Часть четвертая
И семь верст нам не крюк!

Поиски нужного оплота рабовладения начались классически – меня с полчаса таскали по всяким пыльным закоулкам и вонючим задворкам. Мы постоянно куда-то сворачивали, перепрыгивали помойные лужи, месили жирную грязь и перли в неизвестном направлении, ориентируясь на невнятное бурчание Магриэля:

– Пятый поворот направо… Второй – налево… пройти мимо дома с красной крышей…

Крышу мою снесло несколько раньше, на предыдущем, четвертом, который был налево… Я громким шепотом предложила Маголику кидать монету всякий раз, когда необходимо решить, куда сворачивать. Оскорбленные эльфы после моего рацпредложения вообще оглохли напрочь. В конце концов я остановилась и потребовала объяснений:

– Мне кто-то может нормально разъяснить, куда мы идем?

Эльфы уставились на меня как на умалишенную и осторожно просветили:

– В агентство.

– Куда?! – У меня от удивления не только глаза выпучились и челюсть отвалилась, но и последние мысли выдуло. – Куда-куда мы идем? – повторила я в тщетной надежде, что ослышалась.

– В агентство, – терпеливо повторили мне как маленькому ребенку и даже погладили по голове. Это Болисиэль проявил немалую отвагу и не побоялся подойти достаточно близко.

– И шагу не сделаю, пока мне вразумительно не объяснят, в чем тут собака порылась… извините, где зарыта! И почему вместо гарема мы тащимся в какое-то непонятное агентство! – уперлась я, желая хоть как-то прояснить обстановку и не выглядеть круглой дурой. Хотя, положа руку на сердце (а также перещупав все остальные места), ни круглой, ни квадратной, ни даже треугольной и параллелепипедной идиоткой мне быть ну никак не хотелось!

– Лель, да мы уже почти пришли, – ответил на мой выпад брюнет несколько заискивающе.

Естественно! Если сейчас упрусь рогом (или чем-то еще – чем, в общем, найду) – никаким домкратом меня с места потом не сдвинешь. Не пойду, и баста! Страшно же им! Такая авантюра закончится, не начавшись!

– Ты как дите малое! – посетовал Магриэль, осторожно приближаясь противолодочными кругами. – Нам нужно попасть в гарем князя диэров, а туда большая очередь и строгий отбор. Вот нам и посоветовали обратиться в специальное агентство.

– И кто посоветовал? Доложи, пожалуйста, поименно… – Я злобно прищурилась, оставляя его маневры без внимания.

– Да какая разница? – легкомысленно поинтересовался Лелигриэль, сосредоточенно оттирая подметку от следов того, что не тонет.

– Как вы меня достали за последнее время со своим «какая разница»! – сорвалась я. – Большая разница! – Одна дает, другая дразнится!

– Леля! – хором возмутились ушастики и укоризненно покачали головами в такт. – Ты же воспитанная девушка!

– Серьезно? – крайне неискренне удивилась я, не испытывая ни малейших угрызений совести по этому поводу. – И где это у меня написано? Быстренько ткните пальцем в это место, и я незамедлительно его вымою! С мылом! Два раза!

– Солнышко… – начал подлизываться брюнет, строя мне умильные глазки и пытаясь прижать мою руку к своей груди.

– Какое из двух? – вредничала я дальше и упорно прятала востребованную конечность за спину.

– Так! Меня это достало! – вдруг взорвался всегда тихий Болисиэль и, рванув меня за руку, шлепнул ею по грудным мышцам будущего родственника.

От неожиданности мы все заткнулись и с громадным удивлением уставились на ушастого бунтаря.

– Вот и славно! – улыбнулся тот. – Все замолчали и двинулись к цели путешествия.

Даже не знаю, почему после Боликиного вопля я туда покорно двинулась, не открывая рта и с опаской поглядывая на такого спокойного всегда шатена? Наверно, велика сила эльфийского убеждения. Лишь помню, что по дороге отвечала вымученной ухмылкой на его широкую улыбку.

А кто их знает таких… тихих? Может, у него прививки от бешенства нет и его укус смертельно опасен?

Вырулив из-за ближайшего угла, я подняла голову. В глаза бросилась нарядная вывеска в розовых кружавчиках. Этот образчик безвкусия заставил меня уже в который раз за день испытать шок.

У местных работорговцев с воображением туго? На какую табличку тут ни взгляну – плакать хочется. То ли с горя, то ли от счастья. Вот сейчас, похоже, – с горя…

Громадная красная вывеска, прикрепленная на одноэтажном каменном домике, гордо гласила золочеными буквами: «Каждой твари по паре! Выдаем желаемое за действительное!»

Меня замутило от нехорошего предчувствия, и срочно захотелось вернуться обратно.

– Мальчики, а вы меня куда привели? – вопросила я, не отрывая взгляда от вывески, поразившей меня в самое сердце.

– Леля, у тебя память девичья? А раньше вроде не жаловалась… – высказался Магриэль, недовольно морща аристократический нос. Ущипнул побольнее: – От переживаний, видно, совсем плохая стала… В агентство!

– Да? – наивно удивилась я. – А кто тут твари? Это рабыни или хозяева? А может, толстый намек: «Тварь ли я дрожащая или право имею?»

– О! – закатил глаза блондинчик. – Это кто так умно сказал?

– Великий русский писатель! – просветила я его и с неподдельным сожалением подумала: «Жалко, что книги с собой нет, а то устроила бы я вам показательное чтение за все хорошее на много лет вперед. Добровольно-принудительно! Вы бы у меня классиков дословно цитировали!»

– Последний раз спрашиваю, – вернулась я к будоражащей мое хрупкое и неокрепшее воображение теме. – Вы уверены, что заведение под ТАКОЙ вывеской достойно доверия?

– Это лучшее агентство в городе, – ответил мне брюнет. Добавил тише: – Так нам сообщили…

– А-а-а! – понятливо закивала я. Коварно заметила: – И наверняка самое дешевое.

– Не самое! – отрезал Магриэль, слегка краснея.

– Но дешевое, – утвердилась я в своих догадках. – Предупреждаю сразу, чтобы потом не говорили, что не в курсе или еще что-то в том же духе: за каждую дополнительную авантюру буду брать звонкой золотой монетой, так что дороже встанет вам такая экономия!

Эльфы взгрустнули, но не сдались.

– Ну, может, все же зайдем внутрь и посмотрим, раз мы уже здесь? – внес робкое предложение Болисиэль.

Остальные стыдливо промолчали.

– Хорошо, – согласилась я за неимением лучшего варианта и, мысленно перекрестившись, потащилась к двери.

Скажу честно – я топала туда весьма неохотно, громко переругиваясь со своей вопящей в голос интуицией, которая на все лады доказывала, какую огромную глупость я собираюсь совершить.

Лелигриэль упредил вспышку паники и, галантно распахнув тяжелую, окованную металлическими финтифлюшками дверь, пропустил меня вперед. Надменно кивнув ему в ответ, я вошла в здание и обомлела…

А может, я никуда не попадала, ни в какой параллельный мир? Или я снова вошла не туда и очутилась дома?

Мы стояли в длинном полутемном коридоре с множеством дверей, украшенных замысловатыми табличками. Повеяло чем-то родным и знакомым… Типичный офис. Я уж было собралась обрадоваться долгожданному возвращению в знакомую обстановку, как из будки охранника, расположенной немного сбоку и оттого не бросающейся сразу в глаза, раздался хриплый сонный голос:

– Че надоть?

– У нас назначена встреча с Марибель Светлокосой, – важно отрапортовал Магриэль, заставив меня серьезно задуматься.

И когда он успел встречу назначить? Не по телефону же звонил? Тогда как? Сам сюда бегал, пока я с Мумой общалась? Да нет, я с нею говорила недолго, он же не птица, сюда и обратно не успел бы… Слишком долго мы плутали, и вид у него был довольно-таки ошарашенный. Тогда как?

– Магриэль, – прищурилась я, – когда ты успел стрелку забить?

– Фу, – поморщился допрашиваемый. – Что за жаргон ты используешь! Следи за своим языком, пожалуйста, мы в приличном месте.

– Давай ты лучше за своим последишь, – огрызнулась я, свирепея от поганых предчувствий, неизвестности и много от чего другого. – Пока я тебе его не отчекрыжила!

– Леля! – пошел на попятный брюнет, прикрывая руками многострадальный орган (язык, а не то, о чем вы подумали!). – Давай, пожалуйста, перестанем ругаться и будем сосуществовать мирно.

«Ребята, давайте жить дружно!» Ага. И подкладывать друг другу свиней или за неимением живности – кактусы. В самый раз для удобства сидения и экзотики. А давайте! Чур я первая! Но решаю, похоже, сейчас не я…

Бздынь! Бряк! Шварк! От неожиданности я резко повернула голову, подпрыгнув. Из будки выползла скрученная полиартритом старушенция. Если не вдаваться в детали, то была это обыкновенная среднестатистическая вахтерша, хамоватая, брюзгливая и вечно злая на посетителей. Только вот «детали» слишком уж лезли в глаза. Например, бабуся была зеленая, словно огурчик, бородавчатая и шлепала на огромных лягушачьих лапках. Вместо привычных волос на голове находилось «воронье гнездо» неопределимого цвета и немыслимого размера (я могла бы поклясться, но не стану, потому как освещение плохое, могу ошибиться – у бабуси волосы на голове минимум трех цветов. Кажется, попадались оттенки розового, голубого и желтого. Хотя… кто знает, может, всего лишь игра света или чересчур буйного воображения?).

