Глава 48
Оставшийся отдых пролетел в одно мгновение, как и все приятные моменты нашей жизни, которых нам постоянно не хватало, сколько бы они ни длились.
И вот не успела я оглянуться, как до конца моего отдыха осталось всего два дня – их мне предстояло потратить на обратный переезд в новый отремонтированный дом. Мой дом!
Как эта мысль согревала мое сердце, пока я забирала свои вещи от Жени, которые до сих пор хранились у нее, и расставляла мебель, раскладывала вещи – в общем, вила собственное гнездышко!
Наран, наблюдавший за моей суетой, просто балдел от того, что у нас наконец-то свой дом. И вот наконец в последний вечер перед моим выходом на практику мы с Нараном просто валялись на диване и потягивали вино.
Сабантуй устраивать не хотелось, но новоселье отметить было нужно.
– Ну что, Лисюк, твой отдых закончился?
Лисюк – это нежное прозвище, которое придумал мне муж. Ну, по крайней мере он мне так говорил. Сама я от этой клички была не в восторге, поэтому стукнула его в бок. Хотя с тем же успехом можно было ударить бетонный столб.
– Вот не можешь не напоминать, да?
– Я пытаюсь тебя подбодрить.
– Ты уже все сделал, когда притащил сюда свои растения.
– У меня для них отдельная теплица, и она примыкает к дому, – оправдывался муж.
– А то наглое растение, которое теперь живет у нас на кухне? Меня чуть кондратий не хватил, когда оно сегодня потянулось к моему ужину! Да еще и кусаться вздумало!
– Ну, Гоша – разумный, и если с ним просто поговорить… – начал муж.
– Его воспитывать надо. Он совершенный баловень! Но ничего, мы с ним еще пообщаемся, – мрачно пробормотала я, думая об этом наглеце, который поселился на моей кухне, растянувшись по всей стене. Ладно, посмотрим, на чьей улице перевернется самосвал с пряниками.
Остаток вечера прошел в дебатах по поводу судьбы наглого растительного приживальца, и в конце концов муж уговорил меня попытаться привыкнуть. А потом мы отправились баиньки – утром мне было рано вставать.
Я стояла напротив здания, которое состояло из нескольких корпусов и своим внешним видом очень напоминало военное ведомство. Вот здесь мне и предстояло проходить практику.
Зайдя внутрь здания, я увидела ту же проходную, и, когда подошла к КПП, меня поприветствовал младший по званию.
– Добрый день, мэм. Предъявите ваш пропуск, пожалуйста.
Я подала пластиковую карточку, лейтенант считал код и отдал ее мне.
– Добро пожаловать, мэм!
– Спасибо, – улыбнулась я.
Не торопясь я прошла в большой зал и увидела две лестницы. Вспомнив объяснения Козеро, я поняла, что мне направо. Поднявшись на второй этаж, вошла в лифт и стала подниматься еще выше. Честно говоря, интерьер меня разочаровал. Кругом сплошной металл и пластик – после Академии это производило уже совсем другое впечатление.
Вот так, занятая подобными думами, я незаметно для себя подошла к двери, за которой находился руководитель моей практики. Подняв руку, я постучала.
Из помещения послышался крик:
– Входи!
Мы уже на «ты»?
Осторожно приоткрыв дверь, я вошла и застыла. На столе спиной ко мне сидел крупный мужчина. Он обнимал незнакомую мне женщину. Представительница прекрасного пола, едва увидев меня, сузила глаза, а мужчина, поворачиваясь, произнес:
– Что-то ты опоздал… – но, взглянув на меня, так и не договорил.
Осмотрев меня с головы до ног, руководитель практики резко спросил:
– Вы кто?
Я же, спокойно поприветствовав старшего по званию, ответила:
– Феоктиста Ремарк, прибыла для прохождения практики. Шаутбенахт Козеро договаривался с вами, чтобы я прибыла в девять тридцать.
Сообщив все это, я выразительно взглянула на часы, которые показывали девять тридцать одну. Проследив за моим взглядом, командор, а именно в этом звании был руководитель практики, хмыкнул и сказал:
– Вася, оставь нас.
– Слава, кто это? – недовольно спросила та, которую назвали Васей.
– Это жена главы сектора по безопасности. Имя ты знаешь, а теперь мне нужно работать, так что до вечера.
