ГЛАВА 8
От трудной работы еще никто не умирал. Но зачем испытывать судьбу?
Неизвестный автор
После лекции о гаданиях различного вида, а на мой взгляд, и различного толка я уже была не сонной, я была практически в коме. Голова гудела после обилия информации. В романах обучение магии всегда очень увлекательно, необычно, хочется самой сделать что-то фантастическое. На деле это совсем не весело. А после большого домашнего задания… заданного по предмету, которого ты не понимаешь и считаешь шарлатанством, — так и вообще беда. Я не понимаю, как у меня могут быть способности к гаданиям.
Смотря в спину нервному дракону, я спросила у идущей рядом Вуку:
— Скажи, почему нам не читают лекции о расах? Это такой нужный предмет.
Для меня — особенно. Все сведения, которые я читала, так противоречивы.
— Академия не может найти преподавателя, — ответила соседка.
Я удивленно посмотрела на Вуку:
— Как это не может? Неужели нет специалистов?
— Многие расы имеют собственную культуру, и очень трепетно относятся к информации, распространяемой о них. Поэтому преподавать этот предмет может человек с дипломом Ир-кар.
— Что?
— Ну это монастырь мудрецов, который в последние триста лет закрыл свои двери для пришлых из мира. А те, кто там учился, уже либо умерли, либо хорошо пристроились в жизни. Так что диплом у нашего выпуска, как и у предыдущих, будет не совсем полный.
Какая жалость. Столько полезной информации упускаю. Хорошо, пока ни с кем не общаюсь и ко мне никто не обращается, а то так и в неприятную ситуацию попасть можно.
— Кстати, а почему со мной никто не разговаривает?
— А ты кому-то уже представлялась или к кому-то обращалась?
— Нет, а должна?
— Конечно. Если ты не обратилась сама к мужчине или не представилась ему, он не имеет права обращаться к тебе. Это может быть расценено как оскорбление и вообще повлечь непредсказуемые последствия. Правда, в отношении людей одного пола этот закон имеет сильные послабления.
— А что бывает за нарушение?
— Ничего, если человек, в отношении которого ты его нарушил, не возражает, а вот если будут жалобы или последствия конфликта, тогда наказание определяется по мере тяжести проступка.
Да-а-а… У каждого мира свои тараканы.
— Преподавателей это не касается?
— Тут другое: закон можно нарушать в связи с веской и важной причиной или на основании официального права. В случае учителей действует второе.
На пару минут наш разговор прервался: мы пришли в следующую аудиторию. Но как только расселись, я продолжила:
— А почему дракон обратился ко мне до того, как я ему представилась?
— Я тебя предупреждала. Представители его расы не считаются ни с кем и ни с чем и соблюдают чужие законы, только когда им это выгодно. А в остальном они обманщики и подлецы.
Один из «подлецов» сейчас сидел чуть впереди и нервно помахивал хвостом: его явно раздражал разговор.
— Расскажи мне все, что знаешь о драконах, — попросила я, наблюдая за реакцией Димы: хвост замер, спина абсолютно прямая, как доска.
— Ну…
— Про моральный облик я поняла. Есть какие-нибудь факты?
Немного подумав, Вуку выдала:
— Драконы могут превращаться, это точно. И в своей второй ипостаси они намного больше, чем в первой.
Логично. Я заметила, что к нашему разговору прислушивается оборотень.
— Потом говорят, что они могут летать…
— И плюются огнем, — добавила я, не вытерпев.
И тут же почувствовала, что оборотню весело, а вот Дима очень зол и раздражен.
— Но не это главное. Самое ужасное — то, как они выбирают женщин.
Меня разобрало любопытство.
— Говорят, что для них самая желанная женщина та, которая лучше всего пахнет. Так им удобнее их есть! — таинственным шепотом сказала мне Вуку.
Вот в каком смысле выбирают, а я про романтичные отношения подумала.
В Диме кипели ярость и досада, а вот плечи Славы тряслись. По всему видно, что оборотень веселится. Пока я разглядывала свою тройку, не заметила, как в аудиторию зашла преподаватель. Я узнала второю женщину с экзамена, ту, которая спрашивала меня про животных. Значит, она преподает фауну.
Как и все преподаватели, она, встав за кафедру, посмотрела на нас и начала вводную лекцию. Но довольно необычно.
