Глава 1
Вопросы во сне и наяву

Говорят, во многих мирах бесконечной Вселенной предутренние часы считаются не менее опасными, чем глубокая полночь. Именно их избирают для посещения жертв самые темные мысли и самые безжалостные чудовища. Мрак рвет в последнем приступе безнадежной тоски души, расслабившиеся в ожидании грядущего восхода светила, корежит в приступах боли тела, насылает кошмарные сны.

Как раз в эту пограничную пору в сладчайшую дрему Богини Любви, проведшей большую часть ночи с полным оправданием собственного титула, ворвался бархатный голос, полный обволакивающего мрака:

– Элия! Элия!

Богиня мгновенно распахнула глаза и сквозь легкий флер занавеси балдахина разглядела хорошо знакомый силуэт самого ужасного создания, какому только доводилось ступать по Уровням с мига их сотворения Творцом. Впрочем, силуэт, если не вдаваться во внутреннее его содержимое, был весьма симпатичным и мужественным. Но это его не извиняло!

– Демоны тебя побери, Злат, ты знаешь который час? – мрачно вопросила принцесса Лоуленда, садясь на кровати.

– Вряд ли твое пожелание выполнимо, – приблизившись вплотную к ложу Элии, раздумчиво констатировал Повелитель Межуровнья и, соответственно, обитающих в этом ужасном месте демонов всех мастей и сословий. – Я тебя разбудил?

– Да-а-а, – ответ богини превратился в протяжный зевок. – Надеюсь, основания для такого зверства были достаточно вескими?

– Вполне, – коротко кивнул мужчина. – Мне был сон!

– Однако! Такое иногда случается со всеми живыми существами, – осторожно пошутила богиня, отдавая мысленную команду Звездному Набору облачить ее в халатик и убрать в прическу роскошный водопад медовых волос. – Или для тебя все иначе?

– Я имею в виду вещий сон, дорогая моя, – уточнил Повелитель с сухим смешком. – И суть его такова, что я решил посвятить тебя в содержание видения.

Нашарив тапочки, Элия кивком головы предложила визитеру пройти из полутемной спальни в будуар, освещаемый мягким светом магических шаров. Злат пропустил красавицу вперед, галантно отступив чуть в сторону, но не удержался от искушения и потянул ноздрями нежный аромат богини. Каким-то образом эта удивительная женщина ухитрилась построить их отношения так, чтобы не стать послушной игрушкой в его руках и, что еще более странно, такое положение дел доставляло практически всемогущему монстру бездну удовольствия. Элия стала для него не просто любовницей, но и другом, к которому он, Злат, считавший себя вечным одиночкой, пришел сейчас за советом.

Запахнув поплотнее чернильно-синий, но при этом умудряющийся быть еще и полупрозрачным, короткий халатик, богиня откинулась на спинку диванчика. Разглядывая из-под полуприкрытых век 'чудовище из бездны', облаченное в длинный по лоулендской моде камзол темно-малахитового цвета с вычурными мэсслендскими застежками-пряжками, Элия промолвила:

– Внимаю. Поведай же, о Повелитель Путей и Перекрестков, что растревожило тебя настолько, чтобы заявившись в мою спальню во тьме, ты стал настаивать на разговоре!

– Да уж, мало кому достанет силы воли вспомнить о беседе, коли он удостоится чести быть приглашенным в святая святых, – усмехнулся Злат, прекрасно осведомленный о том, на что способна обворожительная принцесса по части сведения с ума мужчин. – Но ты же знаешь, дорогая, у меня сильная воля.

– И не только воля, – согласно промурлыкала Элия, и пусть тон ее был игрив, но глаза оставались серьезными. Богиня Любви и Логики понимала, что шутки ради Злат не стал бы говорить о снах, и настроилась на важный разговор. Благо, что волею Повелителя в покоях принцессы теперь можно было без помех вести любые дела и произносить самые крамольные речи. Ограждая Элию, а попутно и самого себя от внимания ее досужих родичей, Источника Лоуленда, не менее любопытного, чем смертные, и прочих потенциальных вуайеристов, Владыка Межуровнья сплел на комнатах богини непробиваемую защиту от всякого рода личностей, способных к подглядыванию и подслушиванию. Тем более актуальной стала эта защита, когда королевская семья в целом и принцесса Элия в частности выше ушек увязла в охоте за загадочными картами из Колоды Либастьяна – сумасшедшего художника, нарисовавшего Джокеров Творца и их ближайших подручных.

– Ты почти угадала, я редко вижу сны, и куда реже сны вещие, мое могущество в другом. Но на сей раз я почти уверен, что видение было истинным и оно касалось Колоды Творца, – Повелитель Межуровнья по-хозяйски раскинулся в кресле и, задумчиво потирая подбородок, начал рассказ:

– Я видел на самой окраине своих владений демона.., – тут Злат не то поперхнулся, не то выругался, но выданное им зубодробительное сочетание звуков никоим образом не было приспособлено к произнесению человеческим языком. Видя явное непонимание на лице принцессы, Повелитель чуть снисходительно уточнил, – у некоторых, довольно бездарных, кстати, авторов, тщащихся описать и постигнуть Бездну своим скудоумным сознанием, демоны эти именуются сардраганами.

