ГЛАВА 4
Если уж Бастилию разрушили, то что такое одна стена?
— Согласна на Орландо! — пожаловалась я амурчикам. — Потому что в Рио-де-Жанейро мне, похоже, попасть не светит!
Лежа под очередной капельницей и разглядывая потолок, потому что горло мне перетянули (надеюсь, это не удавка и не ошейник!), я подслушала разговор за дверью.
— Ты понимаешь, что еще пару миллиметров — и была бы задета сонная артерия? — зло вычитывал богачу Аристарх. Надавил: — Не гневи Бога — отпусти девушку!
Козлакис хмуро промычал что-то отрицательно-невнятное.
Семейный врач упорно настаивал:
— Найди себе другую, разве мало желающих у нас по клубам гуляет? — Фыркнул: — Или ты урод?! Оторвут ведь с руками и ногами.
— Никогда! — отчаянно сражался Никос. — С клубными шлюхами мне скучно и неинтересно. — В свою очередь стал убеждать: — Глупышка просто не понимает, как ей повезло! Я могу обеспечить ей такой стиль жизни, какого у нее никогда не было! Ей такое и не снилось!
— А девушка хочет этакого счастья? Ты ее спросил, хочет ли она греть тебе постель? И как надолго ты захочешь ее видеть рядом с собой?.. Месяц? Неделю?..
— Какое тебе до этого дело, Аристарх? Завидуешь? Она красотка!
— Она — не рабыня! Она личность! Очень независимая девушка, если ты этого не заметил! Личность, понимаешь?! И ты ей совсем не нравишься! Иначе бы она не попыталась себя убить!
— Это несчастный случай! — гнул свою линию подлый похититель. — Просто игра на зрителя. Подумаешь, немного не повезло…
— Не повезло?! — стал надсаживать глотку странный доктор. — Не повезло?!! Да она стояла на краю смерти!
Никос зло, с плохо скрываемым раздражением:
— Не преувеличивай!
Еще более гневно:
— Не преуменьшай!
— Ты — трусливое ничтожество…
— Я трусливое ничтожество?!! — рявкнул доктор. — Я?!! Да если хочешь знать, если б я был тем самым трусливым ничтожеством, то давно бы заявил в полицию! Скажи спасибо, что ты мой троюродный брат, и если я это сделаю, то моя мать, родственница твоей матери, мне башку снимет! А то я давным-давно с преогромным удовольствием засадил бы тебя! Лет эдак на двадцать!
— И загремел вместе со мной сам! — торжествующе засмеялся Никос.
— Да, — вздохнул доктор. Повысил тон: — Но тогда, возможно, этого бы не случилось с последней твоей девочкой!
— Сабриной? А что с ней случилось? — подозрительно спросил брюнетистый питекантроп. — У нее обнаружили сифилис? Гонорею? — Уже совсем встревоженно: — СПИД?!!
— Не прикидывайся идиотом! Неделю назад Сабрина умерла, — мрачно сообщил эскулап. — Якобы попала в аварию.
— Ну вот видишь! — облегченно вздохнул поганец Козюдис. — Я ни в чем не виноват!
— А до того ее трижды — трижды! — вытаскивали с того света! Депрессия… — с нажимом ответил доктор. Сказал отстраненно: — До сих пор не могу простить себе…
— И при чем тут я?! — фальшиво удивился Козлакис.
— Трижды идиот! Ты сломал ее, сломал, понимаешь?! — зло отрезал врач и прекратил диалог.
— Пи-и-ить! — Мне надоело подслушивать. К тому же позиция обоих мне была вполне ясна.
— Сейчас! — В комнату ворвался Аристарх в светлом костюме, отдаленно напоминающем врачебную форму, и напоил меня из специальной бутылочки с пластиковой трубкой. После этого смочил мне губы ватным тампоном и присел рядом.
— Спасибо! — прошептала я.
— Не нужно, — смутился доктор. Извинился зачем-то: — Ничем другим я вам, к сожалению, помочь не могу.
— Вы можете сообщить обо мне полиции и в консульство, — предложила я ему надежное успокоительное для неспящей и кусачей совести. Вдруг да поможет чудаку на пути к ангельскому статусу?
— Не могу, — тихо произнес Аристарх, деликатно проверяя мой пульс и стараясь не встречаться глазами. — Никос — мой близкий родственник и глава семьи. Моя родня полностью зависит от его благорасположения.
— Что такое одна жизнь в сравнении со многими? — скривила я губы. — Вы это хотите мне сказать?
Доктору стало стыдно, и он поспешно отвернулся. Его смущение выдали побагровевшие шея и уши.
