ГЛАВА 28
Драконья шкура и когти сами вылезли из-под моей кожи, пока я стремительно поднимал личные щиты, стараясь не думать о том, что успел за это время сделать с моими соплеменниками негодяй.
Ругать себя за невнимательность было поздно, как и искать ее причины. Мне и так было понятно, что мои мозги были слишком заняты мыслями о вчерашнем происшествии в имении Ратилоса, постройкой арены, ожидающими на плато новостями и личными заботами. Иначе я бы сразу заинтересовался, почему во второй раз встречать нас вышли только Унгердс с Лавеной да необычно тихие дети. И почему не примчались ни Вариса с сыновьями, ни Зийлар со своей Мэлин.
И конечно же обязательно удивился бы странному поведению Унгердса, не потащившего меня в кабинет выяснять подробности вчерашней драки, а начавшего спрашивать про крыс. А потом задумался бы, почему Лавена, поддержавшая разговор, смотрела на меня как-то очень тревожно и жалко. Хотя в последнее время больше злилась за то, что я не «заметил» собственной привязанности к ведьмочке и женился на какой-то незнакомой племяннице медогона.
Магиня ведь даже на свадьбе старалась выпытать, не назло ли Мэлин я так быстро нашел себе невесту, и пришлось отвечать девушке довольно сурово, что лезть себе в душу сапогами я никому не позволю. А сегодня разговаривала так, как и положено разговаривать маглоре, не имеющей ни одной черной полоски на ногтях, с нанявшим ее главой старшего дома.
— Ну вот и монстр явился, — с непередаваемой смесью превосходства, торжества и ненависти возвестил смутно знакомый мне голос, едва я осторожно вышел из-за кустов на так хорошо знакомую площадку перед задним крыльцом.
Я замер, словно в ошеломлении, хотя мои поисковички давно обнаружили захватчика, сидевшего на крыльце в моем собственном кресле. И не только кресло у него было мое, но и облик, голос, одежда. На нем даже маглорская мантия красовалась, причем не моя. У меня начинали самовольно сжиматься когтистые кулаки при одной только горькой мысли о том, как получил ее негодяй.
Но невыносимее всего оказалось смотреть на моих друзей и сородичей, выстроившихся перед крыльцом защитной стеной. Причем защищать они намеревались вовсе не меня и не своих женщин и детей.
С хмурыми лицами и несчастными глазами, держа в руках арбалеты и мечи, простенькие боевые амулеты и жезлы, Кинрес, Зийлар и закусивший губу Март со свежей царапиной через всю щеку готовы были выступить против меня. Рядом с ними держал в руках топор для рубки мяса добродушный муж Варисы, а сама кухарка расположилась между сыновей с метательными ножами в обеих руках.
А вот Лавена и нежная Сейнита-Мэлин стояли рядом с креслом моего двойника, и вокруг них вился зеленоватый туман сложного щита.
Мои поисковички продолжали стремительно обыскивать приемный зал, кухню и ближние комнаты в поисках тех из домочадцев, кого не было здесь, и очень скоро я знал, что все они спят прямо там, где застигло их заклинание сна. На пороге кухни лежали внуки магистра, посреди приемного зала две девушки-оборотницы из тех, что остались помогать Варисе.
Постепенно мне становилось все понятнее, как действовал ментал и как ему удалось обмануть меня в тот момент, когда мы вернулись из столицы в полностью захваченный им дом. Я не считал нужным держать поднятыми ментальные щиты в собственном, хорошо защищенном доме, а он сумел уловить мою нетерпеливость и решил выждать.
— Ну и что ты стоишь? — тем же тоном поинтересовался лже-Иридос. — Ничего не спрашиваешь и ничего не хочешь сказать на прощание своим бывшим подданным? Тогда прощай. Бейте!
— Слишком жирно тебе будет, — сообщил я ехидно, торопливо утаскивая воздушными лианами свалившихся от моего заклинания сна домочадцев в поднятый за моей спиной защитный купол, — если моим подопечным придется поднять руку на своего главу.
— Ты довольно быстро соображаешь, — зло сказал он и грубо дернул за руку Лавену. — А ну, маглора, покажи, что ты умеешь! У тебя же контракт на мою защиту, выдай вон тому зверю так, чтоб пятки горели!
— Ей со мной не справиться. — Я никак не мог понять, чего задумал самоучка и почему тянет время, ведь не может не понимать, что у меня была возможность вызвать подмогу?
