Денис
Наутро всех морально неустойчивых алконавтов Кондрад безо всякой пощады вышиб обратно, отобрав продукты и снаряжение, которые мы разделили между собой. Пришлось нагрузить провиантом и русалку. Впрочем, привычная к тяжелой крестьянской работе, она не возражала.
Этот день проходил ничуть не лучше, чем первый. По-прежнему временами сильно кружилась голова, словно при гипервентиляции. Меня шатало, как пьяного, и характерно водило из стороны в сторону.
Мы двигались сквозь старый нерасчищенный лес по болотистой местности.
Что это такое?
Сейчас объясню человеческим языком: следопыт нас повел вне хоженых троп, и этим все сказано. То есть лес в этом месте полностью заслонял небо, будучи необыкновенно густым. Бурелом заставлял вспоминать навыки скалолазания и бега с барьерами. Сухостой был… ой-ей-ей! (Я о деревьях, а вы о чем?) Упади зажженная спичка — от пожара никому не спастись. Даже весенняя сырость не поможет… с учетом залежей торфа в глубине болот. Вслед за проводником нас понесла нелегкая по всем буреломам, буеракам и оврагам, какие только были. Не забудьте про трясину, поваленные мертвые деревья, колючие кусты и болотные ямы, прикрытые сверху зеленым и якобы безопасным дерном! Да, еще кочки и ямки, коварно занесенные полуметровым слоем листьев.
Блеск! Страшная фантазия отпускника и замануха для медового месяца порознь! Бедный Кондрад…
Следопыт с проводником… о-о-о, это вообще уникальный случай. Они водили нас почище знаменитого Сусанина. Должно быть, спутали с польскими захватчиками… Интересно, где Кондрад с Дерриком таких экскурсоводов выискали? Долго отбирали на конкурсе, наверное… М-да… когда ищешь днем с огнем, обычно слепит глаза и получаешь вот такое чудо чудное. Хотя до этого еще не дошло, но мы явно находились на пороге интересных открытий. Например, что можно выжить на болоте моржом…
И я не преувеличиваю!
Пару раз мы в трех соснах умудрились заблудиться! Буквально. И замечу: никто не сказал, что мы вообще идем в правильном направлении! А проверить с помощью спутника, мобильника, КПК, джи-пи-эса и прочих извратов нашей продвинутой цивилизации тут не получится. Я уж скромно молчу про танки, вездеходы, вертолеты и самолеты. Здесь это недостижимая мечта!
Наша семейная черта — ярко развитое воображение. Мое сейчас нарисовало буйную картину: я под танком с крестовой отверткой, весь чумазый, а рядом на корточках весь отряд в специальных шлемах. А русалка… русалка подтаскивает снаряды вместо радистки Маруси! «Три танкиста и собака»… Захотелось погавкать и завыть…
Околевший до самых печенок и смертельно усталый, из последних сил я тащился в самом хвосте, сквозь зубы неустанно поминая чью-то матушку, батюшку, разнообразные буквы алфавита, русскую математику с неизвестными остальному миру символами и отчаянно завидуя тренированному бугаюшке Егору, которому такая прогулка как два пальца об… об асфальт. Ну и Кондраду тоже завидовал… немножко.
Еще сильнее похолодало, и повалил пушистый снег, мгновенно забелив унылый пейзаж. Немного времени спустя завыла поземка, выдувая из нас остатки тепла. Мы, конечно, оделись достаточно плотно, с учетом ранней весны, но все же не по-зимнему. И тогда начались чудеса…
— С меня довольно! — решительно заявила арианэ, аккуратно снимая с плеч лямки походного сидора и отставляя в сторонку. — Ахарив ллауртэ, затирав ллауртэ, ндис! — Она сняла вязаную перчатку и протянула руку, позволяя падать на ладонь снежинкам.
Диво дивное!
Вторая стадия! Первую мы прошли чуть раньше, когда изучали моржовый метод и влияние холода на функционирование мужского организма.