Но делать он ничего не будет. Типичная страусиная политика невмешательства. Своя семья против чужестранки? Выбор ясен. Одна против всех.
— Как наша пациентка? — вплыл в комнату невозмутимый Казидис. — Уже лучше себя чувствует?
— Если ты еще раз сюда зайдешь, Казлудис, — попыталась я улыбнуться потрескавшимися губами, — то я доведу свою угрозу до конца!
— Никто не может просто перестать дышать по своему заказу! — ухмыльнулся Никос, упирая руки в бока. — Глупый бабский шантаж.
— Глупый ты… — грустно ответила я. И отключила дыхание.
Аристарх, видя мои стремительно синеющие губы, кинул умоляющий взгляд на родственника и включился в работу.
Для начала меня сильно побили в грудь. Потом очень крепко поделали искусственное дыхание.
Ломота в голове и болезненная резь в легких нарастали, но я держалась и не собиралась сдаваться, пока не услышала звук хлопнувшей двери.
А-а-ах! В легкие ворвался долгожданный спасительный кислород.
— Вы сумасшедшая! — с каким-то детским восторгом сказал доктор.
— Вы мне это уже говорили, — прокаркала я. — Или не вы…
— Отдыхайте, — оставил меня врач-колобок, накапав мне чего-то в мензурку и заставив выпить.
Надеюсь, это не яд и не афродизиак, потому что я тогда с него живого не слезу. С доктора. А потом его уже Никос поимеет… морально.
Злая я сегодня…
В последующую пару дней меня не трогали, но кормили как на убой. Впрочем, нас — меня и мой аппетит — это ничуть не смущало.
Несколько раз я слышала шум взлетающего (или садящегося? Шут его знает, издали не разберешь!) вертолета.
Но Никос не показывался. То ли прочувствовал, то ли Аристарх поперек порога костьми лег. Я не проверяла…
Дверь, к моему глубочайшему сожалению, постоянно была закрыта.
Силы ко мне возвращались стремительно, и я начала раздумывать, чем бы мне занять свое свободное время.
И нашла…
Я решила стать перволомателем стен! В дверь меня не пускали. На балконе — решетка. А мне так хотелось подышать пьянящим воздухом свободы!
Дело стало за малым — найти подручный инструмент. Подручный не нашла, зато нашла подножный. Подставка для туалетной бумаги — солидная, тяжелая и с острыми углами. Годится. То, что надо!
Поплевав и на руки, и на выбранную наудачу стену, я чуть-чуть подождала.
Не разъело.
Странно. Обидно. Досадно. Еще один миф рухнул. А я так надеялась!
Говорят, что каждая женщина в душе змея. Врут. От зависти!
С песенкой «Boys Will Be Boys» на устах я прицелилась, размахнулась и пошла крушить стену. Поскольку моя персона была самым охраняемым секретом и к тому же перебила все, что было в пределах досягаемости (а досягала я многое), то, естественно, никто на издаваемый наверху шум внимания не обратил. Конечно, шахтерская работа утомляет… но все искупает результат!
— Ура-а-а! — Стену со своей стороны я пробила и копалась в утеплителе и звукоизоляционном материале.
Проблемой это не стало, просто стало гораздо больше мусора у меня в гардеробной. Но то уже были не мои проблемы…
Стена с противоположной стороны тоже долго не сопротивлялась и сдалась на милость победителя после тщательного хм… постукивания.
Свобода манила и звала! Я гордо шагнула в открывшийся проем, придерживая на трудовом плече мозолистыми отбитыми руками бронзовую подставку на случай непредвиденной обороны.
— Это я удачно зашла! — Стояла карающим ангелом посреди гардеробной Никоса и радостно потирала натруженные руки, злобно хихикая.
Два часа потратила я на то, что меняла местами одежду, перетаскивая в гардеробную Никоса всю прелесть, в которую он планировал меня одевать!
Вместо шелковых трусов-боксеров я набила его ящики яркими воздушными кружевными вещичками с гипюровой сеточкой, украшенной бисером, стразами и перьями.
Бог велел делиться с ближним! И я неукоснительно следовала этому священному принципу.
Вместо рядов выглаженных дизайнерских рубашек повисли полупрозрачные боди и комбинации с прорезями на самых интересных местах. Костюмы я заменила пеньюарами. Брюки и джинсы — мини-купальниками и парео. Сердце радовалось, а душа моя парила в небесных кущах, когда я представляла Никоса Казидиса в каждом из этих одеяний.
Идея мне очень понравилась. Я решила ее всесторонне развить и не отказывать себе в удовольствии. Словом, сделать все, чтобы мне здесь нравилось еще больше!
