Глава 18
Наставник
Отчаянно пытаясь вырваться, я прикладывала все силы, оказывая сопротивление. Но безжалостные стальные руки вдавливали в стену. Острые белые клыки приблизились к горлу. Леденящий душу страх охватил тело. Боли от укуса почти нет, только мгновенное оцепенение. Зубы вампира глубоко вонзились в шею, и только теперь я почувствовала ожесточенную рвущую боль. Мышцы, как резиновые, поддались под его зубами. Клыки рвали медленно и с упоением. Кирилл, улыбаясь, отстранил меня от себя. Черные глаза блестели неистовым блеском. Раз… и в его огромной руке щелкнула крышка металлической зажигалки. Два… и он высек пламя. Три… и огненные языки тысячей раскаленных мечей вонзились в тело, оплавляя кожу, как пластик. Несмотря на оцепенение, я чувствовала уничтожающую боль. Душераздирающий крик вырвался из груди, завибрировал, оглушил. Кирилл, ухмыляясь, толкнул меня с лестницы…
Прямо перед носом валялась знакомая розовая мягкая комнатная тапочка, чуть правее – другая, а левее – ножка кровати. Только теперь я поняла, что лежу на полу своей комнаты. Тяжело дыша, схватилась за край постели. Свинцовый привкус на языке и головная боль. Кошмарный сон? А казался таким реальным. Как я попала домой? В сознании возникли воспоминания, и я застонала. На лестнице послышался быстрый топот. Дверь комнаты распахнулась, и я увидела Николая.
– Ты в порядке, малышка? – Быстрыми шагами Вязин пересек комнату и, схватив меня за плечи, приподнял, посадив на кровать.
Надо же, на мне до сих пор костюм для трансформации.
– Не знаю, – прошептала я. – Мне плохо и страшно.
Казалось, языки пламени лижут меня до сих пор. Взгляд переместился на окно. Поднимающееся солнце окрашивало ветку березки в грязный розовато-зеленый цвет.
Вязин присел рядом и, обняв меня за плечи, уткнулся губами куда-то в макушку:
– Ты жива, и это главное. Я так беспокоился.
– Давно ты здесь? – положив голову ему на плечо, спросила я.
В том, что Елизар привез меня домой, сомнений не было. Даже в кровать уложил. Расправил постель, свернул покрывало. А вот подушка валялась на ковре. Очевидно, кошмар затянул настолько, что я попросту свалилась на пол. Когда пришла в сознание, не помню: наверное, очнулась и сразу уснула. Только лучше бы не засыпала. Воспоминание об Охотнике преследовало и сейчас. Спросить Николая о Тагашеве я не решилась, надеясь, что он объяснит мне сам. И не ошиблась.
– Елизар привез тебя домой. Ты была напугана, измучена и потеряла сознание. Потом он позвонил мне.
Вязин начал укачивать меня, как ребенка. Я усмехнулась. Значит, так Елизар все объяснил? В ушах послышались слова: «Ты не нужна мне, Злата!» Боль с новой режущей силой ворвалась в душу. Что ж, сама нарвалась. По крайней мере на этот раз он не увиливал и ответил честно. Хотя не думаю, что потеряла сознание только от его слов, скорее от всего вместе: наказание, боль, страх, поцелуй, которого так ждала. Слишком много эмоций. Я не выдержала, сломалась.
– Хранители кого-нибудь нашли? – спросила я.
Николай молча покачал головой:
– Охотник исчез. Мы долго говорили с Елизаром. Ты должна тренироваться с ним. Должна научиться защищать себя.
Я замерла. Да, от Тагашева я уже об этом слышала.
– Мне хватает уроков в академии, – сухо сказала я. – Николай, я всего лишь студентка. Я даже не Хранитель света. На мою жизнь никто не покушается. Встреча с Охотником была случайностью. Да, я могла погибнуть, но я жива. – Я повысила голос. – Почему ты всегда беспокоишься о моей безопасности? С самого детства – охрана, как будто я какой-то политик смертных. Теперь – дополнительные тренировки. Что происходит? Никому не нужна моя жизнь!
