Глава 10
Вопросы жизни и смерти
Я чувствую, что мы на грани грандиозного шухера.
к/ф «Свадьба в Малиновке»
Даже ясное солнечное весеннее утро в Лоуленде не улучшило настроения принцев Рикардо и Энтиора, проведших бессонную ночь в зале магии у хладного трупа леди-матери Джанети в тщетных попытках вызвать душу покойной. Боги перепробовали все известные заклятия и Закон Желания, ничего не получалось. Силы Смерти не желали отпускать свою добычу для дачи показаний. Обыск личных покоев леди-матери и ее домов в городе, личный допрос слуг принцем Энтиором под лучшим заклятием правды, сотканным Риком, тоже ничего не дал.
— Отец нас убьет, — безнадежно буркнул маг, без сил падая в кресло рядом с ритуальным столом, на котором валялся труп Джанети под чарами сохранности, и массируя лицо. — Мы не узнали ровным счетом ни-че-го.
— Остался только один выход, — заметил из соседнего кресла Энтиор, сердито покосившись на так и не заговорившее тело, и пригубил охлажденное вино.
— Ну? — недоверчиво хмыкнул Рик, с некоторой завистью оглядывая бога, все еще одетого с иголочки, несмотря на насыщенную ночку. — Что за гениальная идея озарила твой мрачный ум, братец-вампир?
— Надо спросить Элию, — ответил принц, пожав плечами. — Если она беседовала с Повелителем Межуровнья, то должна знать больше нас.
— С чего ты взял, что они говорили о покушении? — скривился маг и снова потер подбородок.
— Я не знаю, о чем они говорили, — на диво терпеливо согласился Энтиор, слишком сонный сейчас, чтобы злиться по-настоящему. — Но зато я знаю Элию. Она никогда не упустит шанса выудить нужную информацию из любого, кто попадется ей в руки.
— Великолепно, — хлопнул в ладоши Рик с донельзя скептическим выражением физиономии. — Только теперь нам осталась самая малость: разбудить ее и попросить поделиться своими тайнами. Сейчас семь утра, Элия никогда не встает раньше девяти. Обычно же поднимается к половине одиннадцатого, если не позже. А вернулась она, как сказал паж, в три ночи. Кто рискнет нарушить покой ее высочества, ты, смертничек?
— Мы пойдем вместе, — предложил Энтиор. — Просить буду я, ты откроешь двери. Нам не из чего выбирать. Отец просто взбесится, если мы ничего ему не доложим.
— Сам знаю, — огрызнулся Рикардо. — Осталось только взвесить, чей гнев страшнее — его или нашей ласковой сестрицы. Ты-то у нее в любимчиках ходишь, авось пронесет, а я? Джей вон ее вчера достал, небось заодно и на меня сердита.
— Я же сказал, что буду просить сам, — процедил принц. Рик уже начал порядком его раздражать. — Пошли, пока я не передумал, — решился маг, гадая, чем кончится эта авантюра, и от души надеясь, что не проклятием от разбуженной принцессы.
Ее проклятий братья боялись, как ничего другого, ибо касались они той сферы, которой мужчины дорожили больше всего на свете…
— Госпожа не принима… — не успел договорить возмущенный паж-привратник, как Рик, найдя лазейку в его личных простеньких чарах защиты, бросил заклинание ступора.
Под негодующим взглядом обиженного парнишки, который тщетно пытался пошевелить хоть пальцем или, на худой конец, заорать, но мог только тихонько дышать, боги аккуратно прикрыли за собой двери и прошли в покои принцессы. В гостиной маг остановился и предложил, ухмыляясь:
— Я тут в кресле, пожалуй, пока подожду, а ты, Энтиор, дальше иди один. Зачем Элию смущать толпами мужчин в спальне?
— Это самая последняя вещь в мире, которая может смутить нашу обожаемую сестру, — с легкой и почти нежной улыбкой отозвался вампир, машинально взбивая манжеты на рукавах рубашки и окидывая свое отражение в зеркале придирчивым любящим взглядом. — Но ты прав, будить Элию я буду сам, тебе там не место.
Самодовольно улыбаясь, Энтиор вышел из гостиной, а Рик с завистью посмотрел вслед брату и, вздохнув, плюхнулся в кресло. Перед мысленным взором принца встали спальня Элии, спящая сестра. О, если бы она еще и не злилась за ранние побудки, с каким бы удовольствием он пошел сейчас туда сам…
— Стради, стради, — нежный, легкий, как ветерок, чувственный шепот донесся до спящей принцессы. Шеи коснулись теплые губы, кожу защекотали волосы, пахнущие лавандой и свежестью леса.
— Мм, — сонно отозвалась Элия, но не отвернулась.
— Любимая, прости, — снова зашептал Энтиор, сидящий на кровати принцессы, и, склонившись к сестре, снова нежно поцеловал шею богини. Та открыла глаза.
— Тебя опять преследует Бэль? — немного проснувшись, поинтересовалась принцесса, неторопливо перебирая пальцами пряди длинных волос вампира.
Бирюзовые глаза укоризненно посмотрели в смеющиеся серые. Вздохнув, принц ответил, коснувшись поцелуем запястья сестры:
— Нет, дело не в Бэль. Умоляю, стради, прости, что разбудил тебя, но ты — моя единственная надежда.
— На что?
— Дело, порученное вчера отцом. Мы так ничего и не узнали, Рику не удалось вызвать душу Джанети. А ты знаешь его королевское величество, он придет в ярость, если мы явимся к нему с пустыми руками, не выполнив приказа, касающегося твоей безопасности, дорогая. Прошу, помоги!
— Ты хочешь информации или заступничества? — полюбопытствовала богиня.
— Только того, что ты захочешь мне дать, любимая, — покорно прошептал Энтиор и обезоруживающе улыбнулся.
— Чья была идея разбудить меня? — потребовала ответа Элия, гадая, уж не обнаглел ли Рик настолько, чтобы подбить брата на такую авантюру.
— Моя, — признался принц и пояснил с мрачной иронией: — Если будут раздавать награды за провал поручения, папа, как всегда, оделит меня щедрее всех. Я думаю, он так жесток от большой любви, которую питает ко мне. Но даже зная причину его странных поступков, сидеть в Гранде и растить новые зубы в праздничные дни, а тем более в день Малого Турнира, я не желаю.
— Ладно, скажите отцу, что вся информация у меня, и за завтраком побеседуем, — сжалившись, объявила принцесса и, пресекая поток благодарностей, сурово добавила: — А теперь вон из моей спальни, милый, я желаю вернуться к просмотру сновидений.
— Ухожу, стради, спасибо, — покорно согласился принц и мгновенно исчез из комнаты.
«Надеюсь, больше от меня никому ничего не понадобится, по крайней мере, до тех пор, пока я не высплюсь», — уточнила свое желание принцесса и вновь воссоединила свою голову с мягкими подушками.
— Ну? — нетерпеливо подскочил рыжий к брату, едва тот вновь объявился в гостиной. — Что?
Энтиор не торопясь взбил манжеты, еще раз оглядел себя, великолепного, в зеркале, поправил выбившуюся из прически прядь волос и ответил:
— Кое-что, а это лучше, чем ничего.
— Точнее, Энтиор, или я тебя сейчас сам укушу, — взмолился Рик.
— Правильно кусаться умеют только вампиры, и называется это кровавым поцелуем, невежа, — высокомерно заметил принц, но все-таки снизошел до объяснений, слово в слово повторив фразу сестры.
— Да, ты прав, это кое-что. Надеюсь, папе хватит, чтобы не переломать нам кости, — поразмыслив секунду, признал Рик.
— Надеюсь, — согласился вампир и мстительно заметил: — Кстати, Элия действительно очень сердита на Джея за вчерашнее, а заодно и на тебя, братец. Держись от нее подальше.
— Вот так всегда, — пожаловался рыжий в пространство, направляясь к двери. — Этот белобрысый творит тьма знает что, а все тумаки достаются мне, бедному, невинному и кроткому.
Энтиор ответил на стенания принца ироничной улыбкой и вышел в коридор, небрежно потрепав неподвижного, потому не оказывающего сопротивления пажа по щечке:
— Не бойся, мой сладкий, я не воспользуюсь твоей беспомощностью прямо сейчас, времени нет.
Рик снял с изрядно перетрусившего мальчишки чары и последовал за братом. Шутки шутками, а идти к отцу нужно было немедленно. Не то чтобы принцы действительно панически боялись отца и его тяжелой руки, но в условиях постоянно прирастающего мужского поголовья королевской семьи Лоуленда и жесткой конкуренции боги изо всех сил старались заслужить одобрение Лимбера, а презрение или недовольство отца больнее всего било по самолюбию принцев.
— Ну? — отложив какой-то толстенный фолиант, приветствовал король своих отпрысков, едва за ними закрылась тяжелая дубовая дверь, окованная серебром. Сесть принцам никто не предложил.
— Я тоже очень рад тебя видеть, папа, — пробормотал Рик.
— Прекрасное утро, отец, — следуя правилам этикета, произнес Энтиор и, сделав шаг, неподвижно замер в трех метрах от огромного рабочего стола его величества.
— Кому как, — сердито буркнул Лимбер и, откинувшись на спинку высокого кресла, обвел своих отпрысков тяжелым взглядом. Потом король скрестил на груди руки и рыкнул: — Я жду отчета.