— Добрый день. Как меня зовут, вы можете прочитать в расписании. Мой предмет вы будете изучать на протяжении двух лет. Конспекты мы будем писать, но большинство тем я предлагаю изучать по учебникам. Я посоветую вам замечательного автора, у которого все понятно, только картинок нет.
В аудитории стояла тишина. Все сидели, уставившись на преподавателя, и старались осознать, что именно она нам говорит.
— Но не стоит расстраиваться, у нас в Академии прекрасные вольеры, где представлены практически все животные, о которых вам необходимо знать.
О нет, только не это! Я никогда не могла найти язык ни с какими животинками, и тут вряд ли что-то изменилось.
— А те, кто будет нехорошо себя вести, смогут не только пообщаться, но и поухаживать…
В этот момент меня посетила догадка, которая породила настоящую панику.
Я почувствовала, как к моему плечу прикасаются с левой стороны, и, с трудом оторвав взгляд от преподавательницы, которая продолжала что-то вещать, я посмотрела на оборотня. От него шло такое чувство тревоги за меня, что это просто выбило из колеи. Он смотрел своими желтыми глазами, в которых было участие. И это — одно из страшных созданий, которых описывала Вуку? Не может быть…
Но в следующее мгновение я испытала новый шок еще от одной мысли — я чувствую переживания своей тройки! И сейчас, в минуту всплеска эмоций, — очень четко.
Меня затошнило, и, видимо, я так сильно побледнела, что преподаватель, прохаживающаяся по рядам, остановилась и с тревогой спросила:
— Ронер, вам плохо?
— Я… Мне… Да.
— Мальчики, помогите девушке выйти из аудитории, ей нужен свежий воздух.
Подхватив с двух сторон под локотки, Дима и Слава вывели меня из помещения, и никто из нас не заметил встревоженных и испуганных взглядов одногруппников, направленных нам вслед.
Передвигалась я на автомате, погруженная в свои размышления, и не заметила, как мужчины привели меня в какой-то небольшой садик на самой высокой веранде Академии и усадили на лавочку. Сами опустились на корточки возле меня, и я заметила, как хвост лег на ногу Димы, свесившись кисточкой вниз.
Они молчали, и лишь я подняла голову, как оборотень спросил:
— Что с тобой?
— Шок. Я только сейчас поняла, что чувствую то, что чувствуете вы оба. Это нормально для вашего мира?
Ребята переглянулись.
— А раньше ты не чувствовала нас? — поинтересовался дракон.
Я задумалась.
— Наверное, чувствовала, но не так четко, как несколько минут назад. Раньше я ощущала ваши эмоции совсем легкой дымкой и скорее догадывалась о них. В нашем мире такое бывает… Повадки, движения, мимика. Это создает ощущение, что вы видите, знаете то, что чувствует человек. Вот сейчас я подумала, что это предположение, заключение… — Я говорила сбивчиво, не в силах подобрать слова, а потом остановилась и повернулась к Славе: — А в аудитории я почувствовала твою тревогу так ярко, как будто это испытывала я сама.
Мужчины еще раз переглянулись.
— Я тоже ощущал то, что ты описала, но думал, это из-за тебя, поскольку ты из другого мира. Может, для вас нормально передавать свои эмоции другим, — осторожно заметил Дима.
Судя по выражению лица оборотня, не один дракон сделал подобные выводы.
— Я не передавала эти эмоции, они исходили от вас. Иногда от одного, иногда от другого. В моем мире нет магии, у нас техника.
— Для нашего мира это тоже не типично, — заметил Слава.
— Значит, это из-за того, что мы объединились в тройку, — подвела итог я. — Вспомните, что Гарнер говорил? Мы не сможем не чувствовать нашу связь, не сможем ее избегать или игнорировать.
Воцарилась тишина. Каждый думал о своем, над нами витали эмоции, которые полностью соответствовали подавленному состоянию.
Если я на таком глубоком уровне буду чувствовать своих напарников, то мне придется туго. А что, если и еще какие-то свойства связи проявятся? Но теперь становилось понятно, почему полные тройки так хорошо работают. Мы будем как единый организм.
Это же ничего личного! Если честно, я чувствовала себя поруганной. Кошмар! Дракон и оборотень сидели напротив в не менее подавленном состоянии. Не сомневаюсь, они тоже поняли, что за проблема перед нами возникла.
— А почему ты так запаниковала в классе? — вынырнув из раздумий, поинтересовался оборотень.
— Я не люблю животных. В детстве меня в лесу покусала белка, с тех пор терпеть не могу все, что дикое и живое.