Взгляд женщины несколько потеплел, когда она узнала о моей занятости, но все равно остался подозрительным. Еще раз окинув меня взглядом, Вася вышла, а командор, расположившись за столом и изучая мое личное дело, предложил:
– Садитесь.
Разместившись напротив, я стала рассматривать руководителя практики. Высокий землянин, смуглый, с темными волосами и выразительными, немного резкими чертами лица. Неожиданно подняв голову, командор встретился со мной взглядом. Отводить глаза я не стала.
– Что в вашем резюме правда?
– Все, – совершенно спокойно ответила я. Козеро предупреждал, что мне трудно будет работать с новым руководителем, и теперь я поняла почему. Характер у командора был препаршивейший.
– Хорошо, это мы проверим. Меня зовут Станислав Рогов, и ближайшие два года вы будете проходить практику под моим руководством. Начнем сейчас.
Поднявшись из-за стола, он направился прочь из кабинета, совершенно уверенный в том, что я последую за ним. И правильно, куда я денусь?
Так началась моя практика. Задания Рогов давал мне сначала самые простые и почти не замечал меня. Потом клинические картины пациентов стали становиться все сложнее и серьезнее. Но командор продолжал меня не замечать.
Потом какой-то из основных врачей центра неожиданно уволился, и Рогов повесил всю его нагрузку на меня в надежде, что я побегу к своему адмиралу, о чем мне прямо и сообщил.
На что я ему ответила, что в Академии и не такое видела, и не с такой нагрузкой сталкивалась и вполне успешно с ней справлялась.
Обалдев от моей наглости, командор начал давать мне случаи все сложнее и сложнее. Теперь мы уже часто спорили (в статусе лечащего врача я могла себе такое позволить со старшим по званию), а после того как он приказал мне не жеманничать и говорить все как есть, то и ругались.
Его наяда, конечно, была от меня не в восторге, и один раз, когда на почве ревности она чуть не устроила мне скандал, зашел Наран.
Я сразу заметила, что он был не в духе. Все в комнате, кроме меня, поприветствовали старшего по званию, а он, посмотрев на Рогова и его Васю тяжелым взглядом, лишь коротко бросил:
– Оставьте нас. – После чего все вышли.
А я, выслушав и успокоив ревнивого мужа, опять принялась за работу. Наши отношения с руководителем практики никак после этого не изменились, а вот его вторая половина оттаяла. Конечно, как меня можно считать соперницей, когда у меня есть Наран? Где он, и где какой-то Рогов?
Преодолев одни трудности, я начала постепенно адаптироваться к другим.
На медицинский центр ложилась основная нагрузка по лечению военных, и, в связи с тем что я работала над серьезными, а чаще и запущенными заболеваниями, мне приходилось не сладко.
Здоровые взрослые мужики подчас вели себя как дети, и справиться с их тараканами и страхами было намного сложнее.
Вот так и проходил мой рабочий процесс. Иногда, несмотря на то что вход в центр был очень ограничен, ко мне заходил муж. Есть ли закрытые двери для адмиралов? Он наблюдал за моей работой или исследованиями и в эти моменты смотрел на меня как-то по-особенному.
В один из таких вот визитов ко мне пришел мой давнишний пациент. Я уже думала, что мой прием закончен, и обнималась в кабинете с мужем, как без предупреждения дверь открылась, и зашел Гордеев.
– Наслышан, наслышан, – с улыбкой сказал мой бывший руководитель практики, окинув нас насмешливым взглядом.
– Тебе чего нужно? – недовольно спросил Наран и не дал мне поприветствовать старшего по званию.
– И я рад тебя видеть, боевой товарищ! Но, увы, я пришел к твоей жене. Она мой лечащий врач, а у меня в последнее время протезы начали заедать.
Вздохнув, я отлепилась от одного адмирала, а второму показала на стул. Бегло осмотрев первый механизм, я поняла, что придется его разбирать, о чем и сообщила мужу, предупредив, что задержусь.
Открыв верхнюю крышку, я увидела засохшую тангарскую слизь и обвиняющее посмотрела на Гордеева.
– Я ведь подробно рассказывала вам о технике безопасности!
– Там не до того было. Сейчас я создаю новый полигон для практики. И напридумывал столько разных штучек, – мечтательно поведал мне боевой товарищ мужа. – В общем, мы все тестировали, и о технике безопасности думать было некогда.
Слава богу, мое обучение подходит к концу!