Вязин встал и странно взглянул на меня.
– В клане мракауров тебя считают моей родной дочерью. Много лет мне удавалось скрывать от них, кто эта девушка. Никаких записей, архивов или фотографий. Никакой информации, которая могла выйти за территорию клана. Никто из мракауров не должен был связать твое имя со мной, да они и не старались узнать. Но сейчас ситуация изменилась. – Николай разозлился. Впервые в жизни я видела его таким. – Коншину нужен Колесников. Он задумал что-то очень серьезное. И он не отступит. Виктор начнет искать другие пути, может попытаться узнать твое имя, чтобы похитить и обещать вернуть в обмен на Колесникова. Я должен быть неуязвим и не могу позволить, чтобы меня шантажировали. Я не смогу пойти на поводу у Виктора, и тогда твоя жизнь подвергнется опасности. Ты и Ирина – самое дорогое, что у меня есть. Так что не говори, что никому не нужна твоя жизнь! Ты всегда находилась слишком близко к главе клана. Я не могу приставить к тебе больше охраны, чтобы не привлекать внимание, но я хочу быть уверен, что ты сможешь защитить себя. – Взгляд Николая стал мягче. – Тренировки с Елизаром не обсуждаются. Считай, это жесткая необходимость или мой приказ.
Я растерянно посмотрела на него:
– Тогда почему вы с Ириной позволили мне учиться в академии? Если я стану Хранителем, то постоянно буду сталкиваться с мракаурами.
Николай тяжело вздохнул:
– Решение далось нелегко. Мы могли бы попытаться запереть тебя в городе клана. Но тогда превратили бы твою жизнь в существование. Быть Хранителем света ты мечтала с детства, и если бы мы запретили, то лишили бы тебя твоего выбора. К тому же Ирина никогда ни в чем не могла тебе отказать.
Я грустно улыбнулась:
– Но я ведь не твоя дочь?
Николай с нежностью взъерошил мне волосы:
– Если ты про биологию, то нет. Но ты выросла рядом со мной и всегда будешь моей дочерью. Так что мракауры не очень ошиблись.
– Прости, – тихо сказала я. – Мне никогда не приходило в голову, что из-за меня ты можешь быть уязвим. Я буду тренироваться с Елизаром и никогда больше не сбегу от Макса.
Николай нахмурился:
– Макс забыл о своих основных обязанностях. С сегодняшнего дня тебя охраняет Илья.
Сознание нарисовало загнанный взгляд Фадеева, бледное лицо и руки, крошащие руль, как мягкую булку. Раньше во мне плескались противоречивые чувства, я даже ненавидела его, но в последнее время, а особенно во время моего наказания, мы сблизились. Я могла бы сказать, что мы подружились и только благодаря ему я выдержала наказание, пусть оно и не закончилось. А теперь рядом будет находиться неизвестно кто?
– Я привыкла к Максу. Он ни в чем не виноват, – защищала я охранника.
– Злата, я знаю, что произошло. Макс все рассказал. Он сказал, что сам позволил пойти по торговому центру и оставил тебя без охраны. Что Охотник напал на тебя, а он даже не подозревал об этом.
– Николай, ты же знаешь, что он не задумываясь отдаст за меня жизнь. Он лучший из всех. Пожалуйста, не отстраняй его. Он не почувствовал Охотника, потому что не мог его почувствовать. Он виноват только в том, что не приковал меня к себе наручниками. Дай ему шанс, – попросила я.
Николай задумчиво посмотрел на меня.
– Ты опять защищаешь его. – Вязин подошел к двери. – Давай поступим так. Если тебе самой удастся уговорить его, я дам ему еще один шанс. Фадеев действительно лучший. Я всегда ценил в нем не только его навыки, но и честность. Макс осознает вину и считает, что не справился. Он попросил отстранить его еще до того, как это сделал я. Он не захочет вернуться, Злата.
