ГЛАВА 10
— А теперь мы расскажем тебе то, что выяснили по твоей просьбе. — Отец, не глядя, создал себе еще чашку кофе и печально вздохнул, — можешь обрадовать магистра Унгердса… но только наполовину. Его сын жив и здоров, женат и имеет двоих детей. А вот жена магистра умерла еще несколько лет назад и прежде взяла с сына клятву, что он не станет искать встречи с отцом и говорить ему про ее кончину.
— Вот же… — расстроенно выдохнул я, истово жалея, что ничего нельзя сделать, несмотря на все могущество находящихся рядом магистров. — Просто не знаю… как я ему скажу.
— Его сын написал письмо, подробное. — Отец достал пухлый сверток из простой бумаги и подал мне. — И ждет встречи с отцом, надеюсь, внуки смогут немного смягчить горе магистра. И еще, оборотни ущелий предупреждены о том, что ты можешь к ним прийти в ближайшее время, и уже есть желающие вступить в стаю. В той самой деревне, где живет сын магистра.
Он создал на столе иллюзию карты и показал мне деревушку, отлично зная, что я запомню расположение домов, чтоб знать, куда открыть портал.
— Они хотят, чтоб я прямо там принял их в стаю? — Мне не хотелось выдавать своих догадок, но не задать этот вопрос я не мог.
— Да, и среди них есть пара оборотней… которые дождались приезда давно потерянной племянницы, правда, она не унаследовала этой способности. Зато у нее неплохой магический дар.
— Откуда?!
— Соседство с плато всегда расширяет возможность развития способностей и повышения резерва, — важно пояснил Дэгерс и сразу перевел разговор на другое. — А ты постарайся пока не дразнить дом Ратилос, мы ими займемся. А сейчас можешь отправляться к кухаркам, да корзинку свою не забудь прихватить. Еще постарайся к вечеру отправить Лавену в дом Унгердса и не волнуйся. Как только мы что-то найдем или придумаем, сразу пришлем вестника.
Я не стал спорить. Это самое бесполезное и безнадежное занятие — что-то доказывать куче магистров, настроенных на военный совет. Просто подтянул к себе лианой корзинку и открыл портал на поляну.
Девушки возились возле очага с неподдельным энтузиазмом, и пахло из большого котла очень аппетитно. На боковой печурке пеклись пирожки, в поставленной на угли жаровне томилось что-то мясное.
Даверлис сидел на крыльце с довольной физиономией и не спеша поглощал пирожок. Судя по полупустой мисочке, стоявшей рядом, далеко не первый.
— Привет, красавицы, — жизнерадостно объявил я, — организаторы турнира приносят вам свои извинения за то, что забрали на испытания прямо в нарядных платьях, и в возмещение неудобств передают вот эту рабочую одежду. И еще вот эти сладости.
— Спасибо. — Старшая ловко выхватила у меня обе корзинки, и с купленными мною вещами, и с созданными прямо тут сладостями.
— А как он будет определять, — вторая кухарка кивнула на дроу, — кто из нас вкуснее готовит?
— Не волнуйся, — веско заявил я и покосился на мага. — Даверлис не только сильный боевой маг, но и хороший алхимик, поэтому его не проведешь. Но сегодня вы выполнили одно из заданий, когда решили готовить все вместе, а не по очереди, вы же помните, что я говорил: девушки должны быть добрые? Поэтому поздравляю вас, за это задание вы получаете первую награду. А вот чтобы доказать свои кухарские способности, можете в остальные четыре дня готовить разные блюда по очереди. Например, сегодня супом занимается одна, завтра другая. Но могу по дружбе подсказать: честность и взаимовыручка тоже будут оцениваться организаторами. Все, я ухожу, если чего-то нужно, говорите быстро.
— Где мы будем спать? — Это волновало третью, самую молчаливую.
— Вон видите крыльцо, где сидит Даверлис? Эта половина дома для наших сородичей, с другой стороны живут гномы. Так вот, там есть умывальня и столовая, и можете выбрать себе спальни. Слышал, Дав? Парни могут разместиться и по двое.
