ГЛАВА 24
Следующие три дня я все свободное время занимался только подготовкой к предстоящему визиту в имение Ратилоса, свалив все проблемы и заботы на советников и помощников. Да и не было у нас сейчас особенно важных дел, если честно сказать.
Возникновение на холме дома с башней и внушительного каменного дворца произвело грандиозное впечатление не столько на оборотней, сколько на селян. Праздничный обед мы начали с того, что приняли в стаю новичков, и оказалось, что среди них почти половина селян, которые до этого времени никак не решались на такой шаг. А на следующий день свои дома продали бывший староста и его ближайшие родичи, и неожиданно для себя я выяснил, что в Зеленодоле больше нет ни одной чужой семьи. Правда, еще оставались сомневающиеся в верхней деревушке, но их во внимание можно было уже не брать.
Все эти перемены сказались первым делом на наших животных, ставших теперь одним стадом. Продавшие дома по уговору имели право угнать положенную им половину скота, но забрали значительно меньше, только самых молодых и откормленных, остальных скупил Кахорис. Стая во главе с ведьмами провожала уезжающих притворно печальными взглядами, а потом принялись весело поить худосочных коровок и овечек сваренным Мильдой снадобьем, в которое я велел добавить выданное мной зелье. Если через месяц кто-то из прежних хозяев надумает проведать проданную скотину, вряд ли сможет ее узнать.
Я с удовольствием участвовал в этих приятных хлопотах, но только один часок в день, перед обедом. А потом забирал Анэри и уходил на плато, в свой сорб, который для удобства слегка переделал. И пока ведьмочка готовила еду, собирала травы и копала на отмели янтарь, я сидел в своей лаборатории, обдумывал всевозможные непредвиденные ситуации и делал опыты. Часто приходила матушка и учила мою жену простейшим бытовым заклинаниям, которые были Анэри теперь по силам. И помогала ей готовить из собранных трав зелья, добавляя в каждое собственные заклинания исцеления.
Один раз заявились в гости отец с Дэгерсом, посидели немного с нами около озера, наловили моей подруге жемчуга и рыбы, выпили по чашке кофе и ушли. Мне было очень неловко провожать их, даже не задав вопрос, чего они хотели, но я и так знал на него ответ. Желали знать, чем я занимаюсь в лаборатории, защищенной куполом мощной защиты, пропускавшей лишь меня одного. Но именно это я и не собирался никому показывать или объяснять, вовремя сообразив, что в решающий момент ментал-самоучка может по неправильной реакции кого-то из окружающих понять, что у меня есть для него недобрый сюрприз, и сбежит. Или, что во много раз хуже, выместит свою злобу на невиновных. Ведь мощь и особенность его магического дара и изобретенные им заклинания нам пока неизвестны.
— Ир, пора ужинать, — прозвучал под ухом голос подруги.
Между делом я зачаровал хорошенькую ракушку, найденную ведьмочкой на берегу, и теперь она носила ее на шее, рядом с амулетом. А когда хотела меня позвать или что-то сказать, просто произносила это в раковину.
— Сейчас, моя хорошая, всего минутку осталось… — отозвался я, старательно не отводя взгляда от небольшого глазка, жарко светившегося в облачке защитного тумана.
Под ним, тщательно прикрытый со всех сторон от постороннего влияния, в магическом тигле плавился собранный из кусочков нескольких металлов сплав, установленный мною после неоднократных опытов.
Мне никак нельзя было сейчас ни бросать работу на половине, ни отвлекаться. Заклинания, тщательно сплетенные за эти дни в сложный узор, ложились теперь в создаваемую вещицу, струясь сквозь крошечное отверстие глазка.
Вот исчез последний виток, я быстро схватил со стола воздушной лианой форму, в которой была заранее разложена горсть камней, и вылил туда раскаленный и зачарованный металл. И уже через минуту, опустив полученную вещицу вместе с формой в бадью с ледяной водой, выходил из лаборатории.
— Странно ты пахнешь… — с задумчивой подозрительностью сообщил Лангорис, — металлом и магией.
— Чистопородным маглором он пахнет, — не согласилась моя подруга, — я точно знаю.
