ГЛАВА ПЯТАЯ
За окном уже рассвело, но солнце стояло еще невысоко, когда я проснулась. Музыканты, как мне уже говорили, тоже вставали рано, так что дальше разлеживаться смысла не было. Лучше уж занять себя чем-нибудь полезным для общества, например, завтрак приготовить. Мужчины во всем мире независимо от профессии едины в том, что всегда готовы что-то слопать, поэтому первейшая задача женщины — накормить этих проглотов. Надеюсь только, что ребят не посадили на строгую диету…
Убедившись, что мое несчастье спит достаточно крепко, я выпуталась из его рук и, быстро переодевшись в собственные джинсы и футболку, босиком пошлепала на кухню. Встреченные по дороге два зеркала неумолимо демонстрировали, что этот наряд вкупе с отсутствием косметики изуродовал меня. Тщательно скрываемые чересчур широкие бедра и плоская грудь теперь подчеркивались, и еще как. Собирая сумку, я думала в первую очередь об удобстве, никто же не стал предупреждать, что то самое «безопасное место», куда меня собираются отправить, — это апартаменты, занимаемые In the Dark. Странно будет, если, увидев меня без обычного романтического флера, Ватанабэ не сдаст назад и наконец-то не бросит такой проблемный предмет любви. И тогда я совершенно точно буду разочарована в нем, а, стало быть, наше прощание пройдет для меня максимально безболезненно. Я не умею любить разочаровавших меня людей. Сегодня моему теперь уже официальному молодому человеку выпадет сомнительное счастье лицезреть свою «великую любовь» в самом что ни на есть естественном, малоприглядном виде…
Все еще спали, даже менеджер. В апартаментах было тихо и темно из-за закрытых штор, после вчерашней бурной встречи с гоп-компанией из Ямато такое спокойствие казалось настоящим даром небесным. Через час-полтора все проснутся, и снова начнется ставшее уже почти привычным для меня сумасшествие… Но зато я смогу своими глазами увидеть, как ведет себя в обычной жизни мое несносное наказание, чего, признаюсь, очень давно хотела. Одно дело, какой он со мной, — наши встречи нечасты и коротки, с друзьями, которых он видит постоянно, едва ли не круглыми сутками, все иначе, наверное, более «по-настоящему».
В холодильнике нашлись мясо, морковь и лук, в шкафах — неизбежный рис и куча приправ, так что я, не мудрствуя лукаво, решила приготовить тушеное мясо с гарниром на всю эту большую семью разом. Ничего сложного или экзотичного, чем можно поразить звезд, но все достаточно калорийное, как раз для того, чтобы начать день, который завершится концертом. И минимум соли. Зато черного перца — с душой, все они любят поострей. Шоколад, каким-то образом оказавшийся на кухонном столе, я спешно запрятала подальше, Такео непременно слопает, а у него аллергия, да и шоколад, насколько я помню, всей шестерке запрещен под страхом расправы. Кто только его притащил-то? Ну не менеджер же… Наверняка Ватанабэ опять решил втихую режим нарушить.
Я двигалась по кухне между столом и плитой, пританцовывая, и мурлыкала под нос последнюю песню In the Dark, которая, по неофициальной версии, была посвящена мне, любимой и единственной. «И я смотрю вслед зеленоглазой, забыв, как дышать». Очередная баллада о жестокой и неприступной девушке, которая не может понять мук влюбленного сердца и продолжает мотать нервы своему парню. С нашего знакомства у Ватанабэ резко уменьшилось количество тем для творчества. Не скажу, что это мне не льстило.
Я так увлекалась своими мыслями и готовкой, что, заметив стоящую у косяка Айко, едва не перевернула кастрюлю с рисом от неожиданности.
Оставшись наедине с менеджером группы, я начала понемногу паниковать… Неизвестно же, что она могла высказать мне с глазу на глаз, когда Такео точно не встанет на мою защиту.
— Я не думала, что кто-то может быть еще более ранней пташкой, чем я, — со вполне дружелюбной улыбкой обратилась ко мне Айко. Пока подвоха с ее стороны я не заметила. — Запах вашей стряпни настолько соблазнителен, что я не выдержала и встала.
Говорила она очень правильно, даже излишне правильно, и только это давало понять, что язык для нее неродной, ни малейшего акцента. Вообще, Айдзава казалась до обидного совершенной. Модельная фигура, идеальная кожа и безукоризненные манеры. Она выглядела, как дама из высшего общества, куда там мне или той же Лиллен. И добивала меня ее невероятная простота и легкость в общении.
— Спасибо, — немного смутилась я в присутствии едва знакомого человека, — ничего особенного я не приготовила. Все очень просто.
— Зато с любовью, — махнула рукой менеджер, присаживаясь за стол. Осанка у нее тоже была выше всяких похвал. — А уж как вы меня порадовали… Этим охламонам постоянно готовлю я, так что передышка очень кстати. Ресторанной еды они вообще не признают.
Напряжение меня так и не покидало. Сложно чувствовать себя в своей тарелке в такой ситуации. Пару раз от волнения я даже себе едва палец не отхватила под пристальным взглядом иностранной красавицы, хотя поводов для переживаний вроде бы не было. Айдзава вела себя исключительно мило и всячески выражала свое благоволение к моей персоне.
— Вы ведь работаете в «Фейри стайл»? — неожиданно сменила тему беседы она. До этого мы обсуждали, чем же можно быстро и вкусно накормить шестерых парней, которые тратят за день чересчур много энергии, и при этом не нарушить их строжайшей диеты.
Я застыла, открыв рот от удивления.
— Откуда вы… Вы что, меня помните?
Мы с Айко виделись только второй раз в жизни (не считая вчерашнего). Первый — больше года назад, когда я познакомилась с Такео. Неужели она действительно меня помнит?
— Вспомнила. Сейчас. До этого не могла понять, почему ваше лицо кажется мне настолько знакомым, — пожала плечами она. — Я вообще всегда и всех помню, специфика работы. По-другому никак. Хотя сейчас вас очень сложно узнать. Вы выглядите очень естественно, ничего общего с тем секретарем, которого я видела раньше.
Я отвернулась и тяжело вздохнула. Фея лишилась волшебной пыльцы…
— Да, не самый выгодный вид, — с тоской признала я свое полное несовершенство, нервно заправляя за ухо непослушную прядь. Волосы, которые я обычно подкручивала или как-то по-особому заплетала, теперь скучно висели, обрамляя лицо темной неприглядной рамой. Ничего необычного или привлекательного. Таких девушек по улицам ходят тысячи, на них никто не оборачивается.
— Вы очень мило выглядите, — заверила меня менеджер группы. — Естественно. И вам это идет. Мне кажется, что вы очень подходите нашему Такео. Такая же солнечная, как и он сам.
Должно быть, я смущенно покраснела, потому что во взгляде менеджера появилось подлинное умиление. Мною редко когда умилялись, честное слово. Любили — да, норой даже восхищались, но не умилялись. Или это тень Ватанабэ осенила меня своим крылом? На того тоже смотрели как на любимого ребенка. При том что «ребенок», по меркам своего народа, был довольно крупным и внешне выглядел вполне мужественно.
Кстати, о моем персональном несчастье. Сонный и помятый Такео вполз на кухню и с блаженной улыбкой вдохнул аромат готовящегося мяса. На меня посмотрели настолько влюбленно, что оставалось лишь гадать, виной ли тому нежные чувства к моей скромной персоне или просто сильный голод. Утро тут же приобрело какой-то семейный оттенок, как и все, к чему прикасался в своей жизни лидер группы. Наверное, это и была главная причина, по которой именно его выбрали главным. Рядом с Такео не имелось никаких шансов остаться в рамках холодных деловых отношений.
— Вкусно пахнет, — с возмутительно довольным видом протянул он, усаживаясь рядом с Айко. — Джули, ты решила меня накормить?
— Вас, — с улыбкой поправила я, накладывая в тарелку первую порцию. — Раз уж злоупотребляю вашим гостеприимством, то решила, что обязана хоть как-то отблагодарить.
— Ты вовсе не обязана была!.. — бурно возмутился он, но за завтрак принялся с порадовавшим меня энтузиазмом.
— Мне это только в радость, — пожала плечами я, оделяя и Айко своей стряпней. Та переводила взгляд с меня на Такео и обратно с мягкой, понимающей и одобрительно полуулыбкой.