За собой мутировавшая старушка волочила ужасающих размеров топорик, которым и производила все эти пугающие звуки. Кстати, проделывала она это, видимо, не в первый раз, потому как на каменном полу явно просматривались глубокие ямки и немаленькие выщербины.

И зачем ей эта милая игрушка? За мухами гоняться? Она ею пользоваться-то умеет? Представляю себе шикарную картинку: маленькая бабушка на лягушачьих лапках с этой громадиной наперевес несется, вопя: «Зашибу!» М-дя… надо немного притушить воображение, пока заикой не осталась…

– Ага! – сказала старушка, окидывая нас бдительным взглядом, будто поймала за чем-то крайне неприличным. – Марибелька – прямо и осьмая дверь одесную.

Э? Какую-какую сторону? Ах, правую! Так бы и сказала, болезная!

– Спасибо! – ответили мы слаженным хором, словно ансамбль дрессированных мальчиков-зайчиков.

– Та ладно, – махнула рукой бабушка из советского ужастика и начала разворачиваться обратно. С топором!

– Мадам! – вежливо сделал ей замечание Болисиэль, еле успевший отскочить в сторону (почему и остался с двумя ногами). – Вы бы с оружием поосторожнее… тут посетители ходят как-никак… Зашибете кого-нить ненароком!

– Мамзель! – Бабуля метнула в него мутный, неласковый взор, посверлила глубоко утопленными в черепе и скрытыми нависшими складками кожи глазенками и неожиданно легко вскинула топор в руке. – С этим, что ля? Дык это не орудие!

– А что? – удивленно спросил блондин, не отрывая завороженного взгляда от крутящегося в тонкой руке тяжеленного топора.

– Аксесюр! – горделиво ответила старушка и бодро ушлепала нести боевой пост.

– Чего?! – вытаращил глаза Лелигриэль. – Что это?

– Видимо, имелся в виду аксессуар, – перевела я на понятный язык, задумчиво провожая вахтершу любопытствующим взглядом.

Слов у моих спутников после бабушкиной реплики не нашлось – по крайней мере, приличных и употребляемых в обществе дамы. Поэтому мы смиренно отправились искать «осьмую» дверь. Нашли мы ее достаточно быстро. Да и трудновато заблудиться в абсолютно прямом коридоре. Поглазев на табличку «Марибель Светлокосая», Магриэль вежливо, но настойчиво постучал.

Ух ты! Он, оказывается, стучать умеет! Обалдеть! Наверное, долго тренировался!

– Да-да! – раздался мелодичный голосок из-за закрытой двери. – Войдите!

Когда так вежливо приглашают, то сам бог велел зайти. Но с другой стороны – кто его знает? Вдруг вражеская ловушка или еще какая пакость?

В приемной, за массивным столом, заваленным бумагами, сидела изумительной красоты девушка, глядя на которую мои эльфы мгновенно подтянулись и распушили все, что могло пушиться и производить неизгладимое впечатление на слабую половину человечества. Вот только на «светлокосую» девушка ну никак не тянула. Ее очаровательную головку венчала копна черных кудрей, уложенных в затейливую прическу и украшенная шпильками с переливающимися всеми цветами радуги навершиями. Громадные, скошенные к вискам черные глаза смотрели ласково и приветливо. Офисная дева широко улыбнулась, продемонстрировав идеально белые и ровные зубки. Ее открытая, сногсшибательная улыбка на пару тысяч баксов сразила моих мужиков наповал. Низким сексуальным голосом менеджер сладко поинтересовалась:

– Чем могу быть полезна?

Беда! Если менеджер официального заведения говорит таким чарующим голосом, пробуждая половые инстинкты всех присутствующих мужчин разом, – беда! Только когда дела фирмы обстоят совсем плохо, приходится ставить на рабочее место девушку, которая одним своим видом делает мужикам хорошо!

– Вы Марибель? – расплылся в ответной улыбке злосчастный жених, напрочь забыв о томящейся в гареме невесте.

– Нет, что вы… – томно ответила девица, завлекательно моргая неприлично длинными смоляными ресницами. – Я – Эляль, помощница Марибель. А вы по вопросу устройства в гарем?

От сего дивного видения мужики впали в глубокий ступор. Пришлось мне своими силами брать тяжесть переговоров на себя. Иначе бы мы застряли надолго – на всю оставшуюся жизнь!

Что-то меня сегодня на жизненную философию так и тянет! Не к добру это… ох не к добру!

– Да, – сообщила я ей. – Вы угадали, милая. Эти эльфы и я… мы пришли сюда именно по данному поводу!

– Тогда заполните анкету, – просияла дева и выложила передо мной кипу листов размером в несколько пальцев толщиной. Пока я испуганно озирала свой будущий многолетний труд «Хождение по мукам», она все тем же сексуальным голосом, с плохо скрываемой злобой лично в мой адрес добавила: – Письменные принадлежности во-о-он за тем столиком. – Изящный пальчик указал направление.

Дальше время пролетело очень быстро: мужчины опьяненными мотыльками топорщили усики и крылышки, увиваясь за хорошенькой Эляль, а я сиротливо корпела над анкетой, изредка отрывая спутников от увлекательного занятия охмурения красотки уточняющими вопросами типа:

– Кто-то может сказать, какой ширины у меня бицепс?

Или:

– Ребята, поясните про трицепс и где он у людей находится?

И как апофеоз этому фарсу:

– Что такое «Мускулюс глютеус»?

И когда мне показали…

Вот тогда этим жлобам ушастым показала я! Всю глубину своей обиды! Я громила эту роскошную приемную без единого звука, мстя судьбе за насмешку, эльфам – за инфантилизм, красотке – за пренебрежительное отношение. В общем, выпускала накопившийся пар…

Крушилась о стены шикарная мебель, со свистом мелькали деревянные линейки и карандаши, порхали в воздухе листочки бумаги и гусиные перья, разлетались в стороны какие-то предметы… Чернила разноцветными серо-буро-малиновыми разводами окрасили собою все, что могли окрасить…

По приемной носился мини-ураган по имени Леля! Не зря на Земле ураганам присваивают женские имена! Ой не зря! Кто-то, видимо, до этого видел женщину в таком неукротимом состоянии и проникся на всю жизнь…

Спустя какое-то время я выдохлась, осмотрела нанесенные разрушения и… заржала. Смеялась взахлеб, зажимая руками непослушный рот, повизгивая и подвывая. И поверьте, было отчего! Эльфы проявили чудеса рыцарского героизма и закрыли своими телами секретаршу. Причем все трое и сразу! Получился эдакий многослойный бутербродик, или коробочка, если следовать спортивной терминологии! Секьюрити, блин! Но и это еще не все! Ха-ха-ха! Мою грудь просто рвало от неудержимого смеха. Мне было сейчас видно то, о чем они еще даже не догадывались…

Кстати, и где охрана? Почему я тут бесчинствую в одиночку, разношу офис и ни одна живая душа не пытается мне помешать? У бабули глухота прогрессирует? Или она из своего личного болота не выползает? Непонятно.

– Ты закончила безобразничать? – сквозь зубы поинтересовался Магриэль, сползая сверху бутерброда и с кряхтением вставая.

– Ха-ха! Еще не знаю! – честно призналась я, разгибаясь и с трудом выдавливая из себя фразу между взрывами хохота.

– И что тут смешного? – недовольно спросил брюнет, недоуменно оглядывая себя с разных сторон и на всякий случай отряхиваясь. – У меня одежда не в порядке? В краску залез или чернилами запачкался?

– Нет! Ха-ха! – продолжала заливаться я и, увидев, что он начинает злиться, невежливо ткнула пальцем, привлекая его внимание к насмешившему меня предмету или, если можно так выразиться, – обстоятельству.

Магриэль перевел взгляд и окаменел, словно изваяние…

– Никогда не знал, что ты такой волосатый! – пожаловался Болисиэль, теперь уже он сползал с баррикады. – В следующий раз, будь другом, побрей ноги.

– Это не я, – растерянно открестился Лелигриэль.

– Да! Это не он! Ха-ха! – подтвердила я, ухохатываясь.

– А кто? – спросили братья в унисон.

– Это… она! Ха-ха! Ваша внезапная любовь! – глядя на ошалевших мужчин, угорала я.

И тому были особенные причины! У нашей красотки обнаружились симпатичные козлиные ножки, покрытые черной густой шерстью. Они заканчивались раздвоенными полированными копытцами, представьте себе – позолоченными для пущего эффекта.

– Ой-ой! – сказала полураздавленная жертва трогательной мужской заботы. Она села с жалобным стоном, изящно пригладила волосы и одернула задравшуюся юбку. Потом обвела нас удивленным взглядом, осознала предмет всеобщего ажиотажа и моментально вызверилась: – Ну, что вылупились? Сатира никогда не видели?

– Нет! Ха-ха! – созналась я. – Простите! Ха-ха! Это я не над вами! Ха-ха!

