Глава 21
Четверг. Первый экзамен – Программирование
Утром на программирование я пришла как зомби. Спать хотелось неимоверно. Но экзамен вроде обещал быть легким.
Как бы мы ни куролесили на занятиях по данной дисциплине, сдача экзамена должна была проходить по стандартному материалу. Так и получилось. Мы уже сидели на своих местах, когда в аудиторию зашел Джордано и вывел задания на экраны наших терминалов.
Мне попалось следующее: «Создать защиту первого уровня».
Это был единственный вопрос, но какой! Наверное, самый сложный из всех, что мы проходили.
Написать – в принципе не проблема, но вот нужно что-то взять за прототип. И тут меня осенило…
Порывшись в сети, я нашла большую базу загадок высокой сложности и взяла ее за ключ. После чего на одном дыхании создала программу защиты. Чтобы зайти в нее, нужно было отгадать загадку. И никак иначе. Конечно, у нее много несовершенств, но уровню сложности она соответствовала.
Закончив, я подозвала преподавателя. Джордано подошел, посмотрел, попробовал залезть. Не получилось. Он попробовал еще раз. Опять не получилось. Потом он взглянул на меня и спросил:
– Как войти в обход?
– Никак, сэр, только отгадав загадку.
Адмирал посидел некоторое время в задумчивости, но было видно, что программка его задела. Побарабанив пальцами по столу, он, не поворачивая головы в мою сторону, сказал:
– Мельник, вы можете идти. Экзамен вами сдан.
– Как скажете, сэр.
И, уже выходя из аудитории, я увидела, как Джордано сбросил файл с защитой себе на коммуникатор.
Четверг. Второй экзамен – Физическая подготовка
Времени до экзамена по физической подготовке оставалось много, и я успела забежать домой и поспать пару часов, прежде чем будильник возвестил мне, что пора идти.
От Саймака я ничего хорошего не ждала, и единственное, что утешало, так это то, что физическая подготовка была последней практической дисциплиной. В расписании значился полигон, на который я и прибежала практически перед самым началом. Следом за мной появился Саймак и широко улыбнулся всем нам. Меня затошнило от плохого предчувствия.
Остановившись рядом с маленькой дверцей, он сказал:
– В этом секторе расположена пятьдесят одна полоса испытаний. По одной для каждого из вас. Пройдете – и вы сдали.
Что-то все слишком просто.
Но раздумывать дальше не имело смысла, и я зашла внутрь. Выбрав самый первый сектор, я начала экзамен, который состоял… смешно сказать, из обычных спортивных нормативов и полосы препятствий. Возможно, год назад я бы здесь упала и не встала, но сейчас мои мышцы, развитые постепенно возрастающими нагрузками, помогли мне все преодолеть.
Конечно, было трудно, но ничего не выполнимого Саймак нас делать не заставил.
Выйдя из сектора с легкой ломотой в мышцах, я подошла к преподавателю, около которого стояли человек тридцать.
– Мельник, вы не среди последних? Растете, – поприветствовал меня командор.
– Спасибо, сэр.
Посмотрев на ребят, которые стояли около преподавателя, я спросила:
– Мы можем идти?
– Да, – ответил Саймак и, проследив мой взгляд, который был направлен на товарищей, добавил: – Понятия не имею, чего они здесь стоят.
После этих слов лица одногруппников стали откровенно угрюмыми. И, уже выходя с полигона, я заметила, как они нестройным ручейком потянулись за мной. Ну просто цыплята, петляющие за курицей.
Воскресенье. Экзамен – Общий о космосе
Перед последним экзаменом нам дали несколько дней на то, чтобы мы подготовились, так как объем информации, который нам предстояло повторить, был чудовищный. И не знаю, как остальные, но я повторяла и повторяла. Несмотря на то что этот экзамен был теоретическим и относился к общему направлению, завалиться именно на нем шанс был очень велик. Проучившись двадцать лет, я вынесла для себя одно правило. Просто так учебные часы не распределяются, и, если нам дали два дня на учебу, значит, их нужно использовать с пользой – иначе плохо будет.