Остальные пятеро участников In the Dark приползли на запах пищи в состоянии полусонном, к общению оказались малопригодны, но все равно умудрялись шуметь и занять все пространство довольно просторной кухни. Происходящее, по моим представлениям, напоминало утро в детском саду, разве что не было необходимости уговаривать «детишек» покушать за маму и за папу, они и так готовы были сожрать все, до чего доберутся. Разговор велся одновременно на двух языках — периодически кто-то вспоминал, что рядом я, которая языка Ямато не понимает. Впрочем, уловить суть беседы это не мешало ни капли, парни уже полностью ушли в грядущий концерт, жили им, Кано так и вовсе сделал пару танцевальных движений руками, едва не опрокинув стол, за что огреб три подзатыльника, еще двоим просто было неудобно тянуться через весь стол. Они действительно жили сценой.
Я не встревала в это священнодействие, любуясь со стороны, как мое вечно неуклюжее и смущающееся несчастье превращается в настоящую звезду, которая восхищает миллионы поклонников. И меня тоже восхищает. В такие моменты я чувствовала себя еще более неуместной рядом с ним, слишком обычной, слишком недостойной его.
— Джули, собирайся! — вырвал меня из раздумий о собственной никчемности Ватанабэ, когда все уже было съедено и я собиралась вымыть посуду. — Брось ты эти тарелки, я хочу, чтобы ты посмотрела на нашу репетицию!
— На тысячу и одно падение Такео, — ехидно прокомментировал Кавамура, сцеживая в кулак зевок. Выглядел он чуть получше, чем ночью, но все равно до уровня секс-символа еще не дотягивал. Да и кого ему тут соблазнять? Не меня же. Я числилась девушкой Ватанабэ, а уводить любимую у брата — эти шестеро друг друга действительно считали родными, я собственными глазами убедилась — вещь просто невозможная.
Из всей «второй семьи» моего несчастья не расхохоталась только менеджер, и то она явно держалась из последних сил.
— Шинджу! — возмутился лидер группы, заливаясь краской смущения.
— Слушай правду, — невозмутимо пожал плечами с самой довольной ухмылкой насмешник, которому огромное удовольствие доставляло дразнить друга. Хотя, кажется, от таких поддразниваний из присутствующих не получал удовольствия только Такео, все остальные развлекались от души. — Тем более вряд ли Джулия-сан не знает о твоей слоновьей грации.
— Вот не надо, а? — почти что всерьез обиделся на слова друга Ватанабэ. — Я же на сцене как-то работаю.
— Твоя сильная сторона — голос, а за танец скажи спасибо Мисаки, — не унимался Кавамура Шинджу, искоса поглядывая на меня, ради которой это представление с подколками, должно быть, и затевалось.
При чем тут Кано Мисаки, я вовсе не понимала, но, похоже, ребята собирались раскрыть какой-то важный секрет In the Dark. Как-то даже неловко было чувствовать, что меня удостоили высокого доверия.
— Потом сама все увидишь, Джулия-сан, — с видом невероятно таинственным заверил Хироши. — Не обращай внимания, Кавамура вечно над кем-то подтрунивает, такой вот он невыносимый человек.
— Да брось, Хиро, — не потерпел критики в свой адрес «вампир», — я само совершенство.
Сказав это, Шинджу выпрямился, добавил томности во взгляд, а на его губах расцвела тонкая полуулыбка. Почему-то бледность вместо болезненной тут же стала аристократической, и даже у меня, уже безнадежно влюбленной, на мгновение екнуло сердце. Преображение действительно было просто невероятным… Я беспомощно захлопала глазами. Кавамура еще больше заулыбался. Ну да. Он хорошо умел делать свою работу… Девушки не просто так с ума сходили по заморской звезде.
— Только синяки под глазами тональным кремом замазать не забудь, а то синева так и отливает, — сладким голосом пропел то ли Иноэ, то ли Като, этих двоих я все еще упорно не различала. Один рост. Одни манеры. Только у Иноэ вроде бы, если приглядеться, несколько прядей оказались выкрашены в темно-синий цвет да глаза были ближе посажены… Или это все-таки Като? Сложно находиться среди людей другой расы… Различать их — задача не из легких…
Красные пятна на бледной коже смотрелись особенно эффектно.
— Я не пользуюсь тональными кремами! — аж подпрыгнул от праведного возмущения Шинджу. — Только на сцене!
— Ага, рассказывай, — последовал донельзя ехидный ответ. Сладкая парочка переглянулась и мерзко захихикала.
Менеджер посмотрела на это, недовольно похмыкала, а потом просто взяла меня под локоть и утащила к себе в комнату, заявив, что негоже официальной девушке лидера In the Dark являться на репетицию одетой настолько просто и что естественность все-таки хороша только в кругу близких. Мои уверения, что я уж точно не хочу показываться на публике рядом с Ватанабэ или как-то еще заявлять о наших отношениях, приняты не были. Айдзава Айко просто сказала мне, что раз уж мне довелось связаться с одним из ее подопечных, то рано или поздно правда выплывет наружу, как ни прячь, и лучше бы, когда это случится, я выглядела надлежащим образом, не опозорив себя и своего любимого человека.
За всей этой круговертью я даже начала забывать, что оказалась в этом месте только из-за угрожавшей моей жизни опасности. И дня не прошло, а стало казаться, будто тут и есть мое настоящее место, будто все эти люди, которых я вижу всего лишь второй раз, только меня и ждали, рады мне и считают неотъемлемой частью своей жизнью. Убийствам и прочему криминалу не нашлось места в мире музыкальной группы, здесь было тепло и уютно, здесь я чувствовала себя… дома.
Единственное, что мне удалось выбить себе для хоть какой-то конспирации, — это очки, закрывающие половину лица, впрочем, даже в них становилось совершенно ясно — я уж точно никаким боком не соотечественница Ватанабэ и его друзей. В остальном же стиль Айко (а также ее размеры, что немаловажно) почти идеально совпадал с моим, и я имела возможность воссоздать свой обычный вид — пышная юбка, легкая шифоновая блуза и изящные шпильки.
Когда явила себя перед молодыми людьми в таком облике, кто-то из шестерки вульгарно присвистнул, а Кавамура нагло заявил лидеру, что совершенно точно попытается меня отбить. Такео нахмурился, а я только весело ухмыльнулась местному соблазнителю. У него не было ни единого шанса. Только в Ватанабэ столько света и доброты, что глаза слепит. И именно это меня в Такео и покоряло. С ним никто не мог сравниться во всем мире. Да и наверняка я сама не казалась Шинджу настолько же привлекательной, как его обожаемая девушка, которой, по словам Такео, тот надышаться не может.
Иноэ и Като уставились на меня и с изумлением переглянулись. Должно быть, увидели мой глупо-счастливый взгляд, который я устремила на свое несчастье, воспользовавшись тем, что тот увлечен очередной перебранкой с «вампиром». Я еще не успела спрятать свое лицо за очками, и теперь все имели возможность убедиться, что я так же безнадежно и сильно влюбилась в Такео, как и он в меня. Но разве с ним могло быть иначе? Это же Ватанабэ Такео…
Я поспешно спрятала свое смущение за темными стеклами. Все же нужно было бросить этого слишком хорошего для меня парня, а для этого необходимо как минимум, чтобы все окружающие не были в курсе моих чувств. А то ведь тогда точно не отстанет… Он, Такео, упорный, как не пойми что — если уж что-то вбил в голову, то из этой самой головы уже не выбить, проще уж сразу ее снести.
С черного хода вся честная компания погрузилась в микроавтобус, причем я молилась о том, чтобы там не засели журналисты, а вот музыканты, да и их менеджер заодно, были готовы при первой возможности сунуть меня с их лидером под прицел камер, связав нас таким образом в глазах общественности намертво. Мне повезло, этим сводникам — нет, добраться до Вайтерс-холла, самой знаменитой концертной площадки столицы, удалось быстро и без каких-либо проблем. Ни пробок, ни фанатов, лезущих под колеса, ни журналистов.
В машине царило безудержное веселье и оживление, перед довольно тяжелой репетицией и следующим за ней концертом все участники группы просто излучали счастье. Они любили музыку, любили сцену, любили своих поклонников, и это выражалось в каждом движении и каждом слове. Должно быть, живое выступление In the Dark окажется чем-то по-настоящему волшебным.
