Книга: Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

Мало, мало, мало, мало, мало ремня!
Я хочу еще немного больше…
– Мария, – вырвал меня из дремы испанец, – тебе Вольдемар звонил.
– Да? – выпрямилась я на сиденье, подтягивая пиджак с запахом любимого одеколона Диего к подбородку. – Что хотел?
– Встретиться. – Испанец начал парковать «мерс».
– Что ты ему отправил в больницу, что он так быстро очухался? – поинтересовалась я, размышляя – так пойти и заинтриговать соседей или погнать телохранителя за одеждой. – Флаконы живой и мертвой воды?
– Подарочный сертификат от твоего имени в лучший мужской бутик города, – фыркнул испанец. – На приличную сумму. Это его воскресило.
– Нужно было еще накинуть, – буркнула я, не придя ни к какому решению. – Это бы его добило.
– Жадность не позволила, – сообщил Диего, прикрывая меня от случайных прохожих. – Она вступила в схватку с совестью и победила с большим отрывом.
– Знакомое состояние, – кивнула я, входя в лифт, когда протиснулась мимо испанца, заговаривавшего зубы консьержу. – И где мы хотим на этот раз испытать судьбу?
– В Центральном парке. – Диего мягко привлек меня к себе, укачивая в надежных объятиях.
– Ты сказал, что вернешь меня, когда надоем, – прошептала я, утыкаясь носом ему в грудь. – Когда это должно случиться?
– Очень нескоро, – погладил меня по волосам Диего. – Возможно – никогда… Ты для меня…
– Я рога забыла! – резво отодвинулась я от него, сообразив остатками разума, что ничем хорошим наше обжимание в лифте не закончится. – Представляешь? Так берегла, и вот тебе…
– Я тебе еще одни подарю, – грустно усмехнулся Диего. – Если хочешь.
– Не хочу! – надулась я как мышь на крупу. – Видела я, как ты активно поучаствовал в клубном разврате. В числе первых. Когда эта симпатяжка с лишним весом и недостатком груди, да еще и вытравленными перекисью волосами прилипла к тебе…
– И что было?.. – сузил аквамариновые глаза испанец. – Продолжай.
– Ничего, – отвернулась я от него.
Лифт остановился. Диего вытащил меня на площадку и прижал к стене.
– Что ты в тот момент почувствовала? – допрашивал мужчина, поглаживая по спине. – Злость? Ревность?
– Так ты это специально устроил? – вскипела я. – Проверить решил? И как? Понравилось?
– Понравилось, – шепнул Диего, наклоняясь к моим губам. – Ты всегда прекрасна. Только не обливайся больше этой тошнотворной гадостью, а то я не справлюсь с собой и за моей спиной будет очень много трупов… Очень.
– Это феромоны, – пробормотала я, слабея и теряя способность к сопротивлению. – И я облилась ими не сама. Девчонки с Лёной пошутили. Думали, мне так легче будет отработать…
– Самый лучший на свете феромон, – его губы прошли по моей шее, опаляя теплым дыханием, – это ты.
Из-за его глубокого гипнотического голоса с сексуальной хрипотцой я почувствовала себя полностью беспомощной. Он словно связал меня им, спеленал, стреножил, накинул на меня невидимое лассо. Вынул привычный волевой стержень.
Руки обхватили талию. Диего стоял, тесно прижавшись, и вибрировал, как огромный мурлычущий кот.
Мой Диего! Невозмутимо-насмешливый, надежный и сильный. Теплый. Красивый. Храбрый. Ласковый.
– Мария! – Тихий шепот. В нем отчаяние и надежда.
– Молчи! Умоляю, молчи! – Я закрыла глаза и отдалась уносящему разум потоку. УМИРАЮ, ТАК ХОЧУ ЕГО ПОЦЕЛОВАТЬ!
Его губы коснулись моих. И все! Хо-о-пс! Время резко замедлилось и со скрежетом гигантских часовых шестеренок остановилось. Дальше во всем мире остались только мы.
Меня бросало то в жар, то в холод. Сердце билось с перебоями. Воздух… его не хватало. Мы делились им друг с другом, он был тягучим медом, раскаленной лавой в жилах, продолжением самой жизни.
Его волосы щекотали мою шею и висок, вторя невесомой ласке губ, то нежных и робких, то страстных и настойчивых. Он целовал мою шею и грудь, втискиваясь в меня так, словно сейчас меня оторвут навеки. Будто это наш самый последний раз, поэтому он старался не пропустить ни кусочка тела, лаская руками, губами, зубами, языком. Разве можно ласкать зубами? Оказывается, можно!