— Видишь ли, отец, — осторожно начал утративший обычное красноречие сплетник Рик, переминаясь с ноги на ногу. — Все оказалось гораздо сложнее, чем мы думали, и…
— И? — Смоляные брови короля поползли к переносице. Принцы заметили, как под тонкой тканью рубашки напряглись мощные мышцы.
— Мы не смогли ничего узнать, папа, — поняв, что если будет продолжать юлить, то точно схлопочет по роже, вынужденно честно признался маг.
— Ублюдки, дармоеды! — рявкнул Лимбер и стукнул кулаком по столу так, что зазвенели оконные стекла. — Ничего толком сделать не можете!
— Пап, — все-таки ухитрился вставить словечко Рик, пытаясь предотвратить бурю. — Но зато кое-что, похоже, удалось вызнать Элии. Она обещала за завтраком поделиться информацией.
От этих слов король разошелся еще сильнее:
— Ах вы, пустобрехи! Идиоты! Неумехи! Недоделки хреновы!
— Ну в последнем ты сам виноват, — буркнул под нос маг.
— На фиг вы мне нужны такие? Только и можете, что все дела на Элию сваливать. Ей в это Новогодье такого досталось, а вы с простеньким покушением разобраться не можете! Дармоеды!
— А поди попробуй сам выжми что-нибудь из этого трупешника, когда даже никакого отзвука не идет, а любые заклятия уходят, как вода в песок, — тоже разошедшись и вспыхнув, словно ворох хвороста, облитого керосином, заорал в ответ Рик, наступая на отца. — Поди попробуй, а я посмотрю! Чуть что, так сразу Рик ублюдок и неумеха? Какого сделал, такой и есть, папаша! Энтиор вон тоже все, что мог, перерыл, всю душу из слуг Жанти вынул, а без толку.
— Вот я и говорю, что от вас никакого проку, — гаркнул Лимбер, еще больше бесясь от состояния собственного бессилия и сознания того, что Рик говорит правду. — Пороть вас надо было чаще, олухи! И не ори на отца, не дорос еще, сопляк, права мне качать!
— Это я сопляк?! — кипя от возмущения, завопил в ответ Рик и едва успел увернуться от тяжеленного пресс-папье, пущенного властной королевской рукой в его рыжую голову. Снаряд пролетел мимо и впечатался в стену, оставив внушительную вмятину.
— Что за странное стремление при любой возможности портить наши прекрасные лица, папа, — укоризненно покачал головой Энтиор и тоже пригнулся, когда в его сторону пронеслась хрустальная пепельница.
— Глаза б мои на ваши рожи самодовольные не глядели, скоты! — продолжал громыхать король.
Энтиор испытал острое желание сказать: «Давай, папа, выколю», — но промолчал и стал слушать, как Лимбер разоряется:
— Провалитесь вы все, пропадите пропадом, выродки, единственную сестру защитить не можете!
— Я за сестру что угодно отдам, в Темную Бездну полезу, — в тихой ярости прошипел Рик. — Но сейчас сделать ничего не в силах. У нас таких связей, как у Элии, нет, на свидание с Повелителем Межуровнья мы ночами не бегаем, отец! Так что ори не ори, а ничего нового не узнаем, пока она сама не расскажет.
— Да, Элия обещала, — кивнул Энтиор.
— Убирайтесь с глаз моих долой, пока не пришиб, — резко бросил король.
И принцы, не заставляя себя упрашивать, тут же смылись за дверь.
— Кажется, пронесло, а, братец-вампир? — облегченно вздохнул Рик и подмигнул Энтиору.
— Пожалуй, — подтвердил принц и подавил зевок, печально рассудив, что прилечь до завтрака он так и не успеет, а значит, на турнир придется явиться не в лучшей форме. Правда, свежая кровь доставленных накануне рабынь немного могла помочь беде.
— Тогда до завтрака, — бросил Рик и едва не хлопнул Энтиора по плечу, но, вовремя спохватившись, просто махнул рукой и телепортировался из коридора в свои покои.
До семейного завтрака оставалось не так много времени, а принц еще рассчитывал переодеться, выпить один чудодейственный укрепляющий эликсирчик, рассказать всем о предстоящем сообщении Элии и заглянуть к Джею, который убрался вчера с бала, а потом, судя по легкому всплеску силы, и из Лоуленда в крайне хмуром настроении. Принц надеялся, что брат уже успел перебеситься в мирах и из состояния явной злости перешел к своей обычной злопамятности, а значит, не горит желанием довершить то, что вчера не удалось осуществить леди Джанети.
Судя по любимой одуванчиковой рубашке, Джей действительно пребывал в хорошем настроении. Насвистывая игривую песенку, принц сновал по комнатам и с врожденной сноровкой бурундука рассовывал по полочкам, ящичкам и шкатулкам в многочисленных шкафчиках привезенные из похода вещицы.
Обиды обидами, но бог воров никогда не мог равнодушно смотреть на приглянувшиеся ему красивые и дорогие штучки в чужих руках. Если уж Джей положил на что-нибудь глаз, то хозяину оставалось только попрощаться со своей собственностью.
Шрамов от когтистой пощечины Элии на лице принца не наблюдалось. Рик мысленно сопоставил личную скорость регенерации брата с длительностью заживления царапин от ногтей Элии, которые могли уложить в могилу средней руки бога, и решил, что родич отсутствовал в Лоуленде как минимум три луны.
— Прекрасный день, с возвращением, — радостно приветствовал брата Рик, плюхаясь точно на середину дивана и для удобства расстегивая верхние пуговицы камзола.
— Привет, — деловито кивнул Джей, но не прервал своего увлекательного занятия — распределения добычи, а лишь сузил радиус передвижений до размеров гостиной.
Сувенирчиков на этот раз было много, поскольку принц не отсиживался в необитаемых мирах, общаясь, словно Маугли, только с животными, как полагал Рик. Джей шлялся там, где мог нарваться на неприятности, он нахально демонстрировал свои шрамы, не скрывая их гримом или заклятием иллюзии — принц жаждал насмешки, косого взгляда, ехидной реплики: «Эй, браток, какая кошечка так разукрасила тебе рожу? Может, я ей больше понравлюсь?» О, как жаждал он этих слов, как старательно нарывался на них, чтобы только бросить перчатку в лицо очередному оскорбителю. Дуэли, дуэли, бесконечная череда поединков позволяла принцу тренироваться и раз за разом убивать каждого насмешника, убивать вместо сестры, на которую он никогда не посмел бы поднять руку, хоть и ненавидел ее временами, ненавидел неистово — всеми фибрами своей буйной души, но так же сильно и любил. Убивать вместо Элии, убивать как Элию, посмеявшуюся над ним, жестоко оскорбившую его при всех.
Так «развлекался» принц до тех пор, пока даже тень шрамов не исчезла с его лица. Но шрамы остались в его душе, такие же болезненные, горящие огнем, кровоточащие, как в первую секунду после пощечины.
— Ты многое пропустил, — поерзав на диване, бросил Рик, закидывая наживку для друга, такого же любопытного, как и он сам.
— Да ну? — небрежно выгнул бровь Джей, поставил на полку шкафчика чудную маленькую статуэтку-лисичку из прозрачного желтого камня и полез за следующей вещицей.
— О да. — Принц закатил глаза, демонстрируя всю важность информации. — Я вчера вечером потерял маму.
— Где? — живо заинтересовался брат, даже оставив на время копание в своей безразмерной сумке, валяющейся на кресле.
— В смысле, она умерла, покинула эту инкарнацию, — трагическим шепотом пояснил Рик, смахнув несуществующую слезу. И, оживившись, в красках расписал историю покушения леди Джанети на принцессу Элию и самоубийство неудавшейся убийцы.
— Жаль, — покачал головой вор, снова возвращаясь к изучению недр сумки. — Хорошая баба была Жанти.
— А потом, — продолжил несколько разочарованный нетрадиционно-спокойной реакцией брата Рик, смакуя припасенную на последок сплетню, — Повелитель Межуровнья увел Элию с собой прямо через одно из больших бальных зеркал с лучшей защитой зеркальщика Леграна.
— Что ж, это его проблема, — небрежно пожал плечами Джей, доставая витой серебряный браслетик с мелкими зелеными и голубыми камешками.
— Вернулась Элия только ночью, — завершил фразу Рик.
— Так я и знал, — скривился принц, продолжая механически крутить в гибких пальцах драгоценность. — Даже он ее долго вынести не в силах. Надо было вам не принимать сестрицу назад и поторговаться. Может, и от Элии какая-нибудь польза получилась бы.
— Все злишься, — констатировал Рик.
— Я? Злюсь? Ничуточки. — Хищная улыбка стремительной тенью мелькнула по лицу бога, потом он небрежно бросил: — На, подаришь какой-нибудь шлюхе.
Серебряной струйкой мелькнул в воздухе чудесный браслет и упал на колени Рикардо.
— Спасибо, — улыбнулся принц и, повертев в руках безделушку, «невинно» заметил: — Элии он бы пошел.
— Еще бы, — оскалился Джей. — Я же сказал, что он для шлюхи.