И только одно ставило меня в недоумение: как же Такео, воплощение неуклюжести этого мира, будет танцевать? Как вообще может ритмично двигаться под музыку тот, кто временами в собственных ногах путается? Я шепотом задала этот вопрос на ухо Айдзаве, не желая лишний раз обижать и без того комплексующего Ватанабэ. Та только подмигнула и сказала, что я сама все увижу и пойму, и оставила мучиться от любопытства дальше. Пришлось смириться и развлекать себя наблюдением за очередной перебранкой между моим практически официальным парнем и Кавамурой Шинджу. Почему-то эти двое только и делали, что сцеплялись языками по любому поводу, причем пусть зачинщиком всегда и выступал «вампир», но Ватанабэ с восторгом поддерживал его начинание. Остальные только умиленно улыбались, взирая на эти шуточные переругивания. О том, что Такео и Кавамура сцепились всерьез, ни у кого даже мысли не возникало. Да и невозможно было представить, чтобы кто-то из ребят действительно поссорился.
Потом безо всякого перехода Такео запел, остальные тут же подхватили, причем песня была не из их репертуара, но работали все шестеро чисто и аккуратно, разложив композицию на шесть партий так, будто репетировали не одну неделю. Баритон Ватанабэ звучал как никогда глубоко и сильно, время от времени он вопросительно смотрел на меня, будто выпрашивая одобрение. Я только показывала большой палец, не желая прерывать это волшебство лишним движением или звуком. В карих глазах моего несчастья сияла улыбка, та самая, мальчишеская, которая меня заворожила еще в первую встречу.
— Джулия-сан, а как тебе мой голос? — с доброй насмешкой спросил Кано после того, как они сделали перерыв в распевке.
Я хотела уже выдать дежурный комплимент вокальным способностям младшего в группе и удовлетворить его самолюбие. И плевать, что я толком и не поняла, как именно он пел…
— Вряд ли Джулия-сан хоть кого-то слышала, — подхватил, кажется, все же Иноэ, заговорщицки подмигивая мне. Иноэ вроде бы был более энергичным и разговорчивым, чем Като, что позволяло мне хоть как-то различать этих двоих.
— Или видела. Кроме нашего лидера, — тут же поддержал его «близнец». — Ребята, я вам так завидую!
Ватанабэ буквально раздулся от удовольствия, а я только устало закатила глаза, понимая, что меня раскрыли с первого взгляда… Бесполезно было прятаться, когда и так все отлично понимают: между мной и лидером In the Dark все сугубо взаимно…
Мне по делам работы часто приходилось бывать на самых разных концертах, как в зале, так и за кулисами, но этот опыт оказался внове. Сегодня я в кои-то веки была гостьей, а не работником, выполняющим задание. Можно даже сказать, почетной гостьей. Со мной носились, как с драгоценностью короны, пытаясь выполнить любые возможные капризы, которых у меня, как назло, не было. Такео любили все, с кем ему приходилось работать, он был солнцем, чьим отраженным светом я сияла. Работники сцены, гримеры, осветители, танцоры, все они с первого взгляда отнесли меня к «своим», как до этого другие участники группы и менеджер. Меня были готовы носить на руках только из-за того, что меня любил Ватанабэ.
Темные очки у меня, кстати, тут же отобрали, мотивируя подобное безобразие тем, что все равно сюда папарацци не проникнут. Я-то прекрасно знала, что эти работники фотоаппарата и графических редакторов просочатся куда угодно, но когда тебя наперебой уговаривают шесть обаятельных паршивцев, то волей-неволей, а все-таки сдашься. Тем более стоило только моим очкам покинуть положенное место на носу, как они тут же вообще исчезли будто по волшебству, затерявшись в необъятных карманах чьих-то джинсов. Вряд ли мне когда-нибудь удастся увидеть этот аксессуар снова… По крайней мере в целости. Ну и ладно. Никогда такие не любила.
In the Dark же при первой возможности забрались на свою обожаемую сцену, и началось подлинное волшебство, совершенно не походившее на репетиции, которые я прежде видела. На них еще не было ни концертных костюмов, ни грима, просто шестеро худощавых парней, симпатичных, однако не поражающих взгляд совершенством черт. Но брызжущая через край энергия не давала взгляда от них оторвать. Пожалуй, лучше всего смотрелся Мисаки, самый младший, но при этом самый артистичный из друзей. Он двигался настолько легко и свободно, что я не могла думать ни о чем, кроме магии. Магии, которая, не найдя в нем иного выхода, выплескивалась в танце. Мисаки перетекал из одного движения в другое, как вода, и просто завораживал… А потом я и увидела тончайшие золотистые нити энергии, которые заставляли и всех других вокруг Кано двигаться слаженно и гармонично. Разумеется, больше всего волшебства приходилось расходовать на Ватанабэ. Чтобы заставить это страшное существо с двумя левыми ногами нормально танцевать на сцене, требовалось немало усилий. Такео будто бы был оплетен золотым сиянием чужой магии, но оно того несомненно стоило. Все участники группы двигались как единый организм. Ни одной, пусть даже малейшей ошибки, ни одной неточности. Взгляда не оторвать.
— Правда же, прекрасное зрелище? — тихо шепнула на ухо подкравшаяся бесшумно как кошка Айдзава. Шлейф теплого пряного аромата, пришедший вместе с ней, окутывал мягко и ненавязчиво. Духи идеально подходили этой девушке.
— Завораживающее, — откликнулась я, не сумев даже на мгновение оторвать взгляда от сцены. — А Кано Мисаки никогда не подумывал заняться магией профессионально?
Почему его магическая сила не нашла себе лучшего применения? Я бы сказала, что потенциал Кано был впечатляющим.
— Никогда, — прозвучал ответ ни капли не удивленной моим намеком Айдзава. — Тогда бы пришлось попрощаться с карьерой певца, а сцена для Мисаки значит больше, чем что-либо другое. Для всех них. Ну разве что для Такео на первом месте ты.
В груди что-то екнуло. Ватанабэ не уставал говорить мне, что любит, но… Но многие мужчины говорили мне об этом, не испытывая в действительности таких чувств… А у Айдзавы не было причин лгать мне о чувствах одного из своих подопечных.
Наверное, она хотела сказать мне что-то еще, но тут эти великовозрастные мальчишки решили развлечься совершенно новым способом. За мой счет. Меня в двенадцать рук вытащили на сцену, причем вырваться не было шанса ни единого. Я отбивалась и объясняла, как могла, что танцами занималась только в школе, то есть давно и неправда, и мне совсем не хочется позориться, вылезая зачем-то на сцену со звездами мировой величины, но эти самые «звезды мировой величины» твердили, что все будет просто замечательно и весело. Да, для них чертовски весело. Музыканты группы, тоже с восторгом подключившиеся к развлечению ребят (заодно и порепетировать можно), заиграли что-то такое ритмичное про плохого парня, который совершенно недостоин своей возлюбленной. Ребята перетягивали меня, вертели, а мое тело будто бы само подчинялось музыке, двигаясь с несвойственной мне грацией и пластикой.
Из Кано мог бы выйти поистине великий волшебник.
Девчонки-танцовщицы только ошалело смотрели на мои выкрутасы, а потом я поняла, что стала частью феерии, созданной магией Мисаки. Я чувствовала его энергию и позволяла ей творить с моим телом все. Меня кружило, вертело, я делала замысловатые па, ведомая музыкой и колдовством, кто-то подхватывал меня на руки или отталкивал, но все это складывалось в одну сложную композицию, которая сама по себе была чистым волшебством. Музыка смолкла — и я поняла, что стою спиной к спине с Такео и задыхаюсь от усталости и восторга. И безумно хочу продолжения. Кажется, я поняла, почему он настолько болен сценой.
Ватанабэ сиял своей обычной улыбкой восторженной белки во все тридцать два зуба и был совершенно счастлив. Вообще, за то очень недолгое время, проведенное в обществе его невозможных и талантливых друзей, я поняла, что любая моя сопричастность его жизни вызывает у Такео подлинную эйфорию.
— Может, будешь у нас работать, а, Джулия-сан? — радушно предложил мне Хироши, дружески подмигнув. — Танцуешь ты не в пример лучше Такео, у тебя хоть есть и правая, и левая нога.
Все присутствующие покатились со смеху, Ватанабэ пошел красными пятнами, смутившись до смерти. Готова была поспорить, что друзья не раз и не два шутили на тему фееричной неуклюжести Такео.
— Спасибо, — счастливо рассмеялась я, утирая пот, выступивший на лбу. Надеюсь, макияж совсем уж с меня не стечет. — Но танцы — это не мое, если бы не ваш младший друг, думаю, я бы проявила себя еще более позорно, чем Такео.
— Ну хватит уже поминать при каждом удобном случае мою неуклюжесть, — взмолилась несчастная жертва насмешек, спрятав лицо у меня на плече.
Я наклонилась к нему поближе и шепнула:
— Зато ты поешь лучше всех.