— Тебе виднее, — засмеялся учитель и, посерьезнев, снова обратился ко мне. — Вот твой билет. Увы, только один, и не спрашивай, как мы его доставали. «Представление», как люди Ратилоса это называют, начнется сегодня вечером на закате, все желающие посмотреть обязаны сделать ставки, не менее десяти золотых, поэтому нужно прийти немного раньше. Разумеется, мы там будем, все под личинами, но появляться лучше поодиночке. Твое время через час, у тебя все готово?
— Как раз успел, — сказал я почти святую правду, — жаль, что нельзя никого взять. Но я это предвидел. Ты будешь с нами ужинать?
— Нет, у меня еще дела, — помотал он головой и исчез.
— Ир, — наливая мне рыбный суп, твердо заявила Анэри, — как пойдешь на свое «представление», отведи меня домой. Я к Орисье на кухню пойду… мне там спокойнее.
Ведьма теперь каждый день приходила в кухню дворца, якобы учить мою подругу готовить любимые оборотнями блюда. Но, несмотря на приглашение Анэри, они с медведем в отличие от Ренгиуса пока так и не решились поселиться в гостевых комнатах наверху.
— Иди, — вздохнул я, не первый раз пожалев, что у меня нет времени убедить Таилоса в напрасном упрямстве, — только учти, все шары поблизости я закрыл.
Знаю я их, зачем собираются, начнут искать лазейку, как подглядеть. И ведь что интересно, иногда даже видят помещения, закрытые мощными щитами, проникая скорее хитростью, чем своими слабенькими заклинаниями.
— Ну а вот этого мог бы и не делать, — она хитро усмехнулась, — мы все равно в них смотреть не собирались. У нас это не единственный ведьминский метод.
— Я займусь вашими хитроумными секретами, как только вернусь, — в шутку пригрозил я, и она очень серьезно согласилась:
— Ладно. Только не забудь… что пообещал.
Я заглянул в зеленые глаза и незаметно вздохнул, нечего и говорить, что это и мое самое горячее желание. Вернуться и знать, что больше нет ни одного негодяя, который сможет причинить зло и боль тем, кто мне дороже всех.
— Поешь, а то пойдешь голодным, — через несколько минут ведьмочка нехотя вывернулась из моих рук, и мы оба знали, почему она предпочитает меня накормить, а не поцеловать. Голодные оборотни значительно быстрее теряют и магию, и силу.
Я не стал заявлять, что я маглор, просто съел ради ее спокойствия и суп, и огромный кусок жареной гусятины, и даже десерт из сливок и ягод. А потом, собрав в лаборатории все приготовленное в зачарованный кошель, перенес свою ведьмочку в наш дом.
И уже через несколько минут, нежно поцеловав любимую и наказав ей не скучать, я запер магическим замком свою лабораторию и открыл портал в придорожные кусты, растущие неподалеку от печально знакомого поместья дома Ратилос.
Впрочем, как сообщил четыре дня назад Гуранд, прибывший на свадьбу с полусотней тюков различной одежды и обуви, это имение срочно переменило хозяина, и теперь им владел никому не известный дроу, без особых магических способностей, зато имеющий достаточно денег, чтоб нанять магов из домов Ратилос и Фотилерн.
Дорога была далеко не пустынна, шагах в трехстах впереди виднелся отряд дроу на шаргах, еще дальше катила окруженная охраной карета. Выловив поисковиком в кустах крысу, я создал шарга, накинул на себя мантию маглора и неторопливо потрусил вслед за ними, в последний раз перебирая в памяти, все ли взял и сделал из необходимого. Вроде все, даже кошелек с золотыми висит на поясе. И разумеется, ничего не зачарованного среди моих вещей нет.
Как странно, невольно подумалось мне, менее полугода назад я сидел в своей жалкой башне и считал медяки, радуясь каждому новому, а теперь меня нисколько не волнует полный золота кошель, оттягивающий артефактный пояс, на котором висит не менее редкий кинжал с необычайными качествами. У меня наконец-то дошли руки проверить их возможности и научиться ими управлять.
Возле ворот стояла толпа вооруженных амулетами и обычным оружием стражников и магов из домов Ратилос и Фотилерн, и мое появление они встретили очень недружелюбно.