Рик только покачал головой и сунул браслет в карман камзола. Спорить с братом, защищая честь и достоинство богини, принц не стал, все равно доказать обозленному Джею, что он не прав, не смог бы и сам Творец, взбреди тому такая странная идея. Когда бог воров злился, на него не действовали никакие разумные доводы, никакие уговоры. Большинство жертв его бешеных темперамента и злопамятности могли сразу заказывать себе место в склепе, а те, кого принц по каким-то причинам убивать не собирался или не мог, надолго забывали о спокойной и безмятежной жизни. Изводить Джей умел преотлично. Так что пока принц дулся на Элию, о ее существовании в его присутствии лучше было вообще не вспоминать. Рик и сам был таким же, а потому счел, что все равно рано или поздно брат перебесится и угомонится сам. И, быстро поведав о безрезультатных попытках допросить труп мамы, рыжий перевел разговор на другую тему:
— Да, кстати, ты собираешься сегодня выступать на турнире?
— Разумеется, — с энтузиазмом ответил Джей, сверкнув самодовольной и хищной улыбкой. — Без меня вам будет там скучно.
Рику почему-то показалось, что такое рвение к демонстрации своего воинского мастерства друг проявил неспроста, но лезть в его замыслы не стал, не без оснований полагая, что, чем меньше он знает, тем спокойнее, а потом, когда ничего нельзя будет изменить, все равно увидит все своими глазами.
Маленькая принцесса, компенсируя свои ночные блуждания по покоям родственников, встала утром несколько позже обычного времени. Тени кошмаров исчезли, словно туман в лучах живительного солнца, и Бэль была так же весела и энергична, как обычно, то есть явно чересчур. Во всяком случае, так всегда считал суровый Нрэн, а иногда няня и прочие родственники, если они слишком часто становились объектами энтузиазма маленькой сестренки, но такого никогда не думали Лейм и Кэлер, души не чаявшие в малышке.
Наступивший день нес новые радости и открытия для девочки-богини, только начинающей познавать мир, открытой для счастья и любви. Светлые искорки нетерпения плясали в карих глазах принцессы, терпеливо сносившей все утренние церемонии облачения, умывания, питания. Бэль хотелось как можно быстрее отправиться к Лейму. Для этого у малышки было сразу несколько очень веских причин, как бескорыстных, так и почти меркантильных.
Повозив для порядка ложкой в тарелке с липкой манной кашей — съесть эту гадость целиком малышку не мог заставить даже неумолимый Нрэн — и запив молоком последний кусочек сдобной булочки, посыпанной корицей, Бэль заявила:
— Няня, я пошла к Лейму.
Старушка с облегчением кивнула, тихо радуясь, что с утра пораньше ее подопечной не пришла в голову какая-нибудь сумасшедшая идея, и, позвав слугу убрать со стола, последовала за малышкой.
Лейм уже поднялся и сидел у себя в кабинете, окруженный горами тяжеленных фолиантов, извлеченных из королевской библиотеки. Принц вновь, как и вчера вечером, листал старинные книги по демонологии о проклятиях и искусстве магических убийств, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку, позволяющую распутать клубок интриг и покушений на любимую кузину. Закусив от напряжения губу и нахмурив брови, юноша быстро переворачивал страницы. Но тщетно. На глаза не попалось даже намека, который подсказал бы путь исследований. Он ничем не мог помочь Элии. Оставалось надеяться только на то, что теперь, как передал Рик, сама принцесса знает о происходящем больше и поведает сегодня об этом родичам.
— Прекрасный день, Лейм, — звонким колокольчиком, разгоняющим мрак, прозвучал голосок Бэль, сунувшей носик в кабинет брата. — Ты занят?
— Прекрасный день, моя хорошая, — улыбнулся Лейм, прогоняя гнетущие мысли о своих бесполезности, тупоумии и полной деградации, — уже нет. Заходи!
Принц встал из-за стола и пошел навстречу девочке. Малышка подбежала к брату, и он подхватил ее на руки.
— Ты хорошо спал? Элия прогнала твои кошмары? — участливо спросила девчушка и тут же поделилась: — Мои прогнала.
— Да, милая, я хорошо спал, — кивнул принц, невольно покраснев при мысли о том, что именно снилось ему после визита прекрасной кузины.
— Тогда мы пойдем искать в саду динолей? — тут же предложила принцесса.
И, глядя в ее сияющие радостным ожиданием глаза, Лейм не смог сказать «нет».
— Здорово! — Бэль нетерпеливо подпрыгнула на руках у брата и попросила: — Пойдем прямо сейчас!
— Нет, солнышко мое, — немного огорчил девочку принц. — Сейчас нельзя, через полчаса официальный семейный завтрак, мне надо там быть. А вот потом, перед турниром, я зайду за тобой, и мы обязательно поищем динолей. Поиграй пока с Таисой, хорошо?
— Ладно, — с некоторым сожалением согласилась Бэль и тут же непосредственно заметила: — Она теперь все время правильно писает и какает в горшочек, как ты ей сказал, а спит на кресле и на диванчике, а еще иногда у меня в ногах. Она такая теплая и пушистая!
— Хорошо, милая, — кивнул Лейм, опуская девочку на пол.
Малышка легонько вздохнула и выбежала из кабинета. Ей очень хотелось предложить брату не ходить на нудный завтрак, но девочка решила, что тогда на него может заругаться Нрэн, и промолчала. Промолчала Бэль и о своем желании отправиться на турнир, не без оснований полагая, что дать такое разрешение во власти лишь Нрэн, а значит, надо будет клянчить у него.
Бэль умчалась играть с Таисой, а Лейм, наскоро пригладив у зеркала густые мягкие волосы и застегнув черный камзол с темно-зеленым и серебряным кантом, отправился к Элии, чтобы успеть проводить ее на завтрак раньше других родственников. Принцу очень хотелось снова увидеть любимую, поговорить с ней, убедиться, что, несмотря ни на что, с принцессой действительно все в порядке, погреться в ласковом сиянии ее дивных серых глаз.
Паж, довольный тем, что хоть кто-то сегодня ведет себя как полагается и не кидается заклинаниями, доложил о его визите и проводил в гостиную. Через несколько секунд к принцу вышла Элия в светло-сером платье с небольшими вставками из той же ткани более темного оттенка — легком намеке на траур, для которого еще придет время через три дня. В солнечном свете, льющемся сквозь легкий тюль, медовые волосы принцессы сияли, словно ореол, искрились серебристые камушки-сильвиниты в ожерелье и серьгах богини.
— Прекрасный день, дорогая, — поздоровался Лейм, слегка покраснел и поцеловал протянутую руку кузины.
— Прекрасный день, милый, — ласково улыбнулась богиня и коснулась поцелуем щеки юноши. — Как спалось?
— Чудесно, — искренне признался Лейм, на мгновение потупившись, но потом снова поднял глаза на кузину, ловя взглядом каждый ее жест, улыбку, смешинки в глазах. — Я зашел, чтобы пригласить тебя на завтрак. — Банальные слова слетали с языка бога, а он любовался Элией. Вот сейчас принцесса чуть склонила голову набок, ожидая продолжения фразы, чувствуя, что он чего-то недосказал. — И спросить, — продолжил Лейм. — Насчет Бэль. Я не стал говорить с малышкой об этом, чтобы лишний раз не будить плохие воспоминания. Она рассказала тебе, чего именно напугалась?
Элия знаком предложила кузену сесть в кресло и, опустившись в соседнее, поведала:
— У девочки действительно был кошмар. Бэль слишком сильно связана с нами эмоционально. Ее эмпатический дар ярок и развивается быстро, скорее всего, он будет частью ее божественной сути, именно поэтому наши тревоги минувшего дня отразились в подсознании девочки, как в зеркале. Что касается содержания сна, то волнение вылилось в сон-воспоминание о блужданиях души, ищущей родственные души и тоскующей без них. Классические символы: чувство потерянности, зов издалека и попытки идти на него.
— Я помню, ты говорила о том, что Бэль жила с нами в предыдущей инкарнации, — согласился Лейм. Зная специфический интерес и широкие познания богини в символике и толковании сновидений, принц полностью доверился ее суждению.
— И теперь мы вместе, — заключила принцесса. — Не волнуйся, родной, с малышкой все в порядке. Но она всегда будет очень чутко реагировать на любое событие, божественной сути не изменишь. Огорчения будут тяжелы, но и радость окажется по-настоящему яркой. Мы можем лишь заботиться о том, чтобы в палитру ее жизни попадало побольше светлых красок.
Принц кивнул, улыбнувшись немного грустно, и со вздохом заметил:
— Вот только не все во Вселенной нам подвластно и не мы предопределяем свои судьбы. Если бы я мог сделать так, чтобы ни ей, ни тебе никогда ничего не угрожало. Если бы я мог…
— Если бы мы это могли, то стало бы очень скучно жить, — возразила, прерывая кузена, принцесса. — Именно в неожиданности суть жизни. Если заранее знаешь содержание книги, то зачем же вообще начинать читать? Будущего боится человек, потому что он страшится смерти, нищеты, расставаний, одиночества и тысячи других вещей. Большинство людей не мыслит нити своей жизни без того тела, в котором находится душа в очередной инкарнации. Мы выше этого, потому что знаем законы Вселенных, не сосредотачиваемся на одной сфере существования, знаем, что каждая смерть рождает новую жизнь. Что бы ни случилось с нами, если мы любим друг друга и хотим быть вместе, так оно и будет снова, новая радость исцелит старую печаль.
Слушая сестру, Лейм улыбнулся. Элия не сказала ничего такого, чего бы он не знал, но все равно на душе стало легче, осознание собственной беспомощности отступило.