– Безобразие! – выдала красотка-сатир, поднимаясь.

– Она… козел? – убито произнес Болисиэль, пребывая в шоке от непоправимых перемен в облике симпатичной женщины.

– Сам козел! – огрызнулась Эляль. – Во мужики пошли нервные!

– И не говорите, – тут же согласилась я. Смеяться болел живот, а то у меня опять бы разразилась истерика.

– Леля, ну почему с тобой всегда тяжело? – расстроенно высказался оттаявший от убийственной картины Магриэль, который, как всегда, сразу все стрелки перевел на меня.

– Со мной?! – задохнулась я от возмущения, сразу излечившись от приступов хохота, и начала оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого. В крови бурлил яростный огонь, он искал выхода, и во что эти всплески выльются – в драку или хохот, заранее предугадать было невозможно.

– Конечно! – уверенно подтвердил камикадзе, не подозревая о витающей над ним смертельной опасности.

– Ах та-ак! – В мое поле зрения попал большой цветочный горшок с произрастающей в нем лианой, закрученной фигой. Твердым шагом приблизившись к вожделенному предмету, я взяла его в руки, взвесила и метнула в обидчика.

Магриэль ловко нагнулся, уворачиваясь от летящего снаряда. Горшок перекувыркнулся в воздухе, и из него вывалилось растение. Растение? Через минуту я бы так не сказала, потому что эта зеленая штучка перегруппировалась, превратив себя в подобие собачонки, и даже отрастила ноги, когти и зубы. Поклацав зубками и поскрежетав коготками для приличия, это непонятное создание матери-природы («Берегите и лишний раз не будите мать вашу!») принялось гоняться за всеми, кто был на полу (себя и Эляль исключаю. Мы встретились на столе и вдвоем следили за всем сверху). Сам горшок громыхнул в противоположную дверь и рассыпался осколками.

– Что это?.. – шепотом спросила я сатиршу, бдительно наблюдая за беснующейся внизу «собачкой», которая никак не могла выбрать объект пламенной любви, а потому любила всех по очереди и одновременно, хватая мужчин за штаны и сапоги.

– Фикакус, – тоже шепотом ответила мне девушка.

И я, естественно, все сразу поняла!

– Замечательно! – «обрадовалась» я краткому объяснению, не спуская глаз с повисшей на штанах у Болисиэля зеленой дряни. – А поподробнее?

– Растение-перевертыш, большую часть времени проводит в спячке, – голосом бывалого лектора поведала мне соседка по столу. – Активируется редко и обладает мерзким характером. По какой-то причине не любит мужчин… Большего не знаю.

– И зачем вы у себя держите эту экзотику? – проявила я любопытство, рассматривая, как фикакус грызет сапог Лелигриэля.

– Не знаю… – созналась Эляль. – Хозяйке нравится.

– А кстати, где она? – вспомнила я о Марибель Светлокосой. – Мы тут так здорово пошумели, а она даже не вышла. Ее сегодня нет на месте?

– Да там она, – с досадой ответила помощница. – У нее глухота и похмелье. Дрыхнет небось без задних ног!

– Так позови ее, – внесла я конструктивное предложение. – Пусть как-нибудь утихомирит свою бешеную помесь фикуса с кактусом!

– Фикакус! Но идею ты подала отличную, – обрадовалась девушка и, набрав в грудь воздуха, громогласно заорала: – Марибель!!!

От крика на несколько секунд все оглохли и замерли. «Собачка» активировалась первой и принялась загонять эльфов в угол. Эльфы активно сопротивлялись, грязно матерились, не обращая внимания на присутствующих дам, и щелкали в сторону растения зубами.

– Дорогие клиенты! Добро пожаловать в наше агентство! – Распахнулась дверь и на пороге нарисовалась… эльфийка. Опираясь плечом о косяк, она держалась тонкими, изящными пальчиками за лоб и проделывала все это, не открывая глаз.

– А-а-а! – заорал доведенный до ручки и трижды укушенный блондин. – Глаза открой, зар-раза косматая!

– Хам! – мгновенно сориентировалась хозяйка, но глаза открыла. – Ой!.. Пресветлая мать лесов… Фикакус ожил! Как это?

М-дя… в данном случае, я бы назвала нашу эльфийскую деву не «светлокосой», а по отдельности – и светлой, и косой… Надо отдать ей должное: дама не растерялась, а, мгновенно сообразив, что к чему, невзирая на жестокое похмелье, завопила похлеще иного портового грузчика:

– Кувырла!!!

Это имя, звание или боевой клич местных команчей?

Бабах! Шандарахнула об косяк вторая дверь, и появилась призванная нечистая сила – квакушка-вахтер с «аксесюром» на изготовку.

– Чегось вопила?

– Убери тут, – изящно махнула ручкой Марибель, ловко пробираясь по стеночке и присоединяясь к нам на столе. – Привет, девочки!

– Счас сделаем! – осклабилась милая старушка, показала нам угрожающий набор зубов в количестве четырех штук и, подняв топор высоко над головой, погналась за фикакусом, круша все напропалую.

Ей-богу, могу гордиться причиненным ущербом! До такого я еще не опускалась. Зато ка-ак весело, куда там цирку и театру комедии! Мою голову посетила следующая логическая мысль: интересно, а кто за это будет платить? А вот это уже не весело…

Эльфийка уселась на столе, не реагируя на грохот и крики, и, выудив из-за корсажа чуточку помятого и заляпанного соусом платья серебристую плоскую фляжку, щедро нам предложила:

– Будете?

– Нет! – решительно отказалась я, с содроганием вспомнив последнюю пьянку.

А еще хотелось аплодировать женственности, поставленной на охрану окружающей среды, – в смысле бабушке с топором… Я с неподдельным интересом наблюдала, как бабуська гигантскими прыжками скачет по приемной и методично переводит мебель на дрова. И у нее так живенько и энергично получалось! Я прям залюбовалась! Если ей понадобятся рекомендации в трудовую книжку для переквалификации в дровосеки, я первая настрочу ей свой положительный отзыв!

– А я выпью, – сообщила Марибель. – Для успокоения нервной системы.

– И я, – сказала сатирша.

– На здоровье, – пожелала я им, наслаждаясь бесплатным зрелищем. Ну, пока бесплатным…

Все были при деле: дамы мирно успокаивали нервы, а мужчины носились от исполнительной бабушки и ее топора, попутно отмахиваясь от фикакуса. В конце концов вахтерша настигла несчастное растение и занесла над ним свой карающий меч – ой! – топор. «Собачка» сжалась в комочек и тоненько заскулила. Мне стало ее жалко:

– Кис-кис! – позвала я.

На мой призыв почему-то откликнулись практически все, за исключением самоуспокаивающихся дам. Эльфы уставились с надеждой, бабушка с недоумением, а фикакус бочком начал пробираться в мою сторону.

Я вздохнула на тему «добрые дела наказуемы» и сползла со стола, присев на корточки.

– Иди сюда, маленький.

Маленький покрутил задним листиком и пошел. Нет, побежал, скрежетнув когтями по полу и заносясь на поворотах, когда огибал обломки мебели. Добравшись до меня, преданно посмотрел мне в глаза и мигом залез на меня, обмотавшись вокруг шеи.

Лиана, блин! Так и знала! Стоит только дать слабину, как каждый сразу норовит сесть на шею! Вот жизнь!..

– Эхма! – разочарованно рявкнула бабуся, в сердцах шмякнув «аксесюр» об пол, после чего покинула нас в глубокой печали, бормоча что-то неясное под нос и трагически волоча орудие несостоявшегося убийства за собой.

– Фу-у-ух! Наконец-то! – облегченно выдохнули мужчины и уселись на пол, каждый кто где был в тот момент (и кто мог еще сидеть!).

– Добро пожаловать, дорогие клиенты! – отвлеклась от своего душеспасительного занятия Марибель, профессионально сияя наработанной улыбкой. – Прошу пройти в мой офис и подписать необходимые бумаги!

Мама родная, что сейчас буде-эт!!!

Основательно набравшаяся целительного лекарства хозяйка гордо прошла (как она, наверное, думала), петляя и покачиваясь на каждом шаге (что мы видели в действительности), подпираемая плечом верной помощницы. По правде сказать, на самом деле это они друг друга подпирали, передвигаясь треугольником, то есть соприкасаясь плечами. У меня тут же возник резонный вопрос: когда и главное – как они смогли так быстро наклюкаться?

Ну, «светлоко́сая» – эт понятно: на старые дрожжи в самый раз легло, а вот почему настолько быстро вышла из строя сатирша? Козлиная слабая печень? Большой градус? Стресс? Латентный алкоголизм? Тяжелый случай…

Наша компания (эльфы и я) сплотилась, и мы дружно последовали за дамами. Мужчины, правда, опасливо поглядывали на мое новоприобретенное украшение и старались не подходить к нему слишком близко.

Нас с фикакусом это полностью устраивало.

Чем дальше ты держишься от мужчин, тем меньше неприятностей огребаешь!

Я погладила фикакус и получила в ответ теплую благодарную волну.

– Маленький, а ты не хочешь с меня слезть? – поинтересовалась я, попытавшись представить, как я смотрюсь в публичном месте с таким экологичным украшением тире шейным озеленением.