— Вас нет в списке купивших право присутствовать здесь, — с холодной неприступностью поджал губы один из магистров Ратилоса, но напрасно он надеялся смутить или испугать меня таким заявлением.
Я искренне веселился про себя, когда маг, обманутый откровенной разочарованностью наивного молодого маглора, начал меня уговаривать получить назад заплаченную за билет сумму. И очень зря поверил простодушной улыбке, расцветшей на моем лице. Нисколько не соответствовавшей ни моему подлинному настроению, ни статусу, ни даже возрасту.
— Если договоримся, — небрежно улыбаясь, пообещал я. — Мне его продали за тысячу золотых, но мои усилия и затраченное на эту покупку время стоят в пять раз больше. Шесть тысяч золотых наличными — и билет ваш.
— Что такое? — немедленно возмутился кто-то из подъехавших вслед за мной дроу, и я втихомолку ухмыльнулся.
Мой личный амулет, усиленный кучей заклинаний, безошибочно распознал под личинами неприметно окруживших меня гостей сородичей с плато.
— Говорят, какой-то список.
— Это что еще за новости?! Я здесь инкогнито!
— А куда потом этот список денут?
— Ха-ха, правителю продадут.
— Глупая шутка! Все знают, что он не сторонник таких забав!
— Это вы ему расскажите про свои развлечения.
— Мне тогда тоже шесть тысяч! Я тут не первый раз, но такой глупости еще не слышал!
— Новый хозяин, новые порядки!
— Да откуда он взялся, этот новый хозяин? Наш дом тоже желал бы купить это поместье.
— И наш. А он хоть маг? А то… никто не желает в долю?
Растерявшийся маг, слушая все разгоравшийся скандал, торопливо послал куда-то вестника, и вскоре из дверей выглянул немолодой дроу в темной одежде и с невнятными чертами лица, явно искаженными личиной.
— Выкинь список и пропусти всех с билетами. Только строго предупреди новичков: вмешиваться в представление и кастовать заклинания в зале нельзя.
— Слышали? — строго спросил побледневший маг, явно не обманывавшийся такой сговорчивостью хозяина.
— И сами все давно знаем. — Смутно знакомый дроу с символом одного из старших домов на груди прошел вперед.
Я уже успел заметить, что на представлении он далеко не единственный глава старшего дома, кроме меня. Однако задавать вопрос, всегда здесь так много глав домов или нет, было некому. Не спрашивать же у мага, позеленевшего от внезапного понимания, что может произойти нечто непредвиденное?!
Попав внутрь, я обнаружил огороженную высокой решеткой дорожку, ведущую прямиком к дому. Вместе с другими гостями мы доехали до крыльца, отдали слугам своих шаргов и направились по ступеням в такой знакомый мне по подвалам дом. В просторном приемном зале, перегороженном такой же решеткой, гуляло несколько десятков дроу, но мне хотелось как можно быстрее увидеть арену, и я направился прямиком к проходу на другую половину.
— Сначала сделайте ставку. — Стоящий за запертой дверью маг в форме охраны был холоден и вежлив.
— Где?
Мне указали на сидевшего в углу за столом дроу, и пришлось обменять двадцать золотых на два жетона, расписанных рунами и защищенных заклинаниями.
Как они, однако, хорошо подготовились! Вот и дрались бы сами, ядовито думал я, проходя в металлическую дверцу, раскрытую передо мной по-прежнему суровыми магами. Но не только предстоящие бои волновали меня в этот момент. Я все больше убеждался, что наткнулся еще на какую-то нерешенную загадку.
Магические способности дроу сродни расположенным на их территории источникам и прокатившейся волне, в одночасье изменившей людей. И менталов, как и имеющих способности в магии минералов, тут рождалось очень мало. А я вижу множество решеток, на которых висят мощные заклинания именно этой стихии. И ментал у дома Ратилос тоже самый сильный в Дройвии. Довольно странное совпадение, и тем оно подозрительнее, что Маргент нигде не хвастается этими магами, как принято среди глав домов. Более того, он своих магов вообще старательно скрывает.
