Книга: Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!

Назад: Часть третья ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, НАСЛЕДИЛ — МЕНЯ ЛЮБОВЬЮ НАГРАДИЛ…

Часть четвертая
ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ, ТОВАРИЩИ!

— Леля! — позвали меня в тот момент, когда я заглядывала под кровать и искала хотя бы тапочки. Если уж прибить не получится, так хоть в метании поупражняюсь.

— Ты кто?! — подскочила я. Естественно, долбанулась головой. — Ой!

— Это я, Лад! — вполне миролюбиво сказал давешний чертик, вытягивая меня за ногу из укрытия.

— Сгинь! — поздоровалась я с нечистым. — У меня сегодня день по календарю майя — расчетный!

— Это как? — удивился чертик.

— Рассчитываю, что вы все оставите меня в покое! — призналась я, облокачиваясь на единственный предмет мебели.

— Тогда пошли со мной! — предложил Лад. — А то там к тебе сейчас тетки ворвутся с пеньюаром и будут готовить к приему князя.

— К приему? — застопорилась я. Завертелась по сторонам в поисках убежища и разочарованно обмякла. Увы, здесь не спрячешься. — Он что, лекарство? Принимать в малых дозах перед едой?

— Скорее, в больших и перед сном, — хмыкнул чертик. — Так пойдешь, пока они не нагрянули?

— А почему их до сих пор нет? — подозрительно осведомилась я.

— Так у них масло пропало, — признался Лад, проказливо пряча глаза. — Ритуальное. Пока тебя им не намажут — ты князю недоступна.

— О как! — подивилась я, насильственно подавляя дикое желание завопить «Ура!». — Чтоб из рук выскальзывать? Дольше ловишь — веселее любишь? Национальная игра диэров?

— Что-то типа того, — усмехнулся Лад. — Так ты идешь?

— А почему, собственно, я должна с тобой куда-то идти? — бдительно поинтересовалась я, хотя была уже на все согласная, лишь бы убраться отсюда.

— Ну-у если ты хочешь, чтобы тобой попользовались и заперли в гареме, то можешь оставаться, — пожал плечами чертик. — Каждый сам себе брачную ночь выбирает!

— А ты, значит, на меня не покушаешься? — Поломаться и согласиться — это наше сугубо женское право!

— Не то чтобы… — протянул чертенок, окидывая меня взглядом. — Но если хочешь…

— НЕТ! — твердо сказала я.

— …то перехочешь! — закончил он. — И вообще… — Протянул мне сложенный листочек.

— Это что? — Я взяла и развернула. Застыла. Подняла на довольного чертика глаза. Хлопнула три раза ресницами. Снова посмотрела на бумажку…

— Долго тупить будешь? — фыркнул Лад.

— А ты откуда Мыра знаешь? — еще бдительнее поинтересовалась, крутя в пальцах бумажку с моим рисунком, которую я когда-то в прошлой жизни отдала троллю.

— Он меня просил помочь, — признался чертик, крутя хвостом. Хвост мне нравился, а жест — нет. — Сказал, ты сразу все поймешь.

— Он ошибся, — вздохнула я. — Ничего не понимаю. Но… пойду.

И мы пошли. Потайными ходами. Теперь я знаю, что местные уборщики халтурят и свою зарплату не отрабатывают!

Я очень близко познакомилась с тремя пауками и как следствие — ладонью Лада. Он мне рот зажимал, чтобы я ничего лишнего не прокричала. Визгом. Потом нас посетили мыши… Чертик пообещал мне вставить кляп, а мышам устроить хорошую жизнь. Я попросила сделать наоборот, но успеха не достигла.

Конец моему безграничному терпению наступил, когда мы подошли к громадной луже, напоминавшей и по цвету и по запаху канализацию.

— Я туда не пойду! — твердо отказалась я, оглядывая свои юбки. — Меня там просто в этом похоронит, а я не хочу закончить свой путь в отходах жизнедеятельности!

— Ты определись, — деловито посоветовал мне чертик. — Путь на волю не всегда усыпан розами.

— Ты хочешь сказать — для обретения свободы я должна нахлебаться дерьма вдоволь? — распахнула я глаза. — А я всегда думала — это метафора…

— Вечная ошибка, — посочувствовал Лад. — Всегда нужно чем-то платить!

— А в рассрочку нельзя? — полюбопытствовала я, примериваясь, как бы половчее перейти этот дурно пахнущий Рубикон. — С отсрочкой платежа лет на сто?

Чертик глубоко вздохнул. Подошел ко мне и задрал мне подол на голову.

— Ты спятил?!! — высказала я свое негодование. — Мы же все выяснили!

— Молчи, женщина! — сурово сказал Лад и взвалил меня на плечо. Пробурчал: — Какой у меня тяжелый крест!

— Я стройная! — обиделась я в юбки. — И мало вешу!

— Угу! — согласился чертенок и поскакал.

Теперь я хорошо прочувствовала, как себя ощущают леденцы-монпансье в жестяной коробке. Завидовать было нечему!

После того как меня поставили на твердую поверхность и поправили платье, я еще пару минут пыталась отыскать возможность вздохнуть и, главное, выдохнуть. И заодно изыскать потенциал взглянуть на мир добрыми, не налитыми кровью глазами.

Мы, кстати, весьма удачно вышли. В лес.

— Леля! — Из-за ближайшего кустика выскочили Лелик с Боликом и кинулись меня обнимать. — Где Сириэль?

— Можно я расскажу все вам троим сразу? — высказала я свое пожелание. — Чтобы лишний раз себя и вас не травмировать?

Эльфы что-то заподозрили, насторожились и потащили меня к Магриэлю.

Спустя час…

— Она официально вышла замуж за древнего? По любви? — потрясенно раз за разом переспрашивали братцы. Я бы хохотала, если б могла — настолько они выглядели обаяшками с этими миленькими ушками, стоящими торчком, глазками-пятаками и волосиками дыбом.

Попалась бы им анимэшница, тотчас бы завопила: «Кавайии!» — обцеловывала красавцев и уже искала на ощупь в мужских штанах хвосты. (Пошлятина. Ну вот, опять меня не туда понесло. Гарем наложил злокозненный отпечаток на поведение и мышление.) Но поскольку я не анимэшница, и нашу компанию бы век не видела (кроме Моня и Мыра), а брюнет мне за это время хуже горькой редьки обрыд, то я злорадно хихикала в кулачок насчет нарушений этикета и ждала, чем все кончится. Уж очень хотелось увидеть, как моя сестра по духу им утрет нос. Увидела.

Магриэль набычился и сказал:

— Не верю! Я знаю невесту с детских лет. Наша милая Сириэль, конечно, наивная глупышка, но чтобы она с бухты-барахты взяла и вышла замуж добровольно за мерзкого покупателя женщин и держателя гарема? Не верю! — Подошел ко мне и зло уставился прямо в глаза. — Ольга! — (Вау, смотрю, и мое имя с первого захода тогда выучил, а дурачком всю дорогу прикидывался…) — Леля, ты лжешь! Скажи, что ты не нашла, вообще не видела ее там, скажи! — Над верхней губой брюнета выступила обильная испарина.

Неужели ему не все равно? А говорил — «безразличны, не любим друг друга». Судя по реакции, тут лгал кто-то другой. Причем себе!

— Магриэль, — торжественно сообщила ему я, доставая мятые рулончики из-за пазухи. Тут же поправилась из стойкого отвращения к эльфячьему пафосу: — Маголик, вот ее письмо. Даже три. Два — братьям и родителям, третье — тебе! Лично в руки. Ты можешь проверить его своими волшебными амулетами и еще черт знает чем, как у вас это делается, а от меня отстань пока. Знаешь, как я устала? Просто на ногах не стою — сил нету. И вообще, меня лишили брачной ночи, или как там теперь это называется! И ты мне должен вторую половину гонорара!

— Тех драгоценностей, что на тебе сейчас, — хватит, чтобы скупить половину нашего мира! — с ядовитым сарказмом заявил брюнет, выхватывая невестину цидулку. Пробежал глазами и буквально позеленел.

— Да? — удивилась я, рассматривая браслеты. Протянула недоуменно: — А я думала — дешевка…

— Только за один тоненький браслет ты сможешь купить себе дом в любом крупном городе, — сообщил мне Лелигриэль.

И тут брюнет испустил дикий вопль. Мы дружно повернулись в его сторону.

Я думала, придется одну нервную личность отпаивать крепким пойлом вроде местного самогона. Но когда это Маголик вел себя культурно и по-человечески? Он отодвинул, практически отшвырнул Лелика и Болика в сторону, насильно притянул меня к себе и приставил пальцы обеих рук, сведенных в пучок, к моим вискам.

— Что ты делаешь, ненормальный! Сожжешь девушку и себя! — заорали эльфы с молодым чертякой-проводником и принялись нас аккуратно и настойчиво разделять.

Пришибленный известием эльф вскоре отпустил меня сам. Но и непродолжительного плотного контакта Магриэлю хватило, чтобы добраться до истины. Ошарашенный, почти сломленный, он, шатаясь, сделал несколько шагов и, не доходя до жеребца-кьяфарда, рухнул будто подкошенный.

— Перенапрягся, — сочувственно откликнулся сплоченный мужской коллектив.

— Взял откат за двоих на себя, — уточнил шатен.

— Полный придурок, — заключил Лад.

Тоже мне хор Турецкого! Не поняла?.. Он перенапрягся, а я уже не в счет? Это не меня сейчас копи… сканировали? Его им жалко, а я, значит, — гори синим пламенем? Шовинисты! Сволочи! Свободу бедным угнетаемым женщинам!

Мужские обмороки долгими не бывают, и уже через минуту Магриэля привели в себя парой крепких оплеух. Дальше — понеслась коза по шпалам… Наши бойкие в прошлом эльфы разбивали лагерь, собирали хворост и вели себя аки послушницы на богослужении: смиренно и безмолвно; тише воды ниже травы.

Все рекорды побил брюнет. Теперь могу с полной уверенностью утверждать — с девушкой его что-то связывало. Я Магриэля видела всяким, но настолько отчужденным — впервые. Даже как-то страшно стало.

— Я еду обратно в город, — резко и довольно категорично сказал он.

— Но… — Все доводы компании против этой глупости пропали втуне.

— Мне нужно к гномам, на рынок и в кое-какие другие заведения. Не волнуйтесь, к ночи вернусь, — мрачно отмел он все доводы гласа рассудка и рванул в город.

Проводник зыркнул сузившимися глазами ему вслед, но удерживать не стал. Процедил:

— Куда денется! Его дальше ворот не пустят, и скоро приедет обратно…

Лелик с Боликом притащили мне мешок с одеждой, и я смогла в кустах избавиться от юбок. Лад настойчиво предлагал свою помощь. Я отказалась. Тогда он кинул в меня сумкой, оказавшейся моей.

— Откуда такое счастье? — обрадовалась я, копаясь в недрах баула.

— Из гарема, вестимо, — хмыкнул чертик.

— Ты — чудо! — заверила его я. — Волшебник! Ты спас мою маникюрную пилочку!

— А сапожки тебя не волнуют? — поинтересовался Лелик, поочередно перекидывая через куст обувь. Я заметалась, чтобы не получить по голове и окончательно не растерять мозги.

— Спасибо тебе еще раз, добрый самаритянин! — порадовалась своему размеру. Избаловалась я в гареме, однако.

Приведя себя в порядок, в боевом облачении — белая рубашка, черные жилет и брюки — я вышла в люди. Простите, к спутникам.

Эльфы начали готовить завтрак. Я укладывала драгоценности в сумку, заворачивая их в обрывки подола ритуального платья. Они же не ждут его назад, правда?

А мы ждали. Магриэля.

Но в этот раз ловкий смазливый проходимец, «чертик номер 13», дал промашку. Магриэль в городе невесть как все-таки побывал и вернулся в сумерках. Алкоголем от него не тянуло, и коноплю вроде не курил, но вел себя будто пьяный. Хотя резкие, нервные движения выдавали скорей необычную для мужчины предельную целеустремленность.

К седлу жеребца были приторочены две большие клетки.

Весь вечер наш брюнет черкал на купленной бумаге какие-то письма и рассылал почтовыми голубями. Одно-два запечатал своим золотым кулоном и отправил с крупными золотисто-белыми птицами, весьма похожими на соколов.

Закончив непонятную деятельность, Маголик улегся на свое одеяло и довольно долго провалялся с открытыми глазами, бесцельно таращась в ночное звездное небо.

Несколько обескураженные братцы каждые пару часов приходили к несостоявшемуся жениху и принимались тормошить.

Магриэль… он даже их не посылал. Один взгляд — и Лелика с Боликом относило беззвучной волной. За полночь некоторые неравнодушные личности, а именно: братцы, я и Лад — утомились от дурацкой филантропии в отношении этой неблагодарной скотины и уснули сном праведников.

А утром, когда проснулись, — Магриэль сбежал.

— И куда он делся? — из чистой вежливости полюбопытствовала я, потягиваясь и размышляя — где бы мне умыться, в то время как эльфы нарезали круги на поляне.

— Все плохо! Все очень плохо! — сжал руками голову Болисиэль.

— В смысле?.. Заблудится? — спросила я, не отрываясь от раздумий.

— В смысле — он решил сделать Фатум, — простонал блондинистый Лелик.

— Не поняла, — насторожилась я. — Это что еще за ругательство?

— Это ритуальный уход из жизни у эльфов, — прошептал мне на ухо Лад. — Он посчитал себя опозоренным и додумался смыть позор с семьи своей кровью.

— Спятил?!! — заорала я, вскакивая. — Пусть сначала со мной рассчитается!

— Как ты можешь сейчас думать о деньгах? — сморщившись, как вяленый чернослив, упрекнул Болик.