— Но мы должны учиться по программе, ориентированной на более мощного в тройке. А оборотень очень силен в фауне, — сказал Дима, неуверенно покосившись на Славу.
Я подавленно молчала.
— И если мы будем объединять силы и эмоции, значит, должны научиться справляться с чувствами остальных, — продолжил Дима.
— Все плохо, — подытожила я, и, судя по взглядам напарников, со мной согласились. — Все очень плохо!
На обед пришла в совершенно безобразном состоянии, мысли разбегались, и я никак не могла отойти от шока, вызванного новостями.
Машинально взяв еду, я направилась к своему месту около окна. Теперь рядом сели Дима и Слава. Я отметила, что их тарелки тоже полны, и оба едят, хоть и морщатся. Сегодня у нас был красноватый суп с непонятными желтыми крапинками, кусок синего мяса неизвестного происхождения и зеленые шланги, тоненькие и длинные. Они-то и отвлекли меня от мрачных мыслей. Как их намотать на ложку? Есть рукой как-то неудобно.
Суп оказался вполне нормальным и напоминал наш харчо, правда, очень отдаленно. Мясо по вкусу — свинина свининой, а вот шланги, навертев на ручку ложки и откусив, я положила обратно. Если кто-то грыз в школе карандаш, то сразу поймет, что за вкус у этого непонятного гарнира. Может, так и должно быть, но экстрим в еде я не понимаю.
Взяв стакан с компотом, заметила, что мужчины уже поели и с любопытством смотрят на меня.
— Что?
Вопрос решился задать Дима:
— Скажи, ты в своем мире имела низкий достаток?
Приподняв брови, я ответила:
— Скорее, средний.
— И тебе нравится эта пища? — недоверчиво поинтересовался Слава.
— Ну она, конечно, не деликатес, но вполне съедобная.
Больше мне ничего не сказали, но было видно, что мужчины остались при своем мнении.
— Что будем делать с образовавшейся связью? — обреченно поинтересовалась я.
— А что с ней можно сделать? Тут уже ничего не исправить, — пожал плечами Дима.
— Согласен. Но мне кажется, нужно поискать, что может ослабить или приостановить развитие связи, — заметил оборотень.
— А это не отразится на наших способностях? — с тревогой поинтересовалась я.
— Не знаю, но в противном случае мы будем жить одним организмом, — поставил нас перед фактом оборотень.
Мрачно переглянувшись, мы согласились.
— Значит, нужно отправляться в библиотеку, — подытожила я.
— Думаешь, там можно найти ответы на наши вопросы? — с сомнением спросил Дима.
— В библиотеке всегда можно что-то найти, особенно если знаешь, что искать, — уверила его я. — Но думаю, надо распределить секции. Иначе мы до конца жизни искать будем.
Приняв решение, мы разделили пространство библиотеки между собой. Пора приступать к поискам.
После того как нашла выход, у меня появилась надежда и я почувствовала себя намного увереннее. Теперь есть цель, а значит, все может оказаться не таким плохим.
Следующей лекцией в расписании стояло зельеварение. Если верить Гарнеру, это второй мой сильный предмет, в связи с чем меня распирало любопытство. Немалую роль в этом сыграло и то, что аудитория находилась отдельно от остальных, не в основном корпусе, а в одной из башен Академии. Оказывается, есть целое крыло с лекционными помещениями и лабораториями, предназначенными именно для этой дисциплины.
В относительно небольшой аудитории всем студентам придется сидеть впритык друг к другу. Пока никто не пришел, и я, как обычно, расположилась в середине ряда у окна, в которое и взглянула на освещенные солнцем макушки деревьев. Климат, по крайней мере в этой части мира, оказался намного мягче, чем в моем родном городе, и я с удовольствием наблюдала, как листья только-только начинают желтеть.
Рядом со мной уселся Дима. Повернувшись, я поинтересовалась:
— А где Слава?
Дракон пожал плечами:
— Не знаю, я за ним не слежу.
— Ты сегодня сел со мной, — как бы между прочим заметила я.
— Нет, — хмыкнул парень, — это ты сначала села с нами.
Посмотрев на дракона, я чуть улыбнулась. Подобное замечание можно услышать в старших классах школы. Все-таки он, несмотря на то что выглядит как взрослый, совсем еще подросток.
— Что? — нетерпеливо переспросил Дима, и я почувствовала его раздражение.
— Ничего, — улыбнулась я.