Я нервно теребила прядь волос:
– Он расстроен. Мне всего лишь нужно с ним поговорить.
– Попробуй, – согласился Николай. – Умывайся, и пойдем завтракать. Надеюсь, ты не против омлета?
– Омлет ты готовишь потрясающе, – улыбнулась я, чувствуя, что голодна. – А еще очень хочется апельсинового сока.
Кивнув, Николай скрылся за дверью.
Подставив тело под упругие горячие струи душа, я начала расслабляться, смывая с себя остатки ночного кошмара. Вспомнила жаркий, неистовый поцелуй Елизара, кончиками пальцев коснулась губ. Может, и он мне приснился? Нет, не сон – слишком прекрасно, чтобы забыть или выбросить из памяти. Рука машинально потянулась к кнопке переключения душа, меняя горячие струи на жалящие холодные. Вчера мне показалось, я нравлюсь ему. Что это? Минутный порыв, страх за меня или что-то другое? Он был зол на Макса, значит, испугался за меня? Да, он говорил, что я дорога ему, и тут же сказал, что не нужна. Но побеседовал с Николаем об индивидуальных тренировках. Зачем? Господи, как разобраться во всем этом? И что мне должен был сказать Охотник? Елизар вчера спросил об этом. В голове начали появляться обрывки фраз. Разложив в голове кусочки пазла из коротких предложений, которые я слышала от Елизара и Альбины, я пыталась сложить все воедино. «Елизар очень силен, сильнее Охотника…», «я бы многое отдал, чтобы не иметь такой силы…», «в нем есть что-то сумеречное…», «Виктор Коншин не отступит никогда…», «девушка будет подвергаться опасности…», «я рад, что я другой…», «иногда он исчезал…», «я многого не имею и не смогу иметь никогда…», «Верлаф и мракаур – понятия несовместимые…». Что кроется за всем этим? Фразы раскладывались в голове, но объяснения я не находила. «Пообещай, что будешь моим другом…», «Ты не нужна мне, Злата…». Не нужна как девушка, но необходима как друг? Застучав зубами от холода, я выключила душ и начала растираться махровым полотенцем. Кто же ты, Тагашев, и почему так странно относишься ко мне? От бессвязных мыслей в голове и невозможности сопоставить их я чуть не завизжала. Похоже, докопаться до его тайны невозможно. Швырнув мокрое полотенце на тумбочку, я стала одеваться.
Николай в фартуке Светланы поддел лопаткой омлет, свернутый конвертом, и выложил на тарелку. На столе уже стоял стакан с апельсиновым соком.
– Пахнет божественно, – грустно улыбнулась я.
– Сыр и базилик, – сказал Николай, ставя передо мной тарелку. – Прости, но мне уже пора бежать.
Я расстроенно посмотрела на него.
– Мракауры считают меня дочерью главы целого клана, а мне даже позавтракать не с кем. Я думала, ты составишь мне компанию.
Николай поцеловал меня в щеку:
– Прости, я действительно не могу. Скоро приедет Ирина. Кстати, что мы ей скажем?
– Ничего, – спокойно ответила я. – Не нужно рассказывать ей об Охотнике. По-моему, достаточно, что об этом знаешь ты. Я ведь жива.
– Я не должен был пускать на самотек твое наказание. Решил, что оно пойдет тебе на пользу, и чуть не поплатился за это. А ведь Елизар просил меня.
– Вижу, вы с ним сблизились, – криво усмехнулась я.
– Тагашев очень умен. Он с детства жил с мракаурами и хорошо знает, чего можно ждать. К его рекомендациям стоит прислушиваться. К тому же он много делает для нашего клана, а тренировки с Хранителями и вовсе не заменимы. Возможно, со временем я сделаю своим советником. Я рад, что он появился здесь. – В глазах Николая появилось что-то необъяснимое. – Хотя это твоя заслуга. Елизар очень тепло относится к тебе. Так что с выбором друга ты не ошиблась.
