в ладоши, и на столе, очищенном от склянок, появился обед.
По-прежнему не замечая оставленную у камина меня, чернокнижник спешно проглотил содержимое трех тарелок, запил это дело кувшином какой-то жидкости, неэтично рыгнул.
Новый забег по кабинету сопровождался косыми взглядами в мою сторону, но я делала вид, будто ничего не замечаю. Наконец эльф глубоко вздохнул и шагнул к клетке.
«Ну, сейчас начнется…» – мысленно ухмыльнулась я и приготовилась к драке.
Если проклятый старикан думает, что стану умолять о возвращении домой, он глубоко заблуждается. Я лучше выговорюсь! А то за последние два часа столько матерных слов вспомнила, столько красочных эпитетов придумала, что буквально лопаюсь от желания блеснуть умом.
Не началось. Оказалось, Шердома интересует не клетка с прекрасной белокурой птичкой, а стена.
Он взмахнул руками, выкрикнул длинную фразу на незнакомом языке, и на месте камина образовалось огромное зеркало. Совершенно обычное, если не считать золотистых всполохов на поверхности.
Еще один пасс, в этот раз беззвучный, и клетка отодвинулась на добрых три метра. Вместе со мной, естественно.
– Убогий фокус, – вслух прокомментировала я.
Шердом даже взглядом не удостоил. Он снова начал выводить в воздухе загогулины и шептать.
Через пару минут отражение дрогнуло, и глазам предстала совершенно несуразная картина – светлый круг, обрамленный чернотой. Седоволосый вытаращился на эту дырку с явным недоумением, а я нервно захихикала.
Еще забавней было наблюдать, как тело мага взмывает в воздух, плавно переходит в горизонтальное положение и медленно в эту дырку заезжает. Ногами вперед, между прочим. Я без зазрения совести упивалась кровожадными ассоциациями и искренне желала седовласому гаду завязнуть в пространстве. Мысль о том, что если разбить зеркало во время перехода, то это таки случится, пришла слишком поздно. В зеркале отразилась задумчивая физиономия с пушистыми белоснежными бровями – маг недоумевал над конструкцией графа Дарралиэля, но был уже по ту сторону портала.
Ну ничего, ему же еще обратно телепортироваться!
– А теперь объясни, почему ты это сделал, – ровным, совершенно обыденным тоном сказал Шердом. При этом он продолжал таращиться в зеркало.
Кажется, кто-то поперхнулся. Лицо с белоснежными бровями исчезло, зеркальная поверхность вновь транслировала светлую дыру. И, как ни странно, звук.
После недолгой паузы, прозвучало ворчливое:
– Интересно, есть в королевстве хоть одна пара магических зеркал, в связку которых ты не смог вклиниться?
На месте Шердома я бы тоже промолчала.
– Скоро аристократы начнут отказываться от подобных вещиц, – продолжал брюзжать Орис голосом графа Дарралиэля. – Только бы избежать внезапных визитов дворцового интригана.
Ответ седовласого слегка удивил:
– Нет, Орис. Проблема в тебе. Семь бутылок вина – это слишком. Тут не то что магические всполохи, даже конец эпох проворонить можно.
– Ты научился читать мысли?
– Нет. Не бойся. Просто я слишком хорошо тебя знаю.
Э… Это они о чем? Маг подкрался незаметно? А мой брюнетистый граф… запил? Черт, как все запущено. Впрочем, мне-то что?
Я встала и, стараясь не производить лишнего шума, перевернула кресло. Помнится, при первом посещении этого клоповника мебель вообще не двигалась, зато теперь стала крайне податливой. Видимо, отсутствие мага сказывается. Что ж, авось повезет…
– Тогда зачем пришел? – бросил Орис.
– Хочу услышать это из твоих уст, – фыркнул маг. Послышалась какая-то возня и громкий глоток. – Ну и? Почему ты отпустил эту самочку?
– Потому что я – эльф. – Граф Фактимус выдержал театральную паузу и добавил: – Полный и абсолютный. На всю голову.
Снова тишина. Кажется, умудренный жизнью маг таких объяснений не понял.
Наверное, можно радоваться и гордиться собой – как же, выдрессировала Ориса, – но я только плечами пожала. Некогда.
К счастью, кресло оказалось довольно старым. Клей, крепящий резные ножки, заметно ослаб. С великой осторожностью начала расшатывать первую и неожиданно выдернула. Чтобы не заорать от восторга, пришлось сунуть в рот кулак.
– Я глупец! – выпалил Орис. – Умалишенный кретин! Трижды дурак! Так понятнее? Ты это хотел услышать?
Ого! Граф Фактимус достал из загашника остатки самокритики? Ну-ну…
– Да, – отозвался собеседник. – Но на мой вопрос ты все-таки не ответил.