Вообще-то о таких догадках магам плато положено было немедленно докладывать коллегам, вспомнил я и саркастически усмехнулся, насторожив этой гримасой встречного слугу. И тут же состроил самое строгое и неприступное выражение лица, выдав самому себе мысленный выговор за неосторожность. Правила правилами, а поделиться сомнениями с сородичами мне сейчас вряд ли удастся. Везде сновали преданные слуги и охрана, а если послать вестника, он мгновенно выдаст людям Ратилоса моих союзников.
Арену для боев хитрые устроители соорудили в зале, бывшем когда-то бальным. Просто поставили посредине круглый дощатый настил, на локоть приподнятый от пола. И на него водрузили закрытую со всех сторон круглую клетку не более пяти шагов в поперечнике, кованную из железа.
Окружали это сооружение ряды удобных мягких кресел, между которыми расположились столики, заставленные бутылками разных форм и видов, а также прохладительными напитками и легкими закусками.
Второй и третий ряды кресел были подняты на помосты, но на них я даже не взглянул. Прошел к первому ряду и выбрал самое удобное место, стараясь, чтоб было видно и внутренний проход, закрытый все той же решеткой, и центральный вход для гостей.
А затем принялся методично и спокойно, как в лаборатории, проверять поисковичком закуски и содержимое бутылей.
— Что вы делаете? — ехидно произнес прямо за спинкой кресла чей-то голос, наивно предполагая, что я еще не знаю о его присутствии.
— Проверяю напитки, чтоб не стать лиловым, — не оглядываясь, вежливо сообщил я, и он невольно поперхнулся.
Видимо, был уверен, что я не запомнил или уже забыл его голос и ауру. Не знает, наивный, что тех, кого маглоры однажды определили во враги, они считают нужным запоминать намертво.
— Я только хотел спросить…
— Садись рядом и спрашивай, — хмыкнул я, вовсе не собираясь предъявлять ему счета за прошлое.
Одна из самых мерзких человеческих привычек, на мой взгляд, — это злопамятность. Да и Мэлин наказала сообщника Даверлиса в тот раз очень коварно, думаю, над его окраской не пошутил только ленивый.
— Мой друг… как он живет?
— А почему ты не пришел четыре дня назад и не посмотрел?
— Я не предполагал, что он может ходить свободно. А когда мне рассказали…
— Ну так приходи завтра, — небрежно предложил я, очень осторожно подводя поисковичка под помост арены.
Разумеется, сейчас я и не подумаю испытывать защиту клетки, у меня возникла другая мысль. Ведь не может же быть, что все щиты останутся на решетках, когда туда пустят оборотней? Они же будут подавать сигналы или бить прикоснувшихся предупреждающими и боевыми заклинаниями.
— Если будет возможность, — туманно сказал он, но я только уверенно усмехнулся в ответ.
Не для того нас тут столько собралось, чтоб ее не было. И к тому же я пообещал своей ведьмочке.
За окнами постепенно темнело, в зале оставалось все меньше свободных кресел, а на стенах и под потолком вспыхнули магические светильники. Хитрый ход, отметил я про себя и создал несколько своих собственных светлячков, очень аккуратно подвесив их прямо над чужими. Разумеется, я ни на миг не забывал про запрет на заклинания, но точно знал и другое: в зале, защищенном сильными щитами и битком набитом магами, увешанными артефактами и мощными амулетами, отследить кастование маленького хозяйственного заклинания практически невозможно.
Где-то под потолком раздался звон колокола, и решетка, ведущая в глубь здания, распахнулась. Гости, успевшие выпить по стаканчику вина или холодного отвара, притихли и к чему-то приготовились.
Приготовился и я, ожидая, что сейчас поведут к клетке первых бойцов. Магам удалось за эти дни разговорить свидетелей прошлых боев и достать примерный план того, как все будет происходить. И само собой, они сообщили эти сведения мне.
Но произошло нечто неожиданное: из коридора выдвинулась длинная труба примерно в два локтя в поперечнике. Она была все такой же кованой и решетчатой, и снизу к ней крепились колеса от телег. Это нескончаемо длинное сооружение подъехало вплотную к клетке, маги распахнули две створки круглого отверстия и, придвинув трубу, замками и цепями накрепко их соединили.
В этот момент в моей голове с не слышным никому, кроме меня, стоном рухнул один из самых простых и надежных планов. Но далеко не последний.