Вопреки всем законам природы снежинки, будто в обратной съемке, с большой скоростью понеслись наверх, в серое облако! Мало того — тучи над тем местом, где мы стояли, в одну минуту разметало ветром. Небо очистилось, словно их и не было.
— Все! Снимайте куртки. Дальше будет тепло! — уверенно заявила русалка и спокойно разделась до тонкой кофты.
Поначалу мы ей не поверили. Ну разогнала тучи — подумаешь, невидаль! Это совсем не означает, что потом как-то потеплеет или временная атака зимы сразу прекратится.
Мы оказались неправы.
В течение часа стало действительно тепло. Да что там говорить — жарко! В середине апреля пришел май! На глазах изумленных путешественников поэтапно вылезли на свет божий все подснежники, которые бывают в апреле. Залетали жуки и божьи коровки, запорхали бабочки. Засуетились рыжие лесные муравьи… Вот только мух, комаров и мошкары почему-то не было. Наверное, арианэ о нас позаботилась.
Потом трава загустела и зазеленела, словно в начале мая. Почки деревьев выбросили клейкие листики, на глазах одеваясь в изумрудные одежды. Вокруг весело зачирикали птицы…
Мы шли в зоне неустановленной стихийной силы. В этом коридоре впереди, позади и по сторонам буйствовала не то что зима, а уже почти начало лета! Я глазам не поверил, когда увидел стрелку ландыша и цветущую черемуху. А бутоны земляники меня добили окончательно!
Господи, они же цветут чуть ли не в июне! Теплым был не один лишь воздух, прогрелась и почва! Но при всем том благоденствии на меня навалилось другое бедствие — арианэ.
Пока было холодно и промозгло, идущая впереди русалка о себе не напоминала. Теперь, видимо, собралась с духом решить некоторые насущные вопросы в моем отношении.
Обо всем по порядку…
Начало смеркаться, когда зять скомандовал давно лично мною ожидаемое:
— Привал!
Не знаю насчет остальных, а я уже совсем ничего не хотел. Ни-че-го! Ноги не держали, спина ныла, сил не осталось вовсе… Кое-как помог хлопцам поставить палатку и собрать хворост, которого здесь не так и много.
Можно было еще набрать камыша, его-то как раз по берегам болот полным-полно, да он, к сожалению, горит жарко, но слишком быстро. Ни обогреться, ни еды сварить. Так что работа на стоянках находится всем.
Кашеварила арианэ в компании следопыта. Одну русалку готовить еду мы не пускали — кто ж знает, чего она туда подсыплет!
Зловещая пасть ночи беззвучно пожрала жалкие остатки света, схлопнувшись на заходящем солнце. Даже луны и звезд на небе, покрытом низким пологом туч, не было. Жутковатая непроглядная тьма, прорезаемая нашим костром, навевала беспокойство и тревогу.
Еле-еле отогрелся у костра в сменной сухой одежде, да и то скорее за счет горячего грога. Терпеливо выслушав обычную порцию солдатских баек, отправился в нашу с Кондрадом палатку. Гудящие от усталости ноги обязывают, знаете ли. Есть что-то здоровое в том, чтобы умотаться за день и ничего не чувствовать — только желание прислониться и заснуть, хоть бы и стоя. Подложив свой сидор в изголовье, улегся и упал в сновидение…
В дверь моей комнаты проскользнула Иалона. Она была в том самом платье и плаще «инкогнито». На лице маска. Я протянул ей руку. Она прикоснулась ко мне осторожно, даже опасливо, но вскоре расслабилась.
— Позволь мне поцеловать тебя, не снимая маски.
Она молча кивнула, опуская огромные сияющие глаза.