Единственное, на что я отвлеклась, так это на пару часов в субботу вечером, и то только потому, что голова уже не варила.
Ко мне зашел Джим, и, пока Громова сидела с лекциями, мы пили в гостиной кофе и болтали.
– А почему это Кира учит, а ты нет? – спросил меня друг.
– Потому что я полтора дня зубрила и повторяла, а она непонятно чем занималась.
– Ну, ты же у нас хорошая девочка.
Услышав такое, пришлось кинуть в наглеца подушкой.
– Мне вот интересно, как они оценивают наши экзамены? – размышляла я вслух.
– Машины считывают наши результаты относительно нормативов, заложенных в их память, после чего передают преподавателю данные на каждого. Он просматривает и, если есть спорные вопросы, принимает решение сам. Практика оценивается только преподавателем.
– Откуда такая информация?
– Мой отец преподает в Академии. Поверь, я знаю.
– И что, преподаватели никогда не поддаются искушению подпортить студенту оценки? Или завысить, например? Есть же любимчики или наоборот. Все мы люди.
– Фиса, ты уже год здесь проучилась, но имеешь какие-то странные представления. Наша Академия – престижное учебное учреждение. Студенты уверены, что выйдут отсюда с навыками, которые помогут им не умереть в космосе и занять высокое положение. Ну, или дослужиться до высших чинов. Преподаватели, работающие здесь, имеют свои льготы и привилегии. Они все уже очень уважаемые люди. Уже достигли высокого положения. Уже известны. Половина из них – герои. Поймай их на такой подтасовке, и слава уйдет, а на имя падет позор. Герои гнобят ни в чем не повинных студентов! Да пресса раздует такую историю! Это суд или трибунал. Запомни: люди, которым есть что терять, рискуют своим положением только в исключительных случаях.
Пристально взглянув на друга, я спросила:
– А если есть спорные моменты?
– Ну, если спорные моменты, тогда роль играют симпатии и антипатии. Как ты правильно заметила, все мы люди. Да и в этом случае всегда найдется, чем объяснить свою точку зрения. Комар носа не подточит.
В этот вечер мы еще о многом болтали, но мысли именно об этом разговоре не покидали меня. Это так тяжело осознавать, что твоя успеваемость зависит не только от тебя.
Утром я отправилась на экзамен, порядком переволновавшись. Вот он, последний рывок, и все закончится.
Расселись мы в аудитории, и спустя несколько минут к нам присоединился и преподаватель.
– Добрый день. Поздравляю вас с началом последнего экзамена этого года. Билеты вы выбирать не будете. За вас все определил терминал. Так что можете активировать свой номер личности и приступать к сдаче. Экзамен закончится в шесть. Удачи.
И покинул помещение.
Группа переглянулась, но так как время экзамена уже пошло, мы послушно выполнили указания, и началось…
Мой билет был простым. Необходимо было рассказать все, что я знаю об одном из отрезков нашего сектора. А там столько информации! Теперь я понимаю, почему у нас сдача проводится до шести вечера.
Медленно опустив обруч на голову, я увидела перед глазами синюю заставку, после чего электронный голос произнес традиционную фразу:
– Приветствую вас, Феоктиста Мельник. Сейчас будет проведена проверка знаний на соответствие требованиям Звездной Академии. Если вы готовы, мы можем начать.
– Готова.
– Инициация голоса проведена.
Начали…
Для меня экзамен завершился без пяти шесть. Голова гудела и была пуста. Все сведения по всем сусекам я выгребла и сбросила терминалу. И потом, как в тумане добравшись до дома, завалилась спать. Конечно, есть еще завтрашняя встреча с Ремарком и рейды. Но все это завтра. А сегодня я сдала первую сессию в самом престижном учебном учреждении космоса!
Наран Ремарк
Посмотрев на часы, я устало вздохнул. Стрелки показывали без пяти двенадцать.
Переведя взгляд на коллег, спросил:
– Ну что, переходим к старшим групп? А то поздновато уже, и спать хочется.
– Да, давайте приступать. По общему потоку мы итоги подвели, – согласился Тиберий.