Похоронив в памяти его детали, я приготовился ждать дальнейших событий. И вскоре по трубе в клетку на четвереньках торопливо поползли оборотни. Едва увидев первого, я подметил, что с ним что-то неладное, и насторожился. А когда в клетке выстроилось в рядок с десяток парней и трое девчонок, торопливо кастовал на себя невозмутимость третьей степени, изо всех сил сдерживая от проявления свою драконью шкуру и когти.
Подростки были худыми и босыми и одеты лишь в короткие белые штаны. Девушки имели в дополнение к таким штанам крошечные яркие кофточки, которые ничуть не смущали во мне маглора, но заставляли разъяренно рычать вожака стаи.
Но самое худшее, что потрясло меня до глубины маглорской души, было все же не это.
На всех оборотнях были надеты ошейники, похожие на ведьминские и не дающие подросткам убирать защитные коконы. Если бы несчастные имели возможность прятаться от людей, как делал Таилос, и хоть ненадолго сбрасывать звериный облик, они могли бы восстанавливать свой резерв. Однако, по-видимому, в поместье рядом с подростками все время была охрана, лишившая их такого отдыха. И от этого коконы оборотней истончились до такой степени, что стали практически незаметными. Подростки выглядели почти обычными людьми, магии хватало лишь на клыки, когти да защищающую шею и живот короткую шерстку.
Я изо всех сил стискивал зубы, чтоб не зарычать от ярости, и как самое злобное ругательство твердил про себя клятву не щадить ни одного из негодяев, придумавших такую изощренную подлость.
Оборотни в клетке построились в шеренгу и заученно пошли по кругу, едва заметно вздрагивая, когда босые ноги касались прутьев решетки. Вот в этот миг до меня дошла еще одна страшная истина: никто из хозяев поместья и не собирался снимать с клетки защитные заклинания, и удары бойцам придется принимать не только от соперников, но и от щитов решетки. И одновременно я отчетливо осознал, что буду потом глубоко презирать самого себя, если с деланым спокойствием посмотрю хоть один бой этих несчастных подростков.
И, стало быть, действовать мне придется по самому тайному, ненадежному и нежелательному плану, и можно не сомневаться, что он не понравится ни магам Гуранда, ни магистрам с плато. Однако я предпочитал упустить проклятого ментала и всех остальных магов Ратилоса, чем потерять уважение или жизнь хоть одного из этих подростков.
— Это что, и все бойцы? — громко и презрительно спросил я и сразу почувствовал, как насторожились все вокруг: и враги, и друзья. — Ну и что они могут, эти полудохлые дети? Пусть покажут нам настоящих воинов.
— Если не нравится, мы можем вернуть ваши деньги, — высокомерно объявил ринувшийся ко мне маг в форме охранника.
— Хорошо, несите восемь тысяч, — объявил я, и не думая вставать.
Пока они будут решать, стоит или нет откупаться от меня такой сумасшедшей суммой, вполне успею доделать то, что начал еще несколько минут назад, приняв непростое, но единственно устраивающее мою совесть решение.
— Идемте в кабинет хозяина, он сам с вами поговорит, — предложил маг, и я уставился на него с искренним восхищением.
Надежного артефакта, защищающего от ментального прослушивания, этому дроу не досталось, видимо, хозяева не сочли охранника достойным такого ценного предмета. И я отлично чувствовал его страх и ненависть. А еще злорадную надежду, и мне нетрудно было понять, о чем он мечтал.
Что ж, это твой выбор, поднимаясь с кресла, усмехнулся я, молниеносно схватил мага за руку и дернул на себя. Одновременно сбрасывая с пальцев сразу два заготовленных заранее заклинания, невидимость — на себя и иллюзию — на него.
В следующий миг я отшвырнул изменившего облик негодяя и нажал камни портала, перебрасывая себя в другой конец зала. Туда, где возле входной двери в последний раз видел дроу, выдававшего себя за хозяина. Еще один взмах не видимой никому руки, и заготовленная иллюзия изменила облик его напряженно вытянувшейся в сторону арены фигуры. А я уже бросал следующую на стоящего рядом с лжехозяином охранника.
