Глава 10
Утро не откладывается в моей памяти, потому что когда Азамат говорит «пораньше», это значит, что поспать вообще не удастся. Я утешаю себя тем, что до дома по-любому высплюсь, если только не накручу себя на бигуди из-за Алэка. Но вообще большой плюс выездов — это что спишь на них как убитый.
Мы приземляемся на ту же полянку, и Хавис уже поджидает нас неподалеку. Стоит неподвижно, скрестив руки, и с интересом наблюдает, как мы садимся, поднимая облака рассыпчатого снега.
Хос выскакивает первым и принимается мурлыкать и сипеть, обильно шевеля ушами. Видимо, повествует о вчерашних успехах.
— Ну хоть что-то в голове осталось, — резюмирует Хавис и переводит взгляд на нас. — Вам от меня еще чего-то надо?
— Никак нет, — весело рапортует Азамат. — Мы хотели тут по соседству зайти в Ирлик-хонов сад. Вы, кстати, не знаете точно, где вход? У нас только пометка на карте есть…
— Мангустов сад?! — шепотом изумляется Хавис, прижав уши так, что капюшон у него на голове оседает. — Откуда вы-то о нем знаете?
— Он мне проиграл питейное соревнование, — сонно сообщаю я.
— Вы его вообще видели вживую, а не во сне? — не верит Хавис.
— Видели… — начинает Азамат, но Хос его перебивает:
— Даже я его видел! Два раза! Он меня за ухом почесал!
Хавис на секунду отворачивается, потом качает головой.
— Да, неудивительно, что ты к этим людям прилип, если им сам Мангуст такую честь оказывает.
— Он здесь-то не появлялся сегодня? — интересуюсь я. — Мы договаривались встретиться…
— Уж я бы заметил, если б он тут был, — ворчит Хавис. — Я-то его много раз видал, а его пойди не узнай. Только вот не знаю, как вы в сад собрались попадать. Там стража такая, оса не пролетит.
— Ну, вообще, он мне разрешил, сказал, в любое время могу пользоваться, только фруктов брать немного.
Хавис принимается ковыряться в зубах.
— Ну пошли, — говорит наконец. — Провожу до входа, а дальше как хотите. Туда. — Он кивает в сторону гор.
Мы делаем несколько шагов по снегу, но он мне до середины бедра, так что быстро не получается.
— А далеко? — спрашиваю, размахивая руками для равновесия.
— С такой скоростью — до ночи будете идти, — критикует Хавис. — Ох, люди беспомощные… Сейчас протопчу.
Он отходит подальше, причем плывет по снегу, как будто мгновенно протапливает себе дорогу, а оказавшись метрах в десяти от нас, превращается. Нет, мы, конечно, ожидали, что взрослый демон в кошачьем обличье должен быть большим. Но этот в холке выше Азамата…
— Круто, — резюмирует Кир.
— Не могу не согласиться, — откликается Азамат.
Гигантский барс фыркает и направляется в лес, разметая исполинским хвостом тот снег, который не примял лапами. Мы идем следом по дороге — машина проехать может.
— Я говорил, — хихикает Хос, — отец большой.
— Да, но у него… обманчивая человеческая внешность, — замечает Азамат.
— Это он стал маленьким, чтобы вас не пугать, — объясняет Хос. — Взрослые могут менять размер.
— У Ирлика тот же скилл, — вспоминаю. — Вот оно и родство…
Чем ближе мы подходим к горам, тем больше вокруг мелькает живности, хотя лес редеет. То несколько воронов над головой перекличку устроят, то зайцы из-под ног выстреливают, то рыжий хвост между елок мелькнет… Азамат периодически сверяет наше перемещение с картой и компасом — идем мы не прямо, а какими-то звериными тропами. Впрочем, чему я удивляюсь?
Когда последние елки расступаются перед нами, мы оказываемся лицом к лицу с монолитной скалой, которая тянется в обе стороны, слегка закругляясь по краям.
— Как видите, вход закрыт, — насмешливо фыркает Хавис.
— А что, — хмурится Азамат, — он тут должен быть? Тут же ни дверцы, ни трещинки.
— В том-то и дело, — поясняет хозяин леса. — Если бы хранители решили вас пустить, была бы и дверь, и коврик у порога. Я видел пару раз, как сам Мангуст входил или его слуги. Тут ворота резные открываются, не то что дверь. Не знаю, конечно, может, нам с Хосом отойти, нас-то никто не приглашал…
Он приподнимает брови, намекая, что и мы, скорее всего, приврали на этот счет. Кир зыркает на него с укоризной.
Я задумчиво оглядываю неприязненную лысую стену.
— Скажи «друг» и войди, — вспоминается из книжки. Но эльфийская магия тут явно не работает, и никакая волшебная дверь из камня не проступает.
Азамат вздыхает.
— Боюсь, что все-таки придется дождаться самого Ирлик-хона и уточнить.