— Я о них всегда думаю! — сообщила я. — И вообще, его надо найти и прикончить самим! Чтобы неповадно было!

— Где?.. — уныло спросил блондин. — Мы же не знаем, куда он ушел и когда…

— Я найду, — сообщил Лад. — Только не бесплатно, естественно.

— Уж конечно! — мигом подбоченилась я. — У людей горе, а ты готов три шкуры содрать!

— А сама? — фыркнул чертик.

— А мне можно! — припечатала я. — У меня с ним давние счеты! — Помолчала три минуты. — Браслет подойдет?

— Два! — отреагировал Лад. — И по рукам!

— Два — слишком жирно! Один! — твердо сказала я. — И вперед!

— Эксплуататорша! — пожаловался чертик.

— Ты меня еще плохо знаешь! — зловеще сообщила я хвостатому наймиту и проходимцу. Но вместо долгой тирады выдавила: — Вы собирайтесь, а я в кустики… по делам.

Я углубилась в лес по своим срочным, неотложным надобностям. Углубляться пришлось далеко, потому что мужчины никак не хотели выпускать меня из виду и все норовили подглядеть. Показала им кулак и пошла дальше.

Наконец нашла кучу бурелома и только расчистила себе место для безопасного приседания, как в шею укусил комар.

— И тут гады достали! — обиделась я… и потеряла сознание.

Пока я плавала в сиреневом тумане и сообщала ему (туману), что это страшная пошлость и гадость, мне показалось — меня куда-то тащат. Причем тащат на чем-то жестком и костлявом. Мне все это не нравилось, но туман был липкий и отпускать не хотел. Пришлось смириться с действительностью и ждать.

Пришла в себя в натуральной клетке из стволов деревьев, перепутанных между собой и скрепленных веревками из лиан, или как эта дрянь тут называется.

Состояние было не ахти. Мы сидели связанными на деревянных решетчатых топчанах — я и грязные, оборванные туземцы. Он и она. На все мои попытки общения смуглые дикари, похожие на худеньких подростков, отвечали кивками и невнятным лопотанием, из которого я так ничегошеньки и не поняла. Глаза у них были безумные, руки тряслись. Они все время лопотали что-то между собой, и он отчаянно целовал ей лицо, вытянув длинную шею.

— Все это мило! — попытала я счастья еще раз. — Но, может, мне кто-то объяснит…

Дверь распахнулась и вошли… палочки? Не знаю, как точнее назвать существо, похожее на тонкий сухой ствол дерева, с чебуреком вместо головы. Натуральный такой зеленый чебурек плашмя. Если только у чебуреков бывает рот с уймой острых коричневых зубов и они обладают красными злющими глазками.

Один из пришельцев повернулся спиной… прошу прощения, четырьмя красными злобными глазками! Кстати, одеждой похитители не заморачивались. Все равно на этом стволе половые признаки отсутствовали как таковые. Где перед — они, наверное, определяли по зубам. Нечищенным!

Вскоре аборигенов утащили куда-то и принесли Магрика, положив его лицом вниз на дальний топчан.

— Простите великодушно… — начала я.

Меня проигнорировали. Хамы! Туземцы вымелись наружу.

Уже стемнело, только обрывки рубашки белели в сумерках, поэтому разглядеть подробнее место заточения не получалось.

Дверь заперли, да и со связанными руками и ногами уйти отсюда невозможно. Я опутанным бревнышком попрыгала к эльфу.

Было немножко страшно. Я не верила, что он умер. Пугало то, что за все это время со стороны Маголика не доносилось ни звука. Избили? Усыпили? Околдовали?

Потом мне надоело устраивать бесплатный «цирк на проволоке», я рухнула всей попой на первый попавшийся топчан и распуталась.

Да уж, выпутываться из туземных лубочных канатов совсем не просто, но я справилась. Мои ногти в том порукой!

С горькими слезами я откусила два отломанных в неравной борьбе с веревками ногтя и уже по-человечески, ногами, спокойно подошла ближе.

И вообще, зато у меня с зубами все в порядке! И я не завтракала! Так что перегрызла все, что не распутала!

Он лежал на животе, вытянувшись вдоль деревянной решетки и отвернув лицо к стене. Руки расположены вдоль туловища вверх ладонями и расслаблены. На то, что эльф жив, указывала лишь ритмично вздымающаяся спина.

— Маголик, ты живой? — с опаской спросила я.

Молчание. Повторила вопрос. Ответа не получила, но, судя по замедлившемуся дыханию, эльф меня услышал.

Я наклонилась над ним и спросила нормальным голосом уже в самое ухо. Ухо дернулось, и эльф неожиданно застонал, прошипев:

— Если не уберешь локоть с моей спины, скажу расчебукам, что ты из нас самая вкусная!

Вот пакость лопоухая! Я тут за него волнуюсь, а он…

— Маголик, сам виноват, придурок! Почему не отзываешься? Я тут чуть с ума не сошла, думала — ты помер.

— Леля… не говори глупостей. С чего бы я умер? — сдавленно сказал бывший наниматель. Ехидно: — Разве что от твоих песен…

— Гад этакий, ты еще издеваешься? — Я, плюхнувшись рядом на топчан, с досады тихонько хлопнула его ладошкой по лопатке.

Мне показалось, или со спиной действительно что-то не то? Мое касание вызвало у Магриэля невольный вскрик, который эльф подавил хриплым принужденным смешком. Не меняя позы, он распустил рукой косу и свободно расправил вдоль спины, закрывая шею и плечи каскадом волос.

— Ты давно здесь? — не размениваясь на ругательства и личности, коротко спросил Магриэль.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Мне как-то забыли сообщить. Украли — и все. А ты?

— Точно не знаю… сутки или двое. Я, знаешь ли, был занят… — беззлобно пошутил эльф, не поворачивая головы. Тихо спросил: — Тебя будут искать?

— В смысле, если ты сбежал ночью… — Я присвистнула и зажала рот рукой. Но слова вываливались из меня, как из дырявого мешка: — Это ж сколько они меня под наркотой держали? Это ж для здоровья вредно! У-у-у, наркодилеры! И отвечая на твой вопрос — наверное, будут, хотя мы хотели искать тебя. Я даже аванс заплатила. Пообещала заплатить…

Хмурый ушастый заткнул мой водопад буквально парой слов:

— Это хорошо. Только я не сбегал… — И отрубился.

Странная молчаливость и заторможенность обычно дерзкого и надменного эльфа меня обеспокоила. Я подняла ладонь и протянула ко лбу, но он, не глядя, перехватил руку пылающими пальцами.

— Маголик, да у тебя температура! Простудился? Заболел? У тебя лихорадка! Да отзовись ты наконец! С каких пор ты онемел?

— Со мной ничего! — твердо сказал Маголик, продолжая удерживать мою руку. Встряхнул и отпустил. Приказал: — Не лезь. У эльфов не бывает лихорадки, — закончил невнятно.

— Маго… — Тут мою речь прервал дикий вопль. Я подскочила и метнулась к дверце нашей клетки. Застучала по прутьям. — Выпустите нас отсюда! Мой друг болен! Что вы там делаете! Звери!

— Леля, не шуми! — негромко произнес Маголик, но таким тоном, что я немедленно заткнулась. Предостерег: — Если жить хочешь, не шуми… — После долгой паузы спросил: — Скажи, у тебя оружие есть?

— Нет. — Впервые мне стало жалко, что я не прирожденная амазонка и у меня нет тяги к потаенным заначкам с о-о-отакими ножичками, пистолетами и прочей мужской ерундой вроде метательных кинжалов, удавок или отравленных дротиков.

— Понятно, — едва слышно сказал Маголик. Его непривычно скованная поза, напряженное тело и странный, сорванный голос испугали меня гораздо больше любых вражеских угроз.

— Маголик, родненький, тебе плохо? — Я покрутила головой и увидела кувшин с водой. — Может, попьешь?

Эльф глухо ответил:

— Нет. Не хочу. Оставь пока себе.

— Маголичек, скажи, где болит? — Я чуть не заплакала. Он все так же лежал не двигаясь, вытянув правую руку вдоль туловища и отвернув лицо, словно вглядываясь в стену.

— Со мной все… в порядке, — с усилием сказал Магриэль. — Не беспокойся. Хочешь, расскажу тебе пару анекдотов?

— Нет, — отказалась я. — Лучше расскажи…

Вдали прозвучало еще несколько диких воплей, и все затихло. Вскоре воздух пронизал приятный запах костра. Я все-таки попыталась через ветки что-нибудь разглядеть. Мало что увидела, только одну большую улицу посреди селения. Еще через некоторое время с центральной улицы потянуло дымком с ароматом шашлыков.

Эльф привстал, покачиваясь. Его мучили сухие рвотные позывы. Я опять протянула ему кувшин, и он снова отказался.

— Тебе нужнее.

Н-да… Стряслось диво дивное, наш Маголик похож на человека! И я не о внешности.

— Леля, скажи, у тебя в карманах осталась та… пилочка для ногтей? — ровно спросил эльф, немножко придя в себя.

Я пошарила по карманам и с радостью нашла:

— Вот!

— Спасибо. — Эльф снял обувь и принялся отковыривать каблук ботинка. Под набойкой внутри каблука оказались какие-то серо-коричневые шарики размером с горошину.

— Что это? Где ты его взял? Зачем оно нам?

Маголик устало попросил:

— Леля, не перебивай. Смола дерева виши. Концентрированный наркотик, в разведенном виде — сильное успокоительное и обезболивающее. Выслушай внимательно. — Из горсти шариков вытянул три более светлого окраса и дал мне. — Я купил еще в городе, хотел… не важно.

— Так ты наркоман! — взревела я раненым изюбрем, с недоумением зажав сомнительный продукт. — А так хорошо притворялся!

Эльф скривился:

— Нет. Я их в рот не брал, при тебе первый раз тайник открыл. Для меня смола — сугубо медицинский препарат, куплен для исключительных случаев. Слушай, Леля. Завтра… меня, наверное, отсюда заберут. Они, туземцы эти недобитые, — каннибалы. Перед тем как варить или жарить кого-то, сначала пытают. Считают, мясо после того более вкусное. Деликатес, чтоб их! Кому кости перебьют, как тем бедолагам, которых ты только что слышала, а некоторым…

— А тебе? — с ужасом спросила я, начиная постепенно прозревать.

— Меня… каленым железом, а чтоб от них не удрал — разрезали сухожилия, — безразлично сказал Магриэль. — Неважно. Слушай, если меня завтра сожрут — дождись ночи и беги.

У меня подкосились ноги.

— До тех пор пили эту проклятую веревку, которой они дверцу сбоку завязывают. — Он указал на низкую дверцу наподобие лаза в углу.

— А-а… — проблеяла я. — Хорошо.

— Вот и умница. Дальше… Я… проглочу эту дрянь. Смола сразу не убивает, они ничего в отношении меня не заподозрят. На всю деревню тут хватит, чтобы спать день без просыпу.

— О-о… — Волосы на моей голове поднялись и зашевелились.

Брюнет продолжил наставления:

— Леля, не потеряй и не забудь: здесь три горошины тебе, если бежать не удастся. Одна порция — полное обезболивание примерно на шесть часов, горсть — спокойная, тихая смерть.

— А ты? — Меня заело, будто поломанный патефон. — Не хочешь сейчас выпить одну?

— Нет! — решительно отказался эльф. — Если выпью сейчас, завтра сразу не подействует.

— Прости, глупость сказала… а если выпить сейчас… горсть… раз считаешь, что тебя завтра точно съедят? — несмело спросила я.

— Местные падалью не питаются, — горько сказал эльф. — Хитрые, сволочи. Если раньше времени подохну, завтра к ним на стол попадешь ты. — Утешил: — Не волнуйся, у нас все получится. Я возьму в рот эту дрянь, — он задумчиво покатал на ладони шарики, — но проглочу не раньше, нежели дикари станут меня разделывать. Тогда никто ни о чем не догадается. Когда они заснут, ты убежишь…

— Маголичек! Да как же, да что же это… — зарыдала я, порываясь обкапать слезами мужскую рубашку.

Тот вскинул руку, пытаясь остановить бурный потоп:

— Успокойся, Леля. Бывает. И не соли мне спину, и так больно… — Он прилег животом на топчан и вновь повернулся лицом к стене.

Я отошла и завалилась на топчан напротив.

Через час Магриэль впал в забытье, которое перешло в бесконечный тягучий бред. Маголик всю ночь просил прощения, я только не поняла — у кого, имени он по-партизански не называл.

Когда я под утро с перепугу затрясла его за плечо, эльф подкинулся и сразу спросил:

— Уже все? — Достал из кармана свои коричневые катышки и собрался глотать.

Еле остановила:

— Рано еще. Звезды на небе, солнца не взошли.

Он обрадовался:

— Хорошо! — Спать не стал. Полежал пару минут, повернулся ко мне лицом и чуть слышно позвал: — Леля! Если увидишь мою бывшую невесту Сириэль, передай… — Сглотнул слюну и внезапно передумал. Решительно потребовал: — Про меня не говори ей ничего. Пускай думает, что я загулял где-то в путешествии. — Эльф поднялся и требовательно уставился на меня пылающими в сумраке глазами. — Обещаешь?

Я опустила голову:

— Обещаю.

И тут раздался такой взрыв! Бабах!

Клетку покачнуло. Мы с Магриэлем на полу в обнимку. Все трясется. Мне за шиворот какая-то дрянь насыпалась. Шевелящаяся!

Я честно терпела, пока слазила с потерявшего сознание эльфа. Но когда спустилась:

— А-а-а-а-а! — потому как что-то поползло по спине. Лапками.

— Никакого отрезвляющего не нужно, — прошелестел Маголик с пола. — Только твой нежный голосок басом.

— Молчи, несчастный! — Я скакала по клетке, вытрясая из себя насекомых.

