Часть 5
Выбор без выбора

Лето вступило в свои права по всей стране. Не исключением стал и Версель. Легкий ветерок трепал молодую листву, радостно звенели колокольчики на заборах в окрестностях городка, и даже серые дома вместе со старой покосившейся почтой обрели налет изысканности.

Горожане то и дело возникали на улице, одетые по случаю потепления в легкие светлые одежды. Не внесли переполоха в их размеренную жизнь и последние новости. Ментальное воздействие на принцессу? Да разве было интересно гробовщику Иаку, почему досточтимая леди Франсуаза подшутила над очередной фрейлиной? А пастуху Каю волна гонений на темных? Только престарелый Джавис потирал лысину, курил трубку, да и вворачивал в разговор: «Лютует его милость», комментируя действия главного инквизитора.

А Эскель не сидел на месте. Едва пропала Рей, чему, как выяснилось чуть позже, поспособствовал лично его величество, желая угодить темному магу и проучить своего подчиненного. Нельзя сказать, что подчиненный оценил чувство юмора монарха, но вот подчиненные самого инквизитора почувствовали на собственной шкуре, какой бывает в гневе Эскель.

Штат инквизиции сократился вдвое. Элиан лютовал, выбрасывая из ведомства всех королевских ставленников. Его величество негодовал, не понимая, чем так вывел из себя невозмутимого лорда. В его глазах исчезновение любовницы было подарком, и король мечтал, чтобы и его кто-нибудь избавил от очередной фаворитки. И угораздило же?

Неожиданно для короля действия Эскеля поддержал и принц, выставив батюшке список претензий, в конце которого предупреждал, что отречется от престола, если они не будут приняты. Позволить единственному сыну подобное король не мог, а потому перестал вмешиваться в дела двух спевшихся аристократов.

Единственным человеком в мирном Верселе, кто не находил себе места от беспокойства, была Васса. Хозяйка «Радуги», казалось, даже постарела за эти три дня, что не могла получить весточки от Рей. Лицо хозяйки осунулось, ранее едва заметные морщинки проявились отчетливо, добавляя бывшей любовнице короля порядка десяти лет. Но госпожу Вассу, возраст которой намного превышал тот, на который она выглядела, сейчас это мало заботило: ее волновала судьба Рей.

Джордж, отправленный в столицу, докладывал ей каждый час, но пока его отчеты также не добавляли женщине оптимизма. В столице уже успели забыть о причине, что вывела инквизитора из себя, предпочитая смаковать последствия.

Очередной отчет запаздывал, и тревога Вассилеи перерастала в страх. Вдруг что-то случилось, а ее верный Джордж боится огорчить свою госпожу. Когда же кристалл связи наконец помутнел, женщина облегченно выдохнула и прильнула к самой широкой грани, где отражалось лицо дворецкого.

– Госпожа Васса, с вами хочет поговорить его светлость. Вы согласны? – сухо спросил Джордж, но женщина заметила, как дрогнул его голос.

– Да… конечно, – нервно ответила женщина.

– Ваша светлость, – позвал дворецкий, и грань отразила бледного, с мешками под глазами мужчину, в котором Вассилея с трудом узнала того нахала, что желал нанять Рей.

– Госпожа Вассилея. – Эскель кивнул в знак почтения. – Я решил, что вы, верно, как и мы, переживаем за Рей. К сожалению, пока я могу вас только утешить тем, что девочка жива и здорова. И я приложу все усилия, чтобы она вернулась к нам как можно скорее. Его высочество уже добился от отца кое-каких уступок, и мы верим, что возвращение вашей подопечной всего лишь вопрос времени.

– Времени? – повторила Васса. – Как ты вообще допустил такое? Ты же обещал! И не уберег. Мою девочку не уберег!

– Не уберег, – хрипло подтвердил инквизитор.

– Это не вина милорда, – вмешался в разговор чужой голос. – К сожалению, некоторые из нас склонны к предрассудкам. И величайшее горе, если это – правители.