— Ну ага, он придет к ночи, в отместку за то, что Хос в тот день проспал, — ворчу я, отбирая у мужа карту. — Нет уж, или ищем вход, или летим домой, никаких ожиданий. Ты хоть помнишь, что именно он про этот вход говорил?
Азамат призадумывается.
— Что тут только вход, а сам сад в другом месте… Что-то про гору еще…
На карте обведен кружочком участок скалы, а от него в сторону леса отходит черточка. По идее, она кончается как раз там, где мы стоим. Как же он сказал? Вход у горы? В горе? За горой? Под горой!
— Войти можно под горой! — выдаю я. — Давайте у подножия поищем.
Мои мальчики сразу оживляются и топают по снегу вплотную к скале. Там чуть помельче, чем в лесу, видимо, на открытом месте ветром сдувает. Кир идет направо, Азамат налево, внимательно рассматривая поверхность. Я стою на месте и жалею, что я не хамелеон. Внезапно Кир с воплем ухает куда-то вниз. Мы кидаемся на помощь, но он выныривает с торжествующим видом.
— Нашел! Тут нора под гору! — И снова скрывается в снегу.
Азамат спрыгивает следом.
— Вы с нами? — спрашиваю хозяев леса, но те мотают головой.
— Мы тут подождем.
Пожимаю плечами и спускаюсь в каменный колодец, присыпанный снегом, где меня уже ловит Азамат. Кир подсвечивает телефоном узкий прямоугольный проход вглубь горы. Телефон у ребенка какой-то навороченный, тонкий, мне казалось, Азамат ему что-то более небьющееся покупал. Конечно, мог и сам прибарахлиться, но штучка выглядит несколько дороже Кировой месячной зарплаты, половину которой он на моих глазах потратил.
— Откуда у тебя такой коммуникатор? — тоже удивляется Азамат.
— Подарили, — пожимает плечами Кир, делая осторожный шаг в темноту.
— Кто?
— Да мало ли кто может князю телефон подарить! — взвивается Кир. — Пошли уже, интересно ведь!
Мы переглядываемся, доставая собственные гаджеты с подсветкой. Ребенок явно что-то скрывает, но это действительно может подождать.
Лаз оказывается довольно коротким, метров пятнадцать, наверное. В конце у него толстенная деревянная дверь, которую Азамат легко открывает, как только понимает, в какую сторону. Ну, зная моего мужа, подозреваю, что он и в обратную так же легко открыл бы.
Из-за двери веет духотой и ослепляет внезапно ярким светом. Мы протискиваемся в узкий проем и обалдело останавливаемся. Вокруг — лето. Синее небо, зелень, цветы, знойный ветерок, шмели жужжат…
— А, вот и вы! — слышится радостный голос Ирлика.
Оглянувшись, мы замечаем его, привалившегося к скале справа от нас. И то сказать, удивительно, что мы не увидели его сразу, потому что он не просто в божественном обличье, но и метра четыре ростом. Видимо, при нагреве расширяется.
— Здравствуйте, Ирлик-хон! — приветствует Азамат, стаскивая шубу. Мы следуем его примеру. — А мы думали, вы с нами снаружи встретитесь.
— Да ну, там холодно, — отмахивается Ирлик. — И мне было любопытно, сможете вы сами вход найти или нет. Ладно, пойдемте уже скорее за урожаем, у меня теперь времени совсем нет.
— Чем же ты таким занят? — интересуюсь я. — И можно мы тут теплую одежду оставим? А то таскать туда-сюда…
— Оставляйте, и бегом, по дороге расскажу, — нетерпеливо притопывает ногой Ирлик. От его топаний земля немного вздрагивает, а шмели теряют цветочки, на которых сидели.
Мы разоблачаемся и разуваемся и в темпе разминочной пробежки следуем за Ирликом по цветущему лугу. Никакой тропы под ногами нет, только ползучие луговые травы. Вокруг холмисто, но на горы совсем не похоже.
— А где сад-то? — спрашиваю я. — Драконьи яйца ведь на деревьях растут, правда?
— Впереди, — ценно отвечает Ирлик. — Мы еще пару туннелей проскочим, прежде чем там оказаться.
— Надеюсь, они только пространственные? — нервничаю я. — А то нам задерживаться никак нельзя, ребенок дома один!
— Они даже немного ускоряют время, — успокаивает Ирлик. — На пару минут. Не бойся, Лиза, я теперь это все просчитывать умею, я так прокачался!
— Э-э… ты про игры? — уточняю я. Ирлик действительно очень быстро овладевает жаргоном.
— И про игры тоже! Короче… помнишь, ты мне дала эти штуки, где загадки в пещерах решать надо?
— Конечно, помню!
— Ну да, ты-то не страдаешь… Так вот, я тут узнал, что их можно делать самостоятельно!
— Загадки?
— Игры! — Ирлик радостно скалится через плечо, не сбавляя шага. А шаги у него соответствуют размерам.