— Сделай пару лежанок, — кивнул он, — одеял и тюфяков хватает.
— А где вы взяли тюфяки? — Я не помнил, чтобы приносил сюда что-то подобное.
— Оборотни вчера мха натаскали, а мешки освободились, — сообщил он.
Треснутая пентаграмма, снова огорчился я, ну почему я так привык к бедности, что никак не научусь создавать хоть немного больше удобных вещей сверх того, что нужно человеку для самого скромного существования?
Решительно прошел в столовую и, радуясь втихомолку, что после плато резерв просто переполнен, решительно создал пару десятков тюфяков и подушек, набитых пухом. В лесу, где на каждом дереве живет птичья семья, летом не проблема найти немного пуха для заклинания созидания. Затем, оглядевшись, бросил на дом усиление, добавил окнам ставни и стекла. Под горами ночью всегда прохладнее, и зря я не позаботился об этом заранее. И под конец создал рулон простого полотна.
— Пусть используют, как хотят, делают покрывала на тюфяки или полотенца, — кивнув на полотно, сообщил я наблюдавшему за мной дроу. — Уверен, девушки найдут этому применение. Что вам еще создать?
— Можешь добавить сюда стульев, — пожал он плечами и вдруг тихо спросил: — А с чего ты такой веселый? Что-то хорошее произошло?
— Удалось спасти одного мага, дроу, — туманно сообщил я, — больше пока ничего не могу сказать.
Торопливо добавил пару плетеных диванов и несколько кресел, еще один стол, пониже, и, помахав Даверлису, открыл портал в свой дом, так оскорбительно названный Алдорисом сарайчиком.
Мне нужно было перевести дух и немного поразмыслить.
Первым делом я сходил умыться, затем поднялся на второй этаж и направился в собственную спальню. Осмотрел ее критическим взглядом и огорченно хмыкнул что-то я и на самом деле живу не как маглор, а как самый нищий оборотень. Даже у Таилоса в его подвале под мельницей и то было более удобное ложе из выделанных шкур.
Я немедленно поднял ножки собственной лежанки, сделал ее шире и создал себе пуховой тюфяк, подушку и тонкие полотняные покрывала. Потом прошел по небольшой комнатке, превращая скромный столик в удобный письменный стол, стул в кресло, а полку с разложенными на ней маглорскими принадлежностями — в резной застекленный шкаф. Потом пришла очередь моей одежды, развешанной на выросших из стен сучках. Для нее я создал удобный платяной шкаф. Потом добавил плетеный коврик на пол и красивый бронзовый держатель для светильника.
И только убедившись, что в моей комнате достаточно удобно не просто отсыпаться после дневных забот, а еще и жить, подошел к окну. Уставился на видневшийся за рекой пологий противоположный берег и позволил себе задуматься. Я и до замечания дроу понимал, что веду себя как-то непривычно и бесшабашно, но он невольно заставил меня искать причины этого приподнятого настроения. Ведь не сообщение же о смерти жены советника так меня порадовало?
Угрызение совести острым уколом напомнило, что маглоры на самом деле не такие уж бесчувственные, как думают некоторые хуторяне королевства. И стесняются радоваться своим удачам, если у друга случилась беда.
Но откуда на самом деле возникло то ощущение радости, с которым я пришел к скалам? Я тяжело вздохнул и стукнул кулаком по стене.
Проклятая пентаграмма, как ни увиливай, а себе-то придется признаться честно: меня обрадовало именно сообщение, что уже сегодня вечером я смогу принять в стаю незнакомых мне оборотней, взявших в свой дом незнакомую ведьмочку. Или… теперь уже магиню?
Вот это западня. Ну и как с ней разбираться? И главное, как все это воспримет стая? Если все и так заинтригованы моим уводом сразу троих красавиц. Определенно постановят, что вожак собрался завести подругу, и не одну. А что, мне по статусу положено! И теперь все наверняка совершенно по-другому растолкуют мой отказ пускать к себе в дом Таилоса с женой. Я невольно покосился на широкую лежанку и ехидно ухмыльнулся: вот что сработало у меня в мозгах, когда я так решительно ее увеличивал?