А когда я оттаяла и начала отвечать, казалось, вокруг нас поднялся вихрь, ураган, цунами, шторм!
Вот мы стоим прижавшись к стене – через секунду ключ в двери, и мы, не размыкая объятий, вваливаемся в странно пустую квартиру. Взгляд мазнул по белому клочку бумаги с надписью: «Ушла. Буду завтра», – и, не задерживаясь, вернулся в плен широко распахнутых глаз цвета морской волны, цвета аквамарина.
Потом… Казалось, размеренной медлительностью мы друг друга убиваем. Медленно – о-очень медленно! – мы стягивали вещи друг с друга, перемещаясь из холла в спальню.
Он держал меня, полуобнаженную, в одном белье, и сдирал зубами лямочки лифчика. Медленно, с чувством, толком и расстановкой. Стянув и расстегнув наконец препятствие, отшвырнул подальше, а две руки сжал одной, вытянув и зафиксировав над моей головой.
Он ласкал грудь мучительно долго, хотя весь дрожал от нетерпения. От его прикосновений я вздрагивала и стонала, как будто меня пытали каленым железом. И он вздрагивал и стонал вместе со мной и вжимался в меня все крепче, так, что хрустели ребра. И раз за разом повторял мое имя то словно мантру, то будто ругательство, пока я расстегивала ремень на брюках и возилась неловкими пальцами с застежкой.
И еще в перерыве между своим именем пару раз мне почудилось полузадушенное:
– Только бы это не кончилось! Только бы это никогда не кончилось!
Я терлась щекой о его грудь, подавалась под его ласками, целовала, извивалась и стонала, пока обезумевший Диего не сорвал с меня жалкие остатки стриптизерских лепестков.
Мне хотелось закричать: «Сейчас! Не медли!»
Мой мужчина дышал словно загнанная лошадь. Полузакрытые глаза и мучительно сцепленные зубы могли рассказать и об экстазе, и о страдании.
И тут…
«Скажи мне правду, атаман!» – заорал мой телефон.
Диего вполголоса выругался по-испански, долго и заковыристо. Выругался так, как я от него ни разу не слышала, было там и знакомое puta, и еще какие-то неизвестные конструкции, и даже что-то вслед из американского, русского и португальского.
– Не бери, – умоляюще прошептал Диего, удерживая меня в сладком омуте.
Поздно! Я очнулась. Вовремя очнулась!
Настал момент холодного душа…
– Не надо. – Неимоверным усилием воли я высвободилась из его рук и сбежала, заливаясь молчаливыми слезами и схватив самый противный в мире телефон. Спасительный телефон.
Будь оно все проклято!
– Да, Лёна, – поднесла я трубку к уху, запираясь в ванной. Дико грохнула об косяк дверь в комнату Диего. Через каких-то десять секунд точно так же хлопнула входная…
Я осталась одна… Как всегда. Пока жив Рамон, ничего не изменится.
– Ты меня слушаешь? – встревожилась подруга.
– Да, слушаю, – прикусила я внутреннюю сторону щеки. – Новости?
– К сожалению, – мрачно сказала Лёна. – От Эйдена пришел пакет для тебя. Еще три кандидата. Начинаешь на следующей неделе. Срок – десять дней.
– Мило, – пробормотала я, чувствуя себя безумно старой и разбитой, словно бабушкино корыто.
– Это все, что ты можешь сказать? – взорвалась подруга. – Даже я понимаю, как все это на тебе отразится! И…
– Извини, – оборвала я ее речь. – Я… потом позвоню. – И отключилась.
Стекла на пол, закрывая лицо ладонями. Если я одна, то стесняться некого. Можно дать себе волю… Сама не помню, как добралась в спальню.
Утром меня разбудила стуком в дверь Натка:
– Мария, вставай немедленно! А то твоя «Куда ты, тропинка, меня привела!» доведет меня до цугундера!
Я с трудом разлепила опухшие от слез веки. Сползла с кровати, накидывая на себя халат, и открыла дверь. За ней находилась недовольная хранительница с моим телефоном, который, судя по внешнему виду, был как минимум прокручен в мясорубке.
– Эта дьявольская игрушка орет уже второй час! – сунула мне в руки трубку Натка и развернулась.
– Погоди, – остановила я ее. – Где Диего?
– Понятия не имею, – бросила на меня через плечо пристальный взгляд хранительница. – Но дома точно не ночевал.
– Ясно, – вздохнула я. – Могу я рассчитывать на чашечку кофе перед тем, как отправлюсь на свидание с Вольдемаром?