Вот теперь богиня уяснила, что речь идет о более чем двухметровых, мускулистых тварях, не считая 'обычного' арсенала ветвистых рогов, клыков и когтей, выглядящих как чрезмерно накачанные и сказочно одаренные мужественностью 'люди' с начисто содранной кожей. Милые эти создания были типичными представителями жителей Межуровнья, то есть злобными, коварными, сильными тварями.

– Демон явно бежал к Сердцу Бездны, исполненный радостного торжества и столь же великого страха. Он желал что-то преподнести мне в дар и ждал награды.

– Я так понимаю, ты не часто даешь аудиенции столь ничтожным подданным? – уточнила богиня, вникая в суть.

– Верно, – лицо Повелителя Межуровнья на миг стало маской застывшей надменности и всемогущей безжалостности, явственно продемонстрировавшей принцессе, что совсем недаром Злата до жути боятся все демоны Бездны и признают его владычество. И даже в самом безобидном из своих обличий Повелитель Путей и Перекрестков может быть воплощением чистого, как первый снег, ужаса. – А значит, демон стремился ко мне неспроста. Он очень спешил и утратил бдительность. На сардрагана напал встретившийся на пути чужак, судя по силе, бог с более высокого Уровня, нежели твой. Рыцарь с ног до головы закованный в белую, гибкую броню из живой стали.

– Ого! – Элия присвистнула от удивления и даже уронила с ноги тапочку.

Живая сталь – доспехи столь же удобные, сколь обычная одежда, меняющие форму, повинуясь малейшему движению владельца стоили не просто очень, а безумно дорого, были большой редкостью и были практически непробиваемы. Вообще-то, они считались абсолютно непробиваемыми, но Нрэн, никому и никогда не веривший на слово, проверил, и волшебные доспехи не выдержали удара его смертоносного меча.

– Демон не знал об особенностях доспехов и уж тем более не мог предполагать, что меч воина будет из синей лиоссы, – констатировал Злат, принцесса понимающие хмыкнула. О том, что сплав смертельно ядовит для многих выходцев из Межуровнья, богиня знала. – Сардраганы очень сильны физически, но не шибко умны, зато более чем самоуверенны. Демон решил, что легко справится с противником, и кинулся в драку, вместо того, чтобы спасаться бегством. Он смог ударить рыцаря, однако, доспехи выдержали удар, а сам сардраган получил удар мечом в живот, в самое уязвимое место. Умирая, сардраган испустил вопль, на несколько минут оглушивший рыцаря и разнесшийся далеко по Межуровнью. Яд подействовал очень быстро, но все-таки несколько секунд демон еще корчился, стараясь отползти от бесчувственного врага и вынуть нечто из разрезанной кожной складки-сумки на животе, чтобы спрятать понадежнее среди камней. Это казалось ему важнее сохранения жизни. К несчастью, рыцарь очнулся и заметил потуги демона. Он выхватил из когтей умирающего предмет и нырнул в открывшийся выход-воронку из Межуровнья, возможно, ту самую, из которой прибыл. Прошло не более нескольких минут, и у трупа, разогнав жадных падальщиков, появился еще один воин. На сей раз в черных доспехах, тоже сделанных из живой стали.

– Однако, – снова хмыкнула Элия, конечно, верившая в совпадения и неслучайность всего сущего, но не до такой же степени.

– Это еще не все, дорогая моя, – мрачно усмехнулся Злат. – Воин пинком перевернул труп демона и, обыскав его сумку, извлек еще один предмет. После чего, отдав трупу прощальный салют, удалился. На этом видении мой сон завершился. Стоит ли говорить, что предметами, попавшими в руки рыцарей, были карты из колоды Либастьяна?

– Чьи? – жадно полюбопытствовала богиня.

– Мне было дано узреть только рубашки карт, а не персон на них изображенных. У Творца странное чувство юмора, – пожалел мужчина.

– Но тогда, может быть, и твое видение было лишь аллегорией о Колоде, что-то вроде противостояния Сил Света и Тьмы в попытке перетянуть на свою сторону Джокеров? – предположила принцесса, нарисовав в воздухе какую-то светящуюся абстрактную, как и ее версия, загогулину.

– Нет, малышка, – развеяв абстракцию одним дуновением, хмыкнул Злат и нахмурил густые брови. – После пробуждения я перенесся на место, явленное в видении, и видел останки трупа сардрагана. Даже мои сны не обладают столь четкой способностью к материализации.