А с другой стороны, и у маглоров, и у оборотней подруг выбирают значительно проще, чем у дроу или людей. Да и у ведьм совершенно незатейливые правила, в которых значение имеет только взаимная симпатия.
Мне вдруг вспомнились отчаянные глаза, прижавшееся ко мне худенькое, но упругое тело, и резко стало не хватать воздуха. Треснутая пентаграмма, охнул я и торопливо кастовал на себя заклинание невозмутимости пятой ступени. Постоял несколько секунд и протянул руку, намереваясь распахнуть окно. Однако тут же по-новому оценил его убогий размер и решительно запустил заклинание созидания. Всего минута — и окно вытянулось до пола и превратилось в застекленную до половины овальную дверь, а за ней вырос из стены и поднял плетеные перила просторный балкон.
Вот теперь это настоящая комната маглора, распахивая свежесозданную дверь, довольно ухмыльнулся я. И пусть она пока еще маленькая, но в ней мне уютно и работать, и мечтать о нашем городе и о собственной башне.
Несколько минут я гордо стоял на пороге балкона, ожидая, пока его пол упрочнится окончательно, и попутно создавал легкие плетеные кресла и низкий столик, потом шагнул на балкон и окинул взглядом ошеломительный пейзаж. Не важно, что я построил этот домик примерно на середине расстояния от калитки до будущего дома, зато всего в трех шагах от обрыва. И теперь отлично видел в ярком послеполуденном сиянии дня и далекую полоску края плато, и темную щеточку лесов, росших по ближайшим склонам широко расходящихся в стороны горных хребтов. Перевел взгляд ниже, изучающе разглядывая тонущие в зелени крыши на противоположном берегу, и насторожился.
А чем это, интересно, занята внушительная толпа моих домочадцев, снующих, как мышки, по берегу?!
И что делают среди них фигуры в таких знакомых серебристых мантиях?
И откуда они вообще взяли кучу бревен, которую складывают возле дома Агана? Я же предупреждал, что сначала будем строить дома за дорогой, по направлению к Палере, а это почти на пол-лиги ниже!
Пальцы сами нажали на камни браслета, а еще через миг я стоял на крупном булыжнике возле суетящейся толпы и мрачно взирал на оборотней, таскающих из реки бревна, которые ловко заворачивала к берегу тугой водной струей Лавена.
— Кто отдал приказ вытаскивать бревна в этом месте?! — В моем рыке неожиданно прозвучало столько гневной ярости, что замерли даже маглоры.
Отпустила почти вытащенное бревно Лавена, неверяще оглянулся Ренгиус.
— Ну я. — Кахорис смотрел на меня так упрямо, что на миг я даже восхитился его настойчивой заботой о моем собственном удобстве.
Ну не дурак же я, сразу понял, для чего он распорядился таскать бревна именно напротив моего холма. Однако и уступать ему не намеревался, хотя и считал Каха своим самым надежным другом и заместителем.
— Зачем?!
А вот теперь я специально добавил в рык льда и металла, даже звякнуло что-то в ответ в доме Агана. То ли стекла, то ли посуда.
— У вожака должен быть достойный дом. — Волк чуть побледнел, но губы поджал еще упрямее. — Лучше всех. А отсюда мы их легко к тебе на холм поднимем.
— Ках, — я специально назвал его коротким именем, чтоб до него наконец дошло, — ты про какого вожака сейчас говоришь? Про Парамона или про Назирга?
— Про тебя. — Его голос вдруг сел и охрип. — Как ты не понимаешь…
— Это ты не понимаешь.