Бабах!

Наше узилище окончательно перекосилось, и дверь повисла на одной петле.

Я успокоилась и выглянула наружу. А там… Вторая мировая!

Над поселком летало… крылатое пламенное нечто. Огненная не то змея, не то ящерица — огромная, юркая, сияющая, с длинным гребнем на спине. И это нечто скользило и поджигало все поблизости. Иногда проскальзывало через окна, двери, дымоходы и тут же вздымалось вверх, под облака. И опять неслось с небес, пикируя на поселок, как вражеский истребитель. Смотреть на это было страшно и захватывающе.

Если б имела представление о местных волшебных тварях, я сказала бы — это огненный китайский дракон. Или шибко разожравшаяся саламандра. Но как это именуют здесь — представления не имею. В любом случае, надо отсюда уходить немедленно: не ровен час скользнет сюда — и придет нам финиш. Что мне, что эльфу. Я, конечно, за спортивные достижения, но не настолько. Мне милее совсем другие награды…

Кстати, местным живодерам тоже было невесело. Кроме летающей огненной молнии с неба падали горящие комки и испепеляли расчебуков на раз. Горели те сухостоем и зубами клацали. Я так рассудила — людоедским аборигенам сейчас не до еды и пошла выносить эльфа.

— Выплюнь каку!

Эльф неохотно выплюнул свою наркоту и припрятал. Умничка, я гораздо лучше наркотика. Крышу сношу на раз и стою гораздо дороже!

Я подхватила эльфа под мышки и потащила, как могла, в сторону от творящегося огненного ада, вжимая голову в плечи и старательно уворачиваясь от летящих палок и искр. Я даже Магриэля старалась прикрыть. Местами. Уж слишком его было много для меня одной.

Вы когда-нибудь тащили громадного накачанного мужика? Который к тому же мешается под ногами и стенает каждые пять секунд:

— Леля, брось меня!

В конце концов я не выдержала… (Учтите, мое терпение давно испарилось после двадцатой просьбы заткнуться!) И врезала в челюсть, благо она у него была здоровой.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно пробормотала я, снова беря этого жлоба под мышки. — А то «брось, брось», — передразнила, — в хозяйстве все сгодится…

Так и перла. Пыхтела, материлась, как портовый грузчик, но волокла. Пока не кончились силы.

— Ну и что мне делать? — плюхнулась я рядом с эльфом, размазывая по лицу пот, грязь и копоть. — Я ж не Сусанин, дорогу к своим и приблизительно не знаю, да еще этот на…

В голову пришла безумная мысль… наверное, от усталости заблудилась.

— Къяффу! — заорала я из последних сил. — Я ваша навеки, только помогите нам!

— Преждевременное обещание, — пробормотал очнувшийся эльф.

— Кафая пфересф! — Из-за кустарника выпрыгнул осьминогопаук. — Леля! Пфифеф!

— И вам здравствовать! — невозмутимо обрадовалась я. — Беру свои слова обратно — вы меня караулили!

— Посему? — удивился Фу-Фу. Неискренне так удивился. Фальшиво.

— Потому что врать — это искусство! — отрезала я. — Но вам оно недоступно! Почему вы так быстро пришли? Я только рот успела закрыть!

— Леля, только не говори, что у тебя это занимает пять минут! — затрясся Маголик.

— Я больных по почкам не бью! — ледяным тоном остановила безмерную прыть одного почти почившего эльфа. И ответила: — Я их так уничтожаю! Негуманно… — Повернулась к застывшему осьминогопауку. — Итак, когда мы все выяснили, можно ли попросить помощи для Магриэля?

— Фее вто хошшесс! — заявил Къяффу, вываливая язык и ощупывая начавшего дергаться эльфа.

— Лежать! — рявкнула я. — Терпеть и болеть прилично! А то снова потащу сама! По кочкам! За ноги и лицом вниз!

— Плохо! — проскрипел Фу-Фу. — Нофи поффеш-шенны сильно.

— Что? — вскинулся эльф. — Что он говорит?

— Ходить будешь! — сокращенно и почти достоверно перевела я, успокаивая. Обратилась к осьминогопауку: — Что будем делать?

— Пазофась! — ответил Фу-Фу, осторожно закидывая Магриэля себе на спину. — Их лехафам!

— Счас к доктору поедем, — успокоила я эльфа, залезая рядом.

И мы попрыгали по кочкам. По кочкам, по кочкам, по ровной дороге, по кочкам, по кочкам, в ямку — бух! По кочкам…

— Лучше сразу прибейте! — простонал Магриэль.

— Ты хочешь, чтобы твоя смерть имела мое лицо? — поинтересовалась я, старательно удерживая мужчину на липкой и склизкой поверхности.

— Нет! — ответил он, хорошенько подумав. — Воспоминания о тебе я хочу сохранить незамутненно плохие!

— Тогда терпи! — посоветовала я.

— Пфиефали! — сообщил Къяффу. И засвистел. Соловей, блин, с перископом!

На красивую поляну, полную цветов и бабочек, вылетело два… я потерла глаза руками… крокодильчика?

Натурально, розовые крокодильчики размером с бультерьера, с желто-розовыми крылышками. И они улыбались. МАМА!!!

— Глюки, — потрясенно прошептала я.

— Фьоры! — радостно сказал эльф. С восторженным придыханием: — Я думал — их больше не существует. Я спасен.

— И чем мы надышались? — устало поинтересовалась я. — Болотными испарениями? Если вместе видим летающих розовых крокодильчиков?..

— Привет вам, о страждущие! — пропели видения наркомана со стажем. — Вы звади нас — мы здесь!

— Привет вам, о… фьоры! — проявила я вежливость. — Мы тут, чтобы вы помогли нам! — Набрала в грудь воздуха. — Вот этот неотесанный жлоб очень хочет исправиться и встать своими ногами на путь истинный. Иначе его туда просто вынесут!

— Привет тебе, прекрасная дева! — пропели крокодильчики. — Мы сдедаем все, цтобы в твоих восхитительных годубых гдазах поседидась вецная радость!

— Привет вам, о фьоры! — В зубах завязло почище нелюбимой ириски, но ситуация того требовала. — Сделайте лучше так, чтобы у него в глазах поселилась эта радость! Я же хочу дожить жизнь в своем рассудке!

— Привет тебе, о мудрая дева! — Крокодильчики стащили эльфа на землю с помощью Фу-Фу и посыпали мужчину пыльцой с крылышек. — Мы цтим твое жедание, о лучезарная, и подарим тебе этого мужчину цедым и невредимым!

— Привет вам, о фьоры! — отшатнулась я. — Оставьте лучше его себе! Мне он и так надоел. Пусть рассчитается — и идет куда пожелает!

— Привет тебе, о бдистатедьная! — Крокодильчики начали скакать по эльфу вприсядку. — Кому-то нужно взять ответственность за этого воина! Хоцешь ди ты отдать его Къяффу?

Я посмотрела на скуксившегося осьминогопаука, на разомлевшего эльфа и тяжело вздохнула:

— Привет вам, о фьоры! Беру, если очень надо! Но только оптом и на короткий испытательный срок!

— Привет тебе, о великодушная дева! — Фьоры забегали по эльфу, снимая с него одежду. — Нет предеда мидости твоей!

Ой, мама! Что ж эти расчебуки с ним сделали! Вся спина в ожогах и рубцах. Под коленями сплошные раны и обрывки окровавленных веревочек-сухожилий рядом с пятками.

Я сжала кулаки и удержала себя на месте усилием воли, чтобы не вернуться и не устроить мучителям Третью мировую. Не пошла. Не люблю делать бесполезную работу — их там, наверное, и без меня добили.

Фьоры взлетели и потрясли на спину эльфа крылышками. Осыпавшая пыльца закрыла повреждения ровным слоем. И начала впитываться. Там, где уже впиталась, кожа становилась чистой и здоровой.

— Ого! — раззявила я рот. — Круто!

— Привет тебе, о сострадательная дева! — пропели фьоры. — Тебе нужно сомкнуть сухожидия у него на обеих ногах одновременно, инаце он будет хромать.

— У меня только две руки, привет вам, о фьоры, — сообщала я им, продемонстрировав обе конечности. — Давайте по очереди?

— Привет тебе, о изысканная дева, — взлетели крокодильчики. — Нужно сразу! Одновременно.

— Приплыли! — уныло сказала я. Поймать и совместить одной рукой оголенное скользкое сухожилие — можно даже не мечтать. — Магриэль, ты на какую ногу хочешь хромать? На правую или на левую?

— На голову! — сказал мне эльф. — Лучше прибей, но не оставляй калекой.

Я растерянно посмотрела на осьминогопаука, потом опустилась на колени рядом с брюнетом и честно попыталась проделать этот трюк.

На пятом заходе по моим щекам потекли слезы разочарования. И тут в пределах видимости появились еще одни мужские смуглые руки, которые зажали и соединили перерезанные связки на одной ноге, пока я то же самое проделала на другой.

Фьоры взлетели и посыпали пыльцой ноги эльфа. Я прямо почувствовала, как под пальцами начали соединяться волоконца и крепко-накрепко срастаться пораненные сухожилия. Это чудо!

Кстати, задница у Магриэля была что надо! Сейчас можно было и полюбоваться! И тут до меня дошло!

Я перевела взгляд со славной задницы Магриэля на…

Передо мной на коленях по другую сторону лежащего ничком эльфа стоял симпатичный мужчина лет сорока. Одетый в сизую кожу с ног до головы: обтягивающие штаны (обтягивали все, и ему было что показать! Это не я думаю, это во мне говорит стресс!), такую же тесную майку (специально нацепил, чтобы пресловутые кубики пресса показывать! Не попал — тут все такие!), короткую расстегнутую куртку и сапоги. Смуглый, с резкими чертами лица. Прищуренные темно-синие глаза в лучиках мимических морщинок. Неожиданно полные чувственные губы, растянутые в полуулыбке. Длинная черная коса, свесившаяся на одно плечо из-под банданы.

Не поняла… Вроде как я эту моду ввела? А вообще ничего мужик, симпатичный, и кажется вполне надежным… У меня начался внутренний шизофренический диалог.

«О чем я только думаю? Откуда он взялся?» — пыталась взять бразды правления моя более здравомыслящая половина.

«А какая разница?..» — вмешалась легкомысленная.

«Дура!»

«Ну и пусть! Зато как он на меня смотрит…»

«А как он на меня смотрит?» — заинтересовалась порядочная я.

«Как будто взглядом ласкает и съесть хочет!» — припечатала романтичная натура.

— Вы кто? — Я суммировала обе и проявила интеллект в зачатке.

Мужик еще шире улыбнулся, показав ряд белоснежных зубов. Встал с коленей, отряхнулся и, протянув мне руку для помощи, сказал густым басом:

— Догадайся сама, о прекрасная Леля!

Я посмотрела на протянутую руку, как на ядовитую змею, скривилась и «догадалась»:

— Если вы думаете, что я такая умная и буду сейчас с вами до ночи играть в шарады…

— Привет тебе, о сострадательная Леля! — запели фьоры. — И тебе привет, о правитель всех паосов, Къяффу! Мы сдедади свою работу и удаляемся!

Вот жулики! Все время мошенничают. Имя Леля — правильно произносят, без «д».

— Спасибо большое! Привет вам, о фьоры! Просто огромное человеческое спасибо! — И тут до меня начало потихоньку доходить. — Кто?!! — Я застыла. Машинально помахала ладошкой улетающим крокодильчикам. Подпрыгнула с колен — и откуда только силы взялись! — Ты — Къяффу?!!

— К твоим услугам, восхитительная Леля, — склонил голову в приветствии осьминогопау… мужчина, приложив правую руку к сердцу. — Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя, о мой побратим!

— Сгинь с глаз моих! — от неожиданности выпалила я. — Или я за себя не ручаюсь!

— Ты устала, сокровище князя, и потому говоришь неправильные вещи! — невозмутимо сообщил мне оборотень. — Когда ты отдохнешь и расслабишься…

— Забудь о наших отношениях! — категорично перебила его я. — Ничего никогда не было! И я не давала тебе номер своей аськи!

— Ты просто устала! — все с тем же терпеливым выражением поведал он мне прописную истину.

А то я сама не догадалась? Догадалась! Только эльф пыльцой надышался и залег в спячку. А тащить амбала уже с целыми ногами — процесс интимный, к Магриэлю не относящийся!

— Я поделилась с тобой самым сокровенным, что есть у меня! — сморщила я нос. Со слезами: — Позывными скайпа! А ты даже не сказал мне, что можешь выглядеть прилично!

Мужчина остолбенел. Потом отмер и нахмурился:

— Это вторичная ипостась! Она — неприличная, только на случай крайней необходимости! Я тут практически голый стою!

— Голый — он! — Я деликатно указала на преспокойно дрыхнувшего эльфа. — А ты в коже!

— В своей! — рявкнул Къяффу.

Никогда больше не назову его Фу-Фу! Потому что он гад, предатель и «фу-у-у»…

Именно этот момент выбрал эльф, чтобы повернуться на бок, ко мне лицом. Я прикипела взглядом.

— Теперь я знаю, почему эльфы безволосые, — ликующе поделилась я наблюдением. — У них весь ресурс в другое место уходит!

— Тебе нельзя на это смотреть! — почему-то разъярился Къяффу и, перепрыгнув Маголика, встал прямо передо мной, старательно загораживая вид.

— Почему? — неподдельно удивилась я. — А на тебя можно? Ты вроде как тоже признался в неприглядном!

— Не смотри! — заорал мужчина. — Ты принадлежишь другому, и это крайне…

— О как! — выкатила я глаза. Замахала руками. — Кто тебе сказал такую пакость? Все враки! Я бездомная и ничейная!