– Это в корне меняет дело, – согласилась принцесса и перешла к обсуждению рассказа. – Пока, по опыту общения с жертвами, удостоившимися пророческих видений, и своим личным наблюдениям могу сказать одно: раз видение было явлено тебе, тебе и доверено решить, как распорядиться информацией из вышнего источника! Такова воля Творца, существующая объективно, сколько бы ты, Злат, в упрямой гордыне не пытался ее игнорировать. Я со своей стороны обещаю переговорить с Нрэном по поводу доспехов из живой стали. Зацепка яркая. Возможно, он подскажет, в чьем обыкновении носить столь кардинально окрашенные полные латы и кому они по карману.

– Ты могла бы не только поговорить со своим чокнутым кузеном, – выдвинул идею мужчина, невольно поморщившись при упоминании Бога Войны, которого сторонился не столько как реального соперника, сколько как душевнобольного с неадекватной даже на взгляд выходца из Межуровнья реакцией на происходящее. – Припоминаю твой недавний рассказ о жиотоважской жрице-пророчице. Возможно, настало время нанести ей визит? Кто знает, не будет ли и ей по воле Творца, – Злат даже не пытался изгнать сарказм из голоса, – даровано откровение, проливающее свет на загадку.

– Или Ижена загадает нам десяток новых, выдав какое-нибудь запутанное пророчество-головоломку, или вовсе не сможет воспользоваться своим даром для прозрения, или случится что-то и вовсе непредвиденное, – закончила перечисление вероятностей сомнительного достоинства Элия, отгибая пальчики. – Но ты прав, стоит попробовать посетить Жиотоваж с неофициальным визитом и поскорее, пока труп твоего посланца еще свеж. Кстати, позволь уточнить, почему демон нес карты Повелителю Межуровнья? Ты оповестил своих подданных о том, что ищешь Колоду Либастьяна?

– Я показал рисунок рубашки колоды и дал понять, что желаю иметь как можно больше таких картин. Подданным известно мое увлечение экзотическими коллекциями, а мотивами иными, нежели моя прихоть, никто интересоваться не смеет, – с вальяжной небрежностью пожал плечами Дракон Туманов. – Уж не думаешь ли ты, дорогая, что я открыто объявил всему Межуровнью о том, что я, как Ферзь Джокеров, добровольно возложил на себя обязанность по сбору и хранению Колоды Творца?

– Относительно тебя никогда нельзя быть ни в чем уверенной, Злат, ибо твоя логика подчас весьма отличается от той, которой оперируют обыкновенные жители Уровней, – честно призналась Элия, нарочито скромно сложив ладони на коленях.

– И, тем не менее, ты почему-то всегда знаешь, что я сделаю, тебе каким-то образом удается предсказать мои поступки, – задумчиво выгнул бровь Злат, вызывая Элию на откровенность этим полу-вопросом, полу-констатацией факта.

– Так ведь я не только Богиня Логики, но и Богиня Любви, – напомнила со смехом Элия, – там, где нет места разуму, помогают чувства. А все твои поступки прямо или косвенно связаны с ними, даже чудовище из Межуровнья склонно поддаваться душевным порывам.

– Позволь в таком случае полюбопытствовать, что сейчас подсказывает тебе многогранный талант, а, богиня? – бархатно поинтересовался Злат, взметнувшись с кресла и в мгновение ока переместившись за диванчик, на котором сидела принцесса. Чуть прижмурив яркие малахитовые глаза, мужчина запустил сильные пальцы в волосы богини и начал играть длинными прядями цвет меда.

– Что мы сейчас ненадолго прервем разговор о делах, – улыбнулась принцесса, запрокидывая голову и подставляя для поцелуя губы, изогнутые в искушающей улыбке.

– Угадала, малышка, – возбужденно шепнул мужчина в алый бархат прелестных уст. – Только почему же ненадолго?

– Как вам будет угодно, мой лорд, – откликнулась Элия, в свою очередь запуская пальцы в роскошные черные кудри Повелителя Межуровнья.

– Какая редкая уступчивость, моя дорогая леди! – восторженно удивился Злат, скользнув ладонью по плечу принцессы ниже…

Чернильно-синий шелковый халатик богини и длинный камзол с модными пуговицами-пряжками остались на диване, а их хозяева переместились на мягкий ковер будуара и, нисколько не стыдясь нежного света магических шаров, 'прервали разговор о делах'…

Утро полностью вступило в свои права и даже начало приближаться к почетному званию дня, когда, как всегда без объявления пажом своего визита, в покои Элии вошел Нрэн, приглашенный принцессой по заклинанию связи.

Воитель лишь недавно вернулся из длительного похода и, стосковавшись по, назовем это обтекаемым словом, обществу богини, с охотой устремился на зов возлюбленной. В суровой душе несгибаемого мужчины жило две властные, поглощающие все его существо, страсти: война и любовь к кузине. И ни в одной из них Нрэну не суждено было достичь утоления. С бранного поля он спешил на ложе прекрасной богини, от нее снова бросался в бой. Но если воевать для принца было так же естественно, как дышать, или ходить, и ни одна из сложнейших тактических или стратегических задач не вызывала у него затруднений, то любовь приносила скрытному мужчине не только величайшее наслаждение, но и безграничную муку. Он не мог заполучить предмет своей страсти в 'вечное пользование', а потому терзался над систематически поступающими размышлениями о будущем (как жить, если возлюбленная его отвергнет?) и ревностью настоящего. Ему не давали покоя мысли о многочисленных, куда более красивых, ловких, изящных, языкастых и искусных в любви соперниках, претендующих на внимание богини. Когорта выматывающих душу дум покидала принца лишь ненадолго, когда он сам был с Элией и вообще не был способен думать.