Разумеется, ему и в голову не придет, что я никого не стал вызывать, и, значит, есть веская причина, которая удерживает негодяя от попытки немедленной расправы. Настолько серьезная, что мне неплохо бы узнать о ней как можно скорее. И в таком случае мне лучше всего сыграть в честного простака-маглора, каким я был еще полгода назад.
— А я на это и не надеюсь, — ядовито сообщил он и подстегнул медлившую Лавену колючей молнией.
Девушка вскрикнула и махнула в мою сторону жезлом.
Вот в этот момент я в совершенстве осознал, что так и остался в душе тем самым наивным маглором. Едва огненный шар, сорвавшийся с жезла, ударил меня в плечо, символ дома ощутимо потеплел.
— Но ты же ничего не получишь, — торопливо проговорил я, пытаясь взять власть над артефактом так, как научился за время экспериментов, — если я ее убью. Давай договоримся, я могу дать тебе за девчонок кучу золота!
— Какое удовольствие я получу от этого золота? — с ненавистью прищурился он. — Ты одним махом разрушил все, что я создавал столько лет!
На чужой крови и слезах создавал, за счет погубленных жизней и искалеченных судеб, хотелось мне рявкнуть ему в лицо, но я только заискивающе улыбался, пытаясь тайком разобраться в висевшем на нем и девушках щите.
И все больше убеждался, что он еще более мерзкий, жестокий и подлый гад, чем я предполагал раньше.
В этой незнакомой защите было спутано сразу три стихии, завязанные на ментальный щит, и хотя все заклинания были довольно слабые, их удерживала вместе постоянная подпитка магией и какое-то условие.
— Откуда мне было знать, что я задеваю твои интересы? — снова прикинулся я наивным хуторянином. — Я считал, что это Ратилос наживается на моих оборотнях!
Говорить приходилось то, что могло вполне сойти за правду, откровенную ложь или вражду он распознал бы моментально.
— Ударь-ка его еще, — не отвечая мне, скомандовал двойник, и Лавена, горестно сморщившись, снова махнула жезлом.
Но на этот раз я, не желая рисковать, поймал шар в ловушку и слил магию в свои щиты, со злорадством наблюдая, как от ярости у ментала исказилось мое собственное лицо. Кривая пентаграмма, нужно бы взять за правило никогда не строить таких рож!
— Ты слишком хитрый, ящер, — злобно заявил магистр, толкнув ближе к Лавене Сейниту-Мэлин. — Убей эту бастарду, она мой враг! Ну, я кому сказал!
Молния обожгла щеку Лавены, но девушка крепче стиснула зубы и попыталась опустить жезл.
Ментал поднял руку, намереваясь ударить магиню еще один раз, но тут из-за угла дома выскочил Ворон. Мне с трудом удалось обнаружить свое создание возле ворот, прикованное к ним ментальной цепью, и распутать поисковичком простое плетение. Громкое карканье Ворона совпало со вскриком падающей на крыльцо Лавены, и сначала я не понял, что произошло, а потом разглядел поднятую руку Мэлин и расстроился, решив, что от испуга девушка решила напасть на магиню первая.
А в следующую секунду Ворон яростно набросился на щит ментала и начал рвать его когтистыми ручками и клювом. Стихии сыпали разноцветными искрами и молниями, ментал торопливо добавлял в щит магии и новых плетений, а я, ругая себя за все промахи сразу, ловил в кустах мышей и птиц и спешно создавал из них двойников Ворона, одновременно поддерживая воюющее создание. Меньше чем через минуту защиту самоучки рвали уже полтора десятка Воронов, и я сумел через проделанную ими дыру выхватить из-под щита маглору и лже-Мэлин и спрятать под куполом, где спали остальные домочадцы.
Со стороны дома, сверху, внезапно раздался страшный грохот, звон стекла и хруст ломавшихся стропил. Одновременно с этим грохотом злорадно и мерзко захохотал ментал. Вот в этот миг мне стало окончательно понятно, чего он ждал и зачем так старательно тянул время. Решил отомстить мне той же монетой, бросив на дом заклинание развеивания.
А в следующую секунду вокруг нас заклубились десятки порталов, и я с еще большей ясностью понял, что сейчас произойдет. Не зря же, едва услышав грохот, злодей схватился за запястье, нащупывая браслет. Моя воздушная лиана вмиг скользнула в одну из дыр в щите, крепко обматываясь вокруг ноги двойника.
— В доме дети! — успел громко рыкнуть я, рассмотрев выскочивших из порталов магистров, и почувствовал, что стою уже вовсе не на травке.