– Король? Но что ему потребовалось от моей девочки?

– Не от нее. Скорее, от другого человека. Но отец в очередной раз заигрался. А в итоге мы вынуждены расплачиваться. Если вам будет легче, мы можем вернуть вам Франсуазу, это…

– Куколка Рей. Но она слишком долго жила, чтобы уснуть и стать обычной куклой…

– Порог был пройден, и я взял на себя смелость довести до конца процесс. Теперь куколка будет жить столько, насколько хватит заложенной в нее силы.

– Но это значит?..

– Нет, у меня в отличие от Рей нет этого дара. Просто я позаимствовал ее способности на некоторое время.

– Понятно. А принцесса? Ведь сообщалось, что это она так «пошутила»?

– Я приношу извинения за свою сестру. Точнее, за ее глупость и наивность. Разочаровавшись в возлюбленном, она бросилась искать утешения не к тому человеку и… Еще раз примите мои извинения. От себя и имени моего отца я обещаю, что корона приложит все усилия…

– Уже приложила, – зло оборвала Вассилея.

– Вассилея, хватит! – одернул женщину Эскель. Таким, немного раздраженным, он больше походил на самого себя. Но все же… – Вспомни, с кем ты говоришь. Прояви уважение.

– Уважение? А достоин ли он его?

– Более чем достоин, – уверенно ответил инквизитор. – Кристофер делает очень многое. А лучшее, что можешь сейчас сделать ты, – просто ждать. Сомневаюсь, что Рей оценит, если вернувшись, увидит тебя такой. Займись собой.

– Хорошо. Я постараюсь, но…

– Я даю слово, что верну ее.

– Надеюсь, ты не обманешь, – грустно прошептала Вассилея, глядя, как гаснут грани кристалла.

А где-то, за тысячи верст от Верселя, двое мужчин тяжело вздохнули и вновь вернулись к своим делам. А дел было более чем достаточно.

Рей грустила. Ни на что другое сил просто не было. Контур, тянувшийся по всем ее покоям, замыкался на ночь, не давая пленнице даже шанса покинуть временную тюрьму. Но вовсе не это было причиной ее странной апатии и общего упадка. Покопавшись в вязи рун, ведьмочка подтвердила свои догадки: стоило ей заснуть, как контур вытягивал из нее скопленные за день силы. Таким образом, он не исчезнет ровно до тех пор, пока она сама не покинет лиловые апартаменты. А покинуть их без силы, когда за тобой постоянно летает дух, приставленный Владыкой… Это было сложно.

От вынужденного безделья спасало только одно. В первый же вечер, видимо довольный спектаклем, Альверт позволил Сиален прийти к ней и узнать, что бы скрасило дочери ожидание. По традиции Элисс-тауна, она должна была выйти замуж спустя две недели после того, как было сделано предложение и получен отказ. Таковы были правила в этом городе. Большего безутешной невесте ждать не приходилось. Ведь историю пишут победители, а в случае с Рей – мужчины. А потому максимум, что ей было позволено, смириться со своим положением и радоваться, что ее берут в жены, а не кем-нибудь похуже.

А чтобы невеста не заскучала, жених должен был приносить ей подарки. Пока ведьмочке удавалось вовремя сбегать в уборную, когда у порога раздавались шаги Элиота. Их она выучила быстро. Хотя бы по тому, что перед приходом колдуна мимо ее комнат проносилось целое стадо. Одни хотели подслушать, другие – не попасться на глаза Владыке и его союзнику.

Но рано или поздно везение заканчивается. Шел третий день ее плена, когда дверь распахнулась совершенно бесшумно, тем самым застав Рей в неподходящий для бегства момент. Она сидела на подоконнике, пристроив на коленях подставку с закрепленным уже не чистым листом. На принесенной из спальни тумбочки лежала палитра, которой быстро касалась кисть, чтобы уже мгновение спустя вернуться к рисунку.