Склонившись над тарелкой, я начала есть омлет.
– Да, он замечательный, – чуть слышно выдавила я. – И отличный друг.
Николай попрощался и вышел за дверь.
Аппетит пропал. Поковыряв еще какое-то время омлет, я выпила сок и торопливо начала собираться в академию. Пустой дом давил и гнал наружу. Через двадцать минут я поднималась по ступенькам академии.
– Все только и говорят о тебе и о появлении в мегаполисе ведущего Охотника Коншина, – разгоряченно дышал мне в лицо Роман. – Это правда, что ты чуть не погибла?
– Нагло врут.
Мы поднимались на второй этаж, на тренировку с Хранителями света. Снующие студенты задерживали на мне взгляды. Похоже, новая новость завладела академией.
– Как это – врут? – не поверил Роман.
– Погибнуть я не могла уже потому, что Охотнику даже в голову не пришло меня разрывать. Сбросил, как несмышленого котенка, с седьмого этажа, а потом боднул бампером. Боюсь, была не на высоте и сопротивления не оказала, – честно призналась я.
– То, что ты не оказала сопротивления, может, и неплохо, – задумался Роман. – Если бы оказала, могла и погибнуть.
– Ушам не верю. Ты серьезно?
– Вполне, – рассудительно ответил парень. – Справиться с ним ты бы не сумела. Мы не готовы к этому, Злата, и, думаю, будем готовы еще нескоро. Так что можешь не удивляться.
– Боюсь, я буду готова раньше тебя, – напряглась я, глядя на приближающегося Тагашева, затянутого в черный тренировочный костюм. Чувствовала же силу. Нет бы поторопиться и скрыться в женской раздевалке.
– О чем ты? – спросил Роман, глядя на Елизара.
Тагашев спокойно подошел, протянул руку и поздоровался с Самойловым.
– Индивидуальные тренировки с личным мракауром, – резко ответила я на вопрос Романа, при этом глядя на Тагашева.
– Наставником, – поправил меня Елизар. Снова непроницаемое лицо, а на губах легкая улыбка.
Будто ничего и не произошло: не было страстного поцелуя, обидных слов. Он намерен изображать из себя друга. Сердце сжалось от саднящей боли, а еще появились обида и злость.
– Другом-наставником, – поддела я опасно дрогнувшим голосом, испепеляя мракаура взглядом.
– Лучшим другом, – как ни в чем не бывало согласился Елизар.
– Все вакантные места заняты, – сквозь зубы процедила я.
На секунду в нем что-то дрогнуло.
– Придется освободить, – вкрадчиво сказал он. – Лучший друг-наставник – мне нравится. На меньшее не согласен. – Он хищно улыбнулся.
Я гневно сжала кулаки. Роман удивленно вертел головой, выслушивая наш обмен любезностями.
– Ты будешь тренировать ее? – спросил он.
– У Златы привязанность к Охотникам, и без моих тренировок не обойтись. Николай Вязин хочет быть уверен, что она не свернет себе шею раньше времени.
Я ушам своим не поверила. Его инициатива, но он прикрылся именем Николая. А ведет себя так… Страшно зачесались руки ударить его.
– Во сколько тренировка, лучший друг-наставник? – холодно спросила я.
– С восьми до одиннадцати каждый день, включая воскресенье.
– Семь дней в неделю по три часа? – растерялась я, мгновенно теряя боевой настрой. Семь дней в неделю я буду видеть его, семь дней в неделю буду разламываться на части, осознавая, что безразлична ему. – Это очень много, – затравленно прошептала я, чувствуя, как подступает паника.
– Это очень мало, Злата, – пожал плечами Елизар. – Чтобы справиться с Охотником, нужно затратить много времени.
– С Охотником? – испугалась я. – Я не собираюсь больше встречаться с Охотником.
На долю секунды Елизар отвлекся, отвечая на приветствие пары старшекурсников.