– Ну, раз раньше не до осторожности было, значит, завтра с утра приходим и будем менять протезы, – обрадовала я пациента.
Гордеев поморщился, но пообещал явиться завтра вовремя и, несколько минут поболтав с Нараном, откланялся. Муж снова обнял меня и сказал:
– Не понимаю, как ты возишься с этой грязью, и вообще, чужие травмы – это так противно.
– Конечно, гораздо веселее их наносить. Или запускать хорошие протезы, доводя их…
Продолжить мне не дали и поцеловали. Что тут скажешь? Каждый из нас любит свою профессию.
Но, несмотря на то что на работе все было более-менее гладко, дома у меня шла осадная война.
Когда мы с Нараном только переехали, в одном из задних помещений я обнаружила теплицу, которую ему помогли перевезти его побратимы. Но, зная уже об увлечении мужа, я, присмотревшись к растениям и получив уверения в моей непричастности к уходу за ними, отнеслась к этому спокойно. А вот на кухне я обнаружила наглого трапикус-литаруса, который постоянно ел, шипел и ничего полезного не делал.
Это растение было редким и разумным, что тем более не давало ему права себя гадко вести и свинячить на кухне. Звали домашнего неряху Гоша.
Взаимопонимание мы с ним находили с трудом, но по просьбе мужа я постаралась к нему привыкнуть. И все у нас так бы и шло дальше, если бы в один из дней трапикус-литарус не совершил ошибку.
Как-то придя с работы раньше мужа, я обнаружила, что Гоша съел мой любимый мармелад, а точнее, мою заначку – два килограмма дорогого вкуснейшего мармелада.
Все! Этот паршивец окончательно вывел меня из себя. Решив действовать обдуманно, я спокойно вышла из комнаты и отправилась в теплицу, а именно в кладовку, которая располагалась там же. Прекрасно зная, как нужно действовать – спасибо лекциям по биофлоре, – я взяла нужный мне раствор и, заправив его в электронный пульверизатор, вернулась на место. Гоша меня уже ждал…
Опрыскав все его стебли на стене, я подождала, пока они станут совсем безвольными и, взяв секатор, направилась к корням, которые уходили под дом. Приподняв нижние листья, прикрывающие основную стволовую часть растения, я начала кромсать его листья. И вот спустя каких-нибудь пять минут наглое растение осталось совершенно голым.
После чего, вымыв руки и убрав за собой грязь, я отправилась разбирать дом и ждать, когда Гоша проснется.
Визг раздался спустя примерно час. Зайдя на кухню, я увидела мечущееся в панике растение. Объяснив ему, почему это с ним случилось и что теперь я могу поделать, я отправилась заканчивать уборку.
Но Гоша тоже решил не сдаваться и нажаловался мужу, как только тот вернулся с работы. Уж не знаю, как он все это объяснил, если не умел разговаривать, но суть супруг уловил.
В этот вечер мы с ним в первый раз серьезно поругались. В результате я заявила, что либо разберусь с вредителем сама, либо ноги моей в этом доме больше не будет. Естественно, я знала, что Наран меня ни на кого не променяет.
Муж, подувшись пару часов, пришел мириться, заявив, что он умывает руки, но попросил, чтобы я не убивала его растительного питомца.
На что я, улыбнувшись, посмотрела на Гошу и сказала:
– Ну что ты, он будет жить!
Наш приживалец был не дурак и сразу смекнул, кто теперь в доме хозяин, после чего у нас возникло полное взаимопонимание. Он беспрекословно слушался меня, а я устраивала ему райскую жизнь.
Оголенный ствол я задрапировала и обещала не приглашать в ближайшее время гостей, пока хотя бы немного не отрастут листья. И поливала его целый месяц самыми дорогими удобрениями и, конечно, готовила каждое утро молочную кашу, от которой Гоша был в восторге.
В остальном у нас с мужем серьезных конфликтов практически не возникало. Конечно, в теплице находились еще разумные растения, но они имели не такой вздорный характер, и мы с ними прекрасно существовали рядом. Тем более это так приятно, отдыхать среди прекрасных экзотических растений и так удобно, когда кто-то может подать тебе кружку или что-нибудь другое.
Все хорошо было и в центре, где я проходила практику. После того как я немного адаптировалась, работать стало довольно легко, и со временем меня начал мучить один вопрос. Спрашивать у мужа я ничего не стала и решила, что пора наконец-то пригласить гостей в семейное гнездышко Ремарков. Тем более что листья у Гоши уже отросли.