Я слабо представляла, каким образом можно после такой утомительной репетиции еще и концерт отработать, но меня заверили, что все в порядке, они справятся. И ведь точно, за несколько минут до выхода, в гриме и сценических костюмах ребята казались свежими и отдохнувшими. Мисаки торопливо отрабатывал танцевальные связки, Кавамура и Такео повторяли вполголоса вокальные партии, напрочь забыв об обычных перебранках, Хироши… Хироши радостно читал рэп, мешая всем, начиная собственными друзьями и заканчивая рабочими сцены, но ему было все равно. Като и Иноэ смотрели, как другие работают, и счастливо улыбались, не оставляя никому надежды, что до выхода на сцену они будут делать хоть что-то полезное для общества. Они точно должны были родиться близнецами.
Хотелось в тот момент оказаться в зале, смотреть, как зритель, на все это волшебство, но стоило заикнуться о том, чтобы отойти подальше от группы, как моего новоявленного молодого человека едва удар не хватил. Мне тут же начали раздраженно напоминать о грозящей опасности, твердить, что, только если я рядом, Такео мог меня защитить… Ха. Три раза. Такео. Защитить. Разумеется. Если только не расшибется где по дороге. Последнюю свою мысль я не стала высказывать Ватанабэ, уж больно серьезным и гордым выглядел музыкант в тот момент. Он мужчина все-таки, так что нужно давать ему возможность или хотя бы видимость возможности выполнять свою прямую мужскую обязанность — защищать. Поэтому, скрепя сердце, я осталась за кулисами, с робкой надеждой, что и отсюда зрелище будет впечатляющим. По крайней мере я видела всю эту веселую панику, что творилась за кулисами, скрытую от посторонних глаз.
Такео трижды сшиб декорации. И один раз танцовщицу. Но меня заверили, что это куда меньше обычного и все просто замечательно. Моя нестабильная личная жизнь отчаянно краснела и извинялась, в то время как все вокруг волновались только о том, как бы Такео не повредил себе что-нибудь перед выступлением. Но удивительное дело — несмотря на все свои падения и столкновения, он не заработал даже синяка. Я бы даже назвала его везунчиком. Если бы он не был таким неудачником. Парадокс.
Ребята в сценических костюмах смахивали то ли на секс-символы, то ли на пришельцев. Но симпатичных. Гримеры над ними тоже поиздевались. Особенно досталось Кавамуре, чья еще более белая, чем обычно, физиономия чуть ли не фосфоресцировала. Но ему нравилось. Наверняка фанатки в зале тоже будут в обмороке от восторга. Такео… Такео даже в джинсах с заниженной талией и рваной безрукавке, призванной подчеркнуть довольно-таки накачанный торс, напоминал восторженную белку, увидевшую орех своей мечты. Хироши, правда, шепнул мне на ухо, что на сцене все изменится и я увижу настоящую звезду, от которой невозможно оторвать взгляд. И я верила. Что бы ни случилось, в Ватанабэ Такео я всегда верила. Он действительно был особенным, самой яркой звездой, какая только может существовать.
Айдзава всегда была рядом с подопечными, незаметная тень, готовая помочь, подсказать, решить все возможные проблемы. Идеальная девушка, воплощение добродетелей своей страны, разве что временами чересчур энергичная и деятельная. Почему Ватанабэ не мог выбрать себе кого-то вроде нее?
В зале погасили свет, и фанаты отчаянно и счастливо завизжали, предчувствуя начало. У них всегда отменное чутье на такие вещи. Парни переглянулись, хором выкрикнули какую-то свою фразу, должно быть, что-то на удачу, и метнулись в сторону сцены. Пять девочек-танцовщиц куда более степенно двинулись вслед за участниками группы, пересмеиваясь.
Шоу началось…
Спустя полчаса наблюдений из-за кулис я могла сказать только три вещи: Такео действительно мог быть секс-символом, Мисаки имел огромный магический потенциал, и в Ямато умели ставить концерты на пару порядков лучше, чем в Айнваре. На сцене безо всякой магии (вмешательство Кано не в счет) творилось волшебство. Светотехники превращали сцену то в дно морское, то в некое подобие ада, то… да перечислять бесполезно. Слишком много образов, слишком много света, слишком много музыки. Участники группы между номерами залетали за кулисы взмыленные, счастливые, распираемые энергией, давали указания, позволяли поправить потекший грим, меняли костюмы и со всех ног бросались назад…
Не сразу среди всей этой круговерти, смеха, криков и музыки я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Я всей кожей ощущала тяжелый взгляд, который, кажется, к полу меня пригвоздил.
Опасность.
Я была в опасности… Но рядом находилась охрана, так чего же мне бояться? Мне же не смогут причинить вред здесь, на глазах стольких людей? Или смогут?
Ничего необычного в пределах видимости вроде бы и не было, так же суетливо, как муравьи, сновали вокруг рабочие сцены, гримеры, костюмеры, песни сменяли одна другую, вот только предчувствие чего-то дурного никак не оставляло меня в покое. Я то и дело нервно озиралась, стараясь найти источник опасности, но все выглядело обычно и безопасно, и кроме меня, никто не испытывал даже тени волнения.
— Что с вами? — в конце концов заметила, что что-то не так, Айдзава, обеспокоенно глядя мне в глаза.
— А… Нет, ничего, все в порядке, — поспешно заверила я Айко, не желая отвлекать менеджера своей разыгравшейся паранойей от прямых обязанностей.
Никто не знает, где я и с кем я, это совершенно точно. Мне нечего бояться, здесь полным-полно людей, меня защитят, если что… Охрана, состоящая наполовину из оборотней, чего-то да стоит… Да и не от кого меня защищать, просто я накрутила себя, вот и все…
Самовнушение помогало из рук вон плохо. Я мечтала, чтобы концерт поскорее закончился и Ватанабэ снова оказался рядом со мной, нелепый, неуклюжий и уютный… Но моим мечтам суждено сбыться только через час с небольшим… За который я потрачу последние нервы… Но не отвлекать же Такео сейчас? Нелепость какая. Я отошла чуть дальше от кулис, чтобы не помешать кому ненароком, и вот тут-то и поняла, что никакая у меня не паранойя.
Глянцево-черный силуэт маячил в отдалении, тот самый, который пытался добраться до меня прежде. И никто, кроме меня, не видел эту тварь, никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Похоже, это магия, это создание соткано из чистой магии, и поэтому никто, кроме меня, не заметил его появления. Но охрана ведь должна быть готова к чему-то подобному, мало ли кто и как может покушаться на знаменитостей…
Тварь медленно двинулась ко мне, будто перетекая с одного места на другое. Сквозь других эта черная жуткая тень просто проходила, тела для нее преградой не были, а вот стол и кулисы монстру пришлось обогнуть… Господи, о чем только думал инспектор, препоручая меня Такео? Охранники тоже никаких признаков тревоги не проявляли, а когда я подошла к ним с просьбой проверить помещение на наличие опасных заклинаний, посмотрели, как на умалишенную, пусть и выполнили мою просьбу. Стандартные приборы не показывали ничего подозрительного, а вот мои глаза четко видели, что сейчас меня просто-напросто будут убивать без особых изысков. И я ничего не могла с этим поделать, только попытаться сбежать куда подальше. В чем смысл дара, если он не может помочь защититься?
Я метнулась сквозь толпу людей в сторону служебных помещений, прочь от опасности… Там проще затеряться… Или вовсе выбежать наружу…
На сцене Ватанабэ обычно не видел никого и ничего, кроме других выступающих, но сейчас он не мог не отвлекаться на то, что происходило за кулисами, ведь там было его личное солнце с укоряющим взглядом. С самого утра он получал шутливые поздравления от друзей, которые на пять голосов восхваляли красоту и характер Джулии. Айко-нэ-сан молчала, но так выразительно улыбалась, что Такео чувствовал, будто он вот-вот лопнет от гордости. Что ему еще требовалось для счастья? Самая лучшая девушка на земле рядом с ним, он наконец-то представил ее своим друзьям… И все было прекрасно. Ровно до того момента, как начался концерт. После этого он начал ощущать неотступную тревогу, словно должно произойти что-то страшное… Но не здесь же? Зал полон охраны… Но что если…
Ребята то и дело в перерывах между песнями одергивали его, упрекали. Да, он слишком часто смотрел за кулисы. Ватанабэ оправдывался, уверял, что больше этого не повторится, но все равно все его внимание было отдано только Джулии. Он за нее боялся. Очень.
И когда Ватанабэ каким-то чудом заметил, как Джули спешно бежит прочь, будто бы что-то ее напугало, Такео, наплевав на все, метнулся за кулисы прямо посреди песни, забыв и о сцене, и о зрителях, и о друзьях. Потому что ничего важней безопасности этой девушки в мире для него не существовало.