— А теперь пойдем завтракать. Кажется, я действительно проголодалась, — перешла к житейским проблемам богиня.
Лейм встал и галантно, с врожденной грацией предложил принцессе руку.
С самого раннего утра Нрэн, как организатор и главный судья, еще раз досконально проверил все мелочи, касающиеся подготовки турнира: состояние турнирного поля, расположение зрительских мест, наличие нужного количества шаров для жребия, установку мишеней, готовность писарей к составлению списка участников турнира, расположение стражи и прочее, и прочее. Конечно, за каждый из этих вопросов кто-нибудь из подчиненных принца отвечал персонально, но его высочество предпочитал лично перепроверить каждый пустяк, чтобы знать, что все сделано, как положено. Иногда девизом Нрэна вполне могла служить фраза: «Не доверяй и проверяй!»
Итак, придирчиво вникнув в каждую мелочь, принц решил, что может быть спокоен за устройство турнира и в его власти распорядиться оставшимся до завтрака временем по своему усмотрению, например пойти проведать маленькую сестру и проверить, ведет ли она себя надлежащим образом. Впрочем, бог особо не рассчитывал, что это действительно так. Бэль и Элия оставались единственными непредсказуемыми и абсолютно неуправляемыми факторами в его упорядоченной жизни. Но если с кузиной принц ничего поделать не мог, да и не хотел, то воспитать сестру как настоящую принцессу еще не терял надежды, хотя она и начала понемножку убывать.
Судя по визгу и топоту, который Нрэн заслышал еще в коридоре, воитель понял, что его худшие опасения, как всегда, сбываются. Вместо того чтобы осваивать искусство вышивания, рассматривать картинки в красивых книжках или спокойно слушать сказки нянюшки, Бэль опять носилась по комнатам, переворачивая все вверх дном.
— Так, — в качестве приветствия строго сказал великий воитель, войдя в детскую сестры, и скрестил руки.
— Прекрасный день, Нрэн, — радостно закричала Бэль и со всех ног кинулась к старшему брату.
Малышка считала, что ей очень повезло, что брат нашелся сам, поскольку, возвращаясь от Лейма, она нигде не могла его обнаружить, чтобы пристать со своей важной просьбой. Не дав богу времени на то, чтобы он начал читать ей нотации, девочка с ходу спросила:
— Нрэн, а мне можно сегодня пойти на турнир? А?
Несколько секунд принц изучал Бэль, вздумавшую городить такую несусветную чушь, как странное, но безвредное насекомое, а потом изрек:
— Нет.
— Почему? Ну пожалуйста! Я буду себя хорошо вести, — взмолилась малышка.
— Детям нельзя смотреть на турниры. Это неподходящее развлечение, — снизошел до более пространного ответа Нрэн, но в подробности о том, что на мероприятиях подобного рода иногда убивают, а уж кровь льется частенько, вдаваться не стал, чтобы не пугать чуткую девочку.
— Ну почему меня никуда не берут?!! — насупилась Бэль, сердито топнув ножкой.
Но ответа она так и не дождалась, поскольку в детскую комнату, помахивая пушистым хвостом, с достоинством истинной королевы вошла Таиса, решившая проверить, куда подевалась ее маленькая подружка.
— Так, — еще более мрачно, чем в первый раз, сказал бог и брезгливо спросил: — Что это?
— Это Таиса, Нрэн, моя кошка, — подхватив кошечку на руки, радостно затараторила Бэль, приближаясь к брату, чтобы он получше рассмотрел животное, и совершенно не замечая, как каменеет и без того маловыразительное лицо принца. — Мне ее Кэлер подарил. Правда, она очень красивая?
— Нет, — процедил Нрэн, брезгливо нахмурившись. — Отдай ее назад Кэлеру.
— Но почему? — жалобно спросила Бэль, на глазах у малышки блеснули слезы.
— Потому что я так сказал, — привел принц свой привычный аргумент.
Таиса извернулась на руках девочки и, сузив глаза, зло зашипела на воителя, но слезть с рук маленькой хозяйки — единственной защиты от этого страшного, подозрительно пахнущего существа — не решилась.
— Нрэн, пожалуйста, Нрэн, — взмолилась малышка, глаза заблестели от непролитых слез, и она привела свой самый весомый аргумент: — У Элии тоже есть кошка, Диад, а он гораздо больше Таисы.
— Элия взрослая и может делать все, что пожелает, — отрезал принц. — А тебе я не разрешаю держать в покоях животных, особенно кошек. От них воняет, они портят мебель, все пачкают и царапаются.
— Таиса не такая… — начала доказывать Бэль, крепко прижимая к себе перепуганную кошку, но Нрэн уже больше не слушал сестру.
— Нэни, — позвал воитель нянюшку, которая стояла под дверью, вслушиваясь в разговор. — Отдай это животное слугам, пусть отнесут принцу Кэлеру.
Бэль молча глотала слезы, пока няня, сочувственно вздыхая и приговаривая: «Не расстраивайся, деточка, не плачь, все уладится», — отдирала от нее кошку.
Нрэн, не испытывая ни малейших угрызений совести или сожаления, спокойно наблюдал за происходящим. Ему было совершенно невдомек, что ощущение ужасной несправедливости, смертельной обиды и невыразимого горя захлестывало малышку. Нет, конечно, как бог, он ощущал, что Бэль расстроена, да и по выразительной мордашке сестренки это было видно яснее ясного, но воитель считал глупым обращать внимание на детские капризы, а тем более не собирался потакать им.
Кроме того, и, наверное, в первую очередь, Нрэн дико ненавидел кошек, этих самодовольных, независимых эгоисток. И эта ненависть была взаимна. Стоило принцу прийти туда, где водились эти существа, именно в его сапоги кошки справляли нужду, вцеплялись в его ноги и кусали его руки. Пробираясь в его дома, ужасные твари когтили мебель, метили все углы и раскладывали ароматные кучи на лучших, самых дорогих коврах, словом, пакостили, как могли. Словно сговорившись, все кошки мстили великому воителю за его неизбывную ненависть к их пушистому роду и за погибших в неравных схватках соплеменников и соплеменниц.
Нянюшка, аккуратно держа Таису, вышла из комнаты. Бэль, плача так горько, как будто у нее отняли самое дорогое сокровище, развернулась и убежала к себе в спальню. Хмуро качнув головой, принц с чувством выполненного долга покинул покои сестры.
Нэни действительно отнесла Таису Кэлеру, и с этого момента, чтобы не нервировать кошкофоба Нрэна, животное стало считаться собственностью принца. Но добряк Кэлер никогда не запирал своих покоев и охотно выпускал погулять милую животинку, которая, став всеобщей любимицей, курсировала по большей части между кухней (отчего со временем стала походить на пушистый шарик), покоями официального хозяина, Лейма, малышки Бэль и Элии. Но, прекрасно запомнив сурового Нрэна, кошечка, каким-то шестым чувством определяя момент приближения опасности, почти всегда успевала спрятаться под диван или кресло. Правда, это не помогало, если взгляд великого воителя натыкался на кончик хвоста, торчащий из-под убежища. Тогда Нрэн, вспоминая о своей ненависти к пушистому племени, периодически подкрепляемой очередной испорченной парой сапог, начинал рычать, а Таиса с выпученными от страха глазищами и прижатыми к голове ушами неслась в покои Элии, прекрасно зная, что уж там-то ей ничего не грозит.
С появлением богини любви в золотистой гостиной на первом этаже, предназначенной сегодня для трапезы, королевская семья существенно оживилась, и не только потому, что всем не терпелось познакомиться с меню сегодняшнего завтрака поближе, но и потому, что родственники ждали рассказа Элии о причинах вчерашнего происшествия…
Лейм провел кузину к столу и, усадив ее, по праву сопровождающего занял стул рядом, второе место, разумеется совершенно случайно, досталось любопытному Рику. Джей на сей раз примостился рядом с Кэлером на другом конце стола.
Некоторое время, пока королевская семья утоляла голод, шел ничего не значащий пустой треп о предстоящем турнире, делались прогнозы о победителях. Рик пытался разговорить Нрэна и выведать его мнение по сему поводу в собственных меркантильных целях главного букмекера, а воитель, как всегда, хранил молчание, соблюдая нейтралитет. Шумно влезал в любой разговор Джей, но при этом демонстративно игнорировал не только слова, но и само присутствие сестры, а Элия, кажется, совсем не замечала этих шедевров бойкотирования и, не теряя аппетита, продолжала как ни в чем не бывало налегать на еду и мило беседовала с прочими родственниками.
По праву главы семьи, рассудив, что время пришло, первым поднял животрепещущий вопрос Лимбер:
— Доченька, ты, как я понял со слов Рика, собиралась нам что-то сказать за завтраком или меня ввели в заблуждение?
Ласково-выжидательный взгляд короля, перейдя с дочери на Рика и Энтиора, разом стал холодным и подозрительным.
— Собиралась, папа, — спасая шкуры братьев, согласилась богиня.
— Элия, ну рассказывай, или мы все сейчас сдохнем от любопытства. Подумай, какие расходы на похороны понесет корона! А виновата во всем будешь ты одна!
— Уже начинаю, не спеши умирать, — улыбнулась принцесса нетерпению бога сплетен.
— Еще пару секунд я продержусь, но не больше, — строго предупредил рыжий.
— Хотя… многое для меня все равно осталось неизвестным, — предупредила Элия.