– Я не говорю, что ты с ним встретишься, – успокоил он. – Ты должна научиться справляться с Охотниками.
– На первом уроке ты говорил, что уничтожить Охотника в одиночку практически невозможно, – удивился Роман.
Тагашев посмотрел на Самойлова:
– Я и сейчас это говорю. Только у Златы необычная трансформация, огромная скорость и способности, которых нет у других. Думаю, стоит попробовать.
– Я тоже хочу! – не удержался Самойлов. – Конечно, трансформация у меня обычная, – тут же замялся он.
– У Марка еще нет личного ученика, – улыбнулся Елизар и посмотрел на меня, явно намекая на мою резкость и выделяя «личного». – Думаю, он с удовольствием позанимается с тобой. В свободное время я тоже смогу дать тебе несколько уроков.
– Не надорвешься? – тихо спросила я.
Елизар обезоруживающе улыбнулся:
– Я говорил, что люблю тренироваться, маленькая кошка. К тому же кто-то должен обучать тебя, учитывая твою основную способность – искать приключения на свой длинный хвост.
Разинув рот, я лихорадочно соображала, что бы ему сказать, желательно обидного и злого, но так и не нашла.
– В восемь вечера на одной из уличных тренировочных площадок. Опаздывать запрещено. Пропускать занятия запрещено. Игнорировать слова наставника запрещено. Поступать необдуманно запрещено, – отчеканил Елизар. Резко повернувшись, он направился к лестнице, ведущей на первый этаж.
Глядя ему вслед, я вздохнула. Максимальная выдержанность или даже усилий не прикладывает? А мне так трудно соблюдать условности.
– Давай заключим пари, кто из нас одолеет первого Охотника, – азартно предложил Самойлов. Похоже, парень уже вовсю сражался с ними в мечтах.
– Будет лучше, если мы никогда не повстречаемся с ними, – тихо сказала я, вспомнив лицо Охотника. – Никогда! – повторила я и быстро пошла в женскую раздевалку, прикладывая все усилия, чтобы не думать о Тагашеве, об Охотнике, не думать вообще ни о чем, а сосредоточиться на предстоящем уроке.
Сегодня тренировочный зал не был пустынным. На расстоянии друг от друга стояли двенадцать очень реалистичных манекенов: смертные в оцепенении, да и только. Но два из двенадцати манекенов отличались, пугая искусственным телом без наличия кожи и обнаженным венами на шее. Интересно, чему будет посвящен урок? Не успела я войти, как соученики обступили меня со всех сторон: все, кроме Елены, конечно. Сразу посыпались вопросы, отвечать на которые не хотелось, но выбора у меня не оставалось.
– Говорят, твой непобедимый цепной пес оказался не на высоте? – после очередного вопроса оскалился в улыбке Размаев. – Упустил Охотника, а ты чуть не погибла.
– Почему бы тебе не спросить у самого Макса, – предложила я. – Думаю, он быстро ответит, при этом касаясь кулаком твоей челюсти.
Лицо Размаева исказилось в кривой усмешке, а вот в глазах появилось легкое беспокойство.
– Злата, но все говорят, что Фадеев действительно не справился, – заявил Стас.
При этом я увидела, как руки Павла Самохина сжались в кулаки. «Макс для него что-то вроде кумира», – тепло подумала я.
– Макс не справился только потому, что он не видел Охотника. Никто из Хранителей не чувствовал его. Обнаружить его было невозможно, – вступилась я за охранника.
– Зачем Коншину наш Колесников? – неожиданно спросил Павел.
Ого, а вопрос совсем неподростковый. Если других интересует, как выглядел Охотник, страшно ли было мне и почему я не оказала сопротивления, то мальчишка ошарашил. А и правда – зачем? Спросить Николая я не догадалась, может, он уже что-то выяснил.
– Павел, я не знаю, – честно призналась я.