Мне вдруг резко расхотелось спорить с ним, а может, наконец сработала невозмутимость, но я просто спрыгнул с булыжника и пошел прочь. Как они не могут понять, что вовсе не у всех так устроена совесть, чтоб позволила спокойно сидеть на шелковом диване, если поверившие в тебя женщины с малышами ночуют в сараях. И догадаться, что, если нужно будет, я и сам смогу поднять эти бревна на холм, тоже могли бы.
Кто-то шагнул следом, но мне не хотелось никого видеть, и потому я создал воздушную площадку, как ночью, потом вихрь и, мысленно управляя своим новым транспортом, стремительно помчался вдоль берега, мимо разбросанных по склону стволов. Несколько бревен, нагроможденных в таком беспорядке, что сразу становилось ясно, что их тащили не оборотни, а маги, внезапно выросли передо мной, и я не сразу сообразил, что ни миновать, ни обогнуть посуху уже не успеваю. Единственное, что успел в самый последний момент, — свернуть к Горянке, торопливо несущей вдаль невыловленные плоты.
В душе я приготовился к купанию в ледяной воде и был немало озадачен, когда моя площадка помчалась по воде, как по маслу. Но анализировать и размышлять, отчего так получилось, было некогда: Горянка река каменистая и бурная, а я мчался прямиком на ближайшую связку бревен. Пришлось обмотать плот воздушной лианой и направить свой транспорт на его мокрую, вздрагивающую и неустойчивую поверхность. Едва оказавшись на связке, я прикрепил к ней площадку лианами и убавил скорость вихря. И только тут сумел перевести дух и оглядеться. Оказывается, плот уже почти поравнялся с местом, где я приказывал складывать бревна, и там тоже работали домочадцы, хотя их и было раза в три меньше, а бревна подводил к берегу магистр Унгердс.
Я чуть развернул на плоту свою площадку, снова добавил ветру силы, и бревна послушно свернули к берегу. Магистр создал волну, я прибавил скорости, и плот выскочил на берег как парусник, подгоняемый ураганом. От удара о берег меня чуть не вытряхнуло из воздушных «саней», и Унгердс отчаянно замахал мне рукой, но я и не подумал останавливаться или отдыхать. Уже привычно убрал плети, развернул свои «сани» и помчался за новым плотом. В этот раз все прошло еще лучше, потому что я успел осознать прошлые ошибки и поставил площадку не на самом носу, а посредине связки. К этому времени народу на берегу прибавилось, прибежали первые из тех, что ловили раньше бревна для моего дома, и мне пришлось рыкнуть, чтоб они не лезли под плоты. А некоторых даже отодвинуть воздушной плетью.
Потом я ловил и приводил третий, четвертый, десятый, пятнадцатый плот. И когда уже начал тихо костерить магистров, отправивших все бревна разом, пришел плот, на котором был прутик с белым флажком, знаком того, что это последняя связка. Я вывел его на берег, где уже давно собрались все маглоры и домочадцы, убрал «сани» и начал перетаскивать бревна выше воздушной плетью, захватывая сразу по нескольку штук.
— Иридос, — лавируя между бревен, магистр Унгердс подобрался ко мне поближе, чтобы быть в полной уверенности, что проигнорировать его слова я не сумею, — хватит работать. Никуда они отсюда не денутся, идем отдохнем.
— Идем, — мрачно согласился я, пакет, оставшийся дома на письменном столе, тянул мою душу необходимостью отдать его магистру и этим простым действием убить в его сердце надежду на счастье, — мне нужно с тобой поговорить.
Решительно взяв советника за пояс, я открыл портал в свой дом.
— Умывайся, я сейчас вернусь, — кивнул я дроу на дверь и направился к лестнице. Призывать письмо и вручать его не успевшему сесть магистру казалось мне неправильным.
В своей комнате я секунду постоял возле стола, набираясь смелости, потом выдохнул, взял письмо и нарочито медленно направился вниз. Проходя мимо свободной спальни, вспомнил, что обещал пригласить Алдориса, и приостановился еще на пару секунд, бросить заклинание созидания. В конце концов, он тоже маглор, и хотя личному магу королевы неплохо живется в дворцовых покоях, незачем ему спать на низенькой лежанке без тюфяка и подушки.