– У меня все решено. У всех шестерых фиксированные баллы, – сказал Саймак.
– И ни одного отличника в группе, – подколол его Козеро.
– А у тебя по-другому? – спросил командор, закатив глаза.
– У меня двое, но оценки тоже фиксированные, как и у остальных, – похвастался господин главный медик.
– Вот, а у меня у двоих спорные результаты, и именно по твоим предметам, Наран, – пробурчал Рассел.
– Это у Рока и Савинова? – спросил я.
– Да.
– Тогда у них удовлетворительные результаты, – вынес я вердикт.
– Что такое? Чего это мы так недовольны ребятами?
– Потому что они наглые, самоуверенные засранцы. Ты еще с ними намучаешься. Ну, и немаловажную роль сыграл тот факт, что они прогуливают уроки.
Остальные трое мужчин согласно закивали головами, поглядывая на Гера и как бы подтверждая, что и у них имеются подобные проблемы с обсуждаемыми студентами.
– Наверное, рассчитывают, что им помогут их родственники, чтобы их не отчислили, – заметил Саймак.
– Видимо, не закончат эти двое обучения, – подвел итог Гер.
– У меня двое из шести со спорными результатами. По твоему предмету, Ремарк, и, хотя мы уже обсудили это, я все равно еще раз спрошу. Ты уверен, что хочешь снизить оценку? – в очередной раз спросил меня Джордано.
– Да.
– Какой же ты твердолобый.
– А ты мне уже надоел! Сколько можно спрашивать?!
– А у Роло неоднозначный балл по физической подготовке, – продолжил выяснять результаты Тиберий, уже посматривая на Саймака.
Тот поднял руки и сказал:
– Джордано, я не могу оценить его результат как хороший. У меня все девушки этого набора лучше него бегают. Он, конечно, пытался вытянуть свои показатели, но у него это плохо получилось. Ему бы тренироваться побольше и по девкам меньше бегать. Тогда и успеваемость повысилась бы.
– Предатели, – подытожил Тиберий.
– Да… Увы, но именно тебе идти с докладом об успеваемости к генерал-адмиралу, – улыбнулся Козеро.
– И получать нагоняй еще и за ваших студентов, – пробурчал Джордано.
– В прошлом году ходил я, и ничего, выжил. Кстати, Наран. А у тебя нет спорных результатов?
Сейчас начнется.
– Есть, у меня спорные показатели дали Кровник, Мельник и Ласло. Насчет результата Кровника нужно твое слово, Рассел. У него под вопросом астрономия.
– Пожалуй, можно выставить «хорошо». Предмет дается ему просто, но он совсем не старается, мало учит. Имеются пробелы в знаниях. В общем, держит результат на одних способностях. Он не заслужил.
И, расплывшись в улыбке, добавил:
– А вот Мельник поставлю «отлично». Несмотря на то что предмет ей не дается и не нравится, она пересиливала себя и заставляла учиться. При этом вытряхивая из меня самые подробные пояснения. Всем бы ее подход.
Угу. Я сделал пометку в коммуникаторе.
– С вооружением у нее все нормально?
– Да. Предмет не то чтобы дался ей легко, но Крофт ее подтянул.
– А она, слава богу, подтянула Крофта! – воскликнул Козеро.
– Что? У него все настолько плохо? – спросил Тиберий.
– Не то слово! Что у него, что у твоей Киры.
– Она не моя! – вскричал Джордано, весь покрываясь пятнами от волнения.
Он не первый раз слышит такое. Ну, засело у нас в голове, что Громова его. Что теперь поделаешь?
– Ну да. Мне кажется, они вытянули медицину только благодаря старшей группы. Потому что все, что они знают, – это где находятся органы, чтобы по ним настучать, – разнервничался шаутбенахт.
– Так, вернемся к моим баранам, – постарался успокоить я коллег. – Тиберий, что с Ласло?
– Я не поставлю ему «отлично», Наран. Он поверхностно знает общий предмет о космосе. И, если честно, не стремится узнать его лучше.
Да, он парень с характером, но исполнительный. Жаль…
– Что ж, будем производить голосование на лучшую группу? – спросил я.