– Но ведь Охотники появятся. – В повисшей тишине бас Самохина прозвучал как раскат грома. Он не спрашивал, он утверждал. – За столь короткое время – и снова Охотник, а это значит, Виктор не отстанет. По-моему, тренироваться стоит с удвоенной силой, – наставительно заметил он. – Практика не за горами, а мы умеем сражаться только с созданными вампирами.
Все уставились на парня, будто он изрыгал проклятия. На лицах студентов появился испуг. «А ведь он прав», – пронеслось в голове. Практика начнется уже через три месяца, то есть начнутся серьезные патрули с Хранителями света. Это будет не отбывание наказания, когда я опиралась на Макса, а настоящая защита смертных. И не дай бог нам столкнуться с Охотниками Коншина.
– Ты напуган, малыш? – попытался съязвить Ринат, но надменный голос дрогнул.
– Да, – спокойно ответил Самохин. – Было бы глупо относиться к этому легкомысленно. – Павел развернулся и первым пошел строиться.
В тренировочный зал вошел Хранитель света.
– На сегодняшнем уроке, – с ходу начал он занятие, – мы будем учиться пользоваться иглами «стирания памяти людей». Кто из вас уже видел, как их применяют?
Вспомнив инцидент в лесу, я нехотя подняла руку.
– Опишите действия Хранителя, – попросил наставник.
– Это произошло слишком быстро. Но я видела, что игла была направлена в шею человека, – ответила я, надеясь, что он не спросит, при каких обстоятельствах это произошло.
– Все правильно, – кивнул Хранитель. – Смертный должен быть уколот именно в шею, а точнее, в наружную яремную вену. Инъекция должна быть проведена очень точно, иначе вы можете сами погубить человеческую жизнь.
Наставник прошел вдоль ряда, прожигая нас взглядом и призывая очень серьезно отнестись к уроку. Только этого совсем не требовалось. Слова Павла Самохина произвели на всех неизгладимое впечатление: на лицах учащихся читались внимание и полная сосредоточенность.
– На уроках по основам безопасности человека вы изучали кровеносную систему, и сейчас каждый из вас выйдет и покажет на манекене яремную вену и сонную артерию, которую вы не должны задеть. – Наставник указал на два жутких манекена с синими и красными сплетениями кровеносных сосудов.
Через несколько минут каждый показал требуемое, касаясь пальцами очень мягкой, противной на ощупь резины.
– А что случится, если такой иглой уколоть верлафа? – спросила Алина.
– Ты забудешь, как тебя зовут, и будешь откликаться на кличку Шавка! – громко прокомментировала Елена Размаева, за что получила замечание от наставника.
– Нечего не произойдет, – ответил он, прочитав отповедь Елене. – Игла с гелем стирания памяти не пробьет прочную кожу верлафа. Но даже если каким-то образом гель попадет в кровь оборотня, то память не сотрется.
После этого он раздал нам плоские металлические коробочки (чуть меньше спичечного коробка) с маленькой кнопочкой на боку. При нажатии на эту кнопку из коробки появлялась тонкая блестящая игла с желтовато-рыжим, прозрачным, как мед, гелем «стирателя» внутри. Наставник четко показал, как именно и под каким углом стоит делать укол. Затем в течение двух часов мы тренировались на манекенах. Довольно скучное занятие, если бы не сами манекены: при каждом точном попадании глаза искусственного человека закрывались, словно он засыпал, а при попадании в сонную артерию начинал хрипеть. Впрочем, через час и это поднадоело.
На уроке по биохимии мы выполняли лабораторную работу, задание которой заключалось в том, чтобы добыть вытяжку из ряда трав, входящих в состав «стирателя крови», рассмотреть это под микроскопом, зарисовать, а затем смешать их с несколькими реактивами. В случае необходимости Хранитель должен уметь приготовить «стиратель» самостоятельно. Я пожалела, что рядом нет Киры, она бы справилась с заданием в несколько раз быстрее, к тому же возникло подозрение, что в экстракт перечной мяты закралась капля с другого растения. Смесь, приготовленная Алиной, радовала глаз ярко-розовым цветом, а вот в моей пробирке плескалась грязно-желтая жидкость. Вздохнув, я начала весь процесс заново.