— А, ну конечно можно, только нужно уметь, — отвечаю я довольно бессмысленно, переваривая услышанное. Ирлик, делающий компьютерные игры? А дальше что? Ирлик, завоевывающий мир и населяющий его симпатичными кошколюдьми?
— Так я нашел учебники, — продолжает рассказывать Ирлик в то время, как мы проносимся мимо мерцающего лазурью озера. — И написал игру. Не потрясающе гениальную, конечно, но… просто гениальную. И победил в конкурсе новичков в этом деле.
— Мои поздравления! — включается Азамат. — Вы потрясающе быстро осваиваете все новое!
— Да не то чтобы, но спасибо, — ухмыляется Ирлик. — Ага, мы почти на месте.
Я прибавляю шагу и чуть не врезаюсь в дерево, которого секунду назад тут и в помине не было.
— Пришли, — сообщает Азамат, поднимая голову.
Вокруг нас теперь действительно сад из тонких изящных деревьев с продолговатыми, явно тропическими листьями.
— Ну вот. — Ирлик делает широкий жест. — Угощайтесь.
Нижние ветки деревьев заканчиваются чуть выше моей головы. Теперь мне становится ясно, почему Ирлик сегодня такой высокий: с этого роста он спокойно дотягивается до большей части фруктов.
— Ну что ж, Кир, полезай на дерево, — предлагает Азамат. — Ты самый легкий. Я тебе дам пакет, в который собирать, а мы внизу принимать будем.
Кир запрокидывает голову, прикидывая, как лучше лезть на ближайшее дерево. Я подхожу к нижним веткам. Фрукты на них круглые, с листочками сверху, и разных цветов.
— А какие спелые? — спрашиваю.
Ирлик молча срывает и подает мне черный блестящий плод в твердой кожуре. Пока я его верчу и рассматриваю, Азамат срывает с низкой ветки такой же и вынимает из него хвостик, легко, как из малины. Я следую его примеру.
— И что дальше?
— Его как-то вскрывают… Я их вживую один раз видел только.
Ирлик глядит на нас с любопытством и усмешкой и помогать явно не собирается.
Азамат некоторое время вдумчиво ковыряет спелое яйцо, в итоге попытка «вскрыть» мангустово яблоко увенчивается мощной струей зеленого сока Азамату в грудь. Хорошо, что рубашка на нем не парадная, и вообще фабричная, но теперь эти потеки зеленой крови в чем-то довершают его образ демонического правителя. Среднестатистические подданные при виде такого в обморок бы попадали.
Ирлик покатывается со смеху.
— М-да, не так, — резюмирует Азамат, оглядывая нанесенный ущерб.
— Может, ножом попробовать? — предлагает Кир, одновременно доставая из кармана понтовый складной нож, инкрустированный перламутром.
— Сынок, — мягко произносит Азамат, — а откуда у тебя такой нож?
Кир вздрагивает, как будто его поймали с поличным.
— Подарок, — буркает он.
— И кто же тебе такие подарки дарит? — тем же вкрадчивым тоном интересуется Азамат, пока Кир весьма успешно разделывает сорванный с дерева фрукт.
Внутри толстой кожуры у мангустова яблока оказывается что-то вроде зеленой головки чеснока, только очень мягкое и сочное. Кир выковыривает один зубчик кончиком ножа и отправляет в рот, делая вид, что не услышал вопроса.
— Я надеюсь, — тихо говорит Азамат, пока Ирлик все еще хохочет и не слушает, — это никак не связано с твоей столичной компанией?
Кир прожигает его взглядом.
— Я тебе уже говорил, что они не воры. И я не вор. Я никогда ничего не крал.
— Я знаю, — уверенно говорит Азамат. — Меня просто немного смущает, что ты отказываешься сказать, кто тебе дарит вещи.
Ирлик меж тем перестает смеяться и начинает прислушиваться, так что я резко перевожу тему, не хватало еще перед ним ссориться.
— Так ты сказал, что победил в конкурсе, — напоминаю. — И что было дальше?
— Ах да! — оживляется Ирлик, срывая яйцо и ловко разрезая кожуру когтем. — А дальше было награждение. Я про него заранее знал, но забыл, понимаешь ты. А оно было как раз в тот же день, что вы двинулись на севера. Вот и пришлось вас отменить.
Мои расчеты оправдываются: заговорив о своих достижениях, он тут же забывает про услышанный обрывок разговора. Кир, воспользовавшись тем, что от него все отвлеклись, наконец-то лезет на дерево.
— Подарили мне приз, — продолжает Ирлик. — Огромный-огромный планшет, целую стену у меня в тронном зале занимает. Так что ваш я могу вернуть. Я еще там, где награждали, купил себе телефон и такую штуковину… опять забыл название… в общем, типа очки и наушники вместе, и можно прямо в них глазами управлять, а пальцами в экран не тыкать.
— Энцефалолинзы? — ахает Азамат. — А они уже поступили в продажу?