– Нет, конечно. А какой смысл? У нас нет спорных моментов. Несомненно, это одна из твоих групп. Думаю, как раз та, которой руководит Мельник. В ней пять отличников и только трое отчисленных, – улыбнулся Рассел и, глядя на меня, добавил: – И как тебе все время удается сделать правильный выбор?
– Ты про старшую группы? – спросил я, скривившись.
– Конечно, он про старшую группы, – вклинился Саймак. – Она же у своих одногруппников над душой стоит, словно святой дух. И, мне кажется, ради дела откуда угодно их вытащит. Даже из постели. Не факт, что из их собственной.
Несомненно. С нее станется.
– Так что повезло тебе, Козеро. Прекрасный студент твоего направления, – добавил Тиберий.
– Конечно, все это прекрасно, но меня мало волнует. Врачи ее уровня нянечками не работают, – заметил главный врач нашей Академии.
– А лучшие студенты? Из шестнадцати отличников нам нужно отобрать только пять, – вынес я на обсуждение новый вопрос.
Сидящие за столом мужчины синхронно переглянулись, посмотрели на меня, улыбнулись и в один голос произнесли:
– Мельник!
Скрип моих зубов отчетливо раздался в тишине комнаты. Если бы у моей расы они не были от природы очень прочными, я бы, наверное, их раздробил. Они вроде ничего не говорят, но тем не менее странно себя ведут по отношению к нашему с ней общению. Выделяют ее якобы для меня. И что больше всего бесит, то, что ничего нельзя возразить, потому что прямо они ничего не говорят. Просто смотрят и лукаво улыбаются.
– Как вы меня бесите.
– Наверное, так же, как и ты, когда командовал нашим отрядом во время зачистки? – спросил господин медик.
– Нет. Однозначно больше, – отрезал я.
И ведь ничего не скажешь по поводу этой язвы. Она тоже всегда молчит. Да, сэр! Нет, сэр! А у самой на лице написано, как часто ей хочется опустить на мою голову ведро с удобрениями. И она, наверное, еще думает, что я не знаю, как она называет меня железкой. Ну-ну. Но раз ее группа меньше всего доставляет мне проблем, то пусть тешится. Она отличница, ответственная, куда ни плюнь – вся такая положительная… Что тут можно ответить на предложение сделать ее лучшей студенткой. Хотя эти змеи явно не поэтому улыбаются…
– Хорошо. А остальные?
Тут хищники, сидящие напротив меня, встрепенулись, и мы начали сражение за то, у кого будет больше студентов. Ведь награда – это выбор лучшего места практики для своих оболтусов.
Закончили мы около трех утра, и, уже когда начали собираться, Козеро вдруг проронил:
– А знаешь, Ремарк, ко мне в четверг заходил менять протезы Гордеев.
Все замерли.
– Олег?! – удивился Саймак. – Так он же сейчас должен начинать готовиться к практике этого набора.
– У него половина протезов полетела, и остальные пора было заменить.
– Но как ты с ним занимался? У тебя же в четверг был экзамен, – удивился Гер, а я почувствовал неладное.
– Ну да. Мы с ним поболтали немного, я ему рассказал новости и то, что… э… ну… как я новый опыт делал. И отправил его лечиться к Мельник. Она…
– …прекрасный специалист. Я помню. Скажи-ка мне, когда это Олега интересовали подробности твоих экспериментов? – очень вкрадчиво осведомился я, пристально взирая на своего коллегу.
– Если это не интересно тебе, то это совсем не значит, что и другим тоже.
Посмотрев по сторонам, я увидел троих мужиков, которых просто трясло от сдерживаемого смеха.
– Знаешь, Козеро, а выберу-ка я тебя партнером в спарринг, когда мы будем сдавать нормативы генерал-адмиралу, – задумчиво проговорил я, глядя на этот балаган.
– Э… Ты чего… Он же сам пришел… Я ничего такого не говорил…
Но я, не дослушав, уже выходил из комнаты, а вслед мне летели хохот бывших сослуживцев и возмущение наглого костоправа.
Ничего! Хорошо смеется тот, кто смеется последним!