Писать красками Рей хотела давно, но как-то не находилось то времени, то сил или желания, а то и вовсе некуда было поставить мольберт. С желанием рисовать ей помогали справляться карандаши, но, оказавшись здесь, ведьмочка решила если не досадить Владыке, то хотя бы разорить. Впрочем, и это было маловероятно.

– Моя невеста увлеклась всерьез или это минутная блажь? – Ступая бесшумно, Дункан подошел так близко, что удержал руку Рей, когда она хотела закрыть рисунок. – Неплохо.

– Спасибо. – Рей все же вырвала руку и убрала рисунок. – Вы что-то хотели?

Колдун рассмеялся.

– Хотел ли я что-то от собственной невесты? О да, очень многого. – Он наклонился почти вплотную. Рей передернуло. – Но оставим это. Пока.

Элиот отстранился и присел прямо на пол, после и вовсе лег на ковер, насмешливо глядя на девушку. Рей недоуменно взглянула на него.

– Продолжай, – подсказал он.

Рей встряхнула головой и попыталась вернуться к прерванному занятию. Но под изучающим взглядом колдуна вдохновение покинуло ее. Один-другой лишний мазок, и ведьмочка с тяжелым вздохом убрала работу.

– Что вам нужно?

– Ты знаешь.

– Нет. Прямо сейчас. Зачем вы пришли?

– Просто так.

– Не похоже на вас.

– А ты меня так хорошо знаешь?

– Лучше, чем хотелось бы.

– Что ж, тогда не обессудь. Захотел взглянуть на свой приз. – Дункан плавно поднялся и рассмеялся, заметив, как ее передернуло. – Да, именно приз, который я хотел увести у Элиана. Милая девочка, которая вдруг стала ему слишком дорога. А ты ведь дорога ему. – Элиот подошел к ней вплотную, стянул ленту, удерживающую свободную косу, вдохнул аромат ее волос… Рей даже порадовалась, что вчера поленилась вымыть голову. – Пришлось обратиться к Владыке, чтобы поставить на место этого зарвавшегося мага. О, ты даже не представляешь, мой цветочек, как я был рад узнать, что девочка, приглянувшаяся инквизитору, – моя по праву. Альверт узнал тебя, стоило лишь показать ему твой образ. А во всем виновата твоя матушка. Сиален никогда не отличалась сильной волей, а Владыка любит разгадывать загадки. Ты же помнишь, ненаглядная моя, прием? Ты была великолепна. Даже смогла убежать. – Он рассмеялся ей в затылок, и Рей едва удержалась, чтобы не сигануть с окна. Но, увы, спрыгнуть вниз не позволили бы чары, а сползти в комнату – колдуну станет только удобнее. – Но твоя достопочтенная матушка так волновалась, что невольно заинтересовала супруга. А Альверт слишком многим мне обязан, чтобы не признать тебя с картинки. И вот ты моя. Ты же подчинишься, цветок, правда?

– Нет.

– Так даже интереснее, – ни капли не расстроился Дункан и поцеловал ее обнаженную шею.

– Перестаньте. – В порыве негодования Рей оттолкнула его.

В тот же миг руки оказались сжаты у нее над головой.

– Не нужно так пугаться. Сегодня я просто смотрю. Тем более, девочка, ты уже давно не девочка, так зачем усложнять жизнь нам обоим. Неужели хочешь понравиться еще сильнее? Я не возражаю, а вот готова ли ты, цветочек, нести ответственность за свои поступки?

– Отпустите, – попросила Рей и не надеясь, что ее послушают. Но Дункан отпустил ее руки, более того, отстранился, лишь слегка коснулся губами виска и, поклонившись, вышел.

Он был странным, этот колдун. Сейчас, когда она была полностью в его власти, он никак не форсировал события, хотя мог бы совершить ритуал еще в тот же день, когда она оказалась в Элисс-тауне. Чего он ждал? Или просто давал ей время привыкнуть… В любом случае ответа на этот вопрос у нее не было.