Сестра приехать не смогла: у нее муж только разобрался с каким-то завалом на работе, и она хотела побыть с ним, пообещав, что заскочит ко мне потом. А вот Кира и Джим с Женей приехали и привезли мне хорошие новости – приглашение на свадьбу. Поздравив жениха и невесту, я пригласила друзей за стол и начала расставлять угощение. Именно этот момент и выбрал Гоша для того, чтобы начать все таскать со стола.
– А-а-а-а-а-а-а… – закричала Женя, запрыгнув на Джима. – Что это за дрянь?
Мои одногруппники дернулись от неожиданности, но страха не выказали. Обучаясь в Академии, они прекрасно знали, что это за растение.
– Не беспокойся, это трапикус-литарус, – пояснил Джим.
– Это мне должно о чем-то сказать?! – спросила моя побратима.
– Эти растения не хищники и питаются всякой съедобной всячиной, – добавила Кира.
– Не всякой, или этот большой привереда. К тому же они разумны, – внесла я свою лепту в объяснения.
– Как он вообще здесь оказался? Он же очень редкий, – спросил Джим.
В это время Женя сползла обратно на свой стул, но продолжала подозрительно коситься на растение.
– Открою вам секрет: мой муж увлекается биофлорой. Вообще-то он любит все направления, которые читает в Академии, но растения – его страсть!
– И ты не против? – полюбопытствовала Кира, пока остальные смотрели на меня, приоткрыв рты.
– А почему я должна быть против? Пока меня грядки не заставляют копать, все хорошо. Кстати, положите Гоше покушать.
– Гоша? – пискнула Женя.
– Так зовут растение, которого ты испугалась. Ему, пожалуйста, на отдельную тарелку, а я сейчас ополосну бокалы и присоединюсь к вам.
Обалдевшие друзья немного посидели, но потом Джим, руководствуясь указаниям лианы, навалил Гоше целую тарелку снеди. А я, расставив посуду, уселась за стол и прокомментировала:
– Мне кажется, ты пожадничал. Если у тебя от обжорства опять разболятся листья, я не буду с тобой сидеть как в прошлый раз, – строго заметила я, но, увы, мое предупреждение проигнорировали.
Посмотрев на наглеца, я только покачала головой.
– Рассказывайте новости! – попросила я друзей, переключив на них свое внимание, и они не заставили себя ждать. А я сидела, слушала и не переставала удивляться.
У всех были какие-то трудности, проблемы, препятствия. У меня же проблемы имелись только с пациентами. С коллегами или бюрократическими вопросами – полный порядок. Естественно, я поделилась своими соображениями с ребятами.
– А что ты хотела? Ты жена адмирала! – заявил Джим.
– И что? Я понимаю, что могу воспользоваться привилегией и попросить…
Но, не дав мне договорить, друг покачал головой.
– Не то. Я постараюсь объяснить. Возьмем, например, моих родителей. У меня мама тоже военная, а папа – адмирал и глава сектора. Так вот, если рассматривать нижестоящие чины, то они с женой адмирала связываться не будут. Все-таки это очень близкий человек, и из-за него к тебе могут применить репрессии. А кому нужны проблемы с командиром? Серьезные проблемы. Высшие чины тоже стараются не связываться. Во-первых, их не так много, и портить отношения друг с другом неразумно. А если ты создашь своему коллеге серьезные проблемы в семье, то и тебе могут ответить тем же – если не хуже. Поэтому жен и близких родственников стараются лишний раз не трогать.
– А во-вторых? – спросила Кира.
– А во-вторых, Фиса будет быстрее продвигаться по службе, легче решать проблемы и проще заводить завистников! Надеюсь, ты не расстроилась и не станешь возмущаться и ругаться, утверждая, что всего добьешься сама?
– Нет, конечно! Безусловно, я очень талантлива, но дополнительные бонусы не помешают! – ответила я смеясь.
– Так выпьем за удачу! – подняла бокал Кира. – И за завтрашнее радостное событие!
Чокнувшись, мы пригубили напиток. И именно в этот момент раздалось урчание. Угрюмо посмотрев на пустую тарелку Гоши, я сердито глянула на обжору, у которого даже листья дрожали, и произнесла:
– А ведь я тебя предупреждала!