— Надя, я же чувствую, ты забыла?
Поморщившись, я ответила:
— Нет. Такое забудешь…
Похоже, до того как мы найдем способ прервать нашу связь, надо будет четко контролировать свои эмоции, если такое вообще возможно. А пока… пока необходимо терпеть.
— Ты не ответила на вопрос, — заметил Дима.
Очень сообразительный подросток.
От ответа меня спасла Вуку, которая появилась в аудитории. Помещение к этому времени уже оказалось совсем забитым народом, и свободное место было только на нашей лавочке. Соседка направилась к ней словно на казнь.
А вот от Димы в этот момент исходило такое удовлетворение… А когда он увидел идущего следом Славу, и вовсе испытал радость. Подозрительно…
Едва последние студенты расселись, как раздался звон колокола, и в аудиторию вплыла преподавательница. И именно вплыла, а не вошла.
Эдила Искар — очень красивая женщина, с правильными, точеными чертами лица, медовыми шелковистыми волосами, спускающимися кудрями ниже талии, и шикарным телом, затянутым в сине-оранжевое платье. Обалдеть! Я морально раздавлена и совершенно убита завистью!
— Добрый день, студенты, — промурлыкала она. — Я Эдила Искар и буду вести у вас зельеварение в первые два года. По итогам каждого года вы сдадите экзамены. Преподаватель я очень требовательный и выжму из каждого все, на что вы способны.
В напряженной тишине раздался мужской шепот:
— Интересно, а какая она женщина?
Я мгновенно обернулась назад, впрочем, как и все остальные.
Кто именно произнес эту фразу, я не знаю, но, похоже, Искар знала, так как она, чуть прищурившись, пристально на кого-то смотрела.
— Как женщина я еще более требовательна, — неожиданно жестко сказала красавица. — И что меня несказанно радует, так это любознательность моих студентов. Пожалуй, я недооценила ваши возможности…
«Оторвать бы язык тому, кто это сказал», — промелькнула у меня настороженная мысль.
— Но это после, — снова замурлыкала Искар. — Сейчас я расскажу о том, как мы будем работать. Первый год у нас будет посвящен теоретическим занятиям и лекциям, на втором курсе мы займемся практическими уроками. Различные лабораторные, эксперименты…
Сложно сказать, понравилось ли мне услышанное. Все будет зависеть от того, насколько легко будет даваться предмет.
— А теперь первая тема «История зельеварения». Этот раздел магии более-менее сформировался в…
Стараясь вникнуть и сосредоточиться на каждом предложении, я слушала лекцию и глядела на бегающее по страничкам тетрадки перо. Нужно все систематизиро…
Р-р-р…
Услышав очень тихий рычащий звук, я повернулась вбок и посмотрела на Славу с Димой и зажатую между ними Вуку. Что чувствовала моя соседка, не знаю, вот оба парня были очень довольны собой.
Еще раз осмотревшись по сторонам, я снова стала вслушиваться в то, что говорила Искар.
Ш-ш-ш…
Услышав приглушенное шипение, я вновь огляделась. Ничего. То ли что-то происходит, то ли я наконец сошла с ума. Я еще с минуту прислушивалась к своему окружению, после чего посмотрела на записи лекции.
— Но настоящий прорыв в этой науке совершил Эдион Римикус…
Щелк…
Может, из-за того, что я ждала, в этот раз четко услышала странный звук. Он исходил от Димы. Стараясь не выдать себя, я осторожно покосилась на мужчин. Слава казался сосредоточенным на лекции, а дракон, стараясь оставаться незамеченным, принюхивался к соседке, которая вся сжалась в комок. И снова клацнул зубами.
Щелк…
Он что, собрался ее съесть?!
Только я решила возмутиться, как заметила, что Вуку все больше отклоняется подальше от Димы и поближе к Славе.
И тут раздалось тихое рычание, которое я уже слышала прежде:
— Р-р-р…
Значит, мне не показалось!
Уже понимая, что тут происходит, я, стараясь краем уха слушать лекцию, практически весь урок наблюдала за тем, как два оболтуса изводят вампиршу, и, едва зазвонил колокол, вскочила одновременно с Вуку. И если основательно перепуганная соседка, чуть не снеся оборотня, рванула на выход, то я методично собирала вещи и сверлила тяжелым взглядом двух наглых животинок. Они, широко улыбаясь, наткнулись на мой взгляд. Видимо, было в нем что-то такое, от чего их веселость сразу увяла.