— Это пока тебя не нашли! — «успокоил» меня глава паосов. — Но когда князь…

Я только собралась было возмутиться…

— Пыльца была с глюками, — с некоторым запозданием сообразила я. — Не иначе! И у меня опять иммунитет! На меня только успокаивающее плохо действует. У тебя нету? — деловито обратилась к осьмино… оборотню. — Будем на равных!

— Че-его?.. — недопонял паос.

Тут на поляну с гиканьем выскочили ушастые братья во главе с Ладом.

Къяффу мгновенно отлетел от меня и снова стал осьминогопауком.

Ничего себе скорость! Его в армию нужно — ра-а-аз! И оделся!

— Леля! — Чертенок орал как резаный. — Ты в порядке?

— Привет вам, о эльфы! — пропела я. — Привет и тебе, о Лад!

— С фьорами пообщалась, — сделал вывод чертик, заметно успокаиваясь.

— Фьоры — сказки! — убежденно сказал Лелик.

Из леса вылетел крокодильчик, покружился перед обалдевшим блондином и пропел:

— Привет тебе, о дубогодовый! Раскрой свои зенки и верь тому, цто зришь! — стукнул блондина хвостом по лбу и смылся.

Я ржала та-ак… наверное, так ржут кони на выгуле. От чистой, незамутненной радости. Меня корчило от смеха, текли слезы, болел живот.

— Лелечка, — осторожно обнял меня чертик, поглаживая по затылку хвостиком. — Тебе нужно успокоиться.

— Я уже просила дозу! — вытерла я слезы. — Мне не дали, успокаивали своим экзотично-неприличным видом в коже!

Лад мгновенно повернулся лицом к обескураженному Къяффу. О чем они там разговаривали взглядами — я не видела, но паос заковырял землю всеми лапками и сделал вид, что он пень трухлявый.

— Закончили? — поинтересовалась я. — Уже можно дышать?

— Ты о чем, Лелечка? — совершенно неискренне удивился чертик, отвлекаясь от осьминогопаука и поворачиваясь ко мне.

— Не верю! — подняла я перст к небу. — Как заместитель Станиславского в этом мире, говорю прямо в лоб — врешь отвратительно, без души!

— Я же ничего не сказал! — возмутился чертик.

— Это еще хуже, — вздохнула я. — Ты подумал, а это вредно! Ибо вы, мужчины, думаете только одним местом!

— Это каким? — сладко улыбаясь, поинтересовался чертик.

— Тем, которое у Маголика не прикрыто! — так же приторно улыбнулась я в ответ.

Лад окинул взглядом спящего эльфа и заявил с полной уверенностью:

— У него все оголено. Специфицируй!

— Не могу, — надулась я. — Это как раз наглядное пособие! Все! Полностью!

— Опять ты не туда смотришь! — почему-то озлобился чертик.

— Вот! — Я ткнула указующим перстом уже в него. — Явное подтверждение того, о чем и чем вы думаете! — И пошла к тусующимся невдалеке братьям, отчищающим друг друга от пыльцы фьоров.

— Привет вам, о эльфы! — пропела я и полезла обниматься.

— И тебе тем же самым туда же, — мрачно ответил Болик, но все же позволил себя потискать.

— Лялюша! — расчувствовался надышавшийся амброзии фьоров Лелик. И сам меня стиснул в объятиях. — Я так по тебе соскучился!

— Может, уже хватит нежностей? — ядовито полюбопытствовал вездесущий Лад, нервно подергивая хвостиком. Чертяка выпрямился и расправил плечи, надуваясь и становясь крупнее и как-то объемней. Прищурил огненные очи и жирно намекнул, скосив глаза в сторону нечаянного нарушителя приличий: — Вы собрата прикрыть не хотите?

— Магриэля? — вытаращились братья, зажимая меня между собой. — А что с ним не так?

Чертик решительно выдернул меня из тесного семейного кружка и с неожиданной силой отпихнул подальше от спящего тела. Съехидничал:

— Ничего, что он голый?

— Так целый же! — не мог понять проблему Лелигриэль. — И живой. Это самое главное! — И снова попытался выказать мне свою симпатию. Я, собственно, и не сопротивлялась его обнимательному душевному порыву.

— Тут девушка! — с нажимом в голосе и тяжелым взглядом в мою сторону процедил Лад, без лишних извинений трамбуя эту самую девушку себе за спину. Так сказать, подальше от загребущих ручек эльфов. — И ей не пристало…

— Лелечка, что к тебе пристало? — комично всплеснул руками блондин, блестя удлиненными глазами. — Это?

— И чего она не видела? — одновременно с братом пробурчал шатен. — Какая часть мужского тела ей незнакома? Особенно после ночевок с троллем!

— Ты спала с троллем? — ужаснулся чертик, разглядывая мое задумчивое лицо. — По-настоящему?!

— Нет! — окрысилась я. — Мы с ним в бирюльки играли! Всю ночь! На раздевание!

— И как? — Троица дружно заинтересовалась результатом.

— И никак! — развела я руками. — Никто не выиграл — спали одетыми. Но по-настоящему.

— Вот это извращение-э… — восхищенно протянул Лелик. — У меня так никогда не получалось! — Сграбастал мою ладонь. — Хочу пожать твою мозолистую руку!

— Придурок! — глубокомысленно констатировал Болик. — У нее в гареме уже давно мозоли сошли!

— Два придурка! — рявкнул Лад, оттаскивая меня от братьев. — Займитесь родственником, пока он не умер от переохлаждения!

— Магриэлю это не страшно! — пробурчал блондин, но в сумку за одеждой полез, правда, без особой охоты. Потер шею и с упреком заметил: — Он после своей помолвки так надрался, что перепутал свою комнату с ледником и два дня там отлеживался, пока его искали. Сказал, что очень удобно было. Прохладно.

— Так вот он где себе голову отморозил! — с некоторым запозданием сообразила я.

Эльфы мигом натянули на неподвижное тело штаны и рубашку, поверх — легкую тунику-безрукавку.

— Пошли! — Лад потянул меня прочь. — Нам нужно отсюда уходить!

— К Мыру? — расцвела я.

Чертик застыл, как суслик, обнюхавшийся скунса. Под моим напряженным взглядом отмер, отрицательно потряс головой и снова потянул меня прочь.

— Ты не ответил! — Я вырвала основательно помятую конечность. Посмотрела на нее внимательно и спрятала за спину. На всякий случай.

— Нечего отвечать! — отгрызнулся Лад. — Нужно шевелить ножками и подальше убираться отсюда, пока вторая колония расчебуков не очухалась и не пошла нас искать!

Все тут же согласились. Кроме меня.

— А он? — указала я на Магриэля, уже почти одетого усилиями братьев.

— Его повезет Къяффу, — коротко ответили мне.

— Угу, — кивнула я. — А где Мыр?

— Да что с тобой, женщина! — взорвался Чертик. — Мы говорим об опасности, а ты стремишься к троллю!

— Пять минут назад была девушкой, — фыркнула я, отступая от чертенка. — Меня повысили?

— Нет! — заорал Лад. — Понизили! Тьфу! Это неважно! Какая разница!

— Большая, — нравоучительно заметила я. — И жаль, что тебя миновало это знание. Так где Мыр?

— Нас съедят! — завопил чертик, прыгая вокруг меня и наводя коллективную панику. — Живьем!

Ох, бедненький! Красненькому с пятачком в этот раз стра-ашно не повезло. Катастрофически. У меня в банке никто не паниковал! Там царил военный порядок и строгая дисциплина. И вообще… разводить тут психоз и панику имею право только я, как особь женского пола! Остальным в этом праве отказано.

— Подавятся! — Я стояла как баобаб. — Где Мыр, я спрашиваю? Потом перейду к более радикальным мерам, и ваши расчебуки покажутся вам всем просто ангелами!

— Да зачем он тебе? — бесновался Лад.

— Хочу спросить — почем сейчас опиум для народа?! — невозмутимо стояла я на своем.

— Какой опиум? — Чертик застыл в той же позе, как и прыгал.

— Радужный! — соизволила ответить я, под дружное хихиканье братьев, уже закончивших обряжение тела Магриэля.

— Поясни. — Чертенок решил не искушать ни судьбу, ни меня.

Благоразумно. Я, конечно, не собака, но если вцеплюсь… каждый пусть сам додумывает последствия.

— Если на мой браслетик можно купить дом… — начала я, растерянно крутя в пальцах кулон, доставшийся от князя. — То сколько же зарабатывает проводник, чтобы так потратиться на незнакомую, в сущности, девушку?

Лад смутился. Эльфы задумались.

— И вообще… — Я собиралась сказать, что серьги оставила в гареме.

Но тут Лад метнулся к моей торбочке, притащенной братьями со всем прочим барахлом, и ловко вытащил пропажу.

— Смотри! — ткнул он мне серьги под нос. — Они совсем маленькие! Крохотные.

— Лелигриэль! — позвала я надежного эксперта по цацкам. У того глаз наметанный, я еще с базара помню его грамотные замечания. — Сколько стоят эти побрякушки?

— Два дома, — без запинки отрапортовал эльф, задумчиво глядя на Лада. Минуту спустя растерянно выдал: — И вправду тролль хорошо зарабатывает!

— Может, это наследство?!! — не успокаивался один хвостатый хмырь.

— А я — сейф для его хранения! — широко улыбнулась я. Тут краем глаза заметила отползающего в сторону леса Къяффу и гаркнула: — СТОЯТЬ! Мы еще не выяснили, как снимается твоя кожа! Я буду практиковаться!

Осьминогопаук вытаращил глаза и нечаянно вывалил язык. Потом быстро-быстро смотал его обратно и зажал челюсти передними лапками. Пантомима вроде того: ничего не скажу, хоть пытайте!

— Скажешь! — ласковым тоном маньячки со стажем пообещала я. — Все мне расскажешь! И почему оборачиваться умеешь, и зачем маскировался! И для чего за кустами сидел!

Къяффу еще сильнее зажал челюсти и помотал туловищем.

— Не сопротивляйся, красавчик! — оскалилась я, упирая руки в боки. Перевела взгляд на чертика, который тоже, по-моему, уже засобирался куда-то срочно испариться, и вернулась к паосу. — Пока дыши, у меня тут еще дела… Но ты на очереди! — Пока рыжий тринадцатый номер не удрал, опять приступила к нему. — Так где Мыр?!

— Его тут нет! — решил закосить под идиота Лад, быстро сдавая задом.

— Хм, я заметила! — Невозмутимость — мое второе я. Садизм — первое! — Так где он?

— Ну-у… — начал нервозно мямлить Лад, пока я вдевала в уши «два дома». — Понимаешь… он…

На поляну с гиканьем и воплями выскочил отряд расчебуков и с завидным единодушием ткнул в нас корявыми пальцами:

— Жрать!

— Счас! — разозлилась, представив, как я тащу на загривке пятерых раненых мужиков. Легче сразу своей рукой добить! И такое что-то темное и опасное изнутри поднялось… уже самой стало очень страшно. — Стоять молча и не перебивать!

— Еда разговаривает? — прошамкал ближайший ко мне уродец. — Странно!

— Странный — это ты! — выступила я, пока мужчины занимали круговую оборону и доставали всяческие ножики-режики. — Я сегодня папа Карло! И у меня жуткое желание остругать вас всех под Буратино!

— Ее не берем! — решили расчебуки. — Бешеная! Хватай остальных!

— Они тоже заразные! — хмыкнула я. — Мы так давно и тесно общаемся, что они все заразились!

— Отмоем! — зловеще пообещали уродцы и начали обходить нас с флангов.

— Как-то их слишком много! — поделилась я наблюдениями. — И примите в наш тесный кружок Магриэля, пока его тут внизу под шумок не обглодали втихомолку!

— Ты помолчать можешь? — оскалился Болик, заталкивая меня за спину.

Я не далась. Смысл?..

— Могу, — согласилась я. — А зачем? Молчаливые меньше котируются на пищевом рынке?

— Фефя! — предупреждающе прошипел осьминогопаук, загораживая меня с другой стороны и тоже подпихивая за спины товарищей.

— Сам такой, — хмыкнула, но заткнулась. Было страшно. Очень страшно.

Хрясть!

На самую большую группировку монстриков приземлился большой шар и заорал:

— Вам кто позволил немытыми руками дитё хватать?

Расчебуки как-то сникли и даже растерялись. Так, видимо, на них никто еще авторитетом не давил.

— Няня! — радостно заорала я. — Я тут!

— Мы голодные! — обиженно заявил один из самых смелых монстров.

— Я тоже есть хочу! — в свою очередь злорадно сообщила я, упираясь в «истощенного» наглеца особо тяжелым взглядом.

Няня осмотрелась вокруг и начала сгребать под мышку уродцев со словами:

— Сейчас, мое дитятко! Сейчас, моя хорошая! Вот только на растопку палочек наберу — и сразу тебе что-то приготовлю!

— Спасибо! — несмело поблагодарила я, пока моя охрана обалдело хлопала ресницами и соображала — дадут им сегодня подраться и геройски погибнуть или нет.

Оказалось, не судьба. Расчебуки поняли: няня — наше секретное и сверхмощнейшее оружие! — и начали тактическое отступление в лес.

— Специй нет, — обиженно посетовала Ар'Инна. — Эй, ушастые, у вас есть? — И начала складывать кострище из монстров. Расчебуки старательно расползались в стороны. Няня, прилагая некоторые усилия, их придерживала.

— Нет, мадам, — радостно ответил Лелик, отпихивая и давя ногами стремящихся к свободе поверженных монстриков.

— Привет тебе, о шмырг! — вылетели из леса фьоры. — О! Падоцки! О! Зубоцистки! Хрусть-хрусть! Ням-ням!