В этот раз друзья ушли от меня поздно. Все время до прихода мужа и после мы сидели на полу и гладили Гошины листья. Даже Женя активно помогала нам. Наран, вернувшись домой и увидев нас, сообщил Гоше, что с завтрашнего дня тот на диете. Но нам в тот момент было от этого не легче.
Утром я встала раньше мужа и отправилась на кухню завтракать. Возиться с продуктами мне в последнее время было лень, поэтому я просто использовала пищу быстрого приготовления.
Расположившись за столом, я читала газету и завтракала, когда мимо меня прокралось щупальце.
– Гоша – это не твоя чашка! Твоя порция чуть правее.
Растение недовольно зашуршало листвой.
– Поверь мне, там то же самое. Только я полила все сиропом. Твоим любимым, между прочим.
На этот раз возражений не последовало, и щупальце потянулось в правильном направлении. И вот спустя пару секунд комочки пищи начали продвигаться к нашему домашнему дармоеду.
Закончив есть, Гоша попросил еще, но я отказала.
– Ты что, хочешь мучиться, как вчера? Вот доведешь себя до того, что у тебя листья покраснеют, и Нарану придется их обрезать.
Последняя угроза подействовала, и растение притихло. Я тяжело вздохнула. Надолго ли?
Практически следом за мной спустился и муж. Сонный и недовольный.
– Зачем нам вообще куда-то идти? Остались бы дома и провели время друг с другом.
А я смотрела на своего адмирала с улыбкой и думала, как мне с ним хорошо.
– Ну как же? Мы должны пойти.
– Почему? – насторожился Наран.
– Должна же я побывать на нормальной свадьбе и посмотреть, чего я оказалась лишена.
Муж с беспокойством посмотрел на меня, но я не выдержала его взгляда и улыбнулась. На мгновение закатив глаза, Наран отправился одеваться, и я – следом за ним.
Всю дорогу муж ворчал по поводу нашей поездки, а я беспокоилась о том, что Гоша дотянется до холодильника. Кажется, я забыла его запечатать. Но не успел Наран разойтись в своем ворчании, а я подумать, что делать с растением, как машина остановилась, ознаменовав этим тот факт, что мы прибыли.
Сначала состоялась регистрация – она ничем не отличалась от той, что была у нас с Нараном, только жених с невестой выглядели очень нарядно. А потом начался банкет. В общем, посмотрев на все это со стороны, я пришла к выводу, что не зря отказалась от празднования.
И тем не менее я являлась побратимой невесты, поэтому моими тостами затыкали все паузы. Это был кошмар, и к тому моменту, когда молодожены отправились домой и можно было откланяться, я оказалась выжатой, как лимон.
Освободившись после очередной речи, я направилась отлавливать мужа и нашла его рядом с отцом Джима. Ну, конечно, они же бывшие одногруппники!
Увидев меня и обхватив за талию, муж спросил:
– Алекс, ты знаком с моей женой?
Папа Джима был высоким, темноволосым, голубоглазым, импозантным мужчиной. Он взглянул на меня с улыбкой и пожал руку.
– В самом начале нас представляли. Я так понимаю, вы побратима Жени?
– Да, – пробормотала я, не зная, что еще сказать.
– Кто бы мог подумать, что мы станем с тобой дальними родственниками? И… – Отец моего друга смолк на полуслове.
– И кто бы мог подумать, что я женюсь на своей студентке, которая прилично младше меня? Ты ведь это хотел сказать? – приподняв бровь, спросил Ремарк.
Но папа Джима совсем не смутился и, опять широко улыбнувшись, ответил:
– Именно это. Не обращайте внимания, Феоктиста, это наши старые шутки.
– Да я не против совсем, но, думаю, вам придется продолжить шутить в другое время. Мне не терпится поскорее отсюда сбежать!
И, не дай бог, меня опять к чему-нибудь привлекут!
Алекс Крофт же в это время с тоской взглянул в другой конец зала, где его жена получала от свадебного мероприятия истинное удовольствие, и пробормотал:
– Жизнь не ровна!
А мы с мужем рассмеялись и, извинившись, направились домой, где нас ждал сюрприз – листья у Гоши были бордового цвета.
Вздохнув, мы с Нараном переглянулись, и, посмотрев на часы, я поняла, что спать сегодня рано не лягу. Взяв секатор, я помогла мужу усыпить обжору и начала стрижку. Жизнь действительно не ровна!
