Глава 29. Поговорим о странностях любви
В информатории было тихо и пустынно, дверь в зал стихий была плотно закрыта, в комнате с шаром что-то равнодушно бубнил смотрящий. Как мне сказал Терезис еще утром, когда мы ждали вызов из белого мира, тут дежурят всегда по двое. На шаре кто послабее, ученик или маг первой ступени. А напарник — из старших, чтоб мог принять нужное решение или ответить на вопрос. В крепости живет постоянно десять — пятнадцать магов разного уровня и столько же, или чуть больше учеников. Брать второго решаются очень немногие, учитель полностью отвечает за обучение и поступки воспитанника.
— Пойдем в гардеробную, — предложил эрг, — там всегда дежурит кто-то из помощниц Янинны. Чрезвычайная ситуация может возникнуть в любой момент, не везде безопасно ходить в местной одежде. Например, в чайном мире так одевают только рабов… у них там нет других сословий, только господа и рабы.
— Оттуда вы тоже приводите девушек?
— Только магов. В смысле — и мужчин и женщин магов, — проходя в уютную комнатку с небольшими диванчиками и столиками, Викторис сделал приглашающий жест, — садись, где нравится.
— А куда вам столько, — садясь на ближайший диван, заинтересовалась я, — конкуренция не начнется?
— Триста лет назад, в самый расцвет империи, в нашем мире, по подсчетам историков, было почти полмиллиона магов разных уровней, можешь представить? В каждом зажиточном доме был или лекарь, или травник. В войсках, в замках зейров, в княжеских дворцах… даже в каждой деревушке был алхимик, погодник или лекарь. А теперь нас с учениками в тысячу раз меньше. Некоторые зейры, которые не знают истинного положения вещей, но видят, сколько сил мы отдаем чтобы привести несколько одаренных детей из других миров, считают нас фанатиками. Другие, те кто поглупее, подозревают, что мы ищем не учеников а артефакты и драгоценности. А мы точно знаем, если вдруг найдется мир эвинов и они уйдут, наша жизнь снова окажется под угрозой. Недобитые потомки инквизиторов появляются порой в самых неожиданных местах. А удержать повелителей силой или обманом будет нечестно, да и не получится после такого жить по-прежнему, доверяя и помогая друг другу.
— Викторис… это я понимаю, но может вам тогда гаремы завести… ну у вас же это модно.
Минуты три я смотрела как этот серьезный и даже чуть излишне обстоятельный мужчина хохочет самым непозволительным образом. А потом вспомнила слова Сатиллы и ехидно сказала:
— А, ну да, прости… забыла. И, правда, зачем вам кормить свои гаремы, если вы можете ходить по чужим.
— Вот ты даже не представляешь, — сказал Викторис, сразу перестав смеяться, — как тебе повезло, что ты уже магесса и принесла ковену очень большую пользу.
— Ты приказал бы меня выпороть? — зло процедила я, даже не понимая, чем меня вдруг так разозлил его смех, — у вас же это любимое развлечение!
Он смотрел на меня и молчал. И это было очень неправильно и его хмурое молчание и этот взгляд, в котором сплелась жалость, усталость и какая-то обида что ли. А потом взялся за шнурок и дернул с такой силой, что где-то в соседней комнате что-то упало. Или кто-то.
— Что случилось? — Ворвалась в комнату Янинна, — Викторис! Что такое?!
— Задай ей этот вопрос, — бесцветным голосом произнес маг, зыркнув на меня, как водитель на пешехода, — сейчас задай.
— Какой? — Не поняла я, но зато отчетливо ощутила, что его просто распирает бушующая внутри ярость.
— Последний.
И так глянул, что мне стало ясно, промолчать или увильнуть не удастся.
— Я сказала… — припомнила я, наш разговор, — что ты прикажешь меня выпороть… и это здесь любимое развлечение.
— Ну?! — Взглянув на Янинну, — яростно процедил эрг, — что скажешь?
— А то, что и раньше говорила, и тебе и моему, — вдруг тяжело вздохнула она, — давно пора вам с ним поговорить. Все-таки, скоро десять лет… а он все никак не поймет… не стоит на воду дуть… если на молоке обжегся.
— О! — Викторис сморщился как от уксуса, — Янинна! Как с ним разговаривать? Он ментал! Я только начинаю подбираться к этой теме, а он уже за дверью! А сам потихоньку сделал все… даже читать научил, хотя в тот момент на кристаллах был. И защита… ты не маг… не видишь, он девчонку закрыл так, как меня не защищал, когда мы на башне спина к спине стояли… И от всех ментальных руну нарисовал… да еще и серебряным молоком, и от физических защиту на серебро сделал! И накопитель заставил надеть… да, именно он, я уже выяснил, чья была инициатива. А потом налил Теру полные уши меда и сбежал.
— Ты думаешь, он и вправду считал… что у него получится? Ведь даже ученики знают… ничто не удержит. А он ментал… сам говоришь.
— А можно для слаборазвитых жителей отсталых в магическом плане миров подоходчивее, и, главное, помедленнее, я записываю, — ехидно попросила я.