Еще один переход, еще несколько взмахов рукой, и в зале началась паника. Сразу семь или восемь маглоров Иридосов лупили заклинаниями друг друга и тех, кто пытался поймать их в ловушки. Взвыло сиренами, замелькало и заискрилось сразу несколько защитных щитов, разом погасли все светильники, кроме моих, и зал погрузился в полутьму, расцвеченную вспышками огненных шариков, молний и язычков огня.
А я наконец переместился в клетку и, ничего не объясняя, торопливо сгреб лианой всех оборотней. И не важно, что их немного больше, чем может забрать браслет, зато все неимоверно худые.
Портал задержался всего на миг, потом мы перемешанной кучей свалились в парадный зал дворца.
— Анэри! Орисья! — рыкнул я, надеясь, что обожающие сидеть на кухне ведьмы лучше кого-либо другого справятся с ошейниками, и тут же услышал взволнованный голос подруги, зовущей меня в свою раковину:
— Ир! Ты где?
— Принес в зал пациентов, — сообщил я и вернулся в поместье.
Но сначала вышел не там, где кипел бой, а на крыше, на самом верху центрального купола. Балансируя на круто сбегавшей вниз черепице, поспешно достал из кармана темно-синий флакон, отвинтил крышечку и рассыпал вокруг серые горошинки, стараясь бросать подальше от себя. А когда первые из них, весело подскакивая по яично-желтым ребрам кровли, добрались до края, активировал спящее в бусинах заклинание и ушел порталом в аренный зал.
Там в дополнение к моим светильникам уже горело несколько ярких осветительных шаров магистров плато и предсказуемо заканчивалась битва. Насколько я смог понять с первого взгляда, мои коллеги с плато и маги правителя, окруженные мощными куполами, выматывали мелкими заклинаниями последних охранников Ратилоса и его наемников. Вокруг воюющих также предсказуемо валялось в разных углах с полсотни спящих тел, и большую часть этой компании усыпило мое заклинание.
Урок напавшего на наш обоз ментала-самоучки я усвоил с прилежностью маглора. А когда готовил Ратилосу сюрпризы, бестрепетно объединял в одно заклинания, ранее считавшиеся несоединимыми. И в каждое заклинание иллюзии, изображающей меня самого, я вложил мощное заклинание сна, срабатывающее только в тот момент, когда исчезала кратковременная личина.
— Тревога! — окинув торопливым взглядом происходящее, объявил я, усилив голос магией. — Через три минуты дом рассыплется. Я запустил на крышу заклинание развеивания.
— Проклятая пентаграмма! — рявкнуло сразу несколько голосов, и некоторые из них я знал очень хорошо.
А потом началась суматоха.
Замелькали туманные овалы порталов, побежали выращенные созидателями огромные водянистые пауки, собирая пленников, мощный смерч вымел из соседних помещений засевших там дроу и как мусор вышвырнул на улицу. Магистры плато больше не экономили резервы.
Я не принимал в этом яростном разгуле никакого участия. Торопливо создав портал в подвал, первым делом проверил карцер и клетки и, обнаружив в них только двоих изможденных мальчишек лет десяти, отвел оборотней в свой дворец.
Чтобы тут же вернуться назад.
Не снимая невидимости, я помчался из подвала вверх по лестницам, проверяя все встречающиеся на пути помещения и щедро разбрасывая направо и налево подчинение. А следом — приказ бежать к воротам. И все обитатели поместья побежали, обгоняя меня и ныряя в хорошо известные только им запутанные проходы и галереи.
С громким грохотом что-то обрушилось наверху, и этот удар потряс все здание, но меня не остановил. Наоборот, заставил прибавить скорости. Я знал то, чего не сказал никому, чтоб не выдать своих намерений. От моего особого заклинания рассыплется песчаник, из которого сложены стены, превратится в труху дерево полов и перекрытий. Но это заклятие не сможет причинить никакого вреда обычной бумаге. И разумеется, останется невредимым весь металл, его вообще очень трудно уничтожать без магии огня или воды.
Но мне необходимы были именно бумаги, еще в прошлый раз я успел рассмотреть в караулке несколько инструкций и записок с указаниями. Если удастся найти хоть одну, написанную рукой Маргента, тайная полиция вместе с магистрами Гуранда сумеют доказать его причастность к зверскому обращению с оборотнями.