— Видимо, да, — пожимает плечами Ирлик, отправляя в рот очередной фрукт. — У них там они были на витрине, мне рассказали, что это. Я говорю, купить можно? Они на меня так посмотрели странно, назвали цену. Я купил.
— Я себе представляю, — вздыхает Азамат. — Мне-то копить придется, наверное.
— А что это за штука? Типа тех линз, про которые ты говорил? Компьютер в глазу?
— Нет, это как очки, только они могут считывать мысленные образы прямо с нейронов через глаз. Я очень хочу их для заметок и поправок к документам всяким, а то часто на набор и форматирование больше времени уходит, чем на саму мысль.
— Да, это с ними можно! — подхватывает Ирлик. — А еще можно картинки прямо из головы вставлять. Для меня это самое важное, рисую-то я отвратно, у нас Умукх всякими художествами занимается, а я-то не силен… Так тут представил себе картинку — и вот она на экране. Другие разработчики обзавидовались, конечно…
Азамат принимает у Кира полный пакет и дает ему второй.
— А ты сказал им, кто ты такой? — продолжаю я расспрашивать Ирлика, ковыряя мангустово яблоко.
— Не, Змееловом назвался. Когда людей много, с ними трудно общаться в истинном обличье. Пугаются, не слушают… По одному еще ничего. Но я и на форуме у них Змееловом зовусь. Да, я же главного-то не сказал! Я сначала пришел на форум этих разработчиков, стал им вопросы задавать. Ох, они меня и опускали… Я ж совсем был нуб, вообще ничего не знал. Они уж и смеялись надо мной, и ругались… Ну, я-то не обидчивый, потом, когда разобрался чуток, зашел, почитал свои вопросы, сам укатался. Но не в том суть. Был там один добрый человек, надавал мне ссылок на учебники, всякие полезности, в общем, помог. И на награждении я его встретил. Оказалось, он давно уже хочет на Муданге создать фирму нормальную, чтобы делать всякие навороченные игры, но у него нет первичного капитала. И вот когда меня награждали, попросили выйти на сцену, сказать пару слов. Ну и я сказал, так и так, меня вот все дерьмом поливали, а нашелся один добрый человек. Я добрые дела не забываю, мне их нечасто делают, вот и хочу поблагодарить, вложу миллион мингей в его дело. Лиза, это надо было видеть их лица! — восклицает Ирлик, потрясая руками и начиная смеяться. — Как они на меня смотрели, святые источники, я там чуть со сцены не рухнул от хохота!
— Могу себе представить, — ухмыляюсь я. — Вот это облажались мужики.
— Не говори! — покатывается Ирлик.
— Так вы теперь инвестор? — улыбается Азамат, подавая Киру новый пакет.
— Да, такое слово слышал, — кивает Ирлик. — Но кроме того, я же и сам хочу игры делать, тем более с этими очками — вообще легкотня. Вот мы и договорились, что я пока буду писать все, что в голову придет, а мужик тот — просматривать и помогать советом. Потому и времени у меня в обрез, надо ведь регулярно ему посылать, так что я сижу работаю целыми днями. Хотел завтра первую отправить, простую совсем, но красивую… — Ирлик мечтательно жмурится. — Потом, когда доделаю, вам покажу.
— Давай, — улыбаюсь я. — Нам интересно. И ту, с которой конкурс выиграл, тоже.
— Да-да, обязательно, — заверяет Ирлик. — Ой, так я про время! Вы же тоже торопитесь. Давайте этот мешок донабивайте, и пойдем, я не жадный, но у меня столько идей, если быстро не запишу — забуду!
— О'кей, щас побежим! — улыбаюсь я, срывая еще пару драконьих яиц. Люблю увлеченных людей, а уж увлеченных богов тем более. У Ирлика как-то даже черты изменились, стали одухотвореннее. И то сказать, после двухсот лет скуки найти себе такое потрясающее занятие!
Завязав мешки, мы мчимся к выходу в два раза быстрее, чем бежали туда. Азамат тащит все яйца на себе, то и дело перехватывая неудобные скользкие пакеты. Вокруг нас снова знойный луг, полный гудящих насекомых и духмяных цветов. А вот и скала с дверью. Мы спешно одеваемся и, пригнувшись (даже я), собираемся нырнуть в деревянную дверку.
— Вот еще, — останавливает нас Ирлик. — Я туда не полезу. Сейчас ворота откроются.
И правда, как по команде, в скале проступает ажурный узор, и через пару секунд вся скала на несколько метров в обе стороны превращается в створки кованых ворот, которые открываются прямо в снежный лес. По ту сторону так внезапно холодно, что очень хочется втянуться назад. Сразу и пар изо рта, и кожа на лице как будто на сборочку стягивается.
Проморгавшись и привыкнув к зимнему свету, мы оглядываемся… И видим там не двух, а примерно двадцать двух хозяев леса.
— О! — замечает Ирлик, выступая вперед и протапливая вокруг себя небольшую проталину, в которой тут же прорастает газон. — Собрались мои зверьки.