— А как ты сама… — вдруг заинтересовалась Янинна, — относишься к нему?
— К кому именно? — Прикинулась я валенком.
Нет, я все поняла, и что, и про кого они сказали, не дурочка… но подтверждение своим догадкам предпочитаю услышать из чужих уст.
— К эргу Дэсгарду, — терпеливо пояснила она и уставилась на меня таким внимательным и добрым взглядом, что шутить показалось как-то… некрасиво.
А если не шутить — то я и сама не знала… потому что мои чувства не совпадали с тем, что я о нем думала.
— Просто скажи, какое чувство сильнее всего… когда о нем вспоминаешь?!
— Да не вспоминаю я о нем… — чуточку слукавила я, вспомнив ту сосну в белом мире, — но скорее всего, ненавижу. А когда была во дворце — вообще убить хотела.
— А когда из дворца уходила? — вдруг заинтересовался Викторис.
— Ну а что я могла тогда чувствовать, если он мне пальцем по щеке мазнул, и я стала как зомби, все безразлично и без приказа даже шагу не могу сделать? — снова разозлилась я, вспомнив то свое состояние.
— Пальцем? Как это? — озадаченно вытаращил глаза эрг, и я показала — как.
— Сорвется, — горько вздохнула Янинна, — наломает дров.
— Думаешь? — Глянул на нее эрг и снова перевел на меня взгляд, — А когда ты сюда вернулась… в первое утро, о чем вы разговаривали?
— А вы разве не видели… по шару? — Подозрительно осведомилась я.
— Нет, — качнув головой, мягко объяснила Янинна, — шар так настроен, что за эргом можно проследить только в том случае, если он этого захочет. Есть слово… пароль.
— А за обычным магом? Ну, вот за Тером?
— Только в тех случаях, когда он выполняет особое задание. И тоже с его предварительного согласия.
— То есть… Терезис знал, что за нами следят, и сам на это согласился?! — складывала я в одну картину то, что раньше было непонятно.
— Знал, — Сухо сообщил Викторис, — а ты его теперь за это будешь…
Он замялся, а я смотрела и думала, как это все-таки тяжело, постоянно жить в таком напряжении. Все время пытаясь одновременно решать кучу разных проблем, угодить эвинам, усилить и защитить ковен, сохранить в своем мире стабильную, спокойную жизнь и тщательно проследить чтобы простые жители ни в коем случае не догадались, что все их благополучие зависит от маленькой случайности. Совпадения границ двух разных миров, в один из которых так мечтают уйти белокурые воины.
— Да ничего она ему не сделает, с чего ты взял, — заступилась за меня Янинна, и я вдруг начала понимать, почему так часто слышу это имя.
И почему посыльные и служанки бегут к ней с вопросами и проблемами, а то и просто перекусить. Но за то, что эрг подозревал меня в особой стервозности, сказала совершенно не то, чего она от меня ждала.
— Обязательно сделаю, — пообещала я задумчиво, выдержала паузу и добавила, — Прямо с утра и начну. Нарежу… полную миску салата с самой жирной сметаной. И пойду кормить этого баламута, потому что он мне еще должен пару объяснений.
Полюбовалась на сдерживающую смех Янинну и посуровевшего мага, осуждающе на нас поглядывающего.
— Ты так и не ответила на вопрос.
— Да ни о чем мы не разговаривали! Они спали… я прошла потихоньку на кухню, нашла тортик… и случайно уронила крышку. Правда случайно, выскользнула. А он пробежал такой злой и заорал… что я тут делаю. Ну, я и ответила. Тут пришел Тер… в общем, я их обоих выгнала.
В этот момент я очень хорошо вспомнила… то чувство… обиды и боли… которое резануло по сердцу, когда я решила, что на диване спит Гайтола. И обомлела. Мне, конечно, еще не случалось испытывать такое по отношению к парням… но что значит это чувство — я отлично знала. Как все дети ревновала… когда на папу слишком активно вешались студентки, ассистентки и поварихи.
И в таком случае я просто обязана знать… чем же таким колданул меня этот жук, и что такое вообще, это их запечатление?! Ну и разумеется, как мне от него избавиться, потому что никакой любви я в этом мире не собираюсь заводить принципиально. У меня задача минимум — научиться ходить по мирам так, чтоб не попадать под машины, и максимум, найти способ снова прописаться в родном мире.
— А за что выгнала? — оказывается, Викторис еще ждет ответа.
— Они как-то нехорошо смотрели на мой тортик, — сказала я почти правду.
— Ну еще бы… — вдруг хихикнула Янинна, — я его до полуночи пекла по заказу Дэса… и потом Бали сам отнес… они хотели утром отпраздновать твое возвращение…
Я ошеломленно смотрела на женщину и с каждым сказанным ею словом все отчетливее понимала, что сейчас она меня просто убивает. И вдобавок размазывает по коврику.