Перед глазами возник листик, который отрицательно закачался из стороны в сторону.

– Ладно уж, пугливый зеленый друг, потерплю тебя немного, – понятливо вздохнула я, направляясь в кабинет Марибель.

«Ты всегда будешь в ответе за того, кого ты приручил». Только почему-то не все следуют этой истине…

– Присаживайтесь! – радушно пригласила хозяйка кабинета, обводя рукой пространство и старательно фокусируя разбегающиеся глаза на объекте общения.

Мы воспользовались любезным приглашением и расселись в удобные широкие кресла.

– Чай, сладости, вино? – поинтересовалась радушная эльфийка, выуживая из-под стола большую пузатую бутылку и набулькивая себе в кубок.

Ага. Пьянка, дебош, тюрьма? Огласите, пожалуйста, полный перечень обслуживания!

– Это лекарство, – важно объяснила она, потряхивая бутыльком. – Поэтому вам не предлагаю.

– Лучше потанцуем, – вырвалось у меня.

– О! – восхитилась Марибель, сведя глаза на рубиновой жидкости и беззастенчиво отхлебывая из кубка.

Я поражена талантами эльфы! У нее, должно быть, тренированная печень и мозг шахматиста. Я бы после ее дозы языком уже не ворочала! А эта вумен в состоянии «доза смертельна» умудряется вести бизнес!

– Девушка обладает музыкальными способностями?! Может, устроим тут демонстрацию? – обратилась наша бизнес-леди к эльфам. – Как бы посмотрим… э-э-э… товар лицом!

– Не надо! – испуганно воскликнул Магриэль. – Это может плохо закончиться! Леля – девушка, безусловно, красивая и образованная, но о-очень непредсказуемая…

На этих словах он захлопнул рот, сообразив, что сморозил глупость, и с опаской покосился сначала на меня, а потом на эльфийку.

– Отчего же… Я не отказываюсь, – ласково сказала я, приподнимая седалище. (Дрессированные эльфы почуяли неладное и поежились.) Закончила, правда, уже не столь дружественно: – Я тебе сейчас станцую с фикакусом на пару!

– Лелечка, – жалобно захлопал Маголик ресницами. – Прости. Я… э-э-э… не подумал. Проклятые нервы…

– Живи, убогий, – смилостивилась я, находясь в относительно хорошем настроении после учиненного дебоша. Как-никак все в мире пребывает в равновесии…

– А зачем вы… ик! Пардон!.. пришли? – проявила женскую любознательность Марибель, попутно наливая порцию из очередной бутылки своей помощнице.

О как!

– А им нужно девушку в гарем пристроить, – напомнила хозяйке Эляль, деловито присасываясь к стакану.

– Ага, – обрадовалась та. – Тогда вы по назначению! – И подтолкнула локтем помощницу. – Озвучь!

– Кха-кха, – поперхнулась и облилась «лекарством» сатирша. В воздухе запахло гномьим самогоном.

– Мальчики, – тихо обратилась я к эльфам. – Может, лучше мы в другой раз придем? Когда они протрезвеют? Что-то мне погано на душе… сомненья тяжкие гнетут.

– У нас мало времени, – так же тихо ответил Лелигриэль. – Если мы в течение двух недель не вернем сестру, она будет считаться обесчещенной и покроет несмываемым позором весь наш дом. Потерпи, пожалуйста.

– Хорошо, – покладисто согласилась я, успокаивая себя мыслями о громадной куче золота, дожидающейся у гномов.

– В нашем агентстве, – зачастила очухавшаяся Эляль, – вы получите самое качественное обслуживание по самым умеренным ценам…

Вот! Я же говорила, что самое дешевое выбрали, экономные мои. Ну-ну!

– …Мы предлагаем самое выгодное сотрудничество…

С гаремами? Оригинально!

– …Наша система подбора кадров уникальна…

М-дя… А я точно в другом мире? Как будто туристический рекламный проспект читаю!

– …Мы разработали специальную анкету, состоящую более чем из тысячи пунктов, что позволяет наиболее точно определить нужды клиента…

А по-моему, она позволяет оказаться между мускулюс глютеус. Вовек им этого не забуду!

– …Также мы предлагаем полный пакет услуг, как то: лекции по подготовке к работе и проживанию в гареме…

Инструкцию по эксплуатации мужского пола…

– …Дежурный набор предметов первой необходимости и одежды «Все для гарема»…

Как-то все это мне напоминает «тревожный» чемоданчик на случай землетрясения и военных сборов. К тому же портянки наматывать я уже почти умею…

– …Бесплатный транспорт…

– …Заказав у нас пакет услуг, вы тут же получаете десятипроцентную скидку…

Сейчас точно клюнут, и пойду я ветром гонимая, солнцем палимая по всем кругам бюрократического ада… Типун мне на язык!

– …И заплатите всего-навсего пять тысяч золотых! – закончила свою рекламную акцию сатирша.

– Сколько?! – полезли на лоб глаза у скаредного Магриэля.

– Дорого? – заботливо осведомилась Марибель. – Зато с гарантией качества! До трех раз!

– Н-ну… если с гарантией, – тяжко смирился с огромной платой брюнет. – Согласны!

Мне все это жутко не понравилось. На кой ляд, спрашивается, в этом деле до трех раз? Но мои протесты никто не захотел слушать. Все шумно радовались предстоящей сделке, обнимались (особенно усердствовала эльфийка, перещупав за глютеусы всех соотечественников) и уже в своих мечтах увидели рядом невесту и сестру.

Подписав необходимые бумаги, мужчины подошли попрощаться и выдать последние напутствия (скорбные!).

– Лелечка, ты уж, пожалуйста, найди сестренку, – обнимал меня Лелигриэль, игнорируя зло рычащий фикакус.

– Береги себя, – просил более осторожный Болисиэль, сжимая мне руки и отстраняясь от колючек.

– Мы еще увидимся, – храбро поцеловал меня в щеку Магриэль.

Я, честно говоря, немножко расчувствовалась. Пообнимав их всех по отдельности и скопом, никак не хотела отлепляться от знакомого зла, страшась признаться самой себе, как трясутся поджилки. Но момент расставания настал.

– Пойдем, – потянула меня за рукав Эляль. – Пока мы оформляем бумаги, прослушаешь лекцию.

– Стоп! – посетила меня хотя бы одна трезвая мысль. – А как насчет моего веса в золоте?

Эльфы тоже вспомнили о калыме и вопросительно уставились на Марибель, которая пьяной лужицей растеклась по столу.

– Всенепременно! – железно пообещала та, отрывая головку от столешницы. – Как только пройдешь отбор и станешь фавориткой года, тогда и заплатят.

– Кем стану?.. – Я решительно оторвала руку сатирши от своего рукава и, приблизившись твердой поступью к столу, уселась на край, скрестила руки на груди и потребовала:

– А поподробнее?

– А вы вообще не в курсе, что собой представляют гаремы диэров? – вылупила на нас глаза Эляль.

Мы помотали головами, сознаваясь в собственной безграмотности.

– Ну даете! – высказалась эльфийка, доливая самогончику в кубок. (Может, она русалка? И плавает исключительно в вине и самогоне?) – Сейчас вкратце расскажу…

– Можно и не вкратце, – внесла я предложение и приготовилась слушать полезную информацию.

– Диэры были созданы нашими Демиургами первыми, – начала Марибель. И тут ее опять повело: – Слава Демиургам! За это стоит выпить!

– Потом, дорогуша! – Я твердо отобрала у нее кубок. – Дашь нам внятные пояснения – хоть залейся.

– Злая ты! – обиделась она и дерябнула прямо из горла. – Так вот, поскольку они живут вечно, то им скучно и они выбирают себе спутницу на год.

– А гаремы зачем? – удивилась я, пытаясь отнять заветную бутыль.

– Не перебивай! – отбрила эльфийка строго и перепрятала заветное лекарство за спину.

– Молчу-молчу, – изобразила я дедушку из сказки «Морозко».

– Правильный подход, – одобрила Марибель и уселась на стол рядом со мной, болтая ногами. – Гаремы им необходимы, чтобы эту самую фаворитку года выбрать. Не будут же они по стране, как тараканы, бегать, чтобы всех желающих невест оценить. А так очень удобно: живут себе девушки в одном месте, и диэр за ними наблюдает и выбирает.

– С ума сойти, – поведала я миру личное отношение к такому подходу. – А как же предыдущая?

– А что с ней такого? – воззрилась на меня светлая. – Ее хорошо вознаграждают и отправляют домой. Нехилая прибавка к приданому получается.

– А если она его полюбит? – сыпались из меня вопросы.

– Она что, совсем дура набитая – диэра любить? – ответила вопросом на вопрос собеседница.

– Допустим, что да? – выдвинула я гипотезу.

– Тогда она точно идиотка с мозгами набекрень, и это уже личные проблемы этой бабы, – прагматично отрезала Марибель.

Все присутствующие сидели затаив дыхание, слушая наш познавательный диалог.

– А брак? В смысле если он женится? – не отставала от нее я.

– Он, по-твоему, дурнее коня? – вытаращилась она. – Зачем ему? У него, диэра, столько молодых девок вокруг, которые к нему в фаворитки рвутся! На кой ляд ему на одной останавливаться?