Разговоры за столом стихли, все головы развернулись в сторону сестры, чтобы не пропустить ничего из ее важного рассказа. И в этой сосредоточенной тишине раздались звяканье столовых приборов, нарочито громкое чавканье и нахальный голос Джея:
— Знаешь, Кэлер, а рыба под белым маринадом сегодня особенно удалась повару. Не находишь?
Принц укоризненно нахмурился.
— Нет, ты только попробуй! — словно не понимая намека, соловьем заливался вор. — Бесподобный вкус!
На сей раз не выдержал даже терпеливый Кэлер, прекрасно осознав, что Джей бессовестно провоцирует всех, и дал брату подзатыльник. Тот легко увернулся и, возмущенно фыркнув, заявил:
— Ну не хочешь рыбы, не ешь, чего драться-то? А я, пожалуй, возьму себе добавочки!
С этими словами белобрысый нахал уткнулся в тарелку, сделав вид, что полностью поглощен процессом принятия пищи.
Элия легким отрицательным движением головы дала понять отцу и Нрэну, что не стоит сейчас вышибать из зарвавшегося брата дух, и начала:
— Появление Серого Посланника и покушение леди Джанети не случайны и связаны между собой. Все началось с того, что один амбициозный бог с верхнего Уровня пожелал играть не последнюю роль во Вселенных. В его руки попало странное пророчество, точное содержание которого мне неизвестно, но смысл его в следующем: в мирах должны появиться некие могущественные существа, Сила их будет поистине безгранична, и подчиняться они будут только Творцу, то есть как решил этот бог — никому. Все, что нужно было сделать, — подтасовать пророчество под себя и тех, кто согласился бы принять участие в этой авантюре, заняв соответственно не такие почетные, но тем не менее выгодные позиции. Начать наш враг решил с устранения вероятных конкурентов и счел, что наиболее опасны для него крупные божественные семьи в мирах Узлов Мироздания. Мы просто оказались одними из тех, кто попал под удар, нацеленный на то, чтобы не только разбросать членов семьи по инкарнациям, но и перессорить их. Дабы они больше не желали соединиться, возненавидев друг друга.
— Мы и без всяких придурков сверху успешно с этим справляемся, — задумчиво, с привкусом горечи проронил Кэлер, покосившись на демонстративно уплетающего рыбу Джея.
— Наши ссоры лишь забавы, — снисходительно улыбнувшись, возразила принцесса, — пусть жестокие. Но что такое бог без них? Амбиции этого типа шли куда дальше игры во всемогущество, он сделал их своей единственной целью и, похоже, сдвинулся на этой почве, забыв о Законах Равновесия. Покушение на меня Серого Посланника должно было стать первым шагом в продуманной и отработанной схеме развязывания междоусобной вражды в семье. К счастью, Злат счел нужным вмешаться, а потом за дело взялись наш Источник со Связистом и довели его до Суда Сил. Там посчитали деяния этого карьериста достаточными для извлечения души из тела и серьезного расследования.
Но, к сожалению, на свободе остался ближайший помощник врага, пусть не такой умный, опытный и изобретательный, но достаточно самолюбивый и осведомленный для того, чтобы попытаться занять место шефа. Он смог проникнуть в Лоуленд, обойдя сторожевые заклятия Сил, и заколдовать Джанети так, чтобы она попыталась убить меня тем оружием, которое он ей дал, а потом, согласно вложенному в нее приказу, Жанти убила себя. Во время покушения убийца находился в замке на балу. Мы не знали его, но заклятие «старый знакомый» срабатывало безупречно. И снова мне повезло — защита, наложенная на меня Златом, не подвела, а сам Повелитель уничтожил того, кто использовал Джанети и по чьей вине она умерла. Мне жаль, Рик, что твоя мать оказалась жертвой интриги.
— Она будет похоронена с надлежащими почестями, — философски успокоил всех король, рыжий маг кивнул с кривоватой, чуть болезненной улыбкой.
— А где гарантия, что Жанти была его единственным орудием? — поинтересовался Мелиор, как всегда на лету схвативший нить интриги.
— К счастью, это действительно так. Ублюдок старался действовать как можно осторожнее, оставляя минимум следов, к тому же был абсолютно уверен, что его план сработает. Он дал Джанети такое оружие, против которого была бы бессильна любая магическая защита нашего Уровня, — ответила Элия. — Кроме того, Силы, проворонившие второе покушение, теперь носятся, как пес с колючкой под хвостом, и я не думаю, что будет допущен еще хоть один прокол. Теперь для них дело чести разобраться во всем досконально. Да и наш Источник, насколько я понимаю, в покое их не оставит. Да?
— Да, принцесса Элия, — с готовностью подтвердили немножко смущенные Силы.
Теоретически они имели полное право быть в курсе того, что происходит в семье собственных инициированных, а практически на этот разговор их никто не приглашал, кроме того, Источник до сих пор мучился угрызениями совести, потому что прохлопал попытку леди Джанети убить принцессу. Поэтому, поддакнув богине, Силы сочли разумным снова заткнуться и сделать вид, что их здесь нет и не было.
— Но если такое пророчество существует, — задумчиво высказал свое мнение историк Элтон, — и мы, по мнению одного идиота, весьма вероятные кандидаты в главные герои, то нет никакой гарантии, что такая же идея не придет в голову и другим ненормальным.
— Каким же кретином нужно быть, чтобы вообразить, что из нас может получиться что-то, полезное Силам? — самодовольно усмехнулся Кэлберт.
Принцы дружно засмеялись, а Элия, тоже улыбнувшись, заметила:
— Корни вакраны абсолютно несъедобны в сыром виде, но, если их вымочить в вине и поджарить, получится блюдо, достойное Творца. Ну а если серьезно, насчет твоих слов, Элтон, то когда это у нас совсем не было проблем? И разве впервые беда приходит с верхних Уровней?
— Нет, — с иронической улыбкой покачал головой брат. — Ты права, так даже интереснее жить, особенно если имеешь под рукой оружие, способное отразить нападение.
— У нас есть стратег Нрэн, вот пусть он и подбирает оружие, — переводя стрелки, с почти показной беспечностью ответила принцесса.
Все взгляды обратились к воителю, тот кивнул, соглашаясь со словами кузины, и спросил у нее:
— Эту информацию ты получила от Повелителя Межуровнья?
— Да.
— И ты считаешь ее истинной?
— Злат не лгал мне, если ты это имеешь в виду, — с прохладцей в голосе подтвердила Элия. — Зачем тому, кто дважды спасал мне жизнь, врать?
— Повелитель Межуровнья — существо, не поддающееся логическому анализу, — упрямо ответил ревнивый Нрэн. — Но твоим суждениям я доверяю.
— И на том спасибо, — фыркнула Элия и, обратившись к отцу, сказала: — Я закончила, папа.
— Спасибо, девочка моя, теперь кое-что прояснилось. — Лимбер серьезно кивнул и мысленно приказал: «Нрэн, Элия, Кэлер, Рик — после завтрака ко мне в кабинет».
Ненадолго замолчали все родственники, обдумывая сказанное принцессой, перетасовывая изложенные факты, гадая, что осталось недосказанным и почему, сопоставляя слова богини с тем, что видели и слышали сами.
— А подробный рассказ о том, как ты гостила у Повелителя Межуровнья, сегодня не прозвучит? — влез искренне разочарованный Рик и умильно склонил голову набок.
— Нет, — объявила богиня. — Но если желаешь, хорошенько попроси его при встрече лично. Может быть, Злат сжалится и сводит тебя на экскурсию по своей резиденции в Межуровнье.
— Мой могучий интеллект и неземная красота до сих пор не произвели на него должного впечатления, — трагически прошептал принц, кажется, даже губы задрожали от обиды. — Значит, и пробовать не стоит, я не вынесу отказа. Вот если только Энтиор попытается. Он у нас такой обаятельный.
Все засмеялись, а вампир самодовольно подтвердил:
— Да. Возможно, когда-нибудь. Спасибо за хорошую идею, Рик. Там я еще этим не занимался.
— Ну вот, стоило присмотреть себе мужчину помогущественнее, так уже и отбивать собираются, — обиженно надула губки принцесса.
— Милая, скажи только слово, — галантно возразил Энтиор. — И я буду смиренно ждать до тех пор, пока он тебе не надоест.
По столу снова прокатилась волна смешков. Улыбнулся в своих апартаментах и Повелитель Межуровнья, краем уха слушая беседу богов: «Ну вот, меня уже и поделили, занятно».
Через четверть часа после завтрака, завершившегося на удивление быстро, поскольку все спешили заняться последними приготовлениями к турниру, правда, у кого-то они заключались в детальном осмотре выбранного оружия, а у кого-то — в тщательном облачении в новый костюм, все приглашенные Лимбером собрались у него в кабинете.
Король занял свое кресло за массивным рабочим столом, Рик развалился на диванчике, Кэлер и Элия обосновались в мягких креслах напротив отца, а Нрэн выбрал себе стоящий у стены слева от двери жесткий стул с высокой спинкой. Подождав, пока все усядутся, Лимбер активизировал заклинания защиты от прослушивания, сцепил руки в замок и вежливо попросил дочь:
— А теперь, Элия, скажи, что нам еще стоит услышать.
— За что я тебя люблю, папа, так это за умение задавать вопросы, — улыбнулась принцесса, расправляя складки на платье для пущего сосредоточения. — Ты прав, мне нужно сказать вам еще о двух вещах.