– Рассчитывать ты можешь, – кивнула женщина. – А пойти – нет!
– Почему? – удивилась я, просматривая пропущенные звонки. Тридцать две штуки.
– Потому что без присмотра не пойдешь! – хмыкнула Натка. – Тебя только пусти! Или разнесешь чего, или вляпаешься во что-то… в кого-то.
– Диего нет дома, – напомнила я ей.
– Позвони ему, – посоветовала женщина, складывая на груди руки. – Чай, пальцы не отсохнут?!!
– У меня уже отсохло все, – буркнула я, протискиваясь мимо нее в кухню. – Не буду! Если он где-то шляется, значит, ему там хорошо!
– Или плохо, – заметила умудренная опытом хранительница, следуя за мной.
Передо мной поставили чашку с кофе и булочки. Я поблагодарила, собралась с духом и приготовилась звонить Вольдемару.
– Я с тобой пойду! – внезапно заявила Натка, решительно снимая фартук и сдергивая алую косынку в белый горошек. – Я, конечно, не Диего, но мускулами поиграть тоже могу!
Собранный с трудом бойцовский дух упал ниже плинтуса и не отсвечивал.
– Какими? – чуть не подавилась я сдобой.
– Вот этими, – постучала себя Натка по лбу. – Действуют гораздо эффективнее.
– Я тебя заклинаю, – сделала я умоляющие глаза. – Сиди дома! Мне нужно оставить Вольдемара в живых.
– Посмотрим, – пробурчала Натка, начиная яростно тереть морковку.
А я все же позвонила Вольдемару.
– Мария! – обрадовался он мне как родной. – С вами все в порядке? Вы так долго не отвечали на звонки.
– Проспала, – простодушно сказала я, насыпая себе в кофе две ложечки сахару. Подумала и добавила еще одну – подсластить пилюлю.
– Это чудесно! – непонятно чему обрадовался мужчина. – Можем ли мы сегодня с вами увидеться?
– Конечно! – выродила я нужный энтузиазм. Судя по состоянию моего организма – роды были трудными. – А где?
– Предлагаю на свежем воздухе, в Центральном парке, – пропел траченный молью ловелас. – В два часа дня устроит?
Я бросила взгляд на кухонные часы, из которых вместо кукушки выскакивали серп и молот.
– Давайте в три, хорошо?
– Буду ждать у входа, – с придыханием заверил Вольдемар и отключился.
Я зажгла конфорку и засунула туда руки, приводя в порядок душевное равновесие. Чмокнув Натку в щеку, я пошла приводить себя в порядок… Хотя бы внешне.
В полтретьего, полностью готовая к труду и обороне, я заглянула на кухню и сообщила:
– Я ухожу!
– Скатертью дорога! – пожелала мне хранительница.
– Натка, – предупредила я ее, – чтобы я там тебя не видела!
– Где? – фыркнула женщина, орудуя ложкой в кастрюле. – Иди уже. Не увидишь.
– И славненько! – обрадовалась я.
Внизу меня уже ждало такси. Звонить Диего мне не хотелось категорически. После вчерашней сцены я просто не знала, что ему сказать. «Прости» – глупо. «Забудь» – пошло. «Давай повторим» – смертельно!
Такси привезло меня к входу в Центральный парк города в полностью растрепанных чувствах.
– Мария! – подскочил ко мне Вольдемар с тремя гвоздиками в мятом целлофане. – Это вам!
– Спасибо! – Я с ужасом уставилась на замученные неволей цветы, мысленно возблагодарив свои темные очки и широкополую соломенную шляпу.
Собираясь на свидание, я выбрала платье в стиле кантри – бело-бежевые тона с коричнево-золотистым кружевом. Дополняли образ золотистые босоножки на плоской подошве и белая шляпа от солнца в тон такой же сумочке.
– Вы прекрасно выглядите! – сообщил мне Вольдемар, целуя кончики пальцев.
– Вы тоже! – улыбнулась я, не кривя душой. Шрамы украшают мужчину. Даже искусный грим не мог замаскировать многочисленные синяки.
Кстати, все остальное, скрытое белыми летними брюками из льна и бежевой рубашкой, смотрелось достаточно стильно. Наверняка уже истратил подарочный сертификат. Потому что, судя по его досье, наш Вован предпочитал складывать нечестно нажитые деньги в кубышку, держа в черном теле жену и сына.
– Прогуляемся? – предложил он мне согнутую в локте руку. – А где ваш бессменный страж?
– У него сегодня выходной, – вздохнула я. – Так что мы с вами сегодня наедине.