— Дурдом! — заявила я, рассматривая дивную картину побоища. Мужчины с мечами стояли молча, а одна женщина и крокодильчики неимоверно, быстро управлялись с нашествием. М-дя-а-а…

Вскоре наступило дивное время собирать дрова, поскольку Ар'Инна потеряла всяческое терпение и теперь ломала расчебуков с «Ух, хорошо пошло!» через колено, а фьоры заготавливали запас лучины. Примерно через полчаса мы имели большой костер…

— Что это было? — озадачился Болик. — Это кто?

— Привет вам, о эльфы! — пропела я, давая обоим братцам легкие подзатыльники. — Это моя няня!

— Да ты что! — поразился в самое сердце Лелик. — Я так всегда и думал — ты не выросла! — Окинул меня взглядом и добавил: — В некоторых местах…

Пока я раздумывала — наступить на ногу или уничтожить словесно, к нам подлетел крокодильчик и закружился рядом.

— Привет тебе… — завела я шарманку.

— Да дадно, — благодушно махнул лапкой фьор. — Тут все свои! И так уже с приветами!

— Я — нет! — гордо отказался Болик.

— Привет тебе, о гдупый эдьф! — пропели мы с фьором и хлопнули друг друга по ладошкам.

— Нужно срочно отсюда уходить! — отмер Лад. — По-моему, сюда идет боевое подкрепление…

— Нам уже хватит! — согласилась няня. — Можно, конечно, заготовить про запас, но ведь разворуют…

— Их слишком много! — отрапортовал чертик, не прекращая прислушиваться. — Нужно идти сейчас!

— Поздно! — похлопал себя по пузику второй подлетевший фьор. — Вы окружены!

— Дитё голодное останется! — опечалилась шмырг. — Столько работы — и все насмарку! Досадно… вместо приготовления пищи погребальный костер этой нечисти получился!

— Вы бы лучше о душе подумали! — сообщил ей Лелик.

— О чьей? — удивилась няня, успевая помешивать в котелке, который она выудила буквально из воздуха. Или вытрясла из эльфов? Я, честно говоря, не видела.

— О своей, — пояснил Болик. — Сейчас нас будут есть!

— Кто сказал? — спокойно спросила няня.

— Так расчебуки же! — тоже удивился такой твердолобости блондин.

— И что?! — Няня посолила варево.

— Они все едят, — пустился в объяснения белокурый эльф.

— Я в курсе этих ложных сведений! — заявила няня, стаскивая с огня как-то очень быстро приготовившуюся похлебку. Попробовала на вкус, зажмурилась и спросила меня: — Дитятко, кто тут тебе нужен?

— Да все, собственно, — растерянно огляделась я.

— Даже этот, недееспособный?.. — неуважительно ткнула Ар'Инна ложкой в Магриэля.

— Этот особенно, — улыбнулась я с немалым внутренним злорадством. — Он мне денег должен.

— Уважительная причина, — согласилась няня. — И чего тогда валяется? Почему не работает?

— Перетрудился! — надула я губы. — На заслуженном отдыхе мужчина!

— ЧТО?!! — заорал Лад, стягивая через голову тунику с длинным рукавом и в растерянности вытирая руки о темную майку. Под туникой скрывалось поджарое, почти юношеское тело в темно-синих полусвободных парусиновых штанах. Тунику он повязал себе на пояс, как пиратский платок. — Когда он успел?

— Отдохнуть? — наивно удивилась я.

— Устать! — вызверился чертенок.

— Бесноватый! — заявила Ар'Инна. — И внутренне — тоже! Его берем?

— Берем! — кивнула я. — Он мне важные сведения должен и не говорит. А куда?..

— Подальше отсюда, — сообщила няня и дунула на нас, щелкнув пальцами.

— Мне не нафо! — Это были последние слова Къяффу…

Мир покачнулся, мигнул и сменил картинку. Мы базировались в устье широкой реки, впадающей в море. Или океана, что в данном случае мне лично глубоко без разницы. Синее-пресинее небо, серо-стальное море с барашками волн, белый песок. Вдали черной громадой высился обширный горный массив. Без ледников, но пики гор были серо-черные, острые и угрюмые. Если бы я была геологом, наверное, многое могла бы о них с первого же взгляда рассказать, а так на основе уроков географии могу сказать только одно — это довольно свежие скальные образования, так называемые «молодые» горы.

Чудеса. Все прелести в одном месте. Песчаное побережье с пальмами и кактусами. Поляна. Тропический лес с лианами и краешком мангровых зарослей. С одной стороны — речной участок, с другой — бескрайний океан. Правда, в отличие от берега речки, морской пляж усеян острыми каменными осколками и крупными валунами обветрившейся породы. Кажется, еще не так давно тут была суша, а потом по какой-то причине ее сожрал океан. Мало верится, что за десяток-другой лет море не обточило бы все эти обломки до состояния гладкой гальки.

Было жарко. Речной пляж звал на отдых, дальний морской внушал опаску. Да и чего там делать с моей обувью? И еще неизвестно, что там под водой. Если острые камни — то, говорят, в южных странах ссадины на ногах очень плохо заживают.

— Это уже Мексика или рай для критика? — вырвалось у меня после обозрения странных окрестностей.

— Крытика? — переспросил Болик, смешно коверкая слово. — Кто это?

— Это существо, жрущее кактусы в больших количествах, предварительно полив их горючими слезами, — пояснила я.

— И чего реветь? — удивился Лелик, недоуменно моргая длинными ресницами. — Если кактусы нравятся — ешь себе на здоровье. Не нравятся — не ешь. По-моему, тут все просто и без затей.

Магриэль, наверное, тоже бы что-то сказал жутко умное, но он все еще пребывал в царстве грез и понятия не имел, о чем именно говорить.

— Не знаю, — пожала я плечами, присматриваясь к злобному чертику. — Говорят, раса такая странная… Они завсегда так поступают: сначала ищут только кактусы, потом с плачем их едят, а затем иголки выдергивают из…

— Давай без подробностей! — заявил Лад, трясясь от ярости. Непонятно почему.

— Я, собственно, и не тебе что-то объясняла, — повернулась я к нему спиной.

— Сейчас мы будем есть! — заявила няня.

— А мы фде? — поинтересовался Къяффу.

— Догадайся! — Лад выскочил вперед и яростно ткнул когтистым пальчиком в реку и кактусы. — Ничего не напоминает?

— Кармидо? — осторожно предположил осьминогопаук, смешно покачиваясь на своих длинных лапках и вращая глазами.

— Угу! — Если б чертик мог, то сейчас взлетел бы без ракетного топлива, только на чистой злости.

— Эфо на дфуфом конше?!! — потрясенно прошептал паос и с уважением покосился на шмырга.

Та радовала всех неизменной жизнерадостностью и абсолютной невозмутимостью. Естественно, с чего ей волноваться — дитятко при ней… а что зашвырнула толпу народу в пустыню Гоби — так это все нормально!

— Зато тут для дитяти безопасно! — осчастливила народ бубликообразная няня. — Итак…

— Мать честная! Мы теперь до дома будем полгода добираться! — дошло до эльфов. Красавчики встрепенули ушками. — Здорово! Пока идем, придумаем — что родне сказать… может, сразу не убьют!

Мило. Еще нашлась компания жизнерадостных идиотов, чтоб мы не завяли от скуки!

— Итак! — с нажимом сказала Ар'Инна. — Сейчас мы будем есть! Ты! — Она показала котелком на Къяффу. — Идешь за мясом. Только, чур, добычу не слюнявить и не облизывать. Слюни негигиеничны и неэстетичны.

Паос в глубокой мудрости своей спорить не стал. Взял под козырек и умелся за добычей провианта.

— Вы! — Котелок переместился в направлении эльфов. — Идете за дровами. Вместе. И не отвлекаетесь на всякие мелочи вроде бабочек, цветочков, пыльцы, грибов и мха! Просто собираете сухостой и, не задерживаясь долго для удовлетворения своих надобностей, приходите обратно! Понятно?

Братьям понятно было все, и они тоже быстренько утопали подальше от навязанного воспитания и поближе к родной природе.

— Ты! — Няня перевела котелок на чертика. — Отойди куда-то в сторону и не цепляйся к ребенку.

— Может, чем-то помочь? — прошипел сквозь стиснутые зубы Лад.

— Ты создание бесполезное, крайне шумное и беспокойное, — резюмировала Ар'Инна. — Можешь взять этого, — она указала на Магриэля, — и уединиться с ним где-нибудь в тени. Вы друг друга как раз уравновесите!

— Тьфу! — сплюнул чертик и скрутил фигу. — Я лучше на разведку пойду!

И ушел с гордо задранным хвостом.

— Когда мужчине нечем заняться, — нравоучительно сказала няня, — он всегда идет на разведку и находит там новые проблемы, потом несет их домой и вручает спутнице жизни! Таков закон джунглей отношений!

— И что ты предлагаешь? — попыталась я прощупать толковую няню.

— Иди в реку купаться! — поделилась со мной мудростью Ар'Инна.

И я пошла топиться. Поскольку плавала я стилем «топор изящный, но топор», то от берега благоразумно не отплывала. Скинула штаны с сапогами и пошла купаться в длинной рубашке. Плескалась в теплой чистой воде около берега и радовалась неиспоганенной экологии.

— Как же здесь все же здорово! — скакала я в реке, хлопая ладошками и создавая брызги.

Солнце перевалило за полдень и опаляло кожу своим зноем. Яркие лучики бликовали на водной поверхности, даруя осколки искрящейся радости. Впервые за последнюю неделю мне удалось полностью расслабиться и насладиться уединением. Я ужасно устала от гаремных шпионов, трехкопеечных чужих тайн и чьих-то происков. А тут все просто — речка, песок, пальмы и небо. И ни с чем не сравнимый запах моря, который проникал в ноздри легчайшим бризом.

Водичка была не слишком мутная и очень приятная. У самого берега паслись стаи мальков, которые даже не особо пугались и не удирали от моего плюханья. Эти мелкие рыбки временами даже пощипывали меня за икры и лодыжки, будто ждали от меня лакомства. Совсем непуганые.

— Я одна! Все просто замечательно! — напевала я, ныряя в воду и выныривая обратно.

— Я бы так не сказал! — настиг меня голос. Чужой и мужской.

Застыв на месте, я тихонечко повернулась в направлении звука. Из воды высовывался чей-то любопытный синий нос и не менее любопытный глаз. Смутно напоминавший…

— Рыбка? — севшим голосом поинтересовалась я, на всякий случай отступая.

— Все еще в сказки веришь? — сказали уже позади меня в тот момент, когда я уперлась спиной во что-то большое, твердое и с руками.

Руки, кстати, не бездельничали, а тут же начали меня оглаживать и лапать. За лопатки. Тоже мне, натулопат!

Я попыталась резко обернуться, испуганная словами, прозвучавшими почти в самое ухо. Мне не дали, мягко придержав за голову, и подергали у корней за волосы.

— И что вы там нашли? — прошептала я, судорожно раздумывая — кричать погромче или потопят и так?

— Пока еще ничего, — ответили мне. — Но могу еще раз поискать что-нибудь.

— А что ищем? — Я решила встретить опасность лицом к лицу и все-таки повернулась. Встретила, угу. Лицом в голубую грудную мышцу.

Сзади произвели диверсию и ткнулись мне чем-то холодным и твердым между ног.

Я завопила от неожиданности, подпрыгнула и попыталась взять препятствие спереди. С разбега не получилось. Запал закончился где-то примерно на середине, и я оказалась верхом на голубокожем красавчике с потрясающей фигурой.

Мужчина был с татуировкой, идущей посредине черепа от примерной линии роста волос на лбу. Что-то такое, исполненное фиолетово-синей, почти черной вязью символов и букв в форме не то широкой ленты, не то стрелы.

Он заглянул мне в лицо, уголок его рта дрогнул шальной полуулыбкой. Незнакомец пах морем и соленым свежим ветром. И еще чуточкой специй, чем-то с легкой примесью цитруса и бергамота с кардамоном. Как намек на что-то необычное.

— Извините, — пролепетала я, краснея от неловкости положения и ощущения крепости рук, поддерживающих меня под ягодицы. — Возможно, наше знакомство сейчас происходит не вовремя, но меня зовут Леля. И мне весьма стыдно за свое неоправданное поведение.

Мне подмигнули густо-синим глазом без радужки, улыбнулись полными, красиво изогнутыми губами, показав два небольших клычка, и сказали:

— А мне не стыдно. Когда еще такую девушку удастся на руках подержать!

— Курлы-мурлы! — завозмущались сзади. — Мурлы-турлы!

— Тебе по статусу не положено, — отрезал атлет.

Я засмотрелась на его изящные округлые ушные раковины, несколько уменьшенные относительно обычных человеческих размеров, и мерно двигающиеся узкие жаберные щели за ушами на шее.

— Вы с кем разговариваете? — Я попыталась отклеиться от широкой груди. Не удалось. Прижали еще сильнее и покачали на волнах: вверх-вниз, вверх-вниз. Меня в детстве родители так качали. Ласковые руки меня совсем не тискали, нигде не мацали — просто осторожно придерживали.

Тут мне пришла в голову замечательная идея — покричать. И я ее реализовала. Тихим-тихим шепотом.

— А-а-а-а! На помощь! — Почти беззвучно, но твердо. Чтоб все знали. Конечно, я хотела закричать громко, очень громко. Жаль только, мое горло этого не позволяло. Голосовые связки со страху будто замерзли, их сжало спазмом. Вот и получился такой себе… полуписк.

— Слышишь, Римо, нас боятся! — весело сказал мужчина, бережно покачивая меня на руках и нагло улыбаясь.

Из-за его спины показалась ухмыляющаяся морда дельфина-афалины. Ага. Если только дельфины имеют зубы, как у акулы, и гриву, будто у жеребца.