Точнее, не только на траве, хотя и совершенно другой, чахлых, полузасохших сорняках, неопрятно проросших между каменных плит заброшенной дороги. Да и у стоящих вокруг полуразрушенных строений тоже был вид давно заброшенного поселения. Подробнее рассматривать место, куда занес меня враг, я пока не имел ни времени, ни желания. Моя лиана вспыхнула яркой лентой, едва ментал ее обнаружил, но поисковичок успел проверить его резерв. Почти половина, так вот почему он, вместо того чтоб сражаться со мной, торопливо зашарил по висящему на груди амулету.
Я решил, что это хороший пример, и тоже сунул в свой амулет накопитель, хотя мой резерв был намного полнее, чем у него. И если бы негодяй там, на крыльце, не находился под одним куполом с девушками, мне бы хватило магии пять раз сжечь его одним ударом.
— Ты попался, — заявил он торжествующе, поставив накопитель, — это моя деревня. И здесь все жители служат мне!
— А разве на них не действует заклинание сна? — незаметно окружая ментала ловушками, кротко удивился я.
— Здесь давно нет людей, — презрительно скривился он, — они ленивы и ничего не соображают.
— Ну это всем давно известно, чем сильнее подчинение, тем хуже подневольный думает и работает, — согласился я, спешно продолжая создавать свое войско.
Несколько крыс, пойманных в куче непонятного мусора, стали огромными как кареты, и их глазки налились яростной злобой. На этот раз я создавал боевых монстров.
Злодей заметил первую крысу, только когда она бросилась на него, и создал неплохую стену огня, но в этот момент на него со спины прыгнула вторая.
И тут разом запищали мои сигналки, сообщая о приближении стаи нечисти, и, пока я ставил защитный круг, ментал умудрился снова использовать портал. Но уйти далеко ему не удалось, сразу две крысы, прыгнувшие на него в момент переноса, ушли вместе с магом и сильно сократили расстояние.
Услышав громкий шум и крик откуда-то с соседней улочки, я спешно открыл туда свой портал. И пришел как раз вовремя: магу уже удалось почти добить одно создание, и теперь он расправлялся со вторым.
— Настырен, гад, — злобно рыкнул я, отскакивая на десяток шагов и призывая остальных монстров, — но я упрямей.
К этому моменту я уже не желал немедленно сжечь негодяя, так как начал подозревать, что будет очень неправильно убить его так просто. Он настолько давно живет и успел сотворить так много злодеяний, что наверняка сможет раскрыть нам не одну темную тайну. И не стоит тревожиться, что магистры плато, трепетно относящиеся к жизни разумных существ, решат после оставить его в живых. Мы добры, но справедливы.
Я поставил вокруг себя мощное защитное кольцо и принялся лечить полудохлую крысу. Через несколько секунд она снова ринулась в бой, а затем еще три моих монстра вырвались из проулка и бросились на ментала. А за ними принеслась и стая выпней с полуденницами, и вся эта нечисть начала с тихим воем кружить вокруг моего защитного круга. Однако уверенность в крепости своих щитов позволяла мне не обращать на них никакого внимания. В это время я пристально следил за сражением своих монстров с менталом, стараясь не пропустить момента, когда его измотают настолько, чтоб наконец сработало заклинание сна.
— Тебе помочь? — Раздавшийся неподалеку голос учителя был так учтив, словно мы собрались выпить чаю на веранде и нужно принести стулья.
— Вообще-то я и сам справляюсь, — задумчиво сообщил я стоявшему на крыше соседнего сарайчика Лангорису, — вот жду, есть у него что-то особо мерзкое в запасе или нет.
— Да пропадите вы все! — вдруг с отчаянием взревел ментал, превращаясь в старика с горящими безумием глазами, и порталом прыгнул ко мне в круг.
Когда Лангорис успел поставить за моим защитным куполом свой, я в пылу боя не заметил. Зато теперь, когда оба щита сомкнулись вокруг ментала, попавшего в них вместе с крысами, сразу все понял по яркости вспышки и обдавшему меня раскаленному порыву ветра. А в следующий миг все это рухнуло на меня, и, падая от внезапного удара и навалившейся тяжести, я успел почувствовать знакомый жар мгновенно нагревшегося символа.
Громкий визг был последним, что я услышал, а затем задохнулся от дыма, непереносимой вони и лавины острой боли, ужаса и ненависти, взорвавшейся прямо в моем мозгу.