– Какая замечательная новость! – воодушевился мужчина и повел меня в глубь парка по выложенным серым камнем дорожкам.
В парке царило умиротворение.
Бегали и играли дети в ярких одежках. Лежала на траве молодежь, перекидываясь украдкой взглядами. Кто-то играл в волейбол, кто-то катался на скейтах и на роликовых коньках. Люди постарше сидели на скамейках под развесистыми деревьями или чинно прогуливались по аллеям. Красота.
Здесь особо ощущался мой отрыв от нормальной жизни. Когда я в последний раз сидела с книжкой на траве у пруда? Ела мороженое на весу, чтобы не запачкаться? Шушукалась с подружкой, бросая любопытные взгляды на ребят неподалеку? В прошлой жизни, которой и не было… Не успела я тогда и не могу сейчас…
– Вы что-то сказали? – очнулась я от раздумий, уловив в голосе спутника вопрошающую нотку.
– В мечтах витаете? – усмехнулся Вольдемар. – Я спросил – не хотите ли посидеть?
– Где ж мне еще витать, – ласково улыбнулась я. – Наедине с таким мужчиной. Давайте присядем.
Мы нашли свободную лавочку неподалеку от ларька с напитками и мороженым. И тут меня осенило.
– Вольдемар, давайте вспомним детство и съедим по порции мороженого?
Мужчина галантно кивнул:
– Вы какое предпочитаете?
– Пломбир, – плотоядно облизнулась я. У Вольдемара зажегся во взоре костер. По-моему, нужно срочно запасаться огнетушителем.
– Вы сходите? – мягко намекнула я на мороженое.
– Естественно! – вскочил мужчина, направляясь к ларьку.
Рядом с нами появился человек, переодетый белым медведем, зажатый между двумя вывесками: «Отутюжим почти бесплатно! Свежесть гарантируем! Цены сдельные! Сделай себе приятное!»
Меня стали терзать смутные сомнения…
– Вот! – прискакал обратно вспотевший Вольдемар и протянул мне помятый вафельный стаканчик с непонятным наполнителем. Самое дешевое и паршивое мороженое, какое только можно найти в нашем городе. Хуже и дешевле просто не бывает! Жалко было купить что-то с меньшим количеством пальмовой эмульсии? Здесь же молоко не ночевало! – Как заказывали!
Я подавила дикое желание засунуть этот заказ ему за шиворот и растереть для удовольствия. Моего.
– Спасибо, – пролепетала я слабым голосом. На большее меня не хватило: белый медведь начал активно наматывать круги рядом.
– Хотите еще что-то? – любезно поинтересовался мужчина.
Я подумала, что, если попрошу у него воды, он мне зачерпнет ее из пруда и принесет в кувшинке. Для экономии. О! Придумала новую поговорку: «Сегодня скупец – завтра скопец!»
– Нет, спасибо, этого вполне достаточно, – размышляя, куда бы пристроить этот опасный набор химических элементов.
– Мария! – тут же, не откладывая надолго, приступил к делу, вернее – к телу, Вольдемар, возложив мне на плечо длань. – Мне кажется, что наши сердца…
Полярный медведь раздобыл скейтборд и проехался рядом с нами, слегка задев мужчину «бутербродной» вывеской.
– Безобразие! – вскочил Вольдемар и погрозил рекламщику кулаком.
Медведь прижал лапы к груди, извиняясь.
Я, пользуясь моментом, отложила в сторону мороженое, прикрыв забытой кем-то газетой.
Мужчина успокоился, уселся и спросил:
– О чем я?..
– Об инфаркте? – напомнила я. – Что-то связанное с сердечной деятельностью.
– Ах да! – вспомнил Вольдемар. – Рядом с такой красивой женщиной теряешь голову…
Над его головой просвистел, почти касаясь волос, фрисби.
– Хулиганство! – снова вскочил Вольдемар, озираясь по сторонам. Никого не нашел. Полярный медведь пристально изучал вывеску «Выход там», водя лапой по стрелке.
– Успокойтесь, – как можно мягче сказала я, приглашая присесть рядом. – Не обращайте внимания на шалости детишек.
– Нет, я должен поставить на этом точку! – заявил мужчина, вскипая негодованием и тем, что нигде не тонет. – Подождите меня здесь, пожалуйста! – И порысил к ларьку.
Я убивала время, с интересом рассматривая, как полярный медведь надевает роликовые коньки. Добром это не кончится.
Предчувствие меня не обмануло.