— Такео! — донесся до Ватанабэ крик Хироши, но лидер группы не собирался терять ни мгновения.
Единственное, о чем мог думать в тот момент музыкант, так это о том, чтобы успеть вовремя. Только бы не свалиться, как это обычно с ним происходило. Только не сейчас, когда с ней что-то может произойти.
Он знал, куда она побежала. Как стрелка компаса всегда указывает на север, так и певец безошибочно чувствовал, где находится его волшебная фея. Она двигалась к служебному выходу, он слышал быстрый нервный стук каблуков по полу, гулкий и немного жуткий. Но больше никто не понял, что Джулия в опасности, охрана и та не обратила внимания на приступ паники у девушки, а ведь охранники, взявшие на себя заботу о безопасности звезд Ямато, все были профессионалами высокого класса и не относились к своей работе спустя рукава. Тогда… почему?
Испуганный возглас Беннет донесся из-за поворота, и певец прибавил скорости, боясь опоздать. Если что-то случится с Джулией, то причины для того, чтобы жить, у Такео уже не будет. Останутся семья, друзья, сцена, поклонники… но самое важное, самое ценное он потеряет.
Только бы не свалиться в самый неподходящий момент!
Сбежать было не самой удачной идеей в моей жизни. Потому что тварь довольно уверенно двигалась вслед за мной, и если сперва казалось, будто удрать от нее будет задачей несложной, то уже через пару минут я поняла, как сильно ошибалась. Существо не знало усталости и не собиралось так просто отступать от своей цели. Пусть я и могла бежать быстрее, но я и выдыхалась из-за этого довольно быстро… Да еще и проклятые каблуки… Модельные туфли на шпильках я сбросила уже через пару минут, поняв, что могу свалиться с них, да и босиком я передвигалась быстрей. Помощи ждать не приходилось… Никто, кроме меня, этой твари не видит, никто не поможет… Ну почему я такая неудачливая?
Ко всему прочему, я не ориентировалась в подсобных помещениях и не знала, куда же мне бежать.
— Джулия! — раздался откуда-то позади меня отчаянный крик Такео.
И я выдохнула с облегчением. Не знаю почему. Из Ватанабэ такой же спаситель, как из меня, балерина, но чувство защищенности возникло и никак не желало пропадать. Даже и мысли не было снова попытаться куда-то бежать. Ведь со мной мой неуклюжий ангел-хранитель, значит, ничего плохого просто не может случиться.
Только одна беда — эту магическую тварь не видит никто, кроме меня самой.
Или видит?
Мое несчастье устремило взгляд точнехонько туда, где находилась черная фигура. Неужели и правда видит? Но как? Он ведь не маг.
И тут Такео, такой привычный Такео сложил руки перед собой и начал скороговоркой читать то ли заклинание, то ли молитву, и вокруг него стало распространяться белое свечение.
Стало быть, маг…
Слова ритмично нанизывались одно на другое, четко и размеренно, и магия подчинялась Ватанабэ так же, как его песням подчинялась толпа. Тварь, должно быть, обладала неким подобием разума, так как довольно быстро определила для себя источник угрозы и попыталась устранить его прежде, чем наброситься меня. Такео, как истинный воин своей страны, не дрогнул и продолжил читать заклятие ровным спокойным голосом. В тот момент незадачливый возлюбленный казался самым сильным и решительным мужчиной во всем мире… Черная тень метнулась на него, но мой драгоценный человек увернулся. И, разумеется, споткнувшись, полетел на землю. Уроженец Айнвара наверняка бы выругался, тем самым погубив нас обоих, сын земли Ямато, даже падая, умудрился закончить заклятие.
Чудовище пронзил луч ослепительного света, и оно рассеялось, как утренний туман.
Я метнулась к упавшему на пол Такео. Он лежал лицом вниз, глухо стонал и даже не пытался встать самостоятельно… А до меня вдруг дошло, что концерт еще не мог закончиться и Ватанабэ бросил все только ради моего спасения. Их менеджер сказала мне, что Такео может пожертвовать даже карьерой ради меня… И вот оно, наглядное подтверждение. Выступление, зрители… Все было забыто только потому, что я нуждалась в помощи.
— Как ты? — сочувственно поинтересовалась я у музыканта, помогая ему подняться.
— Вообще-то это был мой вопрос, — несчастным голосом откликнулся он, виновато глядя на меня. И опять ни единого синяка. Зато удар по самолюбию — невероятный.
Глупый. Он меня спас, а все остальное… я уже давно привыкла к тому, что все у Такео заканчивается комично, в этом он весь. И это даже трогательно.
— А ты не говорил мне, что маг, — укоризненно заметила я, глядя ему в глаза.
— А я и не маг, — беспомощно ответил он мне, пожимая плечами. — Я онмёдзи.
Чего?
— Онме… — не сумела повторить незнакомое слово я.
— Колдун, — чуть растерянно пояснил мне Ватанбэ после небольшой заминки. Должно быть, подходящее слово подбирал. — Это у нас семейное.
Я только трагично вздохнула. Маг, колдун… Не так уж и велика разница…
Ну за что мне это? Музыкант, знаменитость, да еще и из колдунов…
— Такео!!! — донеслось из ближайшего коридора. А потом я услышала топот. Будто табун лошадей несся. Но, разумеется, это были всего лишь пять звездных жеребцов из Ямато и несколько ребят из охраны. Все до крайности встревоженные и разозленные.
Лидер группы с тяжелым вздохом встал на ноги и помог подняться мне. Я вцепилась в предложенную руку намертво.
Друзья моего парня подлетели к нему и начали что-то очень экспрессивно доносить до него на его родном языке. Не нужно было обладать глубоким аналитическим складом ума, чтобы понять: они не рады тому, что Такео самовольно оставил сцену и куда-то понесся.
— Это все из-за меня! — вмешалась я, попытавшись закрыть свое несчастье от нападок. — Это только моя вина, поэтому хватит на него орать!
— Джулия-сан, — спокойно и даже с уважением спросил Судзуки (очевидно, орать на меня ему воспитание не позволяло), — но что же случилось, раз наш друг был вынужден кинуться к вам на выручку?
Я уже хотела было ответить, но меня опередили.
— Ее пытались убить, — отрезал Ватанабэ, твердо глядя в глаза Хироши. — Джулию пытались убить. Еще раз. Мне жаль, что я был вынужден так поступить с вами, прервать концерт, что подвел всех вас… Но я бы поступил так в любом случае. Потому что…
От слов лидера группы все смолкли.
— Но, Ватанабэ-сан, — вмешался пожилой солидный мужчина с волчьими глазами, один из охраны, — мимо моих ребят и муха бы не пролетела. Никто не мог тут угрожать жизни вашей девушки.
— Это было магическое создание, — сухо отозвался Такео, который в происходящем понимал куда как больше всех остальных, — причем не самое примитивное, раз сумело проникнуть сюда и не привлечь ничьего внимания. Только Джулия и я могли его видеть.
Хироши мрачно вздохнул, но от комментариев воздержался, просто стал проверять, в порядке ли друг и сможет ли продолжить выступление.
Кавамура гнусно захихикал:
— Так, может, ничего и не было? Показалось вам обоим, и все? Ну и опять же, какой концерт, когда рядом такая девушка?
— Шинджу! — рассерженно рыкнул Ватанабэ, задвинув меня себе за спину совершенно мужским, собственническим жестом, который он демонстрировал крайне редко. — Тебе напомнить, чем зарабатывает деньги моя семья?
О да, семейка колдунов, потомственных колдунов, как в итоге выяснилось. Тут уж не поспоришь, Такео наверняка знает, о чем говорит, если заводит речь о магии.
— Ты уничтожил эту… тварь? — осторожно поинтересовался Иноэ, зябко передергивая плечами.
— Только прогнал, — покачал головой лидер, явно недовольный подобным исходом. — Она снова явится за Джулией. Я не могу оставить ее одну.
— Но концерт!.. — закономерно возмутился Кано, закусив губу. — Все было бы не так страшно, если бы не шесть тысяч зрителей, которые жаждут зрелища. И они наверняка разорвут нас на сувениры, если мы не дадим им это зрелище.
— Резонно, — кивнул Судзуки, задумчиво оглядывая меня. — Только тогда Джулия-сан снова останется без защиты…
Честно говоря, от слов Хироши я немного растерялась. Потому что сама не рассматривала свою безопасность как достойный повод сорвать концерт. Я не настолько влиятельная персона, чтобы ради меня можно было пожертвовать судьбой всей группы. С Такео все понятно, у него мозги от любви уже перемкнуло, но остальные-то почему не сопротивляются?