Кажется, Орис чем-то подавился. Жаль, не насмерть, потому что в следующую секунду едва не оглохла по его милости.
– Про́клятый бог! – заорал ушастик. – Неужели тебе мало? Ты же видишь, мне и без этой исповеди паршиво. Может, Лёля права и я зря считаю тебя другом? Друг не стал бы столь настойчиво бередить рану.
М-да… Напился. Определенно.
– Она проболталась о твоем задании, – чуть успокоившись, поведал Орис. – И я взбесился. Я чуть было не влюбился в нее, понимаешь? И тут это… Каково, по-твоему, узнать, что самая удивительная девушка в мире – всего лишь инструмент, пешка, призванная разрешить старый спор.
От неожиданности дернула сильней и едва не приземлилась на пятую точку – уж слишком резко кресельная ножка вышла из паза.
Чего?! Какой такой спор?!
– Ах вот оно что… – протянул Шердом.
– Между нами ничего не было. Но я признаю свое поражение. Я возжелал ее… и если бы не обстоятельства…
Орис Фактимус, ты ненормальный!
Вот сейчас все четыре ножки выдерну и начну возносить молитвы богине Эркас, чтобы через этот портал не Шердом полез, а ты.
После очередной многозначительной паузы синеглазый продолжил исповедь:
– Я глупец. Я не смог совладать с собственной гордостью. Я хотел взять реванш. Доказать и тебе, и ей, что тоже умею играть в эти игры.
– Не лги, Орис. Ты просто хотел отомстить. – Голос мага прозвучал очень сурово. – Повел себя как злой, эгоистичный ребенок.
Вот ведь… эльфы. Обоим за пятьсот, а ведут себя как детсадовцы. Или я так сильно на дуру похожа? Так знайте: я никогда не поверю, что такая змеюка, как Шердом, не закрыла портал… случайно! Вы там поди еще и перемигиваетесь. И жесты всякие показываете. Ну, давайте, давайте…
– Я не собирался возвращать ее, Шердом, – выдохнул брюнет. – Припугнуть, сбить спесь, заставить осознать свое место в нашем мире – вот на что рассчитывал. Она же самка человека! Безродная! А ведет себя так…
– И ты не придумал ничего лучше, чем напомнить, что она всего лишь подарок?
– Да. Думал, станет умолять, ну или хотя бы попросит. Тогда мой проигрыш был бы менее болезненным. Но она…
– Она приняла твой приговор с гордо поднятой головой, – печально уронил маг. – Признаться, я и сам удивился ее реакции. Я искренне полагал, что ради обещанной награды Лёля пойдет на все.
– Сколько?! – Орис взвыл так натурально, что едва удержалась от аплодисментов. – Проклятый бог! Если моя честь, моя любовь были оценены в пару блестящих побрякушек, я…
Что ты? Умрешь от разрыва самолюбия?
– Дорого. Очень дорого, Орис. Я обещал вернуть ее домой.
– Что? Она… Она пыталась распалить мое сердце ради того, чтобы сбежать?
Вот теперь я на пятую точку опустилась. Со всего маху. И хотя ушиб оказался довольно болезненным, едва не захохотала в голос. Нежно обняв третью кресельную ножку, приготовилась слушать продолжение концерта.
Нет, зря я эльфов в отсутствии фантазии обвиняла. Все-таки они затейники.
– Что? Что я такого сказал? – воскликнул синеглазый.
Ой, как играет, как играет…
– Орис Фактимус… Я слышал, будто любовь притупляет ум, но не до такой же степени.
Браво, Шердом! Браво! Только зеркалу твоему все равно трындец. Кстати, спасибо за столь удобную клетку. За то, что отодвинул ее не слишком далеко, тоже премного благодарна.
– Шердом! – Это уже Орис разорался.
Несколько долгих, томящих минут тишины закончились новым восклицанием слегка контуженного графа:
– Погоди… Лёля. Она откуда?
Ха-ха. Ха-ха два раза.
Кажется, в романах в подобных случаях пишут что-то вроде: «…осознание было подобно удару молнии, и в этот момент он был готов прокричать о своей глупости с самой высокой колокольни. Но маг не дрогнул, только в черных, глубоко посаженных глазах появилась усмешка».
– Она не из королевства Севера, – торопливо продолжал граф. – На нижнем рынке столицы девчонка точно не бывала. Кажется, она вообще не знает, что такое клетка. И на полях вряд ли работала – слишком ухоженная.
Собеседник брюнета продолжал молчать.
– Проклятый бог! Шердом! Только не говори, что где-то появился особенный питомник, где самок учат читать, писать и думать! Это нарушение всех традиций! Это приведет к гибели нашего народа!
Снова молчание, от которого хочется грубо заржать. Никогда не думала, что сидеть в засаде так сложно.
– Или… Или кто-то растил ее специально для меня? Как эльфийку? По твоему приказу?