— Это не смешно! — просипела я, пытаясь одновременно выскользнуть из рук, не смущаться мизерного количества одежды на моей персоне и не думать — сколько надето на моем собеседнике. Я уже заметила — в последнее время в этом мире стало очень модно расхаживать в коже. Своей.

— Нет, — согласился незнакомец. — Но очень забавно!

— Не очень! — не согласилась я и удвоила старания.

— Ты куда-то спешишь? — спросили меня очень вежливо, но выражение лица было откровенно насмешливое. И придержали за рубашку, словно малыша, который учится ходить.

— На берег, — призналась я.

— А где он, твой берег? — поинтересовался атлет, поднимая меня повыше и оборачиваясь вокруг своей оси.

— МАМА! — прорвало меня.

Вокруг одна вода. Бескрайняя. Ничего даже отдаленно напоминающего сушу.

— Мамы тут точно нет! — просветили меня под звонкое хрюканье неправильного дельфина.

— А кто есть? — Я вцепилась покрепче за мощную шею и приказала себе не думать ни о чем, кроме спасения собственной жизни.

— Есть я! Кстати — Домир, и мой помощник Римо, — представился атлет, очень благосклонно восприняв мою попытку удушения.

Римо выскочил из воды, сделал пируэт, похлопал плавниками и показал мне толстый розовый язык.

Я судорожно сглотнула.

— И вам здравствуйте. — Если меня взяли в заложники, то не стоит обострять отношения с похитителями. — Какие у вас требования?

— А у вас? — широко осклабился Домир.

— Хочу на берег, — призналась я, отыскивая в себе признаки пресловутого «стокгольмского синдрома» и стараясь не пялиться в открытую на красавца. Мало ли что ему взбредет в голову?

— А поговорить? — изогнул аркой бровь Домир. — По душам?

— Не могу, — честно призналась я. — У меня душа в пятках, а они не разговаривают.

— Логично, — признал мою правоту мужчина. — Но кроме слов есть еще и жесты. Мы бы могли…

— Не могли! — замотала я головой. — Нет! У меня выдался крайне тяжелый день! И мне неудобно! И все это неприлично! Я не одета…

Мышцы под руками напряглись, как стальные канаты.

— Я тоже! — поставили меня перед фактом, который оказался для меня явно малоприятным. И явно лишним.

Глаза водного жителя были глубокими озерами синей воды, темными и таинственными омутами. И вообще: постоянное общение с образчиками мужской красоты в разных вариациях навевало ностальгические воспоминания о тролле. Рядом с ним мне никогда не приходили мысли о прическе или степени раздетости. С ним можно быть самой собой…

— Э-э-э… — Это была весьма красноречивая фраза, передающая с достоверной точностью состояние имени меня.

— Не веришь? — хитро прищурился мужчина. Он вел себя с такой беспроигрышной смесью очаровательной дерзости, джентльменства и обаяния, что русалки, наверное, за ним табунами гонялись. Слава богу, что я не из этих мест. И без хвоста!

Я истово закивала — верю, верю! Но мне все же решили продемонстрировать. И за что мне такое счастье?

Атлет начал каким-то образом подниматься из воды, придерживая меня на сгибе одной руки. Я уже было собралась зажмуриться, когда показались косточки бедер. Но дальше пошла… чешуя.

Опа! Я даже нагнулась вперед, наблюдая за красивыми переливами радужной чешуи на мощном огромном рыбьем хвосте.

— Впечатляет? — полюбопытствовал голубокожий, покачиваясь на волнах и шлепая по воде мощным русалочьим хвостиком. Натуральный русал… э-э-э… тритон!

— Не то слово! — кивнула я, с неподдельным природоведческим интересом выискивая первичные половые признаки. Сколько ни искала — не нашла. Наверное, наш тритон при размножении, как рыба, мечет молоки. Ну, это не наш метод.

После проведенного исследования немного успокоилась и с внутренней дрожью максимально невозмутимым голосом уточнила:

— Есть будете?

— Угощаешь? — заржали похитители.

— Любопытствую, — повинилась я. Призналась: — У меня как-то все не получается понять — зачем вы меня утащили? Не для секса же. — Я еще раз внимательно окинула взглядом хвост. Да вроде ничего не пропустила. — В этом свете остается причина — питание. Вот и хотелось бы знать…

— Любопытство — грех! — нравоучительно ответили мне, прервав мой прочувствованный монолог и не одарив даже малой крупицей информации.

— Согласна грешить и дальше, — робко улыбнулась я, не отцепляясь от шеи. — Зачем вы меня… — (Вспомнила инструктаж на работе: «Ни в коем случае не давайте похитителю намек, что он вас украл!» Ну конечно. Разумеется. Обязательно. А то он сам об этом не догадывается!) — Позаимствовали. На время, надеюсь?..

— Все в нашем мире бренно и временно, — широко улыбнулся красавец. Напильником ему клыки подрихтовать, что ли?! — Нет ничего более постоянного, чем временное!

— Философия — это хорошо, — покорно согласилась я. — Но хотелось бы конкретики. Зачем, почему, когда вернете, и чем мне это грозит. Так намного легче бояться.

— Зачем вам нас бояться? — засмеялся Домир. — Мы если вас и съедим, то очень нежно. — И хозяйски погладил меня по бедру.

Дельфин от хозяина не отстал и похлопал плавником по мягкому месту. У меня теперь там точно будет целлюлит. Узорчатый.

Снова вспомнились наставления инструктора: «Ни в коем случае не злите и не раздражайте похитителей».

Я как можно ласковей улыбнулась и, сдерживая себя изо всех слабых сил, прошипела:

— Если вам ничего от меня не нужно, то верните, где взяли! И я не подам на вас в суд!

— Мы еще не поговорили, — прищурил глаза атлет, пялясь на мою мокрую рубашку в области груди. — Мне вот очень интересно — почему князь диэров надел на тебя фамильный кулон?

— Поносить дал? — хлопнула я ресницами. — На время. Выгулять…

— И почему в этот раз выборы фаворитки года были такими пышными? — продолжил Домир, посмотрев на меня как на умалишенную.

— Денег девать некуда? — выдвинула я предположение. — Списать позарез необходимо было на срочные нужды? Угощение послов?.. Не? Посол угощающихся?..

— И как эта куколка, в которую так сильно вцепился князь, оказалась так далеко от гарема? — не останавливался голубокожий под кивание дельфина. Видимо, на чешуйчатого напал за неимением другого словесный понос.

— Э-э-э… выяснилось, что у меня клаустрофобия и княземания, — призналась я, глядя на него честными глазами.

— И почему эту девушку столько раз пытались украсть? — Вопросы сыпались один каверзнее другого.

Откуда я знаю?!! Мне об этом сообщить забыли!

— Кто-то решил: я — чистое золото?.. — уставилась я на него и сделала глаза еще честнее и наивней. — А кстати, кто на меня покушался? Зубочистки… ой, чебуреки с зубами?

— Нет, — нахмурился Домир. — Вода принесла — один зеленый за тобой рвался…

Сердце сделало неимоверный кульбит и на мгновение остановилось. Я сглотнула.

— С клыками? — уточнила, не веря своим ушам. — В бандане?! ТРОЛЛЬ?

— Да, — кивнул атлет. — Похоже…

Чем больше я волнуюсь, тем немногословнее мой похититель. Не годится. Срочно меняем тактику.

— И что с ним? — Я безмятежно разглядывала безоблачное небо, с внутренним горячим нетерпением ожидая ответа.

— Ничего особенного… — Домир шлепнул хвостом по воде, привлекая мое внимание. — Сидит.

— Отдыхает? — сощурилась я.

— Можно и так сказать… — равнодушно пожал могучими плечами красавчик, колыхаясь на воде.

Я тоже попрыгала на мускулах. Его!

Добила фраза:

— …Если княжескую тюрьму можно назвать местом отдыха, то у зеленомордого точно королевские каникулы.

— Хорошо устроился, — по инерции, не задумываясь, немножко сонно протянула я, заерзав на плече гиганта. — Хитрый какой, я тут парюсь, а он каникулы себе устроил! — До меня наконец дошел смысл фразы: — ЧТО?!! ГДЕ?!!

— В тюрьме, в тюрьме, — с готовностью подтвердил Домир, придерживая меня второй рукой, потому что я начала лягаться. — В Илостанском равелине.

— Ты точно знаешь? — на всякий случай еще раз поинтересовалась я, охваченная волнением.

— Вода знает все, — как-то обтекаемо ответил мужчина.

В моих ушах зазвучал похоронный марш.

Так вот почему Мыр до сих пор не появился! И кто-то мне сейчас много чего расскажет!

— За что? — созрела я для подробностей.

— Э? — Опять дурачком прикидывается, рыбный шашлык! Чебуреков зубастых на его рыбий хвост нету!

— За что его туда посадили?

— Как обычно — за попытку кражи княжеской собственности, — нехорошо усмехнулся визави.

— И что он украл? — Я никак не могла соотнести — что же такого тролль мог стырить у князя. Кто тролль — а кто диэр! Что между ними общего? На статуэтку позарился? Кошелек слямзил? Сокровищницу обчистил? Мыр?! Дурь какая. Тоже мне, нашли карманника!

— Тебя, — ласково сказали мне и зажали в руках. На всякий случай, что ли?

Я выскользнула и дернула нахала за кончики синих патл. Не больно, но ощутимо. Пусть знает, что его жертва не настолько безобидная зверушка и умеет огрызаться.

— Я не собственность, — поправила собеседника, решительно бултыхая ногами. Глухо: — И меня не крали!

— Собственность, — кивнул Домир, опять пригребая меня и бережно прижимая к груди. — После церемонии — ты полная и безраздельная собственность князя. И тебя пытались украсть несколько раз. За это кое-кто и поплатился свободой.

Я слушала его вполуха. Новость просто деморализовала.

— Поставь меня на землю, пожалуйста, — прошептала я. На глаза навернулись непрошеные слезы: «Мыр, как же так?!»

Меня выпустили из рук, и я ушла под воду.

— Буль-буль! — выразила свое возмущение.

Выловили за рубашку и снова посадили на руку. Как грудничка, ей-богу! Нет, младенцы и те лучше плавают.

— Спасибо! — порадовалась я своему спасению. Отряхнулась и потребовала: — Отправь меня на берег, к друзьям. Мне срочно нужно организовать спасательную экспедицию!

— Тьфу ты! Для тролля? — удивился атлет. — Ты пойдешь спасать зеленого монстра?

— Это уже расизм! — бесстрашно заявила я. — Угнетение по цвету кожи и размеру клыков!

— Хорошо, — согласился Домир, пристально заглядывая мне в глаза, словно мент, который хотел увидеть степень опьянения или определить принятый наркотик. — Я верну тебя обратно, только помни — здесь все не такое, каким тебе видится.

— Ох, удивил! — буркнула я. — Это вообще мир глюков и духов. А я тут как Царевна Лебедь.

— Я доставлю тебя на берег, — покладисто пообещал Домир. — Потом. Но для начала я хочу показать тебе весь мир. Мой мир.

— Что-то ненавязчиво мне подсказывает, что отказаться от экскурсии у меня не выйдет, — надулась я, потихоньку высчитывая в уме, как мне провернуть план спасения Мыра с наименьшими затратами и минимальными потерями личного состава.

— Ты правильно думаешь, — клыкасто улыбнулся русал. На его щеках появились симпатичные ямочки, хоть глаза и не улыбались.

Еще один хищник открыл охоту. Опять. И чего им от меня надо, я им что — кусок жареного мяса? Где бы еще в мышьяке поваляться, чтобы стать несъедобной?

А дельфин довольно фыркнул, обдав меня фонтаном воды.

Мне прикрыли глаза. Что-то свистнуло рядом. Рука с моих глаз исчезла, и передо мной предстал… Нет, совсем не очередной соблазнительный мужчина. Он находился как раз сзади.

Перед моим взором простирался тропический остров с буйной зеленой листвой. Хоть мы все еще болтались в воде на некотором расстоянии от берега, я даже отсюда слышала пение птиц.

— Это что? — хлопнула я ресницами, мгновенно включая режим «блондинка тупая, шибко наивная».

— Это мой дом, Леля, — довольно сообщил мне Домир, подплывая ближе к суше. Ну и я, понятное дело, рядышком поплавком болталась. — И он может стать твоим тоже.

— Здесь? Что-то мне как-то не хочется, — обтекаемо сказала я, во все глаза рассматривая пышную тропическую красоту.

Признаюсь по секрету: я, конечно, бывала на нескольких островах вблизи экватора. Даже в Доминикане отдыхала — очень уж наши сотрудники ее нахваливали, хоть из-за билетов и недешево.

Но все знакомые мне курорты в основном жутко испоганены, загрязнены туристами и цивилизацией. А вот нетронутого людьми первозданного тропического эдема мне еще видеть не доводилось.

Мы подплывали все ближе и ближе, и тут я спохватилась:

— Домир, если не секрет, ты как на берег выйдешь? С хвостом? — Ляпнула: — Тебе помочь?

— Спасибо, конечно, — со смешком прижал меня к себе мужчина, преспокойно выходя на берег. На двух ногах.

Я даже у него с рук свесилась, чтобы внимательно посмотреть и пощупать. Украдкой. Точно! Две длинные мускулистые ноги. Смуглые. Это как?

— Нравится? — оторвал меня от лихорадочных размышлений Домир.

— Симпатично, — машинально кивнула я, возвращаясь в прежнее положение. — О!

За эти несколько мгновений исчез синий русал. На руках меня сейчас держал смуглый красавец-островитянин с буйной черной шевелюрой и глубокими синими глазами.

— Мимикрия? — выпалила я, ища хоть какое-то научное объяснение этому феномену.

— Второй облик, — снисходительно пояснил он, унося меня в глубь острова. — Для удобства на суше.