В течение нескольких секунд ответа нет, только кивки вразнобой, шевелятся уши и усы, да некоторые сжимают и разжимают пальцы на передних лапах. Я нахожу взглядом Хоса — он самый маленький, — а вот его отца уже не могу узнать. Кошачьи тела повсюду — развалились на снегу, сидят на отдельно стоящих камнях и даже — кто помельче — болтаются на верхушках ближайших деревьев.
Наконец один из гигантских барсов встает и превращается, став высоченным дедом с причудливыми татуировками в тех местах лица, которые не поросли бородой, усами, бровями и прочим меховым покровом. Последовав его примеру, все остальные хозяева леса тоже обращаются, и перед нами предстает целый парад громадных, косматых, заросших и малость ободранных суровых северных мужиков разного возраста.
— Здоровья тебе, предок Мангуст, — сипят они зомбирующими голосами. — Не пожги наши леса, не отбери наших котят…
— Котят не возьму, — ухмыляется Ирлик. — За леса не отвечаю. Хотя мне последнее время не до того. Вы вот что… Я сегодня спешу, у вас какая-то срочная просьба, что ли?
Старик-исполин кланяется и вопрошает:
— Скажи, предок, что нам делать с людьми?
— С людьми-то? — Ирлик косится на нас и подмигивает. — Привыкать. Сколько вы ни прятались от них, ничего не сделаете. От людей никуда не деться. Такова их природа. Если вас действительно интересует мой совет, то… как это говорят… расслабьтесь и получайте удовольствие. А теперь брысь по норам! Я спешу.
Коты отвечают разрозненным фырканьем и начинают расходиться. Те, что сидят на деревьях, превращаются, залезают еще повыше и прыгают, растягивая межлапные перепонки, их подхватывает сильным снежным ветром и уносит довольно далеко, прежде чем они зацепятся за другое дерево и повторят прыжок. Самые крупные, однако, расходятся пешком, хотя и тоже довольно резво. Наконец остаются только Хос, Хавис и вытоптанная гигантскими лапами опушка леса.
Мы с Киром глубоко и облегченно вздыхаем. Азамат достает платок и тщательно вытирает пот со лба. Тут градусов минус двадцать, наверное, ничего себе он вспотел. Как бы не простудился.
Ирлик достает из кармана мобильник — как у Кира, — смотрит на него и подпрыгивает на месте, создав небольшую снежную лавину.
— Заболтался я с вами, ребята, а мне еще кучу всего надо сделать до ночи, иначе не уложусь в срок! Все, пока! Хос, Хавис, удачи вам, зверята, до встречи!
С этими словами он кувыркается назад, обращаясь в мангуста, и просто проваливается сквозь землю.
Хозяева леса подходят к нам поближе, косясь на то место, где исчез Ирлик.
— Ну тут и компания была… — протягивает Кир, еще не отошедший от вида гигантских котов.
— Напугались? — весело сипит Хавис, приняв более человеческий масштаб. — То-то же. Тут, на севере, у нас заселение плотное, ни артуна леса без хозяина. Это на юге вы, люди, нашего брата проредили.
— Мне искренне жаль, — устало отзывается Азамат. — Ну как, благословляете котенка со мной работать?
Хавис подпихивает Хоса вперед, тот издает гортанный мяф и кусает отца за мохнатое ухо. Хавис взъерошивает ему волосы и свешивает их на лицо, так что Хосу приходится помотать головой, чтобы убрать челку из носа. В итоге он громко чихает.
— Смотри! — понукает его Хавис. — Приехал тут, с людьми, в летней шкуре. Заболеешь, они тебя такой гадостью лечить будут! Вон женщина-целитель, ты ее понюхай, сразу все поймешь.
Хос только довольно улыбается и мурчит.
— М-да, — заключает Хавис, — немного воспитания ему не повредит. Я тебе, Байч-Харах, доверяю обучить этого хвоста притворяться человеком, раз уж он выбрал себе такую судьбу. Но чтобы летом был у матери под боком, я приду и буду воспитывать сам!
— Обязательно, — с улыбкой соглашается Азамат. — Ну что же, мы бы двинулись в обратный путь, а то дело к полудню, а у нас дома дела…
— Давайте, — отпускает нас Хавис. — За яблоками можете еще прилетать, только тихо, не раздражайте старших котов. Не обижусь, если зерен какао мне подкинете как-нибудь, раз уж Мангуст говорит, что все равно от вас не отделаться.
— Правильно мыслите, — ухмыляюсь я. — Ирлик вот тоже считает, что от людей надо получать пользу.
— Посмотрим, — беззлобно ворчит Хавис. — Ну бывай, котенок. Летом повидаемся.
Хавис мощным толчком в спину отправляет Хоса кувырком в сторону нашего унгуца, и мы спешим следом, а старшего кота уже и след простыл.