Но уточнить, о каких именно вещах она должна рассказать, Элия не успела. В дверь постучали, не робко поскреблись, как обычно это делали слуги или секретари, если должны были помешать важной работе короля, а именно постучали — небрежно, с нахальной уверенностью, и Лимбер просто обязан был отозваться.
— Кто? — грозно нахмурившись, рявкнул король, раздраженно снимая защитные чары и готовясь устроить головомойку нахалу.
Нрэн положил руку на рукоять меча, с которым теперь решил не расставаться ни при каких обстоятельствах. Больше воин не хотел оставаться без оружия в самый нужный момент. «Если кому-то это не понравится, пусть попробует сказать», — с мрачной иронией подумал принц, точно зная, что самоубийцы не сыщется.
— Прекрасный день всем. — Лыбясь во весь рот, в кабинет его величества вошел Связист и, громко хлопнув дверью, нахально поинтересовался: — Не возражаете против моего участия в вашем междусобойчике?
Лимбер метнул быстрый взгляд на Элию, предоставляя дочери, как знатоку психологии Сил, судить о полезности данного вмешательства. Принцесса прикрыла веки.
— Садись, — хмыкнул король и снова активизировал заклятие, от всей души надеясь, что Повелитель Межуровнья, Конан и герцог Лиенский на совещание не припрутся.
Связист бесцеремонно плюхнулся на диван рядом с Риком и только после этого счел нужным пояснить (фраза звучит в адаптированном переводе):
— Этот Суд Абсолюта меня уже задрал, обоссались там кипятком перед Повелителем Межуровнья и хотят, чтобы я совал свою драгоценную задницу в этот демонский огонь.
Элия чуть поморщилась и вопросительно подняла бровь.
— Им до зарезу нужно знать, как Джонк пробрался через охрану, а за его душу они мою из меня вынут, — скривился Связист, но изъясняться стал более вежливо.
Принцесса понимающе кивнула, остальные ответили Силам недоуменными взглядами различной степени хмурости.
— Это касается тех двух вещей, о которых я вам собиралась рассказать, — пояснила в свою очередь богиня. — Талеминохс и Джонк Вассард — имена тех, кто покушался на мою жизнь. Эти типы принадлежали к ордену Созерцающих и Плетущих.
— Ой-ой-ой, — с присвистом выдохнул Рик.
Все посмотрели на него, а принцесса попросила:
— Если ты что-то знаешь об этой организации, расскажи, дорогой, поскольку моя информация крайне скудна.
Несколько секунд принц молчал, собирая немногие известные ему факты, а потом, согласно кивнув, ответил:
— Я тоже не эксперт, сестра. Но, насколько я знаю, орден Плетущих — тайная организация, нити которой протянулись на многие Уровни, единого органа власти у них нет, на каждом из Уровней свои боссы. Отношения внутри иерархии хуже некуда, процветают шпионаж и доносительство. Структура членства примерно такова: простой принятый, младший подмастерье, подмастерье, ученик, магистр, старший магистр, верховный магистр. Всякие мелкие промежуточные ранги я не упоминаю.
— Талеминохс был верховным магистром, — вставила Элия.
— Значит, на своем Уровне он считался большой шишкой, — заключил бог информации. — Так вот, на каждом Уровне у ордена несколько резиденций, каждая из которых имеет право вербовать членов и воспитывать их. Магистр волен брать не больше четырех принятых и воспитывать их до ранга ученика, потом новые члены обязаны отправиться в другую резиденцию ордена и служить ему там по мере сил и возможностей.
— Идеальные условия для доносительства и шпионажа, — оценил король.
Кэлер задумчиво кивнул, соглашаясь с отцом, но вмешиваться в разговор не стал, предпочитая сначала выслушать тех, кто разбирается в сути происходящего. Нрэн тоже молчал, сурово нахмурившись.
— Да, па, — подтвердил рыжий принц. — Кроме того, магистры стараются как можно дольше продержать принятых в низком ранге, чтобы иметь возможность пользоваться их силой и внушать личную преданность. Видно, этот Джонк давно ошивался в ранге младшего подмастерья. А суть деятельности ордена в поиске выгодных пророчеств и их реализации, то есть в извращении прорицаний к своей вящей славе и пользе.
— Сколько эти ублюдки нам хороших задумок испоганили, — не выдержав, зло вставил Связист.
— А все из-за любви пророков к аллегориям, недосказанности и пышным словесам, — едко заметила Элия, с ностальгией вспоминая четкий и ясный слог покойного Авара Расторда, знакомство с произведением которого едва не стоило ей жизни.
— Слушай, ну не открытым же текстом мы должны все излагать, — начал оправдываться Связист. — Это против всяких правил. Мы ж не инструкцию к эксплуатации даем, а пророчество.
— Дорогой мой, когда кто-то высокопарно вещает: «И явится тот, кому суждено стать великим правителем, и будет он на белом коне, а в руке его шестипалой будет меч сияющий…» — и больше никаких примет, только дурак не воспользуется шансом усадить на трон своего ставленника.
— Вот таким образом они и плетут собственную вязь искаженных пророчеств, — согласился Рик.
— А это — форменное нарушение Законов Равновесия, — возмущенно продолжила Элия. — Но пока-то у Сил дойдут руки до того, чтобы разобраться с преступлениями, о которых никому и в голову не приходило заявить, поскольку обещанный правитель появился, а что он головы рубит и из казны лопатой гребет, так народ думает, что Силам виднее, какой он идеальный. А сами Силы сидят и гадают, где они опять промахнулись, вот незадача.
Связист кивнул с печальной улыбкой. Сейчас, даже в облике здоровенного мужика, он совсем не казался нахальным и грубым.
— Ну ты и разошлась, девочка, — хмыкнул король.
— Я просто ненавижу, когда всякие ублюдки ради выгоды нарушают Законы Равновесия и обманывают Силы, — отрезала принцесса.
— Вы правы, эти Созерцающие и Плетущие у нас костью поперек горла встали, — в сердцах пожаловался Связист. — Но теперь-то на них крепко насядут. Двойное нарушение так просто не замнешь, дальше начнут весь клубочек разматывать, еще накопают. Мы упорные. Настала пора прикрыть их лавочку, наплели уже достаточно, мы теперь созерцать будем, а потом наказывать. Ох, чую я, будет в этом сезоне раздача наивыгоднейших инкарнаций будущих ассенизаторов и множественное понижение коэффициентов сил у ряда душ. Только, Элия, им перстенек нужен, улика все же. А?
— А это — второй момент, о котором я должна рассказать, — пояснила родичам принцесса. — Злат вчера подарил мне перстень с душой Джонка Вассарда.
— Знаешь, доченька, я беру назад все свои нелестные отзывы о твоем выборе гостей на это Новогодье, — от души заверил Элию король, прижав руку к сердцу. — Впредь можешь приглашать, кого пожелаешь, а если я начну возмущаться, просто напомни мне о том, что я тоже могу судить неверно.
— Спасибо, папа, буду иметь в виду, — вежливо поблагодарила Лимбера богиня и сказала Связисту: — Я отдам душу Джонка Суду, но сначала мы должны ее допросить. Надеюсь, у тебя нет возражений?
— Ни в малейшей степени, радость моя, — облегченно улыбнулись Силы, добавив в голос немножко фривольности. — Я с удовольствием поучаствую в этом мероприятии. А они там пусть подождут.
Принцесса сняла с пальчика перстень с изумрудом и протянула его Рику с шутливо-высокомерными словами:
— Возьми и все приготовь, маг.
— Слушаюсь, ваше высочество, — смиренно пролепетал Рик, как мячик, соскочив с дивана и подлетев к богине, потом метнулся с добычей к столу Лимбера и нахально заявил, сгребая с середины стола многочисленные папки с важными бумагами: — Так, папа, это нам будет мешать, разбросал тут макулатуру, понимаешь, заклинание нарисовать негде.
Онемевший от такой наглости Лимбер автоматически помог сыну освободить нужного размера пространство на широкой крышке стола. Места на ней с лихвой хватило бы даже для ритуальных кругов оживления, которые чертятся вокруг хладного тела. Рик извлек из внутреннего кармашка камзола белый мелок, который практически всегда таскал с собой, и, с деланой небрежностью бросив на стол перстень, отработанным тысячелетней практикой движением очертил вокруг предмета большой, безукоризненно ровный круг.
Потом бог начал творить заклинание вызова и допроса. Каждый из присутствующих, даже Связист, направил к магу лучи своей силы, Рик подхватил их и вплел в чары, придав тем еще большую мощь и прочность. Для призыва души с высоким коэффициентом силы бог предпочел создать самое мощное заклятие призыва и подчинения, какое только был способен сотворить из подручных средств.
Закончив, принц воспользовался переплетенными силами и предусмотрительно установил на кабинет еще одну защиту от прослушивания, потом, проведя рукой над перстнем, отступил и властно промолвил:
— Джонк Вассард, призываю тебя, явись и ответствуй.
Изумруд коротко вспыхнул, над столом по диаметру круга возникла прозрачная, переливающаяся цветами личной силы присутствующих сфера, а в ней заклубился туман, постепенно сформировавшийся в некое подобие изрядно пообтрепавшейся грязно-грязно-серой простынки, по которой горько плакали стиральная машинка и несколько тонн стирального порошка. Душа младшего подмастерья ордена Созерцающих и Плетущих предстала перед лоулендцами.