Прикусив нижнюю губу, я осмотрела кучу сваленной одежды и наметила план работ. А еще… еще у меня был под рукой богатый до безобразия набор косметики. И не один! Я решила пустить их в дело.
Ну не пропадать же добру? Тем более что я его косметикой не пользовалась!
Итак… на всех костюмах, рубашках и футболках твердой рукой я написала «With love!», используя помаду, жидкие румяна, подводку для глаз и все, что могло оставлять яркие, плохо отстирывающиеся отпечатки на ткани.
Подписываться не стала. Заменила свой росчерк на стрелу Робин Гуда, указывающую вниз. Он теперь хорошо запомнит мой фирменный знак. Надолго!
Брюки и джинсы я украсила эмблемой Target — красивой мишенью.
Должен же быть у Никоса опознавательный знак?
С трусами я обошлась проще: разрезала их по швам и сделала прелестные коротенькие юбочки.
Правда, оставила себе парочку новых — думаю, сойдут как шорты.
Поскольку материал для работы у меня закончился, а жажда мести — нет, то я пошла посмотреть, где еще можно напакостить по-крупному.
Начала с ванной…
— Подведет тебя, Козлукис, любовь к блестящему! — шипела я, подменяя флаконы в специальных футлярах с именной гравировкой.
Пена для бритья стала лаком для волос с сильной фиксацией, дезодорант — освежителем воздуха, нормальный шампунь превратился в оттеночный. Цвет я выбрала — закачаешься! — «Голубая лагуна».
Надеюсь, тебе, милый, понравится!
Я осмотрелась. Косметики у меня еще оставалось предостаточно, и я приступила к тяжкому труду облагораживания помещений. А что? Дизайн — самое подходящее занятие для творческих личностей!
В ванной я намазала все, до чего дотягивалась, маслом для загара.
И зачем, спрашивается, понапрасну тратить деньги на горные лыжи, если можно их себе устроить не сходя с места?
Полюбовавшись делом рук своих, осторожно выползла и направилась в кабинет.
А там… прямо рай для юного неуловимого мстителя! ВСЕ! ШАШКИ НАГОЛО, ПЛЕННЫХ НЕ БЕРУ!
Хозяин получил… Гель в ящиках стола. Электроплойку в компьютере. Средство для снятия макияжа на кодовом замке сейфа и любимое масло для массажа с запахом жимолости на полу!
Пылая праведным гневом, я стояла около широкой кровати с балдахином, застеленной красным шелковым бельем. Опять космодром на мысе Канаверал?! Я тебе покажу! Хорошенько попрыгала сверху. Кровать терпеливо снесла все мои измывательства и даже не скрипнула. Матрас тоже оказался выносливым на диво — ни одна пружинка не провалилась! Видно, делали на совесть. Итог не воодушевил: сексодром так сломать не удастся. А жаль!
Тогда с помощью рук и маникюрного набора я расшатала стойки балдахина и оставила их, можно сказать, «на соплях».
Я бы со злости и ножки у этого одра подпилила, но маникюрная пилочка отказалась совершать такой подвиг, а зубы мне еще были нужны.
Затем, следуя своему далеко идущему членовредительскому плану, я убрала видимые остатки погрома в гардеробной, сдвинула стеллаж, небрежно маскируя результаты своей деятельности, и приготовилась ждать.
Я уже успела плотно поужинать и даже подремать, когда раздался звук подлетающего вертолета.
Оставалось только надеяться, что после моих сюрпризов Никосу будет нечем меня удавить… или не на чем ко мне дойти…
Я не сомневалась, что подобную честь он никому не уступит!
Спустя пару часов из-за стены раздался жуткий грохот…
— Хорошая привычка — мыть руки! — с огромным удовлетворением похвалила его я, напряженно прислушиваясь и страшно жалея о невозможности видеть это вблизи своими глазами.
Грохот повторялся несколько раз, перемежаясь громкими криками, в которых я разобрала жуткие проклятия и все кары на головы прислуги, которая натерла пол до состояния катка.
Не то чтобы я гналась за бренной славой, но стало немножко обидно…
Дальше много орали и топали.
Мне понравился Аристарх, пробегавший мимо моей двери со словами:
— Жалко, что это ушиб, а не сотрясение! — туда.
И…
— Почему только вывих, а не перелом?!! — обратно.
Я сдержала самый первый благородный порыв и не предложила доктору помочь доломать начатое, чем в глубине души страшно гордилась.
Спустя еще какое-то время…
Бабах!
И снова много местного колорита.