Стоит мне оказаться в кабине и устремиться мыслями к родному дому, как накатывает недоброе предчувствие. И как я вообще могла оставить своего ребенка с Ароном? Он ведь мало того что беспомощный и всего боится, он еще и с идеями!
— Азаматик, а мы не можем немного прибавить ходу? — спрашиваю, поскольку мне кажется, что елки недостаточно быстро мелькают за окном.
— Не стоит, — отвечает он медленно. — Я немного устал, концентрация внимания так себе.
— Ну давай я поведу, я совсем не устала! — немедленно предлагаю я.
— Скоро стемнеет… — замечает муж. — Ты справишься?
— Конечно, чего там, погода ясная… Давай-ка руль.
Азамат одновременно с сомнением и облегчением передает мне управление и сползает на своем сиденье. Кир с Хосом сзади таращатся каждый в свое окно, тоже, видимо, утомились. Я бы и сама, может, предпочла бы отдохнуть, но нечистая совесть добавляет энергии в виде шила в заду.
— Кир, малыш, — Азамат оборачивается за спинку сиденья, — ты не мерзнешь?
Я кошусь на ребенка через плечо.
— Не-ет, — удивленно говорит Кир, пристраивая куртку между щекой и стеклом для мягкости.
— Хос, а ты?
Хос шуршит у меня за спиной.
— Что? Тепло, да…
— Приятно было с отцом повидаться? — усмехается Азамат.
— Да, — соглашается Хос. — Очень. Спасибо. Другие коты тоже хорошие. Столько сразу не видел раньше. А когда опять работать?
— На следующем выезде, — пожимает плечами Азамат. — Через пару дюжин дней, я думаю. Тебе как-то готовиться нужно?
Хос шумно чешет за ухом.
— Говорить надо учиться. И много людей — очень страшно.
— Ну уж твою безопасность мы обеспечим! — фыркает Азамат. — А говорить приходи к нам, потренируешься.
Со стороны Хоса никакого ответа не следует, видимо, кивнул и снова уставился в окно.
Короул сегодня кажется мне особо устрашающим. Нет бы Ирлику нас подкинуть, как в тот раз. Так он тоже спешил… А тут такие разверстые алые пасти… Брр!
— Холодно? — заботливо спрашивает Азамат.
— Да нет, вид из окна внушает трепет. Ты сам-то не замерз ли? У всех спрашиваешь.
— Да вот, что-то мне зябко, — признается Азамат. — Кир, сынок, не достанешь мне из багажника жилетку?
Кир копошится на заднем сиденье и вскоре протягивает вперед пуховую душегрейку, в которую Азамат радостно заворачивается, застегнувшись на молнию и все кнопки. Сок на рубашке побурел и засох, вряд ли пачкается.
— Вот, так намного лучше, — признает он, устраиваясь поудобнее.
— Как думаешь, — говорю по возможности беззаботно, — у Арона там все нормально? Может, позвонишь ему?
Азамат извлекает телефон.
— Над Короулом никогда нет связи, это только если приземляться и устанавливать усилитель. Ладно уж, долетим. И я вполне уверен, что там все хорошо.
Я открываю рот, чтобы возразить, но тут Азамат оглушительно чихает.
— Ага, погулял по морозцу, — говорю я вместо того, что собиралась. — Аптечка в бардачке. Кир, там в термосе еще что-нибудь есть?
Азамат прилежно выпивает несколько таблеток и втягивает голову в воротник жилетки.
— То-то я так устал от небольшой прогулки, — бормочет из глубины. — Лет двадцать не простужался, забыл, как это бывает.
Я немного притормаживаю и щупаю ему лоб — единственное, что торчит снаружи. Горячий. Ладно, не буду его тревожить со своими предчувствиями, все равно, пока не долетим, ничего не узнаем. И судя по дыханию, он уже заснул.
Дом встречает нас уже в сумерках радостными желтыми окнами первого этажа и мерцающими габаритными огоньками. Заметив, что мы снижаемся, Кир оживляется:
— Хос, ты обещал показать, как планируешь с унгуца!
Хос открывает один сонный глаз и зевает так широко, как у человека рот не открывается.
— В другой раз, — тоном, не допускающим возражений, отвечает он. — Я вчера с дерева прыгал, ты видел.
— Ты каждый раз откладываешь, — надувается Кир.
— Сам прыгай, — предлагает Хос.
На этом тема исчерпывается, потому что мы садимся.
— Ребят, ну вы все перетащите, правда? — быстро выговариваю я, одеваясь и вылезая из кабины. — Мне надо Алэка проверить.
— Начнем перетаскивать с отца? — предлагает Кир, оглядывая спящего Азамата. — Ладно, мы сейчас.
Мне, в общем, все равно, что он отвечает. Я уже несусь к дому.
Парадная дверь не заперта. Я распахиваю ее настежь и влетаю в прихожую, где вовсю полощется свет. Оттуда — в кухню, где тоже свет, но никого. В гостиную…
Там двое на диване. Нет, трое. Арон — раз, Алэк — два, и Арават. Который держит мою деточку.