— Ага, — потерла я лоб в растерянности. — А куда ты идешь?

— Домой, — просто ответил он, заходя под сень деревьев.

Спустя несколько минут передо мной открылась дивная картина. Небольшое бунгало на берегу залива, построенное под сенью пальм, с видом на безбрежный океан. Рядом сложенная из кирпичей не то печка, не то очаг. Сбоку бочонок, а в нем — огромные белые кости.

— Вот мы и дома, — сообщил Домир, осторожно усаживая меня в широкий шезлонг и накидывая на плечи тонкую мягкую ткань золотистого цвета.

— Это ты дома, — поправила его я, крутя головой в разные стороны. — А я — в гостях.

— Это может стать и твоим домом, Леля, — нежно улыбнулся он, щелкая пальцами.

Из бунгало, небрежно отирая руки о цветастый передник, вышла гигантская горилла трехметрового роста. Крик застрял у меня в горле, и вообще… как-то нехорошо стало. Ик! Тоже мне почтенная домохозяйка! А косточки небось она обгладывала. Мне совсем схудилось: вдруг человечьи? Боже избави от такого дома!

Мохнатое чудовище обменялись с Домиром понимающими взглядами, и я почувствовала себя одновременно Гензель и Гретель, твердо решив, что ничего существенного тут есть не буду. Проще поголодать.

Обезьяна мигом сгоняла вверх на пальму, срубила гроздь зеленых орехов огромным мачете, тут же метнулась обратно в бунгало и вынесла на подносе два бокала с белой непрозрачной жидкостью.

— Ик! Спаси… — выдавила я, когда громадная лапища, украшенная клочками черной жесткой шерсти, протянула мне бокал, а зубастая пасть расплылась в довольной улыбке. — …Бо! Ик!

— Это Мааль, это — Леля, — представил меня горилле Домир. (Правильно, должна же она знать, кого жрать! Вдруг Лели в дикой природе поголовно ядовиты?) Погладил шерстистый бок. — Мааль помогает мне по хозяйству.

Горилла всучила мне бокал, кивнула, игриво шлепнула мужчину ниже спины по набедренной повязке и удалилась в бунгало, переваливаясь на колонноподобных ногах.

— Аг-га. — Мое красноречие сегодня просто поражало эпичностью и разнообразием лексикона.

— Итак, Леля, — Домир подхватил второй бокал и устроился в соседнем шезлонге, — как ты смотришь на то, чтобы остаться здесь? Навсегда? — Обвел рукой свое место обитания. С многозначительным намеком: — Мне есть что тебе предложить… и ты ни в чем не будешь нуждаться.

Я изо всех сил старалась выглядеть безмятежной, словно окружающая природа, хотя внутри громко орала от страха.

— Отрицательно, — для вида немного подумав, отказалась я. — У меня там эльфы без присмотра бегают, как бы чего не начудили. Паос в лапках запутаться может. Шмырг скучает. И… — Всхлипнула: — Мыра нужно вытаскивать.

— Зачем? — пожал могучими плечами мужчина. — Кто они тебе? Что они могут тебе дать? — Тоном демона-искусителя: — Подумай, ты ни в чем не получишь отказа…

— А все меряется только этим? — уставилась я на него.

— А разве нет? — хитро улыбнулся мужчина. — Ты же любишь золото? Я могу дать тебе его сколько пожелаешь. — Он показал рукой на океан. — Все сокровища затонувших кораблей, все жемчужины… Все, что может дать вода.

— Благодарю, — поджала я губы. — Но предпочитаю зарабатывать сама. И не быть никому обязанной.

— Похвально, — отставил он бокал и потянулся ко мне. Обвивая плечи теплой сильной рукой, привлек к себе и подмигнул. — А как насчет секса?..

— А что насчет секса? — насторожилась я, всовывая между нами бокал. Уверенно добавила, отстраняясь: — Чтобы говорить о таких вещах, мы слишком мало знакомы.

— У нас будет время, — томно пообещал мне Домир, легко целуя в шею. — Ты здесь будешь в полной безопасности. Со мной в полном распоряжении. Я повелитель местных вод. Все, что есть у меня, — будет твоим, включая мое тело…

Тело было сказочным и как раз поэтому — нереальным. Словно красивая глянцевая картинка в стильном женском журнале.

— Нет, — оттолкнула я его. — Не знаю, что тебе вступило в голову, но мне это не нравится. Отпусти меня! Мне нужно спасти Мыра!

— Он же просто тролль, — шептал русал мне на ушко, доводя своими нежностями до дрожи в коленках.

Мелькнула предательская мысль: «Соглашайся, такой мужчина!» — но я мигом от нее избавилась. Отпинала мерзавку и вытурила вон. Быстро начавшееся обычно быстро и заканчивается. Между нами ничего нет. Когда незнакомый мужчина вдруг приносит себя на блюдечке — тут что-то очень сильно не так. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Тем более мне абсолютно не ясны мотивы этого заманчивого предложения. В любовь с первого взгляда и до последнего вздоха я верила только в книжках, а в жизни всегда придерживалась сухой рациональности. Почти всегда… Иногда. Сейчас!

— Он мой тролль! — твердо сказала я, отталкивая Домира и вскакивая. — И моим останется, даже если он этого не захочет! Если Мыр пошел меня спасать — значит, я для него что-то значу!

— Или ему хорошо заплатили, — презрительно хмыкнул мужчина. — Например, я.

Меня будто кнутом огрели.

— Молодец! — фальшиво обрадовалась я. (Он? Нанял?! Врет же как сивый мерин… синий! Врет и не краснеет. Просто тритону не нужны конкуренты, вот и решил дурочку из меня сделать. А вот не выйдет!) — Нужно на что-то жить!

— Леля, — навис надо мной Домир, — признайся, ты в душе стерва и просто хочешь казаться лучше.

— Возможно, — не стала я спорить. Сейчас это бы походило на вброс экскрементов в вентилятор. Этому только дай повод. И потом… кто ж хочет узнать о себе столько лестного?

— Со мной тебе не придется притворяться, — нашептывал мне тритон, поглаживая плечи и не понимая, что сейчас словно дерьмом обливает. Грязно, мерзко и оскорбительно. — Можешь смело быть жадной сукой. Я все прощу и на твое сердечко не претендую, только на… — Он красноречиво облизнулся. — Тело.

— Не буду! — отшатнулась я от него, повторно вскакивая и опрокидывая столик с коктейлем. — Если бы я хотела торговать собой, то стала бы проституткой! Или дорогой содержанкой. Или…

Обнаглевший русал будто не слышал, он прижал меня к себе, плавно спускаясь лицом к груди:

— Милая, я стану любить тебя такой, какая ты есть…

— Ты что, оглох?! — взорвалась я, отпихиваясь изо всех сил. — Я тебя не знаю и знать не хочу! И мне все равно, какие мотивы тобой движут! Я не буду с тобой здесь жить! Не хочу подменять свою реальную жизнь дерьмовым сахарным раем, который может в любой момент растаять на жарком солнце!

— Ты…

— Не хочу до конца дней от кого-то зависеть. — Воскликнула: — Я тебе не верю, ты или обкурился чем-то, или псих ненормальный! Верни меня к моим надоедливым эльфам, к душащей заботой няне и обманщику паосу. Мне нужно спасти своего-чужого тролля! Это мой выбор и моя жизнь!

— Проведи со мной день, Леля, — встал он рядом, ласково отводя от лица влажную прядку. — Здесь время течет по-другому. Никто не заметит твоего долгого отсутствия. — И посулил, резко проводя в воздухе черту, словно отделяя голову от груди. Свою. — Проведи со мной этот день, и если на закате ты выберешь тролля — я верну тебя обратно.

— Обещаешь? — Я пристально посмотрела в глаза цвета ультрамарина.

Он прижал правую руку к левой стороне своей груди, словно давая военную присягу.

— Клянусь, — кивнул.

И я почему-то поверила.

День прошел великолепно. Мы больше не вели долгих разговоров, а вместо этого купались нагишом, брызгаясь, словно дети. Бегали по берегу. Строили из песка замки, перешучиваясь и беззаботно смеясь. Мы лопали тропические фрукты, обливаясь соком и слизывая его с пальцев. Пили вкусные напитки, приготовленные заботливой Мааль. Были рядом, но порознь.

Я вдыхала полной грудью солоноватый морской воздух, отрешаясь от проблем и забот.

И… не жила. Все вокруг походило на красивый карточный домик, который только тронь или подуй — и он развалится, обнажая неприкрытую изнанку жизни. Для меня тут изо всех щелей разило трупным запахом фальши.

Солнце опустилось к горизонту. Я повернулась к Домиру и сказала:

— Ты обещал.

Мужчина помрачнел:

— Ты все же выбираешь его. Почему? Чем я хуже? Ну хочешь, отращу себе зеленую кожу и побреюсь налысо? Что он может тебе дать, чего не могу дать я?

— Меня, — просто улыбнулась я, поглаживая его по руке. — Ты даришь мне себя, а он подарил мне меня. Вот и вся разница. Я не могу вычеркнуть его из своего сердца и своей жизни. Верни меня, пожалуйста, назад. Здесь красивая сказка, а там неприглядная правда.

— Погоди! — Он силком поволок меня в прибрежный грот. Гордо продемонстрировал развалы Аладдина: сундуки жемчуга, кучи золота, шкатулки с драгоценностями, груды драгоценных камней, посуду из золота и серебра с красивыми инкрустациями и яркими декоративными эмалями. Наверное, с добрый десяток золотых тронов пылился в левом углу. В правом — были любовно разложены на этажерках кинжалы и сабли в драгоценных ножнах.

Но, к вящему удивлению, почему-то моя жадность заткнулась и не отсвечивала. Совсем-совсем. Наверное, обожралась в этом мире халявного мармелада и впала в гипергликемическую кому.

— Леля… — Чья-то лапа опять тянется к моей груди!

Я хлестнула его по обнаглевшим конечностям и оскалилась. Блин, этот синий пришелец окончательно выел мои мозг и печень! Что из чего я должна выбирать? Картон против реально страдающего челове… пусть — тролля?

Зачем? Не думает же этот козел, что я окончательно свихнулась, чтобы поверить ничего не стоящим посулам синего человечка? Или это такая дурацкая проверка? Тогда что проверяют? Мою моральную стойкость? Глупо. И к чему оно? Брачных клятв никому не давала.

— ТЫ ОБЕЩАЛ! — Я сердито топнула ногой.

Домир вздохнул:

— Как скажешь, Леля, — подхватил меня на руки, стараясь не встречаться со мной взглядом. Занес в воду.

Вскоре рядом с нами заплескался Римо, а мужчина снова стал синим русалом. Аватар, бабушку его через заслонку! Хотя почему бабушку? Лучше дедушку! Пусть женщина хоть раз отдохнет. Пускай даже на том свете.

— Ты прекрасна, — сказал мне Домир, бережно прижимая к своему крепкому телу и целуя в губы. — Ты мечта. Я завидую твоей зверюшке.

На моих губах остался соленый привкус. Опасаясь любых пакостей, я приготовилась выцарапать чьи-то зенки. Слава богу, не понадобилось!

Мне снова прикрыли глаза. Опять что-то свистнуло рядом — и через мгновение я оказалась на речном берегу. Одна. Быстро оделась, настороженно оглядываясь на воду и высматривая новых знакомых. Но они ушли по-английски, не прощаясь. Да уж… джентльмены.

Приятный, но пустой день… Зато теперь есть время оглядеться и подумать.

Около разложенного костра суетилась няня. В теньке под раскидистой пальмой по-прежнему дрых пострадавший Магриэль. Рядом расположились вялые эльфы, лениво перебрасывающиеся кинжалами, будто заправские цирковые жонглеры.

На противоположной стороне, у пышного куста в тени сросшихся деревьев сидел Лад и тихо беседовал с Къяффу. К ним-то я и направила свои стопы.

При виде меня чертенок встал, но не успел и слова молвить, как я сгребла его за грудки и прошипела:

— И как долго ты собирался молчать, что Мыра посадили в тюрьму?

Глаза Къяффу вывалились из орбит в буквальном смысле. Вытянув свои телескопы на всю возможную длину, осьминогопаук внимательно заглянул сначала мне в лицо, потом позырил на чертика. И подвис, как ломаная Винда МЕ 2000. Вглухую.

— Да-да! — ненадолго отвлеклась я от экзекуции, распаляясь все сильнее. — И не надо удивляться! Мне все известно!

— И кто тебе донес? — разжал стиснутые от ярости зубы Лад, озираясь по сторонам. — Птичка на хвосте принесла?

— Скорее, рыбка! — скромно призналась я. Опомнилась и снова потрясла за грудки. — Как ты мог об этом умолчать!

— И что бы ты сделала? — издевательски поинтересовался чертик, осторожно отцепляя по одному мои пальцы от своей рубашки. — Та-ак… давай подумаем… Разрыла подвалы камер предварительного заключения? Снесла тюрьму? Взорвала замок? Устроила общественные беспорядки?

— Если надо — то и революцию! — отбрила рогатого. — И я пойду его спасать! — уверенно заявила я. — Деньги у меня есть, а с остальными трудностями как-нибудь справлюсь!

Къяффу фыркнул и открыл рот. Я отлепила одну руку от Лада и поймала язык осьминогопаука. Намотала это шершаво-осклизлое веретенообразное образование на ладонь и ласково сообщила бывшему другу и побратиму:

— А ты пойдешь со мной! Потому что должен мне заемчик… по ипотеке. — Сверкая зубастым оскалом, подпустила угрозы, подавляя на корню любые возможные косноязычные осьминожьи возражения: — И не говори, что тебя в город не пустят! Возьмешь у эльфов шмотки, перекинешься в нормальный вид и потопаешь как миленький! Или я буду преследовать тебя словно комар — вреда мало, но надоем страшно!