— Если только… — ухмыльнулся Мисаки, предвкушающе потирая руки. Вид его говорил, что парня посетила просто-таки гениальная идея.
Если бы я только тогда знала, что он задумал…
Брюки чуточку жали и стесняли движения, а танцевать на таких высоченных каблуках, по моему мнению, было чем-то из разряда фантастики, но ниточки магии дергали меня, когда нужно и куда нужно, поэтому я даже не особо выделялась на фоне танцовщиц, которые моим появлением среди них были сильно изумлены. Софиты слепили, музыка оглушала, а парни казались размытыми тенями, от всей этой кутерьмы я толком ничего не соображала и все боялась упасть и что-то испортить, но шанса мне не давали. Господи, и как ребята все это выдерживают? Это же каторга, причем публичная каторга!
Сил придавало только то, что Такео был рядом. Когда мы касались друг друга в танце, я чувствовала себя счастливой и способной на все. Но сейчас Ватанабэ, другой Ватанабэ, сияющий, невероятно красивый, принадлежал не мне, а тем людям, что с обожанием смотрели на него из зала. И я ревновала его к толпе поклонников, к сцене, как, возможно, никогда бы не ревновала к другой женщине…
По лицу стекал пот, колени дрожали, казалось, что я вот-вот свалюсь замертво, но песня сменяла песню, а ноги все не подводили… и конца этому не было! Одежда была мокрой насквозь — хоть выжимай, белая полумаска на моем лице тоже пропиталась потом, и кожу под ней щипало… Господи, да это же ад какой-то!
Когда наконец пришло время перерыва, я тут же едва на пол не упала от усталости, стоило только магии Мисаки отпустить меня. Мгновенно захотелось лечь и больше никогда не подниматься, но Такео вовремя поддержал. Его друзья перешучивались на тему «умирающего лебедя», а девочки-танцовщицы только хихикали, искоса поглядывая на то, как их знаменитый Ватанабэ помогает мне идти, словно санитарка — раненому солдату. Хотел даже на руки взять, но я отговорила, не хватало ему устать еще больше. Концерт ведь пока не окончен.
— Как у вас сил на все это хватает? — измученно простонала я, еле передвигая ноги. — И как я, по-вашему, должна выйти на второе отделение, если вот-вот умру от усталости?
— Это наша жизнь! — весело откликнулся Кавамура Шинджу, который, как ни странно, сейчас выглядел посвежевшим и полным сил. Поволока в глазах, плавные движения и интонации соблазнителя — да, теперь это действительно был знаменитый «вампир» сцены Ямато. — Мы на сцене горим!
У остальных, правда, энергии не прибавилось, хотя утомление большинства из них и рядом не стояло с моим изнеможением.
— Главное — не сгореть… — мрачно буркнул Иноэ. Вот этот выглядел немногим лучше меня: вымотанный до полного упадка сил.
— Не ной! — хлопнул со всего маху его по плечу Каго. Он держался куда лучше неразлучного друга. Его приятель пошатнулся, с трудом удержавшись на ногах, выругался на родном языке и тут же поспешно извинился передо мной за сквернословие. Но я все равно ничего не поняла, разве что интонация была уж очень выразительная.
— У нас еще час работы, а потом можешь умирать спокойно.
— И это — мой лучший друг, — закатил глаза «утешаемый» и картинно сполз по стене. Его неразлучный приятель фыркнул, схватил помирающего за шкирку и с философским видом потащил в сторону гримерки, что-то жизнерадостно насвистывая.
Никто не обратил на это представление ни малейшего внимания, из чего можно было сделать вывод, что такие вот сценки друзья разыгрывают частенько.
Такео действительно держал меня возле себя и даже руку отпустил только после долгих уговоров, в которых принимали участие все музыканты группы, менеджер и пара танцовщиц. Относительную свободу я получила только после торжественной клятвы, что даже на шаг не отойду от своего драгоценного несчастья. Я вздохнула и дала обещание. Будто бы у меня самой было желание бродить в одиночестве. Спасибо, больше не надо, я жить хочу.
— Как ты? — шепотом спросил у меня Такео, когда над ним уже закончили колдовать гримеры. Я старалась не смотреть на него и упорно прятала взгляд: слишком уж сильно мой Ватанабэ Такео отличался от того, который выходил на сцену. Я никогда не смущалась своего несчастья, он же был таким… мальчишкой. А когда вместо привычного веселого и неуклюжего парня вдруг появился привлекательный мужчина, стало как-то не по себе. С таким Ватанабэ приходилось считаться.
— Не слишком хорошо, — вынуждена была признаться я, устало приваливаясь к его плечу. Я обычно изображала из себя девушку сильную, решительную и деятельную… Но с ним могла позволить себе роскошь быть собой. Он любил меня такой, какая я есть. Настоящую. — Но если бы не ты, было бы хуже, гораздо хуже. Ты спас мне жизнь, спасибо.
Его узкая ладонь легла мне на плечо.
— За это не нужно меня благодарить, Джулия. Потому что моя жизнь — ты.
Губы сами собой сложились в улыбку. Какие невероятно пафосные и нелепые слова… Почему же, когда их говорит мне Ватанабэ, они кажутся настолько простыми и правдивыми?
— Ты лучшее, что могло со мной случиться, — сделал «контрольный выстрел» музыкант, и мое несчастное сердце сжалось.
Я зажмурилась, не желая ни видеть его, ни слышать еще что-то в этом роде. Потому что через несколько дней мы должны будем расстаться, я так решила. И это будет правильно. Но как можно думать о разрыве, когда тебе… так трепетно признаются в любви? Это же просто невыносимо!
И еще более невыносимым было то, что сейчас этот самый неуклюжий и невезучий житель Ямато упрямо пялился на меня и ждал ответа. Хоть какого-нибудь. Я просто кожей чувствовала его взгляд. Но что можно было сказать ему? Только не… Или…
— Ты — тоже, — сдавленным шепотом призналась я, глаз так и не открыв.
Слова были произнесены очень тихо, но, судя по счастливому вздоху, их услышали.
Если О’Нил рассчитывал, что, сдав с рук на руки Беннет ее парню, сможет спать спокойно, то он жестоко ошибался. Но понял полицейский это лишь тогда, когда ему позвонил испуганный Ватанабэ и проорал в трубку, что его ненаглядную опять пытались убить. Диана во время всего разговора возмущенно смотрела на своего парня, посмевшего не сообщить о таком интригующем знакомстве, но когда Генри сказал ей, что им нужно пройти за кулисы, девушка тут же простила ему оптом все грехи с момента знакомства. В течение следующих пяти минут О’Нил с тихим изумлением наблюдал, как благоразумная и обычно такая спокойная девушка превращается в чокнутую фанатку, которыми был забит этот проклятый концертный зал.
— О. Мой. Бог! Я увижу In the Dark! Я правда смогу увидеть их! Вживую! И поговорить! Генри, ты мужчина моей мечты!!! — без конца повторяла Диана, пока они двигались в сторону служебных помещений.
— А я думал, что мужчина твоей мечты — это Ватанабэ, — недовольно буркнул себе под нос полицейский, стараясь подавить собственную досаду. Глупо было ревновать к кумирам, действительно глупо, хотя бы потому, что для Ди все заграничные красавцы навсегда останутся недоступными… Но не ревновать не получалось. Генри прекрасно понимал, что не ему равняться со звездами из Ямато, пусть даже для Дианы они навсегда останутся недосягаемы.
— Ну не Ватанабэ, а Кавамура Шинджу, он симпатичней, сексуальней и вообще такой милый! И он не мужчина мечты — он недостижимый идеал! Ну почему я не взяла сегодня с собой нормальный фотоаппарат?!
«Какое счастье, что она его с собой не взяла… Иначе бы охрана нас не так поняла», — облегченно выдохнул О’Нил. Нормальным фотоаппаратом, по мнению журналистки, являлась профессиональная оптика, пригодная для слежки. Которая точно не порадовала бы иностранных звезд.
— Дорогой, но почему нас зовут за кулисы? Это как-то связано с твоей работой? — не унималась Диана, повиснув на руке полицейского. Тот только морщился и отмалчивался, помня об адвокатах Ватанабэ Такео.
Толпа перед ними расступалась неохотно, с ворчанием, продираться сквозь фанатов группы было тяжело, но инспектору и не то на своем веку проделывать приходилось. Он как ледокол шел вперед, разрезая перед собой преграду, а Диана шла сзади, держась за него.