Помахав руками рядом с торговой точкой и напустив туману, а проще – вони, Вольдемар направился ко мне. Медведь взял низкий старт.
– Вольдемар! – вскочила я к нему навстречу. – Может быть, еще прогуляемся?
– Мария! – Мужика, видимо, сильно возбудила склока, и он попер на меня с распростертыми объятиями.
Медведь рванул к финишу и врезался в мужчину. Я успела подстраховать падающего Вольдемара и нежно пристроить на скамейке.
– Как вы себя чувствуете? – с волнением в очах спросила я.
– Холодно, – оценил свои ощущения мужчина. – И мокро.
Я кинула быстрый взгляд на скамейку и поняла – таблица Менделеева в вафельном стаканчике нашла свою цель и запечатлелась на штанах.
– Это пройдет, – погладила я его по волосам. – Сейчас вы согреетесь…
– Сейчас я убью этого нахала! – Вольдемар внезапно рванул за полярным медведем.
Медведь, не будь дураком, сиганул в кусты. Вольдемар за ним. Я за Вольдемаром. Все же подотчетное имущество! Кстати, оценила вид сзади. Ущерб был непоправим. На сердце потеплело. Не пропал продукт!
– Я тебе сейчас задам! – орал вздрюченный мужчина, ломясь настоящим медведем через кустарник. Фальшивый и то производил меньше шума.
– Апорт! – раздалось впереди.
Накачанный мужик в майке кинул палку своей собаке. Поймал ее Вольдемар. Лбом.
Одновременно с этим на беднягу азартно кинулся ротвейлер за любимой палочкой. Многокилограммовая туша втоптала Вольдемара в землю. Тот уже не возражал. Видимо, был занят подсчетом звездочек.
– Он жив? – подбежал к нам хозяин собачки.
– Надеюсь, – вздохнула я, сама в это слабо веря. – У вас телефон есть? Позвоните, пожалуйста, в «Скорую».
Мужчина похлопал по карманам тренировочных штанов:
– Забыл дома. Извините.
Я вздохнула еще тяжелее, достала свой айфон и в который раз набрала номер «Скорой помощи».
– Здравствуйте, не могли бы вы прислать машину… Нет, не по этому адресу. В Центральный парк. Тут мужчина… Нет, я его сюда не дотащила, он сам дошел. Нет, тот же самый. Откуда я знаю – мазохист он или нет? Дышит?
Мужчина присел рядом с телом.
– Дышит. – Прислушался. – Но тихо и с хрипами.
– Хозяин собаки, который кинул палку, говорит, что пострадавший дышит тихо и с хрипами. Получает удовольствие? – Я с сомнением покосилась на Вольдемара. – От чего? От палки? А так можно? Это парк!
– Можно его передвинуть? – проявил заботу собачник. – А то неудобно лежит.
– Можно его передвинуть? – послушно спросила я у оператора. – Легче закопать? Одну минуту… – Я отстранила трубку и сообщила мужчине: – Они говорят, что таких извращенцев, которые собирают в парке палки, нужно закапывать под первой березой. Тут есть березы?
Мужик конкретно обалдел и протянул руку за телефоном. Я отдала. Дальше они уже выясняли без меня – кто, кого, когда и сколько раз.
– Скоро приедут, – протянул мне обратно телефон собачник, глядя на меня с невольным уважением. – Сказали, ради такого тела… простите, дела доберутся за полчаса.
– Хоть какая-то радость в жизни, – успокоилась я, наклоняясь над Вольдемаром.
В это время пострадавший приоткрыл глаза и начал конвульсивно дергаться, пытаясь что-то сказать.
– Вы бы отошли, – попросил меня собачник. – А то он на вас как-то странно реагирует.
– Это он так радуется, – определила я. – Но правда ваша, лучше пойду. А то от счастья, говорят, умирают.
– Я о нем позабочусь, – пообещал мужчина, сворачивая поводок.
– Благодарю вас! – улыбнулась я, углубляясь в кусты. Через пару метров позвала: – Натка, выходи!
Из других кустов вылез бурый от грязи медведь. Уже без «бутерброда».
– Я тебя по-человечески просила – сиди дома! – «наехала» я на нее.
– А кто б его ручонки от тебя отдирал? – глухо ответила Натка, почесываясь лапой.
– Сними это, – поморщилась я. – Жарко же.
– Не сниму! – мотнула медвежьей мордой хранительница. – Я пообещала, что ты меня не увидишь – и ты меня не увидишь!
Я в который раз вздохнула, сдерживаясь, чтобы не выдать инем по яню, и пошла на выход. Так мы и шли. Маша и медведь.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14