– А любовь?.. – проснулся во мне недобитый женский романтизм.

– Она у вас на голову стукнутая? – обратилась к эльфам Марибель.

– Фикакуса натравлю, – честно предупредила я, по глазам видя, что предатели-эльфы готовы немедленно подтвердить.

– Она у нас… э-э-э… Леля очень необычная, – обтекаемо ответил Магриэль. Поднял глазки к потолку. – Не от мира сего, можно сказать…

– Еще что-то в таком духе выдашь – навсегда покинешь этот мир.

Ласково глядя на брюнета, я поглаживала рычащий фикакус.

Эльф подумал, оценил опасность и показал жестами, что он нем как рыба.

– Классная дрессировка! – выдала молчавшая до того Эляль. – Поделишься опытом?

– Всегда пожалуйста, – расщедрилась я, не совсем понимая, о чем речь, но не желая разочаровывать девушку. Опомнившись, я повернулась к эльфийке и потребовала: – Я с вашими мужиками улучшенной модификации и многоразового использования совсем запуталась! То, что они пчелками с цветка на цветок скачут и останавливаться не хотят, – это как раз понятно. Но девушки у вас – они все поголовно бесчувственные?

– Почему? – несказанно удивилась хозяйка агентства и даже отставила бутылку. – Просто диэры – менталисты и могут управлять сознанием в нужную для них сторону.

– Это шутка юмора? – неверяще спросила я, заново просчитывая всевозможные варианты и приходя к выводу, что авантюра чересчур опасна для душевного и морального здоровья даже за очень большие деньги.

Потом я вспомнила: на меня эта фигня не действует, и немного успокоилась. Продолжила допрос, потому как в процессе размышления натолкнулась на другие несоответствия:

– А бейоны и работорговля?

Эльфийка вытаращилась на меня и оглушительно заржала:

– Ну, ты как дите малое! Никогда в ролевые игры не играла? Как приятно почувствовать себя пленницей… – Она мечтательно зажмурилась, что-то вспоминая. – Да и родителям или другим родственникам ничего объяснять не нужно.

– Р-р-р! – донеслось от эльфов.

– Б-башку оторву! – Это неистовствовал блондин.

– Под замок посажу и ключ выкину! – орал, подпрыгивая в кресле и потрясая кулаками, Болисиэль.

– Мы поговорим о поведении вашей сестры позднее, – холодно заметил Магриэль, яростно сверкнув голубыми глазищами. – Без посторонних!

Они чуточку посовещались и затихли, периодически переглядываясь. Брюнет сильно злился, а братья чувствовали себя не в своей тарелке.

– Все у вас здесь шиворот-навыворот! – сообщила я, соскакивая со стола. – Целый мир с придурью!

– Ты передумала? – убито поинтересовался Лелигриэль.

– Почему же? – удивилась я. – Пойду! Контракт есть контракт, да и любопытство мучает. Когда ж еще доведется на такое сборище извращенцев полюбоваться.

– Спасибо, – тихо сказал Магриэль, растеряв весь гонор. – Я буду тебе очень признателен.

– И моя благодарность выльется через край и утопит тебя! Так? Ты лучше расплатись, а потом можешь в благодарность премию выдать! – съязвила я, стараясь не показать охватившей меня жалости и не ударить по раненому самолюбию мужчины еще сильнее.

Зачем наживать врагов? Тут с такими друзьями коньки бы не отбросить!

– Пока, ребята! Долгие проводы – лишние слезы, а я надеюсь попасть в гарем молодой и не опухшей, – сообщила я им всем и уже развернулась к выходу, таща на прицепе сизую маловменяемую сатиршу, как была остановлена Болисиэлем.

– Леля, подожди секунду, – попросил шатен, подходя ко мне, и сунул в руку что-то твердое и овальное.

– Это что? – Я шарахнулась, как черт от ладана, мне не хотелось сюрпризов.

– Портрет нашей сестры, – скорбно объяснил он и добавил: – Найди ее, пожалуйста, пока отец нас не прибил за то, что не усмотрели.

– Приложу усилия, – рассеянно ответила я, рассматривая миниатюру, изображающую молоденькую эльфу.

Хуже этого незабываемого портретика-миниатюры с предполагаемой надписью «На память» могли быть только фотороботы из серии «Их разыскивает полиция». Там изобразили нечто (потому что «кем-то» сей перл народного творчества назвать нельзя даже с большой натяжкой) с длинными кроличьими ушами, личиком «интеллект весь внутри – ищите и обрящете» и дивной прической «я упала с сеновала – тормозила головой». Мрак! Это ей художник слегка польстил по обыкновению или братцы опять на всем сэкономили и намалевали сами? Да с таким портретом я мимо нее сто раз пройду и не узнаю!

В голове закрутились строчки: «Таких не берут в космонавты». Хех, в космонавты, может, и не берут, а вот в гарем, судя по всему, – запросто. Заниженные критерии отбора? Да не может у таких красавчиков-братьев быть такой замурзанной сестренки!

– Болисиэль, – начала я мягко, – ты бы не мог описать ее своими словами? Чтобы меня зрение невзначай в самый ответственный момент не подвело?

– Я понимаю, – тяжело вздохнул он. – У Сириэль никогда не было художественного дара.

«Это далеко не единственное, чем ее обделили при рождении», – подумалось мне сгоряча. Но кто его знает? Возможно, она и права, дав стрекача от докучливых родственников и жениха – невыносимого жлоба.

– Наша сестра – изящная, очень красивая блондинка с зелеными глазами, – кратко описал сестру шатен.

– Особые приметы? – поинтересовалась я, представив себе милое зрелище, как я сломя голову бегаю по гарему и заглядываю всем блондинкам в глазки с вопросом: «Ты, часом, не Сириэль?» Ага: «Вы продаете славянский шкаф?»

– Что ты имеешь в виду? – насторожился блондин.

Он подошел вовремя, чтобы помочь мне поддержать не выговаривающую «папа-мама», самоуспокоенную сатиршу Эляль, с похвальным рвением пытающуюся пристроиться у меня на плече. Плечо сдавать в аренду не хотелось, и помощь я приняла с благодарностью. Попутно объяснила, словно профессиональный мент:

– Шрамы, родимые пятна, татуировки.

Аж сама содрогнулась!

– Ничего такого у нее нет, – поспешно заверили меня братья.

– Но наверняка будет! – рявкнул злющий, словно раненная в попу рысь, Магриэль.

Я вернулась обратно, осторожно подвинув заснувшую на столе Марибель, загораживающую мне кресло. Уселась, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, после чего решительно заявила:

– Никуда не пойду!

– Почему? – оторопели все.

– Я поддерживаю организацию «Женщины против насилия» и не намерена потакать всяким одержимым ревностью шовинистам и приводить девушку на заклание! – озвучила свою точку зрения.

– Лелечка, – принялся подлизываться Лелигриэль, исподтишка пиная набычившегося брюнета. – Он пошутил. Он не тронет милую сестричку даже пальцем. Ведь правда? – Последний вопрос был адресован будущему родственнику. Или уже не родственнику?

– Не трону! – согласился тот, скрипя зубами и корча рожи. – Никогда! Клянусь!

– Не верю, – спокойно сообщила я ему.

– А? Почему? – От удивления у него даже злость испарилась.

– Потому что, если вы поженитесь, тебе придется ее трогать, – пояснила я. – Или она выпрет тебя из родового замка… или скворечника… – (В меня метнули гневный взор все без исключения эльфы.) – Как недееспособного.

– Что еще ты от меня хочешь? – устало поинтересовался Маголик, рассматривая меня больными глазами и держась за лоб.

– Дай клятву не применять к девушке насилия, и я пойду ее разыскивать со спокойной душой, – сказала я, непримиримо уставясь на него в ответ.

– Клянусь, – прошептал он.

– Громче, – потребовала я. – Чтобы все слышали!

– Клянусь! – заорал Магриэль. – Довольна?

– Ик! Чем? Кто? – зашевелилась на столе эльфа.

– Спите, мамо, спите, – успокоила я ее словами из старого анекдота.

Та послушалась и, перевернувшись на другой бок, сладко засопела, прижимая к себе бутылку с гномьим «лекарством».

– Вот и славно! – слабенько обрадовалась я. – Теперь я отправлюсь в пасть крокодилу со спокойной совестью и чистой душой. Или спокойной душой и чистой совестью?.. А, ладно, по дороге разберусь, что где мыли! Ну, вперед, я готова!

Готова была не только я… во всех смыслах слова «готова»: эльфийка утопала в алкогольных парах и видела десятый сон в райских кущах, а козочка Эляль бессовестно дрыхла на руках у Лелигриэля, изредка стараясь закинуть на него ножку, никогда не знавшую эпиляции. Тот лишь болезненно морщился, время от времени получая в лоб копытом, но стоически молчал.

– Буди персонал! – велела я. – Труба зовет!

Велеть-то велела, ага… и долго с интересом наблюдала за титаническими усилиями эльфов, борющихся с женским зеленым змием. Пока их попытки не пожелали увенчаться успехом и грозили перейти на следующий уровень: организацию бесплатных услуг медвытрезвителя путем обливания ледяной водой. По крайней мере, эта здравая мысль все чаще мелькала среди мужских нецензурных выражений. Другое дело, что осуществить ее гораздо сложнее.

