Очень характерно для всех войн преувеличивать потери противника. Если принимать всерьез все сводки Совинформбюро, численность погибших на Восточном фронте солдат вермахта превышает 3 миллиарда человек. Если принимать всерьез пропаганду Геббельса, вермахт истребил больше миллиарда солдат и офицеров Красной Армии.

Та же тенденция в данных, приводимых абсолютно всеми сторонами. По поводу нападения красных партизан на Локоть 8 января 1942 года «локотяне» сообщали, что партизаны понесли огромные потери . Сами же партизаны сообщали: «не потеряв ни одного человека убитыми и захватив несколько раненых, мы ушли» .

Современные историки могут вполне мотивированно утверждать прямо противоположные вещи. Для этого «достаточно» пользоваться одними источниками и игнорировать другие.

Таким же точно образом все стороны обеляют себя и очерняют противника. Геббельс публиковал письма солдат, побывавших в Львовской тюрьме, видевших трупы зверски убитых НКВД. Он собирал комиссию по расследованию убийств в Катыни.

А СССР тщательно документирует раскопки мест массовых расстрелов. Советские авторы с таким упоением рассказывают о подробностях пыток и убийств, что них можно заподозрить садистов.

В результате современный историк вполне мотивированно может демонизировать одну сторону и представить другую в виде благородных «ангелов». Достаточно использовать материалы только одной стороны.

И много после «горячей» войны продолжалась «чернильная» война: каждый участник войны вел пропаганду в своих интересах. В СССР демонизировали нацистов и всех их союзников. Чего стоят одни шлемы «с рогами» и дохлые куры на поясе солдат вермахта в кинофильмах студии им. Довженко!

Если очень хочется — можно верить и в это. Но победи Третий рейх — в 1960-1970-е дети в школах учили бы о «зверствах русско-советских оккупантов». Они бы смотрели фильмы, в которых у комиссаров под фуражками были рога, а из брюк торчал бы хвост. На площадях российских городов стояли бы памятники Власову, Меандрову и Бессонову, а верхушка ВКП(б) изображалась бы примерно так, как в СССР изображали верхушку Третьего рейха.

Если бы состоялась Украинская республика, Степан Бандера и Шухевич были бы величайшими национальными героями. Им стояли бы памятники, а к могилам солдат ОУН приносили бы живые цветы. Мальчики и девочки в школах учили бы сказки про «зверства клятых врагов Украины, немцев и москалей», а в фильмах офицеры ОУН с добродушной улыбкой сажали бы в поезда, увозящие в Польшу поляков и в Израиль евреев, целуя бывших соседей на прощание и обещая писать трогательные письма.

Конечно же, в СССР всячески замалчивался характер Второй мировой. Для советского официоза правда о Второй Гражданской войне 1941–1945 годов была смерти подобна. Но и сейчас о Сопротивлении и коллаборационизме в СССР пишут в выражениях, от которых не отказались бы и советские журналисты 1960 года.

Локотская автономия не укладывается ни в представления нацистов о славянах, ни в рамки официальной советской пропаганды. Пишут о ней как об альтернативе СССР. И вот реакция: «Разумеется, подобная точка зрения в российском обществе является откровенно маргинальной; её сторонников можно встретить разве что среди полубезумных «истинно православных» сектантов, празднующих день рождения Гитлера неонацистов, сгруппировавшихся вокруг журнала «Посев» неовласовцев да прагматично отрабатывающих зарубежные гранты «либералов»

Вообще-то высказываться о «прагматично отрабатывающих гранты» со стороны Александра Дюкова неосторожно. Ненароком кто-то может вспомнить, что сам Александр Дюков всегда состоял при кормушке. И что его самого не раз (в том же самом стиле) обвиняли в «пособничестве кровавой гебне». Кому он «пособничал» — особый вопрос, потому что «гебни» как системного целого почти что и не существует. Но есть люди при деньгах и при том с вполне советскими убеждениями. Почему вкусно кушать за их счет — хорошо, а получать иностранные гранты плохо — логика непостижимая. И не стоило бы… ох не стоило А. Дюкову поднимать этот вопрос.

Расправившись с теми, кто ему не нравится (или не нравится хозяевам фонда «Историческая память»?), Дюков заявляет: «Еще одна примета ревизионистской историографии — практически полный отказ от исследования преступлений формирований РОНА, совершавшихся во время карательных операций против советских партизан» (Там же. С. 148).

Насколько это касается данной книги, судите сами. Но что в советской историографии никогда не исследовали преступлений, совершаемых советскими партизанами, это факт. И не «практически полностью», а полностью.

И дальше в том же духе. Все то же. Обеление красных партизан: ни слова об их преступлениях. Ни слова о том, что Воскобойник ДО прихода нацистов создал вооруженную милицию. Ни слова о том, что его в главы Республики выдвинул сход сельских жителей. Не-ет!!! Это все происки «ревизионистов», выдумки «неовласовцев» и «православных сектантов». Воскобойник «предложил свои услуги», они были «приняты» и Воскобойника «назначили старостой». Вранье? Да… Это уже не фильтрация фактов, а просто заливистое вранье. И дальше страниц на 40 перемежается такое же вранье …скажем так, с выборочным использованием фактов. Когда одну сторону обеляют, а другую мажут черной краской.

Таков, конечно, не один Дюков. Именно его статья использована в качестве примера. Если почитать всех оппонентов Резуна-Суворова и Марка Солонина, невольно вспоминается Булгаков. То место, где продажные советские писаки поносят Мастера. «У меня было впечатление, что они пишут не то, что хотят, и это раздражает их больше всего»… Вот у меня такое же впечатление. И еще впечатление, что у этих людей совершенно нет аргументов, то-то они давят на эмоции и отвратительно ругаются.