Седой сперва зарычал, а уж после ответил:
– Орис! Ты самовлюбленный болван!
– Откуда она? – после новой паузы упавшим голосом спросил Орис.
М-да… от алкоголя ушастик просто сказочно тормозит.
– Из будущего.
Тон Шердома не понравился. Его ответ прозвучал слишком спокойно. На секунду мной завладела мысль – эльфы не играют, они действительно не в курсе, что их разговор слушают.
– Нет, семь бутылок вина – действительно многовато. Даже для закаленного тела графа Дарралиэля, – задумчиво пробормотал синеглазый зараза. – Прости, друг, мне послышалось…
– Тебе не послышалось, Орис. Лёля из будущего.
– Но переходы во времени запрещены, – осторожно сказал граф. И после очередной, невероятно раздражающей паузы потрясенно выдохнул: – Как?
– Она появилась в спальне Георгануса семь дней назад. Догадываешься, кого она замещала при переходе?
– Но это… это невозможно! Лёля – самка человека, а он… Проклятый бог!
– Ты не почувствовал в ней человека, но не обратил на это внимания. Слишком озадачился ее повадками, верно?
– Да. – Кажется, Орис пытается изобразить шок.
– А ведь Лёля не совсем человек. Хотя сам не понимаю, как такое могло случиться, – признался маг. – Обряд перехода инициировал потомок Георгануса. Он поделился с самкой собственной кровью. Влил немного. Ровно столько, чтобы она могла заместить короля в момент обряда. После перехода ее организм должен был вернуться в прежнее состояние, отторгнуть чужую кровь. Но этого почему-то не произошло.
– Поэтому ты согласился забрать… свой подарок? Я надеялся, что поймешь мою задумку. Не примешь Лёлю.
– Орис, ты меня поражаешь, – задумчиво протянул седоволосый.
– Что опять?
– Разве не видел? Если бы я не забрал Лёлю, она бы тебе глаза выцарапала.
Хм… я что-то пропустила? О чем речь? Неужели Орис испугался, будто маг меня как подопытную лягушку использует? Черт, а ведь такое вполне возможно. Превращение человека в эльфа – штука определенно занятная.
– Так значит ты…
– Верну. Конечно, верну. – В интонациях Шердома появилась насмешка. – А тебе не интересно, почему в будущем такие странные самки?
– Проклятый бог! Очень интересно! Неописуемо! И я обязательно спрошу, но после того, как Лёля снова будет рядом.
– Орис, ты неисправим.
– Почему? Я же признал, что возжелал самку человека! Вопреки традициям, вопреки собственным взглядам и идеалам! Проклятый бог, да я влюбился в нее! Я – граф Орис Фактимус, открыто говорю о том, что влюбился в самку человека! И после этого называешь меня неисправимым?
– Я полжизни ждал этого признания, – усмехнулся маг. – Но… оно не принесло должного удовольствия.
– Да плевать мне на твои ощущения! Ты выиграл спор, ты доказал, что невозможное возможно. Ты расшатал краеугольный камень моих принципов. Что еще?
Ого! Сколько злости. Мне даже чуть страшно за седоволосого стало.
– Орис, боюсь, твоя глупость – ничто в сравнении с моей.
И опять эта чертова пауза. Они там что, целуются между делом?
– Я недооценил девчонку, – вздохнул маг. – Не понял, как сильно Лёля может повлиять на наш мир. Не кричи, но, по уму, ее действительно нужно было убить.
– Убить? – выпалил граф.
– Да. Она приговорена к смерти, – нехотя признался Шером. – Потому что в тот день… первой в спальню Георгануса явилась королева.
– Проклятый бог!
– Да, и он тоже. Орис, поклянись, что спрячешь Лёлю. Ее не должны видеть. Но главное – она не должна изменить естественный ход истории.
Поздно, ребята, поздно… Увы.
Шердом будто мысли прочитал, сказал с грустью:
– Содеянного не исправить. Но новых ошибок допускать нельзя. Иначе явится Арх, и даже Творец не спасет нас от гибели.
– Шердом, объясни. Он может явиться потому, что Лёля смертная, так? – Мне чудится или голос неустрашимого, надменного Ориса наполнился страхом?
– Нет, не так. Что ты знаешь об Архе, Орис?
Показалось, даже отсюда чувствую страх синеглазого эльфа. Паранойя?
– По легенде, в самом начале времен наш народ отрекся от этого бога и проклял его. С тех пор он не имеет власти над нами. Мы не знаем бога смерти, поэтому бессмертны. Прежде, когда его имя помнили многие, он мог забирать хотя бы погибших. Теперь лишен и этого. Проклятый бог до сих пор следит за нами в надежде, что вспомним и позовем.