Но сейчас Нрэн почти улыбался, входя к кузине. Она позвала его, сама пожелала видеть! Как редко случалось такое! Куда чаще гордому мужчине приходилось почти вымаливать благосклонность непостоянной любовницы, как подачку. В мучительном, каком-то мазохистском восторге-страдании ломать себя. Ему, грозному воителю, от одного взгляда которого обмирали, а то и умирали от страха храбрейшие люди, привыкшему к беспрекословному подчинению, доставляло тайное удовольствие подчиняться самому.

– Элия! – коротко позвал Нрэн, входя в гостиную для того, чтобы оповестить кузину о своем появлении и, пользуясь временным уединением, тщательно принюхался.

Именно таковым способом, без использования добровольных или платных осведомителей, запугивания очевидцев, заклятий слежения и изучения пестрого соцветия лоулендских слухов, касавшихся увлечений Богини Любви, воин выявлял своих соперников. Тонкое обоняние, вычленяющее тончайшие нюансы и оттенки совсем свежих и весьма старых ароматов, помогало подозрительному мужчине куда лучше всех вышеперечисленных методов. Во всяком случае, сам Нрэн считал этот способ таковым, не догадываясь о коварстве принцессы, осведомленной о многогранных талантах кузена и время от времени удалявшей отдельные нити ароматов изящным заклятьем. Однако, почвы для ревности и подозрений увлекающаяся женщина оставляла мнительному любовнику предостаточно, а сейчас и вовсе не подумала ничего скрывать. В ноздри ревнивого Нрэна ударил мощный аромат силы Межуровнья. Бог Войны рефлекторно схватился за то место на поясе, где обыкновенно покоился меч, и издал тихий горловой рык.

Бывали среди мимолетных шалостей Элии такие, на которые даже маниакально-ревнивый принц не обращал внимания. Ну что, спрашивается, взять с безумно-влюбленного ничтожного безродного поэта или голосистого менестрелишки, которому подарили одну единственную ночь счастья, обрекая на вечное томление? Таким Нрэн в чем-то даже сочувствовал, бешено же ревновал бог к тем, кого считал себе хоть в чем-то равным. Таковые находились частенько, ибо ни красавцем, ни изысканным кавалером воитель себя не числил. Меч бога разил без жалости, и конкуренты отправлялись в иную инкарнацию раньше срока. Но Повелитель Межуровнья!? С этим могущественным чудовищем Богу Войны не потягаться. Как тут не заскрежетать зубами от злой ревности? Мужчина почти рехнулся от ярости, сознания собственного бессилия, того факта, что выблядок Бездны сейчас здесь, в покоях Элии и собственных фантастических домыслах о роде их занятий.

– Привет, дорогой, спасибо, что заглянул, – как ни в чем ни бывало прощебетала принцесса, выпархивая на зов кузена и ласково касаясь ладонью тонкой рубашки на его груди, светлой рубашки со шнуровкой, какие всегда нравились богине. – У меня есть к тебе парочка вопросов.

Легкое домашнее платье, запах Злата, легший на кожу Элии, перебивая аромат персикового мыла, и сам Повелитель Межуровнья, последовавший из будуара вслед за принцессой, неся на себя явственный призвук ее силы, стали последней каплей, переполнившей чашу, красной тряпкой, хлестнувшей по самой морде разъяренного быка. Пелена гнева застлала рассудок принца.

– Мне не о чем разговаривать с подстилкой для твари Межуровнья! – горько процедил Нрэн, отшатнувшись от теплой, нежной ладони богини и тут же, опровергая самого себя, выпалил в сердцах, пожирая безумными глазами цвета витаря ее фигуру:

– Как ты могла позволить этому чудовищу касаться себя? Легла под мразь из Бездны! Он же не то что не бог, даже не демон! Прекраснейшая богиня Уровней – игрушка в когтях твари тьмы!..

– А почему не в щупальцах? – скрестив руки, игриво поинтересовалась Элия, прерывая череду бредовых упреков разошедшегося любовника и украдкой бросая взгляд на Злата, как он там, не злится ли? Но Повелитель Путей и Перекрестков был абсолютно спокоен. Оскорбления Бога Войны не тронули мужчину, напротив, он разглядывал принца с отстраненным интересом и даже крохотной капелькой сочувствия.

– Будь ты навеки проклята, ведьма! Я не желаю больше видеть тебя! Прощай! – резко сменил тему попреков обманутый в лучших надеждах Нрэн.

Он резко развернулся и вышел, громыхнув напоследок дверью так, что несчастная жертва буйного темперамента бога рассталась с арочным проемом и рухнула на ковер гостиной, оставив заикой маленького пажа, прятавшегося в простенке прихожей.