— Отдай сюда немедленно! — ору я таким голосом, что хор хозяев леса бы позавидовал.
Арават, явно не ожидавший моего появления, на секунду теряется, так что я успеваю подскочить к дивану и выхватить у него Алэка. Только отпрыгнув к противоположному концу комнаты, я осматриваю мелкого.
Он живой, не плачет, удивленно на меня смотрит. Прижимаю его к животу, с трудом выпихивая из себя вздох облегчения — надо же и дышать когда-то начать.
— Бешеная телка, — ворчит Арават.
Я без особой надежды начинаю соображать, что ему ответить, и вообще с какого конца начать любезную беседу, но меня отвлекают голоса из прихожей. Быстро они… Или я не заметила, сколько времени приходила в себя.
Арават встает.
— Азамат! — зову я. Ну, где мое подкрепление?
Арават делает шаг ко мне, я вжимаюсь в стену. Он что-то говорит.
— Азамат!!! — повторяю я еще громче.
Ничего не меняется, только враг все ближе.
Я принимаюсь визжать изо всех легких, чтобы стены прошибло, даже с прекрасной муданжской звукоизоляцией.
Азамат, Кир и Хос врываются в гостиную одновременно и застывают на пороге. Арават тоже замирает. Я давлюсь визгом и кашляю. Алэк начинает хныкать.
— Что тут происходит?! — рычит Азамат. Голос у него нездоровый, гундосит немного.
— Жена твоя сбесилась, вот что происходит, — отвечает Арават.
— Он тут Алэка трогал! — сиплю я, пытаясь укачать расстроенное дитятко.
Азамат обводит горячечным взглядом комнату и обращается к Арону, который вжался в угол дивана и делает вид, что его тут нет.
— Как он здесь оказался?
— В дверь позвонил… Ну я же не мог отца не пустить! — защищается Арон. — Он ничего плохого не сделал…
— Очень интересно, — шипит Азамат так, что у Хоса шерсть на голове поднимается. — Удружил, братец. Заявился, когда не звали, его, — кивок на Аравата, — с собой приволок, завел без спросу в дом чужой жены, да еще когда особо сказали запереться и никого не пускать! Вот уж оправдал мое доверие, нечего сказать!
Он глухо кашляет пару раз и прижимает воротник жилетки поближе к шее. Боже, ну почему все плохо обязательно сразу?!
Арават упирает руки в боки.
— Я пришел на твоего сына посмотреть, и вошел бы, Арон там или не Арон. Стыд надо иметь — родному отцу наследного князя не показать! Вроде я от тебя отрекался, а кажется, будто ты от меня!
— Как бы не пришлось так и сделать, — мрачно хрипит Азамат. — И стражу поставить по всему побережью. А то мало ли зевак хотят на князя поглазеть. Тебе здесь делать нечего. Это Лизин дом, и она тебя не приглашала. Уходи.
— Выставляешь, значит, старика на улицу? — кривится Арават. — Хорош Император.
— Ничего, — поднимает голову Азамат. — Сюда как-то пришел, так же и уйдешь. Сколько ты тут уже в лесу живешь? Вроде ничего не отморозил. И любимчика своего забери, — кивает на Арона. — А то как бы он сюда армию джингошей не позвал в следующий раз.
Кир, до сих пор прятавшийся где-то за Хосом, вдруг вцепляется Азамату в рукав.
— Отец, это не он! — шипит ребенок.
Азамат хмурится и дергает рукой.
— Погоди, Кир, не до тебя.
— Да нет, я говорю, дядя Арон тут ни при чем! Это из-за меня Арават приехал!
Мы с Азаматом вытаращиваемся на Кира.
— Я с ним познакомился в Ахмадхоте, — нехотя объясняет ребенок. — Это он мне подарил… вещи… ну, нож там, телефон… Я у него обедаю иногда. Он сюда приехал со мной повидаться. Он не плохой. — Кир просительно заглядывает Азамату в глаза. — Правда, отец…
— Я знаю, — глухо отвечает Азамат и снова заходится кашлем, прижимая ладонь к груди.
— О как! — иронично удивляется Арават. — А раз знаешь, в чем же тогда дело?
— В том, что ты никак не найдешь в себе сил извиниться! — вставляю я. Алэк притих, хотя скорее от растерянности, чем от душевного комфорта.
— Да что б ты понимала, женщина, в мужских делах! — рявкает на меня Арават. — Сама подумай своим жалким умом! Кем бы он был сейчас, кабы я его с планеты не выпер?!
— Счастливым человеком! — огрызаюсь я.
— Да щас! Женился бы на этой клуше Алансэ, ползал бы перед ней на брюхе, завел бы ферму, вон как братец, и жрал бы лебяжью лапшу до скончания дней! Я ему услугу оказал!
— Ага, медвежью! — выпаливаю я.