– Теперь я знаю, почему некоторых дам называют положительными, – страдальчески выдохнул Лелигриэль, утирая пот. Несчастному в который раз зарядили копытом в лоб, сонно бормоча: «Положи меня обратно, где взял».

– Никогда не поздно расширить кругозор, – подбодрила я его, размышляя, нельзя ли ускорить этап протрезвления, так как затянувшаяся эпопея вхождения в обещанное гнездо порока начинала ощутимо напрягать, а неизвестность заставляла сильно мандражировать. – Представляешь, а ведь бывают еще женщины стойкие и роковые. Пояснить?

– Не надо! – эмоционально отверг эльф возможность получить новые знания. – Лучше скажи, как их в чувство привести!

– Сказать не скажу, а попробовать могу… – вспомнила я боевой опыт соседа по старой квартире, прапорщика дяди Васи. Я набрала в грудь воздуха побольше и заорала во всю мощь легких: – Ро-о-ота, подъем! Смирно!

На мою оглушительную команду отреагировали все «вольноопределяющиеся», мигом выстроившись по ранжиру. И неважно, что женская часть нашего подразделения проделывала это покачиваясь и с закрытыми глазами. Главное, что стояли по стойке «смирно», выпятив грудь и привлекая этим повышенное внимание мужской половины, мгновенно забывшей все обиды от подобного очаровательного зрелища.

Пройдя вдоль строя, я остановилась перед сатиршей и сообщила ей со всей серьезностью, на которую была способна в данный отрезок времени:

– Бери «Шанель», пошли домой!

– Счас! – с готовностью ответила она, присаживаясь на корточки и шаря руками вокруг, не размыкая век. – Найду и пойдем.

– Это фигурально, – пришлось пояснить необразованной девушке и, прихватив ее за локоть, я потащила к выходу со словами: – Мальчики, «вольно»! Займитесь бумагами. Увидимся! Всем спасибо и до свидания!

Вывалившись в коридор и прислонив свой активно протестующий груз к теплой стенке, я потребовала уточнений:

– Где тут у вас лекции проводят по ликвидации сексуальной безграмотности?

Эляль чуть-чуть приоткрыла заспанные и припухшие очи, объясняя:

– Дальше по коридору лекционный зал. Сама дойдешь?

– Сама дойду, но хотелось бы прибыть с помпой и в сопровождении почетного эскорта, – поделилась я с ней мечтой.

– Какие вы все ка-апризные, – самой себе пожаловалась сатирша и потащилась в нужную сторону, шатаясь, будто деревце в грозу, и по дороге вытирая собою мел со стен.

– Желание клиента – закон! – пожала я плечами, следуя за ней.

Притопали до двери мы достаточно быстро. Конечно, мировой рекорд по скорости не установили, но в Книгу Гиннесса Эляль можно было вполне предлагать. С таким количеством спирта вместо крови и ни разу не упасть – это дорогого стоит.

Распахнув одну из двойных створок, сатирша проблеяла вредным голосом:

– Принимайте конкурентку! – и удалилась в неизвестность, гордо вскинув голову.

– Смотри, не пропори рогами крышу, – напутствовала я ее в ответ и вошла внутрь.

Культпросвет проводился в типичной студенческой аудитории, только столов почти не было, кресла и стулья располагались амфитеатром сверху вниз. Немногочисленное общество красавиц, нуждающихся в отеческом наставле… секспросвещении, было представлено кроме меня еще двумя дамами. Одной из них оказалась платиновая блондинка эльфийской расы (чуть не сказала – «породы»), сидевшая в уголке, чопорно сложив холеные изящные руки с непомерно длинными ноготками на коленях и делая вид, что она здесь ни при чем, просто так посидеть зашла. Расу второй девушки в силу своей вопиющей безграмотности я назвать не берусь. И откровенно затрудняюсь предположить, зачем ей, собственно, понадобилось в гарем. Потому что вместо ног девушка обходилась змеиным хвостом и сейчас стояла посреди зала, покачиваясь в такт одной ей слышной мелодии.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, вспомнив почти утраченные навыки хорошего тона.

Эльфийка меня мило проигнорировала, видимо считая ниже своего высокоушастого достоинства здороваться с человечкой. Мне тут же захотелось уронить ей это достоинство побольнее и со всей силы, но мы все же находились в цивилизованном обществе! Льщу себя надеждой, что не ошибаюсь… Отчаянно сражаясь с пещерными инстинктами, я уговаривала себя: «Еще не вечер», а вторым в перечне аутотренинга шло: «Будет и на нашей улице праздник!»

Змеелюдка повернулась в мою сторону, окинула оценивающим взглядом желтых глаз с вертикальным зрачком и широко, искренне улыбнулась, ослепив золотой улыбкой. Ослепив в буквальном смысле – на обеих челюстях девушки блистали золотые пластины, изукрашенные драгоценными камнями.

Любопытно, она этими камешками себе рот и губы не царапает?

– З-з-саходи! – любезно пригласила она меня, немного пришепетывая на согласных. – Третьей будеш-ш-шь.

– Спасибо, – ответила я, мучительно соображая: третьей – это образно или и здесь предаются греху пьянства в честной компании?

Подозрительно изучив окрестности и не обнаружив ничего напоминающего бутылку, стаканы и закуску, я успокоенно прошествовала в середину амфитеатра и, найдя удобное креслице, с комфортом устроилась в нем. Змеелюдка тотчас подползла ко мне и представилась:

– Шшшшщщщссссшшшшуууу. Но ты можешь называть меня Шушу.

– Леля, – представилась я в ответ, как только распутала язык, завязавшийся в сложный узел после попытки сразу повторить имя новой знакомой.

– Приятно познакомиться, – любезно поздоровалась хвостатая дама. – А то с этой куклой и двух слов сказать не о чем, – доверительно поведала мне Шушу.

– Я бы попросила… – подала голос эльфийка из своего угла.

– Не проси – не подадут! – парировала Шушу, широко лыбясь и пуская клыком солнечные зайчики.

Обмен любезностями проходил между ними, похоже, не впервые и закончился не начавшись. Эльфийка замолкла, а змеелюдка вновь обратила на меня внимание:

– Ты тут зачем, если не секрет? Денег хочешь подзаработать или экзотики наглотаться?

– Скорей то, чем другое, – осторожно ответила я. – А ты?

Шушу закинула руки за голову, покачалась на хвосте и, мечтательно глядя в потолок, сказала:

– Жизнь пошла такая скучная: ни тебе приключений, ни романтики. Хочу все испытать, пока за хвост не поймали и не заставили яйца нести.

Хм… не одна я такая романтизмом на башку стукнутая. Нашего полку прибыло!

– А… – Только я хотела продолжить нашу познавательную беседу, как дверь широко распахнулась.

На пороге возникла бабушка-лягушка, очаровательно улыбаясь розовыми деснами. Бдительно придержав дверь «аксесюром», она заползла внутрь и поведала нам причину своего появления:

– Салют, девки! Меня тута подрядили вам че-то порассказать.

Возникла немая сцена по Гоголю: «К нам едет ревизор».

Эльфийка сползла на пол в обмороке. Кстати, проделала она это с немалым изяществом. Я даже постаралась запомнить детали, чтобы в будущем не просто брякнуться на пол, а грациозно на него (пол) приземлиться. Шушу с детским любопытством разглядывала нового персонажа, а мне, честно говоря, после случившегося ранее уже было все фиолетово, так что отнеслась я к нашему лектору довольно индифферентно.

Бабуля проковыляла к конторке лектора, брезгливо осмотрела предлагаемую трибуну, недовольно крякнула и притащила себе кресло. Нам оставалось лишь молча наблюдать за приготовлениями лектора. Вахтерша, несущая просвещение в народные массы, – это круто! Кувырла уселась, положив ногу на ногу, крякнула и, покачивая ластом, начала повествование:

– В гаремах следоват вести ся… – Как именно себя вести – она не договорила, прервалась на полуслове и, обведя цепким глазом смущенную аудиторию, внезапно заявила, видимо вспомнив наболевшее: – Хрен этим мужукам, а не заткнуться! – И широким жестом продемонстрировала нам, какого размера хрен она имела в виду (мы единодушно впечатлились). Потом бабуся пригребла топор, смачно плюнула на лезвие, протерла рукавом, полюбовалась на свое отражение, подышав, еще раз протерла, снова полюбовалась и сообщила: – Че я вам тута скажу! Кода я, значится, была чуть моложе и красивше…

Мое воображение свернулось зародышем и уползло в неизвестном направлении, отказываясь представлять колоритную бабушку моложе и красивше.

Кувырла продолжала:

– …Я этим мужукам спуску не давала. И вам, девки, того же советываю. Заведите се аксесюр, и ежели че не по-вашему… – Бабуля злобно погрозила гипотетическим мужчинам топором. – А-а-а, с энтим делом сами разберетеся! Не маленькие, чай! – Почесала в затылке и завершила выступление: – Ну, я усе сказанула, а дальше уже сами допетрите, чем мужука кады гладить: топором али рукой. Но! Профилактика – это наше бабское все!

– Вопрос можно? – подала с места реплику Шушу.