Ее губы были теплыми и мягкими. Я осторожно касался их языком, медленно разогревая желание. Потом углубил поцелуй, прижимаясь теснее. Гладил пальцами по лицу, запускал руки в светлые локоны, изо всех сил притискивая ее к телу. Ощущал прохладу бесчувственного бархата маски, атлас нежной кожи, летящий шелк и трепет ресниц.
Она погладила мою спину и неумело сдернула рубашку, в чем я ей помогал с бешеным энтузиазмом. Потом слегка неуверенные пальчики прошлись вдоль позвоночника, переместились на талию и неожиданно сильно вцепились в пряжку ремня, начиная теребить завязки штанов, чтобы освободить меня от лишней одежды. Я подчинялся ее властным движениям, млея от удовольствия.
Так же неторопливо я начал раздевать ее. Начал с плаща. После чего поцеловал любимую в шею, немножко поиграл с ее завитками на кромке роста волос, спускаясь ниже. Затем расстегнул шнуровки платья. Лаская губами, пальцами и языком, я разогревал Иалону до состояния, когда женщина начинает плавиться, словно воск. Язык и пальцы танцевали на ее сосках, вызывая дрожь тела и тихие стоны. Полные сливочные груди будто дразнились, умоляя не прекращать.
Все волоски на моем теле приподнялись от дикого возбуждения. Я сгорал от желания, изнывал от невыразимого счастья быть с нею вместе.
Когда отстранился, послышался разочарованный вздох. Я возобновил поцелуй, на этот раз он стал глубже, требовательнее. Жадным ртом сминал ее губы. Язык властно врывался внутрь, следуя определенному ритму. Она отвечала мне тем же.
Моя рука в одном ритме с языком начала выписывать круги на животе, затем опустилась и нашла новую цель…
И кажется, только недавно сомкнул глаза, как из этих самых глаз посыпались искры! Причем не наружу, а вовнутрь, больно жаля уставший мозг. Не поднимая век и любуясь феерическими радужными всплесками, рявкнул спросонья:
— Тарас, еще раз уронишь на меня гантель — встану и пришпилю к стенке штангой Егора!
— Проснись! — раздалась жесткая команда. Кто-то начал меня безжалостно штормить.
Я нехотя проснулся и увидел над собой нахмуренное лицо Кондрада. Научил его на свою голову пользоваться мобильником, и он, воспользовавшись полученным навыком, только что включил айфон, подсвечивая палаточный шатер.
— Ты куда-то шел, — мрачно сообщил зять. — С закрытыми глазами.
Я промычал возмущенное:
— Солдат спит — служба идет! — и отправился на боковую, за продолжением сновидения.
— Люблю тебя, моя королева…
Я расстегивал крючки и распутывал завязки, благоговейно разглядывая молочно-белую кожу. Покрывал быстрыми мелкими поцелуями-укусами изящную спину, получая взамен гортанные вскрики удовольствия. От моих прикосновений ее начала бить мелкая дрожь.
Женское тело под ярким светом луны светилось перламутром. Благородство его очертаний умоляло — нет, требовало! — деятельного поклонения. Я нежно погладил живот и лоно. Мое дыхание участилось. Иалона приникла ко мне, вцепившись в плечи и в свою очередь лаская мою шею и грудь губами. Ее горячее дыхание пульсировало у меня в груди сердечным ритмом. Моя королева прошептала:
— Пожалуйста, не оставляй меня одну!
Во сне я обещал ей это. Во сне я клялся в любви и верности и услышал от нее точно такие же слова. Во сне мы никуда не торопились, к нам не врывались проклятые фрейлины и никто меня не отрывал от Иалоны. Мы были средоточием Вселенной, а целый мир — далеко за стенами крепости.
Большая кровать с дамасковым покрывалом приблизилась на расстояние вытянутой руки. Я поднял любимую и опустил ее на покрывало. Она раскинулась, стыдливо открываясь моим ласкам. Вид ее пояса для чулок и эротичных подвязок вместе с элегантными белыми кружевными чулками сводил с ума. Я продолжил прелюдию, готовя любимую к самому сокровенному…
И тут экзекуция повторилась вместе с искрами в глазах. В этот раз я высказывался в отношении Кондрада несколько дольше и с куда большей экспрессией. Но все равно: темно, скучно и досмотреть кино XXX до смерти необходимо. Я завалился дрыхнуть, как только принял горизонтальное положение.