На втором этаже продвигаться стало труднее, в дубовом паркете изредка виднелись медленно расширяющиеся дыры, а в одном месте провалился уже целый кусок пола, и мне пришлось перебираться с помощью воздушной лианы.
Чем дальше я шел, тем больше встречалось таких мест, а возле ведущей на верхний этаж лестницы, ставшей дырявой, как рубаха бродяги, пришлось кастовать воздушную площадку и закрывать ею исчезнувшие ступени. К этому времени я точно знал, в каком направлении двигаться, поисковички обнаружили в одной из комнат несколько сундучков со свитками и письмами.
И мне оставалось лишь пересечь несколько небольших залов третьего этажа, как впереди рухнуло сразу три стены, утащив вниз все, что было в комнатах. А следом сверху посыпались чудом державшиеся на остатках стен кучки черепицы, железных решеток, отливов и флюгеров.
Как я устоял на проседающем куске пола, было непонятно, но, спешно создав воздушную площадку пошире, осознал, что, если я сейчас не найду способа достать сундуки, потом придется тратить на разборку песка и трухи целый день. И хорошо, если один.
Никого из слуг и магов поблизости давно не было, все сбежали еще в тот момент, когда рухнула крыша, и я решительно сбросил невидимость и выпустил свою шкуру.
Кастовать воздушные заклинания сразу стало легче, да и намного удобнее когтями держаться за тающие куски стен. Не тронутого развеиванием дерева вокруг оставалось еще немало, и вскоре ажурный мостик, сплетенный наполовину из воздушных лиан, наполовину из прутиков, повис над пропастью руин, начинаясь от моих ног и кончаясь возле истончающихся колонн, на которых еще держалась нужная мне комната. Снизу мостик освещали сияющие сквозь дыры в полу второго этажа светильники аренного зала, сверху сияли еще бледные звезды.
Проклятая пентаграмма, мне почему-то казалось, что уже глубокая ночь. Я шагнул на свой мостик, убедился, что он много надежнее, чем рушащиеся перекрытия, и почти побежал вперед, подводя свое сооружение прямо под тающий пол комнаты, где еще боролись с развеиванием остатки зачарованных сундуков. А потом раскинул снизу ловчую магическую сеть, созданную с таким расчетом, чтоб труха просыпалась, а бумага оставалась. Провел ее в расширяющуюся дыру, зацепил разваливающиеся сундуки и потащил к себе, не переставая продвигаться вперед. Сеть двигалась очень тяжело, и я долго не мог понять почему, но отпускать ее вовсе не собирался. И только когда окончательно осыпался проеденный развеиванием кусок пола, понял, почему эта комната простояла дольше других. Сундуки были приклепаны к некогда вмурованной в стену металлической решетке. Видимо, так Ратилос позаботился об их сохранности.
— Иридос! — громкий голос Лангориса раздался над руинами, заглушая шорох осыпающегося песка и громыхание падающих вниз стекол, оружия и утвари.
— Тут я. — Не отозваться, когда зовет учитель, мне не позволила выработанная годами привычка.
— Что делаешь? — Он возник неподалеку, сидя верхом на длинном, светло-зеленом ростке, толщиной с бревно, явно выращенном секунду назад.
— Тащу сундуки, — лишь мельком скосив на учителя глаза, отозвался я, наконец-то полностью опутав несколькими слоями сети остатки рассыпавшихся сундуков вместе с вываливающимся содержимым.
— Куда? — так подозрительно поинтересовался магистр, что я невольно задумался.
До этого я твердо намеревался тащить свою добычу во дворец, но теперь сообразил, что заклинание развеивания лучше не приносить в магически созданные здания. Оно не имеет четких границ и вполне может обрадовать меня дырами в полу.
Вокруг нас рухнуло еще несколько стен, и побег, на котором сидел учитель, резко дернулся от толчка.
— Тащи на плато, — закричал Лангорис и исчез в тумане портала.
Я почувствовал, что мой мостик тоже задрожал и начал заваливаться набок, дернул к себе сети и, почти падая, нажал камни браслета.
