О любви, доброте и семейных ценностях
— О, кто пришел! Только мы тут не рожаем и не собираемся. А тебе не пора ли идти искать страждущих? — с милой улыбкой спросила Василиса Повитуху, вошедшую на кухню.
— Дэйн запретил мне уходить. Я должна понести наказание. — Милиана смотрела на то, как ловко Василиса орудует у печи. — У тебя дар.
— Какой? — Васька швырнула деревянную ложку в корыто с грязной посудой и повернулась.
— Ты вкладываешь в то, что делаешь, частичку души. А душа у тебя добрая, — задумчиво ответила магесса, продолжая наблюдать за стряпухой.
— Я вообще — девчонка хоть куда, — ответила Васька и вытащила из недр печи горшок с супом.
Зария, прошмыгнувшая на кухню за новыми порциями, удивленно оглядела Повитуху, но промолчала. Чернушка не хотела находиться там, где ее всего несколько часов назад мучил колдун, поэтому, набрав полный поднос исходящих паром и ароматами мисок, торопливо поковыляла обратно в обеденный зал.
Василиса же, придержав помощнице дверь, удивленно оглянулась на соперницу, пытаясь понять, зачем та сказала ей приятное.
— Не жди подвоха. Я не пытаюсь тебе польстить и подружиться, просто хочу понять. Ты добрая. Потому и помогла Йену.
Та-а-ак.
Лиска, осознав, что после этих-то слов и начнется главное действо, отставила от греха подальше раскаленную сковородку. А то вдруг захочется воспользоваться не по назначению.
— Вещай, — милостиво разрешила кухарка. — Хотя давай я сама за тебя все изложу?
Повитуха настороженно кивнула, чувствуя приближение мага. Только бы не помешал…
— Я пожалела Грехобора. Он ведь ничего, кроме жалости, не заслуживает. Ну, действительно — чего в нем хорошего? Шрам на половину лица. Пальцев нет. Голова седая. Изгой. Маг к тому же. До него и дотронуться-то нельзя. Шляется по дорогам. Скиталец без роду, без племени, без гроша за душой. Одним словом — скотина бесприютная, а не человек. Да и, между нами говоря, — Васька доверительно понизила голос, — женщины у него аж девять лет не было. Разве это мужчина? Ни опыта, ни воображения. Согласна?
Повитуха закивала.
— Да и полюбить такого, прямо скажем, сердце не шевельнется. Господи, да как, как такого любить?
— Он сказал мне, что ты и женой его стала… по глупости, — осторожно промолвила Милиана.
— Мм, сказал? — Василиса шагнула к собеседнице, которая от откровенного разговора слегка расслабилась и растеряла избыток настороженности. — Почуял настойку, видимо. Ну, разумеется. Чего уж греха таить. Напилась. Мужика захотела. Конечно, предпочтительней был бы кто поприличнее, но, увы. Под боком оказался только этот. И я подумала, что для одного раза вполне подойдет. Ну, в конце-то концов, он хоть и чахлый, но попользовать-то можно… правильно? К тому же видно ж — бесхозный мужик. Мне все равно, а ему приятно.
Повитуха снова кивнула.
— Кто ж знал-то, что так у вас все сложно, — продолжила Василиса. — Я-то думала, потискаю его и отпущу на волю. Больно сдался. А тут вон какая оказия. Кольца. Ну и в постели он…
— Не очень, — закончила за нее Милиана.
Повитуха наконец успокоилась. И с чего она вдруг решила, что девушка не так проста? Проста. Даже более чем. И замечательно, что все это она сказала сама. Грехобор наверняка слышал — недаром магесса его больше не чувствовала…
— И вот теперь дилемма: как избавиться от ненужного мужа? Кольца-то никто не отменял. Вариантов тут два, как я понимаю. Убить себя, милостиво перед смертью позволив тебе жить с ним долго и счастливо. Или, что гораздо приемлемее — его. Главное, ничего не перепутать.
И стряпуха, скрестив руки на груди, нахально уставилась на собеседницу, ожидая от нее предложений.
— Я… — Повитуха растерялась.
Про кольца-то она совсем забыла! Вбила себе в голову, что если б не Василиса, все могло сложиться иначе, но упустила из виду главное: кольца. Такой союз не расторгнуть ни магией, ни колдовством. Лишь смертью.
Видя, как замелькали у нее в глазах мысли, Василиса сжала кулаки и шагнула вперед:
— Ты дура. — Она подошла к магессе вплотную и, не убирая с лица милой улыбки, проговорила: — Я его тебе не отдам. Никогда. Хоть с кольцом, хоть без него. Не потому, что собственница. Не потому, что хочу насолить. А потому, что все, что я сейчас сказала, — неправда. Это твои мысли о нем. Не мои. Лучше скажи, где ты была те девять лет, что он скитался один? Где?
— Я…
— Ну да, ты, — наступала на нее Василиса. — Про себя я все знаю.
— Дэйн не позволял…
— Ах, не позволял! — стряпуха усмехнулась. — А сейчас, значит, позволил?
Милиана отступала, шокированная таким натиском:
— Ты не понимаешь…
— Точно! — Василиса щелкнула пальцами, выражая высочайшую степень справедливости этих слов. — Не понимаю. Я не понимаю, как можно было отпустить скитаться в одиночестве и отчаянье любимого человека. Как можно было наплевать на него из-за каких-то дурацких запретов. Поэтому смирись. Тебе не надо, так я подобрала. И теперь он мой. Все.
— Он тебе не нужен! — рассерженно хлопнула ладонью по столу Повитуха.
— Он не нужен тебе. — Стряпуха схватила магессу за руку чуть повыше локтя и едва не закричала от полыхнувшей во всем теле боли.
Тем не менее данное обстоятельство не поколебало Лискину решимость, и она, еще сильнее стискивая плечо Повитухи, не обращая внимания ни на боль, ни на попытки соперницы вырваться, продолжила:
— Зато он нужен мне. Он на меня смотрит так, словно красивее в жизни не видел. И обнимает, будто роднее нет никого. А когда он коснулся меня первый раз — просто коснулся, не поцеловал даже, — я думала, у меня сердце из груди выпрыгнет. И плевать, что там у него плохого было в прошлом. Он мне нужен в настоящем и будущем. Я его не знаю совсем, но в одном уверена — он злодеем быть не умеет. Поэтому, если еще раз сунешься к моему мужу и будешь говорить, что он тебе спасу нет как нужен, — все космы повыдергиваю и не погляжу, что ты магесса.
— Отпусти! — Милиана отпрянула в ужасе.
— Ты поняла меня?
— Отпусти!
Но Василиса только сильнее сжала плечо Повитухи, не обращая внимания на боль, огнем полыхающую во всем теле.
— Ты меня поняла?
— Да, да, только отпусти! — В голосе Милианы слышался неподдельный ужас.
Василиса отдернула руку, и магесса отпрянула, глядя на стряпуху глазами, в которых плескался страх.
— Если ты не врешь и в «Пятаке» тебя действительно держит дэйн, то не попадайся ни мне, ни Йену на глаза. А если соврала… — Лиска снова схватила соперницу, но на сей раз уже двумя руками, встряхнула, словно пыльное одеяло, и четко, раздельно произнесла: — Я из тебя всю душу вытяну и по ветру пущу.