На переменах я, как обычно, дежурила в столовой. К сожалению, это наказание никто не отменил. Снова разбитая тарелка; и не надоедает же некоторым упорно действовать на нервы. Разозлившись, я подошла к Размаевой, хотя стоило сделать это раньше, и пригрозила, что если она не перестанет изводить посуду, то я очень скоро отправлюсь на очередное дежурство с Максом, но тогда пострадает не только лицо Елены. Тренировку с мракаурами по-прежнему вел Марк, и – о чудо! – на этой тренировке Размаева справилась со слабым щитом, а это давало надежду, что следующее занятие будет посвящено чему-то другому.
Вечер наступил незаметно. Небо заволокло серыми тучами, торопливо плывущими по небу куда-то на север. Я надеялась, что дождя все же не будет, хотя немного парило. Проводив Светлану, прочитавшую мне очередную лекцию о вредном воздействии чипсов (которые я беззаботно поглощала перед вечерней тренировкой) на любой организм, я села в машину, а через двадцать минут легко отыскала Тагашева среди лабиринта площадок. Целую минуту колебалась за живой изгородью, набираясь решительности, хотя это глупо. Он меня уже чувствует. Вздохнув, я ступила на зеленую лужайку.
Тагашев повернулся, разглядывая меня, медленно двинулся навстречу.
– Как прошел день? – улыбнулся он.
– Тебя действительно это интересует?
– Да. Меня интересует, как ты провела день. – Грудной, мягкий и совершенно спокойный голос вызывал трепет. – И лучше ли… себя чувствуешь? – слегка смутившись, спросил он. – Вчера ты потеряла сознание и напугала меня. Прости, я не должен был проявлять резкость. Ты была испугана, а я вел себя непростительно.
– День прошел неплохо, потеря сознания – пустяки, а просить прощения тебе не за что. Начнем тренировку? – удивляясь своей безмятежности, предложила я.
– Прозвучало как «отвяжись от меня».
Мое мнимое спокойствие мгновенно сменилось раздражением.
– Лиричное настроение, Елизар? Хочется теплого общения? – сузила я глаза. – Вчера ты сказал все, что думаешь, а сегодня делаешь вид, будто ничего не произошло? – Огромным усилием воли мне все же удалось подавить в себе злость, пока этого не сделал он. Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться.
– Меньше всего я хотел причинять тебе боль. Мне действительно хочется теплого общения, твоего веселого смеха и блеска твоих ярких изумрудных глаз.
– Совместных походов в кино и просмотра футбольных матчей дружеской компанией? – опять начала злиться я. – Ты ведь этого хочешь?
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – тихо сказал Елизар, сделав шаг ко мне и приблизившись вплотную.
Сильные руки заключили в горячий плен. Захотелось завизжать и вырваться, но сил не было. Злость мгновенно улетучилась, и даже не знаю, он успокоил или так подействовали объятия. Я же давала обещание, что стану его другом, но он все испортил своим поцелуем. Хочет, чтобы я была счастлива, но как объяснить подоходчивее, что счастье – высшая точка удовлетворения, достижение чего-то желаемого, обретение душевной гармонии, но ничего этого нет! Нет – потому что он сам является всеми составляющими этого понятия.
– Я счастлива, что получила лучшего наставника, – сказала я, стараясь избавиться от мыслей и успокоить его. – Забудь о том, что произошло вчера.
«Неужели я сказала это вслух?» – пронеслось в голове. Даже если забудет он, то мне точно не забыть.
Елизар разжал руки и виновато улыбнулся.