– И это Ферзь Колоды Джокеров? – покачивая головой, риторически вопросил Злат, пока Элия сплетала заклятье восстановления целостности дверной коробки. – Не могу не повториться, у Творца странный вкус и еще более странное чувство юмора.

– На то он и Творец, чтобы быть непостижимым. Ничего, Нрэн перебесится, соскучится и вернется, на коленях приползет. Не побрезгует 'подстилкой для твари из Межуровнья', – с абсолютной уверенностью в собственных неотразимых чарах, навек приковавших сердце жертвы к мучительнице, бросила разозленная Элия, небрежно встряхивая руки и осматривая воскресшую дверь. Дерево, серебряные украшения-накладки, придававшие ему кажущуюся легкость и стиль, и камень обрели былую гармонию целостности. Мимоходом утешающе потрепав по щечке перепуганного 'представлением' пажа, богиня прикрыла створки.

– Тем не менее, пока ты, дорогая моя, осталась без советчика, – усмехнулся Повелитель, прохаживаясь по гостиной и касаясь кончиками пальцев то причудливой статуэтки на каминной полке, то шелка гобелена, то широкого обода напольной вазы, то лепестка свежей розы в ней, то бархатной спинки широкого дивана. Грациозной небрежностью движений Злат в очередной раз напомнил богине хищного зверя, изучающего чужое логово.

– Нрэн не единственный сведущий в оружии и латах Бог Войны в пределах этого замка, – огрызнулась принцесса, еще никогда в жизни не бросаемая мужчиной, тем более в присутствии свидетелей. – Есть еще Дарис и Итварт…

– Готовые с охотой явиться на зов возлюбленной… – саркастически продолжил за Элию Злат.

– Кажется, Нрэн не успел тебя покусать, 'чудовище из Бездны', так чего же ты язвишь и пытаешься меня подколоть? Или эта инфекция передается по воздуху? – удивилась женщина. Серые глаза подернулись надменным ледком.

– Извини, – с задумчивой небрежностью попросил прощения Злат, разводя руками, – Наверное, я немного ревную. Нет, не к мужчинам, – Повелитель пренебрежительно усмехнулся уголком рта, – а к тому, что в твоей бурной жизни столько всего, что не касается меня. Даже Богов Войны под рукой и то аж три штуки – целый набор… Впрочем, я не настолько кровожаден, чтобы жаждать изничтожения всего того, что тебе дорого, подобно твоему безумному кузену. Так что там с этими Дарисом и Итвартом? – собеседник выгнул бровь, показывая, что ждет ответа.

– Они оба хороши, но Дарис с более высокого Уровня. Думаю, для начала стоит расспросить его, – быстро смилостивившись над испросившим прощения кавалером, ответила Элия, присаживаясь в кресло. И сплела заклятье связи.

– Прекрасное утро главному стражу королевства! – тепло поздоровалась принцесса с начальником королевской стражи. – Можно получить маленькую консультацию?

– Прекрасное утро, моя принцесса, – отозвался широкоплечий шатен, отрывая голову от бумаг. Бог говорил из своего кабинета, где вершил самый ненавистный для воина бой – сражение с документацией, без работы, с которой не обходится ни одна мало-мальски значимая должность. (Элия не стала сужать радиуса действия чар связи, и его речь была прекрасно слышна Злату.). – С радостью отвечу на любой вопрос сейчас, если консультация уложится в несколько минут, или чуть позднее, когда проведу смотр стражи.

– Думаю, несколько минут нам хватит, а если нет, то продолжим потом, – согласилась принцесса, таинственно улыбнувшись, и сделала рукой приглашающий жест, предлагая воину переместиться в ее покои, дабы соблюсти конфиденциальность разговора.

Дарис исполнил ее волю. Воин коротко поклонился богине, отметил присутствие в гостиной Повелителя Межуровнья и в немом настороженном вопросе устремил проницательный взгляд карих глаз на госпожу своего сердца. По виду Элии нельзя было сказать, что ей угрожает опасность, но вдруг принцесса всего лишь искусно прятала свои чувства?

– Все в порядке, дорогой, мне действительно нужна лишь консультация, – догадавшись о мыслях мужчины, сердечно улыбнулась Элия. – Злат не слишком сведущ в обычаях Уровней и не знал к кому еще, кроме меня, мог бы обратиться с одной маленькой проблемой.

Дарис кивнул, показывая, что внимательно слушает.

– Одного из его слуг-демонов прямо в Межуровнье убил рыцарь в абсолютно белых доспехах из живой стали, вооруженный мечом из лиоссы, а прямо по пятам за этим сияющим белизной воином возник другой – черный, как ночь, но в столь же редких доспехах. Подскажи, не известно ли тебе, у кого в обычае и по средствам столь дорогие и странно-одноцветные латы? Повелитель не стал бы поднимать шум из-за одной смерти, но, по надежному свидетельству, у демона были похищены достаточно редкие вещи, которые он намеревался передать своему господину, – по возможности коротко сформулировала вопрос богиня, обосновывая и причину вопроса и необходимость сохранения темы разговора в секрете.