– Валяй, – разрешила Кувырла, любовно поглаживая «аксесюр».

– Лучшее восприятие у воспитуемого объекта зависит от весомости аргумента или прикладываемых усилий? – единым духом выдала змеелюдка.

Я прифигела. Эльфийка – тоже. Но нашу Кувырлу, как я поняла, такой ерундой не проймешь:

– От мозгов в черепушке! – рявкнула бабуся. Подумала. – У обоих! – И как финал: – Я потопала, у меня там вход бесхозный! – И уковыляла вместе с топором нести трудовую вахту.

Мы в недоумении переглянулись, но только открыли рот, как в дверь заглянула симпатичная девчушка и выкрикнула:

– Леля!

Что мне это напоминает? Точно! «С вещами на выход!»

«Владимирский централ – ветер северный, этапом из Твери – зла немерено».

– Всем до свидания, – попрощалась, вспоминая, в каком месте я оставила свою сумку и можно ли ее вернуть на родину, то есть в мои загребущие руки.

– Пока! – дружелюбно откликнулась Шушу, помахав мне на прощанье рукой и кончиком хвоста. – Удачи!

– Спасибо! – Я вышла за дверь.

Девчонка резво бежала впереди, изредка оглядываясь. Мне ничего не оставалось делать, как ускорить шаг, чтобы не потеряться в паутине бесконечно петляющих, как пьяная змея, коридоров. Мы блуждали по катакомбам агентства где-то с полчаса, пока шустрая проводница не заманила меня в душный, пахнущий сыростью и плесенью (так и хотелось сказать – школьный) подвал, где и сдала с рук на руки почтенной матроне изрядной комплекции. Дама имела особое отличие, внушающее уважение ее аппетиту и целеустремленности. Ее объемы привели бы в экстаз любителя пышных женщин: что стоя, что лежа, по сторонам куба мадам имела одинаковые параметры.

Я уже затруднялась определять расовую принадлежность новых знакомых, поэтому скромно решила, что это все же человек, так как никаких отклонений, кроме объемов, у нее не оказалось.

– Имя? – гаркнула матрона, сверля меня маленькими, заплывшими от жира глазками и одновременно перекладывая какие-то бумажки толстыми руками.

Ее сарделькообразные пальчики отягощали массивные кольца с разноцветными, абсолютно несочетаемыми по цвету и фактуре камнями. Царственный жемчуг соседствовал с вульгарным по своему размеру рубином, «золотым песком» и черным «соколиным глазом». Рядом сверкал великолепный изумруд чистой воды, но впечатление от него портилось наличием на том же пальце скромной бирюзы не слишком высокого качества плюс агат, «кошачий глаз» и хризолит. И так было во всем. Милая дама облачилась в широкий балахон ядовитой красной расцветки с фиолетовыми разводами. Судя по всему, зачатки чувства меры или вкус у нее отсутствовали полностью.

– Леля, – представилась я, растерянно озирая толстушку.

Девчушка-проводница оперативно смылась в самом начале диалога.

– Та-ак, – углубилась дама в изучение каких-то документов. – Леля… Леля… Ага! Вот! Набор номер восемь для гарема высшей категории. Жди здесь, – приказала она мне начальственно и удалилась куда-то вглубь.

От нечего делать я принялась изучать обстановку подвального помещения. Разделенное на две неравные части решеткой, оно сильно напоминало примитивное складское строение. Оштукатуренные стены с облупившейся краской неопределимого теперь цвета в мокрых разводах от сырости. Затхлый запах, устойчиво угнездившийся в непроветриваемых годами помещениях, настойчиво лез в нос, навевая ностальгию по родине.

– Ось! – Матрона шмякнула на стол со всей недюжинной силы приличных размеров тюк. – Распишись в получении.

Проведя несколько лет в бюрократической системе, я утратила наивную привычку подмахивать документы не глядя и не проверяя, поэтому вежливо отказалась, объясняя свою позицию:

– Извините, но я не буду подписывать, пока не проверю все по описи.

– Самая умная?! – недовольно рявкнула на меня дама. – Давай быстрей! У меня скоро рабочий день заканчивается! Возись тут со всякими!

– Мадам, – начала закипать я, – нельзя ли повежливей с клиентами?!

– Мадемуазель, – поправила она меня с непонятной гордостью. – Ходют тут всякие, а потом недосчитываешься вещей… по описи.

– Извините, – оторопела я, не постигая, чем тут можно гордиться, но спорить и выяснять не стала по причине разных весовых категорий.

– Ладно уж, гляди… коли приспичило, – сменил гнев на милость фэнтезийный слонопотам. Мадемуазель протянула мне листок.

Листочек я взяла, тюк стянула на пол и, положив бумажку рядом, полезла в полутемное нутро склада, периодически суя в опись нос и сверяясь с перечнем. Заворочался-заворчал фикакус, до этого мирно изображавший зеленое ожерелье.

– Тихо, маленький, – погладила я его, успокаивая. – Мне тоже не нравится, но такова жизнь… Посмотрим, что нам тут подсовывают…

Итак… «Пункт первый: изящное платье золотистого цвета. Легко и непринужденно привлечет и захватит внимание мужчины…»

Я вытащила линялую тряпку серо-желтого колера, украшенную многочисленными затяжками и порванную по шву в двух местах. Размер определить на глаз не удавалось, но меня этим потрясающе эротичным платьицем можно было обмотать раза два. Или три…

Воистину привлекает внимание. Если меня в этом кто-то увидит, то на всю оставшуюся жизнь впечатлений хватит и мне, и ему. Это при условии, что сразу в обморок не брякнется от неожиданно изящного видения. И эти сексуальные дырочки по всему подолу, прожженные сигаретой, делу не помогут… Что там у нас вторым пунктом?

«Пункт номер два: вышитая золотой нитью вуаль. Способствует поддержанию интриги и загадочности образа…»

Если принять за вуаль вот этот сморщенный, с торчащими во все стороны нитками комочек, который, наверно, жевал кто-то непарнокопытный, видимо поддерживая интригу, то полученный образ вполне можно загадить…

«Пункт номер три: бархатные туфельки на каблучке. Делают ногу стройнее, а походку горделивее…»

Покрутив в руках стоптанные черевички (Вакула удавился бы от зависти вместе со своей Оксаной!), превосходящие по размеру даже мои первые сапоги, и с недоумением потрогав нечто тумбообразное, исполняющее роль каблука, я отложила их в сторону, к платьишку и вуали.

М-дя… если эти «модельные» калоши делают ногу стройнее, то возникает вопрос: а какая же имеется в виду нога и, главное, чья? И какой повышенный запас гордости нужно иметь в загашнике, чтобы вот в этом горделиво вышагивать, стараясь двигаться в унисон и не ронять достоинство вкупе с собой на каждом шаге…

«Пункт номер четыре: эксклюзивные духи с феромонами. Неприступный мужчина, вдохнув этот незабываемый и особенный запах, упадет к вашим ногам и останется с вами навечно».

Откупорив странного вида флакончик, я сама чуть не рухнула к чьим-то ногам от ядреного запаха спирта, смешанного как минимум с ацетоном и разбавленного едкими испарениями неизвестных науке, но наверняка крайне ядовитых растений. После «незабываемого и особенного запаха» я сама едва не скончалась на месте.

Да, хотя бы здесь не обманули. Стопроцентно рухнет и останется на всю жизнь в виде паралитика. А оно мне надо? Жалко, нельзя на родину переправить как новое оружие массового поражения и широконаправленного спектра действия… Я бы озолотилась.

«Пункт номер пять: косметический набор для лица и тела. Используйте предлагаемые средства и произведете незабываемое впечатление на противоположный пол…»

Открыв массивную деревянную коробочку, я с ужасом уставилась на содержимое. Внутри, разделенные перегородками на квадратики, покоились сомнительные порошочки диких расцветок. Ядовито-зеленый, предназначенный для век, судя по надписи – «Глаза»; пронзительно-фиолетовый с надписью «Губы»; свекольный – «Для щек». Добили меня две вещи. Первой была кучка цвета детской неожиданности, рекомендуемая для улучшения цвета лица. Пудра, что ли? Вторая – крем синего цвета от прыщей и бородавок с лозунгом: «Выведет все подчистую! Намажетесь вечером, и, глянув утром в зеркало, вы ничего не найдете!»

У меня на этот убийственный наборчик даже комментариев не нашлось. Я просто взяла тайм-аут и тихо сидела. Поглаживала фикакус, разглядывая предлагаемое и соображая: это изощренное издевательство или я чего-то в этой жизни не понимаю?

– Ты чего застыла? – громогласно окликнула меня дебелая кладовщица. – Мне через час домой уходить, давай поторапливайся! Никак в свое счастье поверить не можешь?