Все мужики озадаченно на меня смотрят, пытаясь понять, при чем тут медведи. Первым находится Азамат, который, возможно, слышал это выражение от мамы, ну или просто понял, что оно из моего языка забежало.
— Вот не надо, — горячо говорит он Аравату, — не надо меня теперь убеждать, что это было для моего же блага. И кстати, Алансэ за меня все равно бы не пошла, у нее стандарты под стать твоим. И вообще, если ты считаешь, что человека можно воспитывать такими методами, — что ж, пожинай плоды.
— Правильно, — кивает Арават, — а ты, конечно, знаешь, как надо людей воспитывать! Ребенку толком не представился, зубрежкой замучил и бросил, как надоевшую игрушку!
Азамат багровеет, и явно не от стыда.
— Ничего подобного! — выпаливает Кир. — Я сначала не понял, но теперь я все понимаю! И это было давным-давно!
Хос сливается со стеной, Алэк начинает хныкать. Ой, надо что-то делать, они же сейчас вообще подерутся!
— Котик, — тихонечко трогаю Азамата, — только не убей его, пожалуйста. Он тебя нарочно злит, ты же понимаешь.
Азамат с видимым усилием сдерживается и выдыхает.
— Что-то тут жарко, — говорит, утирая пот. Подумав, стаскивает жилетку.
У Аравата внезапно расширяются глаза.
— Ты… сынок… что случилось?!
Азамат моргает.
— Что ж ты сразу не сказал… — бормочет старик в оцепенении. — То-то кашляешь… Девка, что ж ты его не лечишь?
— Да я бы полечила, только тут… — начинаю, но Азамат вдруг начинает хохотать. Я осекаюсь и воззряюсь на него — не рехнулся ли? И тут тоже замечаю пятно «крови» у него на рубашке. Меня тоже пробивает на ржач.
Кир хихикает. Хос тоже хрюкает, хотя не знаю, понял ли он, в чем дело.
— Ты не ранен? — робко вопрошает из своего угла Арон.
— Нет, конечно, — фыркает Азамат. — Это сок драконьих яиц, он на воздухе буреет. А кашляю я, потому что простудился.
Арават украдкой вытирает лоб.
— Ты меня так не пугай, я старый уже, — говорит. — Мне хватило одного раза тебя чуть не похоронить. Воспитание — воспитанием, а разозлился я тогда на совесть, знаешь ли. Нет, ну это надо! Чуть не погиб ради каких-то шакальих баб, да еще такое лицо угробил! До сих пор, как подумаю, аж трясет от злости! — Арават показательно стискивает кулаки. Потом переводит дыхание. — Ну хоть ребенка красивого сделал, и то утеха старику.
Он замолкает, а Азамат как-то странно, напряженно на него смотрит. Будто ждет. Арават и вправду колеблется, то откроет рот, то отвернется… Арон издает какой-то звук, и я грожу ему кулаком. Этому идиоту нужно ввести вакцину своевременности, да поболезненнее.
Наконец Арават накачивает в чакры достаточно космической энергии, чтобы еле слышно, сдавленно, глотая звуки, выдавить:
— Прости, сын.
Из Азамата как будто какие-то подпорки выпали. Он весь оседает и расслабляется, как тряпичный. Даже пошатывается немного, но его Кир по-прежнему за локоть держит.
— Конечно, — безголосо отвечает Азамат. — Конечно, прощаю. Ты же знаешь, я всегда всех прощаю, стоит только попросить…
Мы все стоим чуть не минуту в полной тишине, впитывая историчность момента. Потом Азамат и Арават одновременно решают, что стоять больше невозможно, и с некоторым трудом разбредаются по сидячим местам. Арават просто падает на диван, как будто извинение отняло у него последние жизненные силы. Азамат опускается более грациозно, потом трет лицо руками.
— Лизонька, со мной надо что-то делать, а то я так до следующего выезда проболею.
Я молча киваю и подзываю Кира.
— Уложи братика, хорошо? Если сможешь, конечно.
Кир исчезает из гостиной вместе с Хосом, которого Азаматова родня даже не заметила, кажется.
Я перехожу в рабочий режим и перестаю обращать внимание на внешние раздражители. Загоняю Азамата в постель и, пока вирусный анализатор ищет, чем именно его пробрало, обрабатываю симптоматическими средствами. Очень хорошо, что мы здесь, а не в столице, потому что здесь у меня есть купленный еще тогда на Гарнете вирусный анализатор — прибор, разработанный специально для исследования чужих планет с непредсказуемой фауной; он определяет строение вируса и подсказывает, каким веществом его можно связать. В большинстве случаев сам же это вещество и генерирует из банка элементов. К сожалению, все это занимает несколько часов, так что приходится пока сбивать зашкаливающую температуру и успокаивать бедняжку мужа, который уже двадцать лет не болел простудой и пятнадцать — вообще ничем. Когда препарат наконец-то готов и введен в кровь, я отрубаюсь прежде самого Азамата.