Воин поразмыслил несколько секунд, покусывая костяшки пальцев и размашисто прохаживаясь по ковру, а потом, повернувшись к своей госпоже, ответил:

– Я не вижу причин держать свои догадки в секрете. Кем бы ни были напавшие на демона рыцари, они преступили закон: убили и ограбили демона в его вотчине. На моем Уровне, как правило, полные доспехи из живой стали без эмблем и официальных плащей надевали высшие эмиссары Темного и Белого Братств, отправляющиеся в рыцарское странствие. Здесь я ни с чем подобным не сталкивался. Вот и все, что я знаю. Вряд ли моя информация существенно поможет сузить круг поисков.

– Значит, Братства, – нахмурился Злат и потер подбородок, просчитывая степень вероятной осведомленности неизвестных игроков, вступивших в игру.

– Или кто-то маскирующийся под их эмиссаров, – выдвинула еще одну версию принцесса, одарив Дариса благодарной улыбкой и официальным благосклонным кивком с неофициальным намеком в глазах.

– Исключать такую возможность не стоит, но, – воин помешкал, подбирая доводы, – ты говорила о том, что нападение произошло в Межуровнье. Не думаю, что у кого-то другого хватит наглости совершить столь дерзкий разбой.

– Грабил белый, черный лишь обобрал труп, – иезуитски уточнил Злат.

– Что вполне соответствует манере действий обоих Братств, – неожиданно ухмыльнулся Повелителю Межуровнья Дарис, показывая, что не испытывает ни малейшего уважения к вышеназванным организациям.

– Ты знаешь, кто возглавляет Братства? – вопросил Дракон Бездны, раздумывая, не начать ли ему поиск покражи с 'главарей банд'.

– Нет, – признал воин. – Мне известно не больше, чем всем остальным. Братства – огромные организации, чьи местные представительства находятся на многих Уровнях. Белое возглавляет Совет, Темное – Верховный Маршал. Но где и как их искать? – могучие плечи мужчины совершили неопределенное движение. – Я никогда не задавался этим вопросом и не желал связываться с ними. В эту гигантскую паутину, неважно какого она цвета, стоит влипнуть, и уже не сможешь выбраться никогда. Слыхал, Братства принимают в свои ряды ищущих их фанатичных неофитов, но, как правило, предпочитают сами делать предложения тем, кого считают достойными, через своих наделенных определенными полномочиями рыцарей. Впрочем, в Лоуленде я не знаю никого, принадлежащего к ним, да и меня никто не пытался соблазнить членством в Братстве.

– А в Альвионе? – поняла намек Элия.

– Там мною как-то интересовалось Белое, но я дал понять, что не вижу смысла в сём служении, – признал Дарис, задумчиво улыбнувшись. – Жаль, что вы не помните свои прошлые инкарнации. Могли бы расспросить Нрэна. Именно он предлагал мне Тропу Света.

Элия невольно рассмеялась над комизмом ситуации, живо представляя, как ее бывший супруг проводил агитационную работу с ее же любовником и как себя чувствовал в это время Дарис, ища подвох в каждом слове Нрэна, не ведавшего о своих ветвистых рогах.

– Я рассказал тебе все, что знал, моя принцесса. Быть может, принц Нрэн знает больше. Расспроси его, а мне, с твоего разрешения, пора идти, – констатировал воин.

– Спасибо, дорогой, в расспросах Нрэна нет нужды, ты очень помог нам, – поблагодарила мужчину Богиня Любви, мановением руки позволяя ему удалиться и даже не требуя клятвы молчания. Дарис и так не проронил бы ни слова о разговоре.

– Братства…, – задумчиво хмыкнул Злат, не слишком сведущий в интригах Уровней и поинтересовался мнением женщины: – Что скажешь, Элия?

– Пора, как ты и советовал, навестить Жиотоваж, прежде чем начнем искать монетку в сокровищнице дракона, – предложила принцесса, поднимаясь с кресла и одновременно приказывая Звездному Набору облачить ее в более подобающее для путешествия одеяние.

– А если не поможет? – уточнил Повелитель.

– Тогда вызову Рика с Клайдом и попрошу помощи, пусть наши сплетники поработают, – решила Элия, разглядывая в зеркало свой наряд.

Драгоценные нити сапфировых и сиренитовых мелких роз в серебряной оправе перевили тяжелые локоны волос, глубокая синева нижнего платья с белым кружевом отделки и сиреневым верхним одеянием производили именно то впечатление, какого желала добиться принцесса: высокородная леди, отправляющаяся с полуофициальным визитом.

Злат подал Элии руку, и пара шагнула в зеркальный водоворот тьмы, взметнувшийся из-под ног Повелителя Путей и Перекрестков, имеющего власть над всеми дорогами Вселенной. Следующий шаг мужчина и женщина сделали уже в ином пространстве. Правда, оно нисколько не походило на мир грани, погруженный в загадочные фиолетовые туманы, гораздо сильнее оно напоминало пресловутый зал Повелителя Межуровнья скорее всего потому, что являлось таковым.