Вероятно, сложился балдахин и кого-то погребло под пыльными тряпками. Очень надеюсь, что это был не Аристарх.
Под окнами нарисовался грузовик, и в дом потащили новую кровать.
Экий сибарит! Мог бы и на коврике в прихожей подремать!
Еще спустя пару часов ко мне через гардеробную ворвались хромающий на правую ногу Никос, потрясающий кружевными трусиками, и кусающий от сдерживаемого смеха губы Георгиос.
Я внимательно присмотрелась к начальнику службы безопасности: а что? Мне нравится!
Сильный мужчина! Надежный и опасный. Он не был красавчиком в прямом смысле этого слова. Может, ростом и чуть пониже Никоса, зато плечами пошире и бицепсы побольше.
Квадратное лицо. Тяжелая челюсть. Многократно перебитый, чуточку свернутый в сторону нос. И синие глаза с настороженным взглядом бывалого человека. Похоже, жизнь когда-то хорошенько потрепала его. Черная футболка, джинсы и облегченные летние кроссовки; кобуры пистолетов — все на командире местных бодигардов смотрелось органично.
Но и что-то человеческое пока не утеряно. Другой телохранитель сейчас бы прикинулся отмороженным. А этот даже не пытается. То ли шефа не настолько боится, то ли… Нет. Не боится. Точно.
— Это что такое?!! — помахал Казидис у меня перед лицом интимным предметом дамского туалета.
— Скорей всего, нижнее белье, — невозмутимо ответила я, отводя сие от лица.
— ЧЬЕ?!! — взорвался хромающий сатир, глядя на меня в упор.
— Это нужно у тебя спросить, — так же спокойно парировала я. — Если уж ты его и принес…
— Я ЭТО нашел у себя в шкафу! — орал мужчина.
— Так это твое?! — немедленно «прозрела» я. Подивилась: — Какие у тебя странные наклонности…
— Молчать!!! — Он попытался затопать ногами и подпрыгнул от боли. Лицо похитителя побагровело от ярости, жилка на виске заметно пульсировала.
А задумка с допросом была хорошая… только исполнение слабоватое… наверно, по причине бездарности исполнителя.
— Как ЭТО оказалось у меня? — отдышавшись, поинтересовался Никос. — И КАК ты объяснишь огромную ДЫРУ?
— Где? — вытаращила я глаза.
— Там! — ткнул он пальцем в Георгиоса.
Я оглядела сверху донизу шефа личной СБ миллионера. Со всем должным прилежанием.
— Он — целый, — хладнокровно проинформировала Казидиса и успокоила начальника охраны. Или почти успокоила. Потому что насильно подавляемый ржач перешел в тихий гогот.
— Он — ДА!!! А стена — НЕТ!!! — бушевал владелец виллы.
— Это уже слишком для моего интеллекта! — заявила я, сползая с кровати. — Пойду посмотрю!
— ЭТО ЧТО?! — в полном обалдении уставился Никос, словно первый раз меня увидел. — Это мое?
— Где?! — не стала отвлекаться от цели визита и, подтянув до талии спадающие боксеры, деловито направилась в гардеробную.
— На тебе мои трусы! — никак не мог успокоиться черноглазый жлоб.
— На них так и написано? «Мои трусы»? — невозмутимо спросила я, без особой поспешности разглядывая расширенный проход. В конце концов, куда торопиться? Сюрпризы остались Козлодоису.
— Нет! Но…
— Сэр, — обратилась я к Георгиосу. — Когда вы перестанете дрожать плечами, объясните этому джентльмену, как невежливо тыкать пальцем в даму и требовать назад то, что не подписано!
— Заткнись!!! — окончательно вышел из себя Никос. — Почему в стене дыра?
Я молчала.
— Я тебя спрашиваю!!!
А в ответ — тишина…
— Сколько раз мне повторять вопрос?!!
Я повернула голову, отворачиваясь от источника воплей и рассматривая противоположный край потолка.
— Может, для начала ты позволишь ей говорить после твоего приказа молчать?.. — вовремя вмешался на греческом начальник охраны и спас мне немного нервов, а себе сэкономил время на закапывание чьего-то трупа. И не факт, что моего.
В созвучие моим мыслям тишина стала гробовой.
— Джул, — начал Никос, пару раз глубоко вздохнув, — нам нужно поговорить…
— Пожалуйста, — тихо подсказал начальник охраны.
— …Пожалуйста, — проскрежетал зубами его работодатель.
— Тебе надо, ты и говори, — соизволила оторваться я от разглядывания потолка и сюрреалистичного прохода на волю. Нехотя повернулась к Нику.