Оставив данный вопрос без ответа, я тяжело вздохнула и полезла копаться дальше. Следующей моей находкой стало сборище цепей, по виду крайне смахивающих на велосипедные. Их утыкали крупными розовыми булыжниками странной формы. Цепуры были массивными и очень тяжелыми. Позолота на них местами облезла. Это великолепие было мной опознано как «Пункт номер шесть: золотое бюстье с ограненными драгоценными камнями в форме «антверпенская роза». Эта шикарная вещь произведет на мужчину исключительное впечатление…»

Нимало не сомневаюсь. На меня она уже произвела неизгладимое впечатление! Как представлю себя отягощенной золоченой сбруей в розочках, так сразу впечатляюсь до полного офигения! Если на месте не придавит или не оттянет, могу смело проситься в воительницы, ибо тяжесть брони для меня уже будет как пушинка…

Пребывая в печальных раздумьях, я пошарила в практически пустом тюке и вытащила… книгу. Ей я несказанно обрадовалась. Хоть что-то нормальное попалось!

Увы. Радовалась, пока не прочитала название. Книга, написанная Кубикусом Квадратикусом Пятым, гордо называлась: «Радости встреч, или… Брачные игры на научной основе». И в описи настоятельно рекомендовалась быть изученной, чтобы поразить партнера своей эрудицией и подкованностью в вопросах получения потомства.

Особенно доставляло эстетическое наслаждение слово «подкованность». Вкупе с туфлями и бюстье вырисовывалась интересная картина, наталкивающая на любопытные мысли о сексуальной направленности изготовителя данного набора.

Толстая мегера недовольно сверлила меня взглядом и злобно бурчала под нос, многословно напоминая о необходимости поторопиться. Поэтому, отложив книгу ко всему уже просмотренному и проверенному, я полезла искать «Пункт номер восемь: трусики, вызывающие желание. Наденьте их, и вы не пожалеете!».

Не пожалеете свою психику! Ибо при осмотре данного аксессуара слабонервных просим удалиться!

У меня в руках находились розовые безразмерные кружевные панталоны с синими оборочками, на шнуровке по бокам. Кружево кое-где протерлось, порвалось, а в некоторых стратегически важных местах вообще отсутствовало, будто вырванное собаками.

Какие, однако, здесь озабоченные собачки!

В качестве бонуса за просмотр этой «гуманитарной помощи» мне полагалась обыкновенная скалка, утяжеленная на одном конце металлической оковкой и почему-то именуемая «Пункт номер девять: универсальный разрешитель всех проблем. Просто покажите его оппоненту, и он незамедлительно с вами согласится…»

К этому «разрешителю» недостает лишь тюбетейки, как сигнализатора настроения. Хотя, может, ее выдают по прибытии?

Если изо всех сил напрячь павшее в неравной борьбе с действительностью воображение и на минутку (больше не рекомендуется для сохранения здравости рассудка) представить сей дивный наборчик на мне: платьишко с вуалькой, панталончики с железным лифчиком, туфельки «прощай молодость», плюс украситься предлагаемым макияжем и политься духами боесистемы «черемуха», то скалка на этом фоне как-то теряется.

А! Я еще забыла книгу под мышкой. Для полного завершения образа.

Сразу становится понятно, что ни один сколько-нибудь нормальный мужчина к такому чучелу за версту не подойдет, не подползет и не подлетит (разве если помочь с ноги или под дулом автомата). И бонус использовать не понадобится… В сущности, у меня еще и фикакус есть… М-дя… Чистота человеческой расы в целом и моего генотипа – в частности останется нетронутой, аки целина. Обидно, досадно, но зато безопасно! «Эх, жизнь моя жестянка…»

– Ну так что? Берем, не берем? – прервала мои тягостные размышления обрюзглая кладовщица. Тетка выбралась из-за своей конторки и теперь нависала над будущей утлой гаремщицей Джомолунгмой жира. – Подписываешь?

– Нет! – твердо сказала я, решив все же сохранить собственный незабвенный и светлый образ в неприкосновенности. – Согласна расписаться только за книгу и «разрешитель», остальное можете пожертвовать на бедность или спихнуть другой дурочке.

Матрона недовольно запыхтела и со словами:

– Так я и знала! Сделаешь благое дело, так оно тебе вдругорядь плохо обернется! – сгребла отвергнутые мною вещи и велела: – Подписывай пункты семь и девять.

Спорить я не стала и аккуратно начертала на листочке «Леля» в двух местах.

– Все? – поинтересовалась будущая звезда сералей, оставив автограф. – Что дальше?

– Жди! – злорадно велела тетка и, замкнув подотчетное хозяйство на большой амбарный замок, вышла в коридор.

Пожав плечами и настроившись на длительное ожидание, я прислонилась к стене и надумала почитать оставленную книгу с животрепещущим названием, чтобы скоротать время. Но только я открыла первую страницу, как услышала яростную ругню за дверью.

– Если ты, переросток тупоголовый, опять что-то напутаешь, то я постараюсь, чтобы ты здесь больше не работал! – надрывался женский голос, переходя на ультравизг.

– Дык! – гудел мужской глубокий бас в ответ.

– Постарайся хоть в этот раз толком выполнить мое поручение! – Женщина чуть-чуть пригасила возмущенные нотки в голосе.

– Дык! – соглашался с ней мужчина, выражая немедленную готовность к труду и обороне.

– Надеюсь на твою прилежность! – завершила нравоучение дама. – Пошли.

– Дык! – поразил меня богатым лексиконом мужчина.

Створка распахнулась, и в проеме нарисовалась кладовщица, сжимающая в руках мою торбочку.

– Ой, моя сумочка! – обрадованно кинулась я к тетке и застыла.

За ней возвышалось нечто. На его фоне дородная матрона выглядела миниатюрной Дюймовочкой. Представьте себе два метра сплошных мускулов, обтянутых сероватой кожей, кое-где поросшей рыжим волосом, и увенчайте это сооружение малюсенькой головкой. Потом дополните обезьяноподобными ручищами, и, может быть, тогда вы получите приближенное впечатление о том, кого я обозревала с открытым от удивления ртом.

– Это кто? – прошептала я, отойдя от шока и убедившись, что могу пользоваться речевым аппаратом.

– Это – огр Васикус, – любезно ответила матрона и добавила: – Он доставит тебя к месту назначения.

– Дык! – подтвердил огр и улыбнулся.

Мамочки! У акулы и то зубов меньше!

– А можно просто мне адрес дать – я сама, пешком дойду? Честно… – с чувством безысходности поинтересовалась я, не отрывая взгляда от «почетного эскорта» и на отдалении старательно пересчитывая ему клыки.

– Дык! – обиделся навязываемый провожатый и пустил ведерную слезу.

– Васикус хороший, – сообщила мне тетка, пока я прикидывала на глаз – утопит он меня своим водопадом или только вымочит с головы до ног?

– Дык! – расцвел от похвалы огр, с готовностью помахивая головенкой и разбрызгивая слезы подобно фонтану.

Смахнув с себя попавшие капли и убедившись, что мне кармой предопределено путешествовать со всеми необычными проводниками, я безнадежно кивнула, соглашаясь:

– Хорошо.

– Вот и славно! – обрадовалась матрона и протянула Васикусу бумаги. – Отвезешь, подпишешь – и бегом обратно.

– Дык! – заверил ее подчиненный и развернулся, следуя на выход.

Быстро запихав книгу и скалку во вновь обретенную сумку, я рванула за ним, не рискуя отстать и затеряться в этих малоизученных катакомбах. На ум сразу пришел фильм «Чародеи», где бедный Семен Фарада бегал по зданию с криком: «Лю-уди!» Повторять его подвиг как-то не вдохновляло.

Пропетляв по коридорам, Васикус вышел во внутренний дворик. Вдохнув полной грудью свежий воздух, я ощутила слабую эйфорию. Но покайфовать мне не дали и представили «средство передвижения». Средство было серым и ушастым, то есть обычным осликом с большими влажными карими глазами.

– Дык! – указал мне на местный аналог «мерседеса» доброжелательный огр, приглашая садиться.

– А может, все же не надо? – полуобморочно запротестовала я, с ужасом наблюдая, как так называемый ослик окинул Васикуса «милым» взглядом и оскалился такими же, как и у того, зубками.

– Э? – сменил пластинку провожатый, чем вверг меня на пару с осликом в глубокую задумчивость.

Ослик очухался первый и резво щелкнул зубами, демонстрируя свое отношение к происходящему. Тут же активировался фикакус и щелкнул зубами в ответ. Он сполз с моей шеи и встал напротив ослика в боевую стойку.

Дальше мы с Васикусом в отупении наблюдали за таинственным диалогом щелкающих друг на друга братьев по разуму. Не знаю, до чего они там договорились, но, на мой взгляд, – победил фикакус, влезший в результате ослику на спину. Зелененький ободряюще просигналил оттуда листиком.

– Спасибо, – поблагодарила я слабым голосом. – Лучше пешком постою.

– Дык… – почесал случайно найденный у себя затылок огр и махнул мне рукой, призывая следовать за собой.

Вот так я и побрела в гарем. Топали вереницей: сначала широко шагающий Васикус, потом я, спотыкаясь от переутомления, а за нами – степенно цокающий копытами ослик с вальяжно восседающим на нем фикакусом.

Ахти мне, горемычной… думаю, таким макаром гарем еще не покорял никто… Впрочем, в жизни всегда есть место подвигу!

Подвиг мой затянулся… Шагали мы долго и нудно. Менялись цвета стен домов, проплывал мимо окружающий пейзаж, не отличающийся сильным разнообразием, а мы все продвигались в требуемом направлении. «Нормальные герои всегда идут в обход!»