– О, мой дорогой лорд! Смею заметить, что сии роскошные апартаменты вряд ли находятся в Жиотоваже! – принахмурилась Элия, качнув головой в сторону трона Повелителя, живописно смотревшегося в обрамлении малахитовых панелей с драгоценными камнями и огромных окон, являвших притягательно-идиллические и мрачные виды десятков миров. – Уж не уготовили ли вы мне в своем великом коварстве ловушку? Заманили в самое сердце Бездны с намерением извлечь мою суть из бренного тела и присоединить ее к вашей коллекции душ, заточенных в драгоценные камни.

– М-м-м, ваше высочество весьма лестного мнения о моем коварстве, – гордо заулыбался приосанившийся Злат, – но должен признаться, столь вдохновенный злодейский план не соответствует моим эстетическим запросам, ибо дивная форма, в которой ныне пребывает душа принцессы Элии, прельщает меня куда более самого изысканного драгоценного камня…. Вообще-то я собирался сделать тебя жемчужиной своего гарема!

– Какого гарема? – наигранное ревнивое возмущение принцессы, упирая руки в бока наступающей на Повелителя, было столь комичным, что Повелитель не выдержал и расхохотался от души. Наверное, впервые с мига сотворения в зале прозвучали столь несвойственные Межуровнью звуки. Отсмеявшись, мужчина шагнул к богине и, поцеловав ее в лоб, удивительно мягко сказал, прижав голову красавицы к своему плечу:

– Спасибо, ты научила меня настоящему смеху без горечи и ехидства, я не думал, что смогу вспомнить каково это – смеяться потому, что весело. Здесь такое – небывалая редкость.

– Наверное, потому, – серьезно предположила принцесса, – что ты редко кого в состоянии рассмешить.

– Да? – 'искренне' огорчился' Злат, поставив густые брови беспомощным домиком, и растерянно протянул: – А я считал себя таким забавным.

– Увы! – поддержала игру принцесса, сочувственно похлопав мужчину по плечу. – Наше собственное представление о себе далеко не всегда соответствует тому, что думают о нас окружающие. А зачастую так и прямо противоположено общественному мнению. Бороться с этим бесполезно, так что остается только смириться.

– Придется, – 'скорбно' сдался Повелитель. – А что касается того, почему мы здесь, я предложил бы предварительно изучить обстановку в Жиотоваже через мои окна и выбрать подходящее место и момент для появления, – Злат махнул рукой в направлении магических арок гигантских окон, занимавших стены. В них отражались именно те пейзажи, какие желал лицезреть Повелитель, и менялись они по его воле с такой же легкостью, с какой шулер тасовал колоду карт.

– Логично, – признала Элия. – Начни с Храма Кристалла Авитрегона Великого и Благостного. Если жрицы не будет там, осмотрим окрестности, Бэль рассказывала, что ее подружка любила гулять по саду у Храма.

Злат прошел к ближайшему окну, отображавшему идиллическую пастораль: синяя сочная трава, зеленое бездонное небо с пушистыми облачками, розовые овечки и рогатый пастух, пощелкивающий длинным хвостом с кисточкой на конце вместо кнута. Стоило Повелителю Межуровнья коснуться дланью оконного переплета, как картина тут же сменилась. Вместо овечек появился огромный зал с высокими стройными колоннами белого искрящегося мрамора. Прозрачный хрустальный купол пропускал солнечный свет, преломляя его сотнями ярких брызг, дробящихся в искристом камне стен, пола, и ослепительным огнем в сердце гигантского кристалла, сияющего на алтаре. В свете этом даже пестрая толпа, наводнившая помещение, казалась не более чем сборищем букашек, облепившим восхитительный белый цветок. Из общей массы выделялись лишь три изящные фигуры, кружащиеся в замысловатом танце перед Кристаллом Авитрегона. Спустя секунду к эффектной картинке добавился и звук: перезвон колокольчиков, нежные голоса флейт и глухой ритм, выбиваемый шайтистами. Три жрицы исполняли ритуальный танец, четко следуя причудливой мелодии. Первой была обряженная в ярко-красное, как полыхающий закат платье красивая зрелая женщина, с едва заметной сеточкой морщин. Второй – молодая, только вступившая в пору цветения девушка в насыщенно-синем одеянии. А третьей – совсем крохотная девушка едва ли десяти годов отроду в пронзительно-зеленом, коротком почти до безобразия наряде. Каждое из роскошных и ярких одеяний, дополненное массой блестящих и звенящих украшений, обнажало одно плечо танцовщиц, где переливалась маленькая голограмма, изображающая кристалл.

– И которая из этих клейменых девиц пророчица Ижена? – справился Повелитель Межуровнья, вспомнив рассказ Элии о забавных религиозных обычаях Жиотоважа.