Девушка спрыгнула с подоконника и взяла в руки почти законченный пейзаж. Да, он получился лучше, чем предыдущий, но все равно был каким-то неживым. Может, потому что краски не могли передать всю прелесть дворика Академии, а может, все дело в прутьях, через которые зритель смотрел на олицетворение свободы.

Как бы то ни было, дни для Рей протекали один за другим, единственным ярким пятном, что появилось в ее жизни, стало разрешение гулять в парке, выданное ей Владыкой вечером памятного дня. Получив возможность выбраться из комнаты, она тем же вечером решила взглянуть, есть ли у нее шанс на освобождение вне стен дома.

Владыка не пошел за ней. Только дух ненавязчиво воплотился прямо за ее спиной и поплыл вниз по ступенькам, подстраиваясь под скорость ее бега. Девушка достигла сада в считаные минуты и была приятно удивлена. Эта часть, куда ей позволили заходить, не отличалась идеально подстриженными кустами, цветами строго определенной гаммы или четкими дорожками. Вовсе нет, петляющие тропинки, иной раз заводившие в тупик, дикие растения, что переползли от соседей, старые деревья из тех, чей ствол нельзя обхватить в одиночку и с чьих ветвей так удобно разглядывать соседей.

Несмотря на поздний час, Рей слышала, как Лорелею уводили спать, жизнь в Академии кипела. Этому обстоятельству девушка не удивилась. Заставляло задуматься совершенно другое. На время учебы территория Академии должна была стать закрытой. Разве что через центральный вход можно было попасть в ее стены, или для Владыки оставили другой вход. Ее сомнения разрешились тем же вечером.

Вспыхнула, активировавшись, защита, и на притоптанную землю шагнул Аларик в компании нескольких молодых людей. Трое парней и две девушки, смеясь, прошли по саду, не замечая притаившуюся на дереве Рей, и скрылись в доме.

– Эй, ты, вертихвостка, слезай давай, – раздался недовольный девичий голос. А в следующую минуту на дереве стало тесно. – Ты! Как ты могла так со мной поступить? Я к ней со всей душой, а она…

– Иви? – переспросила удивленно Рей и покосилась на спокойного духа. Он как будто не замечал ничего вокруг, равнодушно скользя взглядом по маленькой темной. – Как ты здесь оказалась?

– Как-как? Как надо. Аларик себя окружает темными. И если ты не туп как пробка, то не воспользоваться ситуацией – кощунство. И вообще, не мешай мне вымещать праведный гнев. Ты увела у меня мужа!

– Какого мужа? – растерялась ведьмочка.

– Элиана. Он должен был ждать, пока я вырасту. Я уже имена детям придумала! А ты!.. Ты заставляешь его страдать! Он не может тебя любить! Не должен! Он был только мой!..

– Прости…

– Ладно, я тебя не виню, – продолжала Иви, не слушая Рей, в ее голосе появились мечтательные нотки. – Он так прекрасен, что отказать невозможно, но ты должна была!

– Да, Иви, – решила со всем соглашаться девушка, чтобы темная наконец успокоилась. – Я поступила дурно.

– Ну, раз ты это понимаешь, то так и быть. Излагай, как ты тут поживаешь, а я передам все Элиану. Он, между прочим, волнуется! – обвинительно подняла палец вверх Иви.

– Я знаю, я и сама переживаю, но силы совсем нет.

– Вот так всегда. Сила у кого-то кончилась, а Иви должна работать задарма, – возмутилась девочка. – Излагай давай, у меня мало времени.

Рей послушно рассказала ей все, что знала, и ведьмочка, кивнув на прощанье, поспешила догонять своих. Подышав еще немного холодным ночным воздухом, девушка вернулась к себе и с грустью посмотрела на луну.