Не будем становиться на одну доску с Дюковым, объявляя его «полубезумным коммунякой» или «неоежовцем». Попробуем понять, ЗАЧЕМ отрицаются очевидные факты и искажается история. Если Дюков действует не сам по себе, а «прагматично отрабатывает» грант, ничего не меняется. Почему влиятельным людям хочется, чтобы такое писалось? Прочему они готовы за подобный бред платить денежки?

Не будем приписывать этим людям обязательно подоночные стремления: управлять зомбированным населением, способным на выполнение любых приказов начальства. Готовых действовать вопреки собственным интересам под сурдинку «патриотизма».

Если же исключить этот вариант циничной и подлой политики… Тогда остается одно: инерция советского понимания истории, устоявшиеся стереотипы. Люди не любят перемен. Один человечек в Сибири на мои аргументы завопил глупо, но, по крайней мере, откровенно:

— Не мешайте мне видеть войну так, как я привык!

Естественно, мешать я бедняге не стал. Но как, может быть, вы догадались, — ничьи привычки, эмоции и мифы никого и ни к чему не обязывают.

Вторая причина — страх потерять привычный и потому уютный миф. Это в Испании поставили общий памятник всем участникам Гражданской войны 1936–1939 годов. У нас нет ничего подобного. Значит, если не победили «мы», то победили «они»?! Если одна из сторон Гражданской войны 1941–1945 годов не свята… значит, свята другая сторона?! Чем сильнее человек связан с советской властью, тем страх сильнее.

Третья причина — страх поставить под сомнение какие-то страницы семейной истории. Люди привыкли почитать дедушку или прадедушку как спасителя Отечества и всего мира от «коричневой чумы». Если дедушка замешан в каких-то непочтенных делах, все однозначно, страх понятен.

Но и если даже дедушка никак и ни в чем не повинен, честный красный фронтовик — люди искренне чувствуют некую угрозу для его репутации. Это в Германии все участники войны, в какой бы форме они ни воевали, одинаково считаются ветеранами. К ним одинаковое отношение. У нас такого пока нет.

Угрозы никакой и в России не существует, но ведь и национального примирения в стране нет. Если «наши в городе», то дедушка — герой. А если в городе «не наши»?!

Поскольку Гражданская война у нас продолжается, невероятно важный вопрос: а «за кого» он, автор книги? Ни за кого.

У меня есть свои убеждения. Я не позволю навязать себе советские стереотипы, как бы они ни назывались. Я не позволю навязать их членам моей семьи. Русский националист и патриот Российской империи, я люблю коммунистов и их вождей не больше, чем придуманный мной шарфюрер СС Кизил-бей.

Родившись в другом поколении, я вынужден был бы участвовать в событиях на той или иной стороне. Не факт, что я смог бы выбрать сторону, соответствующую моим убеждениям. Призванные в армии всех стран своей судьбы не выбирали. Но мне очень приятно, что родился я поздно и ни с кем воевать не приходится. А воевать на бумаге я считаю глупым. Потому что все уже произошло. Воюй не воюй, а другой истории уже не будет. Давайте лучше делать ту, которая есть.

Вторая мировая война для меня — только история. История всех её вооруженных формирований — это история моих предков. Всех участников Второй мировой войны я считаю одинаково героичными и одинаково преступными. А главное — одинаково сочувствую всем мальчикам всех народов, у которых война отняла жизнь, здоровье, а в «лучшем» случае — несколько лет, проведенных на фронте. Они годятся мне в поздние сыновья, эта мертвая пацанва, сваленная в братские могилы по всем странам Европы, Африки и Азии.

Я не участвую в этой Гражданской войне. Я хочу прекратить и ту чернильную Гражданскую войну, которая продолжается.

В 1989 году ветераны из ФРГ предлагали поставить на поле Сталинграда общий памятник всем погибшим. Памятник представлял собой выполненного в бронзе мальчика лет 20. Мальчик был в распахнутой шинели, рука прижата к груди. Знаков различия не видно. Мальчик вскинулся с развороченной грудью, и видно — сейчас он упадёт и умрёт. Проект памятника не вызывал радости победы, в нем не было ничего героического. Проект вызывал гнев и отвращение. Памятник заставлял еще раз проклясть войну.

Памятника не поставили. Он «оскорблял чувства» советских ветеранов, у которых «украли победу».

Ну что ж… Значит, такой памятник поставят, но позже. Я хочу верить, что поставят.

Я буду рад оппонентам. Я охотно отвечу на критику. Охотно поспорю о сути Второй мировой и прочих важнейших вопросах. Если вы сумеете меня убедить, готов изменить свое мнение.

Но давайте договоримся, что некоторые способы вести полемику не принимаются.

• Бабья истерика, потуги давить на эмоции. Заламывания рук с воплями, что стыдно забывать своих героев (например, Власова, Каминского, Мальцева, Меандрова). Никто и не спорит, что героев надо помнить, но к существу дела это не имеет отношения.

• Попытки стыдить. Знать историю России, а не историю КПСС, мне не стыдно.

• Обзывалки. Я предатель? Сталина предам с удовольствием (Гитлера тоже). Власовец? Да пожалуйста. Власовец для меня ничем не хуже красноармейца.

• Требования непременно разделять групповые или национальные мифы. Я никаких мифов не люблю.