Потому что я сама украла у себя что-то… такое хорошее, доброе… светлое… чего в жизни уже не будет… никогда не будет…
Не будет ни того утра… и праздничного чаепития на троих… ни того тортика, которого я и вкуса-то не почувствовала… если честно. Никогда мне не вернуть сюрприза, который придумали и столь заботливо приготовили мне маги… а я их за это грубо выгнала… и давилась потом этим тортом в одиночку…
Ну, вот почему я такая… бестолковая… даже в той хижине не сразу поняла, почему так расстроился Терезис… Вот и сейчас сижу и хлопаю глазами… а эти двое смотрят и молчат… а мне и уйти неудобно… это же как признание… и смотреть на них нет никаких сил. Я закрыла от отчаяния глаза, в памяти почему-то возникла та хижина…
И раздался отчаянный вопль главы ковена:
— Таресса-а!
Но уже не было вокруг меня ни уютных стен маленькой комнатки, ни теплого света фонаря, ни мягкого дивана.
Было очень темно, неимоверно холодно и горько пахло дымом.
Ударило под колени что-то жесткое, и, больно ударившись бедром, я с размаху плюхнулась на твердую, неудобную кучу, ошеломленно разглядывая место, где очутилась. Надо мной раскинулось неприветливое черное небо с бледными искорками звезд и обкусанным зеленоватым яблочком луны. Обрамляли его черные силуэты деревьев, а ниже, когда глаза чуть привыкли к темноте, обнаружились непонятные темные кучки, пахнущие свежим пожарищем.
В душе потихоньку начинал нарастать ужас, этого места я не помнила абсолютно, и, как ни вертела головой в поисках знакомых ориентиров — не могла узнать ни одной детали.
Нужно было срочно бежать, но куда?
Обхватив себя руками, и потирая озябшие плечи, я лихорадочно перебирала в уме варианты.
В информаторий, к Викторису? Да ни за что. Тогда в башню? Рухнуть на рабочих? Я мигом представила эту картинку и несчастно сморщилась, можно бы, но ведь уже через три минуты добрый дядя Вик прибежит с разносом. Нет.
Так куда? В штаб? Ну, уж тогда лучше сразу во дворец, не придется болтаться два дня по морю. Но этот вариант я пока не желала даже рассматривать. Мирная жизнь по расписанию всегда вызывала во мне глухой протест.
Тонкий, горестный всхлип оторвал меня от раздумий, и в первый миг показался плачем выброшенного щенка. Впрочем, и во второй тоже, потому что исходил от темного бугорка, размером никак не больше собаки.
Вот только собак мне не хватало… — невесело вздохнула я, тут самой жить негде…
И тут бугорок заскулил еще раз, и кто-то почмокал успокаивающе, так, как чмокают иногда люди, успокаивая или подзывая собак. И издавать этот звук могло только человеческое существо.
Ноги сами шагнули в ту сторону, но оказавшись рядом со свернувшимся в клубок существом я в растерянности замерла. На земле я не колебалась бы ни минуты, собак я не боялась, а человек такого небольшого размера вряд ли мог бы причинить мне особый вред. Да и в защиту Дэсгарда я теперь уверовала на наглядном примере.
Но в этих странных мирах, где живут не только люди но и маги, и эвины, — могли быть и другие создания, те, что многие века с упорством маньяков кочуют из легенды в легенду.
— Ты кто? — Шепнула я осторожно, приготовившись отпрыгнуть, если оно нападет.
— А ты Хенна?! — с надеждой спросил голосок и клубок шевельнулся.
«Хенна доверилась не тому… её заманили в ловушку…» — эти слова мгновенно всплыли в моей памяти и я твердо ответила:
— Нет.
— Я так и думал… — безнадежно сказал собеседник, — Риса сказала, они тут будут ждать… а когда я пришел, все уже горело… ты вон там разгреби, снизу земля немножко теплая…
— А кто ты?! — Настойчивее повторила я и снова услышала плач.
— Риса сказала… никому не говорить… только Хенне… — с безнадежным упрямством вздохнул маленький абориген, — и Оньку только ей отдать… только она не доживет… до утра, совсем тихо плачет уже.
— Кто? — обмерла я от страшного предчувствия.
— Так Онька… Я ее тут на теплом положил и сверху грею… но ей есть нужно…
Больше я не сомневалась. Ни в том, что сделаю, ни в том, куда сейчас пойду. Хотя сначала о том, чтоб идти туда, у меня даже мыслей не было.
— Иди ко мне, — приказала я, — и давай твою Оньку, — Я знаю неподалеку отличное место. Да не сомневайся, а то к утру оба замерзнете.
Наверное, маленький абориген, судя по росту, лет восьми, и сам это отлично понимал. Безоговорочно поднялся с нагретого местечка и сунул мне в руки всхлипнувший сверток. Очень маленький и легкий, килограмма три, не больше. И, безнадежно пытаясь рассмотреть в темноте мое лицо, замер в ожидании.
— Встань рядом, — крепко прижав одной рукой к животу сверток, другой я обхватила за плечи мальчишку.
Крепко зажмурила глаза и представила себе хорошо запомнившееся помещение, узкую кушетку, высокое окно, столик, кресло…