— Иридос, — магистр уже сидел за столом, устало положив на него руки, — что ты хотел…
И тут он увидел конверт и сразу смолк и побледнел, все поняв по тому, как я осторожно положил перед ним проклятое послание.
Наверное, нужно было что-то сказать, но я не смог. Просто повернулся и отошел к окну, дожидаясь, пока он дочитает.
Тихо шелестела грубая бумага, а я постепенно начинал ощущать, как все сильнее наваливается усталость и подавленность.
Можно было бросить заклинание — и ноющие ноги и спина мгновенно нальются силой, можно было выпить бодрящего зелья… Но мне не хотелось. Это будет самообман, потому что усталость гнездилась вовсе не в ногах. Наверное, даже самым упрямым и выносливым маглорам тоже нужно, чтоб их иногда хвалили и жалели, а не требовали действий и не навязывали решений.
Звякнула сторожка, сначала робко, потом залилась требовательным звоном.
— Ир, открой, — глухо произнес магистр.
— А ты уверен? — Я оглянулся и стиснул зубы, не в силах смотреть на его осунувшееся лицо, — а то могу просто убрать звук.
— Нет. Открой.
Я нехотя повиновался этому приказу и, пока они топали от калитки, мстительно создал диван с подушечками, коврик перед ним и на нем маленький столик с полной фруктов вазой. Пусть не упрекают, что я плохо живу и тут нельзя принимать гостей.
— Можно? — Алдорис вошел первым, и мне пришлось ответить.
— Конечно, проходи. Умывальня там, спальня на втором этаже. Есть хочешь?
— Я хочу. — Ренгиус вошел следом, таща под руку слегка упирающуюся Лавену, прошел к столу, сел напротив дроу и только после этого рассмотрел лицо магистра. — Мы что, не вовремя? Унгердс, что-то случилось?
— Да, — глухо и нехотя ответил тот и встал. — Ир, ты когда туда пойдешь?
— Хотел вечером, — оглянулся я на уходящее за горы солнце, — но можно прямо сейчас. Ты готов?
— Немного погуляю, — отозвался он и торопливо прошел к двери, даже не заметив вошедших Таилоса с Орисьей, шарахнувшихся в сторону, чтоб его пропустить.
— Что с ним? — сразу заподозрил неладное медведь. — Ир?
— Что «Ир»?! — огрызнулся я. — Нашли его сына.
— А жену?
— А вот ее больше нет. — Я снова отвернулся к окну, не желая ничего больше объяснять.
— Я пойду посижу возле него. — Таилос метнулся к двери, но вдруг застыл и осторожно спросил: — А ты когда узнал?
— Еще в обед. — Я понимал, что он пытается выяснить, знал ли я про жену советника, когда обнаружил выходку Каха, и как-то оправдать или объяснить этим мои действия.
Пусть объясняет, как хочет, но ни оправдываться, ни обсуждать произошедшее я сейчас не намерен. И вообще, как начинаю отчетливо догадываться, я все больше хочу попасть в ту деревню. И хоть на пару минут встретиться с ведьмочкой. Как ни странно, но она меня понимала и верила мне больше, чем все они. Хотя именно ей я больше всех причинил обид.
Таилос молча потоптался и вышел, а все остальные как-то разом притихли. Хотя и до этого сидели молча, но теперь просто как вымерли.
— Схожу принесу еды, — наконец тихо пробурчала Орисья и шагнула к двери, но я поймал ее воздушной лианой и вернул на место.
— Сиди, сейчас создам. Ты пойдешь с нами, там нужно новичков в стаю принять.
Повернулся к столу, прищурился и начал создавать деревянные блюда с едой и тарелки перед гостями.
Себе, Таилу и магистру тоже создал, хотя не был уверен, что он станет сейчас есть.
— Мы не из-за еды пришли, — виновато сказал Ренгиус, — извини, Ир. Просто там сейчас стая судит твоего помощника, и мы попросили подождать, пока поговорим с тобой.