Удовлетворенный достигнутыми результатами, маг раскланялся и вернулся на диван, потеснив вольготно развалившегося там Связиста.
— Да, изрядно ты напакостил за свою жизнь, Джонк, — резюмировала принцесса, внимательно изучив все мрачные цветовые оттенки призванной души. Поскольку вопроса задано не было, «простынка» промолчала, но начала нервно кружиться по сфере.
— Как минимум ассенизатор в драконьих гальюнах, — подтвердил, широко ухмыльнувшись, Связист, имея в виду перспективы Вассарда в следующей инкарнации.
— Нам нужно знать, как ему удалось проникнуть в Лоуленд, минуя охрану Сил, обещанную нам Судом, — мрачно напомнил Нрэн, не дав родственникам поразвлечься и пообсуждать будущее младшего подмастерья.
Уступая напору кузена, Элия задала вопрос:
— Джонк, расскажи кратко, не опуская важных деталей, о том, как тебе удалось прийти в наш мир, обойдя защиту Сил, и заставить Джанети напасть на меня.
Душа нервно дернулась и начала вещать:
— Я сотворил заклятие, маскирующее силу, характеристики души и внешность таким образом, чтобы при любой, даже самой тщательной проверке казаться совершенно цельной личностью, принадлежащей вашему Уровню. Прибавил заклятие «старый знакомый». Держа их наготове, ушел в Межуровнье и спустился по нему на несколько Уровней ниже вашего, одновременно с выходом в миры применил заклятие маскировки и заклятие «старый знакомый», потом телепортировался в ваш мир, чтобы все выглядело так, словно бог возвращается домой после прогулки внизу.
Еще находясь в своем мире, внимательно изучил Лоуленд и каждого из членов семьи, определив наиболее уязвимые точки, по которым нужно нанести удар. Я был согласен с Талеминохсом, считавшим Элию одной из ключевых фигур и оптимальной мишенью для удара. Он полагал, что самым удачным и безопасным способом устранения богини будет ее убийство родственником, ведь цепной реакцией на смерть принцессы станет развал, если не гибель, всей семьи.
— Только вот этот ублюдок не успел довести дело до конца, — пробормотал Кэлер.
Но поскольку вопрос не был задан, Джонк на него не ответил. Элия мысленно испустила вздох облегчения и еще раз понадеялась, что заклятие Посланника уже развеялось.
— Под прикрытием мощного выброса энергии, связанного с явлением Сил на площади, я сделал заклинание внушения для Джанети и в ночь карнавала соблазнил ее при помощи чар усиления привлекательности. Внедрил заклинание в сознание женщины, когда она находилась в наиболее расслабленном состоянии с минимальной психической защитой, — продолжил Вассард.
— Ах ты, мерзавец, — зло прокомментировал Рик, отлично понявший, в какой именно момент Джонк наложил чары на его мать.
— Внедренное заклятие не только укрепило ее привязанность ко мне, но и запретило сообщать кому-либо о самом факте моего существования. Чары, введенные во второй слой подсознания, закрепили приказ убить Элию с помощью полученного от меня кинжала, а потом покончить с собой или самоустраниться в случае неудачи. Заклятие должно было сдетонировать от условного слова, которое Джанети услышит от меня. Я хотел видеть, как умрет женщина, с которой по какому-то нелепому недоразумению не смог покончить мой учитель. На балу я легко реализовал первую часть плана, но что-то опять пошло не так. Кинжал, один из трех кинжалов Рагода, не пробил защиту принцессы, и я собрался уходить, а потом был огонь, и больше я ничего не помню, — закончил младший подмастерье ордена интриганов.
— Кинжал Рагода, — потрясенно пробормотал принц Рик, припоминая кое-что слышанное об этом смертоносном и неуничтожимом оружии демонов, покрытом их слюной. По слухам, оно могло убить не только любое живое создание, но также то, что только казалось живым или даже никогда живым не было.
— У тебя был запасной вариант, который ты собирался реализовать в случае неудачного покушения леди Джанети? — осведомилась Элия, дабы успокоить родственников.
— Нет, я рассчитывал, что вариант с покушением сработает безукоризненно, — самоуверенно ответила душа Джонка, уже несколько оправившаяся от первоначального потрясения, постигшего ее в связи с осознанием кардинальной перемены в социальном и метафизическом положении. — А применять в Лоуленде несколько сильных заклинаний я не стал, опасаясь, что Силы смогут учуять и найти меня.
Допрос продолжался еще некоторое время. Боги бомбардировали Джонка десятками вопросов, уточняя детали и дополняя собственное представление об ордене Плетущих, о сложившейся ситуации в целом о мирах наверху (не пропадать же подходящему шансу). Уничтожение физической оболочки и пребывание в перстне Повелителя Межуровнья стерло все обеты молчания и обязательства, наложенные на Вассарда, так что не отвечать на вопросы или лгать он попросту не мог, чем беззастенчиво и на полную катушку пользовались все присутствующие. Наконец лоулендцы уверились, что они выжали из души младшего подмастерья все, что только возможно, и удовлетворенно замолчали. Изрядно вымотанный Джонк по-прежнему выглядел, как грязнущая простынка, только теперь Элии начало казаться, что простынка несколько взмокла.
— Убирай эту падаль, — удовлетворенно велел Рику отец.
— Слушаюсь, ваше величество, — малость паясничая, покорно согласился бог и, подойдя к полусфере, властно промолвил, собирая в руки тугие жгуты сил: — Властью того, кто заключил тебя в перстень, повелеваю: повинуйся и возвратись туда.
Душа на несколько мгновений застыла над своей тюрьмой, а потом яркий зеленый луч вырвался из перстня и засосал пленницу обратно в камень. Прозрачная полусфера, сотканная из силы богов, медленно потускнела. И вот на столе остались лишь начерченный мелом круг и красивая безделушка в нем.
— Стратег, твои соображения? — обратился к племяннику Лимбер.
— Против угрозы сверху бороться сложно, а когда Силы расследуют дело ордена и снимут свою защиту, станет еще труднее. Личные телохранители и численное усиление охраны ничего не даст, ужесточение пропускного режима — слабая мера. Единственный выход — зеркала Марлессина, отражающие суть. Их следует установить на заставах в наш мир и раздать магам, входящим в охранные подразделения. Поскольку основная опасность грозит именно семье, надлежит полностью обеспечить зеркалами замковую и городскую стражу Лоуленда, — четко изложил выводы воитель.
— Я этим займусь, — серьезно кивнул Кэлер — Миротворец, Хранитель спокойствия Мира Узла, в чьей компетенции и была городская стража.
— Да, — согласился Нрэн. — По границам я дам поручение Тэодеру и Кэлберту, но все в целом возьму под личный контроль.
Связист лишь кивнул, признавая предложение бога войны единственно целесообразным.
Рик поморщился, прикидывая, в какую астрономическую сумму обойдется казне изготовление зеркал Марлессина различной конфигурации, но спорить с решением Стратега не стал, понимая, что Нрэн прав — только такая магия могла выявить существ с верхних Уровней, проникших в Лоуленд, под какой бы маскировкой они ни находились. Зеркальная поверхность либо отражала истинный вид смотрящегося, либо, если его сила была больше силы, вложенной в свое творение магами-зеркальщиками, не отражала ничего. Вот тогда-то страже и стоило поработать.
— Хорошо, — объявил король, тоже пребывая не в самом радужном настроении. — После праздников зайдешь с докладом и общей сметой расходов, привлеки Рика, пусть тоже мозгами пошевелит.
— Интересно, а контрибуцию с ордена Созерцающих и Плетущих за гибель члена нашей семьи и моральный ущерб мы имеем право потребовать через Суд Абсолюта? — вслух подумала богиня, тоже озабоченная вопросом об ущербе, который будет нанесен казне.
Связист удивленно хмыкнул, а потом протянул:
— Знаешь, такое еще никому в голову не приходило — требовать материальные издержи через Суд Абсолюта. Но Силы так злы на Плетущих, что вполне могут разогнать весь орден и через посредников пустить его имущество с молотка. Я бы этим сам занялся с удовольствием. А перед вашей семьей Силы со своей охраной крепко проштрафились. Думаю, шанс вытрясти монетки есть.
— Вот и отлично, — оживился Лимбер и отдал приказ: — Какие там нужно бумажки составить — покумекаете с Риком.
— С удовольствием, — расплылся в самой искренней и весьма хищной улыбке рыжий коммерсант. — Если надо с кого-то потребовать деньги, это я всегда пожалуйста, даже просить не надо!..
— Мы и не сомневались, — добродушно хохотнул Кэлер.
— Ага, а я им эту петицию вместе с перстеньком и занесу, — поддержал Связист, поднимаясь с дивана и направляясь к королевскому столу. — Пошли, Рик, еще с вашим Источником посоветуемся, он их, бюрократов, тоже неплохо знает.
— Только перстень после того, как душу из него извлекут, пусть Суд вернет, — остановила Силы принцесса. — Это ведь подарок Злата, и мне очень не хочется доводить до сведения Повелителя Межуровнья информацию о том, что Суд Абсолюта изъял у бедной девушки безделушку и зажилил. Вещественное доказательство и ювелирное изделие — вещи все-таки разные.
— Я им так и передам, — широко и немного мстительно ухмыльнулся Связист, засовывая перстень в карман. — Не расстраивайся, подруга, думаю, он очень быстро вернется к тебе.