Она доверчиво открылась моим губам и, ощутив вторжение моего языка, тяжело задышала. Попробовала было зажимать руками рот, но вскоре, уже не в силах сдерживаться, судорожно вцепилась руками в мои волосы и огласила вскриками наше убежище…
Гр-р-р!!! Третьего раза я уже Кондраду не спустил! И пусть попробует потом Илонке пожаловаться, что я спросонья расквасил ему нос и двинул в челюсть! Сам напросился! А то взял, понимаешь, моду бить сонных братьев по оружию!
Иалона доверчиво шепнула на ухо:
— Возьми меня!
Дрожа от нетерпения, я опять ласкал и ласкал ее, доводя до потери самоконтроля, чтобы первая ночь не показалась ей адом…
Хлобысь! «Не вынесла душа поэта позора мелочных обид…» Тут я уже вскочил и ощерился. Глаза шарили по палатке в поисках тяжелых подручных предметов. Кое-кто по-хорошему, кажется, не понимает!!! Можно прощать и терпеть многое, но это же сплошное измывательство!
— Не злись! — буркнул хмурый зять. — Ты постоянно пытаешься куда-то уйти, а мы в Руматских болотах.
Ярость ушла так же быстро, как и пришла.
— Поэтому мне нужно срочно дать в морду? — поинтересовался я, понемногу остывая и беря себя в руки.
— Ну… на другое ты как-то странно реагируешь, — слегка обескураженно признался Кондрад. — Я потряс тебя за плечо, на что ты ласково улыбнулся и попытался меня поцеловать. Когда я не дался — пробовал раздеть. А здесь довольно холодно, и все же к мужчинам я мм… мягко говоря, весьма равнодушен!
— Черт! Вот непруха, нелегкая его возьми! — выругался я, ощущая неловкость. Нужно срочно заняться тренингом и привести себя и свои инстинкты в норму, иначе в конце путешествия от меня начнут шарахаться все, включая четвероногих в лесу. А двуногие запустят неприятную сплетню о моей половой неразборчивости…
После третьего захода ошеломительных подробностей спать перехотелось. Взбодренные потасовкой, мы выползли из палатки подышать свежим воздухом (пиши, принять на грудь по рюмочке того, что булькало в специальных флягах!).
И что? Час от часу не легче! Стоим и смотрим на пару: наша русалочка примеривается, как бы оприходовать нашего же часового! А второй сидит и глядит перед собой стеклянными глазами, не реагируя ни на что.
Кхе-кхе-кхе! Мне выпивка пошла не в то горло! Вот как выглядит средневековая эротика: на природе, немытые и вместо кружевных паутинок трусняки по колено из суровья.
Насчет поцелуев — врать не стану, но солдат, уже раздетый, улегся на плаще по стойке смирно, а она снимает панталоны! Ешкин кот! Сейчас погубит хлопца!
Я нарушил тишину, чисто случайно давая собачью команду:
— Фу! Фу, отставить!
Взбешенная русалка одним движением подняла полуспущенные штаны, оправила юбки и двинула в мою сторону. Глаза светятся недобрым зеленым огнем, волосы ложатся по плечам изумрудной волной, лицо белее снега. Свежеподнятый зомби из любого ужастика! Даже без моей любви к Иалоне я бы как мужчина на вот это не среагировал. Не ценю я в женщинах зелень!
— А ш-ш-што нас-с-с-счет тебя, Избранник? — И посмотрела мне прямо в глаза.
Меня словно тяжелым мешком по темечку стукнуло. Тело одеревенело. Лицо совсем потеряло чувствительность. Ее глаза превратились в два огромных огненных фонаря, которые плавно сливались в один.