— Как это «судит»? — не поверил я, вгляделся в его лицо и рявкнул: — Где?
— На площади, — бросилась ко мне ведьма и вцепилась в руку. — Я с тобой!
А в следующее мгновение мы стояли на площади, и я ошарашенно рассматривал сидевших кружком на траве и прямо на земле оборотней, среди которых была одна-единственная женщина, ведьма Мильда. И она единственная сидела на стуле. А посреди круга стоял только один человек, мой надежный друг Кахорис.
Решительно оторвав от себя Орисью, я порталом перешел к Кахорису и крепко стиснул за плечи.
— Извини, Ках, у меня сегодня просто день тяжелый. Я понимаю, что ты хотел как лучше, и ты совершенно прав, дом нужен. Я даю тебе честное слово, я его построю, и вы все будете помогать. Только немного позже. Пойми, я маглор. И не могу строить себе дом, пока у нас нет хороших домов для детей. А бревна эти не последние, несколько семей из ущелий хотят вступить в стаю, и они будут этим заниматься. А если нужно будет, пошлем им на помощь мужчин, у нас же сейчас будут свободные люди. — Я говорил и говорил, и только когда почувствовал, что его непримиримо напряженные плечи расслабились, тихо спросил: — Ты меня прощаешь?
— Куда от тебя денешься? — все еще хмуро буркнул он и осторожно спросил: — А что случилось?
Мне очень хотелось рассказать домочадцам про проклятого ментала и про подчиненных им магов, чтоб предупредить, заставить быть бдительнее, но этого делать было нельзя, и потому я принял нелегкое решение пойти по пути, подсказанному Таилосом.
Но сначала создал небольшой плетеный диванчик, шлепнулся сам и хлопнул по сиденью, приглашая сесть оборотня.
— Орисья, тебе стул сделать или сюда придешь?
— Стул сделай, — ворчливо ответила ведьма, и я послушно сделал ей стул.
Помолчал, решая, сколько можно сказать, а о чем лучше смолчать, и начал издалека:
— Наверное, многие из вас задавались вопросом, почему магистр Унгердс вошел в нашу стаю, почему отдал дом и сад и во всем нам помогает? И почему я ему доверяю так же, как Кахорису и Таилосу, как Рэшу и Агану, и Марту… и еще многим из вас. Так вот, эта история началась давно, когда он еще был одним из сильнейших магов дома Каллейн. Он был тогда лет на пятнадцать моложе, и у него была любимая жена. И не менее любимый сын. И они оба были оборотни.
Стая замерла, интерес в глазах стал живее, а на лицах появилось напряженное ожидание.
— Но однажды случилась беда: парень пропал. Унгердс искал и просил о помощи свой дом… но сумел только выяснить, что возле его сына вертелся вербовщик.
Оборотни разом посуровели, поджались, спрятали мрачные взгляды.
— Ему много пришлось там пережить… этому парнишке, и когда один из надзирателей решил, что он уже умирает, велел другому бойцу выбросить тело в соседний овраг. Но парень поступил иначе: попав за ворота, взвалил друга на спину и потащил в Тмис. Не знаю, как ему удалось уйти от погони, по болотам или по лесу, но он принес Унгердсу сына. Магистр парнишку вылечил, но его жена больше не захотела оставаться в столице. Забрала сына и ушла… найти ее не смогли.
— А теперь?
— Когда мы поселились в доме магистра, я пообещал, что найду его семью, и я все время искал. А сегодня мне сказали, что родных Унгердса нашли… Они прятались от него в одной из деревушек оборотней в ущельях плато. Мне даже дали письмо от его сына… но в нем плохая весть: женщины, которую столько времени любит и ищет Унгердс, уже нет. Я сейчас ухожу в ту деревню, магистр должен увидеться с сыном и познакомиться с внучатами, а вы попросите прощения у Каха… и, пожалуйста, больше не устраивайте судов… без моего ведома. Все-таки мы не просто стая, а дом Тинерд, не забывайте.