– Над людьми он тоже не властен, – задумчиво продолжил маг, – потому что у скота богов нет. А твоя драгоценная Лёля… попросту не знает его имени. Да и с чего ты решил, будто она смертна?
– Ничего не понимаю.
– Конечно, ведь наша память избирательна. Мы запоминаем лишь то, что касается нас напрямую.
– Шердом, ты же знаешь… Не выношу, когда начинаешь говорить фразами из магических трактатов.
– Арх не только бог смерти. Он покровитель времени. Но эльфы об этом не помнят, потому что бессмертие для них стократ важней. Любой ритуал перемещения – нарушение временного потока, и если перемещение вызовет значительные нарушения в естественном течении событий, Арх получит неограниченную власть. Он должен будет исправить ход истории и наказать виновных.
Виновных? Наказать? Черт!
– Шердом, боюсь, он уже вмешался, – прошептал Орис. – Я видел его полог. И Лёля видела. И… это он переместил меня в тело Дарралиэля.
– Почему не сказал раньше?!
В этот раз молчание раздражало сильней всего. Зато со злости и четвертую ножку выдернула.
– Орис, нам нужно поговорить с Лёлей. Немедленно. Возможно, она знает, как повлияла на ход истории. Мы должны все исправить!
После такого заявления просунуть руку между прутьев и прицелиться оказалось сложновато. Но я справилась.
Совесть, оскорбленная таким поведением, объявила мне бойкот. Я не расстроилась.
К черту эльфов. Да здравствует человек!
Я уже увидела седую макушку Шердома, уже завела руку для броска, как изображение дрогнуло и пошло рябью. Доля секунды, и поверхность заволокло черным мерцающим туманом. Я искренне хотела испугаться и заорать, но меня опередили – душераздирающий лошадиный крик едва не оглушил.
Сквозь туман в каморку мага влетел всадник. Он изо всех сил тянул поводья, только это спасло от неминуемого удара о стену. Ошалевшая лошадь поднялась на дыбы, передние копыта замолотили по полкам, забитым свитками и склянками. К отчаянному ржанию добавился звук бьющегося стекла, комнату заволокло вонючим дымом.
Мама дорогая!
Я все-таки заорала. Точнее, завизжала.
Бедный всадник, которому и до этого приходилось туго, повернул голову и свалился-таки. Зато когда он поднялся, на пол рухнула я.
– Вариэль?! Ты как здесь очутился?! – В текущей ситуации вопрос показался не только важным, но и умным.
Офигевший эльф ткнул пальцем в мерцающую черную пелену, попытался что-то сказать, но не смог. Зато я смогла.
– Вариэль, зайчик, вытащи меня отсюда!
Не предполагала, что глаза эльфа могут стать еще больше, ан нет…
– Вытащи меня! – проорала я.
Аккурат в этот момент Вариэлева кобыла перестала ржать, так что моя маленькая просьба, мягко говоря, прогремела.
Блондин окончательно припух, но подскочил к клетке и вцепился в прутья.
– Блин, у нас что, соревнование в тупости? – прорычала я.
– А? – переспросил сероглазый и без видимых усилий разогнул прутья.
Дыра получилась очень внушительной. Я начала протискиваться в нее раньше, чем осознала произошедшее.
– Бери лошадь и валим! – скомандовала я.
Блондин снова завис на несколько секунд, после пулей метнулся к своему транспортному средству и схватил под уздцы.
– А куда? – крикнул он.
Теперь уже я бесцеремонно тыкала в мерцающую тьму, ничуть не думая о том, что богу смерти такое отношение может и не понравиться.
– А если засосет? – в ужасе воскликнул Вариэль.
– Я его тогда сама засосу!
Эльф не понял, но поверил – моя угроза страшней.
Едва лошадь сообразила, что ей предлагают снова окунуться в черный туман, превратилась в ослицу. Уперлась всеми копытами и даже на задние ноги припала. Вариэль честно тянул, я нервно прыгала рядом, умоляла.
– Бросим ее! – предложил эльф.
– Нельзя! Тогда станет ясно, кто меня вытащил. И все, привет.
После этих слов блондин запыхтел еще громче, но лошадь оказалась куда неподатливей стальных прутьев.
Черт! Ну и что, спрашивается, с этой трусихой делать?
…Сделала прежде, чем подумала. Такое бывает, в экстремальных ситуациях.
Бросив эльфу злобное «осторожно!», подлетела к стеллажу, который только что крушила гривастая, и подхватила единственную уцелевшую склянку. Одним движением вырвала пробку и выплеснула содержимое пузырька. Прицельно. Под хвост.
Лошадь заверещала – да, они не только ржать умеют – и рванула прямиком в туман, волоча за собой Вариэля. Недолго думая, а вернее – не думая вообще, я прыгнула следом.
И где-то далеко, на грани сознания, прозвучал убитый голос Шердома:
– Лёля сбежала. Нам конец.