Использование дальнего света запрещено в подобных ситуациях, но донести этот факт до нарушительницы я уже не мог.
Будь на моем месте обычный человек, он бы наверняка погиб, попадя в абсолютное рабство арианэ. И уж был бы изнасилован как пить дать! И не факт, что один раз и нехотя. Судя по ее выпученным глазкам — минимум неделя использования. Не вхолостую! Гривастая ведьма применила серьезное оружие: не всякий выстоит против мастера гипноза.
Но вот как раз со мной ей крупно не повезло. Не повезло фатально, можно сказать — катастрофически. Так уж вышло, что психиатрия и медицинская психология лежат в одной плоскости. И множеству моих друзей-психиатров в меру профессионального интереса довелось заканчивать всевозможные курсы в этом направлении. И на ком испытывать результат, не на студентах же?..
Добровольным подопытным кроликом оказался я. Итогом развития обоюдных навыков стала… Нет, не гипервнушаемость, как можно было бы логично предположить, а наоборот — способность сопротивляться грубому воздействию на мое сознание.
Не скажу, что я не отмечал этого явления вовсе, но научился его нейтрализовывать, пусть и до определенной степени.
Так и в этом случае: я развел сходящиеся в одну точку прожекторы и вскоре вместо огненных фонарей увидел просто удивленные глаза недоделанной суггестерши.
Чем, замечу, она была поражена необыкновенно:
— Как ты смог?..
— У меня завышенное чувство прекрасного! — резко парировал я.
И отправился досыпать, предварительно договорившись с Кондрадом:
— Если меня снова потащит во сне выполнять какой-то там долг вот с этой красоткой, придуши меня сразу, чтоб я с такими не размножался!
— В смысле, у меня индульгенция — бить в морду? — поинтересовался зять, брезгливо поглядывая на арианэ.
— Лучше — ниже! — вздохнул я. — Голова для этого дела не нужна.
— Мученик, — посетовал Черный Властелин. — Ладно, пошли попробуем уснуть.
Русалка тоскливо поглядела нам вслед, невинно заплетая свою зеленую косу. От этого у всех проснувшихся мужиков закапала слюна. Вот это сила воздействия!
Отследив происходящее, Кондрад выскалился.
— А вы, мадемуазель, — обратился он к опечаленной Клене, — умерьте свои запросы! Иначе потеряем парня, и волшебная чаша уплывет мимо ваших загребущих ручек с перепонками, — заключил Черный Властелин.
— Хам! — фыркнула русалка, и мы разошлись по палаткам.
Пробуждение было тяжким.
Еще бы! Проснулся я туго спеленатый по рукам и ногам. Просипел:
— Это что? — Один короткий вопрос, но как тяжело дался!
— Это моя гарантия твоей безопасности, — заявил Кондрад, почесывая кровоподтек на скуле. Хм, а ведь до моего пробуждения этого украшения не было.
— Я? Снова буянил? — виновато спросил ночной искатель приключений, уже не пытаясь обвинить зятя в превышении меры пресечения.
— Н-ну, я бы сказал не так, — флегматично ответил Кондрад, распутывая веревки. — В последний раз, связанный по рукам и ногам, ты все равно упорно старался покинуть палатку, извиваясь червяком. Так на свидание приспичило?!
Меня передернуло.
— Извини, пришлось дать по затылку рукояткой. — Он продемонстрировал мне свой меч. — Вырубившись, слава богам, ты утратил интерес к нашей деве и спокойно провалялся до утра.
Я, покряхтывая, сел и потер запястья. Заметил философски:
— Если меня так оглушать каждую ночь, то к окончанию похода я превращусь в идиота.
— Зато — идиота бездетного! — немедленно парировал зять.
Я не успел возразить, как снаружи послышался истошный вопль. Орала не своим голосом русалка:
— А-а-а!!! Спасите! Помогите! А-а-а!!!