Охрана сперва упорно не хотела впускать в святая святых постороннего, затем разрешение было дано одному только Генри, а Ди предложили подождать своего парня в зале, но в итоге все решил звонок Ватанабэ Такео, который был готов пустить уже кого угодно, только бы устранили угрозу его обожаемой секретарше.
— Поверить не могу, — восторженно пыхтела Диана, когда она и ее спутник шли по коридору вслед за одним из охранников. — Как думаешь, я смогу взять интервью у музыкантов?
— Вряд ли они согласятся, — не поддержал ее энтузиазма полицейский.
«Если нас вообще с позором не выставят. Неудачная идея — явиться с поклонницей группы. Которая к тому же еще и журналистка. Но куда мне было девать ее?»
В гримерке царило оживление. Артистов пытались привести в приличный вид после утомительного выступления. А вот Беннет видно не было. Съели ее, что ли? Впрочем, приглядевшись, О’Нил понял, что Джулия Беннет в костюме танцовщицы сидит в самом темном углу. Достаточно было увидеть, как Ватанабэ смотрит на притулившуюся на стуле девушку в белом, чтобы понять: именно ей он отдал свое сердце.
Остальные музыканты взирали на визитеров настороженно, с подозрением, а красивая уроженка Ямато в деловом костюме и вовсе выглядела, как сторожевой пес, готовый броситься на обидчиков хозяев.
— Это инспектор О’Нил, — представил полицейского лидер группы и с недоумением покосился на Диану. — И его спутница.
— Я Диана Кэрроу, — с профессиональным пугающим дружелюбием сказала девушка, — репортер.
Музыканты резко помрачнели, готовясь к самому худшему.
— Если что-то из произнесенного здесь окажется на страницах газет… — с угрозой произнес Ватанабэ Такео, встав так, чтобы прикрыть собой Беннет.
— Нет-нет, я же все понимаю, — тут же успокоила присутствующих Диана, — но была бы очень благодарна, если бы вы дали мне интервью. Потом. Когда-нибудь. Ну и, конечно, автографы, если можно. Я ваша большая поклонница.
Умоляющий взгляд лидера группы тут же обратился на бледного парня в красном, тот подмигнул и мгновенно завладел вниманием Кэрроу, отведя ее в сторону. Это получилось так легко и естественно, что сомневаться в большом опыте музыканта не приходилось.
— Шинджу-кун пока развлечет вашу спутницу, и мы сможем нормально поговорить.
Кавамура Шинджу, тот самый недостижимый идеал. Будет большой удачей, если к концу этого вечера Диана не бросит своего вечно занятого парня, впечатлившись иностранной звездой. Все-таки… Да, проклятый певец и правда выглядел так, что любая женщина готова была на все ради его внимания. Какой-то весь… воздушный, как фейри, тонкий. Хотелось бы сказать, что бледный поганец похож на бабу… Так ведь тоже нет!
Полицейский подсел поближе к секретарше, ее поклонник устроился рядом, взяв Джулию за руку и не сводя с возлюбленной встревоженного взгляда. А вот сам Генри запретил себе оборачиваться в сторону Дианы, личная жизнь личной жизнью, а работу никто делать за полицейского не будет.
— Итак, мисс Беннет, — самым деловым тоном обратился к девушке О’Нил, — на вас снова напали.
Ди заливисто смеялась какой-то наверняка идиотской шутке Кавамуры. Но полицейского это все не интересовало. Совершенно не интересовало.
— Да, — кивнула она и крепче сжала ладонь Ватанабэ. Мисс Беннет была неестественно бледна и странно спокойна, только судорожно сжавшиеся на руке певца тонкие женские пальцы говорили о том, что секретарша напугана до обморока.
— Кто это был?
Бесполезность этого вопроса в целом рыжий прекрасно понимал, ну опишет секретарша еще раз миньона, но ведь на самом-то деле на нее напал какой-то маг, а не магическое создание… Впрочем, вряд ли гражданские могут вникнуть в такие тонкости следствия.
Она вздохнула и прижалась к плечу своего любовника так, будто желала врасти в него всем телом. Тот уткнулся ей носом в макушку и коротко вздохнул.
— Я не знаю, кто на меня напал, но орудием снова оказалось нечто черное… человекоподобное, — отстранение отозвалась Джулия. — То же создание, что и в прошлый раз, вы называли его миньоном. И его никто не видел. Совершенно. Было страшно…
Все-таки о работе полиции Беннет знает… Нет ли у нее каких-то связей в их структуре? И если есть, то откуда? И не является ли это тоже своеобразной зацепкой?
Интересно, почему сейчас эта девчонка не плачет и не бьется в истерике? Все-таки два покушения подряд — это не шутка для обычной женщины. А она все еще держит себя в руках, хоть и вцепилась в своего певца так сильно, что у того и синяки могут остаться на память о сегодняшнем вечере. Однако на лице мистера Ватанабэ ни один мускул не дрогнул. Интересно, а если эта девушка ему попытается что-то сломать, он и это ей позволит?
— Как вы спаслись?
— Не спаслась. Спасли. Такео спас меня, — с неуверенной улыбкой пояснила Беннет, уткнувшись лбом в плечо своего молодого человека. Вот теперь они точно казались одним целым. Сплелись намертво. Карие глаза певца потеплели. Эти двое не сомневались друг в друге. В отличие от него и Ди. Джулия и ее возлюбленный отражались друг в друге, как в зеркале.
— Спас от магического создания? — откровенно изумился инспектор, стараясь унять собственную досаду из-за чужой слишком идеальной любви, которая с ним самим, скорее всего, не случится. — Но как? Для этого же нужно быть магом!
Музыкант смущенно кашлянул, отведя взгляд сторону, на скулах его проступил румянец, скорее всего, сильный, раз стал заметен даже под слоем грима. Он что, и правда маг? И что тогда делает на сцене?
— В Такео уйма скрытых достоинств, — с невероятной нежностью произнесла девушка, обращая на Ватанабэ влюбленный взгляд.
Полицейскому стало неловко… Кто бы мог подумать, что на Беннет нападут тут, где столько охраны? Если бы этот ее кавалер не обладал магическим даром, секретаршу, вполне возможно, тоже нашли бы с оторванной головой… Неудобная ситуация, практически неприличная. Все закончилось хорошо, но это не заслуга самого Генри. Просто повезло.
— Простите, мисс Беннет, — покаянно склонил голову полицейский, признавая свою вину. — Я поступил необдуманно, решив оставить вас на попечение мистера Ватанабэ.
— Но вы все-таки не ошиблись, — мягко ответила девушка. — Рядом с Такео я нахожусь в полной и абсолютной безопасности. От всего. Не волнуйтесь обо мне больше. Обо мне есть кому позаботиться.
Ватанабэ выглядел до безобразия довольным собой после этих слов. Да он едва не лопался от гордости из-за того, что сумел все-таки защитить свое зеленоглазое счастье, которое так доверчиво к нему прижималось теперь. И он был в своем праве.
— Но вы же понимаете, что вам пока нельзя появляться дома и на работе? — поднял один из самых больных для секретарши вопросов О’Нил. Хватит и того риска, который уже есть, рисковать еще больше жизнью свидетеля было бы преступлением.
Музыкант серьезно кивнул, а в глазах девушки отразилась паника, как у наркомана, который узнал, что дозы ему не получить ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.
— Но как? — испуганно вздохнула она, резко выпрямившись и едва не скинув с себя руки любовника. — Джен… Журнал… Как они без меня?.. Меня же уволят!!!
Ватанабэ Такео дернул ее за руку на себя, снова обняв.
— Иначе тебя могут убить, — увещевающим тоном заговорил уроженец Ямато, но взгляд его стал твердым и уверенным. Если девушка станет противоречить, все равно не отпустит, настоит на своем, даже если силой придется удерживать. На миг на лице Беннет промелькнуло возмущение, но потом она выдохнула, и ее плечи поникли. Джулия все-таки смирилась с решением.
— Между прочим, я работу потеряю, — убито пробормотала она, еще раз тяжко вздохнув.
— Ничего страшного, я смогу тебя содержать, — тут же отозвался музыкант с полной уверенностью и ноткой самодовольства.
— Даже не начинай…
— Так я еще и не заканчивал, — пожал плечами мужчина с невинной и искренней улыбкой. О’Нил уже и не мог понять, кто же из них двоих кем на самом деле манипулирует. Сперва казалось, что во всем происходящем виновата Беннет, но сейчас становилось ясно, что вертеть Ватанабэ Такео — дело сложное, и если он и идет когда на поводу у своей девушки, то не из-за ее чар, а из-за его собственного выбора. Все-таки мужчина, пусть и молодой, а не парень. Ватанабэ был готов принимать как сами решения, так и ответственность за них.