— Ответь мне только одно, Джул, — обманчиво спокойно начал Казидис. — Зачем ты сломала стену?
— Дверь была заперта, — пожала я плечами.
Мужчины переглянулись.
— И что?.. — осторожно поинтересовался Никос, сжимая и разжимая кулаки. Видимо, стравливал кипящую злость.
— Это уже второй вопрос, — педантично сказала я. — Но я, так и быть, отвечу… Мне захотелось свежего воздуха…
— У тебя есть балкон! — напомнил мне красавец с сотрясением и растяжением головного мозга.
Георгиос просто отвернулся и изучал пустые полки стеллажей. Наверное, в первый раз увидел. Его плечи продолжали подозрительно трястись.
— Там решетка, — объяснила я такому непонятливому похитителю.
— И что? — обалдело уставился он на меня. — Воздух через решетку не проходит?
— Конечно, проходит, — уверила я его. — Но запах другой…
Дальше я увидела финал греческой трагедии. Немного эмоционально для меня, зато как артистично!
Когда Никосу надоело выкобениваться и орать, он схватил меня за руку и потащил в кабинет со словами:
— А сейчас мы поговорим серьезно!
— Аристарха вызовите заранее, — ненавязчиво предупредила я Георгиоса на ходу. — А то, боюсь, не успеет…
Йоргос понятливо сверкнул глазами и промолчал. На лице брюнета застыла широкая ухмылка.
В кабинете меня попытались усадить в кресло, но я гордо отказалась.
Чего я, помады, что ли, на мужских трусах никогда не видела? Ну не видела… Так я это вполне переживу.
Никос в ослепительно-белых брюках плюхнулся за свой рабочий стол и запустил руку в верхний ящик.
— Тебе будет очень любопытно… — И застыл.
— Мне… любопытно, — согласилась я, рассматривая атлета во все глаза и на всякий случай тесно прижимаясь к двери.
Он вытащил руку, покрытую гелем, и подвигал пальцами.
— Это что?.. — спросил свистящим полушепотом.
— Тебе виднее, — обтекаемо ответила я, изо всех сил делая непричастный вид.
Никос сунул свой породистый нос во все ящики стола и понял: гель сильной фиксации — убойная штука для документов!
В который раз скрипнув зубами, мужчина посмотрел на меня как на последнего врага всего греческого народа, и мне немедленно захотелось построить бомбоубежище. Или хотя бы дзот из Георгиоса. Но последний был категорически против…
— Думаю… — попытался сказать что-то умное начальник охраны, пока родственник тыкал дрожащими пальцами в кнопки сейфа, стараясь открыть.
Сейф решил иначе. Переваривая средство для снятия макияжа, хитроумное устройство никак не могло определить состав и клинило.
Последовал набор определенных звуков, складывающихся в ненормативную лексику, и Никос повернулся обратно к рабочему столу.
— Компьютер ты тоже облила? — странно ровным голосом спросил он, когда смог внятно и членораздельно произносить слова и перестал безуспешно тыкать пальцем в «Запуск».
— Не совсем… — оптимистично сказала я. Пауза стала невыносимой. — Я его сожгла.
Отпираться было глупо. В клубах дыма из блока питания до сих пор торчала ручка плойки. Приплавилась.
— Ты!!! — вскочил с места Никос и похромал ко мне.
В это время от окна повернулся Георгиос и… громко заржал.
Никос застыл и развернулся к нему.
Заржала уже я.
На белых брюках прекрасно отпечатался «поцелуй», так любовно нарисованный мной ранее темно-бордовой помадой и поэтому на черной коже кресла незаметный.
…Спасалась я бегством. И очень шустро. Фора у меня была, и я оказалась на верхушке пальмы гораздо раньше, чем два этих гаврика выскочили на балкон.
В конечном итоге я спасала свою жизнь, а они — всего лишь штаны Никоса!
— Слезай! — потребовал Казидис. Пригрозил: — Или я прикажу спилить пальму!
— Все? — окинула я недоверчивым взглядом плантацию финиковых деревьев, тянущуюся до горизонта.
— Надо будет — все! — обнадежил меня местный донжуан. Приказал родственнику: — Присмотри за ней!
Пришлось переглядываться с Георгиосом. Правда, недолго. Вскоре из комнаты раздался глухой звук падения — скорее всего, сработал «минный» коврик, под которым я рассыпала шариковую пудру.
Начальник охраны рванул спасать травмированное тело шефа. В самом деле бодигард он или нет?!
Я оперативно решила спасать свое и полезла на чердак. В тесноте на семи тысячах квадратных футов, да не в обиде!
Ночь прошла спокойно, но жестко…