Неужели в самом деле отыскался тот, кто смог испугать нашего главного «ужастика»? Насколько я помню, в этом лесу страшнее арианэ зверя нет.
Это климатическое стихийное оружие способно в одиночку вынести армию горгулов.
Все взбодрились и резво поскакали глядеть на того самоубийцу. Честное слово, руки чесались сразу воздвигнуть памятник храбрецу. Желательно не из двух палочек.
Мы тоже выскочили из палатки. Ну кто-то выскочил, а кто-то и выполз… с трудом. Так вот, тому, кто выполз, то бишь мне, оказалось удобней всех. Падать невысоко… от смеха.
Перед нами туда-сюда носилась, как подорванная, громко орущая русалка, а на ее голове в уютно сплетенном гнезде из густых длинных волос сладко спал… черный котище. Причем здоровенное мохнатое животное никак не реагировало на истошные вопли несчастной и попытки выдрать его оттуда.
— Стоять! — рыкнул Кондрад, не теряя присутствия духа и гася панику.
Арианэ встала, с надеждой глядя на большого и сильного мужчину. Кот открыл ярко-голубые глаза и тоже на него посмотрел. Очень недовольно и с вызовом, замечу. Видать, у русалок и коты не как у всех нормальных людей, обязательно с аномалиями.
Солдаты ржали:
— Дура! Ты бы еще корову с собой в сумке таскала! Или козу…
— Иди сюда! — приказал Черный Властелин, кинув солдатам предупреждающий взгляд. Те попритихли и уже молча, под мое прорывающееся через ладонь хихиканье, наблюдали за процессом спасения.
Если честно, я так и не понял: кого от кого спасали? Кошак от страха орал благим матом, цепляясь когтями за спутанные волосы. Девушка вопила от боли, когда получала очередную порцию кошачьего адреналина.
Мы ржали. Кондрад трудился. Солдаты матерились и советовали. Я наблюдал. Вороны с верхушек окрестных деревьев надсадно каркали…
— Зар-раза! — подметил зять непонятно в чей адрес, в который раз созерцая, как с трудом разжатые когти на передних лапах компенсировались задними.
С истошным мявом усатый вцеплялся ими обратно в волосы и ожесточенно бил девушку по лицу хвостом. В общем, освободить даму от наглого животного оказалось весьма непросто.
Еще один заход.
Мы поменялись ролями: Кондрад смеялся, я помогал советами, мечник и следопыт наблюдали, а пара нерадивых «сторожей», матерясь, увязли в процессе освобождения.
Все кончилось неожиданным образом. На полянку к утреннему костру — наверно, на наши вопли, вышел… не знаю, как правильно его тут называть… монах, друид, ведун, шаман, странствующий маг… В общем, кто-то из гильдии высокооплачиваемых профессиональных плутов и обманщиков.
Красивый мужчина в сутане, седой как лунь, с благородной осанкой. Хоть человек был и в годах, но весь его облик дышал силой. Он словно сиял. Интересно, вдруг не обманщик?
Опираясь на крепкий резной посох, ведун понаблюдал несколько минут за происходящим. Наконец, не размениваясь на приветствия, рявкнул:
— А ну хватит! Стоговой, хорош придуриваться, мне этих людей еще до самого озера вести!
Вопли закончились. Кот на наших глазах кувыркнулся через голову и стал… молодым блондином с лукавыми синими глазами и шальной улыбкой.
Не понял, почему блондин? Или этот фокус такой: «Ловкость рук — и никакого мошенства»?
— Ах ты!.. — Русалка цапнула льняное полотенце и попробовала отхлестать им наглеца, гоняясь за хулиганом вокруг костра. Не догнав, стала угрожать: — Иди сюда, стоговой! Иди по-доброму, а то…
— Не догонишь, не догонишь! — поддразнивал ее парень, корча уморительные рожи и демонстрируя непристойные жесты.