Къяффу закивал, осторожно и с некоторой опаской отнимая у меня лапками ценный орган.

— Теперь ты, чертик с рожками! — рявкнула я, возвращаясь к Ладу. — Сколько хочешь за помощь?

— Ничего, — пожал он плечами. — Потому что я не пойду туда сам и тебя не пущу.

— Ой, какие мы грозные! — всплеснула я руками. — Уже дрожу зубами и клацаю коленями!

— Ты можешь ерничать сколько угодно, — заверил меня чертик. Его обычно улыбчивый рот сомкнулся в прямую линию, а багрово-алые глазки яростно сверкнули. Топнул ногой. — Но ты никуда не пойдешь!

— Какой ужас, папочка! — ощетинилась я.

Чертик издевательски расхохотался.

От его смеха меня совсем уж понесла кривая по всем буеракам. Видимо, от бешенства заклинило. До смерти не люблю, когда мне что-то запрещают. Даже если это «что-то» крайне вредно для моего организма. Немедленно тянет из духа противоречия перевести данное явление из категории «вредно» в категорию «очень полезно» и убедить в этом окружающих!

— Я не спрашиваю — как ты мне не позволишь, — уперла я ему в грудь указательный палец и уставилась в глаза. Он моргнул. — Я даже, заметь, не интересуюсь — почему! Я просто ставлю тебя перед фактом: либо ты идешь с нами, либо ты против нас. Нейтральная позиция приравнивается к мозговой импотенции и не учитывается!

— Леля, выходи за меня замуж! — внезапно раздалось откуда-то сзади.

У меня подогнулись колени, и я чуть не села. Подпрыгнув от неожиданности, ткнула пальцем в Лада и вытаращила глаза. Чертик тоже удивленно выкатил гляделки, и мы от растерянности едва не встретились органами зрения посередине. Жаль только, Къяффу помешал. Он-то как раз вывалил и телескопы, и язык.

— Не разбрасывайся органами, они тебе еще пригодятся, — проглотила набежавшую слюну. Высказала неправильному арахниду, который в этот раз стал крайним: — Смотри! Привыкнешь — и начнешь вываливать все, что висит.

— Ты тоже слышала, или это у меня в голове зашумело? — с трудом выговорил Лад, странно мотая головой и похлопывая ладонью по уху, будто его контузило.

— Я повторю, — уже очень твердым голосом Магриэля сказали сзади. — Леля, окажешь ли ты мне честь стать моей супругой?

Я захлопнула отвисшую челюсть паоса, отодвинула ногой его же язык и часть конечностей и развернулась в сторону эльфа.

Брюнет стоял прислонившись к пальме. Он запустил руки в густые длинные волосы и смотрел прямо на меня. Я вздохнула: вот кого надо было брать на роль Робин Гуда! Если спрятать уши — типаж идеальный. Но, увы, не мой.

— Магриэль, — я приблизилась к нему, — тебе солнце голову напекло? Панамку соорудить?

— Я не шучу, Леля! — отрезал эльф, пошатываясь. — Мне больше нечем тебя отблагодарить за спасение своей жизни.

— Бог с тобой, Маголик! Нам такого счастья на пару и не надо! — скрестила я руки на бюсте. Бюста было много и руки еле сходились. — Считай, я спасла тебя за компанию с собой. Это как побочный эффект побега… Мм… Реалити-шоу «Счастливый случай» с хеппи-эндом.

Эльф покачал головой:

— Все это лишь слова. А результат — я жив и здоров. Следовательно…

— Не хочешь по-хорошему разойтись — тогда отдай деньгами, — деловито предложила я, уже втайне не надеясь на взаимность понимания. Не ошиблась.

— Все мои деньги перейдут к тебе вместе со мной, — усмехнулся Магриэль. — Как жена аристократа ты сможешь войти в высшее общество и пользоваться всеми благами…

— Не хочу в общество. — Я начала понемногу злиться, как-никак уже достало до печенок тупоумие эльфов. — Я ХОЧУ В ТЮРЬМУ! К МЫРУ!

Брюнет вытаращился на меня, словно первый раз увидел. Ушастый покачал головой и потрясенно заявил:

— Если кому-то и напекло голову, то явно не мне!

— И как ты собираешься провести со мной всю свою оставшуюся жизнь… — хмыкнула я. — Если мы даже по таким мелочам договориться не можем!

— Я проведу с тобой твою жизнь, — мягко улыбнулся эльф, ненавязчиво указывая на кратковременность человеческого бытия и людскую смертность.

Меня от его непрошибаемой самоуверенности аж перекосило. Посмотреть со стороны — красивый мужчина с благородным профилем, прилично одетый, хорошо воспитанный. Но то со стороны.

Вблизи… Охарактеризовать хочется двумя словами — тупой самец! Нет, гораздо хуже — эльф!

— Это тебе сейчас так только кажется! — ядовито уверила его я. — Со мной будет считаться день за десять лет! Без права передачи пользования!

— Переживу! — заверил меня брюнет, прижимая руку к сердцу.

— Не думаю, — откровенно усомнилась в столь спорном утверждении моя персона. — А как насчет того, что люди с эльфами ни-ни? Только так, слегка… переп… пошалить?

— Это было до того, как ты спасла мне жизнь, — честно признался Магриэль и сделал попытку прижать меня к груди.

Я горной козочкой отпрыгнула назад.

— Вот и делай после этого добро эльфам! — И впечаталась в подошедшего Лада. Тот с горящими зенками подпирал меня вместо забора. С перепугу вызверилась на почетного рогоносца: — А тебе тут что надо? Это меня замуж зовут, не тебя!

— Ты несвободна, — хмыкнул чертик. — Так что этот разговор не имеет ни малейшего смысла. — И грозно поклацал клыками на брюнета. Смотрелось уморительно.

— Это ты об том акте приемки в гареме? — закатила я глаза.

Хотелось рвать и метать, ну просто рвать и метать! Можно эльфа. И черта с ним на пару. Жаль, Бог силы на то не дал.

Ладно, мы умеем словесно. Я уперла руки в боки и высоко задрала подбородок:

— Так меня ж не смазали — следовательно, могу скрипеть отдельно от князя!

Мужчины переглянулись с видом — «какая наивная и глупенькая девочка!». У меня уже пар ноздрями пошел. Я вам покажу, домостроевцы паршивые! Вот отзову шмырга — и сами себе просяную горелую кашу на привалах готовить будете! Тогда и выясним опытным путем, кто из нас венец эволюции!

— Не факт, — не согласился Лад. — Потому что диэры своего просто так не отдают…

— Ха! Я тоже свое просто так не отдаю, — уверила я обоих мужчин. — Мои рука, нога и сердце, а также все необходимое для бракованной… извините — брачной жизни принадлежит исключительно мне, не продается и не сдается в аренду даже на длительный срок! Вот!

— Какое заблуждение, — фыркнули мужчины в унисон и чуть ли не пожали друг другу руки.

Мне захотелось взять кувалду и кое-кому помочь заблудиться, раз уж им так хочется. Да-да! Раз этак сто для ровного счета.

— И я не поняла, ты чего так за князя переживаешь? — созрел у меня законный вопрос. — Он тебе кто — брат, кум, сват? Мои с ним дела — его проблемы!

— Я за тебя переживаю, — вильнул хвостом чертик. — Тебе ж придется оправдываться и уговаривать князя не наказывать слишком сильно.

— Че-э-эго?!! — вытаращила я глаза (в который раз за этот бесконечный день!) и запечатала ладонью рот одного очень говорливого эльфа, порывающегося вставить свои «пять копеек». — Это кто кому еще объяснять будет! Он, понимаешь, столько лет хвостом вертел и дамам сказки на ночь рассказывал! Пьеро на уши им вешал! А я крайняя, мне оправдываться? Нет уж! Равноправие в этом мире начнется с меня!

Замолчала, перевела дух, посмотрела на застывших мужчин и добавила:

— Но шпалы я оставлю вам! Ими очень удобно бить себя по голове и грызть от неудовлетворенности!

Развернулась и пошла к костру под дружный выдох:

— Женщина!!!

— И горжусь этим! — вякнула последним словом. Пристала к няне: — Ты меня любишь?

— Есть сомнения? — Ар'Инна сунула мне чашку с густым варевом. — Чего ты хочешь от старой няни, ребенок?

— Грудь! — рискнул здоровьем Лелик и в момент схлопотал ложкой в лоб.

— Это вместо добавки, — ласково улыбнулась шмырг. — Если мало, то я потом тебя грудью покормлю. Его, — ткнула в сторону паоса.

Къяффу побурел и смылся. Лелик побелел и остался. Просто уйти не смог. Воображение, скорей всего, было хорошее и мешало ногам двигаться. Бывает. Кто-то благоразумно бежит от опасности, а кто-то цепенеет и встречает опасность лицом, рождая легенды.

— Не отвлекайся на мелочи, — посоветовала я няне.

— Хм-м-м, — обиделся Лелигриэль непонятно на что и ушел.

— Ар'Инна, ты сможешь вернуть меня в город? — поинтересовалась я между делом.

— И что ты там забыла? — в свою очередь спросила шмырг и посмотрела на меня испытующе.

— Илостанский равелин, — вспомнила я название и преданно уставилась на немного обалдевшую няню.

— Весь?! — выговорила она спустя пару минут, когда разжались голосовые связки, видимо жестоко травмированные моим признанием.

— Нет, — открестилась я. — Упаси боже! Мне столько мужиков не надо. Только Мыр и Монь.

— Кто есть Мыр? — нахмурилась Ар'Инна.

— Тролль, — кратко отрапортовала я, отставляя в сторону пустую посуду и обнимая руками колени. — Мой тролль.

— Ты спятила, — поставила мне диагноз шмырг, присаживаясь рядом. — У тебя есть князь диэров, эльф вот приблудился, еще пара-тройка мужиков рядом с голодными глазами шастает, а тебе нужен тролль?

— Нужен, — уверенно заявила призналась я. — Я должна что-то сделать для его спасения.

— Угу, — кивнула няня. Глубокомысленно: — Сесть в соседнюю камеру, например… Или прямиком отправиться в гарем? Там тебя еще один пылкий мужик дожидается. Небось уже мозоли натер… на ногах, пока тебя разыскивал.

— Нет, — отвергла я обе перспективы. Они не показались мне больно заманчивыми. — Безвыходных положений не бывает!

— Бывают тупиковые, — согласилась со мной Ар'Инна. Помолчала и спросила: — А ты ему нужна?

— Не думаю, — покачала головой я. — Мы такие разные… Но почему-то каждый раз он приходит меня спасать. Сейчас моя очередь.

— Дура!!! — припечатала няня. Потарахтела шкурой, то сдуваясь, то надуваясь, словно автомобильная камера. Тяжело вздохнула. Надулась как сыч. Опять спустила воздух. Попрыгала резиновым мячиком и обобщила: — Но моя дура! Поэтому помогу, чем смогу — но завтра утром. Сегодня у тебя выходной и задумчивый день.

— Почему «задумчивый»? — полюбопытствовала я, страшно обрадованная вырванным с боем согласием.

— Есть время одуматься! — наставительно ответила шмырг. — Хотя… кому я говорю! — И махнула рукой.

День прошел в бесполезных попытках убедить меня отказаться от бредовой идеи всех членов нашей компании — да-да! Магриэль так старался, так старался!

И в моих ответных попытках убедить Маголика отозвать свое предложение. Матч закончился вничью. Все остались при своем: я — с мечтой о Мыре, Магриэль — с мечтой о долгой и счастливой жизни со мной. Бедный, несчастный, наивный эльф. Ничто так не красит злобную блондинку, как траурный наряд вдовы с наследством в придачу.

Я все же была девушкой честной и откровенно сообщила о возможном исходе неравной партии брюнету. Он задумался и отверг как несущественное. Сначала заявил, что, если это случится — значит, его рок, фатум. Потом — сказал, что когда я попаду на небеса, то буду беречь его пуще глаза. Угум. Правда, не уточнил — чьего. Так что у меня осталась пока надежда переубедить ушастого. Ради его же блага.

Когда стемнело, все стали устраиваться на ночлег, и тут снова возникла потасовка между Ладом и Магриэлем. Каждый хотел поработать моей некондиционной грелкой с неправильными функциями. И, кстати, никого абсолютно не волновало, что я была против.

Маголик надрывался:

— Она будет спать рядом со мной! Как моя будущая жена!

Лад не отставал и голосил в ответ:

— Ты сначала уговори ее, лопухастый, выйти за тебя!

Мужчины сошлись грудь в грудь, топорщили перышки и обменивались злобными взглядами.

— Ей со мной будет лучше! — самоуверенно заявлял эльф.

Я поморщилась. Утверждение смелое, но безосновательное! Но кто бы еще меня слушал? Они и себя-то не слышат!

— Это почему еще?!! — не уступал чертик. — У тебя же, окромя ушей, ничего нет!

Ну, если по чести — это он не прав! Я точно знаю — есть! Только вот использовать чужую наличность гм… не тянет.

— Хочешь сказать — твои рога и хвост важнее? — обиделся брюнет. — Вроде как сразу и характер видно, и последствия?!

Ой, какая прелесть! Никогда об этом не задумывалась. За рога подержаться и хвост открутить? Или — рога обломать и хвост выдернуть? Веселая перспектива… Хотя о чем это я?

— Не твое дело! — огрызнулся воинственно настроенный Лад.

Назад: Часть третья ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, НАСЛЕДИЛ — МЕНЯ ЛЮБОВЬЮ НАГРАДИЛ…

Дальше: Примечания

Часть четвертая ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ, ТОВАРИЩИ!

Часть четвертая
ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ, ТОВАРИЩИ!