— Элия, я всегда говорил, что ты гениальна! — напоследок выдал Рик и вместе со Связистом исчез из кабинета отца, бормоча на ходу: — Блин, мне же еще контрольные чары на поле отлаживать…
Молча покинул собрание Нрэн, Кэлер тоже поднялся и вышел, задумчиво бросив:
— Пока, пап.
Король посмотрел на принцессу и с усталой безнадежностью спросил:
— Теперь-то сказано все, милая?
— Все, что нужно, отец, — честно призналась принцесса и получила в награду острый и подозрительный взгляд. Вопросительно выгнулась смоляная бровь.
Элия ответила невинной улыбкой, но все же сочла нужным сказать:
— Быть может, позже, пока не могу.
— Логика? — уточнил король.
— Необходимость, — пояснила богиня, словно невидимую тяжесть, ощущая на себе чары Серого Посланника.
— Что ж, я подожду, — согласился Лимбер, полностью доверяющий дочери, но все-таки не удержался от слов: — Будь осторожней, милая.
Довольный тем, что у него еще есть время на игры с Бэль, Лейм вошел в покои малышки и позвал:
— Сестренка, я уже тут. Пошли смотреть динолей?
Принцу ответила тишина. Пожав плечами, юноша вышел, аккуратно притворив за собой дверь. «Придется, видно, сначала найти маленькую проказницу», — решил бог и привычно сплел заклинание поиска. Немного поработав вхолостую, поскольку местоположение Бэль, как и всякого не желающего быть обнаруженным эльфа, определялось с трудом, чары нашли заданный объект. Девочка находилась где-то в Садах.
«Не иначе как упрямая шалунья решила найти динолей сама», — с сентиментальной улыбкой рассудил принц и, телепортировавшись, не спеша побрел по песчаной дорожке, наслаждаясь прогулкой по весеннему лесу и ощущением теплого солнца, ласкающего кожу. Невольно бог ощутил смутное желание принять свою оборотническую форму, ту самую, которая у богини ассоциировалась с длинношерстной ланью, и беспечно побежать по траве навстречу ветру…
Но постепенно ощущение умиротворения и покоя, в которое погрузился принц, начало исчезать, уступив место неосознанной тревоге. Беспокоящие чувства просачивались сквозь заклинание поиска, настроенное на Бэль. Лейм мысленно потянулся к сестренке и понял, что девочка чем-то очень расстроена. Принца буквально захлестнула волна одиночества и безысходного горя. Не разбирая дороги, не обращая больше внимания на красоты дивных Садов и ласку солнца, юноша помчался туда, где плакала Бэль.
В густых зарослях орешника на старом поваленном стволе дуба всхлипывала, сжавшись в комочек, маленькая девочка, рядом с ней валялись игрушечный лук и какой-то белый узелок.
— Вот ты где, моя хорошая, — с облегчением воскликнул Лейм, продравшись сквозь чащу к малышке. Принц тут же подхватил сестренку на руки и крепко прижал к себе.
— Лейм, — пискнула Бэль, обхватила брата за шею ручонками и, не в силах говорить, залилась слезами пуще прежнего, но теперь уже принцесса плакала не только от обиды, но и от облегчения.
Усевшись на поваленный ствол, юноша начал успокаивать девочку, шепча ей что-то ласковое, гладя по спинке и покачивая на руках. Мало-помалу судорожные всхлипы стали реже, а потом и вовсе прекратились. Глядя в зареванную мордашку маленькой сестренки, принц участливо спросил:
— Что случилось, родная? Заблудилась?
Бэль отрицательно качнула головкой и пояснила:
— Я убежала из дома. Нрэн отдал Таису Кэлеру. Я ему совсем не нужна, он меня ненавидит. Я никому не нужна.
— Ну что ты, радость моя, — возразил Лейм. — Мы все тебя очень любим. Даже Нрэн. И всем нам ты очень-очень нужна.
— Тогда почему он отнял у меня Таису? Почему ругается? Почему все время шлепает ни за что? Сердится? — вывалила на брата Бэль кучу вполне резонных вопросов. А глаза малышки снова начали наполняться слезами обиды на несправедливость.
— Нрэн тебя очень любит, Бэль, — снова повторил принц, зная, что чисто теоретически дело должно обстоять именно так. — Просто он очень строгий и всегда все будет делать, как лучше для тебя, даже если по-твоему это плохо.
— А Таиса? — с трудом осмысливая сказанное, жалобно спросила малышка, возвращаясь к наболевшему.
— Раз она будет у Кэлера, значит, ты всегда сможешь играть с ней, сколько захочешь, — утешил сестру Лейм, заботливо завязывая ленточки воротника на платьице в бантик и подтягивая носочки, съехавшие к самым туфелькам.
Бэль немного успокоилась, смирилась с утратой права собственности на кошку. На маленькой мордашке начала появляться первая, еще неуверенная улыбка.
— Значит, ты плакала, потому что обиделась на Нрэна? — уточнил Лейм.
— И из-за того, что я вас всех люблю, даже Нрэна, а раз я навсегда ушла, то думала, что никогда не увижу, и очень скучала, — призналась девочка.
Бог улыбнулся, покрепче прижал к себе сестренку и серьезно попросил:
— Не надо больше никуда убегать, родная, ты нам всем нужна, и без тебя нам будет очень плохо и скучно. Вернись, пожалуйста.
— Правда плохо? — переспросила маленькая принцесса.
— Честное слово, — поклялся Лейм.
— Ладно, — согласилась Бэль и, спрыгнув с колен брата, взяла свой верный лук и узелок.
— Что там у тебя? — полюбопытствовал принц, донельзя заинтригованный странной экипировкой.
— Хлеб и сыр, — деловито ответила малышка и пояснила непонятливому брату: — Когда уходят в путешествие, обязательно берут с собой хлеб и сыр в тряпице. Мне няня рассказывала. Вот я и взяла на кухне.
— Понятно, — серьезно кивнул брат, пряча улыбку. — А лук тебе зачем?
— Добывать себе пропитание и защищаться от разбойников и хищных зверей, — гордо ответила Бэль и, тут же вспомнив о животных, спросила: — Лейм, раз я вернулась, мы пойдем искать динолей?
— Конечно, — согласился принц, выводя сестренку из зарослей на тропинку. — Сыр и хлеб нам пригодятся — угостишь животных, а вот лук придется вернуть в замок. Нехорошо навещать единорогов с оружием.
Мирабэль охотно разоружилась, и бог отправил лук в покои сестренки. Держа брата за руку, девочка зашагала рядом с богом романтики через Сады. Молчаливое дружелюбие Лейма постепенно настроило егозу на прежний беззаботно-радостный лад. Воспоминания о недавних огорчениях быстро тускнели. Вскоре Бэль уже вовсю скакала по дорожке, наполнившись ликующим предвкушением чуда. Уж больно малышке хотелось поближе познакомиться с дивными динолями, погладить их шелковистую шерстку, а быть может, и покататься на них, как на эльфийской лошадке. Или даже полетать! Девочка забегала вперед, залезала в кусты, заинтересовавшись доносящимися оттуда звуками, гонялась за бабочками, сворачивала с тропинки к понравившемуся цветку, засыпала брата тысячей вопросов обо всем на свете — словом, вновь вела себя как обычный довольный жизнью ребенок из божественной семьи Мира Узла.
Улучив минутку, Лейм связался с няней сестренки. Старушка была донельзя встревожена исчезновением своей подопечной, но шума на сей раз поднимать не стала, боясь, что маленькой непоседе опять попадет. К вящему облегчению старой леди, принц сообщил ей о том, что повел сестру на прогулку.
Потом бог сплел очень тонкое, едва уловимое заклятие поиска белокрылых динолей и, быстро определив направление пути, развеял чары. Дивные животные были очень чувствительны к любым попыткам намеренного обнаружения и меняли дислокацию при малейшей тревоге.
Вычислив примерное местонахождение крылатых единорогов, Лейм поймал Бэль за руку и телепортировался на одну из укромных полянок в самой гуще Садов близ небольшого, но очень чистого озера, которое сохраняло свои воды холодными и в самый жаркий день благодаря многочисленным ключам, бьющим на дне.
По берегам этого озера любили пастись диноли, срывая мягкую, сочную травку.
На сей раз, быть может, в качестве компенсации за пережитые страдания, маленькой принцессе повезло. Пять изящных, словно ожившие серебристо-белые статуэтки, крылатых красавцев грациозно двигались по поляне. Принц осторожно отогнул мешающую ветку дерева, чтобы и девочка смогла разглядеть динолей получше. Но девчушка вовсе не собиралась спокойно стоять и смотреть.
Прежде, чем брат успел остановить ее, Бэль зашлепала к мирно жующим молодую травку красавцам. Те обернулись на подозрительный шорох, но, принюхавшись, не убежали, а спокойно подождали, пока радостно улыбающаяся и протягивающая хлеб с сыром малышка подойдет ближе. Потом великолепные животные сами окружили девочку, неторопливо принимали угощение и подставляли шеи под ласковые ручонки.
Наблюдая за этой идиллией, тихонько улыбался притаившийся за деревьями принц. Пока он не показывался динолям на глаза, они мирились с его присутствием. Лейм прекрасно понимал, что при всей своей симпатии к королевской семье, животные не потерпят его сейчас рядом с собой. Слишком давно принц вышел из детского возраста и утратил невинность.