— Что такое «стоговой»? — вполголоса поинтересовался я у Кондрада.
— Ну как же, ваша милость… — ответил вместо него один из лучников со смешным именем Никодим. — Есть домовой, а это — стоговой…
И я понял: дело ясное, что дело темное!
— Будет вам! — прекратил бедлам тот самый старец. Он с поклоном обратился к Кондраду: — Я послан проводить вас до священной кузницы Рицесиуса.
Стоговой под шумок испарился.
— Кем послан? — нейтральным тоном уточнил Черный Властелин.
— Кем надо, тем и послан! — набычился старикан.
Я честно постарался не комментировать данное заявление, не то «обчество» мне последствий этого дела не простит!
Ведун поиграл пару минут в гляделки с Кондрадом. Старик дуэль позорно проиграл и выдавил:
— Я Браторад Гневливый. Меня отправил сюда… э-э-э… бог земли и вулканов Терейн…
Кондрад посверлил своим фирменным взором «божьего помощничка», в очередной раз переглянулся со мной и задал вопрос:
— Интересно, мил-человек, почему я слышу в твоем голосе какую-то неуверенность?..
Ведун разозлился, некоторое время пуская пар ушами. Пооткрывал рот (видимо, от сильного желания сказать какую-нибудь гадость), но потом преодолел недостойный посланника небес порыв и ответил честно:
— Потому что идти сюда я очень не хотел. — Наябедничал с откровенной досадой: — Меня заставили!
— Разве кто-то в состоянии заставить самого Браторада Гневливого? — Если не видеть смешинок в глазах военачальника, то в жизни никогда не догадаешься!
Но ведун каким-то образом его настроение почувствовал и ответил резче, нежели мог бы:
— Меня два дня ноги по всем окрестным буеракам таскали, пока я не смирился! — показал разорванный во многих местах по подолу плащ, который будто собаки рвали. В глаза бросились брызги болотной грязи на обуви.
— Сволочь!!! — И тут же: — Ай-й! — Ведун подпрыгнул, словно от пинка в известное место.
Становилось все интересней и веселей.
— Это я не вам! — поправился ведун, почесывая ушибленную часть тела.
— То-то! — прошуршало под ногами. — Я и другое место могу достать…
— Не надо! — отказался от божьей «милости» колдун.
— Хорошо поговорили… — ни к кому не обращаясь, заметил Кондрад.
Кое-кого разобрал смех.
— Вам что, организовать такое же богатое приключениями путешествие? — вызверился местный «шаман».
— Спасибо, нам и без того нескучно! — вежливо отмазался Кондрад. Остальные поскромничали.
И пошли мы с ниспосланным нам проводником, солнцем палимые…
В общем, гулянки весной по болотам вовсе не мой любимый вид спорта. Скажи мне кто, что я попаду в другой мир только для того, чтобы тащиться в виде сосуда с кровью куда-то к черту на кулички, да еще и весной… по болоту — ей-богу, придушил бы своими руками!
Протопав с короткими перевалами на перекус целый день, мы затормозили у какой-то не то бочаги, не то промоины. Браторад довольно объявил:
— Здесь становимся на ночлег!
— Отойти от этой лужи подальше нельзя? — спросили мои спутники зловредного ведуна. — Сыро же здесь… Будто в воде ночуешь…
— Нельзя! Дальше одни березы, там живет Белая Рука. Идти можно только днем, — сурово отчеканил провожатый. — А у воды — царство кикимор и болотяниц. Они безвредные…
Я спросил общественность:
— Кто такая Белая Рука?
На меня зашикали:
— Потом… потом расскажем! У костра! Главное, от берез подале держись.
При словах ведуна о безобидности местных жителей болот у Кондрада брови стали «домиком» и полезли вверх.
— Безвредные?! Это ж с каких пор кикиморы и болотяницы безвредные?