— Инспектор, не могли бы вы предупредить миз Коллинз, что Джулия не сможет выйти на работу еще какое-то время?
Беннет недовольно проворчала о том, что ее лишают средств к существованию, но бунтовать, однако же, не стала, позволяя Такео шептать ей что-то успокаивающее на дикой смеси айнварского и языка Ямато. Содержание этой части речи Ватанабэ было непонятно не только полицейскому, но и предмету страсти музыканта, но тон не позволял сомневаться, что это обычный бред влюбленных на тему «ты самая лучшая, самая красивая, все будет хорошо». В конечном итоге от этих слов Джулия Беннет ощутимо расслабилась и вроде бы как пришла в себя.
— А зачем вы спрятали мисс Беннет в подтанцовке? — задал наконец мучивший его вопрос Генри.
Джулия фыркнула в плечо своего ненаглядного.
— На глазах, — пожал плечами Ватанабэ. — В случае чего могу защитить.
О’Нил представил в красках, как прямо посреди выступления ведущий вокалист группы начинает гонять злокозненное магическое создание, к ужасу друзей и зрителей. Это же надо настолько кого-то любить…
— А как же концерт? — вконец растерялся полицейский. — Концерт же сорвется!
— Переживем, — последовал спокойный и безмятежный ответ.
— Именно, — чуть ли не хором подтвердили слова лидера все присутствующие безо всякой тени сомнений в правильности выбора.
— Подумаешь, один концерт, — произнес парень, который на сцене лихо читал рэп, а сейчас лениво отхлебывал из бутылки минеральную воду. Вид он имел встрепанный, усталый и какой-то томный. — Ерунда, верно, парни?
Другие участники группы еще раз дружно согласились. И только тоненькая девушка в деловом костюме с хищным взглядом чуть нахмурилась, но тоже не стала спорить.
«Как в сказку попал, — усмехнулся про себя мужчина. — Если любовь — то великая, если друзья — то надежные. Откуда только вся эта компания выползла в наш грешный мир?»
А Диана тем временем искоса поглядывала на Ватанабэ и прильнувшую к нему девушку… Когда придет время для сенсации, она непременно будет первой, кто расскажет о романе заграничной звезды и айнварской девушки, лицо которой сегодня скрывала белая маска. Должна же она получить хоть какой-то бонус, верно?
Несмотря на все опасения Генри, от Кавамуры Ди отлипла на удивление легко и безо всякого недовольства.
— Ну и как тебе твой кумир? — чуть нервозно поинтересовался полицейский, морально готовый ко всему, вплоть до того, что Диана от него съезжает.
— Милый, — пожала плечами журналистка. — Нормальный парень, надо сказать. Без особых перегибов. Вежливый. Интервью дал. У него, кстати, помолвка через месяц… Вроде бы…
Коп витиевато и вдохновенно выругался. Пусти лису в курятник! Он же клялся Ватанабэ, что никакая информация не утечет в прессу! И вот, на тебе!
— Диана, ты же обещала!
— Я обещала не лезть к Ватанабэ, — невинно хлопнула глазами девушка, изображая ангела. — Про Кавамуру речи не шло. И вообще, он сам согласился.
Заключать договор с журналистом и заключать договор с дьяволом — большой разницы нет. В любом случае докопаются до формулировки и вывернут так, как им удобно. Ну да, договаривались конкретно только насчет лидера и его пассии, но можно же было и предположить, что и остальных трогать не слишком хорошее решение. В конце концов, это же касается работы Генри.
— У тебя же с собой аппаратуры не было!
— А телефон мне на что? — с хитринкой в глазах рассмеялась Диана, покрутив перед глазами своего парня мобильным последней модели. — Ну не сердись, дорогой, мне правда разрешили позадавать вопросы Вампиру. Даже их цепной менеджер слова поперек не сказала.
«Не женюсь я на ней… — философски вздохнул про себя Генри и устало закатил глаза. — Журналистка — она и есть журналистка…»
Концерт прошел неожиданно удачно. И упала от усталости я только за кулисами, да и то в объятия Такео, сияющего, как начищенное столовое серебро в доме моей бабушки О’Лири. Ну хоть кому-то происходящее доставляло подлинное удовольствие. Это ходячее несчастье нарадоваться не могло тому, что я двадцать четыре часа в сутки буду рядом с ним, даже на сцене… Надо же, и не разочаровался в моей скромной персоне. А ведь я ни капли не похожа на идеал женщины его родины, ну нет во мне покорности или скромности, которые так ценятся в Ямато. По идее после более близкого и столь насыщенного общения со мной Ватанабэ должен был бы задуматься, а на кой ему такое счастье, как я, сдалось. Тем более на всю жизнь. Не задумался. То ли в принципе не думает, то ли и вправду влюблен чересчур сильно. И не знаешь уже, что именно хуже…
Фанаты в зале бесновались еще минут тридцать после официального окончания и вызывали In the Dark на бис раз за разом. Музыканты не ломались и покладисто выходили, чтобы еще немного порадовать зрителей. Ребята любили своих поклонников, и те платили им взаимностью.
— Как у вас только сил хватает на все это? — тихо простонала я, когда вся феерия полностью завершилась. В этот момент я болталась между Судзуки и Ватанабэ, которые выносили меня со сцены, как товарищи выносят раненого бойца. Ватанабэ снова радостно предложил понести меня на руках, но я и в этот раз отказалась наотрез. И не только потому, что смущалась. Он же устал… Вдруг… уронит?
— Это наша жизнь, Джулия-сан, — рассмеялся чересчур, по моему мнению, энергичный для такого выматывающего дня Хироши. — Сцена — это единственный наркотик, который мы принимаем. И избавиться от зависимости нет уже никакой возможности.
— И это классно! — одновременно подтвердили правоту друга Като и Иноэ, шедшие впереди в обнимку. Они походили на двух изрядно подвыпивших мужчин, возвращающихся поздно вечером домой. Даже пошатывались немного для полного сходства. Эти двое были не то чтобы совсем уж бодры и веселы, вовсе нет, но вот Иноэ после окончания концерта выглядел куда как лучше, чем после первой его части.
Я только вздохнула и демонстративно обмякла наподобие трупа, таким образом показывая, что обо всем произошедшем думаю. К тому же теперь на меня с запозданием навалилось потрясение после покушения. Громкая музыка и необходимость безостановочно танцевать помогали забыться, но сейчас, когда мне уже не нужно было выделывать самые невероятные па, в голове забилась испуганной птахой мысль, что я могла сегодня умереть. Запросто. В прошлый раз спасли собственные ноги, в этот раз — Такео. Но смерть ходит совсем близко и преданно заглядывает в глаза… Нет, должно быть, действительно лучше до конца расследования побыть бок о бок с моим неуклюжим наказанием, раз ему успешно удается меня защищать. Тем более мне это доставляет такое же огромное удовольствие, как и ему, чего скрывать от самой себя?
— Потерпи немного. Мы сегодня отменили пресс-конференцию, — успокаивающе шепнул мне Такео на ухо. — Домой — и спать упадем.
— Я тебя опять отлежу всего, — вяло сообщила я музыканту о его скорбном будущем.
— Ничего, переживу, — улыбнулся до ушей Ватанабэ и смущенно клюнул меня куда-то в щеку.
Судзуки слева начал тихо, но очень ехидно смеяться. Я бы тоже поддержала его веселье, вот только умиление оказалось куда как сильнее.
До отеля, должно быть, добирались так же весело, как и ехали до концертного зала, но я проспала всю дорогу, притулившись к лидеру группы. В тепле, уюте и защищенности. С другого боку сидел Кавамура, от которого безбожно несло парфюмом, слишком сладким для мужчины. То ли дело Такео, от него пахло бризом… Была бы в нормальном состоянии, перечислила бы все ноты аромата, но в этой дреме я понимала только то, что так пахнет море ранней весной и что это мой любимый запах.
Судя по ощущению полета, до апартаментов меня несли на руках. И все-таки не уронили. Я сквозь сон даже забеспокоилась, что теперь-то нас точно засекут папарацци в настолько компрометирующей ситуации. Следовало заставить Ватанабэ поставить меня на ноги, а в идеале нам бы вообще стоило входить в отель с разных входов и с интервалом минут в десять… Но в итоге я только довольно вздохнула и уткнулась лицом в теплое плечо. Все-таки если мужчина желает носить тебя на руках, грех отбиваться ногами. Особенно если лень.
А проблемы… Я разберусь с ними потом.
Может, они вовсе и не возникнут.