– Давай начнем тренировку. – Он мгновенно преобразился: расправил широкие плечи, высоко поднял голову. Голос стал серьезным и сосредоточенным. Что-то подсказало: наставник из него будет строгий. – На тренировках с мракаурами ты училась разрывать щит. Сегодня мы продолжим это занятие, лишь немного повысив мощность моей защиты. Все как обычно: задача – сделать вид, что ты меня разрываешь. Есть одно «но», – улыбнулся он, увидев мою недовольную гримасу. – Ты должна уложиться в одну минуту.
Разинув рот, я уставилась на него.
– Ты шутишь? На обычном уроке на это дается пятнадцать, в крайнем случае десять минут.
Елизар сомкнул руки и за спиной прошел мимо меня из стороны в сторону – совсем как на уроке.
– Время мы потом уменьшим, – невозмутимо заявил он, – а мощность щита, наоборот, будем повышать. Когда ты научишься справляться с защитой мракаура, скажем, хотя бы наполовину равной силе Марка, я начну применять телекинез и там будет совершенно другое время. Ты должна быть очень быстрой, Злата. А ты это умеешь.
Сделав несколько шагов назад, он принял боевую стойку и закрыл себя защитой. Уже привычное колебание воздуха, но в сомкнувшейся темноте, слабо подсвеченной неяркими газонными фонариками, щита не видно; и лишь немного смазанные черты его лица, как на некачественной фотографии, говорили о том, что защита все же есть. Бросившись с места и трансформируясь прямо в прыжке, я напала. Елизар отклонился совсем чуть-чуть в сторону, рассчитав мою атаку до миллиметра, и лапы ушли в пустоту. Снова трансформация, и я попыталась напасть вампиром, только о какой минуте можно говорить, если даже подступить к нему трудно. Двигается мягко, стремительно. Я не успевала сконцентрироваться на его перемещениях. Сильный удар сбил меня с ног. Елизар присел на траву рядом со мной:
– Больно?
– Приятно, – съязвила я. По вискам струйками стекал пот.
– Твоя беда в том, что ты мало трансформируешься. Ты мечешься, не знаешь, как напасть лучше. Комбинируй одно с другим: бросайся пантерой, а нападай вампиром. Застань врага врасплох. Мракаур не будет ожидать от тебя частичной трансформации. Ты отличаешься от всех, так используй это, черт возьми. Вспомни наш первый урок, тогда у тебя получилось отлично! – Елизар подал мне руку, помогая подняться.
– Я не виновата, что мракаур мне попался слишком шустрый, – буркнула я, принимая боевую стойку.
Тагашев улыбнулся и напал первым. С трудом уклоняясь от его атак, я сумела отвлечь его и нанести удар. Только наставник, мгновенно закрыв себя защитой, даже не покачнулся. А удар казался неслабым. Следуя его советам, я смогла уничтожить щит, а к концу занятия даже уложилась в семь минут.
– Неплохо. – Елизар протянул бутылку с водой.
– Ты успокаиваешь меня, – возразила я, делая глоток. Живительная влага смочила пересохшее горло. – Сказал, что нужно уложиться в минуту, а мой лучший результат – семь. К тому же, – поморщилась я, – чувствую себя разбитой.
– Мне жаль, но по-другому научить не получится. Хотя признаюсь, что и мне досталось.
– Правда? – удивилась я. – А мне-то показалось, тебя достать невозможно. Хоть одна хорошая новость за сегодня.
Елизар весело рассмеялся:
– Я рад, что доставил тебе удовольствие. А насчет времени не переживай, я и не надеялся, что ты справишься на первом занятии. Продолжим завтра.
– Очень сложно, – призналась я уже на подходе к академии. Елизар шел рядом, с улыбкой поглядывая на меня. – Но ты отличный наставник.
– Об этом рано говорить, маленькая кошка. Но надеюсь, что действительно стану им, а ты станешь хорошей ученицей. Ты многому должна научиться. – Елизар распахнул дверь, пропуская меня вперед.
Переминаясь с ноги на ногу, я медлила, ожидая от него непонятно чего. В итоге вздохнула и, попрощавшись, отправилась в раздевалку.