— С тех самых! — буркнул дядька и заткнулся, копошась в недрах своей сутаны. Откопав там что-то стоящее, вынул гроздь шнурков с нанизанными по одному камешками-бусинками разных цветов. — Нате! — сунул их Кондраду.
На лице Кондрада нарисовались огромные сомнения.
— И как? Предлагаешь заместо кистеней ими от нечистой силы отбиваться?
— А если и так? — парировал ведун. Усмехнувшись, разъяснил: — Их надо на шее носить. Ежели девки озорничать зачнут — отдайте! Оне и поотстанут.
Русалка к связке кулонов потянулась самой первой, но ведун с силой хлопнул ее по рукам:
— А вот ей оно без надобности! От нее бы хто защитил!
Арианэ обиженно зашипела, но больше за разноцветными камешками открыто не лезла, только провожала постепенно исчезающую в руках солдат связку алчным взглядом.
Не прошло и минуты, как меня распекал брюзгливый мужичок-ведун, тыкая пальцем в мою мокрую куртку:
— Денис! За один день вы умудрились упасть в болото тридцать три раза. Четырежды наступить на змей, хотя они попрятались и еще спят. До смерти перепугали трех волков и, срезав угол, провалились в логово медведя, хотя я умолял вас туда не заходить! Скажите честно, где вас для важного похода откопали?! Кто вы такой?
Блин, «зеленый» ревнитель природы! И тут Гринпис достал! Ему психики спящего медведя, что ли, жалко? Или нервы волков?! А меня не жаль?!
Я проглотил язык. Ну и как ему объяснить, если мы с Кондрадом договорились молчать про другой мир и строго-настрого блюсти конспирацию?
— Я?! Мм… У-у-у… Д-д-да-а-а…
Ведун упер руки в бока и злорадно выдал:
— Поздравляю, угадал! Есть такие буквы в этом слове!
Наша компания полегла от смеха, а я еле удержался от соблазна врезать святому человеку. Правда, через пару минут ржал вместе со всеми.
Когда мы разбили палатки и ужинали поздно у костра, запивая универсальным «общесогревающим» скромный кулеш с дичиной, мне наконец рассказали, что такое Белая Рука. Точнее — такой.
Оказывается, так у них зовут племя мужиков-лесовиков, своего рода нечистую силу, живущую здесь в березовых рощах.
Я с легкой усмешкой выслушал истории, знакомые каждому еще с пионерлагерей:
— Энтот… как его… лешак Белая Рука до башки Степана дотронулся… Поначалу хлопцы не заметили… на темечке было о-отакенное белое пятно! — Пьяный егерь Богуш оттопырил пальцы, показывая, каких размеров.
Глядя на те пальцы, я подумал — пятно с полголовы получается. Не заметить невозможно!
— Во-во! — замогильным голосом поддержали следопыта его товарищи.
— А потом… — Мрачная пауза. — Опосля у парня в голове помутилося. Начал за девками гоняться, леших в колодце ловить, петухам дули давать… Через ползимы совсем рехнулся! Ей-богу, все в Малых Глуховцах свидетели!
— А говорят, ежли Белая Рука до груди чьей-то дотронется, тот сразу помрет! — ввязался в рассказ еще один любитель страшилок у костра, белявый Эгил.
На него накинулись остальные:
— Брешешь!
— Боги мне свидетели!
Так, подогреваемые досужими байками и страшными россказнями, бравые солдаты уже начинали со страхом поглядывать по кустам и «до ветру» ходили исключительно в сторону, противоположную березам.
Я тихонько хихикал. Вот что значит суеверия! Еще четверть часа назад все как ни в чем не бывало ходили туда по любым делам без опаски, а теперь и чихнуть в сторону белоствольной рощи боятся!
Когда стало совсем поздно и на небе появилась щербатая луна и яркие звезды, мы расползлись по палаткам. Я улегся поудобней и сразу заснул. Дальше… не помню.