— Что? — недоуменно спросил Слава.
— С момента, когда я попала сюда, мне внушают, что это удивительно благородный мир, куда ни плюнь. И что я вижу? Двое молодых мужчин совершенно безобразным образом изводят девушку!
Взяв сумку, я прошла мимо молодых манипуляторов и отправилась на лекцию по целительству. Не прошло и нескольких секунд, как ребята меня догнали и пристроились рядом.
— Почему ты нас осуждаешь? Ты не забыла, что я беспринципный дракон, у которого нет ни чести, ни достоинства и в наличии имеется только жестокость?
Остановившись, я внимательно посмотрела на Диму:
— Так ты ей мстишь? За то, что она говорила про тебя какие-то глупости?
— Хочешь сказать, ты ей не поверила?
Сейчас мы с Димой стояли в пустом коридоре и непримиримо смотрели друг на друга. А Слава тревожился за нас.
— Я не поверила! Зато меня чуть кондратий не хватил, когда я решила, что ты принюхиваешься, потому что собираешься ее съесть. Это же всего лишь слова.
— Да я ее и пальцем не тронул.
— Вы были жестоки!
— Не нужно говорить того, чего не знаешь, Надя. У нас в мире не принято распространяться о расах, если не имеешь точных сведений. Вот из-за таких, как она, и идет дурная слава про мой народ.
— В моем мире тоже знают, что такое расизм, и тому, что происходит здесь, далеко до того, что знала история моего мира. Поверь, не стоит доходить до крайностей. И не нужно мне рассказывать о том, какие драконы белые и пушистые. Ты еще молодой, но жестокость в тебе уже проглядывает.
— Во мне? Ты еще не знакома с моим братом!
— Вот и я о том же!
— Это бесполезный спор. Надя, если ты не хочешь, чтобы подобное повторилось, то поговори со своей подружкой. Не будет возводить поклеп — никто ее не тронет.
Сказав это, дракон зашагал вперед по коридору, а я повернулась к Славе:
— Ты тоже так считаешь?
— С одной стороны, Димирий прав. Никому не понравится, когда про его расу сочиняют и распространяют небылицы, а значит, и про него тоже. Нас сторонятся именно из-за слухов. Ты не заметила, как на тебя смотрели, когда ты вернулась после того, как мы вывели тебя из аудитории?
Я покачала головой.
— Тебя осматривали, не поранили и не искусали ли мы тебя. Жива ли? Здорова?
— А что, про твою расу тоже ходят нехорошие слухи? Ты же вроде спокойный.
Слава улыбнулся и пошел вперед, пригласив меня присоединиться.
— Оборотни все спокойные, пока не превратятся. Тогда мы становимся крайне агрессивными.
— Ваш разум уходит на задний план?
Недоуменно на меня посмотрев, оборотень покачал головой:
— Нет. Как он может отойти, я не понял?
Махнув рукой, сказала:
— Не обращай внимания. Так что там о злости?
— В нас поднимается неконтролируемая ярость, и сдерживать ее очень трудно. Поэтому в последний век во время полной луны мы пьем успокоительное.
— Все равно то, что вы устроили, это неправильно. В моем мире есть пословица: дыма без огня не бывает.
— Согласен и тоже недоволен, что согласился на этот… эксперимент. Но все-таки поступок твоей подруги заслуживает порицания.
Я удивленно посмотрела на Славу:
— Ты что, правда переменил свое мнение?
— Да. Мы не хотели такого сильного эффекта, собирались только слегка припугнуть. Но она приняла все гораздо ближе к сердцу. Если бы отец узнал, как я мелочно поступаю, он был бы мной недоволен, — поджал губы парень.
Интересно, он и правда думает, что из-за такого поступка отец может в нем разочароваться, или издевается?
Заметив мое недоумение, Слава спросил:
— Ну какие у тебя впечатления от нашего мира, Надя?
Немного помолчав, я сформулировала свою мысль:
— Необычные и неоднозначные. Но я пришла к выводу, что либо ваш мир не такой, каким кажется, и хранит много загадок…
— Либо? — спросил оборотень, и я ощутила его любопытство.
— Либо я начинаю понимать, почему ваш мир открытый, а мой — закрытый. Жестокие и безжалостные земляне поработили бы Эрго, если им предоставить такую возможность.
И, сообщив свои выводы, я направилась к нужной мне аудитории: скоро начнется следующая лекция.