– Ее здесь нет, – в легком замешательстве отозвалась богиня.

– Странно. Я вижу трех жриц, но не пророчицу. Не понимаю, что же произошло? – принцесса принялась рассуждать вслух, машинально потирая подбородок: – Рик опутал Храм таким количеством охранных заклятий, что случись что там, мы бы мигом узнали. Я вижу в Храме Магжу, – Элия соткала из эфира светящуюся указку и направила ее на женщину роскошных форм, некогда прельстившую самого Лимбера, – Яворека и Даличку, – указка принцессы переместилась к апатичного вида кавалеру неопределенного возраста и столь же неопределенной наружности и еще одной, на сей раз высокой черноволосой красотке с цепким взглядом умной стервы. – Все Высшие Вары в сборе, нет только Мичжеля. Скажи, Злат, – у богини забрезжила туманная догадка, – а твои окна могут показывать только местность или им можно приказать явить образ конкретного человека?

– Можно все, что я пожелаю, – благосклонно согласился мужчина и вновь коснулся рамы тонкими пальцами, силы легчайшего нажатия которых достало бы, чтобы сломать хребет самому громадному демону.

Без всяких театральных эффектов (магия Повелителя, как правило, была почти незаметной, но необычайно эффективной и в большинстве случаев смертоносной) изображение вновь сменилось. На сей раз пара наблюдателей увидела не Храм, а большой фруктовый сад. Ветви раскидистых яблонь и слив сгибались под тяжестью плодов. Яркие красные, розовые и пестрые крупные яблоки; синие, фиолетовые, красные, бордовые, желтые и черные сливы распространяли столь одуряющий аромат, что через проем окна он донесся до Злата и Элии дивным аппетитным благоуханием. В саду стояла ажурная синяя беседка, увитая темной зеленью плюща. А уж в ней принцесса и обнаружила свою потерю. Вар Мичжель и жрица Ижена сидели на скамейке и за обе щеки лопали спелые сливы с большого фарфорового блюда. Кроме совершенно счастливых и словно светящихся внутренним светом лиц сладкой парочки (Мижчель отнюдь не казался тем безразличным и вялым типом, какового строил из себя в Лоуленде) принцессе бросился в глаза наряд Ижены – зеленое платье, затканное вышивкой, изображающей пышные белые цветки сливы. Платье имело соблазнительно низкий вырез, но оба плеча прикрывало полностью. Пока богиня озадаченно хмурилась, Мичжель взял с блюда плод, сочащийся соком, и, хитро улыбнувшись, засунул его в ротик девушки со словами:

– Тебе, моя сладкая женушка, самая сладкая слива! И мне пора бежать, иначе Даличка с Явореком голову снимут, коли на заседание опоздаю, и так уже службу в Храме пропустил! А зачем тебе безголовый муж?

Ижена проглотила сливу и, тряхнув своими многочисленными косичками, прыснула в ладошку:

– Скажешь им, что мы возносили хвалу Творцу и Кристаллу иным, не менее угодным, чем молитва, способом! Беги! Только возвращайся поскорее, я скучать буду! И голову приноси назад, разрешаю тебе ее потерять только от любви ко мне!

– Конечно! – глаза Мичжеля весело блеснули, он подарил юной супруге долгий поцелуй на прощанье и умчался.

Злат едва слышно хмыкнул и пессимистично констатировал, скрестив на груди руки:

– Творец нас обставил и тут. Пророчица влюбилась и лишилась жреческого сана.

– Возможно, ее талант не зависел от благословения Храма Кристалла, – выразила слабую надежду принцесса. – До своего визита в Лоуленд Ижена делала предсказания, касающиеся лишь Жиотоважа. Есть небольшой шанс на то, что ее пророческий дар и откровения о Колоде Творца исходили из иного источника, нежели прежние изречения, и 'исток' этот не оставил ее своим покровительством после сложения сана, как не оставил и после утраты девственности. Стоит попробовать!

– Каким образом проведем испытание? – уточнил мужчина, выгибая бровь.

– В нашем случае пророческий транс каждый раз нападал на Ижену во время физического контакта с персоной из Колоды Джокеров. Тебе стоит дотронуться до нее и посмотреть, что получится. Только, – Элия коротко улыбнулась, оценив эффектную мрачность самого Повелителя Межуровнья и его резиденции, – если мы переместим ее в твои владения, то получим обыкновенный обморок без всяких пророческих последствий. Страху в Бездне девочка успела натерпеться порядком.

– Значит, отправляемся в Жиотоваж. Мой облик, надеюсь, в достаточной мере импозантен, чтобы сие хрупкое создание не скончалось от ужаса в момент? – хмыкнул Злат, иногда слегка устававший от того, что является самым ужасным созданием во Вселенных.

– Думаю, несколько минут она продержится, особенно если мы с тобой устроим небольшой розыгрыш, – рассмеялась принцесса и поделилась с Повелителем Межуровнья своими соображениями.

– Неплохо придумано, – одобрил Злат сценарий.